Женщина никогда особо не стеснялась, отпускала комментарии щедро. Когда Глеб нас познакомил, первое что она сказала – стоит поработать над фигурой. Она не стеснялась, высказывала всё что думает, но последнее время она становилась всё настырнее в этих вопросах. Началось, когда мы с Глебом съехались и шло по нарастающей.
- Аня, ты только не обижайся на меня. Каждая мать хочет только лучшего для своего единственного сына, - примирительным тоном обратилась она ко мне. – Ты поймешь, только когда сама станешь матерью.
Глеб как очнулся ото сна, бросая на женщину взволнованный взгляд. Он испугался, что она ляпнет лишнего? Я нахмурилась, глядя на них. Мать и сын неотрывно смотрели друг на друга. Глеб смотрел так, когда пытался настоять на своём, строя из себя несчастного страдальца.
Что ж такого случилось, что он так забеспокоился? Его отец тоже смотрел на женщину несколько удивлённо, если не сказать шокировано.
Илона промолчала. После их немой перепалки чаепитие продолжилось в молчании. После мы перебрались в гостиную, где Илона попросила включить ей какое-то телешоу. Это занятие полностью поглотило женщину, так что от меня она отстала.
- Как вообще работа? – обратился ко мне отец Глеба. – Всё забываю, какой у тебя график?
- Вообще сутки через трое, но людей не хватает. Иногда приходится выходить еще и в ночь.
- Тяжело. Так ты сегодня с работы? – удивился мужчина.
- Да чего там тяжелого, пап? – вклинился Глеб, не дав мне ответить. – Она же не на заводе пашет!
- Как будто ты знаешь, каково работать на заводе, – невозмутимо бросил он в ответ. - Ты в ночные смены не работал, не поймешь. Это даже морально тяжелее, потому что организм должен отдыхать ночью. А мы еще и выспаться не дали.
Мужчина осуждающе посмотрел на Глеба, тот заметно сник.
- Не могу сказать, что мне очень тяжело. Тем более, когда в своем графике идешь, - решила я поддержать своего жениха. – Да и мне нравится работа.
Мы еще немного поболтали о работе свекра, о моей учебе, обо всём понемногу. Потом мужчину отвлек важный телефонный звонок, после которого чета Самойловых засобиралась домой. Илона порывалась остаться, но свекор настоял на том, что нужно идти.
Глеб заметно выдохнул, как только за гостями закрылась дверь.
- Ну и вечерок, - подытожил он.
Вечерок, как вечерок. Пора бы уже привыкнуть к тому, что общение в кругу семьи проходит в напряжении. Уж не знаю, как бывает когда Глеб один, но со мной всегда так. Я, молча, отправилась убирать со стола.
- Могла бы быть поприветливее с мамой, - бросил он вдогонку. Что в его понимании «поприветливее» интересно? Улыбаться и соглашаться со всем, что она скажет? – Вот зачем ты начала спорить? И меня приплела еще.
- Когда это я спорила? – составляя кружки в раковину, спросила я.
- Блин, ну покивала бы. Это же мама.
- Если ты о том, что я не хочу перекраивать свою физиономию, то я не спорила! Если мне действительно нравится, как я выгляжу, почему не могу сказать об этом?
Домыв кружки, я обернулась и подошла к жениху. Мы буравили друг друга взглядами. Он видимо решал, стоит ли продолжать припираться, а я ждала, что же он скажет. Для меня было важно услышать слова поддержки или элементарный комплимент. Весь вечер он отмалчивался, а нелепое «внешность – не главное» укололо меня. Нет, в целом он был прав, но в таком контексте эта фраза звучала, как попытка оправдаться. Да, мол, она может и страшненькая, но в остальном сойдёт.
- Ладно, проехали. Не вижу смысла спорить, - улыбнулся он. Руки обвили талию, мужчина прижал меня к себе. Помнишь, что я говорил?
Даже если и забыла, тот его действия хорошо напоминают.
Руки хозяйничали, шаря по моему телу. Губы его нашли мои, стремясь закружить мне голову в жарком поцелуе.
