Лин Дэви
Выбор принца: сбежавшая невеста
Если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйтесь.
Она единственная точно знает, что нам надо.
©Эрих Мария Ремарк
Окно в спальне замка принца Турэйна было плохо занавешено. Одинокий солнечный луч пробрался в комнату и игриво заскользил по шелковым простыням кремового цвета, на которых спал потрясающе красивый мужчина. Его волосы алой рекой растеклись по подушке, резко контрастируя с постельным бельем. Мерно вздымающаяся и опадающая грудь, рука, защищающая глаза от солнечного света, едва прикрытые тонким одеялом бедра – картина, которую достоин написать лишь лучший художник королевства.
Рядом с принцем спала, перевернувшись на живот, красивая, обнаженная девушка. Ее черные волосы причудливо смешивались с алым водопадом, но при этом они настолько резко отличались друг от друга, что становилось понятно – больше одной ночи вместе эти люди вряд ли проведут.
Турэйн глубоко вздохнул и открыл глаза в тот момент, когда солнечный лучик ласково поцеловал губы принца. После бурной ночи легкая истома владела его телом. Позволив себе еще немного полежать, повернул голову и с отвращением посмотрел на спящую девушку. Таков был принц. Он покорял сердце девушки за несколько минут, проводил с ней ночь, наполненную страстью, а на утро испытывал к ней отвращение. Она для него ничего не значила.
Откинув одеяло, принц встал и с наслаждением потянулся. Спящая девушка зашевелилась и хрипло произнесла:
– Дорогой, ты куда? Давай еще полежим?
– Выметайся, - холодно приказал принц и направился в ванную комнату. Будто и не было предыдущей ночи и страстных стонов, полных обещаний.
От таких перемен в настроении принца девушка подскочила, как ошпаренная и, сев на кровати, с непониманием уставилась на Турэйна. Она, конечно, слышала, что он никогда не спит с одной и той же девушкой дважды, но надеялась на свою неотразимость. А теперь осталась ни с чем, поставив на карту свою добродетель. Это ее испугало, как теперь показаться на глаза отцу? Он знал о ее намерениях и предупреждал о том, чтобы не сдавалась на милость принца, а она ослушалась. Кто теперь ее возьмет в жены?
– Но… - девушка запнулась, сглотнув слезы, продолжила: - что будет со мной?
– А ты чего хотела? Стать моей женой? Так я тебе этого не обещал, - продолжая стоять к ней спиной, бросил принц. – Убирайся, я устал от тебя.
Наследник, все так же, не оборачиваясь, скрылся в ванной комнате, а девушка, оставленная в полном одиночестве, горько разревелась. Ей придется рассказать все отцу и уповать на его милость, другого выхода она не видела. Она, конечно, могла поступить так же, как большинство неудачниц до нее и покончить с собой, но слишком сильным было ее желание жить. А это значит, что ей все-таки придется пройти через тяжелый разговор с отцом.
– Зря ты так со мной поступил, принц Турэйн. Ты еще ответишь за это, клянусь Темным, - прошипела девушка и, подхватив с пола измятое платье, быстро натянула его и тихо вышла из комнаты.
Принц в это время с удобством расположился в огромной деревянной лохани и с удовольствием нежился в горячей воде. Из его мыслей окончательно выветрился образ черноволосой красотки, которая вчера казалась ему лучше всех. Сегодня новый день, а это значит, что где-то ходит его новая «жертва» на будущую ночь. В королевстве еще слишком много девушек, которых он не одарил своей любовью.
– Королева-мать! Королева-мать! – заголосил маленький плешивый человечек. – У нас беда!
Ливерия, женщина сорока лет с копной каштановых волос, совершенно нетронутых сединой, подняла усталый взгляд на голосящего человечка. Гирей, ее поверенное лицо и первый советник, каждое утро прибегал с одной и той же речью. И, к сожалению, причину Ливерия знала так же хорошо, как и то, что ее сын настоящий раздолбай.
