Я теряюсь с ответом, пытаясь укомплектовать в моих мозгах его слова.
– Это мои личные отношения с Кириллом, в которые тебе не стоит вмешиваться. Я сама разберусь, не маленькая, – сдержано отвечаю я.
– Очнись! – он встряхивает меня так, что я моя шея хрустит. Глаза парня горят от вспыхнувшей ярости, а его пальцы больно сжали мои предплечья. – Если хочешь просто трахаться – попроси меня! Бессонов, как только заполучит тебя – разобьёт твои розовые очки и потопчется по ним, а весь универ будет потом обсуждать, как тебя поимели. Ты же знаешь – не нравишься Бесу, не нравишься никому.
– Фирташ, долго ты ещё будешь распыляться и портить всем настроение? Ты нас задерживаешь, – я перевожу взгляд за спину Тима, обнаруживая Бессонова. Парень смотрит на моего друга из-под бровей, а по лицу ритмично двигаются желваки от яростно сцепленных зубов.
– Я предупреждал тебя не приближаться к ней, но ты настолько конченный отморозок, что до тебя не доходит с первого раза! – рявкает Тим, повернувшись лицом к Бессонову.
– Когда что-то объясняет тупица, сложно понять с первого раза, – ухмыляется Бессонов, провоцируя Тимофея.
– А когда ты хочешь трахнуть мою подругу, потому что она блондинка – это, по-твоему, не тупо? – взрывается Тимофей на яростный бас, который прокатился по всему университетскому дворику.
Он добился того, чтобы у этого шоу появились зрители. Я в восторге!
– Может тебя бесит, что ты сам хочешь поиметь свою милую подружку? А, Фирташ? Признаюсь, сложно оставаться равнодушным, когда рядом находится она. Я тебя понимаю, – Кирилла несёт, и он совсем не обращает внимание на моё недоумение.
– Рот закрой! Я просто хочу защитить её от твоей блядской натуры! – Фирташ резко поворачивается ко мне, схватив под локоть. – Этот сукин сын однажды увел у меня девушку. Знаешь, что этот ублюдок сделал, когда трахнул её? Сказал выметаться и выставил её ночью на улицу!
– Забыл уточнить, что эта шлюха караулила меня ежедневно и сама накинулась с порога, а через три недели припёрлась с фальшивым тестом, – без каких-либо эмоций парирует Кир.
У меня разбегаются глаза, как и мысли.
– Всё, хватит. Отпусти меня...
Я пытаюсь вырвать свой локоть из хватки Тима, но он меня дергает к себе. Ощущая острую боль в руке, роняю сумку, когда второй рукой решаю оттолкнуть от себя невменяемого друга. А друг, видимо, уже бывший...
– Послушай, – Тим выдыхает, потирая переносицу, а затем замирает. Смотрит на землю и молчит, только щеки его наливаются румяными пятнами от бешенства.
Я оборачиваюсь, увидев, что из моей сумки выпал блокнот и цветные маркеры... И пачка презервативов.
– Не может быть... – Фирташ бегает взглядом между мной и Бессоновым.
Кирилл подкрадывается ближе и подбирает с земли пачку презервативов, покрутив её в руках. У меня внутри всё сжимается от волнения.
– Вот значит, как, Лиса... – он кажется удивленным, но в глазах сгущается буря, – значит, ты уже умеешь трахаться. Что же... Хотя бы с защитой.
– Это не моё, – оправдание глупо слетает с языка, и я напряженно оглядываюсь, увидев непрошенных зрителей.
– Я только не пойму зачем ты строишь из себя неприступную крепость, дверь которой уже давно открыта? – он смеется, ему, чёрт возьми, весело!
– Держи свой грязный язык при себе! – рявкает Тим.
Я подбираю сумку с земли, сложив в неё выпавшие вещи. И меня заводит вся это ситуация настолько, что я подхожу к Бессонову и забираю пачку презервативов, спрятав в свою сумку. Он заинтересовано смотрит на меня, пошло ухмыляясь, а я всем сердцем жажду, чтобы он подавился своими насмешками!
– Думаешь, сегодня пригодятся? – Бессонов лукаво сощуривается.
