Бунтарка

– Пока – да.
       – А где твои родители? Никогда о них не слышала от тебя.
       – Матери у меня нет, умерла, когда я ещё был ребенком. С отцом не общаюсь, – несколько вдумчиво говорит парень, словно подбирает правильные слова.
       – Почему? Ты же учишься под крылышком своего отца, – вспоминаю неоспоримый факт, что отец Бессонова – декан нашего факультета.
       – У нас напряженные отношения, – уклончиво отвечает Кирилл, поддавая мне чашку с ароматным кофе.
       – Я с молоком хочу, – вредничаю я, хотя спокойно могу выпить чистый кофе.
       Парень достает из холодильника молоко, но до кофе-машины не доходит. Кир встал напротив меня и поставив упаковку на столешницу, облокотился об неё обеими руками, едва касаясь моих ног. Он стал слишком близко ко мне, из-за чего я едва не дернулась, выпрямившись. Только с усилием воли осталась в своём положении, но уже не так расслаблено, как прежде.
       – Скажи-ка мне, Лиса… Ты общалась с Ковалёвым за моей спиной? – прямо в лоб спрашивает волнующий его вопрос. Теперь я действительно растерялась, отводя взгляд за его плечо, исследуя кухню.
       – Кто тебе это сказал? – прощупываю почву.
       – Он.
       Странно. Стас сам сказал, чтобы я ничего не говорила Бессонову за наше общение… Это провокация или Ковалёв действительно умело играет по своим правилам? Аня предупреждала, что он отличный манипулятор и делает всё только для своей выгоды. Но, какая ему выгода с меня?
       – Мы не особо общались. Стас меня тренировал на живых холмах, – говорю я, на секунду встретившись взглядом с Бессоновым. Он выглядит напряженным.
       – Почему ты обратилась именно к нему?
       – Он сам предложил, а я не отказала. Ты сам знаешь, что это была моя мечта – участие в гонках. Стас помог мне её исполнить, но у него отвратительный байк.
       – Поэтому ты угнала мой, – понимающе кивает Бессонов.
       – Я предлагала тебе сделку, а ты начал воротить нос…
       – Не без причин, верно? – он отталкивается от столешницы и взяв молоко, начинает доготавливать мне кофе. – Живые холмы опасны, особенно для новичков. Раз в сезон бывают несколько летальных исходов. И не всегда погибают те, кто не приручил холмы. Очень часто участники способствуют смерти своего соперника. Руслан это всё покрывает, как и влиятельные спонсоры.
       – О да, сегодня один идиот пытался меня скинуть с трассы… Но посмотри на меня – я здесь, выиграла гонки и даже сама применила несколько…
       – Ты меня не слышишь? Живые холмы опасны, – он взрывается, шумно поставив стакан со взбитым молоком, который едва не раскололся от силы удара.
       – Опасно для тех, кто не понимает, что делает. У меня всё была под контролем, – пожимаю плечами. – В любом случае, это уже произошло. К чему нотации?
       – К тому, что я сделаю всё, лишь бы подобное больше не повторилось. Если так нравятся байки, сдавай права, потом я тебя научу гонять по Живым холмам. Без опыта ты больше никогда не примешь участие в гонках. Ты меня услышала, Василиса?
       – Конечно, папочка. Как я могу тебя ослушаться? – фыркаю, сложив руки под грудью.
       Тоже мне, опытный нашелся…
       – Лиса, – он поддает мне чашку с кофе, которую я принимаю, потупив взгляд на лопающихся бульбашках молока. – Ковалёв хочет мне нагадить, используя тебя. Будь умнее этого отморозка и не поддавайся на провокации, даже если тебе они очень нравятся, – он снова оказывается рядом, но в этот раз вклинивается между моих ног.
       – Я не тупая и понимаю, когда меня могут использовать, – смотрю на него раздраженно, крепче сжимая чашку в своих руках. – Я хотела этого, меня он не заставлял и не уговаривал. Это было предложение, на которое я согласилась обдуманно.
       – Курить шмаль было тоже обдуманно? – припечатывает меня Бессонов.
       – Конечно. Я хотела попробовать, – беззаботно отвечаю я.
       Кирилл забирает у меня чашку с кофе, к которому я не притронулась и приподнимает мою голову за подбородок.
