– Руки прочь! – раздается грозный голос за моей спиной, к которой прижимается стальная грудь. Он скидывает мои руки и заставляет впиться в бак.
– Но я тоже хочу... – расстроилась я, когда Кирилл заводит мотор и берет управление мотоцикла на себя.
От скукоты и задетых чувств, складываю руки на груди и откидываю голову на плечо парня. Находясь в капкане его рук – ощущаю полную безопасность, но моя обида никуда не делась. Почему мне нельзя повести? Он же всё и всегда контролирует!
В какой-то момент мои руки сползают с груди и опускается на его напряженный ноги, а я всё теснее двигаюсь назад. Он такой горячий, а этот шлем такой неудобный…
Щелкаю застежку под подбородком и снимаю шлем, ощущая безумный ветер, который бьется в лицо и охлаждает мои пылающие щеки.
– Сейчас же надень! – приказывает на ухо парень, раздражаясь.
– В нём жарко, – теперь я куда с большим удовольствием откидываю голову на плечо парня, прикрывая глаза. Между ног оставляю шлем, а сама поднимаю руки, представляя, что нахожусь на носу Титаника…
Чёрт, да!
– Блядь… – рычит над ухом парень и замедляет скорость, останавливая байк у обочины, как только мы въезжаем в город. – Да что с тобой не так? – я теряю опору, когда Кир быстро спрыгивает на ноги. В последний момент он меня ловит, когда я едва не скатываюсь с байка кувырком.
Бессонов садит меня и хватает за щеки, принуждая посмотреть на него. Свет от кафетерия освещает Кирилла. Его растрёпанные волосы манят мои пальцы, а тяжелое дыхание хочется ощутить на своих губах. Перекинув вторую ногу, я захватываю коленками бедра парня в свой плен.
Диктовать свои условия — чистый кайф!
– Поцелуй меня. Сейчас же, – шепчу я, ощущая пересохшие губы.
Мои руки на шее Кирилла и в волосах. Я тянусь к нему всем своим нутром, желая его губы и близость.
– Постой… – Кирилл пытается найти мой взгляд, но, когда наши губы соприкасаются – отдается моему легкому безумию.
Он меня обнимает, прижимает к себе ближе. Я таю от этих прикосновений и также жажду к нему прикоснуться. Поступаю дерзко, как и он – дергаю за замочек и раскрываю кожанку. Руки оказываются под его футболкой, прикасаясь к разгорячённому телу. Он вздрагивает и улыбается мне в губы.
Такая я тебе нравлюсь больше, Бес?
– Какая ты сегодня смелая, – шепчет Бессонов, отклонившись.
– Я же сказала, что у меня хороший учитель… – смотрю в его глаза и восхищаюсь парнем, который сегодня стал центром моей вселенной.
Кирилл в миг хмурится, а затем сощуривается, внимательно всматриваясь в мои глаза. Парень наклоняется надо мной и заставляет мою голову повернуться в сторону света.
Кир выдыхает резко и несколько пораженно.
– Ты что, под кайфом? – спрашивает парень, а затем его руки исчезают из-за чего я покачиваюсь, крепче схватившись за его футболку.
– Ну… Может, совсем немного, – беззаботно пожимаю плечами и улыбаюсь. – А ты когда успел стать прилежным мальчиком?
– С ума сойти! – он хватает мой подбородок. – Кто тебя накурил?
– Поцелуй меня ещё раз и, может быть, я скажу... – смеюсь и пытаюсь дотянуться до его губ, но парень меня останавливает.
– Кто? – требовательно повторяет вопрос.
– Сама.
– Лиса! – злится Кир.
– Бес! – подражаю его тону, но меня смешит ситуация и я не могу быть злой, как он. – Успокойся, я только чуть-чуть попробовала. Ты же хотел, чтобы я стала смелой? Вот! Я сейчас готова на любой подвиг, – заверяю я парня, облизывая сухие губы.
– Пошли, – он забирает ключи от зажигания и заставляет слезть с мотоцикла, крепко перехватывая мою ладонь.
– Куда мы? – осматриваюсь по сторонам, понимая, что мы на окраине города.
– Сначала ты поешь, а затем… – он смотрит на меня, крепче сжимая ладонь, почти до ощутимой боли. – А затем мы с тобой разберемся, насколько ты смелая.
– Какой грозный! – смеюсь я.
