Ещё поискав в наплечной сумке, он нащупал на дне сырые картофелины и достал их. В ту же секунду Фридмунд скорчил недовольную рожицу. Как же ему надоел этот картофель. Но выбора не было, есть все равно хотелось. Сейчас никто лично для него не станет охотится за зайцем или кабанчиком.
Оддманд к этому времени вернулся в их временный лагерь с охапкой сухих веток, укладывая их друг на дружку возле подстилок. Он достал из кармана огненную пыльцу, тихо проговорил про себя заговор и подул в сторону веток. По воздуху разлетелись яркие искры, а через секунду появился огонь.
Огненная пыльца создаётся из растений под названием И?льдар. Их пыльца способна разгораться в пламя, но для этого надо знать природный заговор, иначе ничего не получится. Заговор звучит так: «Ежели в душе моей горит огонь, то пусть на то будет воля природы и он согреет мои руки».
В ночном лесу зазвучала особенная песнь сверчков, под эту мелодию устроили свои сумеречные танцы голубые светлячки, кружась неподалёку от ночлега путников. Фридмунд грел руки у костра, ожидая пока вскипит вода с травами. Оглядевшись вокруг, он заметил заросли голубики. Не раздумывая, молодой человек подошёл к кустам, сорвал несколько ягод и вернулся к костру, сразу же кинув их в кружку с чаем.
Все это время навн молча сидел у костра, порой поглядывая за тем что делает человек. Между травником и Оддмандом чувствовалась натянутая до предела нить недопонимания. Возможно, такое чувство испытывал лишь Фридмунд. Человек глубоко вдохнул, набираясь смелости.
— А ведь... — он тихо и неуверенно обратился к полу-эльфу, — у нас правда не было другого выхода? — услышав такой вопрос, навн посмотрел на травника и едва заметно поджал губы.
— Мир войны устроен так: либо тебя, либо ты. Он не шел с тобой на разговор. Он жил королевским делом, а мы просто хотели жить, — Оддманд пожал плечами, потирая ладони, — не все можно решить словами, Фридмунд. Если ты видишь направленное в тебя острие меча, то простым словом ты атаку отразить не сможешь, да? — Во тьме ночи Оддманд звучал непривычно скорбно, ранее торговец не замечал за ним такого настроя.
— Я не хочу жить в таком мире, — вполголоса ответил Фридмунд. Толстой сучковатой веткой он осторожно попытался отодвинуть кружку от костра, — разве солдат действительно не понял, что мы ему не враги? Я не понимаю, почему люди стали такие жестокие. Точнее, я понимаю это. Но в душе мне не хочется это признавать.
— Не все в рассудке слышать других, — Оддманд понуро пожал плечами и перевёл свой взгляд на языки пламени, сливающихся в едином танце.
— И... — нерешительно продолжил Фридмунд, — ты убил его даже не раздумывая? — травник не хотел вскрывать старые раны Оддманда, но вопрос напрашивался сам, ведь в голове торговца царил беспорядок. Он не понимал как к этому относиться. В ту же секунду полу-эльф замолк, потупив свет своих фиолетовых глаз в землю.
— Я думал о своей жизни, — Оддманд приподнял голову и исподлобья посмотрел на товарища. Ему сложно было ответить на заданный вопрос.
На самом деле, военное ремесло было неотъемлемой частью его самого. Многие годы он провёл в отрешении от собственных чувств, только выполнял приказы. Хотя командиром и солдатом он давно уже не был - раны в душе до сей поры ноют и скрипят. Столько погибших от его рук людей во имя долга. Многие кричали и молили о пощаде, но свист заточенных серебряных мечей глушил даже самые искреннее просьбы. Навны были смертью для чужих. И после стали гибелью для своих... Они были бесчувственным, смертоносным оружием в руках правителя. Но с каждой прошедшей луной, чувства настоящие и искренние разгорались все сильнее. С тех пор Оддманд не мог найти в себе ответа на вопрос: что происходит у него на сердце, когда он вновь обнажает меч.
