Вылетела на залитую солнцем поляну, где стоит наша изба, подлетела к самому красивому окну, створки которого были настежь распахнуты. Села воле цветочного горшка и…
- Кар!
Я распахнула глаза уже находясь в своем теле. Мой фамильяр все также сидел возле цветочного горшка на подоконнике и с любопытством на меня смотрел. Я встала и подошла к нему, погладила по загривку, на что получила, все тоже «Кар» и сказала:
- Умница, Самюэль. Теперь это твое имя. Тебе нравится?
- Кар, -получила ответ от своего питомца.
Что ж, пусть отдыхает. Он это заслужил. Ну, а мне нужно знакомиться с сестрами и решать возникшую проблему со стригами, желающими съесть наши сердца. Неожиданно на тумбочке засиял талмуд, поднялся на несколько сантиметров, раскрылся где-то на середине и опустился обратно. Я подошла к нему и увидела картинку с теми самыми стригами, стоящими вокруг костра. На земле, на листьях лежат сердца, а рядом трупы девушек, с ножами в груди. Их застывшие стеклянные глаза передают весь ужас происходящего, всю боль, что они испытали и всю предсмертную агонию. Их глаза пылали одним единственным: «Не попадись». На их крючок, их обман, не дай погибнуть ни одной из своих сестер, выживи сама. Не дай стать им сильнее и еще опаснее. А рядом описание, посвященное этим жутким тварям.
Стрига или Штрига – темная ведьма, летающая в ступе или на сухой сосновой ветке. Данный вид ведьм сравнивают с вампирами, т. к. издревле Она питается spiritus vita (жизненной силой) человека ночью, пока он спит. Предпочитает детей, потому что в них больше жизненной силы. Если в семье несколько детей, то покончив с одним, штрига обязательно придет за другими. Жертвы штриги заболевают, впадают в кому и, в конечном счете, погибают. Однако штрига (и только она) может исцелить ребенка, чью силу забрала. С момента посвящения ведьм Владыкой, штриги ищут их, дабы вырезать и съесть их сердца. Именно сердца юных ведьм, наполненные силой, возвращают штригам молодость, силу и возможность превращаться в ночных мотыльков и сов-сивух. Убить стригу можно в полночь на полную луну седьмого месяца, бросив ей в лицо заговоренную соль и проткнуть оба ее сердца каленым железом. После этого нужно положить ее в осиновый гроб, отрезать голову и перевернуть лицом вниз. Гроб заколотить гвоздями из каленого железа и положить на него крест из свиных костей. Тогда она будет в ловушке и не сможет выйти из могилы, если возродится.
Прочитанное вводило в ступор. Новости не утешительные, но радует один факт – их можно убить. Сейчас четвертый месяц и у нас есть время подготовиться, но сначала все-таки надо познакомиться с сестрами. И желательно, избавиться от Дейнария. Метелка подлетела ко мне и уставилась в фолиант, будто бы может что-либо прочитать. Как оказалось может…
- Ох, Кулианточка, - начала моя опасная учительница, - золотце мое, что ж делать будем-то?
- Для начала знакомиться, а дальше посмотрим.
Как по повиновению мой ворон взлетел и вылетел в окно. Ну и пусть. Он – птица свободная. А мне нужно как-то собрать всех разом. Но в этой маленькой комнатушке мы все не вместимся. Нужна столовая.
Самюэль влетел в окно и издал свое «Кар», обращая мое внимание. Я взглянула на птицу и меня затащило в омут черных глаз-бусин. Я залетала в каждое окно и кричу свое «Кар». Животные начинают бурно реагировать и убегать от своих ведьм, те их пытаются догнать и так до самой столовой. Живность расселась на столе и ведьмы в коем-то веке поняли, что нужно сесть за своими фамильярами. Что ж, теперь и мой черед.
Самюэль сел мне на плечо, потершись о щеку. Я взяла фолиант, а моя метелка, тяжко вздыхая и охая, приняла горизонтальное положение.
- Садись, пока дают.
Я удивилась, но от столь широкого жеста не отказалась. Мало ли когда еще такая возможность появиться.