– Ну что ты кричишь, Гирей? – покачав головой, спросила королева. – Я прекрасно знаю, что за беда приключилась. Последние несколько лет происходит одно и то же, поэтому не вижу смысла прибегать с утра пораньше и говорить о том, что нам быстро нужно выдать замуж очередную испорченную принцем девицу. Кто на этот раз?
Ливерия была красивой женщиной, но постоянные заботы и «уборка» за похождениями сына рано состарили ее. Вот уже пятнадцать лет, как женщина одна правила светлым королевством Хаймурин, так как ее дорогой, обожаемый супруг внезапно склеил ласты, переложив тяжелое бремя власти на хрупкие плечи своей жены. Впрочем, королеву Ливерию сложно было назвать хрупкой. Она из тех женщин, которые, несмотря на нежную внешность, могли в одиночку остановить коня, пытающегося заскочить в горящую избу. Обведя взглядом тронный зал, где она сидела в ожидании Гирея, отметила, что слуги обленились. Под потолком болталась паутина, а огромный, жирный паук поймал в свои сети белого мотылька. Нужно не забыть отчитать слуг и заставить их вылизать каждый миллиметр каменного замка.
Королева не любила свой замок. Ей хотелось вернуться в годы юности, когда она жила с родителями в богатом доме, стоящем на берегу зеркального озера. Она обожала проводить там все лето, ловя рыбу, купаясь и просто любуясь природой. Сейчас ей этого очень не хватало. Каменные стены замка давили на нее, но пока сын вел себя так, как хотел, она не могла уйти на заслуженный покой.
– Дочь графа Кирштайна, - отрапортовал Гирей, печально качая головой.
– И? – скучающе уточнила королева. – Выход всегда один – замуж выдать, приданное дать и все. В чем проблема?
– Граф просит наказать виновника по всей строгости, - добавил Гирей.
– Да что он говорит? – впервые с начала этого тяжелого трудового дня в голосе Ливерии прорезались настоящие эмоции. – И что же он предлагает? Всыпать принцу ремня?
– Вообще-то он просил привязать его к позорному столбу и дать двадцать ударов плетей. Но, принимая во внимание то, что он единственный наследник престола, он согласен пойти на компромисс и закрыть глаза на инцидент, если Турэйн женится на его дочери. Тогда ситуация будет исчерпана.
Королева задумалась. Естественно о женитьбе не могло быть и речи. Она, конечно, мечтала, что принц остепенится, но понимала, что с минутными увлечениями этот номер не пройдет. Вот уже несколько лет прошло с тех пор, как она начала безуспешную борьбу с любвеобильностью Турэйна. Чего она только не предпринимала! И закрывала его в покоях, а негодник сбегал через окно, и заказывала у ведьм различные эликсиры, чтобы снизить его…работоспособность, и говорила с ним, и била. Все без толку. Принц всегда сбегал или не приходил домой, чем доводил несчастную мать до истерик. Тогда она решила, будь, что будет и стала закрывать глаза на его похождения, рассчитываясь с обиженными девицами и их отцами звонкой монетой и быстрым замужеством. В большинстве своем все были довольны.
– Что ж, - протянула королева, - передай Кирштайну, что сына я накажу. Подыщи его дочери богатого мужа и заткни им рты деньгами. В общем, действуй по стандартному плану. Граф покипятится и успокоится.
– Хорошо, королева-мать, - Гирей почтительно склонил голову и, пятясь задом, вышел из тронного зала.
Королева не двигалась. Она знала, что на данный момент приемов больше не будет, но так же знала и то, что ее сын сейчас принимает ванну. И потому, что он уже взрослый, она не хотела врываться к нему в комнату и устраивать выволочку за ночные игрища. Нет, Ливерия была терпеливой женщиной. Она дождется, когда сын сам придет к ней, а потом можно будет и поговорить. У королевы давно чесались руки отвесить сыну хорошего подзатыльника. А пока можно предаться воспоминаниям о давно ушедшем прошлом.