Фридмунд обратил свой взор на полу-эльфа и потёр тыльную часть шеи. Он не знал той другой жизни, он не прочувствовал на своей судьбе чужую кровь, ему было сложно понять что творилось у Оддманда на душе, но он хотел разобраться в этом. Что чувствуют те, кто оказались безвольны перед выбором? Что чувствуют те, кто всю жизнь убивали других во имя правды, оказавшейся ложью?
— Знаешь, мне тяжело видеть чужие страдания. Я хоть и торговец, но матушка обучила меня травничеству. Она научила меня любви к другим, состраданию к ближнему. Мне нет разницы: кто из Еикулавинта, а кто из Колдинга. Я лечил людей, до сих пор лечу. И в совершенно разных городах. Будь то Ста?рдмал* или Ви?сборг*. — он помешал веточкой травяной чай, смотря как кружится в воде голубика, — и на самом деле, я понимаю, что даже в моих руках может оказаться меч или лук... Но внутри меня что-то рьяно протестует, понимаешь? — он обратился к навну, переводя на него свой взгляд, — но...Оддманд, я не стану тебя попрекать за твой поступок. Ты сделал то, что должен был. Наверное, если бы не ты, я бы так и умер, — Фридмунд печально улыбнулся, — мне все это чуждо, сколь тебе чужда моя доброта. Наши судьбы разные, но я хочу, чтобы ты меня понял. И я тоже хочу тебя понять, сколь сложно это не было бы, — на этих словах травник замолчал, но Оддманд ничего не произнёс в ответ. А этого и не надо было, лишь по его глазам можно было понять, что он услышал то, чего не слышал ранее. И правда, навну были чужды его мысли, но это лишь из-за того, что Оддманд не знал другой жизни. Возможно, правду говорил Алгид, брат полу-эльфа по оружию, что рано или поздно мы встретим тех, кто сможет понять наши мысли и кто примет нас не смотря на испачканные руки в крови. Навн мотнул головой из стороны в сторону. Такого человека он уже встречал. И потерял... Доверять первому встречному Оддманд не собирался. Но травник был настолько прост и чудоковат, как казалось самому полу-эльфу, что эта наивность и добродушность протягивала руку уже заблудшей во тьме звезде.
*Ста?рдмал — город на востоке королевства Са?ард
*Ви?сборг — город близь севера королевства Ко?лдинг.
— Мы все не без ошибок, Оддманд, — напоследок перед сном сказал Фридмунд, завершая их разговор.
На земли Колдинга опустилась ночь. Путники договорились караулить по очереди, поэтому сейчас травник сладко сопел, а Оддманд молча стоял у дерева, бесцельно смотря на пламя костра. Ночное безмолвие поражало своей красотой, лишь отдалённые звуки доносившиеся из глубин леса и треск костра прерывали эту тишину. Внезапно полу-эльф услышал, как в воздухе кричит птица, а взмах её крыльев становился все ближе и ближе. Он поднял голову и увидел ту самую птицу с бурым оперением и белой полосой на спинке. Она наклонила голову и спустилась вниз. В тот же момент перед ним явилась Глифо?ра.
— Я знал, что ты следишь за нами, — проговорил Оддманд, складывая руки на груди, — в чем твоя цель?
— Я хотела понаблюдать за вами, — девушка осторожно убрала за ухо локон волос и улыбнулась, — я хозяйка этих лесов, и разве я не могу присматривать за странниками в моих владениях? — её вопрос прозвучал без капли иронии, — Оддманд, — Глифора обратилась к нему по имени. Полу-эльф приподнял бровь и ждал продолжения, — с нашей последней встречи прошло столько лун, а ты ни капли не изменился. Все также пытаешься изобразить из себя война.
— Я и был воином, — с укором произнёс навн, — когда мы последний раз виделись, ты неплохо меня заплутала в этих лесах вместе со моим отрядом. До сих пор помню, когда мы хотели перейти реку вброд, течение усилилось и я не устоял на ногах.
— С чего ты так уверенно решил, что это моих рук дело?