Это был шикарный спуск. Я произвела впечатление. Все девушки сидели сжавшись, не зная, что их ждет, тем временем я спрыгнула с метлы, прошла к месту с самым высоким стулом, где еще недавно сидел наш куратор. Ведьмы затихли в немом ожидании и с недоуменными взглядами. Я обвела всех присутствующих, слышала перешептывание фамильяров, странно, что их хозяйки их не понимают, но все же. Не расслышать: «Это безусловно она» или же «Будто бы и не умирала никогда» я не смогла. Но это будет отдельный разговор. Самюэль потерся о мою щеку, взлетел и сел на люстру, расположенную над столом.
- Дамы, - начала я, - у нас проблемы.
На меня вновь устремилась дюжина недоуменных взглядов, но никто не задал вопроса, никто не издал и звука, ожидая продолжения, которое словно приговор для них.
Тяжко вздохнув и повторно обведя всех присутствующих взглядом, я начала с того малого, что требовалось для того, чтобы расположить их доверие ко мне.
- Меня зовут Кулианта, я из рода Поющих в ночи. И начала я это разговор с такой ноты, потому что есть вероятность, и она очень большая, что мы все умрем, или же умрут не все, но многие, ну или же никто, тут уже все зависит от вас. И от меня.
Такой гробовой тишины, на моей памяти, не было даже на кладбище. Теперь же мне оставалось только ждать. Та, что задаст первая вопрос или же просто, что-либо скажет – моя протеже. Только ей я смогу доверять больше всего. Только ей я смогу доверить свою жизнь.
- И что же нужно сделать, Кулианта? – спросил дверной косяк голосом нашего куратора.
У меня задергался глаз, метла расхохоталась, зараза, а Самюэль сделал вид, что упал в обморок! Правда в самый последний момент спикировал прямо на стол, но сам факт. Я повернула голову в направлении говорящего косяка, из-за него вышел, вальяжной походкой, Дейнарий, наградив меня насмешливым взглядом. Будто бы этот гад знал, о чем я думаю.
- Для начала, фьерд, - и я сделала значительный акцент на этом обращении, да такой, что этот не до инструктор скривился, будто бы лимон проглотил, - нам с сестрами нужно познакомиться.
- Тебе самой не смешно называть сестрами тех, кого ты даже не знаешь? – этот вопрос был явно с подвохом, однако, как бы там ни было по-другому мыслить я уже не могла.
Эти девушки, они действительно мои сестры. Да, я не знала о них ничего, но во мне течет кровь каждой. Я приняла ответственность за их жизнь и судьбу. Я – та, которая обрекает их либо на жуткую, полную мук смерть, либо на светлую жизнь слуг Великого. Ну, или же я буду той, что подарит им новую религию. Как бы там ни было, но я сама связала свою судьбу с этими ведьмами и, покуда я жива, их сердца будут биться.
- А вам, Дейнарий, не смешно? Не смешно от того, что вы влезаете не туда, куда следовало бы совать свое симпатичное личико? Не смешно от того, что вы, как и многие другие, знали обо всем и несмотря на это обрекаете этих ни в чем не повинных ведьмочек на смерть, хуже преисподней Владыки? Не смешно ли тебе от того, что ты должен опекать их, словно они скот, который готовят на убой? Тебе не смешно от того, что несмотря на все, что ты сделал, несмотря на все твои попытки оставаться равнодушным ты уже проиграл?
По мере того, как я говорила и что я говорила, его лицо искажалось гримасой злобы, дыхание становилось тяжелее и прерывистей, руки сжимаются в кулаки. Удар по столу, от которого я вздрогнула, а Самюэль взлетел на люстру. Секунда и стол просто упал. Еще миг, и стул разлетелся о стену, а сам психованный маг вышел за дверь, чеканя шаг. После этого, еще несколько минут слышались звуки ломавшихся предметов мебели, и яростные возгласы, по типу «нахалка», «выпорю» и «сама прибежит».
Выдохнув после неловкости этих изречений и затянувшейся паузы, я прокашлялась, и вернулась к на сущему.