- Глеб, - я уперлась ему в грудь. – Я устала.
- Ну-у, - плаксиво выпятил губы мужчина. – От чего ты могла устать? Не ломайся.
Я подняла на него взгляд, стараясь вложить в него всё свое недовольство. Действительно от чего мне уставать? Мужчина этого казалось, не замечал. Посадив меня на кухонную тумбу, он устроилась между ног, и прижал меня к себе. Он целовал мне шею, щекоча кожу бородой. Прикрыв глаза, я откинула голову назад, стараясь расслабиться. Мне же не было неприятно. Нежные прикосновения, ласковые настойчивые руки. Без волнения, без особой дрожи, но приятно. И так ведь было всегда. За то время, что мы были вместе, я пришла к выводу, что просто так устроен мой организм. А может я вообще фригидная.
- Как думаешь, может нам пора попробовать снова?
- Глеб.
- Ну, а что? Уже полгода прошло. Что врач сказал?
- Сказал, пробуйте ещё, - закрыв глаза, ответила я.
Свернувшись у него на груди, я старалась утихомирить сердцебиение и дрожь в голосе. Неконтролируемо наворачивались слезы.
– Знаешь, мне кажется, что может просто не время?
Я смотрела на него и ждала если не понимания, то хотя бы сочувствия. Было важно знать, что и ему это не безразлично.
- Слушай, я это. Все спросить хотел. Только ты не сердись и не обижайся. Ты не болела раньше, ну ты понимаешь… чем-нибудь таким?
- Что?
- А, что? Я же у тебя не первый, - сказал он, поджав губы демонстрируя свою обиду.
- Так и я у тебя тоже. Как думаешь, это вообще нормально, что у нас была жизнь друг до друга? – Бросила я с вызовом. – И если под «чем-нибудь таким» ты имеешь в виду венерические болезни. Нет, я ничем таким не болела.
- Просто мама сказала…
- Мама? Твоя мама? А она откуда… - хотела поддержки – получай, теперь еще и Илона в курсе. – Зачем ты ей рассказал?
- А что такого, она же моя мама?! Тебе же никто не может дать совет, вот я и поговорил с ней.
- Поговорил? И что именно ты ей разболтал?
- Всё. И не разболтал, а поделился! Сама подумай, два выкидыша, это же ненормально! Я думал, она что-то посоветует! – повысил он голос.
- А она врач что ли?!
Препирательство перерастало в ссору. И я начала говорить громче. Эта тема была для меня больной и то, что Глеб ею вот так просто поделился, пусть даже с матерью, было неприятно. Ощущение, как если голую выставили на всеобщее обозрение.
Ненавижу, когда люди суют нос туда, в чем они ничего не смыслят!
- Она женщина, у которой есть ребенок. И она пади по более тебя в этом понимает!
Да женщина, но у всех всё индивидуально же! Организмы может одинаковые, но условия то разные, гормоны, ситуации, общее состояние. Хотя какой смысл перед ним в очередной раз распинаться!
- Ань, почему ты не хочешь? Я тебе больше не по душе? – кокетничая начал, было, Глеб.
Боже! Да это-то ту причем? Когда он научится понимать меня уже? Отрицательно мотнув головой, я освободилась из его объятий и направилась на выход из кухни, давая понять, что разговор окончен.
По душе, не по душе. Он же любил меня, и это стало решающим фактором. Он показал, что может позаботиться обо мне и о семье, которая у нас в будущем получится. Он надежный, впрочем, иногда я в этом начинала сомневаться. Финансово, да однозначно, но морально. В нем попросту нет чуткости. Не умеет он сказать нужных слов или наоборот помолчать, когда надо и просто послушать.
Он хотел детей, я вроде тоже. Как эгоистично это не звучало, с рождением ребенка в моей жизни появился бы настоящий смысл, и Глеб с его тасканием по Таскании меня бы уже так не волновал. Не знаю, готова ли я стать матерю, но вот посвятить себя ребенку – да.
