Кровь моя...
Кровь моя, я – черный маг.
Меня смерть перестала страшить,
Мой удел – убивать, потрошить,
Проклинать, погружать во мрак…
Кровь моя, я прошу, подожди.
Мог бы светлым прикинуться я,
Но была бы ты сама не своя -
Эту грязь с меня не смоют дожди.
Кровь моя, моя кара, вина…
Мои руки запятнаны тьмой.
Я стою пред тобой, как немой,
Душа алым обагрена…
Кровь моя, позволь мне сказать.
Я признаюсь так, как смогу.
Ты прекрасна, как тень на снегу,
Я готов вечность в ней замерзать.
Кровь моя, я еще не любил.
Не нашел для тебя других слов –
Бережно палец твой уколов,
Из руды обращение свил.
Кровь моя, ты как острый кинжал,
Мое сердце взрезала вмиг,
Из груди вырвала хриплый крик…
Я впервые от боли кричал.
Кровь моя, я люблю и твой страх,
Он в зрачках твоих ширит тьму.
Так позволь, я ее возьму
И сожгу на шести кострах.
Кровь моя, твои вены влекут,
Выделяясь на тонкой руке.
Хочешь, вскрою? И налегке
Ты сама потом снимешь жгут…
Кровь моя, тебе бледность пойдет...
Не дрожи, я тебя не отдам.
Лишь приближу на шаг к холодам,
За которыми смерть настает.
Кровь моя, взгляни на неё,
Чтоб уже не бояться впредь.
Я верну тебе алую медь,
Всю до капли, сердце моё!
Кровь моя, прошу, не страшись -
Ты, что светом благословлена,
На грани замрешь, пьяна.
Я клянусь сохранить твою жизнь.
Жизнь, которую я проклинал…
Ты - проклятие для меня!
Ты искра колдовского огня,
Мой полуночный ритуал…
Кровь моя, ты не примешь любовь,
Испещренную смертью, огнем,
Ту, где вечно мы будем вдвоем,
Моя жизнь, моя боль, моя кровь!..
Подожди. Прежде, чем возражать,
Чтоб потом не жалеть о словах,
Слизни кровь, что у меня на губах,
Не пугаясь и не дрожа…
Знай: ты не разгонишь мой мрак.
Я в любви клянусь всем, что я есть.
Я есть зло, боль, тьма, смерть и месть.
Кровь моя, я – черный маг.
p.s. К Кэллиэну сие особого отношения не имеет, иначе было бы в совсем другой рубрике :)
Дьявол тоже может устать
Я могу быть любым, у меня сотни лиц –
Первого не помню и сам.
От меня бегут прочь… либо падают ниц
Предо мной, молясь древним богам.
Смертных много, и в каждом гнездится мой вздох,
Отравляя дурманом тоски
По неведомым далям, где нет слова «бог»,
Где во мраке не видно ни зги.
"Возжелай, прикоснись, укради, отними –
Будь то честь, или жизнь, иль жена", -
Я шепчу. "Пред тобой рай земной, грешный мир…
Вера? Что тебе дарит она?"
Бог закрыт для людей, он трясется во тьме,
Я проник в его храм, подчинив
Слабых сердцем рабов. Там царит черный змей,
Своим ядом их дух осенив.
Заместил его всюду, изгнав навсегда.
Алчность корни пустила везде.
Только торжествовать не хочу – вот беда…
Надоело бродить средь людей.
Сел в автобус, незримый, с аурой зла –
Ко мне не подсядет никто.
И вдруг вижу – стоишь, так невинна, мила,
И дрожишь, как осины листок…
Мановением пальцев тебя подозвал.
Села молча, устало... Малыш,
Вот гляди – будут деньги, и платья, и бал,
Если… что? на плече моем спишь?..
Сомкнуты веки, усталость у губ,
Нахмурены бровки слегка…
Я подкрался к тебе, словно демон-инкуб,
А ты спишь на плече чужака?!