- Итак, - начала я, - дамы, нам необходимо всем перезнакомиться. Мое имя вы уже знаете, хотелось бы знать вас, не только внешне, но и что вы из себя представляете как ведьмы, сестры и подруги.
Ведьмы по очереди преставились, каждая рассказала свою историю: как и когда они поняли, что должны стать жрицами Владыки, из какого они клана и что они потеряли.
Так уж сложилось, что жрицей может стать та, которая потеряла самое дорогое, что у нее есть. У кого-то это родители, кто-то потерял любовь, я же, единственная кто не рассказал, как попал в этот водоворот «сюрпризов».
…Моя честь была всем. Я ее оберегала, как самое большое сокровище. Она была моей гордостью, моей защитой, моей уверенностью. Я была прекрасной белокурой девушкой, за мной ухаживал самый известный холостяк, мне казалось, что я люблю его, а он меня. Он был согласен ждать. И он ждал. За неделю до нашей свадьбы он напился, эту шумную компанию было слышно за несколько домов от нас. Тревога била через край, паника накрыла с головой, я не могла дышать и все чего-то ждала. Раздался стук в двери, и я умерла вместе со своей честью. Они забрали самое дорогое, что у меня было. Отец, мать, сестренка. Меня.
Я лежала на полу не двигаясь. Они думали, что убили меня, я хотела этого. Умереть. В тот момент я провалилась в пол, оказалась на жертвенном столе, в окружении жрецов клана Поющих в ночи. Я не могла двигаться, дышать, но они продолжали произносить какие-то странные слова. В момент, когда моя сила начала просыпаться я выпила досуха каждого обидчика. Его я оставила напоследок. Он материализовался передо мной. К тому моменту мои волосы почернели, в глазах была сталь, а на лице жестокая ухмылка. Одним взглядом я ломала ему кости, по одной, наслаждаясь вкусом предсмертной агонии и боли. Его крики были слаще песни соловья, которые я так любила слушать, уходя в березовые рощи. Это было эпично. И возможно поэтому я и стала верховной. Моя история отличалась от каждой, и возможно, если бы я ее рассказала мне стало бы легче, но нет. Это моя жизнь и я проживу ее сама. Я буду нести этот груз вечно. Никому не стоит его разделять со мной. Это не переживет никто.
Я разглядывала каждую. В какой-то момент поймала себя на мысли, что они все слишком живые. Будто бы они не пережили чего-то необычного. Каждая улыбалась и радовалась новому знакомству, радовались тому, что они больше не одни. И только я не могла разделить с ними эту участь. Я по-прежнему ощущала себя гордым волком-одиночкой. Ну и пусть это стайное животное и оно в априори не может быть одним, но ведь ощущение от этого не меняется. Появилось жгучее желание уйти в лес, скрыться от всего мира, от всех проблем, полежать на свежей травке, обнять могучий дуб, представив, что это кто-то, кто защитит, кто не даст в обиду, скроет от всего мира. Это слишком тяжело в данный момент, вот так стоять и строить из себя сильную и независимую.
Я честно старалась как могла, но меня хватило еще на пятнадцать минут. Обсудив с ними дальнейшую концепцию действий, я отпустила их отдыхать. Мои руки сжимали спинку стула, костяшки побелели до неузнаваемости, а от двери раздался голос наглого ведьмака:
- Пытаешься показать, что ты – сильная медведица?
Я тяжко вздохнула. Он очень не вовремя, мне стоило жутких усилий не отправить его к лешим, дабы стереть самодовольную ухмылку с его гадского лица. Послышался треск ломаемого дерева, а я, на каблуках развернувшись, зло уставилась на Дейнария и сухо проговорила:
- Мне сейчас не до тебя.
Я шла, глядя в его злые глаза, прямо, не моргая, обошла его по дуге и вышла из таверны.