       – Лиса, чтобы быть самостоятельной и самодостаточной, не нужно делать глупости. Как раз твой дружок Фирташ – этого не понимает. Разве настоящий друг или толковый парень станет рисковать твоей безопасностью? Мало того, что всегда катает тебя без шлема, так ещё и поддерживает в глупостях.
       – Не наговаривай. Мне просто не нравится кататься со шлемом…
       – Это твоя безопасность, который ты пренебрегаешь. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Пообещай мне, что больше не станешь подвергать свою жизнь опасности, – я отвожу взгляд, не понимая, для чего я вообще слушаю нравоучения Бессонова. – Лиса, обещай, – он обеими руками держит моё лицо, заставляя смотреть в его глаза.
       – Обещаю, – тихо шепчу я.
       – Нарушишь обещание и тогда будешь наказана. Сначала мной, потом своими родителями. Мы договорились?
       – Зачем ты это делаешь? – негодую я.
       – Разве не понятно? – он смотрит на меня, как на глупышку. – Я не одобряю твой риск, который связан с жизнью.
       – Но ты ведь делаешь тоже самое…
       – Я делаю то, что умею. То, что сегодня обошлось всё без травм и проблем, не значит, что так будет всегда, – он отпускает моё лицо, но его руки остаются на моем теле. Одной он поглаживает моё бедро, а второй держит за талию. – Мы договорились?
       – Ладно, – печально вздыхаю я.
       – Уже поздно, к тому же день был тяжелым. Можешь принять душ, пока я подготовлю постель и найду для тебя одежду.
       – Что? – ошалело переспрашиваю я.
       – Что – что? – он вздергивает бровью.
       – Я не собираюсь у тебя ночевать! – понимаю его намеренья, которым сразу же противлюсь.
       – Сегодня я у тебя не спрашиваю, – с удовольствием заявил парень.
       – Ты не можешь решать что-то за меня!
       – Могу, особенно если моя девушка провинилась и знатно потрепала мне нервы. Так что теперь твоя очередь исполнять мои маленькие прихоти.
       – Твоя девушка? – единственное, что я услышала из его слов и заострила внимание.
       – Конечно – моя, – Бессонов опускает руку на мою задницу и резко подтягивает к себе, очень близко и даже тесно.
       Я растерянно смотрю на парня, но отчего-то спорить не хочется, когда он любовно ласкает мою щеку своими пальцами. Признаю, его ласки мне приятны и вызывают трепет, но за его жгучим взглядом таится очевидное желание. К сожалению, это меня и пугает, и притягивает. Не могу определиться…
       – Моя красивая девочка, – шепчет Кирилл, а его большой палец опускает на мои губы, едва ощутимо нажимая. – Моя бунтарка, – парень улыбается, – моя…
       Я резко выдыхаю, несколько шокировано смотря на Бессонова, а он снова прижимается своими губами к моим. В нём испаряется нежность, и поцелуй выходит требовательным, властным и жарким. Он сдергивает с меня кофту, которую я даже не успевая словить, оставаясь в кружевном бра.
       Его руки поглаживают мои спину и бедра, а губы опускаются на подбородок, спускаясь волнующей меня дорожкой к шее. Меня простреливает необычайное удовольствие. Глаза против воли закрываются, а с губ срывается едва уловимый стон.
       Я ощущаю, как он снова и снова оставляет метки на моей коже, которые уже сейчас багровыми пятнами усеивают шею. И я отпускаю себя, снова признаваясь себе, что мне это нравится. Мне нравится быть в его руках, нравится, что он считает меня своей, нравится, когда так неистово целует…
       – Кир… – я хватаю его запястья, когда он расстегивает пуговичку на моих джинсах. – Я не могу.
       Он поднимает полыхающий взгляд и буквально пронизывает меня, словно смотрит в самую мою суть.
       – Я тебе противен? – задает он странный вопрос.
       – Нет. Конечно, нет! Просто я… – отвожу взгляд, отпуская его руки. Мои руки теперь тянутся верх, пытаясь прикрыться. – Я не готова к этому. Ты должен меня понять.
       – Я не собираюсь лишать тебя невинности на кухонном столе, – жестко передёргивает он, упрямо смотря в мои глаза. – Но мы можем попробовать стать ближе, попробовать друг друга. Есть масса вещей, которые доставят нам удовольствие, – он шепчет, как настоящий змей искуситель. Чего только стоит, чтобы не поддаться ему!