В памяти всплыл момент, когда она впервые встретила короля. Ливерия, по своему обыкновению, сидела около любимого озера, вглядываясь в зеркальную поверхность. Ветер изредка раздувал ее каштановые волосы, бросая их в лицо, и Ливе приходилось периодически заправлять пряди за уши. Она совершенно не думала о том, что ее кто-то мог видеть, и вела себя естественно и непринужденно. Этим она и покорила сердце одинокого короля, уставшего от фальшивых улыбок и наигранных чувств.
Ныне покойный, а тогда красавец-король в самом расцвете лет решил расслабиться и отдохнуть на природе от своей свиты и двора. Тайно покинув дворец, он скакал что есть мочи туда, куда глаза глядят. На земли родителей Ливерии забрел совершенно случайно, но был доволен этим, посчитав, что судьба и сам Светлый свел их вместе. Обратно в королевство он возвращался уже с Лив. Нельзя сказать, что Ливерия до беспамятства любила своего супруга, который, к слову, был старше ее на семнадцать лет. В то время, как Лив только-только исполнилось восемнадцать, королю уже было тридцать пять. Взрослый мужчина увлекся девчонкой – так говорили при дворе. Злые языки считали, что король ни за что не женится на «безродной», но просчитались. Вскоре Лив взошла на престол и показала себя с лучшей стороны, быстро закрутив болты и гайки всем тем, кто злословил на ее счет. Ее боялись, ненавидели и вместе с тем уважали даже больше, чем короля.
Через семь лет совместной жизни король скоропостижно скончался, оставив двадцатипятилетнюю Лив одну с пятилетним ребенком на руках. Сразу же откуда-то взялись многочисленные родственники, внебрачные дети, жены, матери, которые пытались пошатнуть авторитет Ливерии и растащить королевство и казну по кусочкам. Но Лив не была бы самой собой, если бы быстро не взяла все в свои руки и указала каждому на его место. К слову, немало ей в этом помог брат короля – Аларик, ныне так же покойный.
Теперь, когда минуло уже пятнадцать лет, ничего не изменилось. Разве что принц распоясался, но этот вопрос относится к разряду решаемых. Ливерия любила сына, но вечно занятая государственными делами, упустила некоторые моменты в его воспитании, из-за чего теперь всем приходится страдать. Между тем предмет ее размышлений, гладко выбритый и чисто вымытый, вошел в тронный зал. Широким шагом быстро преодолел разделяющее их расстояние, улыбнулся и счастливо воскликнул:
– Доброго утра, матушка!
У Ливерии разболелась голова, и она поморщилась от гулкого эха, отразившегося от пустых стен тронного зала. Когда-то здесь висели чучела животных и доспехи, но после смерти мужа она приказала все снять, посчитав безвкусицей.
– Здравствуй, сын, - процедила королева, и Турэйн сразу уловил перемены в настроении матери.
Значит, уже донесли. Он не испытывал стыда за свои похождения, но его немного тяготило то, что он раз за разом расстраивает мать. Турэйн любил королеву, как умел, но личное удовольствие ставил выше всего. Принц знал, как мать решает проблемы с обиженными девушками, поэтому особо не переживал.
– Что, матушка, с утра уже в заботах? – вежливо осведомился принц.
– Твоими стараниями, Турэйн, - откликнулась королева и правой рукой медленно потянулась за трон.
– Матушка, - опасливо произнес принц, - а что это вы там за троном ищете?
Турэйн, предчувствуя беду, сделал осторожный шаг назад. Мать не ответила, продолжая медленно наклоняться вправо, чтобы достать то, что было спрятано за троном. Острый взгляд ни на секунду не выпускал наследника престола из поля зрения. В повисшей напряженной тишине особенно громко раздался звук закрывшегося замка на двери, ведущей в тронный зал. Турэйн понял, что это начало конца и сейчас наступит расплата за все грехи, сотворенные им осознанно или нет. Несмотря на то, что парень прекрасно понимал – выхода нет, все равно продолжал пятиться к двери, пока не уперся спиной в острую ручку. Аккуратно подергав ее, убедился, что двери действительно заперты.