– Думаю, да, – отвечаю я со всей серьезностью. – Но, видимо, не с тобой, – стараюсь ответить остро и задеть чувства Беса также бесцеремонно, как он задел мои.
Вместо ответа, он опрокидывает голову назад и так раскатисто расхохотался, будто услышал самую смешную шутку. А у меня внутри всё обрывается, потому что я вижу в его взгляде знакомые мне искорки его внутреннего Беса. Только бы ты не ляпал языком!
– Я всё равно буду твоим первым, – заявляет он так громко и уверенно, что я отступаю назад, ощущая липкие взгляды прохожих. Я моментально внутренне сжимаюсь в комок нервов и стыда. Зачем он так высмеивает меня? Это слишком жёстко. – Я же говорил, что мне твоя задница нравится больше!
– Ублюдок! – Фирташ бросается на Кирилла, а я едва успеваю отпрыгнуть в сторону.
Два оленя сцепились в бешеной хватке, и я понимаю, что мне здесь не место. Пробираюсь сквозь образовавшуюся толпу из любопытных носов, но вздрагиваю и оборачиваюсь, когда слышу металлически скрежет.
Я пораженно выдыхаю вместе с очевидцами, когда двое парней повалили мотоцикл. За байк мне очень досадно, а то, что они бьют друг другу наглые морды – ни капельки!
Сворачиваю в сторону парковки и шарю по карманам в поиске налички для автобуса, но мой взгляд цепляет за подпирающего стену Краснова с сигаретой в зубах в нескольких шагах от меня.
– А ты умеешь завести народ, – кивает он на шум и драку за моей спиной.
Я устало прикрываю глаза и с раздражением выдыхаю, продолжая путь. Стас присоединяется ко мне, молчаливо делая несколько затяжек.
– Подвести?
– Нет, – отвечаю слишком резко.
– Тебе нужно успокоиться. Ничто так не успокоит гонщицу, как гоночная машина, – делает заключение парень, подмигивая мне.
– Как мило. Значит, Бессонов ещё и обсуждает меня со своими друзьями... – закатываю я глаза.
– То, как ты сидишь на байке – многое говорит о твоих способностях, – пожимает он плечами.
– У тебя машина, а не байк.
– Тачку водить умеешь? – спрашивает он, заставляя меня переключиться на разговор с ним.
– Не особо.
– Что, даже неинтересно? – он останавливается и я почему-то тоже. Поправляю сумку и стыдливо отвожу взгляд в сторону, вспоминая что именно у меня там лежит. – Обещаю не приставать. То, что было на вечеринке – каюсь, перебрал.
– Тогда зачем ты хочешь меня подвести?
– Хочу задать тебе несколько вопросов.
– О чём? – уточняю я.
– О Живых холмах, – он смотрит, как у меня вытягивается лицо от удивления и несколько снисходительно улыбается.
– И для чего мне...
– У тебя появилось много причин. Например, заработать, позлить зазнавшегося Беса, и заявить о себе, как о гонщице, – заговорщицки тихо говорит Стас, предвкушающее облизывая губы.
– Как-то всё очень сомнительно звучит, – скептически заявляю я. – Тебе-то какое до меня дело?
– Моё дело – предложить, а ты можешь принять предложение или отказаться. Нюансы обговариваются в дороге, – пожимает плечами Стас и бросает окурок себе под ноги, затушив его подошвой лакированных туфель.
Я задумываюсь и меня ведет под руку безумный интерес, когда одобрительно киваю. В любом случае в машине комфортнее, чем на автобусе.
– Тогда и ты ответишь на мои вопросы, – ставлю условие.
– Даже не знаю, хорошо или плохо на тебя влияет общение с Бессоновым... Но твой язык стал значительно острее, – ухмыляется парень и кивает в сторону своего черного мерседеса, соглашаясь с моими условиями.
Я блокирую номер Бессонова и Фирташа, когда они поочередно начинают мне названивать и писать вечером. Не имея желания выслушать даже их извинения, если, конечно, они додумались извиниться, я занималась экономикой с папой в его кабинете.