Поляна, на которой я вышла, была окружена хвойными зарослями, но вдохнув воздух поглубже и прикрыв глаза, я почувствовала лиственную рощу. Именно там сейчас и обосновался Самюэль. Обойдя дом, я пошла в самую чащу. Я не боялась заблудится, весь этот лес имел отголосок во мне. Я чувствовала каждую травинку, каждый листик, упавший с дерева или же оставшийся продолжать свое неумолимое существование, каждого грызуна или каждую птицу. Вместе с званием Верховной я приняла все владения Великого, я являюсь отражением каждого живого существа и только тернистые земли пустоши оказались мне не подвластны.
Долина голубого озера. Вода чистая, прозрачная. Мелкие рыбешки резвятся в воде. Лягушки поют серенады, сидя на розовых кувшинках. Как дома. Я села на берегу, прислонившись спиной о иву. Ведьмина защитница. Сколько слез было тебе выплакано и каково было изумление, когда все, чьи имена были названы получали с полна. Каждый по своим заслугам.
Я сидела и просто плакала, не смея назвать имен обидчиков. Ни одного. На этот раз я справлюсь сама, без помощи священного дерева. С первой слезинкой, упавшей с моих ресниц, настала тишина: птицы, рыбы – все перестали резвиться. Мир будто бы утонул в моем горе, он погружался в мою боль, растворяясь в нем. А я продолжала плакать, упустив момент, когда тяжелая, но теплая рука мага опустилась мне на плечи, захватывая и прижимая к своей груди. Поддавшись порыву, я обняла его и позорно разрыдалась, уткнувшись в теплую шею. Может я об этом пожалею, но не сейчас. Он просто молчал, гладя по спине, вжимая в себя, будто бы пытаясь забрать всю боль себе. Не дать утонуть мне в ней.
Я не знаю сколько мы так просидели, он практически не шевелился, чтобы не доставить мне дискомфорта. Он обнимал меня так бережно, как никто и никогда. Только в его руках я чувствовала себя в безопасности. Как бы не было печально, но я дала слабину. Я, та, на которой ответственность и благополучие сестер, та, на которой безопасность всего мира. Я не имею права быть слабой. Я не имею права любить. Я не имею права на личную жизнь.
Я отпрянула от его шеи и оттолкнула его от себя. На его недоумение я ответила жестким взглядом, но с ресниц предательски сорвалась слеза. Он потянулся, чтобы стереть ее, но этот жест был остановлен заранее. Я поднялась. Гордая, будто бы не ревела сейчас, ровная спина. Этого больше не повториться.
Я отошла к воде, чувствуя, как пронзительный взгляд мага зло сверлит мне затылок. Спасибо, но мне больше не нужна твоя помощь. Мне больше не нужен ты.
- Дейнарий, - тихо позвала я, - уйди, пожалуйста.
Зло засопев он что-то хотел сказать, но поняв, что реакции от меня не дождется ушел, и только трава издавала звук удаляющихся шагов. И, кажется, поломанное дерево. Птичек жалко, там их домик был.
За спиной послышалось злое рычание. Обернувшись, я увидела нечто. Это была смесь рыси и медведя. Острые клыки, с которых стекала ядовито-лиловая слюна, прожигающая почву насквозь в месте, куда она капала. Это было оно – дите пустоши, попавшее в священный лес неизвестно каким путем, хотя почему неизвестным. Стриги давно дали понять, что им не чужды любые методы, но как им удалось перекинуть творенье тьмы к нам?
- Знаешь, я все-таки не могу понять, почему ты такая тварь? – подошел Дейнарий схватив за плечи.
Животинка грозно зарычала и только после этого удостоилась внимания волшебного идиота. Запихнув меня за спину, он четко скомандовал:
- Не высовывайся.
Наивный. Да если я позорно спрячусь за его спиной, эта тварь порвет нас обоих, как тузик грелку. Маг материализовал меч и сделал шаг вперед. Я сделала пару шагов в сторону. Животинка присела и сделала прыжок, четко на Дейнария, но уже на подлете попала в мое огненное кольцо, и упало плашмя, жалобно заскулив. Еще минута и монстр исчез, оставив лишь отпечаток на траве, в качестве напоминания, что он был здесь.