Мне бы двинуть плечом, да досада взяла –
Предпочла сон беседе со мной…
Вот наслать бы кошмар… Впрочем, спи. Тяжела
С непривычки печать твоих снов…
Хочешь денег? Мужчин? Путешествий? Чудес?
Я не бог, но способен на все…
Пахнут ладаном кудри… Смеюсь: я не бес,
Мне опасности он не несет.
Вот чудно… Совратить? Можно, но… не хочу.
Пошло, скучно, старо… Да, маразм!..
Отдохни. В другой раз. Я вернусь - без причуд,
Подобрав для тебя твой соблазн.
«Вот я и победил, - прохрипел свет дорог.
Даже ты познал благодать…»
Рано празднуешь, дряхлого бога пророк.
Дьявол тоже может устать.
Как загораются падающие звезды
Долгим был полет в бесконечности -
Нас уныло ласкал черный вакуум.
В мерно расширяющейся вечности
Я свое положение оплакивал.
Мы, как серые призраки космоса,
Мчась куда-то сквозь тысячелетия,
Заплетали сгустки газа косами,
Мечтая об их многоцветии.
Мы летели, в их пламя влюбленные,
Мимо синего шарика ланями
И замедлили бег, удивленные –
К нам с него устремились желания.
Кто-то первым поддался искусу
И свернул, услышав: «Прошу тебя,
Пусть он скажет за чаем с гибискусом:
"Без улыбки твоей на беспутье я"»…
«Я собачку хочу», «Мне бы кошечку!»…
Бесконечные просьбы с модальностью.
Чтоб исполнить их – в небо окошечко,
В атмосферу нам чуждой реальности.
«Дай мечты всем – и силы!» Новация…
Мне по сердцу – огненной линией.
И, зажегшись, внезапно сорвался я
В бесконечное марево синего.
Все исполнится, девочка нежная!
Я летел к ней с последним посланием
И горел от восторга мятежного,
Умирая за чужое желание.
Есть одна Тьма
Есть одна - Тьма,
Я увяз – в ней.
Тяжелей сна,
Мягче, чем снег.
Она есть – боль,
Она есть – зло,
И моя роль –
Все покрыть мглой.
Есть в ночи – страх.
Есть в ночи – страсть.
За одним – крах.
У другой – пасть.
У нее – клык,
У него – смрад.
В тишине – крик.
В холоде – ад.
В этой тьме – я,
Не пловец – груз.
Утону – зря.
Выплыву – трус.
Морозная сказка
В морозной тишине клокочут сны,
Застывшие, изящные скульптуры.
Прозрачна ночь; кристальный свет луны
Зальёт неспешно льдом мой почерк хмурый...
"Ничто не дрогнет - мир окован мной", -
Шепнёт мне тень, застынет и отпрянет.
Неслышно взрежут легкие виной
Вдруг воздуха отчетливые грани.
"Ты здесь чужая", - усмехнется он.
Что ж, я не спорю. Нынче выиграл иней -
Нарисовал в ветвях мне дивный сон
И бросил в замороженной пустыне...
На каждой мысли здесь - твоя печать,
Хрустальной нитью целый мир опутан...
Но я молчу. Мне смысла нет кричать.
Я потерялась в глубине минуты.
Секунды осыпаются к ногам
Неслышными иголками мороза.
Я в запределье - или просто т а м,
Где жизни нет - а значит, нет угрозы.
Здесь будет только малое сейчас,
Растянутое до другого шага.
В звенящих нотах лунного луча
Я слышу голос мира. Голос мага.
Но этот голос - ваш. Нет, твой. Ликуй!
Нет тембра, только бархатные звуки -
И на щеках вновь ледяные руки,
И холод источает поцелуй...
Застыла. Ой. Судорожно смеюсь
И выдыхаю облачко иголок.
Ты вновь пришёл, чтоб заморозить грусть.
Да, без тебя год был предсмертно долог...
Ты снова пальцы приложил к губам,
Воздушный поцелуй принес прохладу, -
И вот, я снова здесь, уже не т а м.