Я хотела заботиться. Я мечтала дарить любовь, но у жизни была своя точка зрения на этот счет. Мы пытались уже три года. Поначалу не получалось. Потом были выкидыши, которые я бы и не заметила, если бы так пристально не следила за своим циклом.
- Аня! Почему ты постоянно убегаешь от разговоров? – бросил мне Глеб, когда я уже зашла в ванную.
Я без сил опустилась на пол. Хотелось сжаться до песчинки, раствориться. Слезы стояли в глазах, не желая высыхать. Пустота в душе ширилась, желая поглотить меня. Больно, как же стало больно. Неужели я настолько ущербна, что не способна выносить ребенка и дать ему жизнь? Неужели из-за прошлых ошибок, я не достойна стать матерью сейчас?
Я не хотела пытаться не потому что Глеб вдруг стал мне, как он выразился, не по душе. Всё было куда очевиднее. Я просто боялась, что эта попытка обернется, как и все предыдущие. Я боялась снова окунуться в ту ледяную пустоту, что образовывалась, когда врач говорил, что ребенка сохранить не удалось. Я боялась этой боли, словно у души вырвали кусок. Боялась, что если придётся вновь пройти через это, я просто не смогу подняться.
Весна в этом году выдалась какая-то сумбурная. Наступила стремительно, к середине марта уже всё растаяло и высохло. Какое-то время даже жара была, а сегодня проснулся и на тебе. Конец апреля, а засыпало, как под новый год.
Сбив с лопаты снег, я нырнул в тепло, пропитавшееся запахами машинного масла и бензина. Сегодня был мой черед начинать рабочий день и до того, как придут остальные работники оставалось около получаса. Я добавил отопления, подготовил нужные мне инструменты и, поставив чайник греться, взялся за телефон.
Могло показаться, будто я стал зависим от соцсетей. Лента ВК, лента Инстаграма – не по разу в день стал туда заглядывать. Осталось самому начать фотографировать и выкладывать всё что вижу. Я и колесо, я с сигаретой, я в спортзале, я и джип. Джип принадлежит клиенту, но кому это может быть интересно. Не удержал смешок, стоило представить такую картину. Никогда не вёл активную жизнь в сети. Страница во Вконтакте имел для того чтобы музыку скачивать, инстаграм завёл с месяц назад. И фотографируюсь я редко, так с друзьями за компанию, да с армии что-то осталось на память.
Раньше было чаще, раньше любил. Вернее это она любила и меня тянула фотографироваться. Её аккаунты ломятся от снимков. Она одна. Она со мной. Она с подругами. Фото на мероприятиях, на отдыхе – солнечная Абхазия и она загорелая, солнечная. Фотографии просто так, чтобы посмеяться – самые искренние. Сотни моментов памяти, поставленные на паузу.
Мечтала стать актрисой или моделью, внешние данные были. Высокая, фигуристая, копна темно-русых волос, глаза темные гипнотические, красивое лицо. Грешила на свой нос, дескать крупный чересчур, но даже если и так. Она легко это маскировала, этим как его, не помню. Несколько взмахов кисти и вот тебе и тонкий нос и скулы четче очерчены.
Легкая на подъем, общительная, открытая – полная противоположность мне. Хотела в театральное, но родители в столицу не пустили, велели сперва получить нормальную профессию. Пошла на дико скучный бухучет, но мечту не бросила. Ходила на все местные кастинги, школу моделей посещала, занималась на актерских курсах. Жила на полную катушку, все хотела успеть. Как всё хорошо было, пока с тем ублюдком в клубе не познакомилась.
Меня нет, да и дернет, открываю её страничку. И искать не нужно, одна в скрытых друзьях у меня. Может, чтобы вспомнить, хотя никогда и не забывал. Может, потому что еще надеюсь однажды увидеть новые фото. Была в сети пятнадцатого апреля… за два месяца до моего дембеля.
Воздух в легких густеет и горит огнем. Сердце сжимается и тяжелеет. Глубокий вдох через нос, задержать дыхание, досчитать до трех, медленный выдох ртом. Десять таких вдохов-выдохов и боль отступает. Не уходит на совсем, но и не стремиться снова оглушить, сбить с ног. Привык.
