Часть I
История последней из рода энэнра
Осколки стекол нарисуют заката ярко-красный свет,
Но не пасует человек под гнетом уходящих лет:
Стоит опять в зимы преддверье и кровь, как прежде, горяча.
Но не придет рассвет, поверь мне, пока не догорит свеча.
И ты не будешь одиноким среди теней, таких как ты.
Ты помнишь свет и носишь крылья, которые дарили мы.
Всего лишь жизнь, воспоминание, и в той секунде гаснет свет
Когда пройдешь ты расстояние моих веков и своих лет.
И вот как будто озарение, вновь светит солнце, час настал,
Вновь оживает вдохновение, в тот день, когда ты умирал.
Стоишь опять в зимы преддверие, и кровь как прежде горяча,
Но вдруг пришел рассвет последний, истлела слабая свеча…
©Вадим Буревестник
Фай
Мир был создан из огня. Не верите? Зря. Прародителями всего сущего был мой род. Именно он положил начало новой жизни. Новым стремлениям. Новым надеждам. Я не могу точно определить свою расу, но, если судить по людским меркам, то мы, наверное, ангелы. Или почти боги. Создатели.
Вот только люди, с течением времени, стали делить мир исключительно на черное и белое. В конце концов, наш род перестал считаться ангелами и сменил "сторону", став демонами. А все потому, что практически все энэнра являются дарующими. То есть мы не отказываем людям с чистым сердцем в исполнении одного сокровенного желания. Как правило, желания стандартны и из века в век практически не менялись: любовь всей жизни, слава, признание, богатство. Особенно амбициозные желали властвовать над миром и всеми живущими. Были даже те, кто хотел власти над мертвыми. И мы даровали им силу, шанс реализовать свои мечты. У нас просто не было выбора, такова наша природа и таковы наши дети.
Желания исполнялись, люди портились под гнетом собственных стремлений, теряли Искру чистоты и…обвиняли нас во всех грехах. Конечно, проще обвинить дарующего, чем собственную жадность. Людей с чистым сердцем становилось все меньше, энэнра стали покидать этот мир, растворяться в самой вселенной. Кому преподносить дар, если Искры тухнут одна за другой? Мои братья и сестры стали исчезать за ненадобностью. И вот теперь я – последняя из своего рода.
Грустно ли мне? Страшно? На оба вопроса ответ один – да. Но грустно мне не от того, что я скоро исчезну. Мне грустно, что людей с чистыми сердцами остается все меньше в этом мире. И по этой же причине очень страшно. Не этого мы желали, когда создавали мир и людей. Не так мы видели жизнь. Однако, что сделано, то сделано. У меня еще есть надежда на то, что все можно вернуть вспять, ведь чистые сердцем люди до сих пор встречаются в этом мире. Значит не все потеряно.
Возможно, я слишком углубилась в лирику, но вы должны понять, что я сейчас испытываю. Должны осознать с чего все началось. А чем все кончится – неведомо даже мне. Знаете, я решила! Расскажу вам две истории. Одна будет показывать, как тухнет Искра, а вторая наоборот, как Искра разгорается сильнее, чтобы передаться другому человеку. Надеюсь, вы готовы выслушать меня от начала до конца, чтобы не повторить чужих ошибок в будущем.
Прода от 25.07.2019, 02:07
И каждый ошибиться может,
но вот признаться в этом сложно.
Ты расскажи, что так тревожит,
Вернуть все вспять еще возможно…
Перенесу вас на много веков назад в древнюю Грецию. Тогда люди еще верили в Богов и поклонялись им, строили храмы, приносили жертвы. В общем, жили в свое удовольствие, но при этом боялись и уважали Высшие силы. Я тоже жила там, но тогда люди называли меня иначе – невидимый оракул, голос Бога. Они приходили в храмы и вглядывались в чадящий огонь треног из серпентинита, стоящих у алтаря и служащих оракулам полотном будущего. На самом деле в эти треноги зачастую добавлялись определенные травы, вдыхая аромат которых можно было словить пару-тройку галлюцинаций и, приняв их за чистую монету, удалиться домой.
