— Малышка, коттедж у реки подразумевает отдых, а не похищение. Отдохнули бы недельку, нашли компромисс в наших отношениях и вернулись в город. Ты только посмотри, к чему все привело… — он качает головой, действительно обвиняя меня во всем, что произошло за последнюю неделю. — Я хочу вернуть наши отношения, но ты почему-то каждый раз противишься и создаешь непросто проблему, а минное поле, через которое добраться до тебя невозможно.
— Значит, во всем винишь меня? — переспросила я. — Знаешь, что делают пары, когда хотят расстаться? Говорят, Макс. Ты меня едва не утопил в ванной, пытая. Мне страшно за свою жизнь, понимаешь? Ты поднял на меня руку, выпорол ремнем мое тело. Максим, в моих глазах ты — чудовище.
Он смотрит на меня с зарождающимся гневом в ярко-синих глазах, и резко перехватывает мое запястье. Тянет на себя с такой силой, что через секунду я оказываюсь у него на коленях, прижата к мужской груди.
— Мне не нравится твой тон, малышка, — он ведет рукой по прямой спине, легко, почти щекотно и опускается на бедро, ощутимо сжав. — С тобой я предельно нежен, — Максим упирается носом в мою шею, обдавая чувствительную кожу своим жарким дыханием, и я немного подрагиваю… От тревоги.
— Зачем ты распространил видео? Я поддалась на твои условия, украла из полицейского участка папку с собранным против тебя компроматом. Пыталась быть послушной, а ты выставил меня шлюхой на всю столицу, перечеркнул карьеру и доверие моих близких. Зачем ты так поступаешь, Максим? — я ощущаю, как напрягается тело мужчины, как тяжелеют его руки и дыхание становится порывистым.
— Кроме меня, тебе никто не нужен, — изрекает он, а я хмурюсь. Похоже, я попала в руки настоящему социопату, который виртуозно играет роль идеального мужчины. — Плевать на всех. Если ты будешь моей хорошей малышкой, я заткну всем рот. Хочешь быть главным редактором журнала? Твой босс станет подчиненным, — Гордеев терпеливо смотрит в мои глаза, ожидая какого-нибудь восторга от его власти.
Он думает, что может купить меня за должность?
— Я хочу, чтобы тебя больше никогда не было в моей жизни, — Максим холодеет от моего ответа, скрипя зубами.
— А я хочу от тебя детей. Давай искать компромисс, — усмехается мужчина, но я замечаю в его глазах предвестие бури.
Его признание и вовсе вышибает любые мысли из головы, заставляя открыть рот и по-глупому глотать воздух. Мне нечего ответить на его желания.
— Почему именно я?
— Так выбрало мое сердце, — Господин Гордеев мягко улыбается и тянется к моим губам. На его коленях я остаюсь сидеть неподвижно, но отворачиваюсь от его поцелуя. Мне отвратительна эта близость.
Хочу забыть о Господине Гордеева, как о страшном сне.
— Тебя не волнует, чего жаждет мое сердце? — в голосе витает такая унизительная безнадежность, что мне становится жалко саму себя.
— Ты полюбишь меня, когда смиришься. Я могу исполнить любую мечту и расцеловывать эти соблазнительные ноги, — он поглаживает мою коленку. — В ответ я хочу только взаимности и твоей горячей симпатии. Это очень выгодная сделка.
— Проблема в том, Макс, что даже наши отношения ты считаешь очередной сделкой, — я скидываю его руку с ноги. — Достаточно с меня. Ты испортил мою жизнь, наслаждайся тем, как я ползаю в грязи. Ты же этого хотел — мести? У тебя все вышло на высшем уровне, — пытаюсь встать, но руки мужчины превращаются в раскаленное железо.
— Что это? — спрашивает совсем не по теме разговора… И поднимает очки, присматриваясь к аксессуару. Я в этот момент бледную. — Ты что, решила подставить меня? — бесновато рычит, снимая маленькую камеру, которую невозможно было заметить, если бы очки остались на мне. Максим бросает под свои ноги очки и топчется по ним кроссовком. — Какая же ты дрянь!