Сломалась тишина двойным разладом -
Шуршат шаги, вновь приглушая звон,
И время нагоняет те мгновенья,
Что замерли, пока был рядом о н -
Прогулку превративший в сновиденье.
Вампир
Опасен.
Клыки, глаза, волосы, скулы -
Образ из яда и лжи
Ночи мои сторожит.
Сердце внезапно шепнуло:
Прекрасен.
Он – шорох.
Шипение черных листьев,
Зловещий язык диких трав,
Шепот невнятный: «Он прав!»
В мазках одинокой кисти.
Он порох.
Он – пламя.
Тепло от горящего дома,
Ожог в полуночном бреду.
Огонь. Я в него войду -
И в пепел душа. Знакомо.
Он – камень.
Недвижим.
Он – тягостные оковы,
Темный маяк на скале.
Он как узор в хрустале,
Жестоким резцом прорисован.
Обижен.
Он – голод,
Ржавчиной въевшийся в разум,
Жажда любви и зла,
Алчности огненный злат,
В душу вгрызшийся сразу.
Он – холод.
Беспечен.
Хищник. Надменный, дикий.
Вновь исчезает к утру.
Время грозит: отберу!
Сердце заходится в крике:
«Он – вечен!»
Тьма
Губительный союзник ночи,
Украдкой просишься в мой дом -
Умён, красив, опасен очень,
Мятежен, яростен... а впрочем,
Входи, мой дом
Украсив льдом...
Шорох шагов и шелест шелка -
Обман, обман! Ты сеешь тьму.
Под маской ярость,кривотолки
И черной злобы голос колкий...
Ну что ж, я тьму
Твою приму -
Глоток расплавленного снега
С холодных разума вершин.
Я жду, за слабостями сбегав,
Когда вернётся злая нега,
И мы с вершин
Их сокрушим.
Пусть падают, ломаясь сразу,
Пусть не выдерживает свет -
Законы физики с экстазом
Попрала тьма. Еще ни разу
Не был свет
Заживо отпет.
И под полуночным покровом
Звучит невнятно голос мой:
- Что ты принёс? Не весть Иова?
- Нет. - И с каким-то чувством новым
Ты облекаешь меня тьмой...
Искуситель
Щедро отсыпав янтарных капель на платье,
В руки небрежно отрез темной ткани сунув,
Ты исчезаешь, зная, кем могу стать я,
Если не брошу дары непонятные в урну.
На память оставив два беглых, пронзительных взгляда,
Ты растворился в толпе, где-то между домами.
Сперва полыхнули в янтарных глазах искры яда,
В душе всколыхнувшие черное, мутное пламя…
Тобою вдруг околдована, я задыхаюсь,
Невольно к груди прижимая пустые подарки.
Этот янтарь – колдовской, его прелесть – лихая,
Былая моя осторожность и мудрость – насмарку.
Эти глаза мне сегодня приснятся, приманят
Грезы, нашлют на подушку темные чары.
Но вспомнит душа привкус яда в душистом тумане,
И черное пламя угаснет, дым выплюнув старый.
Останусь собой, в темном платье, с блуждающим взором,
Капель янтарных на нем слишком мало осталось…
Я сохранила себя, не терзаясь укором.
Я буду помнить тебя – очень щедрая малость.
Я пробуждаюсь, неловко, продрогнув, нагая.
Глаза, наделенные злым, гипнотическим даром…
Но теперь на меня смотришь ты не дыша, не мигая,
Словно во мне вдруг увидел не ценность товара…
Снова исчез, когда понял – разрушить не вышло.
Цельность души сохранилась в навеянной встрече.
Глупый охотник. Победами зло в тебе дышит,
А пораженье спасло тебя в огненный вечер.
Эти дары я оставлю на память о взгляде,
Не первом, втором – перевернувшем всю душу.
Прочь, беги прочь, как всегда, рассыпая проклятья.
Каплет янтарь. Рвется платье. Не зло - слезы душат.