Рука сама находит пачку, сует в рот сигарету и прикуривает. Горький дым заполняет легкие.
Всё на автомате, каждое действие, каждый день жизни после…
Так было, пока я не проснулся по-настоящему. Одним утром я просто встал с постели, просто умылся, просто подошел к окну. Все было как обычно и иначе одновременно. Как смотреть телевизор без звука, смысл уловить можно, но картинка не полноценная. А тут звук починили, навели резкость и контраст изображению. Добавили красок.
Снова взгляд обращен к телефону, пальцем по дисплею. Нахожу другой аккаунт, тоже ломящийся от фотографий.
На весь экран фото стройной платиновой блондинки. Пышные волосы до пояса, огромные глаза, набирай воздуха побольше и ныряй. Почему-то она кажется грустной. Есть что-то в глубине этих голубых омутов такое. Боль, тяжесть от которой рад бы избавиться, да не выходит.
Многое можно узнать, разглядывая фотографии в соцсетях. В инстаграме она активнее.
Любит читать бумажные книги, а я кажется, подсадил её на комиксы. Невольно улыбаюсь, увидев фото с подписью «книжные покупки». Девушка держит в руках стопку книг, среди которых затесалась пара знакомых ярких обложек. Любит сладости, хотя усиленно себя ограничивает в нем. Любит платья, ничего пошлого из оголенного только локти и колени, но так это женственно и вроде не думаешь, а фантазия сама разыгрывается.
От фото в купальниках вообще голова кругом. Если бы она знала, чем я иногда занимаюсь, рассматривая её фото, выкладывала бы их?
Хотя, она не виновата, что я делаюсь каким-то озабоченным. Самому иногда противно от себя становится и стыдно, но ничего с собой поделать не могу. Только и остаётся, что залипать на красивую картинку, на большее рассчитывать не стоит.
Следующим попадаются фото с мажором, бесит он меня, одним своим присутствием рядом с ней.
Со своим так называемым женихом она уже давно, но видно даже на фото, что ей с ним как-то неловко что ли, держится напряженно и улыбка натянутая. Другое дело, искренняя радость на лице и расслабленные позы на фотках с каким-то рыжеволосым парнем и постами про настоящую дружбу.
Я от природы хоть не любопытный, но о ней хочется знать побольше. Почему после фото с дипломом она ничего не постила во Вконтакте почти год? Будто пропадала куда-то. Нет фото с родителями. Нет фоток из клубов, пара с кальяном и те в домашней обстановке. И что за старлей обнимает её на фото годичной давности? Подписка «Мой ангел-хранитель. Приятная встреча спустя столько лет» только разжигает интерес и не несет ни какой информации.
- Кот, здорова! – напарник хлопает по плечу. Засмотрелся я, даже не заметил, как он вошел. – О, девушка твоя?
Аня смотрит с дисплея вполоборота и мило морщится от солнечных лучей.
- Здорово, - жмем руки. Убираю телефон в карман, никак не отвечая на вопрос. – Чай будешь?
- Я бы от чего покрепче не отказался, но и чай сойдет, – он в прочем не собирается допытываться. Знает, что бесполезно.
У меня полно знакомых, куча приятелей, кого я могу назвать друзьями, но не близкими. Как-то не складывается у меня с этим. Макс есть, но и с ним всем делиться не выходит. Не умею я. Не то чтобы недоверчивый, просто не понимаю, где грань между «поделиться наболевшим» и «загрузить своими проблемами».
Пьем чай и приступаем к работе. Перебрать движок у опеля, поменять гранату на десятке, Потом обед, после которого остается мелкосрочный ремонт.
Во второй половине дня приходит сообщение во Вконтакте.
«Привет. Как дела?»
Мы не виделись с мартовского пикника, повода не было, да и не предлагал никто. Аня молчит на эту тему, а я. Я боюсь выглядеть нелепо и глупо, когда она меня отошьет. Как дурак подписался на неё и жду, а чего жду…
Изредка списываемся, как сейчас во второй половине дня или поздно вечером. Однажды так всю ночь болтали. Вроде и ни чего особенного, но темы находились. Мне с ней интересно, надеюсь и ей со мной тоже.