– Матушка, что-то случилось? – вкрадчиво поинтересовался Турэйн, уползая по стеночке влево. Там, как он знал, был тайный ход, ведущий в приемную перед тронным залом. Замок еще раз щелкнул, оповещая принца, что путей к отступлению не осталось.
– Случилось, сын, - подтвердила Ливерия. – Случилось.
Наконец, искомый за троном предмет был найден и вытащен на свет. Ливерия медленно поднялась, продолжая держать руку за спиной, чтобы не было видно, что именно она достала. Турэйн нервно сглотнул.
– Матушка, что ты задумала?
– Воспитывать тебя буду, - зловеще прошипела королева и явила-таки на свет орудие наказания. Принц, вытаращив глаза, посмотрел на то, что держала в руке Ливерия, а потом громко заржал.
– Вот ЭТИМ?! – палец наследника ткнулся в сторону предмета, который Лив крепко сжимала в руке.
Предмет оказался не чем иным, как обычным веником. От времени прутья повылезали, тонкая металлическая полоска, скрепляющая редкие прутики, грозилась развалиться. В общем, веник не внушил наследнику должного страха, поэтому он перестал уползать по стене и стоял на месте, продолжая громко смеяться. Ливерия, воспользовавшись тем, что сын не воспринял ее всерьез, змеей кинулась вперед, в три прыжка преодолев разделяющее их расстояние и, со всей силы опустила веник на то место, что находится пониже спины. Турэйн взвыл и шарахнулся в сторону, но увернуться от следующего удара не смог.
– Матушка! – обиженно закричал Турэйн, - За что?!
– За что?! – вызверилась Лив. – И это ТЫ спрашиваешь ЗА ЧТО?!
Ливерия замахнулась снова, но принц увернулся. Тогда, рассерженная мать принялась гонять сына по всему тронному залу, постепенно зажимая отпрыска в угол, из которого не было выхода. Нависнув над принцем, как скала, Ливерия гневно сверкая глазами, отчеканила:
– Ты меня уже достал!
– Но мамочка! – заканючил Турэйн. – Я ведь ничего не сделал!
– Ты?! – Лив снова замахнулась метлой, но вдруг вся ее ярость улетучилась, оставив только усталость и легкое послевкусие разочарования. – Жениться тебе пора.
Констатировав очевидный факт, Ливерия вернулась к трону и поставила орудие воспитания обратно.
– Матушка, ты же знаешь, что не родилась еще та красавица, что пленит мое сердце и душу, - мечтательно заявил принц, закатывая глаза.
– Да как не родилась-то? Целое королевство разных девиц, бери любую!
– Так это же для тела, - со знанием дела уточнил принц, - а мне надо для души.
– Для души, говоришь? – прошипела Лив, снова потянувшись за многострадальным веником.
– Матушка, фу! – крикнул принц и только потом понял ЧТО, а самое главное КОМУ он сказал. – Прости.
Извинения были похожи на комариный писк, но Ливерия перестала тянуться за веником и тяжело опустилась на ступеньки у трона.
– Как же я устала, о Светлый! – простонала Ливерия, закрывая лицо руками.
– Матушка, - осторожно позвал Турэйн. – Ты же не плачешь?
Турэйн совершенно не выносил женских слез. Особенно, если плакала его мать.
– Заплачешь тут, как же, - проворчала Лив, отнимая от лица ладони. Глаза были ясными и сухими, но блестели какой-то подозрительной решимостью. А потом Ливерия улыбнулась, и эта улыбка заставила принца нервно дернуться.
– Матушка, что ты задумала? – осторожно спросил наследник.
– О, тебе не о чем волноваться, мой дорогой сын, - многообещающе произнесла королева, чем укрепила подозрения наследника о том, что мать придумала что-то страшное для него.
– Ты уверена? – уточнил Турэйн, отходя на всякий случай на несколько шагов назад. Его мать была непредсказуемой и скорой на расправу. Но она так же была и той, кто мог вынашивать годами планы мести, а потом, как в шахматах, за несколько ходов разнести все к Темному.
