Мне больше некуда спешить, незачем бежать в душ и причесываться. Бессмысленно думать о чем-то хорошем, когда сама судьба повернулась ко мне… В общем, все паршиво.
Он тоже не спит, и сейчас я ему благодарна за время, когда Максим меня не тревожит, только иногда проводит рукой по плечу или бедру. Мне плохо лишь от мысли, что Гордеев начнет ко мне прикасаться и потребует отработать вчерашнюю проделку в горизонтальном положении. Но ничего не происходит, кроме того, что мужская рука обвила талию и придавила к его торсу немного плотнее.
— Как ты себя чувствуешь? — мужчина не выдержал молчаливого напряжения и через полчаса сдался. Ласково поцеловал в макушку, а второй рукой провел по щеке.
Меня его нежность ни капельки не умиляет, потому что хорошо знаю, насколько беспощадным он может быть в ярости. Легче даже ничего не предпринимать, чем позже страдать или убеждать его в своей любви.
— Нормально, — это не голос, а жалкий шепот запуганной жертвы.
— Взгляни на меня, — требует Максим, и я поднимаю голову, посмотрев в его глаза. Он свёл брови к переносице, угрожающе нахмурившись. — Малышка, что с тобой? — обеспокоенно задает вопрос, но это воспринимается мной, как настоящее издевательство.
Не могу ответить, просто опускаю голову, и щекой прижимаюсь к его груди, закрывая глаза. Если мы начнем выяснять отношения уже сейчас, день будет ужасным. А как я поняла по настенным часам, Максим хочет сегодня провести время здесь, со мной. У меня нет возможности очередной раз оплошать.
Если я права, значит, мне нужно быть безропотною ланью, хотя на другие чувства у меня уже не осталось сил. Страшно попасть под его горячую руку, испытать свою ничтожную зависимость, ведь Максим держит мою жизнь в твёрдом кулаке.
Только, придумай я сейчас новый план побега прямо в его объятиях, начала бы действовать, не прислушиваясь к здравому смыслу. Его близость меня душит, угнетает и медленно убивает… Но это все еще я, та самая непокорная девчонка, которая хочет держаться от Господина Гордеева как можно дальше.
Не могу признать свое поражение и позволить ему обращаться со мной, как с рабыней. Но сейчас прогибаюсь под ним, в потерянных чувствах после вчерашнего.
Все так сложно...
— Давай освежимся в душе и выпьем кофе, — предлагает Максим, перебирая мои волосы. — Приготовим вкусный завтрак и, может быть, прогуляемся в парке. Ну же, малышка, нам нужно немного расслабиться.
Я киваю, потеряв желание спорить или отговаривать его от совместного душа и прогулки. Плевать, я четко осознала, что не имею права нарушать его условленные границы в наших отношениях. Может быть, хотя бы несколько дней получится отдохнуть от всего этого напряжения…
Ему нужна податливая девочка, значит, Господин Гордеев ее получит.
— Я тебе помогу, — он в один миг перехватывает меня под спину и коленки, поднимая на руки. — Малышка, что-то ты совсем размякла, — говорит Максим, посадив меня на бортик ванны.
Максим внимательно осматривает меня, когда я поднимаю глаза на его лицо, тяжело вздохнув.
— Голова болит, — пожимаю я плечами, чтобы ни в коем случае не заставить Гордеева нервничать по поводу наших натянутых отношений.
Мне надо прийти в себя, чтобы исправно играть роль его послушной девочки. Но как это сделать мне неясно.
Максим включает воду и помогает встать под теплый душ.
— Справишься сама? Я пока заварю кофе и найду лекарство, — очередной раз безмолвно киваю, и как только Максим выходит, обессилено опускаюсь на колени.
Стоять на ногах оказывается той еще пыткой, поэтому начинаю мыться сидя, подставляя лицо под струи воды, принимаясь блаженствовать моментом тишины и одиночества.
Прихожу в себя когда вода резко прекращает струиться, и открыв глаза, вижу Максима, который берет полотенце и поднимает меня. Вытирает так осторожно, будто с каким-то благоговением.