Экономика – отличный вариант не думать о сегодняшнем дне и грязных словах, которые наговорили парни! Отец отложил все дела, когда я попросила его объяснить мне тему и подготовиться к сдаче модуля. Он спокойно и понятно объяснил логику и формулы, а после поинтересовался какие у меня отношения с преподавателем экономики. Начал расспрашивать о предметах и моей успеваемости, выказывая интерес моей учебы впервые за два с половиной месяца.
Наш совместный вечер был тихим и спокойным. Давно мы так с папой не общались. Я даже не заметила, как разговорилась и призналась, что две недели работала на СТО. Папа был этой новости не рад, но пообещал, что маме ничего не расскажет. Мы поговорили о его работе и как глава фирмы он закидал меня кучей терминов, о которых я ничего не знаю.
В конце концов, когда мы оба утомились, и разошлись по комнатам. Я собралась спать, когда на моём телефоне высветилось очередное сообщение. Если этим идиотам не понятно, что я не хочу общаться, даже если они будут писать с других номеров…
Замираю, когда вчитываюсь в сообщение, отправленное Стасом.
«Напиши мне о своём решении. Как только согласишься – мы начнем тренировку» – я волнительно выдыхаю, поджимая губы.
Я сомневаюсь. Ковалёв преследует личные интересы, которые никак не могут вязаться с моими. Но, конечно, этот змей искуситель знает, как меня заинтересовать и что предложить… Осталось только понять, что он с этого будет иметь.
«Я ещё не приняла решение» – отвечаю я.
«Тик-так, Принцесса, тик-так… Я хочу подготовить победителя, а не проигравшего» – читаю сообщение и крепко сжимаю телефон в руках.
Торопит, давит и заставляет принять решение обоснованным фактом. Две недели – это и без того короткий срок к подготовке турнира на Живых холмах.
«Ты прав, времени не много. Начнем с завтрашнего дня» – рискую и отправляю сообщение, заблокировав телефон.
Внутри всё вспыхнуло от нетерпения и интереса, но я заставляю себя успокоиться и лишний раз всё обдумать. Стас выставил довольно много условий, но результат, который принесёт мне признание и деньги – отличный обмен.
Главное – вовремя остановиться и не подвергать свою жизнь опасности. Тимофей рассказывал, какие трагедии бывают на турнире, когда коэффициент на твой байк зашкаливает за черту бешенных выигрышей.
«Никому – ни слова, как мы договорилась. Завтра будь готова к восьми, я представлю тебя Русо и мы оставим твою заявку на участие» – напоминает мне Стас.
Ничего не отвечаю, положив телефон на тумбу и откидываюсь на подушку. Губы расплываются в довольной улыбке, когда я ощущаю своё право быть безбашенной и уверенной в себе всем на зло и вопреки всему.
В университете я больше не ходила в столовую и не задерживалась в коридорах, желая одного – поменьше пересекаться с Бессоновым и Фирташем. Несмотря на это, Тимофей был настойчивым и каждый день проявлял инициативу, я игнорировала его и ни разу не удостоила взглядом.
На общих парах с потоком я начала подсаживаться к сокурсникам, которые каждый раз метали взгляд между мной и Бессоновым. Кирилл каждый день сидел мрачнее тучи, особенно, когда я отсаживалась в другой конец аудитории и терялась среди студентов.
А он смотрел на меня – я ощущала каждый его взгляд, прикоснувшийся к напряженной спине и с усилием воли проявляла хваленное равнодушие. Жаль только, что внутри у меня разворачивалась буря и ураган противоречий.
Более того – моё сердце клокотало от ярости, что Бессонов за всю неделю не предпринял ни одной попытки приблизиться ко мне или заговорить. Видимо, извиняться для него – ниже достоинства. Я бы и не простила, но, возможно, это бы смягчило мою принципиальность.
Меня разъедало ощущение недоговоренности, но я предана своим принципам и больше не хочу связываться с Бесом. Не после того, как он при всех объявил, что станет моим первым и… В общем не видать ему прощения и моей задницы!
Его даже не возмутило, что я не пришла на работу. А вот меня возмутило, что он не приехал за мной в дни, когда мы должны были писать курсовой. Ему – плевать, и мне должно быть тоже… Только вот дело в этом самом «должно», которое каждый день угнетает мои мысли, едва я вижу его среди толпы студентов.