— Я видел как в мгновение зашелестели деревья. И я слышал как ты улетела с резвым клёкотом вдаль, — он наклонил голову, — что поменялось с тех времён, с какой стати ты стала добрее относиться к странникам в твоих владениях?
— Я стала мудрее, хотя задора во мне не убавилось, — она посмеялась и с верхушки дерева на голову Оддманда упала шишка. Он сморщился и потёр макушку, поднимая голову вверх, а после переводя взгляд на лесного духа.
— Да, что было, то и осталось, — навн усмехнулся, отходя от ствола ели, — больше так не делай. А то погибнуть от шишки, которая упадёт на голову - не смерть для славного воина, — с этими словами он едва заметно улыбнулся.
— Ты научился шутить? — с наигранным удивлением вопросила Глифора. Полу-эльф пожал плечами.
— Когда ты в странствиях столько лун, когда ты странствуешь один или...— он кивнул головой в сторону Фридмунда. — Ничего странного, что мой разум может постичь безумие.
— Люди, они смешные. Тебе есть у кого поучиться, пока вы идёте до Еикулавинта, — в глазах Оддманда промелькнул вопрос откуда она узнала про их цель, — легко догадаться. Он не похож на человека из этих краев, а тебе подавно тут делать нечего, — девушка не пыталась как-то обидеть навна своими словами. Что правда, то правда, — приходи как-нибудь в гости. Расскажешь про ваше путешествие. Все равно нам с тобой жить до самой кончины мира. Ежели кто из нас быстрее не погибнет, — Глифора игриво подмигнула, — и передай привет А?лгиду, когда его встретишь, — с этими словами она обернулась в птицу и взмахнув крыльями, улетела ввысь. Оддманд не успел промолвить ни единого слова и спросить к чему она промолвила про его брата по оружию. Ведь сам полу-эльф не имел никаких известий про Алгида после происшествий в Колдинге. Лишь слухи, что он погиб или что скрылся в Еикулавинте. Навн остался наедине с необычным посланием. И в его душе загорелась искра надежды, что Алгид жив. Не все потеряно, как думал Оддманд.
Оддманд остановился посреди широкого поля из высокой травы. Сложно было увидеть перед собой что-то, кроме массивных стеблей и густой зелени. Впереди он пытался разглядеть лес, к которому вела дорога. Навн облегчённо вздохнул, понимая, что путь не такой дальний, как он полагал. Парень обернулся и не обнаружил своего попутчика; лишь неподалёку выглядывала каштановая макушка, мелькающая в траве. Шёл уже десятый день их совместного путешествия, очаровательные пейзажи сменялись один за другим; поля уходили в леса, леса превращались в болота, а болота приводили к реке. Но вот владения королевства Колдинг они до сих пор не покинули, для этого нужно было преодолеть немалое расстояние. Сейчас их нога ступила на Пустынное поле, называемое ки?ннлор. Куда не кинь свой взор, видны были лишь длинные колосья перезревшей пшеницы, про которую давно забыли люди, зелёные толстые стебли травы и какие-то странные растения ростом с человека, а то и выше. Белые бабочки, заплутавшие в этом дремучем лабиринте, старались выбраться на свет, кружась в волшебном танце. В пронзительной синеве неба не было видно ни единого облака, лишь солнце грело своими лучами землю и головы странников. Навн смахнул со лба капельку пота и прикрыл ладонью глаза от слепящего света.
— Что ты там делаешь? — Оддманд громко крикнул торговцу, но в ответ лишь бранные слова разлетелись по полю вместе с ветром, — поторопись, нам надо до заката выйти к лесу, чего ты копаешься? — Навн хмыкнул себе под нос, вдруг понимая, что так травник на него не обратит внимание. Поэтому вернулся к своему попутчику. Молодой человек изо всех сил пытался выдернуть неизвестное навну растение, но все попытки его были безуспешны.