– Ты – невыносимая, – фыркает парень и ведет меня в сторону круглосуточного кафетерия.
– Как и ты. Мы подходим друг другу, правда?
Кир смотрит на меня снисходительно, но затем снова хмурится.
– Мы это тоже обсудим. Обязательно.
Я открываю глаза и меня слепит свет из окна до острой боли в голове. Виски простреливает, во рту першит, а тело тяжелое для малейшего движения. Увесистая рука крепко обнимает за талию и давит на живот, из-за чего меня мутит. Под одеялом невыносимо жарко.
Поворачиваю голову, мазнув носом по волосам парня. Бессонов, ощутив через сон моё копошение, обнимает и прижимает к себе теснее. Дыхание перехватывает от того, как мой желудок выворачивается наизнанку.
Твою ж мать…
Прикрыв глаза рукой, я сжимаю пальцами переносицу, ощущая бешенную пульсацию, но это на какую-то значительную секунду облегчает боль. Чтобы сориентироваться нужно время, ведь вся прошедшая ночь смазалась и появляется в голове сумбурными отрывками.
Кажется, мне срочно нужно в ванную, иначе меня вырвет прямо здесь…
Аккуратно перехватываю тяжелое запястье, отвожу его в сторону и сажусь. Одеяло сползает с моего тела, но я ошарашено его ловлю, когда понимаю, что на мне нет одежды. Холод бьёт по лицу от ужаса.
Ошалело вздрагиваю и смотрю на Кирилла, который переворачивается на спину и открывает сонные глаза.
– Ты чего подорвалась? Ещё рано, – он замечает мой взгляд и приподнимается на локте, нахмурившись.
Я крепче сжимаю одеяло на груди и пытаюсь ощутить на себе хотя бы трусы, которых нет. Неловко отворачиваюсь и замечаю все потерянные вещи разбросанные по полу комнаты.
– Лиса-а-а, только не вздумай истерить, – настойчиво обращается ко мне Бессонов, а я в полной растерянности напрягаю свой мозг, пытаясь сложить воспоминания в одно толковое событие.
– Мы переспали? – спрашиваю охрипшим голосом, не сводя глаз со своего кружевного комплекта на полу.
– Я же говорил, что ты ничего не вспомнишь, – насмешливо прыскает парень. – Надо было слушать меня, а не своё желание напиться до отключки.
Растерянность куда-то резко исчезает, иступив место жгучей обиде и ярости.
– Прости? – я поворачиваюсь к парню, который удобнее садится и с нескрываемым интересом скользит по моей обнаженной спине пристальным взглядом.
– За вчерашнее – прощаю, – припечатывает он меня, а сердце в груди до боли сжимается.
Я помню, что после кафетерия мы поехали к нему. Помню, как долго он копошился в душе, а я нашла в холодильнике крепкий алкоголь янтарного цвета. До его возвращения я уже выпила пару порций. Дальше помню, как Кир ко мне присоединился, а потом… Потом какой-то бешенный экстаз в полутьме.
– Видимо, я хорошо старалась, вымаливая твоё щедрое прощение, – ярость делает мой язык острым, а взгляд приправляет презрением.
Бессонов артистично приподнимает бровь, не убирая со своих губ издевательскую насмешку.
– Что ты помнишь? – он соизволил поинтересоваться, когда я отворачиваюсь и спускаю ноги на пол.
– Что не послала тебя в задницу. Так что… Иди в задницу, Бессонов! – раздраженно фыркаю, заматываясь в тяжелое одеяло и резко поднимаюсь.
Это была моя ошибка…
Голова кружится и я, пошатнувшись, едва не падаю, вовремя плюхнувшись на край кровати. Ничего себе. Вот, что скрывается под словечком «похмелье»! Никогда не была с ним так близко знакома и, честно говоря, не хочу знакомиться ближе.
– Видимо, я хорошенько вскружил тебе голову, – его замечания и насмешки внутреннее меня цепляют до обиды, но внешне заставляют разъяриться.
Вторая попытка оказалась успешнее и я, стоя на слабых ногах, собираю свои вещи. Голова кружится, когда я наклоняюсь, живот всё ещё скручивает, а спину жжёт пристальный взгляд парня. Такое утречко даже плохим не назовёшь. Оно паршивое!