Я, настолько не ожидавшая скорого разоблачения, широко округлила глаза, не в силах найти быстрый выход из такого ошеломляющего положения.
— Ярослава, уходи от него! Немедленно! — кричит брат в подслушку, из-за чего я содрогаюсь.
Начинаю извиваться, пытаться вырваться и отстраниться от Гордеева, в которого вселился сам дьявол. Когда он встает, намертво держит меня под локоть. Внимательно обводит взглядом парк, и развернув меня к себе лицом, водит руками по всему моему телу.
— Пусти! — восклицаю я, когда Гордеев дергает мой подбородок, обнаруживая просушку в ухе за распущенными волосами. Вытягивает ее, швыряет в сторону. — Я начну кричать, все обратят на нас внимание! — говорю громко, пытаясь привлечь внимание людей. К моей неудачи сидят все довольно далеко.
— Разве ты еще не поняла, что мне плевать? — Гордеев берется за мою рубашку и дергает так, что все пуговицы отлетают в разные стороны. Перед Максимом я оказываюсь в прозрачном кружевном бра, прикрываясь руками.
Он цепко находит взглядом камеру на джинсах, срывая ее, обыскивает карман и достав другую камеру, отбрасывая находку на зеленый газон. Максим с раздражением смотрит на мою сумку, швырнув ее в урну.
Такое в мои планы никак не входило!
— Зря ты это сделала, — он смотрит на меня таким взглядом, которым хищное животное целится на свою жертву.
Когда я оказываюсь на его плече, хочу закричать, просить о помощи визгом и дать всем отдыхающим людям понять, что я сопротивляюсь и хочу сбежать от этого монстра...
— Начнешь голосить, и я с удовольствием всажу пулю в твоего брата, — Максим говорит это не как угрозу, а как факт, который он с большим желанием подтвердит, если его подтолкнуть к грани.
Узнав этого человека, я не смею идти наперекор.
Максим несет меня к машине, грубо запихивает на заднее сидение и садится сам, давая распоряжение Игнату отправляться во Владимир. Пока я, напуганная и немного потерянная от резкой смены обстановки жмусь в угол, держась как можно дальше от Максима, он бесстрастно говорит по телефону с несколькими людьми и поддерживает переписку.
Он понял, что я создала настоящие проблемы. Гордеев наговорил очень многое, как и сам Игнат. Если сложить один большой пазл, выходит та еще жуткая картина. Но это не отменяет того факта, что я в полной заднице и меня снова беспрепятственно похищают.
— Звони своему брату, — Максим протягивает телефон, на который я смотрю округлившимися глазами, отрицательно покачав головой.
Ни за что! Не для того мы провернули все это дело, чтобы очередной раз уничтожить улики. Даже и не подумаю идти на поводу Гордеева, пусть теперь разгребается со всем тем дерьмом, что совсем скоро вылезет наружу.
В этот раз мерзкий тиран не останется безнаказанным.
— Последний раз, Ярослава — звони или пожалеешь.
Он всегда берет то, что хочет, и не зависимо от моих стараний, сделает мне больно в любом случае.
— Подавись им! — вскидываю рукой и удачно выбиваю телефон, который шумно падает.
Он взглянул так, словно в эту секунду неторопливо и мучительно меня разделывал на сотни крохотных кусочков. Я отворачиваюсь, и без того боясь его ярости. Одновременно со всем сумбуром чувств и эмоций, четко понимаю, что нельзя быть рядом с ним слабой, иначе дорога мне обеспечена только в деревянный гроб.
Во что бы то ни стало, найду новый способ сбежать до того, как он меня собственноручно задушит.
— Останови машину, — приказывает Максим, и машина плавно тормозит, прижимаясь к обочине. — Вы двое, пройдитесь, — мужчины спереди беспрекословно подчиняются своему Господину.
Здесь вокруг тихая местность. Рядом с дорогой лесная чаща, и мне совсем не нравится, что Максим остановил машину сразу после моего отказа звонить брату. Он долго смотрит на меня, пристально изучая, будто хочет сделать мне трепанацию и забраться в мои мозги, чтобы узнать, о чем я думаю.