— Ты понимаешь, что я нашёл!? — восторженно воскликнул Фридмунд. Оддманд в недоумении приподнял бровь и пожал плечами, разглядывая жёлтый стебель в зелёную крапинку, — это же но?рдстав! Стебель ведьмы. Такое растение водится только тут, в этих полях! Оно крайне редкое, его используют для тайных и магических ритуалов, — он активно жестикулировал и кивал головой на каждое своё слово. Фридмунд ликовал от своей находки, чего не скажешь об Оддманде, который все это время стоял скрестив руки на груди, выжидающе смотря на человека, — ты намного сильнее меня, помоги выдрать это сокровище. Его нельзя просто варварски сломать, сок очень важен. А если порубим, то добрая часть пропадёт даром. Оддманд! — Торговец шмыгнул носом и жалостливыми глазами уставился на товарища, всем своим видом прося помощи. Навн устало потёр тыльную сторону шеи, чувствуя что не может отказать. И только потом оттолкнул торговца в сторону.
Оддманд ухватился за стебель обеими руками и резким движением... Не смог его вытащить. Фридмунд вздохнул, все ещё с надеждой смотря на его попытки, потому что никакой другой помощи не предвиделось. Наконец навн приложил все свои силы и смог вытащить корни растения из земли. Но не рассчитав, опрокинулся на спину вместе с добычей, теряясь в густой и высокой траве. В тот же миг раздался громкий и звонкий смех. Фридмунд с ухмылкой посмотрел на своего растерянного попутчика.
— Помнишь как ты мне руки не по?дал, когда я также упал? — на эти слова навн протяжно вздохнул и закатил глаза.
— Я и не прошу твоей помощи, — спокойно проговорил он все ещё лежа на земле. Оддманд вспомнил тот случай, и подумал про себя насколько у его товарища хорошая память. Он начал подниматься и не заметил как его подхватили под руку и помогли встать.
— Я не злопамятный, а за стебель благодарю, — махнул рукой молодой человек и улыбнулся, смотря на Оддманда. Тот лишь кивнул.
— Но я не просил.
— Просто мог сказать спасибо, — с этими словами он забрал у навна растение и лучезарно улыбнулся, решив продолжить, — я подарю тебе гремуар, сборник, руководство. Как хочешь называй. О манерах и умении их использовать с людьми, — на такое заявление Оддманд помахал перед собой руками. Человек слишком часто напоминал ему про отсутствие манер и воспитания. Он не привык к вежливости, ведь ранее ему не с кем было любезничать, а на войне свои повадки и правила.
В памяти сразу всплыли воспоминания с Алгидом, который точно также любил выставлять на показ свои манеры. В обществе юных дам и уважаемых господ он был тем ещё подхалимом. Сам Оддманд этим похвастаться не мог, но его сдержанность часто принимали за отличное воспитание. Порой навн замечал похожие повадки и у Фридмунда.
Молодые люди продолжили свой путь через, казавшееся бескрайним, поле, надеясь поскорее выбраться; бесконечный шум травы и солнцепёк начинал медленно сводить путников с ума. Среди примятых колосьев виднелась едва протоптанная дорожка, с которой они старались не сходить. Над зелёными просторами звучала переливчатая мелодия птиц, сплетающаяся в единый рассказ о суматохе прошедших дней. Фридмунд почесал голову и вздохнул. Было тяжело, в его голове засела одна единственная мыль о привале. Но для этого нужно было дойти до леса.
Вдруг среди безустанного шуршания травы и клёкота птиц раздался громкий женский крик. Путники одновременно остановились. Фридмунд свёл брови к переносице, даже не предполагая что можно ожидать дальше. Оглядываясь по сторонам, они пытались понять откуда исходит угроза. Трава перед ними пришла в движение. Оддманд недолго думая положил руку на ножны.
— Ради Всевышних звёзд, кто-нибудь! — В тот же момент перед носом Фридмунда выскочила особа, которая не сразу заметив путников, врезалась в человека и сбивая его с ног, упала вместе с ним. Она тотчас опомнилась и уставилась своими испуганными карими глазами на торговца, который тяжко вздохнул.