Я начинаю подозревать, что Фирташ был прав: Кирилл Бессонов – законченный сердцеед. К тому же испытывает повышенный интерес к блондинкам, это и подтвердила Аня с сочувствующим взглядом. Только жалости мне не хватало!
Стас меня отвлёк от рутины и всё моё внутреннее напряжение выходило каждую нашу тренировку на трассе Русо.
Ковалёв, оказывается, отлично гоняет на байке и знает кучу секретов, как подрезать противника. Русо мне польстил, когда сказал, что сделает на меня ставку, когда увидел мою катку по трассе и заверил, что у меня есть шанс показать себя наравне с новичками.
– Опять твои мысли обо всём, но не о дороге! – ко мне подошёл Стас, когда я прибыла к финишу и сняла шлем. – Ты прибыла на двадцать секунд позже.
– Скажи это старой рухляди, – раздраженно фыркаю я, встав с байка. – Что-то с двигателем. Долго разгоняется, после сброса скорости.
– Это отличный байк, Принцесса, а как для новичка – лучший! – защищает свой мотоцикл Ковалёв.
– После моей прокатки на байке Беса – твой напоминает ковыляющую старушку, – не остаюсь я должной. Стас хмурит брови, скептически окинув меня взглядом.
– Ты оседлала байк Бессонова? – переспрашивает Стас.
– Да, – говорю твёрдо, но без подробностей.
– И? – он требовательно приподнимает брови, требуя ответа.
– Что и? – я спрашиваю это с такой яростью, что даже сцепляю кулаки. Только вспоминаю самоуверенного Бессонова заявляющего права на мою задницу – меня аж колотит!
Выдыхаю, стараясь успокоиться. Стас прав, я слишком много думаю о Бессонове и всякой ерунде, чтобы сосредоточиться на подготовке к гонкам.
– Как ты можешь характеризировать его байк? – я поворачиваюсь к Руслану, который отвлекся от шлифовки бака мотоцикла. Ему тоже интересен тот факт, что я каталась на байке Беса.
– Я не знаю, какие у него внутренности, – пожимаю плечами, – но знаю другое… Если ты достанешь мне байк Бессонова – я выиграю, – самоуверенно заявляю я с нотками превосходства, обратившись к Стасу.
Стас и Руслан переглядываются.
– Он его никому не отдаст за просто так, – заверяет меня Стас. – Он в этом вопросе категоричен… Я даже слабо верю, что он дал тебе возможность оседлать его.
– Не верь, – пожимаю я плечами. – Я благодарная тебе за уроки, но на этой рухляди при наборе скорости меня начинает заносить. Я чувствую себя неуверенно, а значит ни о какой победе речь не может идти и вместо того, чтобы спорить – отправь эту груду металла на СТО своего дружка. Пусть посмотрит сцепление.
Стас красноречиво закатывает глаза.
– А ты дерзкая девочка, – смеется Руслан. – Если ты такая резвая, то почему не попросишь Бессонова одолжить байк?
Я молчу, пытаясь перебороть в себе напряжение и раздражение. После той ссоры, кажется, я прекратила контролировать свои эмоции. Видимо, в моём флоте пробоина и теперь меня медленно топит в чувствах.
– Потому что он – мудак, – ровно заявляю я, отвернувшись в сторону и сложив руки на груди. – Слушай, Стас, я серьезно тебе говорю, что этот байк – опасен для меня на гонках. Он барахлит. Отдай его на проверку и завтра попробуем снова.
Стас задумчиво смотрит на мотоцикл и хмыкает, ухмыльнувшись.
– Бессонов заявил тоже самое в понедельник, когда его испытывал, – Стас потирает подбородок и кидает на меня задумчивый взгляд. – Я подумаю, что можно сделать, но тебе нужно тренироваться и приручить третий поворот. Даже без скорости ты с ним не справляешься. Седлай железную лошадку и вперед.
– Да, командир, – насмешливо отдаю ему честь и снова натягиваю на голову шлем.
Макс звонит мне лично в субботу и просит помочь с ремонтом, излив мне душу за сломанные подъёмники. Я растерялась, но пообещала прийти через полчаса.
Вероятность столкнуться с Бессоновым на выходных ничтожна мала.