- Аня, ты только не обижайся на меня. Каждая мать хочет только лучшего для своего единственного сына, - примирительным тоном обратилась она ко мне. – Ты поймешь, только когда сама станешь матерью.
Глеб как очнулся ото сна, бросая на женщину взволнованный взгляд. Он испугался, что она ляпнет лишнего? Я нахмурилась, глядя на них. Мать и сын неотрывно смотрели друг на друга. Глеб смотрел так, когда пытался настоять на своём, строя из себя несчастного страдальца.
Что ж такого случилось, что он так забеспокоился? Его отец тоже смотрел на женщину несколько удивлённо, если не сказать шокировано.
Илона промолчала. После их немой перепалки чаепитие продолжилось в молчании. После мы перебрались в гостиную, где Илона попросила включить ей какое-то телешоу. Это занятие полностью поглотило женщину, так что от меня она отстала.
- Как вообще работа? – обратился ко мне отец Глеба. – Всё забываю, какой у тебя график?
- Вообще сутки через трое, но людей не хватает. Иногда приходится выходить еще и в ночь.
- Тяжело. Так ты сегодня с работы? – удивился мужчина.
- Да чего там тяжелого, пап? – вклинился Глеб, не дав мне ответить. – Она же не на заводе пашет!
- Как будто ты знаешь, каково работать на заводе, – невозмутимо бросил он в ответ. - Ты в ночные смены не работал, не поймешь. Это даже морально тяжелее, потому что организм должен отдыхать ночью. А мы еще и выспаться не дали.
Мужчина осуждающе посмотрел на Глеба, тот заметно сник.
- Не могу сказать, что мне очень тяжело. Тем более, когда в своем графике идешь, - решила я поддержать своего жениха. – Да и мне нравится работа.
Мы еще немного поболтали о работе свекра, о моей учебе, обо всём понемногу. Потом мужчину отвлек важный телефонный звонок, после которого чета Самойловых засобиралась домой. Илона порывалась остаться, но свекор настоял на том, что нужно идти.
Глеб заметно выдохнул, как только за гостями закрылась дверь.
- Ну и вечерок, - подытожил он.
Вечерок, как вечерок. Пора бы уже привыкнуть к тому, что общение в кругу семьи проходит в напряжении. Уж не знаю, как бывает когда Глеб один, но со мной всегда так. Я, молча, отправилась убирать со стола.
- Могла бы быть поприветливее с мамой, - бросил он вдогонку. Что в его понимании «поприветливее» интересно? Улыбаться и соглашаться со всем, что она скажет? – Вот зачем ты начала спорить? И меня приплела еще.
- Когда это я спорила? – составляя кружки в раковину, спросила я.
- Блин, ну покивала бы. Это же мама.
- Если ты о том, что я не хочу перекраивать свою физиономию, то я не спорила! Если мне действительно нравится, как я выгляжу, почему не могу сказать об этом?
Домыв кружки, я обернулась и подошла к жениху. Мы буравили друг друга взглядами. Он видимо решал, стоит ли продолжать припираться, а я ждала, что же он скажет. Для меня было важно услышать слова поддержки или элементарный комплимент. Весь вечер он отмалчивался, а нелепое «внешность – не главное» укололо меня. Нет, в целом он был прав, но в таком контексте эта фраза звучала, как попытка оправдаться. Да, мол, она может и страшненькая, но в остальном сойдёт.
- Ладно, проехали. Не вижу смысла спорить, - улыбнулся он. Руки обвили талию, мужчина прижал меня к себе. Помнишь, что я говорил?
Даже если и забыла, тот его действия хорошо напоминают.
Руки хозяйничали, шаря по моему телу. Губы его нашли мои, стремясь закружить мне голову в жарком поцелуе.
- Глеб, - я уперлась ему в грудь. – Я устала.
- Ну-у, - плаксиво выпятил губы мужчина. – От чего ты могла устать? Не ломайся.