Кровь моя, я – черный маг.
Меня смерть перестала страшить,
Мой удел – убивать, потрошить,
Проклинать, погружать во мрак…
Кровь моя, я прошу, подожди.
Мог бы светлым прикинуться я,
Но была бы ты сама не своя -
Эту грязь с меня не смоют дожди.
Кровь моя, моя кара, вина…
Мои руки запятнаны тьмой.
Я стою пред тобой, как немой,
Душа алым обагрена…
Кровь моя, позволь мне сказать.
Я признаюсь так, как смогу.
Ты прекрасна, как тень на снегу,
Я готов вечность в ней замерзать.
Кровь моя, я еще не любил.
Не нашел для тебя других слов –
Бережно палец твой уколов,
Из руды обращение свил.
Кровь моя, ты как острый кинжал,
Мое сердце взрезала вмиг,
Из груди вырвала хриплый крик…
Я впервые от боли кричал.
Кровь моя, я люблю и твой страх,
Он в зрачках твоих ширит тьму.
Так позволь, я ее возьму
И сожгу на шести кострах.
Кровь моя, твои вены влекут,
Выделяясь на тонкой руке.
Хочешь, вскрою? И налегке
Ты сама потом снимешь жгут…
Кровь моя, тебе бледность пойдет...
Не дрожи, я тебя не отдам.
Лишь приближу на шаг к холодам,
За которыми смерть настает.
Кровь моя, взгляни на неё,
Чтоб уже не бояться впредь.
Я верну тебе алую медь,
Всю до капли, сердце моё!
Кровь моя, прошу, не страшись -
Ты, что светом благословлена,
На грани замрешь, пьяна.
Я клянусь сохранить твою жизнь.
Жизнь, которую я проклинал…
Ты - проклятие для меня!
Ты искра колдовского огня,
Мой полуночный ритуал…
Кровь моя, ты не примешь любовь,
Испещренную смертью, огнем,
Ту, где вечно мы будем вдвоем,
Моя жизнь, моя боль, моя кровь!..
Подожди. Прежде, чем возражать,
Чтоб потом не жалеть о словах,
Слизни кровь, что у меня на губах,
Не пугаясь и не дрожа…
Знай: ты не разгонишь мой мрак.
Я в любви клянусь всем, что я есть.
Я есть зло, боль, тьма, смерть и месть.
Кровь моя, я – черный маг.
p.s. К Кэллиэну сие особого отношения не имеет, иначе было бы в совсем другой рубрике :)
Дьявол тоже может устать
Я могу быть любым, у меня сотни лиц –
Первого не помню и сам.
От меня бегут прочь… либо падают ниц
Предо мной, молясь древним богам.
Смертных много, и в каждом гнездится мой вздох,
Отравляя дурманом тоски
По неведомым далям, где нет слова «бог»,
Где во мраке не видно ни зги.
"Возжелай, прикоснись, укради, отними –
Будь то честь, или жизнь, иль жена", -
Я шепчу. "Пред тобой рай земной, грешный мир…
Вера? Что тебе дарит она?"
Бог закрыт для людей, он трясется во тьме,
Я проник в его храм, подчинив
Слабых сердцем рабов. Там царит черный змей,
Своим ядом их дух осенив.
Заместил его всюду, изгнав навсегда.
Алчность корни пустила везде.
Только торжествовать не хочу – вот беда…
Надоело бродить средь людей.
Сел в автобус, незримый, с аурой зла –
Ко мне не подсядет никто.
И вдруг вижу – стоишь, так невинна, мила,
И дрожишь, как осины листок…
Мановением пальцев тебя подозвал.
Села молча, устало... Малыш,
Вот гляди – будут деньги, и платья, и бал,
Если… что? на плече моем спишь?..
Сомкнуты веки, усталость у губ,
Нахмурены бровки слегка…
Я подкрался к тебе, словно демон-инкуб,
А ты спишь на плече чужака?!