– Это мои личные отношения с Кириллом, в которые тебе не стоит вмешиваться. Я сама разберусь, не маленькая, – сдержано отвечаю я.
– Очнись! – он встряхивает меня так, что я моя шея хрустит. Глаза парня горят от вспыхнувшей ярости, а его пальцы больно сжали мои предплечья. – Если хочешь просто трахаться – попроси меня! Бессонов, как только заполучит тебя – разобьёт твои розовые очки и потопчется по ним, а весь универ будет потом обсуждать, как тебя поимели. Ты же знаешь – не нравишься Бесу, не нравишься никому.
– Фирташ, долго ты ещё будешь распыляться и портить всем настроение? Ты нас задерживаешь, – я перевожу взгляд за спину Тима, обнаруживая Бессонова. Парень смотрит на моего друга из-под бровей, а по лицу ритмично двигаются желваки от яростно сцепленных зубов.
– Я предупреждал тебя не приближаться к ней, но ты настолько конченный отморозок, что до тебя не доходит с первого раза! – рявкает Тим, повернувшись лицом к Бессонову.
– Когда что-то объясняет тупица, сложно понять с первого раза, – ухмыляется Бессонов, провоцируя Тимофея.
– А когда ты хочешь трахнуть мою подругу, потому что она блондинка – это, по-твоему, не тупо? – взрывается Тимофей на яростный бас, который прокатился по всему университетскому дворику.
Он добился того, чтобы у этого шоу появились зрители. Я в восторге!
– Может тебя бесит, что ты сам хочешь поиметь свою милую подружку? А, Фирташ? Признаюсь, сложно оставаться равнодушным, когда рядом находится она. Я тебя понимаю, – Кирилла несёт, и он совсем не обращает внимание на моё недоумение.
– Рот закрой! Я просто хочу защитить её от твоей блядской натуры! – Фирташ резко поворачивается ко мне, схватив под локоть. – Этот сукин сын однажды увел у меня девушку. Знаешь, что этот ублюдок сделал, когда трахнул её? Сказал выметаться и выставил её ночью на улицу!
– Забыл уточнить, что эта шлюха караулила меня ежедневно и сама накинулась с порога, а через три недели припёрлась с фальшивым тестом, – без каких-либо эмоций парирует Кир.
У меня разбегаются глаза, как и мысли.
– Всё, хватит. Отпусти меня...
Я пытаюсь вырвать свой локоть из хватки Тима, но он меня дергает к себе. Ощущая острую боль в руке, роняю сумку, когда второй рукой решаю оттолкнуть от себя невменяемого друга. А друг, видимо, уже бывший...
– Послушай, – Тим выдыхает, потирая переносицу, а затем замирает. Смотрит на землю и молчит, только щеки его наливаются румяными пятнами от бешенства.
Я оборачиваюсь, увидев, что из моей сумки выпал блокнот и цветные маркеры... И пачка презервативов.
– Не может быть... – Фирташ бегает взглядом между мной и Бессоновым.
Кирилл подкрадывается ближе и подбирает с земли пачку презервативов, покрутив её в руках. У меня внутри всё сжимается от волнения.
– Вот значит, как, Лиса... – он кажется удивленным, но в глазах сгущается буря, – значит, ты уже умеешь трахаться. Что же... Хотя бы с защитой.
– Это не моё, – оправдание глупо слетает с языка, и я напряженно оглядываюсь, увидев непрошенных зрителей.
– Я только не пойму зачем ты строишь из себя неприступную крепость, дверь которой уже давно открыта? – он смеется, ему, чёрт возьми, весело!
– Держи свой грязный язык при себе! – рявкает Тим.
Я подбираю сумку с земли, сложив в неё выпавшие вещи. И меня заводит вся это ситуация настолько, что я подхожу к Бессонову и забираю пачку презервативов, спрятав в свою сумку. Он заинтересовано смотрит на меня, пошло ухмыляясь, а я всем сердцем жажду, чтобы он подавился своими насмешками!
– Думаешь, сегодня пригодятся? – Бессонов лукаво сощуривается.
– Думаю, да, – отвечаю я со всей серьезностью. – Но, видимо, не с тобой, – стараюсь ответить остро и задеть чувства Беса также бесцеремонно, как он задел мои.