Выбор принца: сбежавшая невеста
Если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйтесь.
Она единственная точно знает, что нам надо.
©Эрих Мария Ремарк
Пролог
Окно в спальне замка принца Турэйна было плохо занавешено. Одинокий солнечный луч пробрался в комнату и игриво заскользил по шелковым простыням кремового цвета, на которых спал потрясающе красивый мужчина. Его волосы алой рекой растеклись по подушке, резко контрастируя с постельным бельем. Мерно вздымающаяся и опадающая грудь, рука, защищающая глаза от солнечного света, едва прикрытые тонким одеялом бедра – картина, которую достоин написать лишь лучший художник королевства.
Рядом с принцем спала, перевернувшись на живот, красивая, обнаженная девушка. Ее черные волосы причудливо смешивались с алым водопадом, но при этом они настолько резко отличались друг от друга, что становилось понятно – больше одной ночи вместе эти люди вряд ли проведут.
Турэйн глубоко вздохнул и открыл глаза в тот момент, когда солнечный лучик ласково поцеловал губы принца. После бурной ночи легкая истома владела его телом. Позволив себе еще немного полежать, повернул голову и с отвращением посмотрел на спящую девушку. Таков был принц. Он покорял сердце девушки за несколько минут, проводил с ней ночь, наполненную страстью, а на утро испытывал к ней отвращение. Она для него ничего не значила.
Откинув одеяло, принц встал и с наслаждением потянулся. Спящая девушка зашевелилась и хрипло произнесла:
– Дорогой, ты куда? Давай еще полежим?
– Выметайся, - холодно приказал принц и направился в ванную комнату. Будто и не было предыдущей ночи и страстных стонов, полных обещаний.
От таких перемен в настроении принца девушка подскочила, как ошпаренная и, сев на кровати, с непониманием уставилась на Турэйна. Она, конечно, слышала, что он никогда не спит с одной и той же девушкой дважды, но надеялась на свою неотразимость. А теперь осталась ни с чем, поставив на карту свою добродетель. Это ее испугало, как теперь показаться на глаза отцу? Он знал о ее намерениях и предупреждал о том, чтобы не сдавалась на милость принца, а она ослушалась. Кто теперь ее возьмет в жены?
– Но… - девушка запнулась, сглотнув слезы, продолжила: - что будет со мной?
– А ты чего хотела? Стать моей женой? Так я тебе этого не обещал, - продолжая стоять к ней спиной, бросил принц. – Убирайся, я устал от тебя.
Наследник, все так же, не оборачиваясь, скрылся в ванной комнате, а девушка, оставленная в полном одиночестве, горько разревелась. Ей придется рассказать все отцу и уповать на его милость, другого выхода она не видела. Она, конечно, могла поступить так же, как большинство неудачниц до нее и покончить с собой, но слишком сильным было ее желание жить. А это значит, что ей все-таки придется пройти через тяжелый разговор с отцом.
– Зря ты так со мной поступил, принц Турэйн. Ты еще ответишь за это, клянусь Темным, - прошипела девушка и, подхватив с пола измятое платье, быстро натянула его и тихо вышла из комнаты.
Принц в это время с удобством расположился в огромной деревянной лохани и с удовольствием нежился в горячей воде. Из его мыслей окончательно выветрился образ черноволосой красотки, которая вчера казалась ему лучше всех. Сегодня новый день, а это значит, что где-то ходит его новая «жертва» на будущую ночь. В королевстве еще слишком много девушек, которых он не одарил своей любовью.
Глава 1
– Королева-мать! Королева-мать! – заголосил маленький плешивый человечек. – У нас беда!
Ливерия, женщина сорока лет с копной каштановых волос, совершенно нетронутых сединой, подняла усталый взгляд на голосящего человечка. Гирей, ее поверенное лицо и первый советник, каждое утро прибегал с одной и той же речью. И, к сожалению, причину Ливерия знала так же хорошо, как и то, что ее сын настоящий раздолбай.