Я подняла на него взгляд, стараясь вложить в него всё свое недовольство. Действительно от чего мне уставать? Мужчина этого казалось, не замечал. Посадив меня на кухонную тумбу, он устроилась между ног, и прижал меня к себе. Он целовал мне шею, щекоча кожу бородой. Прикрыв глаза, я откинула голову назад, стараясь расслабиться. Мне же не было неприятно. Нежные прикосновения, ласковые настойчивые руки. Без волнения, без особой дрожи, но приятно. И так ведь было всегда. За то время, что мы были вместе, я пришла к выводу, что просто так устроен мой организм. А может я вообще фригидная.
- Как думаешь, может нам пора попробовать снова?
- Глеб.
- Ну, а что? Уже полгода прошло. Что врач сказал?
- Сказал, пробуйте ещё, - закрыв глаза, ответила я.
Свернувшись у него на груди, я старалась утихомирить сердцебиение и дрожь в голосе. Неконтролируемо наворачивались слезы.
– Знаешь, мне кажется, что может просто не время?
Я смотрела на него и ждала если не понимания, то хотя бы сочувствия. Было важно знать, что и ему это не безразлично.
- Слушай, я это. Все спросить хотел. Только ты не сердись и не обижайся. Ты не болела раньше, ну ты понимаешь… чем-нибудь таким?
- Что?
- А, что? Я же у тебя не первый, - сказал он, поджав губы демонстрируя свою обиду.
- Так и я у тебя тоже. Как думаешь, это вообще нормально, что у нас была жизнь друг до друга? – Бросила я с вызовом. – И если под «чем-нибудь таким» ты имеешь в виду венерические болезни. Нет, я ничем таким не болела.
- Просто мама сказала…
- Мама? Твоя мама? А она откуда… - хотела поддержки – получай, теперь еще и Илона в курсе. – Зачем ты ей рассказал?
- А что такого, она же моя мама?! Тебе же никто не может дать совет, вот я и поговорил с ней.
- Поговорил? И что именно ты ей разболтал?
- Всё. И не разболтал, а поделился! Сама подумай, два выкидыша, это же ненормально! Я думал, она что-то посоветует! – повысил он голос.
- А она врач что ли?!
Препирательство перерастало в ссору. И я начала говорить громче. Эта тема была для меня больной и то, что Глеб ею вот так просто поделился, пусть даже с матерью, было неприятно. Ощущение, как если голую выставили на всеобщее обозрение.
Ненавижу, когда люди суют нос туда, в чем они ничего не смыслят!
- Она женщина, у которой есть ребенок. И она пади по более тебя в этом понимает!
Да женщина, но у всех всё индивидуально же! Организмы может одинаковые, но условия то разные, гормоны, ситуации, общее состояние. Хотя какой смысл перед ним в очередной раз распинаться!
- Ань, почему ты не хочешь? Я тебе больше не по душе? – кокетничая начал, было, Глеб.
Боже! Да это-то ту причем? Когда он научится понимать меня уже? Отрицательно мотнув головой, я освободилась из его объятий и направилась на выход из кухни, давая понять, что разговор окончен.
По душе, не по душе. Он же любил меня, и это стало решающим фактором. Он показал, что может позаботиться обо мне и о семье, которая у нас в будущем получится. Он надежный, впрочем, иногда я в этом начинала сомневаться. Финансово, да однозначно, но морально. В нем попросту нет чуткости. Не умеет он сказать нужных слов или наоборот помолчать, когда надо и просто послушать.
Он хотел детей, я вроде тоже. Как эгоистично это не звучало, с рождением ребенка в моей жизни появился бы настоящий смысл, и Глеб с его тасканием по Таскании меня бы уже так не волновал. Не знаю, готова ли я стать матерю, но вот посвятить себя ребенку – да.
Я хотела заботиться. Я мечтала дарить любовь, но у жизни была своя точка зрения на этот счет. Мы пытались уже три года. Поначалу не получалось. Потом были выкидыши, которые я бы и не заметила, если бы так пристально не следила за своим циклом.