- Напомни, почему я тебя до сих пор не убил? – спросил маг.
- Кар!
Я распахнула глаза уже находясь в своем теле. Мой фамильяр все также сидел возле цветочного горшка на подоконнике и с любопытством на меня смотрел. Я встала и подошла к нему, погладила по загривку, на что получила, все тоже «Кар» и сказала:
- Умница, Самюэль. Теперь это твое имя. Тебе нравится?
- Кар, -получила ответ от своего питомца.
Что ж, пусть отдыхает. Он это заслужил. Ну, а мне нужно знакомиться с сестрами и решать возникшую проблему со стригами, желающими съесть наши сердца. Неожиданно на тумбочке засиял талмуд, поднялся на несколько сантиметров, раскрылся где-то на середине и опустился обратно. Я подошла к нему и увидела картинку с теми самыми стригами, стоящими вокруг костра. На земле, на листьях лежат сердца, а рядом трупы девушек, с ножами в груди. Их застывшие стеклянные глаза передают весь ужас происходящего, всю боль, что они испытали и всю предсмертную агонию. Их глаза пылали одним единственным: «Не попадись». На их крючок, их обман, не дай погибнуть ни одной из своих сестер, выживи сама. Не дай стать им сильнее и еще опаснее. А рядом описание, посвященное этим жутким тварям.
Стрига или Штрига – темная ведьма, летающая в ступе или на сухой сосновой ветке. Данный вид ведьм сравнивают с вампирами, т. к. издревле Она питается spiritus vita (жизненной силой) человека ночью, пока он спит. Предпочитает детей, потому что в них больше жизненной силы. Если в семье несколько детей, то покончив с одним, штрига обязательно придет за другими. Жертвы штриги заболевают, впадают в кому и, в конечном счете, погибают. Однако штрига (и только она) может исцелить ребенка, чью силу забрала. С момента посвящения ведьм Владыкой, штриги ищут их, дабы вырезать и съесть их сердца. Именно сердца юных ведьм, наполненные силой, возвращают штригам молодость, силу и возможность превращаться в ночных мотыльков и сов-сивух. Убить стригу можно в полночь на полную луну седьмого месяца, бросив ей в лицо заговоренную соль и проткнуть оба ее сердца каленым железом. После этого нужно положить ее в осиновый гроб, отрезать голову и перевернуть лицом вниз. Гроб заколотить гвоздями из каленого железа и положить на него крест из свиных костей. Тогда она будет в ловушке и не сможет выйти из могилы, если возродится.
Прочитанное вводило в ступор. Новости не утешительные, но радует один факт – их можно убить. Сейчас четвертый месяц и у нас есть время подготовиться, но сначала все-таки надо познакомиться с сестрами. И желательно, избавиться от Дейнария. Метелка подлетела ко мне и уставилась в фолиант, будто бы может что-либо прочитать. Как оказалось может…
- Ох, Кулианточка, - начала моя опасная учительница, - золотце мое, что ж делать будем-то?
- Для начала знакомиться, а дальше посмотрим.
Как по повиновению мой ворон взлетел и вылетел в окно. Ну и пусть. Он – птица свободная. А мне нужно как-то собрать всех разом. Но в этой маленькой комнатушке мы все не вместимся. Нужна столовая.
Самюэль влетел в окно и издал свое «Кар», обращая мое внимание. Я взглянула на птицу и меня затащило в омут черных глаз-бусин. Я залетала в каждое окно и кричу свое «Кар». Животные начинают бурно реагировать и убегать от своих ведьм, те их пытаются догнать и так до самой столовой. Живность расселась на столе и ведьмы в коем-то веке поняли, что нужно сесть за своими фамильярами. Что ж, теперь и мой черед.
Самюэль сел мне на плечо, потершись о щеку. Я взяла фолиант, а моя метелка, тяжко вздыхая и охая, приняла горизонтальное положение.
- Садись, пока дают.
Я удивилась, но от столь широкого жеста не отказалась. Мало ли когда еще такая возможность появиться.
