– Я не так много знаю о переходных заклинаниях, как ваш убийца, поэтому могу лишь предполагать. Но мне точно известно, что пика своей мощности они достигают именно на разнице потенциалов: светлое и темное, мужчина и женщина…
– Подвал и чердак, – процедил я.
– Совершенно верно. Суть этих заклинаний в том, что на пике они способны очень ненадолго, но все же объединить светлую и темную магию. Сделать это именно в фазу перехода от жизни к смерти, от света к тьме. И если суметь уловить этот момент и взять то, что в итоге получилось – чистую силу, без знака, то можно заполучить серьезное оружие в борьбе как против магов, так и против жрецов. Единственное условие – магия должна быть отдана добровольно. И желательно одновременно, чтобы не случилось перекоса в ту или иную сторону.
Я чуть не сплюнул. Вот же гадство! Не зря эту магию столько лет держали под запретом!
– Хорошо, я понял. Есть какой-то смысл в том, что на чердаке была убита именно светлая магиня, а в подвале – темный маг? И если да, то почему после убийства светлой леди на чердаке стала властвовать Тьма, а в подвале, рядом с убитым некросом, наоборот, свет?
– Магия переходов сильна, – задумчиво уронил отец Гон. – Она способна выворачивать наизнанку пространство и одновременно связывать его в один уродливый узел. Скорее всего, убийства не просто произошли в одно и то же время – думаю, убийца умышленно выбрал примерно равных по силе магов. Связал их не просто магией, но еще и узами крови для надежности. Так тесно, что в магическом плане эти двое стали почти едины. А затем выпотрошил обоих в физическом и магическом смысле, но не так, как мы привыкли видеть – нет, он пропустил силу леди Ирэн через вашего некроса в подвал. А его магию провел через нее и выпустил на чердаке. Поэтому внизу был почти чистый свет, а наверху – такая же чистая Тьма.
– Как такое возможно?! – опешил я. – И как их можно было связать физически, если у этих двоих не было ничего общего?!
Отец Гон отвел глаза.
– Ты ведь сам сказал: леди Ирэн была беременна…
– Это лишь предположение. Но если даже и так, то, следуя вашей логике, отцом ребенка должен был быть…
Я в шоке уставился на настоятеля, но он только грустно улыбнулся.
– Я лишь передал тебе то, что увидел. Но не думаю, что Фол ниспослал мне ложное видение.
– Дертис?! – все еще растерянно повторил я. – И леди Ирэн… это просто в голове не укладывается! Тогда становится понятным, почему были убиты именно эти два человека. Как и то, почему супруги Ольерди в последнее время ссорились. Возможно, муж узнал об измене? А может, мы неверно оценили причину, по которой господин Брюс Ольерди исчез со сцены. Скажите, святой отец, а для проведения ритуала обязательно нужно быть магом?
– Нет, – поджал губы жрец, когда я обратил на него выразительный взгляд. – Но я не думаю, что подобными знаниями мог обладать человек, не имеющий доступа в закрытые архивы. Да и зачем простому смертному столько энергии?
– Я бы тоже хотел это знать. Но гораздо больше меня интересует, в каком месте убийца создал магический узел? Если все было затеяно ради перекреста темной и светлой магии в одной-единственной точке, где ее можно было безнаказанно забрать, то мы должны были это заметить!
– Убийца мог за собой прибрать. В точке перекреста он мог вытянуть магию целиком, и остатки из подвала и чердака ему попросту не понадобились. А защитные заклинания активизировались в момент выброса магии и сработали как крышка на кастрюле, одновременно прикрыв всплеск возмущения магического поля и забрав на себя излишки. Где сейчас максимальная концентрация магии в доме?
– Подвал и чердак. В других помещениях фон почти ровный.
– Хорошо, тогда где бы она могла быть до того, как убийца забрал всю силу, которую смог? – пристально посмотрел на меня жрец. – Где вы нашли самые сильные разрушения?
Я снова вздрогнул.
– В коридоре второго этажа. Как раз посередине. Там еще водопроводная труба лопнула.