Но не во всех храмах жрецы хитрили. В одном из таких, стоящем в кипарисовой роще, поселилась я. И хотя треноги здесь были самыми обыкновенными, а жрецы едва ли могли слышать голос Бога, я все равно была рада жить именно в этом храме.
Когда приходили те, кто был чист сердцем, они могли услышать и увидеть меня (если я, конечно, им это позволяла). И, разумеется, загадать желание. А вот другие, с гнилью в душе, бесполезно ломали глаза, вызывая у меня приступы беззвучного смеха. Разве непонятно, что сколько глаза не выкатывай, а увидеть невидимое все равно невозможно.
Примерно век я не встречала людей с чистым сердцем, пока на пороге храма не появился Аполлинарис . Вам, наверное, известно, что у Аристотеля было шесть учеников. По крайней мере, так гласит человеческая история. Так вот, Аполлинарис был седьмым, самым способным учеником, пока не возжелал большего. Парень захотел познать истину всего сущего. Но вместе с искрой в его душе зародился уголек тьмы – зависти к своему учителю. Парень не хотел признаться в этом самому себе, но он желал превзойти учителя и прославиться в Греции, как истинный и великий оратор.
Энэнра очень болезненно переносят прикосновение людской тьмы, но, как я уже упоминала, мы не можем отказать тем, кто чист сердцем. Нет, не кристально ясен. Такого не бывает даже среди младенцев, но свет в сердце человека должен доминировать над тьмой. И выбор, который люди сделают, рано или поздно склонит их в сторону: они либо упадут во мрак, либо вознесутся к небесам.
Так вот, к чему это я. Мне было больно видеть тьму в столь юном сердце, поэтому я не показалась на глаза Аполлинарису, надеясь, что он так ничего не пожелает и уйдет. Парень действительно постоял немного, посмотрел на огонь и ушел. Но на этом история, разумеется, не закончилась. На следующий день парень вернулся и, так же, как и до этого, просто стоял рядом с треногой, пристально всматриваясь в огонь. Затем, словно увидев что-то, улыбнулся и покинул храм. Это продолжалось примерно неделю. Аполлинарис приходил в одно и то же время, совершал одни и те же действия и уходил. Каково же было мое удивление, когда он внезапно заговорил со мной.
– Как тебя зовут, Оракул? – низким с легкой хрипотцой голосом спросил ученик Аристотеля.
Это не первый раз, когда люди хотят узнать мое имя. Но это впервые, когда я думала, что невидима человеческому глазу и, как оказалось, ошиблась. Даже не сразу нашла, что ответить. Наконец, собравшись с мыслями, прошептала:
– Фай.
– Почему же ты, Фай, все это время молчишь и наблюдаешь за мной? Я сначала подумал, что ты немая, - удивился парень, внимательно смотря прямо на меня. Будь я человеком, наверное, смутилась бы.
– Ты же не заговаривал со мной, зачем мне делать это первой?
– Действительно! И я еще считаю себя ученым, позор мне! – воскликнул Аполлинарис. – Мой учитель ни за что бы так не оплошал.
Парень выглядел расстроенным и ранимым, мне стало жаль его.
– Все в порядке, не печалься, - поспешила успокоить ученого.
– Спасибо за твое великодушие, Оракул! – воскликнул Аполлинарис.
Греки, или как они себя называли в то время – эллины, вообще отличались особым пафосом в беседе. Считалось, что если ты не используешь высокопарных оборотов, то грош тебе цена, как собеседнику. Больше эмоций, больше экспрессии. Порой это утомляло. Тяжело вздохнув, сказала:
– Ты ошибаешься, я не Оракул. Я энэнра, сотканная из дыма. И я могу исполнить одно твое желание. Но прежде чем ты его загадаешь, хорошенько подумай, чего хочет твое сердце.