- Аня! Почему ты постоянно убегаешь от разговоров? – бросил мне Глеб, когда я уже зашла в ванную.
Я без сил опустилась на пол. Хотелось сжаться до песчинки, раствориться. Слезы стояли в глазах, не желая высыхать. Пустота в душе ширилась, желая поглотить меня. Больно, как же стало больно. Неужели я настолько ущербна, что не способна выносить ребенка и дать ему жизнь? Неужели из-за прошлых ошибок, я не достойна стать матерью сейчас?
Я не хотела пытаться не потому что Глеб вдруг стал мне, как он выразился, не по душе. Всё было куда очевиднее. Я просто боялась, что эта попытка обернется, как и все предыдущие. Я боялась снова окунуться в ту ледяную пустоту, что образовывалась, когда врач говорил, что ребенка сохранить не удалось. Я боялась этой боли, словно у души вырвали кусок. Боялась, что если придётся вновь пройти через это, я просто не смогу подняться.
Глава 5
Весна в этом году выдалась какая-то сумбурная. Наступила стремительно, к середине марта уже всё растаяло и высохло. Какое-то время даже жара была, а сегодня проснулся и на тебе. Конец апреля, а засыпало, как под новый год.
Сбив с лопаты снег, я нырнул в тепло, пропитавшееся запахами машинного масла и бензина. Сегодня был мой черед начинать рабочий день и до того, как придут остальные работники оставалось около получаса. Я добавил отопления, подготовил нужные мне инструменты и, поставив чайник греться, взялся за телефон.
Могло показаться, будто я стал зависим от соцсетей. Лента ВК, лента Инстаграма – не по разу в день стал туда заглядывать. Осталось самому начать фотографировать и выкладывать всё что вижу. Я и колесо, я с сигаретой, я в спортзале, я и джип. Джип принадлежит клиенту, но кому это может быть интересно. Не удержал смешок, стоило представить такую картину. Никогда не вёл активную жизнь в сети. Страница во Вконтакте имел для того чтобы музыку скачивать, инстаграм завёл с месяц назад. И фотографируюсь я редко, так с друзьями за компанию, да с армии что-то осталось на память.
Раньше было чаще, раньше любил. Вернее это она любила и меня тянула фотографироваться. Её аккаунты ломятся от снимков. Она одна. Она со мной. Она с подругами. Фото на мероприятиях, на отдыхе – солнечная Абхазия и она загорелая, солнечная. Фотографии просто так, чтобы посмеяться – самые искренние. Сотни моментов памяти, поставленные на паузу.
Мечтала стать актрисой или моделью, внешние данные были. Высокая, фигуристая, копна темно-русых волос, глаза темные гипнотические, красивое лицо. Грешила на свой нос, дескать крупный чересчур, но даже если и так. Она легко это маскировала, этим как его, не помню. Несколько взмахов кисти и вот тебе и тонкий нос и скулы четче очерчены.
Легкая на подъем, общительная, открытая – полная противоположность мне. Хотела в театральное, но родители в столицу не пустили, велели сперва получить нормальную профессию. Пошла на дико скучный бухучет, но мечту не бросила. Ходила на все местные кастинги, школу моделей посещала, занималась на актерских курсах. Жила на полную катушку, все хотела успеть. Как всё хорошо было, пока с тем ублюдком в клубе не познакомилась.
Меня нет, да и дернет, открываю её страничку. И искать не нужно, одна в скрытых друзьях у меня. Может, чтобы вспомнить, хотя никогда и не забывал. Может, потому что еще надеюсь однажды увидеть новые фото. Была в сети пятнадцатого апреля… за два месяца до моего дембеля.
Воздух в легких густеет и горит огнем. Сердце сжимается и тяжелеет. Глубокий вдох через нос, задержать дыхание, досчитать до трех, медленный выдох ртом. Десять таких вдохов-выдохов и боль отступает. Не уходит на совсем, но и не стремиться снова оглушить, сбить с ног. Привык.
Рука сама находит пачку, сует в рот сигарету и прикуривает. Горький дым заполняет легкие.