       – Я устала, – меняю тему. – Ты отвезешь меня домой?
       – Нет, я же сказал, что сегодня мы останемся вместе, – он водит невидимые узоры по моему плечу, пальцем поддевая лямку от белья. – Можем заняться увлекательным познанием сексуальной жизни, – он лукаво ухмыляется, когда я шлёпаю его по руке.
       – Я тебе не дам, мой парень, – фыркаю, отворачиваюсь. Кирилл срывается на смех, такой глубокий и соблазнительный, что я заинтересованно смотрю на него. Почему-то сама поддаюсь, и улыбаюсь.
       Красивый, паршивец, до чего же он хорош собой!
       – Ты восхитительная, Лиса, – он улыбается и касается моего лба губами. – Хочешь в душ? Я пока расстелю постель и найду интересный фильм.
       Киваю. Кирилл подхватывает меня и ставит на пол, позволяя своим рукам лишний раз прикоснуться к моей спине и талии. Он ведет меня в ванную комнату, показывает полотенца и банные принадлежности, оставляет свою футболку.
       Когда выходит, оставляя меня одну, я хватаюсь за бортики раковины, смотря на себя в зеркало. Мои глаза лихорадочно блестят, зрачки расширены до передела, а на щеках алый румянец, от которого я ощущаю жар. Срочно нужно охладиться в контрастном душе!
       Не теряя времени, включаю воду и скидываю свою одежду, вставая под воду. Тело передергивает от прохлады, но, когда подставляю лицо под воду – становится легче. Беру мужской гель для душа, с необычайным удовольствием нанося на себя его запах. Мне нравится оказаться в окружении его запаха.
       Смотрю на шампунь и решаю добить эффект на максимум – мою голову, несмотря на то, что она чистая. Кирилл не пользуется парфюмом, от него всегда пахнет свежестью от душа. Мне это нравится, и я покрываюсь мурашками от собственных чувств, улыбаясь.
       Надо же… Он правда назвал меня своей девушкой, и я в этот момент ощущаю, как живот крутит в приятной судороге.
       Когда по коже веет ветерок, я вслепую нахожу кран и добавляю больше теплой воды. Расслабляюсь после холода и ставлю руку на стену, продолжая подставлять лицо под струи воды. А в следующий момент мой истерический крик сотрясает стены ванной, когда я ощущаю чужое прикосновение.
       – Ты в своем уме?! Выйди! Немедленно! – я закрываюсь руками, пища, когда за моей спиной стоит полностью голый парень и прижимается ко мне со спины. – Ненормальный! Выйди-выйди-выйди!
       – Тш-ш-ш, зачем же так шуметь, будто я тебя здесь насилую? – он, словно издеваясь, ещё и глупые вопросы задаёт.
       – Бессонов, где твой мозг? Я голая! – истерично кричу, едва не прижимаясь к стене. Он крепко меня держит одной рукой за талию, а второй преграждает путь к выходу из душа, уперев её в стену.
       – Да, я вижу. Мне нравится, когда ты со мной без одежды, – Кирилл целует меня в плечо, из-за чего я вздрагиваю, откланиваясь и пытаюсь прижаться грудью к стене. Его рука не позволяет отстраниться, наоборот, прижимает меня к себе ближе.
       – Что ты вообще вытворяешь… – негодую я. – Это всё неправильно.
       – Мы уже были близки. Я хочу напомнить, что тебе не стоит меня бояться. Дыши, Лисичка, не стоит так нервничать, – шепчет парень, а я понимаю, что хватаю ртом воздух, но не дышу.
       Стараюсь успокоиться. Но едва я думаю о ситуации, что сейчас мы оба обнаженные и стоим рядом друг с другом – меня трусит от стыда и негодования. Как я должна реагировать?
       – Не закрывайся от меня. Ну же, Лисичка, обернись, – шепчет Кирилл и медленно, так осторожно поворачивает меня к себе лицом, словно я бомба и вот-вот сейчас сдетонирую… Хотя, доля правды в этом была. Я готова взорваться от смущения, когда парень смотрит на меня так внимательно и долго.