Вместо ответа, он опрокидывает голову назад и так раскатисто расхохотался, будто услышал самую смешную шутку. А у меня внутри всё обрывается, потому что я вижу в его взгляде знакомые мне искорки его внутреннего Беса. Только бы ты не ляпал языком!
– Я всё равно буду твоим первым, – заявляет он так громко и уверенно, что я отступаю назад, ощущая липкие взгляды прохожих. Я моментально внутренне сжимаюсь в комок нервов и стыда. Зачем он так высмеивает меня? Это слишком жёстко. – Я же говорил, что мне твоя задница нравится больше!
– Ублюдок! – Фирташ бросается на Кирилла, а я едва успеваю отпрыгнуть в сторону.
Два оленя сцепились в бешеной хватке, и я понимаю, что мне здесь не место. Пробираюсь сквозь образовавшуюся толпу из любопытных носов, но вздрагиваю и оборачиваюсь, когда слышу металлически скрежет.
Я пораженно выдыхаю вместе с очевидцами, когда двое парней повалили мотоцикл. За байк мне очень досадно, а то, что они бьют друг другу наглые морды – ни капельки!
Сворачиваю в сторону парковки и шарю по карманам в поиске налички для автобуса, но мой взгляд цепляет за подпирающего стену Краснова с сигаретой в зубах в нескольких шагах от меня.
– А ты умеешь завести народ, – кивает он на шум и драку за моей спиной.
Я устало прикрываю глаза и с раздражением выдыхаю, продолжая путь. Стас присоединяется ко мне, молчаливо делая несколько затяжек.
– Подвести?
– Нет, – отвечаю слишком резко.
– Тебе нужно успокоиться. Ничто так не успокоит гонщицу, как гоночная машина, – делает заключение парень, подмигивая мне.
– Как мило. Значит, Бессонов ещё и обсуждает меня со своими друзьями... – закатываю я глаза.
– То, как ты сидишь на байке – многое говорит о твоих способностях, – пожимает он плечами.
– У тебя машина, а не байк.
– Тачку водить умеешь? – спрашивает он, заставляя меня переключиться на разговор с ним.
– Не особо.
– Что, даже неинтересно? – он останавливается и я почему-то тоже. Поправляю сумку и стыдливо отвожу взгляд в сторону, вспоминая что именно у меня там лежит. – Обещаю не приставать. То, что было на вечеринке – каюсь, перебрал.
– Тогда зачем ты хочешь меня подвести?
– Хочу задать тебе несколько вопросов.
– О чём? – уточняю я.
– О Живых холмах, – он смотрит, как у меня вытягивается лицо от удивления и несколько снисходительно улыбается.
– И для чего мне...
– У тебя появилось много причин. Например, заработать, позлить зазнавшегося Беса, и заявить о себе, как о гонщице, – заговорщицки тихо говорит Стас, предвкушающее облизывая губы.
– Как-то всё очень сомнительно звучит, – скептически заявляю я. – Тебе-то какое до меня дело?
– Моё дело – предложить, а ты можешь принять предложение или отказаться. Нюансы обговариваются в дороге, – пожимает плечами Стас и бросает окурок себе под ноги, затушив его подошвой лакированных туфель.
Я задумываюсь и меня ведет под руку безумный интерес, когда одобрительно киваю. В любом случае в машине комфортнее, чем на автобусе.
– Тогда и ты ответишь на мои вопросы, – ставлю условие.
– Даже не знаю, хорошо или плохо на тебя влияет общение с Бессоновым... Но твой язык стал значительно острее, – ухмыляется парень и кивает в сторону своего черного мерседеса, соглашаясь с моими условиями.
Глава 9. Я тебя не простила
Я блокирую номер Бессонова и Фирташа, когда они поочередно начинают мне названивать и писать вечером. Не имея желания выслушать даже их извинения, если, конечно, они додумались извиниться, я занималась экономикой с папой в его кабинете.