– Мы не занимались сексом, – заявляю я, когда все мои вещи оказываются в руках. Смотрю на Бессонова, пытаясь расшифровать его взгляд, но он лишь склоняет голову. – Ну? Да или нет? – срываюсь, когда он молчит и провоцирует меня эмоции.
– Ты утверждаешь или спрашиваешь? – он издевается надо мной – определенно!
Я шарю взглядом по кровати, не наблюдая следов близости. Себя я чувствую плохо, но никакого дискомфорта между бедер нет. Я помню, как Аня рассказывала о своём первом опыте с парнем. Она целый день пролежала с грелкой на животе и почти не двигалась.
– Кирилл, – я предупреждаю, что шутить со мной сейчас не стоит.
– Вчера сладкое получила только ты, так что расслабься, – он сочно надо мной издевается, и не скрывает, что получает от этого удовольствие.
– Хорошо, – киваю я и поворачиваюсь к двери.
– И всё? – его вопрос бьет меня в спину, я остановилась.
– А что ещё? – не оборачиваюсь.
– Возможно, ты хочешь поблагодарить меня, что не посягнул на твою честь? Не каждый бы сдержался, наблюдая, что ты вытворяла вчера.
– Спасибо, Бессонов, – мягко тяну, оборачиваясь, – спасибо тебе за то, что я ничего не помню.
– У тебя по утрам всегда такой острый язычок? – он хмыкает, сверкая своими глазами.
– Так же часто, как и у тебя стояк, – твёрдо говорю я и выхожу из комнаты, слыша его хриплый смех.
Ванную нахожу быстро, но едва я переступаю порог и закрываю двери – сгибаюсь над туалетом. Меня мутит, но желудок оказался пустой и не готовый к подобному. Переждав волну спазмов, умываюсь и смотрю в зеркало.
Косметики на лице нет. Волосы уложены в небрежную косу. Выгляжу сонной и немного бледной, но ничего не напоминает о сумбурной ночи. Нет… Всё же следы есть. Я скриплю зубами, находя бардовые отметины на шее и пониже. Он меня пометил!
Отвожу взгляд и цепляюсь за открытое мусорное ведро, в котором разноцветные пряди для волос. Неужели я, когда была пьяна, умудрилась привести себя в порядок перед сном?
Не помню. В памяти одни провалы и это впервые для меня. Подобное пугает… За это время могло случиться что угодно.
Душ принимаю долго, пытаясь прийти в себя. Сначала отрезвляю себя холодной водой, затем греюсь и моюсь в горячей. Пока моюсь, вода обжигает безжалостные засосы, которые зудят. Они оказались везде – от шеи до бедер. Что же вчера всё-таки было, кроме того веселья, которое я помню до помутнения рассудка?
Прежде чем выйти из ванной комнаты, я долго думаю, стоит ли мне прикрыться полотенцем… Это смущает. Я никогда не щеголяла обнаженной, тем более не спала рядом с парнем без одежды...
Ну и чёрт с ним! Хватит с меня примерного поведения. В конце концов, что мне скрывать, если я проснулась голой в одной постели с самим Бесом? Строить невинную обиженную девочку – точно не собираюсь.
Выхожу из ванны с гордо поднятой головой, но на перекрестке в коридоре теряюсь. Квартира Бессонова весьма впечатляющая, но с минимальным набором мебели и интерьерных аксессуаров.
Где же мне найти мою куртку и остальные вещи? Осматриваюсь по сторонам и слышу звуки из кухни. Если у него хватило ума спрятать от меня вещи…
– Ты видел мой телефон? – задаю я вопрос.
Переполненная жаждой, увидев раковину, я сразу иду к ней. Хватаю стакан и подставляю под воду.
Кирилл отвлекается от телефона, отпивая из чашки кофе. Причем слишком неудачно. Едва заметив меня, поперхнулся точно горячим напитком, заходясь в предсмертном кашле.
Стратегия Ани работает безупречно – смутить человека до того, как он смутит меня. Это работает с Бессоновым, так как именно он всегда инициатор подобных шоу. По его выражению лица, подобная смена ролей, ему очень не нравится.
– Даже жаль тебя. Не думала, что ты так редко видишь женскую грудь, – я подняла стакан, словно делая тост, а затем с жадностью прилипла, осушив до дна.
Холодная водичка – то, что нужно. Я блаженно улыбнулась.