Какой же он… Чертов выродок! Еще вчера я стояла перед ним на коленях и умоляла, чтобы он не насиловал меня!
Максим надевает на меня халат, и перехватывает обеими ладонями лицо, заставляя поднять на него потерянный взгляд. Не знаю, что он видит в моих глазах, но сразу начинает хмуриться.
— Иди ко мне, — обнимает, потирая спину ладонями. Хорошо, что он не видит мой взгляд, переполненный жгучей ненависти. — Приходи в себя, Ярослава. Давай, малышка, ты мне нужна.
Отстраняется и обрушивается на меня бурным жадным поцелуем, переполняя страстью и вязкой зависимостью. Наступает на меня, вдавив поясницей в умывальник, так плотно прижавшись ко мне, что вмиг стает тяжело дышать.
— Макс, — разорвала поцелуй, мученически на него взглянув. — Дай мне время, — прошу, умоляю, забывая, как умею настаивать и сопротивляться его решениям.
Больше нет такого сумасшедшего запала, он исчерпал все мои источники, бездушно затушив и притоптав идеальными, лакированными туфлями. Мне нужно время для того, чтобы осознать в каком я положении и как действовать. Сбегать от такого человека в одиночку глупо, так могу только я, идиотка! Но и оставаться рядом с ним то же самое, что добровольно согласиться на мучения.
Я не умею жить в страхе, опасаться сказать что-то глупое или грубое. Рано или поздно он все равно срывается, и готов задавить меня за любую резкость. Во мне нет уверенности в том, что однажды Максим не перейдет границу и не приложит мою голову об кафельную плитку… Он опасен для меня.
Господин Гордеев не тот, кто может измениться. Максим тот, кто сокрушает всё и всех под себя.
— Как мне тебе помочь? — Максим прикасается своим лбом к моему, при этом опустив руки на мои бедра, призывно поглаживая, пробуждая дрожь по всему телу.
— Будь со мной нежным, — соскакивает с моего языка быстрее, чем я успеваю задуматься над ответом.
Мне тяжело испытывать на себе мужскую жестокость и мучиться, когда каждый раз я сама становлюсь виновницей таких отношений на грани. Да, безусловно, будь я покладистой девочкой, которая не противится желаниям Господина Гордеева, я бы ощущала себя тепличным цветочком. Максим умеет ухаживать и разжигать огонь страсти, но теперь он не скрывает того, что в любой момент может взорваться.
Он слабо улыбается, и опустив руки, переплетает их с моими, крепко сжав ладони.
— Ты не перестаешь меня удивлять, малышка. Я сегодня останусь с тобой и буду предельно нежным, — говорит он, но я слышу порочное обещание обладать мной.
Максим оставляет меня тихо сидеть в уютном кресле с чашечкой кофе в столовой у окна, пока сам готовит завтрак, о чем-то воодушевлено рассказывая.
О работе? Нет, вроде как о завтраке, о какой-то бессмысленной чепухе. Говорит о семейном рецепте или все-таки ужине? Да плевать, мне все равно, чем он будет меня откармливать на убой. В какой-то момент даже прикрывая глаза, пытаюсь полностью абстрагироваться, но вздрагиваю от громкой мелодии звонка мобильного телефона.
Открыв глаза, наблюдаю, как Максим тянется к подоконнику, взяв телефон. Я с неузнаваемой жадностью смотрю на этот нужный мне гаджет. Гордеев наклоняется ко мне и целует в губы мимолетным холодным поцелуем, и через секунду спешит выйти из кухни.
По шагам определяю, что Гордеев стремительно направился спальню, и прикрыл двери.
Что он скрывает? От меня? Почему?
Не смогла усидеть на месте. А то, что он ушел в другую комнату, подстрекает тихо подойти к двери и развесив уши, подслушивать разговор.