Экономика – отличный вариант не думать о сегодняшнем дне и грязных словах, которые наговорили парни! Отец отложил все дела, когда я попросила его объяснить мне тему и подготовиться к сдаче модуля. Он спокойно и понятно объяснил логику и формулы, а после поинтересовался какие у меня отношения с преподавателем экономики. Начал расспрашивать о предметах и моей успеваемости, выказывая интерес моей учебы впервые за два с половиной месяца.
Наш совместный вечер был тихим и спокойным. Давно мы так с папой не общались. Я даже не заметила, как разговорилась и призналась, что две недели работала на СТО. Папа был этой новости не рад, но пообещал, что маме ничего не расскажет. Мы поговорили о его работе и как глава фирмы он закидал меня кучей терминов, о которых я ничего не знаю.
В конце концов, когда мы оба утомились, и разошлись по комнатам. Я собралась спать, когда на моём телефоне высветилось очередное сообщение. Если этим идиотам не понятно, что я не хочу общаться, даже если они будут писать с других номеров…
Замираю, когда вчитываюсь в сообщение, отправленное Стасом.
«Напиши мне о своём решении. Как только согласишься – мы начнем тренировку» – я волнительно выдыхаю, поджимая губы.
Я сомневаюсь. Ковалёв преследует личные интересы, которые никак не могут вязаться с моими. Но, конечно, этот змей искуситель знает, как меня заинтересовать и что предложить… Осталось только понять, что он с этого будет иметь.
«Я ещё не приняла решение» – отвечаю я.
«Тик-так, Принцесса, тик-так… Я хочу подготовить победителя, а не проигравшего» – читаю сообщение и крепко сжимаю телефон в руках.
Торопит, давит и заставляет принять решение обоснованным фактом. Две недели – это и без того короткий срок к подготовке турнира на Живых холмах.
«Ты прав, времени не много. Начнем с завтрашнего дня» – рискую и отправляю сообщение, заблокировав телефон.
Внутри всё вспыхнуло от нетерпения и интереса, но я заставляю себя успокоиться и лишний раз всё обдумать. Стас выставил довольно много условий, но результат, который принесёт мне признание и деньги – отличный обмен.
Главное – вовремя остановиться и не подвергать свою жизнь опасности. Тимофей рассказывал, какие трагедии бывают на турнире, когда коэффициент на твой байк зашкаливает за черту бешенных выигрышей.
«Никому – ни слова, как мы договорилась. Завтра будь готова к восьми, я представлю тебя Русо и мы оставим твою заявку на участие» – напоминает мне Стас.
Ничего не отвечаю, положив телефон на тумбу и откидываюсь на подушку. Губы расплываются в довольной улыбке, когда я ощущаю своё право быть безбашенной и уверенной в себе всем на зло и вопреки всему.
***
В университете я больше не ходила в столовую и не задерживалась в коридорах, желая одного – поменьше пересекаться с Бессоновым и Фирташем. Несмотря на это, Тимофей был настойчивым и каждый день проявлял инициативу, я игнорировала его и ни разу не удостоила взглядом.
На общих парах с потоком я начала подсаживаться к сокурсникам, которые каждый раз метали взгляд между мной и Бессоновым. Кирилл каждый день сидел мрачнее тучи, особенно, когда я отсаживалась в другой конец аудитории и терялась среди студентов.
А он смотрел на меня – я ощущала каждый его взгляд, прикоснувшийся к напряженной спине и с усилием воли проявляла хваленное равнодушие. Жаль только, что внутри у меня разворачивалась буря и ураган противоречий.
Более того – моё сердце клокотало от ярости, что Бессонов за всю неделю не предпринял ни одной попытки приблизиться ко мне или заговорить. Видимо, извиняться для него – ниже достоинства. Я бы и не простила, но, возможно, это бы смягчило мою принципиальность.
Меня разъедало ощущение недоговоренности, но я предана своим принципам и больше не хочу связываться с Бесом. Не после того, как он при всех объявил, что станет моим первым и… В общем не видать ему прощения и моей задницы!
Его даже не возмутило, что я не пришла на работу. А вот меня возмутило, что он не приехал за мной в дни, когда мы должны были писать курсовой. Ему – плевать, и мне должно быть тоже… Только вот дело в этом самом «должно», которое каждый день угнетает мои мысли, едва я вижу его среди толпы студентов.