– Ты… – он едва выдохнул, но осекся и отвернулся. – Возьми, – он стягивает с себя черную футболку и протягивает руку, озабоченно таращась в стену.
– Я тебя смущаю? – заинтересованно смотрю на футболку в вытянутой руке и не спешу брать, хотя руки чесались прикрыться как можно скорее.
– Надень! – требовательно подрыкивает недовольный Бессонов.
– Так странно, – беру футболку, но стараюсь делать свои движения плавными, не показывая собственного волнения. А вот пальчики на ногах поджались от дискомфорта. Сложно воевать, когда не в курсе, как держать пушку и когда стрелять! – Вчера раздевал, сегодня одеваешь… Ты будто определиться не можешь. Не похоже на тебя, Бессонов.
– Лиса, не заигрывайся, – он стрельнул в меня грозными глазами. – Этот раунд ты заведомо проиграешь.
– Для игры нужно обозначить четкие правила и выигрыш. Так что это не игра, а элементарный стёб, – пожимаю я плечами. – Кормить будешь или я на сухом пойке за своё плохое поведение?
Бессонов качает головой, слабо фыркнув на мою язвительность.
– Садись. Сейчас подам завтрак, – он рывком хватает лопатку и переворачивает тосты. – Будешь кофе или чай?
– Тебя, – хмыкнула я, отчего-то наслаждаясь этой маленькой игрой.
– Что? – он обернулся, пораженно выдохнув.
– А? – тоже удивилась я.
– Что ты сказала? – уточняет парень, нахмурившись.
– А что я сказала? – подражаю его недоумению и бесам, которые заклубились в его глазах.
Бессонов отворачивается с раздражением к плите, выкладывая тосты и разбивая яйца для яичницы.
Мой взгляд скользит по его мускулистой спине, задерживаясь на узких бедрах. Домашние штаны приспущены, а над копчиком красуются две интригующие ямочки. Бессонов чертовски хорош, сомнений в этом нет. Но я никак не могу найти ту ниточку, которая привела его ко мне… И которая приводит каждый новый день.
– Ты мне расскажешь, что между нами было? – спрашиваю я, подтягивая к себе поближе аппетитный завтрак, начав его с хладнокровностью разделывать ножом и вилкой.
Бессонов садится медленно, задумавшись.
– Я же сказал – ты получила сладкое, – напомнил мне Бес.
– Что это значит? – стараюсь выбить из него конкретику.
Кирилл склоняет голову, наблюдая за мной с лукавым прищуром.
– В следующий раз я обязательно напомню тебе эти ощущения, – он красноречиво прошелся по мне взглядом, задерживаясь на прикрытой его футболкой груди.
Клокочущая обида с яростью заметалась внутри меня. Отодвинув от себя тарелку, я откидываюсь на спинку деревянного стула, сложив руки под грудью.
– Говори. Сейчас же, – требую я.
– Ты же только оделась! Неужели я на тебя так влияю, что ты хочешь, как можно быстрее, снова выпрыгнуть из шмоток?
Я возмущенно вспыхнула, но, когда не нашла, что ответить, отвернулась. Слезы предательски застелили глаза, которые я закрыла. Главное – успокоиться. Зачем он так издевается надо мной? Знает ведь, что я не готова делить с ним постель и отношусь к этому серьезно, но при этом его шутки безжалостны и достаточно конкретны.
– Бессонов… – устало выдохнула я, – ты меня раздражаешь, – выдала я совсем не то, что хотела. Лучше наступать, чем отбиваться.
– Ночью ты говорила другое, – его замечания заставляют меня яростно сопеть. – Кир, какой ты горячий! Кир, какой ты большой! Кирюша, хочу только тебя… – подражает он моему голосу.
– Заткись! – взлетаю я над столом, хлопнув ладонями по нему. Я смотрю в его глаза, пытаясь найти насмешку, но парень остается равнодушный к моему взрыву, что доказывает правдивость его слов. – Я в жизни не называла тебя Кирюшей!
Бес хмыкает.
– Никогда не поздно начать. У тебя это получается с изыском… Меня заводит! – он продолжает завтракать, а я не могу найти своё место преткновения. Отхожу к столешнице, облокотившись на неё поясницей.
– Ты пытаешься меня соблазнить? – настороженно вскидываю взгляд, встречая его похабную ухмылку. – Значит, я права, – верно растолковала я его реакцию на мои слова. – Ты правда думаешь, что получится?