Мне бы двинуть плечом, да досада взяла –
Предпочла сон беседе со мной…
Вот наслать бы кошмар… Впрочем, спи. Тяжела
С непривычки печать твоих снов…
Хочешь денег? Мужчин? Путешествий? Чудес?
Я не бог, но способен на все…
Пахнут ладаном кудри… Смеюсь: я не бес,
Мне опасности он не несет.
Вот чудно… Совратить? Можно, но… не хочу.
Пошло, скучно, старо… Да, маразм!..
Отдохни. В другой раз. Я вернусь - без причуд,
Подобрав для тебя твой соблазн.
«Вот я и победил, - прохрипел свет дорог.
Даже ты познал благодать…»
Рано празднуешь, дряхлого бога пророк.
Дьявол тоже может устать.
Как загораются падающие звезды
Долгим был полет в бесконечности -
Нас уныло ласкал черный вакуум.
В мерно расширяющейся вечности
Я свое положение оплакивал.
Мы, как серые призраки космоса,
Мчась куда-то сквозь тысячелетия,
Заплетали сгустки газа косами,
Мечтая об их многоцветии.
Мы летели, в их пламя влюбленные,
Мимо синего шарика ланями
И замедлили бег, удивленные –
К нам с него устремились желания.
Кто-то первым поддался искусу
И свернул, услышав: «Прошу тебя,
Пусть он скажет за чаем с гибискусом:
"Без улыбки твоей на беспутье я"»…
«Я собачку хочу», «Мне бы кошечку!»…
Бесконечные просьбы с модальностью.
Чтоб исполнить их – в небо окошечко,
В атмосферу нам чуждой реальности.
«Дай мечты всем – и силы!» Новация…
Мне по сердцу – огненной линией.
И, зажегшись, внезапно сорвался я
В бесконечное марево синего.
Все исполнится, девочка нежная!
Я летел к ней с последним посланием
И горел от восторга мятежного,
Умирая за чужое желание.
Есть одна Тьма
Есть одна - Тьма,
Я увяз – в ней.
Тяжелей сна,
Мягче, чем снег.
Она есть – боль,
Она есть – зло,
И моя роль –
Все покрыть мглой.
Есть в ночи – страх.
Есть в ночи – страсть.
За одним – крах.
У другой – пасть.
У нее – клык,
У него – смрад.
В тишине – крик.
В холоде – ад.
В этой тьме – я,
Не пловец – груз.
Утону – зря.
Выплыву – трус.
Морозная сказка
В морозной тишине клокочут сны,
Застывшие, изящные скульптуры.
Прозрачна ночь; кристальный свет луны
Зальёт неспешно льдом мой почерк хмурый...
"Ничто не дрогнет - мир окован мной", -
Шепнёт мне тень, застынет и отпрянет.
Неслышно взрежут легкие виной
Вдруг воздуха отчетливые грани.
"Ты здесь чужая", - усмехнется он.
Что ж, я не спорю. Нынче выиграл иней -
Нарисовал в ветвях мне дивный сон
И бросил в замороженной пустыне...
На каждой мысли здесь - твоя печать,
Хрустальной нитью целый мир опутан...
Но я молчу. Мне смысла нет кричать.
Я потерялась в глубине минуты.
Секунды осыпаются к ногам
Неслышными иголками мороза.
Я в запределье - или просто т а м,
Где жизни нет - а значит, нет угрозы.
Здесь будет только малое сейчас,
Растянутое до другого шага.
В звенящих нотах лунного луча
Я слышу голос мира. Голос мага.
Но этот голос - ваш. Нет, твой. Ликуй!
Нет тембра, только бархатные звуки -
И на щеках вновь ледяные руки,
И холод источает поцелуй...
Застыла. Ой. Судорожно смеюсь
И выдыхаю облачко иголок.
Ты вновь пришёл, чтоб заморозить грусть.
Да, без тебя год был предсмертно долог...
Ты снова пальцы приложил к губам,
Воздушный поцелуй принес прохладу, -
И вот, я снова здесь, уже не т а м.