– Ну что ты кричишь, Гирей? – покачав головой, спросила королева. – Я прекрасно знаю, что за беда приключилась. Последние несколько лет происходит одно и то же, поэтому не вижу смысла прибегать с утра пораньше и говорить о том, что нам быстро нужно выдать замуж очередную испорченную принцем девицу. Кто на этот раз?
Ливерия была красивой женщиной, но постоянные заботы и «уборка» за похождениями сына рано состарили ее. Вот уже пятнадцать лет, как женщина одна правила светлым королевством Хаймурин, так как ее дорогой, обожаемый супруг внезапно склеил ласты, переложив тяжелое бремя власти на хрупкие плечи своей жены. Впрочем, королеву Ливерию сложно было назвать хрупкой. Она из тех женщин, которые, несмотря на нежную внешность, могли в одиночку остановить коня, пытающегося заскочить в горящую избу. Обведя взглядом тронный зал, где она сидела в ожидании Гирея, отметила, что слуги обленились. Под потолком болталась паутина, а огромный, жирный паук поймал в свои сети белого мотылька. Нужно не забыть отчитать слуг и заставить их вылизать каждый миллиметр каменного замка.
Королева не любила свой замок. Ей хотелось вернуться в годы юности, когда она жила с родителями в богатом доме, стоящем на берегу зеркального озера. Она обожала проводить там все лето, ловя рыбу, купаясь и просто любуясь природой. Сейчас ей этого очень не хватало. Каменные стены замка давили на нее, но пока сын вел себя так, как хотел, она не могла уйти на заслуженный покой.
– Дочь графа Кирштайна, - отрапортовал Гирей, печально качая головой.
– И? – скучающе уточнила королева. – Выход всегда один – замуж выдать, приданное дать и все. В чем проблема?
– Граф просит наказать виновника по всей строгости, - добавил Гирей.
– Да что он говорит? – впервые с начала этого тяжелого трудового дня в голосе Ливерии прорезались настоящие эмоции. – И что же он предлагает? Всыпать принцу ремня?
– Вообще-то он просил привязать его к позорному столбу и дать двадцать ударов плетей. Но, принимая во внимание то, что он единственный наследник престола, он согласен пойти на компромисс и закрыть глаза на инцидент, если Турэйн женится на его дочери. Тогда ситуация будет исчерпана.
Королева задумалась. Естественно о женитьбе не могло быть и речи. Она, конечно, мечтала, что принц остепенится, но понимала, что с минутными увлечениями этот номер не пройдет. Вот уже несколько лет прошло с тех пор, как она начала безуспешную борьбу с любвеобильностью Турэйна. Чего она только не предпринимала! И закрывала его в покоях, а негодник сбегал через окно, и заказывала у ведьм различные эликсиры, чтобы снизить его…работоспособность, и говорила с ним, и била. Все без толку. Принц всегда сбегал или не приходил домой, чем доводил несчастную мать до истерик. Тогда она решила, будь, что будет и стала закрывать глаза на его похождения, рассчитываясь с обиженными девицами и их отцами звонкой монетой и быстрым замужеством. В большинстве своем все были довольны.
– Что ж, - протянула королева, - передай Кирштайну, что сына я накажу. Подыщи его дочери богатого мужа и заткни им рты деньгами. В общем, действуй по стандартному плану. Граф покипятится и успокоится.
– Хорошо, королева-мать, - Гирей почтительно склонил голову и, пятясь задом, вышел из тронного зала.
Королева не двигалась. Она знала, что на данный момент приемов больше не будет, но так же знала и то, что ее сын сейчас принимает ванну. И потому, что он уже взрослый, она не хотела врываться к нему в комнату и устраивать выволочку за ночные игрища. Нет, Ливерия была терпеливой женщиной. Она дождется, когда сын сам придет к ней, а потом можно будет и поговорить. У королевы давно чесались руки отвесить сыну хорошего подзатыльника. А пока можно предаться воспоминаниям о давно ушедшем прошлом.