Глава 2
Это был шикарный спуск. Я произвела впечатление. Все девушки сидели сжавшись, не зная, что их ждет, тем временем я спрыгнула с метлы, прошла к месту с самым высоким стулом, где еще недавно сидел наш куратор. Ведьмы затихли в немом ожидании и с недоуменными взглядами. Я обвела всех присутствующих, слышала перешептывание фамильяров, странно, что их хозяйки их не понимают, но все же. Не расслышать: «Это безусловно она» или же «Будто бы и не умирала никогда» я не смогла. Но это будет отдельный разговор. Самюэль потерся о мою щеку, взлетел и сел на люстру, расположенную над столом.
- Дамы, - начала я, - у нас проблемы.
На меня вновь устремилась дюжина недоуменных взглядов, но никто не задал вопроса, никто не издал и звука, ожидая продолжения, которое словно приговор для них.
Тяжко вздохнув и повторно обведя всех присутствующих взглядом, я начала с того малого, что требовалось для того, чтобы расположить их доверие ко мне.
- Меня зовут Кулианта, я из рода Поющих в ночи. И начала я это разговор с такой ноты, потому что есть вероятность, и она очень большая, что мы все умрем, или же умрут не все, но многие, ну или же никто, тут уже все зависит от вас. И от меня.
Такой гробовой тишины, на моей памяти, не было даже на кладбище. Теперь же мне оставалось только ждать. Та, что задаст первая вопрос или же просто, что-либо скажет – моя протеже. Только ей я смогу доверять больше всего. Только ей я смогу доверить свою жизнь.
- И что же нужно сделать, Кулианта? – спросил дверной косяк голосом нашего куратора.
У меня задергался глаз, метла расхохоталась, зараза, а Самюэль сделал вид, что упал в обморок! Правда в самый последний момент спикировал прямо на стол, но сам факт. Я повернула голову в направлении говорящего косяка, из-за него вышел, вальяжной походкой, Дейнарий, наградив меня насмешливым взглядом. Будто бы этот гад знал, о чем я думаю.
- Для начала, фьерд, - и я сделала значительный акцент на этом обращении, да такой, что этот не до инструктор скривился, будто бы лимон проглотил, - нам с сестрами нужно познакомиться.
- Тебе самой не смешно называть сестрами тех, кого ты даже не знаешь? – этот вопрос был явно с подвохом, однако, как бы там ни было по-другому мыслить я уже не могла.
Эти девушки, они действительно мои сестры. Да, я не знала о них ничего, но во мне течет кровь каждой. Я приняла ответственность за их жизнь и судьбу. Я – та, которая обрекает их либо на жуткую, полную мук смерть, либо на светлую жизнь слуг Великого. Ну, или же я буду той, что подарит им новую религию. Как бы там ни было, но я сама связала свою судьбу с этими ведьмами и, покуда я жива, их сердца будут биться.
- А вам, Дейнарий, не смешно? Не смешно от того, что вы влезаете не туда, куда следовало бы совать свое симпатичное личико? Не смешно от того, что вы, как и многие другие, знали обо всем и несмотря на это обрекаете этих ни в чем не повинных ведьмочек на смерть, хуже преисподней Владыки? Не смешно ли тебе от того, что ты должен опекать их, словно они скот, который готовят на убой? Тебе не смешно от того, что несмотря на все, что ты сделал, несмотря на все твои попытки оставаться равнодушным ты уже проиграл?
По мере того, как я говорила и что я говорила, его лицо искажалось гримасой злобы, дыхание становилось тяжелее и прерывистей, руки сжимаются в кулаки. Удар по столу, от которого я вздрогнула, а Самюэль взлетел на люстру. Секунда и стол просто упал. Еще миг, и стул разлетелся о стену, а сам психованный маг вышел за дверь, чеканя шаг. После этого, еще несколько минут слышались звуки ломавшихся предметов мебели, и яростные возгласы, по типу «нахалка», «выпорю» и «сама прибежит».
Выдохнув после неловкости этих изречений и затянувшейся паузы, я прокашлялась, и вернулась к на сущему.