– Значит, убийца во время обряда стоял именно там, – кивнул настоятель. – И если он находился на втором этаже, когда умирали его жертвы…
– То в подвале и на чердаке был кто-то еще! Это значит, что метки убийцы будут именно у этих людей, а не у него! А еще это значит… – я снова помрачнел, – что его помощники, скорее всего, мертвы. От такого всплеска магии у них должны были все мозги расплавиться. Особенно, у того, кто убивал леди Ирэн и попал под удар Тьмы. Святой отец, как по-вашему, для чего может понадобиться чистая сила в таком количестве?
Отец-настоятель пожал плечами.
– Смертному – ни для чего. Люди не умеют ею управлять, и даже с помощью артефактов это смертельно опасно. А вот в отношении мага… для чего угодно, от подпитки какого-нибудь смертельного заклинания до попытки зомбирования населения или уничтожения целого города.
– То есть, нам надо ждать новых трупов, а за ними – очередных проблем с нежитью? – хмуро предположил я, буравя жреца тяжелым взглядом.
Тот вместо ответа так же хмуро кивнул, после чего молча встал и двинулся к выходу, показывая, что аудиенция окончена.
– Святой отец, можно еще вопрос? – вдогонку спросил я, и жрец ненадолго обернулся. – Когда я был в том доме, мои коллеги пострадали от Тьмы, которой слишком много скопилось на чердаке. Скажите, у светлых была такая же проблема?
Жрец на мгновение задумался.
– Когда темный маг приходит во Тьму, он отдает ей свои силы, чтобы выжить. Светлый, приходя в свет, напротив, их получает. Если света становится слишком много, то маг пресыщается и теряет волю к жизни. И когда это происходит, лучшее, что можно сделать – это как можно быстрее опустошить его резерв, чтобы маг почувствовал близость смерти и вспомнил, что он еще жив.
– Спасибо, святой отец, – пробормотал я. – Я запомню.
Отец Гон кивнул и ушел, не удосужившись даже попрощаться.
Остаток дня я потратил, чтобы самолично обойти дома, владельцем которых некогда числился мифический Роджер Эстиори, и своими глазами убедиться, что Лиз правильно обратила на них внимание.
Все дома оказались старыми, когда-то роскошными и довольно дорогими, но в отсутствии должного ухода сейчас они тихо-мирно доживали свои годы, спрятавшись в глубине некогда пышных садов. Двум из них повезло больше остальных – они располагались в престижных кварталах, и заботливые хозяева поддерживали особняки в приличном состоянии. Тот, что отыскался почти в центре столицы, и вовсе выглядел так, словно его отстроили заново. А вот дом в Фиолетовом квартале находился на последнем издыхании – как выяснилось, он лишь недавно обрел новых хозяев и те еще не успели привести в порядок здание, без малого тридцать лет простоявшее без должного ухода.
Зато защита там действительно была. Причем такая же простая и эффективная, как в доме Ольерди. Не везде я сумел ее рассмотреть как следует – охранные артефакты новых владельцев существенно этому мешали. Не везде я успел в тот момент, когда эту же самую защиту изучали люди Корна, по просьбе которых хозяева согласились ее отключить. Но все же картина вырисовывалась довольно интересная, поэтому, закончив с осмотром и убедившись, что ни в одном из домов за последние несколько лет не происходило кровавых преступлений, я вернулся в Управление. И, нахально заняв кресло застрявшего в лечебном крыле Тори, на несколько свечей оккупировал одну из сфер.
Йен к тому времени снова куда-то уехал, забрав с собой Лиз. Сенька сбежал домой. Следователи разбирались с добытыми на месте преступления кристаллами. Так что мне никто не мешал. Поэтому, когда за окном стемнело, на улицах зажглись магические фонари, а в животе мучительно забурлило, напоминая о пропущенном ужине, в моей голове начала вырисовываться более или менее ясная картина.
О том, кто такой этот самый Роджер Эстиори, в базе и впрямь не имелось практически никаких сведений, кроме того, что лет пятнадцать назад он якобы приобрел, а затем продал суконную мастерскую некоему Агнусу Бриджу. Однако в архивах ГУССа нашлась информация о том, что впервые господин Эстиори приобрел недвижимость в столице намного раньше того срока, о котором говорила Лиз. А именно – примерно шестьдесят лет назад на его имя был оформлен один из особняков в Белом квартале, но он по непонятным причинам был почти сразу перепродан не имеющей магического дара пожилой, но весьма состоятельной паре, внуки которой до сих пор проживали в этом доме и, если верить базе, среди них так и не появилось ни одного мага.