– Я должен дать ответ сейчас? – серьезно спросил Аполлинарис, ни секунды не сомневаясь в правдивости моих слов.
В этом греки мне все-таки нравились. Это сейчас люди задают тысячу вопросов из разряда "а если так", "чем мне это грозит" и прочее.
– Нет, совсем не обязательно. Как только будешь готов, приходи сюда снова. Я буду ждать.
– Даже если ты не Оракул, все равно спасибо за предоставленную мне возможность, - Аполлинарис низко поклонился. – Ты преподносишь мне дар, но что Я могу сделать для тебя?
Этот вопрос меня удивил. Моя сила и сущность не предполагала бартер. Более того, до этого парня никто не предлагал мне что-то взамен. Задумавшись, я все-таки сказала:
– Сохрани свою Искру как можно дольше.
И пусть Аполлинарис не понял, о чем я, мне стало чуточку легче. Растворившись дымкой, я оставила ученика Аристотеля наедине со своими мыслями.
Прода от 26.07.2019, 02:20
Позже, когда парень покинул храм, я снова материализовалась и, присев на облюбованный мною каменный выступ, который находился недалеко от треноги и являлся чем-то вроде углубления для подношений, задумалась. Что заставляет людей жить? Что ими управляет? Пришла к выводу, что независимо от того, светлый человек или темный, им управляют желания и эмоции, которые он испытывает в течение жизни. Гнев, боль, страдание – являются спутниками жадности. Впрочем, как и любовь. Желание обладать кем-то независимо от чувств объекта воздыхания это тоже отражение жадности. В конце концов, именно поэтому все негативные эмоции людей, отрицательные черты характера были переведены в разряд демонов, в них вдохнули жизнь. Так людям легче объяснить свое несовершенство. Напакостил, сказал – "бес попутал" и вроде как не виноват, Высшие силы побаловались. Правда, до сих пор не могу понять, почему из множества собственных грехов люди выделили только семь, но это уже не так важно. Наверное, это самые главные и страшные для людского племени.
Взять, например Гордыню. Человек, "заболевший" ею слишком высоко задирает нос, ни во что не ставит других людей, не считается с их мнением. Рано или поздно это сослужит ему плохую службу. Я наблюдала за "больными гордыней" и могу сказать, что падать с небес им было очень тяжело. Когда реальность бьет тебя в лицо в буквальном смысле наотмашь это сложно проигнорировать.
А Жадность? Если ставить ее на одну чашу весов с больной любовью, можно получить чудесный коктейль из тирании, ревности, желания обладать, тотального контроля и, как итог, смерти. Это же можно распространить и на материальные блага. Люди просто не понимают, что после смерти все равны и ничего материального они на ту сторону забрать не смогут.
Зависть заставляет людей идти на ужасные поступки, вплоть до убийства. И это, пожалуй, ранит меня больше всего. Потому что завистники убивают чистые Искры, которых и так осталось слишком мало. Последний вздох замученной Искры всегда болью отзывается в моей сущности, буквально разрывая на части. Никому не желаю это пережить.
Когда-то давно период истребления Искр, растянувшийся на несколько столетий, значительно проредил ряды как энэнр, так и чистых людей. Зависть всегда идет рука об руку со Злобой. Одержимые собственными грехами люди обвинили Искр в том, что они являются ведьмами и колдунами. Наши светлые лепестки умирали долго и мучительно, взывая к небесам, а мы ничего не могли поделать…изменить…спасти. Мои братья и сестры, не выдержав боли и страданий, добровольно обращались дымом, предпочитая уйти вместе с Искрами, чем оставаться в мире, где их больше нет и, возможно, не будет никогда.
А я…осталась. Выдержала. Пережила. Чтобы в следующем витке времени продолжить наблюдать моральное падение людей. К перечисленным грехам добавилась Похоть. Нет ничего плохого в любви и отношениях двух людей, это нормально, правильно. Своего рода химия, стремление продолжить род и оставить после себя потомство, новые Искры, если получится. Но люди возвели Похоть на пьедестал своей судьбы и позволили примитивным желаниям руководить собой, уничтожая слабые Искры, которые отчаянно пытались разгореться.