— Юная леди, — проговорил он, — от кого или от чего вы так бежите? — девушка продолжала лежать на травнике, в замешательстве смотря на него потерянными взглядом, не зная какие подобрать слова.
Оддманд к этому времени вернулся в их временный лагерь с охапкой сухих веток, укладывая их друг на дружку возле подстилок. Он достал из кармана огненную пыльцу, тихо проговорил про себя заговор и подул в сторону веток. По воздуху разлетелись яркие искры, а через секунду появился огонь.
Огненная пыльца создаётся из растений под названием И?льдар. Их пыльца способна разгораться в пламя, но для этого надо знать природный заговор, иначе ничего не получится. Заговор звучит так: «Ежели в душе моей горит огонь, то пусть на то будет воля природы и он согреет мои руки».
В ночном лесу зазвучала особенная песнь сверчков, под эту мелодию устроили свои сумеречные танцы голубые светлячки, кружась неподалёку от ночлега путников. Фридмунд грел руки у костра, ожидая пока вскипит вода с травами. Оглядевшись вокруг, он заметил заросли голубики. Не раздумывая, молодой человек подошёл к кустам, сорвал несколько ягод и вернулся к костру, сразу же кинув их в кружку с чаем.
Все это время навн молча сидел у костра, порой поглядывая за тем что делает человек. Между травником и Оддмандом чувствовалась натянутая до предела нить недопонимания. Возможно, такое чувство испытывал лишь Фридмунд. Человек глубоко вдохнул, набираясь смелости.
— А ведь... — он тихо и неуверенно обратился к полу-эльфу, — у нас правда не было другого выхода? — услышав такой вопрос, навн посмотрел на травника и едва заметно поджал губы.
— Мир войны устроен так: либо тебя, либо ты. Он не шел с тобой на разговор. Он жил королевским делом, а мы просто хотели жить, — Оддманд пожал плечами, потирая ладони, — не все можно решить словами, Фридмунд. Если ты видишь направленное в тебя острие меча, то простым словом ты атаку отразить не сможешь, да? — Во тьме ночи Оддманд звучал непривычно скорбно, ранее торговец не замечал за ним такого настроя.
— Я не хочу жить в таком мире, — вполголоса ответил Фридмунд. Толстой сучковатой веткой он осторожно попытался отодвинуть кружку от костра, — разве солдат действительно не понял, что мы ему не враги? Я не понимаю, почему люди стали такие жестокие. Точнее, я понимаю это. Но в душе мне не хочется это признавать.
— Не все в рассудке слышать других, — Оддманд понуро пожал плечами и перевёл свой взгляд на языки пламени, сливающихся в едином танце.
— И... — нерешительно продолжил Фридмунд, — ты убил его даже не раздумывая? — травник не хотел вскрывать старые раны Оддманда, но вопрос напрашивался сам, ведь в голове торговца царил беспорядок. Он не понимал как к этому относиться. В ту же секунду полу-эльф замолк, потупив свет своих фиолетовых глаз в землю.
— Я думал о своей жизни, — Оддманд приподнял голову и исподлобья посмотрел на товарища. Ему сложно было ответить на заданный вопрос.
На самом деле, военное ремесло было неотъемлемой частью его самого. Многие годы он провёл в отрешении от собственных чувств, только выполнял приказы. Хотя командиром и солдатом он давно уже не был - раны в душе до сей поры ноют и скрипят. Столько погибших от его рук людей во имя долга. Многие кричали и молили о пощаде, но свист заточенных серебряных мечей глушил даже самые искреннее просьбы. Навны были смертью для чужих. И после стали гибелью для своих... Они были бесчувственным, смертоносным оружием в руках правителя. Но с каждой прошедшей луной, чувства настоящие и искренние разгорались все сильнее. С тех пор Оддманд не мог найти в себе ответа на вопрос: что происходит у него на сердце, когда он вновь обнажает меч.