Я начинаю подозревать, что Фирташ был прав: Кирилл Бессонов – законченный сердцеед. К тому же испытывает повышенный интерес к блондинкам, это и подтвердила Аня с сочувствующим взглядом. Только жалости мне не хватало!
Стас меня отвлёк от рутины и всё моё внутреннее напряжение выходило каждую нашу тренировку на трассе Русо.
Ковалёв, оказывается, отлично гоняет на байке и знает кучу секретов, как подрезать противника. Русо мне польстил, когда сказал, что сделает на меня ставку, когда увидел мою катку по трассе и заверил, что у меня есть шанс показать себя наравне с новичками.
– Опять твои мысли обо всём, но не о дороге! – ко мне подошёл Стас, когда я прибыла к финишу и сняла шлем. – Ты прибыла на двадцать секунд позже.
– Скажи это старой рухляди, – раздраженно фыркаю я, встав с байка. – Что-то с двигателем. Долго разгоняется, после сброса скорости.
– Это отличный байк, Принцесса, а как для новичка – лучший! – защищает свой мотоцикл Ковалёв.
– После моей прокатки на байке Беса – твой напоминает ковыляющую старушку, – не остаюсь я должной. Стас хмурит брови, скептически окинув меня взглядом.
– Ты оседлала байк Бессонова? – переспрашивает Стас.
– Да, – говорю твёрдо, но без подробностей.
– И? – он требовательно приподнимает брови, требуя ответа.
– Что и? – я спрашиваю это с такой яростью, что даже сцепляю кулаки. Только вспоминаю самоуверенного Бессонова заявляющего права на мою задницу – меня аж колотит!
Выдыхаю, стараясь успокоиться. Стас прав, я слишком много думаю о Бессонове и всякой ерунде, чтобы сосредоточиться на подготовке к гонкам.
– Как ты можешь характеризировать его байк? – я поворачиваюсь к Руслану, который отвлекся от шлифовки бака мотоцикла. Ему тоже интересен тот факт, что я каталась на байке Беса.
– Я не знаю, какие у него внутренности, – пожимаю плечами, – но знаю другое… Если ты достанешь мне байк Бессонова – я выиграю, – самоуверенно заявляю я с нотками превосходства, обратившись к Стасу.
Стас и Руслан переглядываются.
– Он его никому не отдаст за просто так, – заверяет меня Стас. – Он в этом вопросе категоричен… Я даже слабо верю, что он дал тебе возможность оседлать его.
– Не верь, – пожимаю я плечами. – Я благодарная тебе за уроки, но на этой рухляди при наборе скорости меня начинает заносить. Я чувствую себя неуверенно, а значит ни о какой победе речь не может идти и вместо того, чтобы спорить – отправь эту груду металла на СТО своего дружка. Пусть посмотрит сцепление.
Стас красноречиво закатывает глаза.
– А ты дерзкая девочка, – смеется Руслан. – Если ты такая резвая, то почему не попросишь Бессонова одолжить байк?
Я молчу, пытаясь перебороть в себе напряжение и раздражение. После той ссоры, кажется, я прекратила контролировать свои эмоции. Видимо, в моём флоте пробоина и теперь меня медленно топит в чувствах.
– Потому что он – мудак, – ровно заявляю я, отвернувшись в сторону и сложив руки на груди. – Слушай, Стас, я серьезно тебе говорю, что этот байк – опасен для меня на гонках. Он барахлит. Отдай его на проверку и завтра попробуем снова.
Стас задумчиво смотрит на мотоцикл и хмыкает, ухмыльнувшись.
– Бессонов заявил тоже самое в понедельник, когда его испытывал, – Стас потирает подбородок и кидает на меня задумчивый взгляд. – Я подумаю, что можно сделать, но тебе нужно тренироваться и приручить третий поворот. Даже без скорости ты с ним не справляешься. Седлай железную лошадку и вперед.
– Да, командир, – насмешливо отдаю ему честь и снова натягиваю на голову шлем.
***
Макс звонит мне лично в субботу и просит помочь с ремонтом, излив мне душу за сломанные подъёмники. Я растерялась, но пообещала прийти через полчаса.
Вероятность столкнуться с Бессоновым на выходных ничтожна мала.