За Похотью пришли Лень и Чревоугодие. Люди не хотели ничего делать, но при этом у них все должно было быть. В один миг настал переломный момент и семь грехов заставили людей захлебнуться. Оставшиеся в живых Искры сияли ярко среди моря гнили. Я видела их всех, желала защитить, укрыть своим телом, если бы оно у меня было. Но не могла. А исполняя желания тех немногих Искр, что до меня доходили, делала только хуже. Они менялись на глазах, становясь одержимыми определенными стремлениями, желаниями. И море гнили топило Искры, заставляя ненавидеть мой род, обвинять в том, что я сбила их с истинного пути, заставила потерять свет.
Было ли мне больно? Да, очень. Я – не демон, а Дарующая. Исполнение желаний – дар, а не проклятье. И больнее было от того, что Искры гасли, разочаровавшись в своих же желаниях.
Прода от 27.07.2019, 03:36
Почему-то вспомнилась девушка, которая отчаянно желала любви одного парня. Это было лет триста назад, точнее не скажу. Время для энэнр ничего не значит. Я тогда жила в разрушенном доме на окраине деревни, где родилась малышка с Искрой. Родители назвали ее Мисария. Чем старше становилась Миса, тем ярче разгоралась ее Искра. Я знала, что рано или поздно наступит переломный момент и девочка придет ко мне, так происходит со всеми Искрами. Своего рода проверка души на прочность.
Девочка выросла, превратившись в настоящую красавицу. Добрую, сострадательную, нежную. Логично, что Миса рано или поздно должна была влюбиться. Так и произошло, только для воздыхания выбрала не самый подходящий объект. Сын кузнеца, красавец, избалованный вниманием женщин, не мог не привлечь внимание моей девочки. Она влюбилась в него без памяти и ночами плакала в подушку, понимая, что не может обратить его внимание на себя. Мисария не видела, насколько его душа стала темной и гнилой, считая его самым лучшим и единственным на свете.
Прогуливаясь однажды мимо места, где я поселилась, Миса не смогла противиться моей силе и вошла внутрь. Так как в доме было темно, девушка зажгла тонкую лучину, лежавшую на покосившейся полочке. Тут и появилась я. Миса совсем не испугалась, а когда услышала, кто я такая и что могу исполнить ее желание, долго не думала: "Хочу его любви!" Помню, что даже спросила, уверена ли она в своем решении. Хотя нам по природе не положено давить на Искры или переспрашивать, заставляя принимать другие решения. Но терять эту Искру мне было особенно тяжело. Я уже видела оба варианта развития событий на полотне судьбы. Если бы девушка выбрала что-то другое, то через год была бы счастлива, встретив свою истинную любовь, которая уже отправилась в странствие в поисках Мисарии. Но Миса упорно стояла на своем, мне пришлось исполнить ее желание.
Результат не заставил себя ждать. Сын кузнеца обратил свое внимание на Мисарию. Девушка вся светилась от счастья, мысленно благодарила меня бесконечное количество раз, купаясь во внимании избранника. Немногим позже обходительный и внимательный парень сделал Мисе предложение: девушка с радостью согласилась выйти за него замуж. А после свадьбы начался новый виток судьбы моей Искры. Первая брачная ночь обернулась для Мисы настоящим кошмаром, наполненным насилием и криками боли. Девушка не знала, какие отношения должны быть между супругами. Но утром, истерзанная и разбитая, думала, что любящий человек вряд ли причинит вред. Впрочем, любовь Мисы была слишком сильна, чтобы сбежать от сына кузнеца сразу же после свадьбы.
Моя Искра продержалась ровно год. Улыбка покинула ее, глаза наполнились печалью, уголки губ навсегда опустились, с тела не успевали сходить синяки, потому что муж не гнушался пускать в ход кулаки, ревнуя Мису ко всем подряд.