Фридмунд обратил свой взор на полу-эльфа и потёр тыльную часть шеи. Он не знал той другой жизни, он не прочувствовал на своей судьбе чужую кровь, ему было сложно понять что творилось у Оддманда на душе, но он хотел разобраться в этом. Что чувствуют те, кто оказались безвольны перед выбором? Что чувствуют те, кто всю жизнь убивали других во имя правды, оказавшейся ложью?
— Знаешь, мне тяжело видеть чужие страдания. Я хоть и торговец, но матушка обучила меня травничеству. Она научила меня любви к другим, состраданию к ближнему. Мне нет разницы: кто из Еикулавинта, а кто из Колдинга. Я лечил людей, до сих пор лечу. И в совершенно разных городах. Будь то Ста?рдмал* или Ви?сборг*. — он помешал веточкой травяной чай, смотря как кружится в воде голубика, — и на самом деле, я понимаю, что даже в моих руках может оказаться меч или лук... Но внутри меня что-то рьяно протестует, понимаешь? — он обратился к навну, переводя на него свой взгляд, — но...Оддманд, я не стану тебя попрекать за твой поступок. Ты сделал то, что должен был. Наверное, если бы не ты, я бы так и умер, — Фридмунд печально улыбнулся, — мне все это чуждо, сколь тебе чужда моя доброта. Наши судьбы разные, но я хочу, чтобы ты меня понял. И я тоже хочу тебя понять, сколь сложно это не было бы, — на этих словах травник замолчал, но Оддманд ничего не произнёс в ответ. А этого и не надо было, лишь по его глазам можно было понять, что он услышал то, чего не слышал ранее. И правда, навну были чужды его мысли, но это лишь из-за того, что Оддманд не знал другой жизни. Возможно, правду говорил Алгид, брат полу-эльфа по оружию, что рано или поздно мы встретим тех, кто сможет понять наши мысли и кто примет нас не смотря на испачканные руки в крови. Навн мотнул головой из стороны в сторону. Такого человека он уже встречал. И потерял... Доверять первому встречному Оддманд не собирался. Но травник был настолько прост и чудоковат, как казалось самому полу-эльфу, что эта наивность и добродушность протягивала руку уже заблудшей во тьме звезде.
*Ста?рдмал — город на востоке королевства Са?ард
*Ви?сборг — город близь севера королевства Ко?лдинг.
— Мы все не без ошибок, Оддманд, — напоследок перед сном сказал Фридмунд, завершая их разговор.
На земли Колдинга опустилась ночь. Путники договорились караулить по очереди, поэтому сейчас травник сладко сопел, а Оддманд молча стоял у дерева, бесцельно смотря на пламя костра. Ночное безмолвие поражало своей красотой, лишь отдалённые звуки доносившиеся из глубин леса и треск костра прерывали эту тишину. Внезапно полу-эльф услышал, как в воздухе кричит птица, а взмах её крыльев становился все ближе и ближе. Он поднял голову и увидел ту самую птицу с бурым оперением и белой полосой на спинке. Она наклонила голову и спустилась вниз. В тот же момент перед ним явилась Глифо?ра.
— Я знал, что ты следишь за нами, — проговорил Оддманд, складывая руки на груди, — в чем твоя цель?
— Я хотела понаблюдать за вами, — девушка осторожно убрала за ухо локон волос и улыбнулась, — я хозяйка этих лесов, и разве я не могу присматривать за странниками в моих владениях? — её вопрос прозвучал без капли иронии, — Оддманд, — Глифора обратилась к нему по имени. Полу-эльф приподнял бровь и ждал продолжения, — с нашей последней встречи прошло столько лун, а ты ни капли не изменился. Все также пытаешься изобразить из себя война.
— Я и был воином, — с укором произнёс навн, — когда мы последний раз виделись, ты неплохо меня заплутала в этих лесах вместе со моим отрядом. До сих пор помню, когда мы хотели перейти реку вброд, течение усилилось и я не устоял на ногах.
— С чего ты так уверенно решил, что это моих рук дело?
— Я видел как в мгновение зашелестели деревья. И я слышал как ты улетела с резвым клёкотом вдаль, — он наклонил голову, — что поменялось с тех времён, с какой стати ты стала добрее относиться к странникам в твоих владениях?