– Но я тоже хочу... – расстроилась я, когда Кирилл заводит мотор и берет управление мотоцикла на себя.
От скукоты и задетых чувств, складываю руки на груди и откидываю голову на плечо парня. Находясь в капкане его рук – ощущаю полную безопасность, но моя обида никуда не делась. Почему мне нельзя повести? Он же всё и всегда контролирует!
В какой-то момент мои руки сползают с груди и опускается на его напряженный ноги, а я всё теснее двигаюсь назад. Он такой горячий, а этот шлем такой неудобный…
Щелкаю застежку под подбородком и снимаю шлем, ощущая безумный ветер, который бьется в лицо и охлаждает мои пылающие щеки.
– Сейчас же надень! – приказывает на ухо парень, раздражаясь.
– В нём жарко, – теперь я куда с большим удовольствием откидываю голову на плечо парня, прикрывая глаза. Между ног оставляю шлем, а сама поднимаю руки, представляя, что нахожусь на носу Титаника…
Чёрт, да!
– Блядь… – рычит над ухом парень и замедляет скорость, останавливая байк у обочины, как только мы въезжаем в город. – Да что с тобой не так? – я теряю опору, когда Кир быстро спрыгивает на ноги. В последний момент он меня ловит, когда я едва не скатываюсь с байка кувырком.
Бессонов садит меня и хватает за щеки, принуждая посмотреть на него. Свет от кафетерия освещает Кирилла. Его растрёпанные волосы манят мои пальцы, а тяжелое дыхание хочется ощутить на своих губах. Перекинув вторую ногу, я захватываю коленками бедра парня в свой плен.
Диктовать свои условия — чистый кайф!
– Поцелуй меня. Сейчас же, – шепчу я, ощущая пересохшие губы.
Мои руки на шее Кирилла и в волосах. Я тянусь к нему всем своим нутром, желая его губы и близость.
– Постой… – Кирилл пытается найти мой взгляд, но, когда наши губы соприкасаются – отдается моему легкому безумию.
Он меня обнимает, прижимает к себе ближе. Я таю от этих прикосновений и также жажду к нему прикоснуться. Поступаю дерзко, как и он – дергаю за замочек и раскрываю кожанку. Руки оказываются под его футболкой, прикасаясь к разгорячённому телу. Он вздрагивает и улыбается мне в губы.
Такая я тебе нравлюсь больше, Бес?
– Какая ты сегодня смелая, – шепчет Бессонов, отклонившись.
– Я же сказала, что у меня хороший учитель… – смотрю в его глаза и восхищаюсь парнем, который сегодня стал центром моей вселенной.
Кирилл в миг хмурится, а затем сощуривается, внимательно всматриваясь в мои глаза. Парень наклоняется надо мной и заставляет мою голову повернуться в сторону света.
Кир выдыхает резко и несколько пораженно.
– Ты что, под кайфом? – спрашивает парень, а затем его руки исчезают из-за чего я покачиваюсь, крепче схватившись за его футболку.
– Ну… Может, совсем немного, – беззаботно пожимаю плечами и улыбаюсь. – А ты когда успел стать прилежным мальчиком?
– С ума сойти! – он хватает мой подбородок. – Кто тебя накурил?
– Поцелуй меня ещё раз и, может быть, я скажу... – смеюсь и пытаюсь дотянуться до его губ, но парень меня останавливает.
– Кто? – требовательно повторяет вопрос.
– Сама.
– Лиса! – злится Кир.
– Бес! – подражаю его тону, но меня смешит ситуация и я не могу быть злой, как он. – Успокойся, я только чуть-чуть попробовала. Ты же хотел, чтобы я стала смелой? Вот! Я сейчас готова на любой подвиг, – заверяю я парня, облизывая сухие губы.
– Пошли, – он забирает ключи от зажигания и заставляет слезть с мотоцикла, крепко перехватывая мою ладонь.
– Куда мы? – осматриваюсь по сторонам, понимая, что мы на окраине города.
– Сначала ты поешь, а затем… – он смотрит на меня, крепче сжимая ладонь, почти до ощутимой боли. – А затем мы с тобой разберемся, насколько ты смелая.
– Какой грозный! – смеюсь я.
– Ты – невыносимая, – фыркает парень и ведет меня в сторону круглосуточного кафетерия.