— Я сказал тебе закончить с этим вопросом вчера, — ледяной голос Максима, явно недовольный, даже вдруг ожесточённый, но тихий. На кухне при мне он едва ли не притворялся домашним котенком… А теперь этот котенок, слыша по голосу, превратился в разъяренного хищника, готового в любой момент всякого проглотить целиком. — Мне все равно, как ты достанешь паспорт. У тебя достаточно полномочий сделать новый, — я нахмурилась, не до конца понимая, о чем речь. — Не нужно меня расстраивать, ты знаешь последствия. В понедельник паспорт на ее имя я хочу иметь в своем распоряжении, — с горечью бесится Максим, а я недоуменно приоткрываю рот.
Вряд ли Максим общается еще с какой-то девушкой, чтобы требовать паспорт на чужое имя, причем вот так… Противозаконно и явно угрожая. Неужели он хочет теперь шантажировать меня документами? Если это так, позже, в любом месте, где я захочу возобновить паспорт, Максим сможет вычислить меня, и таким образом, найти.
Этот мужчина неприкосновенный, и к нему почти не подобраться… Тогда как бороться? Неужели мне на самом деле нужно просто помириться и играть чужую роль?
Долго не слышу его голоса, хочу прислушаться, но следом распознаю грузные шаги. Успеваю подальше отступить от двери, прежде чем вписываюсь в угол комода боком из-за своей невнимательности, и потеряв равновесие, падаю на многострадальную попу.
Ойкаю, когда Максим вскидывает брови, приблизившись ко мне с ухмылкой.
— Подслушивать нехорошо, — ему требуется мгновение, чтобы раскрыть меня и мои замыслы даже по взгляду.
— Ты скрываешься от меня, — непонимающе смотрю на него, неожиданно с обвинением и грустью. Похоже, что в самых острых обстоятельствах мой мозг все-таки умеет работать и спасать меня игрой слов и эмоциями! — Значит, это связано со мной, — договариваю я, разглядывая сдерживаемую улыбку Гордеева.
— Догадливая, — поддает руку, и я нерешительно ее принимаю. Максим помогает уверенно встать на ноги. — Все слышала? — он даже не разозлен, преимущественно заинтересован.
Поджимаю губы, опуская глаза вниз. На самом деле хотелось услышать больше… И пока смотрю вниз, обнаруживаю его телефон в кармане пижамных штанов.
Вот оно — мое последнее спасение. Одновременно так близко, и так чертовски далеко...
Невыносимо!
— Тебе нужен мой паспорт? — тихо спрашиваю я, тяжело сглатывая. В этот момент даже взмолилась, чтобы услышать его смех и замечание, что я все такая же ничего немыслящая глупышка.
— Допустим, я планирую наш медовый месяц заграницей, — Максим сказал это с такой интонацией, что я не поняла, подтрунивает он меня или заявляет серьезно. В любом случае мое сердце закололо от плохого предчувствия.
— Но, чтобы планировать медовый месяц, пара обычно должна… — запнулась, потрясённая тем, куда привели меня мысли. Гордеев смотрит на меня внимательно, отслеживая каждую пробегающую по моему лицу эмоцию.
Я шокировано выдыхаю. Нет, этого точно не может быть. Ведь не станет же он такого делать? Правда?
— Ты не можешь так со мной поступить, Максим, — горло болезненно сдавили спазмы, предвещая истерические слезы и всхлипы.
— Не переживай, я сделаю все в лучшем виде. Тебе придется мне довериться, — он подходит ближе и целует меня, нежно и проникновенно, отчего сводит скулы.
Я испытываю свое крушение, причем окончательное, бесповоротное.
Сейчас четверг и мне необходимо что-то предпринять до понедельника. Если у него будет мой паспорт, Максим без каких-либо проблем в прямом смысле экспортирует меня из страны ещё и под новым статусом жены, чего допустить точно нельзя. Даже думать страшно о таких последствиях!
Вот только как избавиться от Гордеева, когда он за мной бдительно надзирает? К тому же охраны стало втрое больше!
Надеюсь, что это действительно была изощренная издёвка.
— У нас по плану завтрак, — Максим поддевает мой подбородок, заставляя посмотреть в его глаза. — И еще кое-что горячее, — вторую руку он опускает вдоль моей спины, прямо на ягодицу, крепко ее сжав.