— Я стала мудрее, хотя задора во мне не убавилось, — она посмеялась и с верхушки дерева на голову Оддманда упала шишка. Он сморщился и потёр макушку, поднимая голову вверх, а после переводя взгляд на лесного духа.
— Да, что было, то и осталось, — навн усмехнулся, отходя от ствола ели, — больше так не делай. А то погибнуть от шишки, которая упадёт на голову - не смерть для славного воина, — с этими словами он едва заметно улыбнулся.
— Ты научился шутить? — с наигранным удивлением вопросила Глифора. Полу-эльф пожал плечами.
— Когда ты в странствиях столько лун, когда ты странствуешь один или...— он кивнул головой в сторону Фридмунда. — Ничего странного, что мой разум может постичь безумие.
— Люди, они смешные. Тебе есть у кого поучиться, пока вы идёте до Еикулавинта, — в глазах Оддманда промелькнул вопрос откуда она узнала про их цель, — легко догадаться. Он не похож на человека из этих краев, а тебе подавно тут делать нечего, — девушка не пыталась как-то обидеть навна своими словами. Что правда, то правда, — приходи как-нибудь в гости. Расскажешь про ваше путешествие. Все равно нам с тобой жить до самой кончины мира. Ежели кто из нас быстрее не погибнет, — Глифора игриво подмигнула, — и передай привет А?лгиду, когда его встретишь, — с этими словами она обернулась в птицу и взмахнув крыльями, улетела ввысь. Оддманд не успел промолвить ни единого слова и спросить к чему она промолвила про его брата по оружию. Ведь сам полу-эльф не имел никаких известий про Алгида после происшествий в Колдинге. Лишь слухи, что он погиб или что скрылся в Еикулавинте. Навн остался наедине с необычным посланием. И в его душе загорелась искра надежды, что Алгид жив. Не все потеряно, как думал Оддманд.
Глава пятая. Часть первая. Случайная встреча.
Оддманд остановился посреди широкого поля из высокой травы. Сложно было увидеть перед собой что-то, кроме массивных стеблей и густой зелени. Впереди он пытался разглядеть лес, к которому вела дорога. Навн облегчённо вздохнул, понимая, что путь не такой дальний, как он полагал. Парень обернулся и не обнаружил своего попутчика; лишь неподалёку выглядывала каштановая макушка, мелькающая в траве. Шёл уже десятый день их совместного путешествия, очаровательные пейзажи сменялись один за другим; поля уходили в леса, леса превращались в болота, а болота приводили к реке. Но вот владения королевства Колдинг они до сих пор не покинули, для этого нужно было преодолеть немалое расстояние. Сейчас их нога ступила на Пустынное поле, называемое ки?ннлор. Куда не кинь свой взор, видны были лишь длинные колосья перезревшей пшеницы, про которую давно забыли люди, зелёные толстые стебли травы и какие-то странные растения ростом с человека, а то и выше. Белые бабочки, заплутавшие в этом дремучем лабиринте, старались выбраться на свет, кружась в волшебном танце. В пронзительной синеве неба не было видно ни единого облака, лишь солнце грело своими лучами землю и головы странников. Навн смахнул со лба капельку пота и прикрыл ладонью глаза от слепящего света.
— Что ты там делаешь? — Оддманд громко крикнул торговцу, но в ответ лишь бранные слова разлетелись по полю вместе с ветром, — поторопись, нам надо до заката выйти к лесу, чего ты копаешься? — Навн хмыкнул себе под нос, вдруг понимая, что так травник на него не обратит внимание. Поэтому вернулся к своему попутчику. Молодой человек изо всех сил пытался выдернуть неизвестное навну растение, но все попытки его были безуспешны.