Опускает взгляд на мою рваную рубашку, которая откровенно разошлась по сторонам, обнажая грудь и живот. Его взгляд, переполненный жгучей ярости, начинает опасно сиять от сексуального наваждения.
Когда он хватает меня за волосы на затылке, я жутко дрожу, предчувствуя, как Максим выместит на мне свою злость.
Гордеев жестко принуждает приблизиться к нему и взглянуть в его глаза, в которых нет жалости. Я почти ощущаю, как он прикасается к моим губам, но вместо насильственного поцелуя, кривит губы в злой ухмылке.
— Я займусь твоим поведением. Через несколько недель выбью из тебя всю эту дерзость и гордыню самым прямым способом. А сейчас… Отсосешь мне, чтобы я забыл о твоей очередной выходке. Станешь противиться — пущу в твои изобретательные мозги свинцовую пулю, — удерживая меня за волосы одной рукой, второй он расстегивает ремень и джинсы, приспуская их вместе с трусами.
По коже прошелся холодок.
— Хочешь сразу жестче? — спрашивает он, когда я не осмеливаюсь дотронуться до его призывно подрагивающему члену.
Гордеев ненормальный психопат!
Мне одновременно и страшно быть рядом с ним, отчего хочется подчиниться, и до того мерзко, что все во мне горит от сопротивления. Я оказываюсь в затруднительном положении, когда Максим тянет руку к переднему сидению, ближе к двери и вытаскивает откуда-то пистолет с металлическим переливом.
— Возьмешь в рот член или ствол? — интересуется мужчина, и вздрогнув, когда Максим снимает предохранитель, прикрываю глаза, судорожно кивая.
Не могу поверить, что он заставляет меня это делать таким образом.
Отвратительно.
Склоняюсь к члену, дрожащими холодными руками обхватывая его, услышав, как громко выдохнул Гордеев, в мгновение расслабляясь. Во мне нет страсти или вожделения к этому мужчине, поэтому совсем скоро он снова раздражается, когда я делаю все через силу, не скрывая этого унизительного для него факта.
— Активнее. Глубже. Мягче, — он контролирует процесс, когда моя техника становится не более, чем машинальная из-за принуждения и нежелания доставлять ему удовольствие. Гордеев начинает распоряжаться каждым моим жестом, не позволяя ослушаться, крепко впившись в локоны волос и затылок.
Он входит глубоко, несколько раз рявкнув, чтобы я расслабила горло, но тело неосознанно сопротивляется. Спазмы настолько сильные, что не пропускают его так глубоко, как хочется Господину, из-за чего его хватка на волосах крепнет и причиняет боль. Когда он хочет проникнуть дальше силой, у меня невольно выступают зубы, царапая чувствительную возбужденную плоть мужчины, который шипит и несколько раз прошелся по щекам ладонью, заставляя меня одуматься и спрятать зубы.
Когда его бедра толкаются вверх, удивив такой быстрой разрядкой, он отпихивает меня толчком, принявшись заправляться. В груди становится больно от осознания того, что теперь Гордеев станет использовать меня только с одной-единственной целью — сексуальной.
Стирая набежавшие слезы, отворачиваюсь, облизывая свои губы, пытаясь избавиться от его запаха и соленого привкуса. Если ничего не предпринять, он навсегда поставит меня на колени и заставит целовать свои ноги, с удовольствием укрощая и унижая мою гордыню.
— Если что-то всплывет из нашего разговора на общее внимание, твой брат попрощается со своей любимой работой… Или должностью. Еще не решил, что будет унизительней, — констатирует Максим, заставив меня задохнуться воздухом.
Я резко оборачиваюсь к нему, разглядывая мужчину, который, спустив пар, начал мыслить над основной проблемой.
— Не надо. Я позвоню ему. Я смогу все уладить, — подавлено шепчу, пытаясь успокоиться, но губы продолжают дрожать. Горло будто сковало раскаленное железо, из-за чего я страдальчески едва дышу.