– Как и ты. Мы подходим друг другу, правда?
Кир смотрит на меня снисходительно, но затем снова хмурится.
– Мы это тоже обсудим. Обязательно.
Глава 11. Бунт
Я открываю глаза и меня слепит свет из окна до острой боли в голове. Виски простреливает, во рту першит, а тело тяжелое для малейшего движения. Увесистая рука крепко обнимает за талию и давит на живот, из-за чего меня мутит. Под одеялом невыносимо жарко.
Поворачиваю голову, мазнув носом по волосам парня. Бессонов, ощутив через сон моё копошение, обнимает и прижимает к себе теснее. Дыхание перехватывает от того, как мой желудок выворачивается наизнанку.
Твою ж мать…
Прикрыв глаза рукой, я сжимаю пальцами переносицу, ощущая бешенную пульсацию, но это на какую-то значительную секунду облегчает боль. Чтобы сориентироваться нужно время, ведь вся прошедшая ночь смазалась и появляется в голове сумбурными отрывками.
Кажется, мне срочно нужно в ванную, иначе меня вырвет прямо здесь…
Аккуратно перехватываю тяжелое запястье, отвожу его в сторону и сажусь. Одеяло сползает с моего тела, но я ошарашено его ловлю, когда понимаю, что на мне нет одежды. Холод бьёт по лицу от ужаса.
Ошалело вздрагиваю и смотрю на Кирилла, который переворачивается на спину и открывает сонные глаза.
– Ты чего подорвалась? Ещё рано, – он замечает мой взгляд и приподнимается на локте, нахмурившись.
Я крепче сжимаю одеяло на груди и пытаюсь ощутить на себе хотя бы трусы, которых нет. Неловко отворачиваюсь и замечаю все потерянные вещи разбросанные по полу комнаты.
– Лиса-а-а, только не вздумай истерить, – настойчиво обращается ко мне Бессонов, а я в полной растерянности напрягаю свой мозг, пытаясь сложить воспоминания в одно толковое событие.
– Мы переспали? – спрашиваю охрипшим голосом, не сводя глаз со своего кружевного комплекта на полу.
– Я же говорил, что ты ничего не вспомнишь, – насмешливо прыскает парень. – Надо было слушать меня, а не своё желание напиться до отключки.
Растерянность куда-то резко исчезает, иступив место жгучей обиде и ярости.
– Прости? – я поворачиваюсь к парню, который удобнее садится и с нескрываемым интересом скользит по моей обнаженной спине пристальным взглядом.
– За вчерашнее – прощаю, – припечатывает он меня, а сердце в груди до боли сжимается.
Я помню, что после кафетерия мы поехали к нему. Помню, как долго он копошился в душе, а я нашла в холодильнике крепкий алкоголь янтарного цвета. До его возвращения я уже выпила пару порций. Дальше помню, как Кир ко мне присоединился, а потом… Потом какой-то бешенный экстаз в полутьме.
– Видимо, я хорошо старалась, вымаливая твоё щедрое прощение, – ярость делает мой язык острым, а взгляд приправляет презрением.
Бессонов артистично приподнимает бровь, не убирая со своих губ издевательскую насмешку.
– Что ты помнишь? – он соизволил поинтересоваться, когда я отворачиваюсь и спускаю ноги на пол.
– Что не послала тебя в задницу. Так что… Иди в задницу, Бессонов! – раздраженно фыркаю, заматываясь в тяжелое одеяло и резко поднимаюсь.
Это была моя ошибка…
Голова кружится и я, пошатнувшись, едва не падаю, вовремя плюхнувшись на край кровати. Ничего себе. Вот, что скрывается под словечком «похмелье»! Никогда не была с ним так близко знакома и, честно говоря, не хочу знакомиться ближе.
– Видимо, я хорошенько вскружил тебе голову, – его замечания и насмешки внутреннее меня цепляют до обиды, но внешне заставляют разъяриться.
Вторая попытка оказалась успешнее и я, стоя на слабых ногах, собираю свои вещи. Голова кружится, когда я наклоняюсь, живот всё ещё скручивает, а спину жжёт пристальный взгляд парня. Такое утречко даже плохим не назовёшь. Оно паршивое!