Потом господин Эстиори исчез из столицы на пару десятилетий. А затем приобрел в Алтире еще один дом. На северном участке. Домом он владел на протяжении шестнадцати лет, после чего благополучно продал. Остальные четыре здания он приобрел в последние пятнадцать лет, покупал по одному, в разные годы, в разные сезоны и за разные суммы. У разных и, на первый взгляд, ничем не связанных друг с другом людей. Затем так же хаотично продавал, почему-то предпочитая заключать сделки с представителями семейств, где имелись светлые маги.
Изучая бывших владельцев этих домов, я покопался в их родословных и через некоторое время обнаружил, что во всех семьях светлый дар был давним и устойчивым, поскольку уже не первое десятилетие регулярно проявлялся в каждом поколении. Проще говоря, загадочный господин Эстиори, продавая дома, мог не сомневаться, что наткнулся не на самородков, чей дар мог внезапно угаснуть, а на полноценную династию. И даже через двадцать-тридцать-сорок лет в доме по-прежнему будут проживать нужные ему люди.
Конечно, могло случиться и такое, что семьи, которых чем-то не устроил купленный дом, могли впоследствии съехать. Но, во-первых, маги довольно редко стремились покинуть столицу. А во-вторых, дома и впрямь были настолько достойными, что я не поленился поднять их подноготную и почти до полуночи проторчал за сферой, выискивая, кто, когда и зачем построил тот или иной особняк.
И вот какая странная штука обнаружилась…
Оказывается, все пять столичных домов были построены примерно в одно и то же время – от двухсот до двухсот пятидесяти лет назад, и принадлежали весьма известным в то время магическим родам. Собственно, это были не что иное как фамильные особняки, в строительство которых было вложено много средств и магии, чем и объяснялось неплохое состояние зданий в наше время. Тогда, правда, Алтир еще не делили кварталы по цветовой принадлежности, поэтому богатые дома встречались и в центре, и ближе к окраинам, если хозяева любили уединение. Но что самое интересное, всеми домами когда-то владели темные маги. А точнее, некросы, один из которых принадлежал древнему роду Диллос, о котором я совсем недавно уже слышал.
Наткнувшись на знакомое имя, я довольно быстро вспомнил толстяка Фатто и перстень, который достался ему по наследству. И, связав то поганое дело с нынешними событиями, почти не сомневался, что «подарок» Фатто получил от того же человека, который годами готовил старые дома некогда могущественных, но выведенных под корень темных родов, для своих непонятных целей.
Отвалившись от сферы уже глухой ночью, я откинулся на спинку кресла и глубоко задумался. А когда полученные сведения уложились в систему, поднялся из-за стола и перешел на темную сторону. Правда, Мэла сразу не увидел – тот уже наловчился пользоваться невидимостью. И если бы не поводок, я бы даже не понял, в каком углу притаился бывший Палач.
– Работа? – кратко поинтересовался моими дальнейшими планами служитель, ненадолго вернув себе привычный вид.
Я молча кивнул. После чего набросил на себя такую же зеркальную броню, как у него, и одним прыжком переместился в Белый квартал.
Нужное здание я нашел не сразу – для этого пришлось порядком попетлять, вспоминая расположение улиц. Но в конце концов я добрался до Пестрой улицы и расположенного на ней трехэтажного особняка под номером одиннадцать. Перейдя на нижний уровень, пробрался внутрь. Осмотрел там все от подвала до чердака и все-таки понял, почему Роджер Эстиори продал этот дом почти сразу, как только купил. Как оказалось, в камни, из которых были сложены стены первого и второго этажа, когда-то давно были вплавлены защитные заклинания. Не чета тем, что использовал убийца в доме Ольерди, а довольно сложные, многослойные, по типу тех, что имелись на здании ГУССа.
Видимо, Роджер Эстиори плохо в этом разбирался, раз не сразу сообразил, в чем дело. И он, вероятно, не знал, что раньше защиту на домах специально делали так, чтобы ее можно было менять и достраивать годами. Причем исключительно с помощью магии крови. Проще говоря, в старину дома нередко строились с расчетом именно на потомков, а многие фамильные особняки потому и назывались фамильными, что в них десятилетиями и столетиями проживали члены одной магически одаренной семьи.