— Ты понимаешь, что я нашёл!? — восторженно воскликнул Фридмунд. Оддманд в недоумении приподнял бровь и пожал плечами, разглядывая жёлтый стебель в зелёную крапинку, — это же но?рдстав! Стебель ведьмы. Такое растение водится только тут, в этих полях! Оно крайне редкое, его используют для тайных и магических ритуалов, — он активно жестикулировал и кивал головой на каждое своё слово. Фридмунд ликовал от своей находки, чего не скажешь об Оддманде, который все это время стоял скрестив руки на груди, выжидающе смотря на человека, — ты намного сильнее меня, помоги выдрать это сокровище. Его нельзя просто варварски сломать, сок очень важен. А если порубим, то добрая часть пропадёт даром. Оддманд! — Торговец шмыгнул носом и жалостливыми глазами уставился на товарища, всем своим видом прося помощи. Навн устало потёр тыльную сторону шеи, чувствуя что не может отказать. И только потом оттолкнул торговца в сторону.
Оддманд ухватился за стебель обеими руками и резким движением... Не смог его вытащить. Фридмунд вздохнул, все ещё с надеждой смотря на его попытки, потому что никакой другой помощи не предвиделось. Наконец навн приложил все свои силы и смог вытащить корни растения из земли. Но не рассчитав, опрокинулся на спину вместе с добычей, теряясь в густой и высокой траве. В тот же миг раздался громкий и звонкий смех. Фридмунд с ухмылкой посмотрел на своего растерянного попутчика.
— Помнишь как ты мне руки не по?дал, когда я также упал? — на эти слова навн протяжно вздохнул и закатил глаза.
— Я и не прошу твоей помощи, — спокойно проговорил он все ещё лежа на земле. Оддманд вспомнил тот случай, и подумал про себя насколько у его товарища хорошая память. Он начал подниматься и не заметил как его подхватили под руку и помогли встать.
— Я не злопамятный, а за стебель благодарю, — махнул рукой молодой человек и улыбнулся, смотря на Оддманда. Тот лишь кивнул.
— Но я не просил.
— Просто мог сказать спасибо, — с этими словами он забрал у навна растение и лучезарно улыбнулся, решив продолжить, — я подарю тебе гремуар, сборник, руководство. Как хочешь называй. О манерах и умении их использовать с людьми, — на такое заявление Оддманд помахал перед собой руками. Человек слишком часто напоминал ему про отсутствие манер и воспитания. Он не привык к вежливости, ведь ранее ему не с кем было любезничать, а на войне свои повадки и правила.
В памяти сразу всплыли воспоминания с Алгидом, который точно также любил выставлять на показ свои манеры. В обществе юных дам и уважаемых господ он был тем ещё подхалимом. Сам Оддманд этим похвастаться не мог, но его сдержанность часто принимали за отличное воспитание. Порой навн замечал похожие повадки и у Фридмунда.
Молодые люди продолжили свой путь через, казавшееся бескрайним, поле, надеясь поскорее выбраться; бесконечный шум травы и солнцепёк начинал медленно сводить путников с ума. Среди примятых колосьев виднелась едва протоптанная дорожка, с которой они старались не сходить. Над зелёными просторами звучала переливчатая мелодия птиц, сплетающаяся в единый рассказ о суматохе прошедших дней. Фридмунд почесал голову и вздохнул. Было тяжело, в его голове засела одна единственная мыль о привале. Но для этого нужно было дойти до леса.
Вдруг среди безустанного шуршания травы и клёкота птиц раздался громкий женский крик. Путники одновременно остановились. Фридмунд свёл брови к переносице, даже не предполагая что можно ожидать дальше. Оглядываясь по сторонам, они пытались понять откуда исходит угроза. Трава перед ними пришла в движение. Оддманд недолго думая положил руку на ножны.
— Ради Всевышних звёзд, кто-нибудь! — В тот же момент перед носом Фридмунда выскочила особа, которая не сразу заметив путников, врезалась в человека и сбивая его с ног, упала вместе с ним. Она тотчас опомнилась и уставилась своими испуганными карими глазами на торговца, который тяжко вздохнул.
— Юная леди, — проговорил он, — от кого или от чего вы так бежите? — девушка продолжала лежать на травнике, в замешательстве смотря на него потерянными взглядом, не зная какие подобрать слова.