- Итак, - начала я, - дамы, нам необходимо всем перезнакомиться. Мое имя вы уже знаете, хотелось бы знать вас, не только внешне, но и что вы из себя представляете как ведьмы, сестры и подруги.
Ведьмы по очереди преставились, каждая рассказала свою историю: как и когда они поняли, что должны стать жрицами Владыки, из какого они клана и что они потеряли.
Так уж сложилось, что жрицей может стать та, которая потеряла самое дорогое, что у нее есть. У кого-то это родители, кто-то потерял любовь, я же, единственная кто не рассказал, как попал в этот водоворот «сюрпризов».
…Моя честь была всем. Я ее оберегала, как самое большое сокровище. Она была моей гордостью, моей защитой, моей уверенностью. Я была прекрасной белокурой девушкой, за мной ухаживал самый известный холостяк, мне казалось, что я люблю его, а он меня. Он был согласен ждать. И он ждал. За неделю до нашей свадьбы он напился, эту шумную компанию было слышно за несколько домов от нас. Тревога била через край, паника накрыла с головой, я не могла дышать и все чего-то ждала. Раздался стук в двери, и я умерла вместе со своей честью. Они забрали самое дорогое, что у меня было. Отец, мать, сестренка. Меня.
Я лежала на полу не двигаясь. Они думали, что убили меня, я хотела этого. Умереть. В тот момент я провалилась в пол, оказалась на жертвенном столе, в окружении жрецов клана Поющих в ночи. Я не могла двигаться, дышать, но они продолжали произносить какие-то странные слова. В момент, когда моя сила начала просыпаться я выпила досуха каждого обидчика. Его я оставила напоследок. Он материализовался передо мной. К тому моменту мои волосы почернели, в глазах была сталь, а на лице жестокая ухмылка. Одним взглядом я ломала ему кости, по одной, наслаждаясь вкусом предсмертной агонии и боли. Его крики были слаще песни соловья, которые я так любила слушать, уходя в березовые рощи. Это было эпично. И возможно поэтому я и стала верховной. Моя история отличалась от каждой, и возможно, если бы я ее рассказала мне стало бы легче, но нет. Это моя жизнь и я проживу ее сама. Я буду нести этот груз вечно. Никому не стоит его разделять со мной. Это не переживет никто.
Я разглядывала каждую. В какой-то момент поймала себя на мысли, что они все слишком живые. Будто бы они не пережили чего-то необычного. Каждая улыбалась и радовалась новому знакомству, радовались тому, что они больше не одни. И только я не могла разделить с ними эту участь. Я по-прежнему ощущала себя гордым волком-одиночкой. Ну и пусть это стайное животное и оно в априори не может быть одним, но ведь ощущение от этого не меняется. Появилось жгучее желание уйти в лес, скрыться от всего мира, от всех проблем, полежать на свежей травке, обнять могучий дуб, представив, что это кто-то, кто защитит, кто не даст в обиду, скроет от всего мира. Это слишком тяжело в данный момент, вот так стоять и строить из себя сильную и независимую.
Я честно старалась как могла, но меня хватило еще на пятнадцать минут. Обсудив с ними дальнейшую концепцию действий, я отпустила их отдыхать. Мои руки сжимали спинку стула, костяшки побелели до неузнаваемости, а от двери раздался голос наглого ведьмака:
- Пытаешься показать, что ты – сильная медведица?
Я тяжко вздохнула. Он очень не вовремя, мне стоило жутких усилий не отправить его к лешим, дабы стереть самодовольную ухмылку с его гадского лица. Послышался треск ломаемого дерева, а я, на каблуках развернувшись, зло уставилась на Дейнария и сухо проговорила:
- Мне сейчас не до тебя.
Я шла, глядя в его злые глаза, прямо, не моргая, обошла его по дуге и вышла из таверны.