       – Кир... – шепчу я, облизывая губы, и прижимаюсь к его груди так плотно, чтобы он не смог меня разглядывать. Лучше пусть смотрит в глаза, чем жадно поедает моё тело глазами. – Ты очень наглый! – выпаливаю я, раздражаясь, что он загнал меня в угол.
       Как я вообще могла не додуматься и закрыть двери?
       – Я тебе не нравлюсь? – он склонился надо мной, и так близко наклонился к губам, что одно моё движение и нас будет ждать поцелуй.
       – Нравишься, – вздохнула я, словно это самая тяжелая ноша в моей жизни.
       – Покажи, насколько, – парень умело хочет меня спровоцировать на тесный контакт. А мне кажется… Что я сейчас поведусь на это всё по своей воле.
       Немного поднимаюсь на носочки, и сама накрываю податливые губы парня своими. Целую с жаждой, стараясь передать ему то пламя, которое он во мне умело поджигает. Руками обхватываю широкие плечи, а он опускает свои ладони ниже – схватившись за мою задницу, прижав меня к себе. Я сбиваюсь в поцелуе, когда ощущаю его достоинство, которое упирается мне в низ живота.
       Меня сотрясает, когда я смотрю в его лукавые глаза, а он всё также внимателен к моей реакции и, кажется, доволен ею.
       – Моя невинная Лисичка, – мне кажется, что он умиляется, когда я опускаю любопытный взгляд вниз, а поднимаю уже ошарашенный. – Тебе нечего бояться. Я тебя не обижу. Доверишься мне?
       Я смотрю в его глаза и нахожу там влекущие меня нежность и надежду. Ведомая чувствами, заторможено киваю, ступая совершенно на незнакомую мне ранее дорогу. Хочется ему верить и довериться.
       – Но мы же не будем… – тяжело выдыхаю.
       – Только когда сама будешь готова. Наставить не буду, но с удовольствием покажу тебе то, что ты так бесцеремонно забыла предыдущей ночью, – Кирилл мягко улыбается, когда я возмущенно соплю. – Подождешь меня в спальне?
       Киваю. Парень открывает слишком уж бесшумную дверцу душа и выпускает меня, окидывая многообещающим взглядом. Мои руки немного дрожат, когда я обтираюсь полотенцем и натягиваю на голое тело футболку.
       – Вещи оставь, я закину в стирку, – говорит Кирилл, когда тянусь к своим вещам, не зная, что с ними делать. Чёрт, второй раз я в сомнительной ситуации и без запасной одежды. – Согрей для меня постель, Лисичка. Я скоро присоединюсь.
       Гонимая смущением, быстро оставляю парня одного. В спальне мою кожу холодит прохлада, но к кровати я близко не подхожу. Начинаю волноваться, не понимая, что сейчас может произойти. Несколько раз обхожу комнату, но взгляд скользит в сторону кровати. Что же такого было в прошлый раз, который я забыла?
       – Ты меня боишься или стесняешься? – его голос пробрал до дрожи, когда я ушла глубоко в мысли, стоя возле окна. Волнительно выдыхаю и оборачиваюсь.
       Бессонов каждым словом и действием подводит меня к неминуемой близости.
       Сейчас он стоит полуобнаженный в дверном проёме, с перемотанным черным полотенцем вокруг мощных бедер. Руки сложены на груди, и я пытаюсь понять, он сдерживается или старается меня не пугать.
       Дело в том, что я его не боюсь. Скорее во мне просыпается девочка, неопытная и смущенная, которая не знает, как вести себя наедине с парнем.
       – Я в замешательстве, – отвечаю я, полностью повернувшись лицом к Кириллу.
       Парень загадочно улыбается и отталкивается от проёма, медленно ко мне приблизившись. Он не кидается на меня, не ведет себя пошло или вульгарно, даже сохраняет между нами расстояние.
       – Что было той ночью? – шепотом спрашиваю я, слыша, как моё голос охрип и стал слабым.
       – Ты была пьяна… Осознанно меня возбуждала, но я держал себя в руках. Не сдержался только, когда ты после душа пришла ко мне полностью голой и потребовала удовольствия, – он нежно улыбается, вспоминая тот момент.
       – Спасибо, что не воспользовался, – отвожу взгляд, не в силах вытерпеть жгучее смущение и стыд за те беспорядки, которые устроила Бессонову.