Для Андрея это непросто работа, а большая жизненная цель, ради которой он готов работать десятки лет. Андрей идет по стопам нашего отца и в его планах быть генералом далеко не конечная цель. Он амбициозный и упрямый. Если его уволят, я даже боюсь представить, каким это будет ударом для брата.
Гордеев поворачивается ко мне, и опускает взгляд на телефон, задумываясь над моими словами.
— У тебя была такая возможность. Больше ее нет, — прячет телефон в карман джинсов.
— Андрей в любом случае обвинит тебя! — непонимающе смотрю на мужчину, не проявляющего внимания к беседе.
— Значит, в любом случае его уволят, — холодно говорит Максим.
— Пожалуйста. Он не выдержит этого, — прошу я.
Нет, я в открытую умоляю.
— Это только твоя вина, Ярослава, — Максим непреклонен.
Открыв дверцу, махнул недалеко стоящим мужчинам, которые быстро вернулись в машину и продолжили путь. Гордеев привлекает меня к своей груди, в то время как я совсем не шевелюсь, пытаясь найти выход из таких сложных условий. Его ничего не страшит: ни предъявление обвинений в похищении, ни то, что любой желающий может услышать наш разговор.
Он будто на каждый мой шаг найдет свое решение, и я уже догадываюсь, что Максим знает, как заткнуть моего брата. Слишком спокоен для краха. Самоуверенный, бесчувственный.
С ужасом понимаю, что на самом деле я абсолютно ничего не могу сделать, кроме того, как послушно брать в рот его член и любезно улыбаться в ответ. Я в руках по-настоящему безжалостного мужчины, который, вероятнее всего, не побрезгует убить меня в случае очередной выходки, а всех моих близких измучить до самоубийства.
Он так шумно вдыхает мой запах волос, что я вся сжимаюсь. Каждый раз, когда Максим так делает, он производит впечатление одержимого… Мной. Возможно, смерть мне не грозит, но то, что он делает со мной — намного хуже смерти.
Я не знаю, где найти выход.
Вдруг больше нет никакого выхода?
***
Часть 14. Малышка
***
Он запер меня одну в квартире, распорядившись вести себя тихо и ждать его к завтраку. Я оказалась в растерянных чувствах, так как снова в ловушке и уже далеко от Москвы. Господин Гордеев рушит все планы, едва они только зарождаются в моей голове и от этого вдвойне паршивей.
Неужели я настолько предсказуемая, и если так, значит, шансы сбежать у меня резко уменьшается?
Блуждая по квартире, которая очень была похожа на апартаменты в Москве, поняла, что она принадлежит Гордееву. Видимо, этот мужчина приемлет останавливаться только в собственных квадратных метрах холостяцкого жилья с головокружительным дизайнерским интерьером.
Мне хочется отсюда как можно быстрее сбежать.
Неспособная даже открыть входные двери, я принимаю душ после поездки и повинуюсь приказу Гордееву — не провоцирую ближайшее время и если думаю о побеге, то только мысленно.
В шкафах висит его одежда от официального костюма до пижамы, а в ванной комнате набор исключительно мужских гигиенических принадлежностей. Меня или любую другую девушку в этом место точно не ждали. А еще я проверила каждый уголок комнат, убеждаясь, что здесь нет камер.
Холодильник оказывается забит всевозможными продуктами. Скорее всего, подчиненные Гордеева успели скупить весь супермаркет и забить холодильник доверху, но не догадались закупить ароматный женский шампунь. Досадно? О да, еще как.
Завтракаю овощным омлетом с мясом, наслаждаясь одиночеством, продумывая, как можно выбраться из квартиры и, если выберусь, то каким способом добраться из Владимира в Москву без денег, телефона и документов. С каждым разом условия все сложнее, а Гордеев становится до невозможности заносчивым засранцем.
В голове образовалась такая кромешная пустота и помешательство по идее побега, что, недоев, отправляюсь в спальню, обессиленно упав на широкую мягкую кровать. Только прикрыв глаза после худшей бессонной ночи, слышу, как открываются входные двери.