Поляна, на которой я вышла, была окружена хвойными зарослями, но вдохнув воздух поглубже и прикрыв глаза, я почувствовала лиственную рощу. Именно там сейчас и обосновался Самюэль. Обойдя дом, я пошла в самую чащу. Я не боялась заблудится, весь этот лес имел отголосок во мне. Я чувствовала каждую травинку, каждый листик, упавший с дерева или же оставшийся продолжать свое неумолимое существование, каждого грызуна или каждую птицу. Вместе с званием Верховной я приняла все владения Великого, я являюсь отражением каждого живого существа и только тернистые земли пустоши оказались мне не подвластны.
ГЛАВА 3
Долина голубого озера. Вода чистая, прозрачная. Мелкие рыбешки резвятся в воде. Лягушки поют серенады, сидя на розовых кувшинках. Как дома. Я села на берегу, прислонившись спиной о иву. Ведьмина защитница. Сколько слез было тебе выплакано и каково было изумление, когда все, чьи имена были названы получали с полна. Каждый по своим заслугам.
Я сидела и просто плакала, не смея назвать имен обидчиков. Ни одного. На этот раз я справлюсь сама, без помощи священного дерева. С первой слезинкой, упавшей с моих ресниц, настала тишина: птицы, рыбы – все перестали резвиться. Мир будто бы утонул в моем горе, он погружался в мою боль, растворяясь в нем. А я продолжала плакать, упустив момент, когда тяжелая, но теплая рука мага опустилась мне на плечи, захватывая и прижимая к своей груди. Поддавшись порыву, я обняла его и позорно разрыдалась, уткнувшись в теплую шею. Может я об этом пожалею, но не сейчас. Он просто молчал, гладя по спине, вжимая в себя, будто бы пытаясь забрать всю боль себе. Не дать утонуть мне в ней.
Я не знаю сколько мы так просидели, он практически не шевелился, чтобы не доставить мне дискомфорта. Он обнимал меня так бережно, как никто и никогда. Только в его руках я чувствовала себя в безопасности. Как бы не было печально, но я дала слабину. Я, та, на которой ответственность и благополучие сестер, та, на которой безопасность всего мира. Я не имею права быть слабой. Я не имею права любить. Я не имею права на личную жизнь.
Я отпрянула от его шеи и оттолкнула его от себя. На его недоумение я ответила жестким взглядом, но с ресниц предательски сорвалась слеза. Он потянулся, чтобы стереть ее, но этот жест был остановлен заранее. Я поднялась. Гордая, будто бы не ревела сейчас, ровная спина. Этого больше не повториться.
Я отошла к воде, чувствуя, как пронзительный взгляд мага зло сверлит мне затылок. Спасибо, но мне больше не нужна твоя помощь. Мне больше не нужен ты.
- Дейнарий, - тихо позвала я, - уйди, пожалуйста.
Зло засопев он что-то хотел сказать, но поняв, что реакции от меня не дождется ушел, и только трава издавала звук удаляющихся шагов. И, кажется, поломанное дерево. Птичек жалко, там их домик был.
За спиной послышалось злое рычание. Обернувшись, я увидела нечто. Это была смесь рыси и медведя. Острые клыки, с которых стекала ядовито-лиловая слюна, прожигающая почву насквозь в месте, куда она капала. Это было оно – дите пустоши, попавшее в священный лес неизвестно каким путем, хотя почему неизвестным. Стриги давно дали понять, что им не чужды любые методы, но как им удалось перекинуть творенье тьмы к нам?
- Знаешь, я все-таки не могу понять, почему ты такая тварь? – подошел Дейнарий схватив за плечи.
Животинка грозно зарычала и только после этого удостоилась внимания волшебного идиота. Запихнув меня за спину, он четко скомандовал:
- Не высовывайся.
Наивный. Да если я позорно спрячусь за его спиной, эта тварь порвет нас обоих, как тузик грелку. Маг материализовал меч и сделал шаг вперед. Я сделала пару шагов в сторону. Животинка присела и сделала прыжок, четко на Дейнария, но уже на подлете попала в мое огненное кольцо, и упало плашмя, жалобно заскулив. Еще минута и монстр исчез, оставив лишь отпечаток на траве, в качестве напоминания, что он был здесь.
- Напомни, почему я тебя до сих пор не убил? – спросил маг.