– Мы не занимались сексом, – заявляю я, когда все мои вещи оказываются в руках. Смотрю на Бессонова, пытаясь расшифровать его взгляд, но он лишь склоняет голову. – Ну? Да или нет? – срываюсь, когда он молчит и провоцирует меня эмоции.
– Ты утверждаешь или спрашиваешь? – он издевается надо мной – определенно!
Я шарю взглядом по кровати, не наблюдая следов близости. Себя я чувствую плохо, но никакого дискомфорта между бедер нет. Я помню, как Аня рассказывала о своём первом опыте с парнем. Она целый день пролежала с грелкой на животе и почти не двигалась.
– Кирилл, – я предупреждаю, что шутить со мной сейчас не стоит.
– Вчера сладкое получила только ты, так что расслабься, – он сочно надо мной издевается, и не скрывает, что получает от этого удовольствие.
– Хорошо, – киваю я и поворачиваюсь к двери.
– И всё? – его вопрос бьет меня в спину, я остановилась.
– А что ещё? – не оборачиваюсь.
– Возможно, ты хочешь поблагодарить меня, что не посягнул на твою честь? Не каждый бы сдержался, наблюдая, что ты вытворяла вчера.
– Спасибо, Бессонов, – мягко тяну, оборачиваясь, – спасибо тебе за то, что я ничего не помню.
– У тебя по утрам всегда такой острый язычок? – он хмыкает, сверкая своими глазами.
– Так же часто, как и у тебя стояк, – твёрдо говорю я и выхожу из комнаты, слыша его хриплый смех.
Ванную нахожу быстро, но едва я переступаю порог и закрываю двери – сгибаюсь над туалетом. Меня мутит, но желудок оказался пустой и не готовый к подобному. Переждав волну спазмов, умываюсь и смотрю в зеркало.
Косметики на лице нет. Волосы уложены в небрежную косу. Выгляжу сонной и немного бледной, но ничего не напоминает о сумбурной ночи. Нет… Всё же следы есть. Я скриплю зубами, находя бардовые отметины на шее и пониже. Он меня пометил!
Отвожу взгляд и цепляюсь за открытое мусорное ведро, в котором разноцветные пряди для волос. Неужели я, когда была пьяна, умудрилась привести себя в порядок перед сном?
Не помню. В памяти одни провалы и это впервые для меня. Подобное пугает… За это время могло случиться что угодно.
Душ принимаю долго, пытаясь прийти в себя. Сначала отрезвляю себя холодной водой, затем греюсь и моюсь в горячей. Пока моюсь, вода обжигает безжалостные засосы, которые зудят. Они оказались везде – от шеи до бедер. Что же вчера всё-таки было, кроме того веселья, которое я помню до помутнения рассудка?
Прежде чем выйти из ванной комнаты, я долго думаю, стоит ли мне прикрыться полотенцем… Это смущает. Я никогда не щеголяла обнаженной, тем более не спала рядом с парнем без одежды...
Ну и чёрт с ним! Хватит с меня примерного поведения. В конце концов, что мне скрывать, если я проснулась голой в одной постели с самим Бесом? Строить невинную обиженную девочку – точно не собираюсь.
Выхожу из ванны с гордо поднятой головой, но на перекрестке в коридоре теряюсь. Квартира Бессонова весьма впечатляющая, но с минимальным набором мебели и интерьерных аксессуаров.
Где же мне найти мою куртку и остальные вещи? Осматриваюсь по сторонам и слышу звуки из кухни. Если у него хватило ума спрятать от меня вещи…
– Ты видел мой телефон? – задаю я вопрос.
Переполненная жаждой, увидев раковину, я сразу иду к ней. Хватаю стакан и подставляю под воду.
Кирилл отвлекается от телефона, отпивая из чашки кофе. Причем слишком неудачно. Едва заметив меня, поперхнулся точно горячим напитком, заходясь в предсмертном кашле.
Стратегия Ани работает безупречно – смутить человека до того, как он смутит меня. Это работает с Бессоновым, так как именно он всегда инициатор подобных шоу. По его выражению лица, подобная смена ролей, ему очень не нравится.
– Даже жаль тебя. Не думала, что ты так редко видишь женскую грудь, – я подняла стакан, словно делая тост, а затем с жадностью прилипла, осушив до дна.
Холодная водичка – то, что нужно. Я блаженно улыбнулась.
– Ты… – он едва выдохнул, но осекся и отвернулся. – Возьми, – он стягивает с себя черную футболку и протягивает руку, озабоченно таращась в стену.