Ненасытное чудовище.
***
Я наблюдаю за тем, как Максим поздним вечером собирается возвращаться в Москву, и не могу выдумать, как его остановить.
Телефон, который находится во внутреннем кармане пиджака, не дает спокойствия. Пальцы сжимаются до твёрдых кулаков, так до смерти хочется заполучить его телефон в свои руки.
Гордеев сообщил, что ему нужно поработать, и возвратится назад уже в воскресенье… Несколько дней одиночества и безнадёжности не помогут мне изобрести нечто в воскресенье, чтобы исчезнуть до понедельника.
Мнусь у двери, вперив взгляд в Гордеева, который опрятно завязывает галстук и придирчиво осматривает себя в зеркале. Робко к нему подкрадываюсь, обнаружив раскатившуюся по его губам улыбку.
— Что, моя малышка? — оборачивается ко мне и притягивает к своему мощному телу. На фоне такого крупного мужчины в стильном сером костюме, я смотрюсь немного несуразно в домашнем халате, без косметики и до безобразия растрепанная.
— Я не хочу оставаться одна, — насупившись, смотрю на Максима через наше отражение в зеркальной глади. — Не уходи… Пожалуйста, — данную речь я репетировала четверть часа в ванной комнате, гримасничая, выбирая необходимую тактику.
— Мило, — скалит зубы Максим, — но не правдоподобно, — чмокает меня в щеку, и отстраняется.
Реагирую стремительно и поэтому мне удается задержать его за обе руки, крепко сдавив своими ладошками. Он вскидывает брови, немного удивлённо, но заинтересованно. Смотрит на меня внимательно, силясь разгадать мои замыслы. Его проблема в том, что он все еще не знает меня, мою душу и внутренний мир. Но взгляд и тело изучил досконально, здесь он достиг успеха.
Опускаюсь на колени, не прерывая нашего зрительного контакта, сразу замечая лихорадочный блеск его глаз, ощущая напряжение его сильных рук.
— А так? — спрашиваю я, с явным вызовом глядя на мужчину. Он прикрывает глаза, громко сглатывая и облизывает за мгновение пересохшие губы.
Мне приходится применить все свое мастерство и на какое-то время забыть о том, перед кем именно я стою на коленях хоть и неохотно, но добровольно. Тянусь к его ремню, подмечая, как Максим тяжело задышал и беспрепятственно его растягиваю, опуская безупречно выглаженные брюки с бельем.
Его поразительно твердая эрекция едва не ударила меня по лицу. Никогда не думала, что он заводится сразу, как я к нему прикасаюсь… Или это так действует то, что я добровольно спустилась на колени? В любом случае Максим поражает своей эффектною на меня реакцией.
Это мне на руку. Он взбудораженный и не захочет меня отпихнуть в сторонку, а только привлечь к своему члену как можно ближе… Что он и делает в следующую секунду, положив руку мне на затылок. Не спешу, зная, как он любит продлевать наслаждение и получать от меня непросто открытый рот, но и нежность.
В моей ладошке его член буквально горит, вздувшись венками от сексуального напряжения. Мои губы дотрагиваются к нему невесомыми поцелуями, а когда я провожу языком по всей длине, Максим запрокидывает голову назад, надсадно промычав.
Его пальцы вплетаются в растрепанные локоны, стискивая их в кулаке, запальчиво толкаясь в мои губы, вынуждая открыть их и обхватить возбужденный член. Господин Гордеев несдержанно тянет волосы назад, заставляя поднять голову и смотреть в его глаза, пока я ублажаю его ртом настолько смело и распущенно.
Максим обходится без грубой силы, предоставляя мне возможность делать так, как того хочу я сама. Брать глубоко до черных пятен в глазах и тошнотворных судорог желудка нет никакого желания, хотя Гордеев несколько раз поддается бедрами вперед. Приходится полностью задействовать язык и руки, лаская до тех пор, пока он сам не отстраняется, удивляя меня таким резким шагом назад.
Я осталась не с чем на коленях, растерянная и немного опешившая от действий Максима.