Всё на автомате, каждое действие, каждый день жизни после…
Так было, пока я не проснулся по-настоящему. Одним утром я просто встал с постели, просто умылся, просто подошел к окну. Все было как обычно и иначе одновременно. Как смотреть телевизор без звука, смысл уловить можно, но картинка не полноценная. А тут звук починили, навели резкость и контраст изображению. Добавили красок.
Снова взгляд обращен к телефону, пальцем по дисплею. Нахожу другой аккаунт, тоже ломящийся от фотографий.
На весь экран фото стройной платиновой блондинки. Пышные волосы до пояса, огромные глаза, набирай воздуха побольше и ныряй. Почему-то она кажется грустной. Есть что-то в глубине этих голубых омутов такое. Боль, тяжесть от которой рад бы избавиться, да не выходит.
Многое можно узнать, разглядывая фотографии в соцсетях. В инстаграме она активнее.
Любит читать бумажные книги, а я кажется, подсадил её на комиксы. Невольно улыбаюсь, увидев фото с подписью «книжные покупки». Девушка держит в руках стопку книг, среди которых затесалась пара знакомых ярких обложек. Любит сладости, хотя усиленно себя ограничивает в нем. Любит платья, ничего пошлого из оголенного только локти и колени, но так это женственно и вроде не думаешь, а фантазия сама разыгрывается.
От фото в купальниках вообще голова кругом. Если бы она знала, чем я иногда занимаюсь, рассматривая её фото, выкладывала бы их?
Хотя, она не виновата, что я делаюсь каким-то озабоченным. Самому иногда противно от себя становится и стыдно, но ничего с собой поделать не могу. Только и остаётся, что залипать на красивую картинку, на большее рассчитывать не стоит.
Следующим попадаются фото с мажором, бесит он меня, одним своим присутствием рядом с ней.
Со своим так называемым женихом она уже давно, но видно даже на фото, что ей с ним как-то неловко что ли, держится напряженно и улыбка натянутая. Другое дело, искренняя радость на лице и расслабленные позы на фотках с каким-то рыжеволосым парнем и постами про настоящую дружбу.
Я от природы хоть не любопытный, но о ней хочется знать побольше. Почему после фото с дипломом она ничего не постила во Вконтакте почти год? Будто пропадала куда-то. Нет фото с родителями. Нет фоток из клубов, пара с кальяном и те в домашней обстановке. И что за старлей обнимает её на фото годичной давности? Подписка «Мой ангел-хранитель. Приятная встреча спустя столько лет» только разжигает интерес и не несет ни какой информации.
- Кот, здорова! – напарник хлопает по плечу. Засмотрелся я, даже не заметил, как он вошел. – О, девушка твоя?
Аня смотрит с дисплея вполоборота и мило морщится от солнечных лучей.
- Здорово, - жмем руки. Убираю телефон в карман, никак не отвечая на вопрос. – Чай будешь?
- Я бы от чего покрепче не отказался, но и чай сойдет, – он в прочем не собирается допытываться. Знает, что бесполезно.
У меня полно знакомых, куча приятелей, кого я могу назвать друзьями, но не близкими. Как-то не складывается у меня с этим. Макс есть, но и с ним всем делиться не выходит. Не умею я. Не то чтобы недоверчивый, просто не понимаю, где грань между «поделиться наболевшим» и «загрузить своими проблемами».
Пьем чай и приступаем к работе. Перебрать движок у опеля, поменять гранату на десятке, Потом обед, после которого остается мелкосрочный ремонт.
Во второй половине дня приходит сообщение во Вконтакте.
«Привет. Как дела?»
Мы не виделись с мартовского пикника, повода не было, да и не предлагал никто. Аня молчит на эту тему, а я. Я боюсь выглядеть нелепо и глупо, когда она меня отошьет. Как дурак подписался на неё и жду, а чего жду…
Изредка списываемся, как сейчас во второй половине дня или поздно вечером. Однажды так всю ночь болтали. Вроде и ни чего особенного, но темы находились. Мне с ней интересно, надеюсь и ей со мной тоже.