В памяти всплыл момент, когда она впервые встретила короля. Ливерия, по своему обыкновению, сидела около любимого озера, вглядываясь в зеркальную поверхность. Ветер изредка раздувал ее каштановые волосы, бросая их в лицо, и Ливе приходилось периодически заправлять пряди за уши. Она совершенно не думала о том, что ее кто-то мог видеть, и вела себя естественно и непринужденно. Этим она и покорила сердце одинокого короля, уставшего от фальшивых улыбок и наигранных чувств.
Ныне покойный, а тогда красавец-король в самом расцвете лет решил расслабиться и отдохнуть на природе от своей свиты и двора. Тайно покинув дворец, он скакал что есть мочи туда, куда глаза глядят. На земли родителей Ливерии забрел совершенно случайно, но был доволен этим, посчитав, что судьба и сам Светлый свел их вместе. Обратно в королевство он возвращался уже с Лив. Нельзя сказать, что Ливерия до беспамятства любила своего супруга, который, к слову, был старше ее на семнадцать лет. В то время, как Лив только-только исполнилось восемнадцать, королю уже было тридцать пять. Взрослый мужчина увлекся девчонкой – так говорили при дворе. Злые языки считали, что король ни за что не женится на «безродной», но просчитались. Вскоре Лив взошла на престол и показала себя с лучшей стороны, быстро закрутив болты и гайки всем тем, кто злословил на ее счет. Ее боялись, ненавидели и вместе с тем уважали даже больше, чем короля.
Через семь лет совместной жизни король скоропостижно скончался, оставив двадцатипятилетнюю Лив одну с пятилетним ребенком на руках. Сразу же откуда-то взялись многочисленные родственники, внебрачные дети, жены, матери, которые пытались пошатнуть авторитет Ливерии и растащить королевство и казну по кусочкам. Но Лив не была бы самой собой, если бы быстро не взяла все в свои руки и указала каждому на его место. К слову, немало ей в этом помог брат короля – Аларик, ныне так же покойный.
Теперь, когда минуло уже пятнадцать лет, ничего не изменилось. Разве что принц распоясался, но этот вопрос относится к разряду решаемых. Ливерия любила сына, но вечно занятая государственными делами, упустила некоторые моменты в его воспитании, из-за чего теперь всем приходится страдать. Между тем предмет ее размышлений, гладко выбритый и чисто вымытый, вошел в тронный зал. Широким шагом быстро преодолел разделяющее их расстояние, улыбнулся и счастливо воскликнул:
– Доброго утра, матушка!
У Ливерии разболелась голова, и она поморщилась от гулкого эха, отразившегося от пустых стен тронного зала. Когда-то здесь висели чучела животных и доспехи, но после смерти мужа она приказала все снять, посчитав безвкусицей.
– Здравствуй, сын, - процедила королева, и Турэйн сразу уловил перемены в настроении матери.
Значит, уже донесли. Он не испытывал стыда за свои похождения, но его немного тяготило то, что он раз за разом расстраивает мать. Турэйн любил королеву, как умел, но личное удовольствие ставил выше всего. Принц знал, как мать решает проблемы с обиженными девушками, поэтому особо не переживал.
– Что, матушка, с утра уже в заботах? – вежливо осведомился принц.
– Твоими стараниями, Турэйн, - откликнулась королева и правой рукой медленно потянулась за трон.
– Матушка, - опасливо произнес принц, - а что это вы там за троном ищете?
Турэйн, предчувствуя беду, сделал осторожный шаг назад. Мать не ответила, продолжая медленно наклоняться вправо, чтобы достать то, что было спрятано за троном. Острый взгляд ни на секунду не выпускал наследника престола из поля зрения. В повисшей напряженной тишине особенно громко раздался звук закрывшегося замка на двери, ведущей в тронный зал. Турэйн понял, что это начало конца и сейчас наступит расплата за все грехи, сотворенные им осознанно или нет. Несмотря на то, что парень прекрасно понимал – выхода нет, все равно продолжал пятиться к двери, пока не уперся спиной в острую ручку. Аккуратно подергав ее, убедился, что двери действительно заперты.