Сломалась тишина двойным разладом -
Шуршат шаги, вновь приглушая звон,
И время нагоняет те мгновенья,
Что замерли, пока был рядом о н -
Прогулку превративший в сновиденье.
Вампир
Опасен.
Клыки, глаза, волосы, скулы -
Образ из яда и лжи
Ночи мои сторожит.
Сердце внезапно шепнуло:
Прекрасен.
Он – шорох.
Шипение черных листьев,
Зловещий язык диких трав,
Шепот невнятный: «Он прав!»
В мазках одинокой кисти.
Он порох.
Он – пламя.
Тепло от горящего дома,
Ожог в полуночном бреду.
Огонь. Я в него войду -
И в пепел душа. Знакомо.
Он – камень.
Недвижим.
Он – тягостные оковы,
Темный маяк на скале.
Он как узор в хрустале,
Жестоким резцом прорисован.
Обижен.
Он – голод,
Ржавчиной въевшийся в разум,
Жажда любви и зла,
Алчности огненный злат,
В душу вгрызшийся сразу.
Он – холод.
Беспечен.
Хищник. Надменный, дикий.
Вновь исчезает к утру.
Время грозит: отберу!
Сердце заходится в крике:
«Он – вечен!»
Тьма
Губительный союзник ночи,
Украдкой просишься в мой дом -
Умён, красив, опасен очень,
Мятежен, яростен... а впрочем,
Входи, мой дом
Украсив льдом...
Шорох шагов и шелест шелка -
Обман, обман! Ты сеешь тьму.
Под маской ярость,кривотолки
И черной злобы голос колкий...
Ну что ж, я тьму
Твою приму -
Глоток расплавленного снега
С холодных разума вершин.
Я жду, за слабостями сбегав,
Когда вернётся злая нега,
И мы с вершин
Их сокрушим.
Пусть падают, ломаясь сразу,
Пусть не выдерживает свет -
Законы физики с экстазом
Попрала тьма. Еще ни разу
Не был свет
Заживо отпет.
И под полуночным покровом
Звучит невнятно голос мой:
- Что ты принёс? Не весть Иова?
- Нет. - И с каким-то чувством новым
Ты облекаешь меня тьмой...
Искуситель
Щедро отсыпав янтарных капель на платье,
В руки небрежно отрез темной ткани сунув,
Ты исчезаешь, зная, кем могу стать я,
Если не брошу дары непонятные в урну.
На память оставив два беглых, пронзительных взгляда,
Ты растворился в толпе, где-то между домами.
Сперва полыхнули в янтарных глазах искры яда,
В душе всколыхнувшие черное, мутное пламя…
Тобою вдруг околдована, я задыхаюсь,
Невольно к груди прижимая пустые подарки.
Этот янтарь – колдовской, его прелесть – лихая,
Былая моя осторожность и мудрость – насмарку.
Эти глаза мне сегодня приснятся, приманят
Грезы, нашлют на подушку темные чары.
Но вспомнит душа привкус яда в душистом тумане,
И черное пламя угаснет, дым выплюнув старый.
Останусь собой, в темном платье, с блуждающим взором,
Капель янтарных на нем слишком мало осталось…
Я сохранила себя, не терзаясь укором.
Я буду помнить тебя – очень щедрая малость.
Я пробуждаюсь, неловко, продрогнув, нагая.
Глаза, наделенные злым, гипнотическим даром…
Но теперь на меня смотришь ты не дыша, не мигая,
Словно во мне вдруг увидел не ценность товара…
Снова исчез, когда понял – разрушить не вышло.
Цельность души сохранилась в навеянной встрече.
Глупый охотник. Победами зло в тебе дышит,
А пораженье спасло тебя в огненный вечер.
Эти дары я оставлю на память о взгляде,
Не первом, втором – перевернувшем всю душу.
Прочь, беги прочь, как всегда, рассыпая проклятья.
Каплет янтарь. Рвется платье. Не зло - слезы душат.