– Я тебя смущаю? – заинтересованно смотрю на футболку в вытянутой руке и не спешу брать, хотя руки чесались прикрыться как можно скорее.
– Надень! – требовательно подрыкивает недовольный Бессонов.
– Так странно, – беру футболку, но стараюсь делать свои движения плавными, не показывая собственного волнения. А вот пальчики на ногах поджались от дискомфорта. Сложно воевать, когда не в курсе, как держать пушку и когда стрелять! – Вчера раздевал, сегодня одеваешь… Ты будто определиться не можешь. Не похоже на тебя, Бессонов.
– Лиса, не заигрывайся, – он стрельнул в меня грозными глазами. – Этот раунд ты заведомо проиграешь.
– Для игры нужно обозначить четкие правила и выигрыш. Так что это не игра, а элементарный стёб, – пожимаю я плечами. – Кормить будешь или я на сухом пойке за своё плохое поведение?
Бессонов качает головой, слабо фыркнув на мою язвительность.
– Садись. Сейчас подам завтрак, – он рывком хватает лопатку и переворачивает тосты. – Будешь кофе или чай?
– Тебя, – хмыкнула я, отчего-то наслаждаясь этой маленькой игрой.
– Что? – он обернулся, пораженно выдохнув.
– А? – тоже удивилась я.
– Что ты сказала? – уточняет парень, нахмурившись.
– А что я сказала? – подражаю его недоумению и бесам, которые заклубились в его глазах.
Бессонов отворачивается с раздражением к плите, выкладывая тосты и разбивая яйца для яичницы.
Мой взгляд скользит по его мускулистой спине, задерживаясь на узких бедрах. Домашние штаны приспущены, а над копчиком красуются две интригующие ямочки. Бессонов чертовски хорош, сомнений в этом нет. Но я никак не могу найти ту ниточку, которая привела его ко мне… И которая приводит каждый новый день.
– Ты мне расскажешь, что между нами было? – спрашиваю я, подтягивая к себе поближе аппетитный завтрак, начав его с хладнокровностью разделывать ножом и вилкой.
Бессонов садится медленно, задумавшись.
– Я же сказал – ты получила сладкое, – напомнил мне Бес.
– Что это значит? – стараюсь выбить из него конкретику.
Кирилл склоняет голову, наблюдая за мной с лукавым прищуром.
– В следующий раз я обязательно напомню тебе эти ощущения, – он красноречиво прошелся по мне взглядом, задерживаясь на прикрытой его футболкой груди.
Клокочущая обида с яростью заметалась внутри меня. Отодвинув от себя тарелку, я откидываюсь на спинку деревянного стула, сложив руки под грудью.
– Говори. Сейчас же, – требую я.
– Ты же только оделась! Неужели я на тебя так влияю, что ты хочешь, как можно быстрее, снова выпрыгнуть из шмоток?
Я возмущенно вспыхнула, но, когда не нашла, что ответить, отвернулась. Слезы предательски застелили глаза, которые я закрыла. Главное – успокоиться. Зачем он так издевается надо мной? Знает ведь, что я не готова делить с ним постель и отношусь к этому серьезно, но при этом его шутки безжалостны и достаточно конкретны.
– Бессонов… – устало выдохнула я, – ты меня раздражаешь, – выдала я совсем не то, что хотела. Лучше наступать, чем отбиваться.
– Ночью ты говорила другое, – его замечания заставляют меня яростно сопеть. – Кир, какой ты горячий! Кир, какой ты большой! Кирюша, хочу только тебя… – подражает он моему голосу.
– Заткись! – взлетаю я над столом, хлопнув ладонями по нему. Я смотрю в его глаза, пытаясь найти насмешку, но парень остается равнодушный к моему взрыву, что доказывает правдивость его слов. – Я в жизни не называла тебя Кирюшей!
Бес хмыкает.
– Никогда не поздно начать. У тебя это получается с изыском… Меня заводит! – он продолжает завтракать, а я не могу найти своё место преткновения. Отхожу к столешнице, облокотившись на неё поясницей.
– Ты пытаешься меня соблазнить? – настороженно вскидываю взгляд, встречая его похабную ухмылку. – Значит, я права, – верно растолковала я его реакцию на мои слова. – Ты правда думаешь, что получится?