– Матушка, что-то случилось? – вкрадчиво поинтересовался Турэйн, уползая по стеночке влево. Там, как он знал, был тайный ход, ведущий в приемную перед тронным залом. Замок еще раз щелкнул, оповещая принца, что путей к отступлению не осталось.
– Случилось, сын, - подтвердила Ливерия. – Случилось.
Наконец, искомый за троном предмет был найден и вытащен на свет. Ливерия медленно поднялась, продолжая держать руку за спиной, чтобы не было видно, что именно она достала. Турэйн нервно сглотнул.
– Матушка, что ты задумала?
– Воспитывать тебя буду, - зловеще прошипела королева и явила-таки на свет орудие наказания. Принц, вытаращив глаза, посмотрел на то, что держала в руке Ливерия, а потом громко заржал.
– Вот ЭТИМ?! – палец наследника ткнулся в сторону предмета, который Лив крепко сжимала в руке.
Предмет оказался не чем иным, как обычным веником. От времени прутья повылезали, тонкая металлическая полоска, скрепляющая редкие прутики, грозилась развалиться. В общем, веник не внушил наследнику должного страха, поэтому он перестал уползать по стене и стоял на месте, продолжая громко смеяться. Ливерия, воспользовавшись тем, что сын не воспринял ее всерьез, змеей кинулась вперед, в три прыжка преодолев разделяющее их расстояние и, со всей силы опустила веник на то место, что находится пониже спины. Турэйн взвыл и шарахнулся в сторону, но увернуться от следующего удара не смог.
– Матушка! – обиженно закричал Турэйн, - За что?!
– За что?! – вызверилась Лив. – И это ТЫ спрашиваешь ЗА ЧТО?!
Ливерия замахнулась снова, но принц увернулся. Тогда, рассерженная мать принялась гонять сына по всему тронному залу, постепенно зажимая отпрыска в угол, из которого не было выхода. Нависнув над принцем, как скала, Ливерия гневно сверкая глазами, отчеканила:
– Ты меня уже достал!
– Но мамочка! – заканючил Турэйн. – Я ведь ничего не сделал!
– Ты?! – Лив снова замахнулась метлой, но вдруг вся ее ярость улетучилась, оставив только усталость и легкое послевкусие разочарования. – Жениться тебе пора.
Констатировав очевидный факт, Ливерия вернулась к трону и поставила орудие воспитания обратно.
– Матушка, ты же знаешь, что не родилась еще та красавица, что пленит мое сердце и душу, - мечтательно заявил принц, закатывая глаза.
– Да как не родилась-то? Целое королевство разных девиц, бери любую!
– Так это же для тела, - со знанием дела уточнил принц, - а мне надо для души.
– Для души, говоришь? – прошипела Лив, снова потянувшись за многострадальным веником.
– Матушка, фу! – крикнул принц и только потом понял ЧТО, а самое главное КОМУ он сказал. – Прости.
Извинения были похожи на комариный писк, но Ливерия перестала тянуться за веником и тяжело опустилась на ступеньки у трона.
– Как же я устала, о Светлый! – простонала Ливерия, закрывая лицо руками.
– Матушка, - осторожно позвал Турэйн. – Ты же не плачешь?
Турэйн совершенно не выносил женских слез. Особенно, если плакала его мать.
– Заплачешь тут, как же, - проворчала Лив, отнимая от лица ладони. Глаза были ясными и сухими, но блестели какой-то подозрительной решимостью. А потом Ливерия улыбнулась, и эта улыбка заставила принца нервно дернуться.
– Матушка, что ты задумала? – осторожно спросил наследник.
– О, тебе не о чем волноваться, мой дорогой сын, - многообещающе произнесла королева, чем укрепила подозрения наследника о том, что мать придумала что-то страшное для него.
– Ты уверена? – уточнил Турэйн, отходя на всякий случай на несколько шагов назад. Его мать была непредсказуемой и скорой на расправу. Но она так же была и той, кто мог вынашивать годами планы мести, а потом, как в шахматах, за несколько ходов разнести все к Темному.