Случайно купившему такой дом чужаку было бы сложно вплетать в защиту что-то свое. Что темному, что светлому. И когда господин Эстиори это понял, то избавился от ненужной покупки и в дальнейшем действовал более осмотрительно, выбирая лишь те здания, где защита настолько ослабла с годами, что не могла ему помешать.
На всякий случай оставив рядом с этим зданием, как и рядом с остальными четырьмя, свою метку, я наконец собрался вернуться домой. Но тут по Тьме прошло неожиданное волнение, в мою спину подул прохладный ветерок, а в голове кто-то тихо шепнул: «Помогите!» Причем так отчетливо, что я сперва недоверчиво замер, а затем завертел головой, силясь понять, кто и зачем меня зовет.
Но рядом, как и следовало ожидать, никого не оказалось. Ни в доме, ни на улице, ни даже на нижнем слое, куда я тоже на всякий случай заглянул. Решив, что, возможно, меня позвал Ал, я даже до доспеха дотронулся, проверяя, не стал ли он снова обращаться в обычную железку. Но нет. Невидимость осталась на месте. Да и структура брони нисколько не изменилась. К тому же, Ал всегда мог написать свою просьбу на земле, использовав для связи привычные способы.
Но тогда кто же звал? И почему мне показалось, что я знаю этот голос?
– Роберт, – негромко уронил Мэл, когда я не нашел ответов на эти вопросы и в затруднении обернулся в его сторону. – Роберт Искадо. Помнишь?
И вот тогда меня осенило: мальчишка же остался без наставницы! Хокк, вероятно, еще не выписали из лечебного крыла, поэтому обеспечить юного лорда защитой в самое проблемное для него время она попросту не смогла!
– Пойдем-ка его навестим, – нахмурился я, выхватывая из Тьмы секиру.
Невидимый Мэл с готовностью щелкнул костяшками и без напоминаний создал тропу.
– Подвал и чердак, – процедил я.
– Совершенно верно. Суть этих заклинаний в том, что на пике они способны очень ненадолго, но все же объединить светлую и темную магию. Сделать это именно в фазу перехода от жизни к смерти, от света к тьме. И если суметь уловить этот момент и взять то, что в итоге получилось – чистую силу, без знака, то можно заполучить серьезное оружие в борьбе как против магов, так и против жрецов. Единственное условие – магия должна быть отдана добровольно. И желательно одновременно, чтобы не случилось перекоса в ту или иную сторону.
Я чуть не сплюнул. Вот же гадство! Не зря эту магию столько лет держали под запретом!
– Хорошо, я понял. Есть какой-то смысл в том, что на чердаке была убита именно светлая магиня, а в подвале – темный маг? И если да, то почему после убийства светлой леди на чердаке стала властвовать Тьма, а в подвале, рядом с убитым некросом, наоборот, свет?
– Магия переходов сильна, – задумчиво уронил отец Гон. – Она способна выворачивать наизнанку пространство и одновременно связывать его в один уродливый узел. Скорее всего, убийства не просто произошли в одно и то же время – думаю, убийца умышленно выбрал примерно равных по силе магов. Связал их не просто магией, но еще и узами крови для надежности. Так тесно, что в магическом плане эти двое стали почти едины. А затем выпотрошил обоих в физическом и магическом смысле, но не так, как мы привыкли видеть – нет, он пропустил силу леди Ирэн через вашего некроса в подвал. А его магию провел через нее и выпустил на чердаке. Поэтому внизу был почти чистый свет, а наверху – такая же чистая Тьма.
– Как такое возможно?! – опешил я. – И как их можно было связать физически, если у этих двоих не было ничего общего?!
Отец Гон отвел глаза.
– Ты ведь сам сказал: леди Ирэн была беременна…
– Это лишь предположение. Но если даже и так, то, следуя вашей логике, отцом ребенка должен был быть…
Я в шоке уставился на настоятеля, но он только грустно улыбнулся.
– Я лишь передал тебе то, что увидел. Но не думаю, что Фол ниспослал мне ложное видение.
– Дертис?! – все еще растерянно повторил я. – И леди Ирэн… это просто в голове не укладывается! Тогда становится понятным, почему были убиты именно эти два человека. Как и то, почему супруги Ольерди в последнее время ссорились. Возможно, муж узнал об измене? А может, мы неверно оценили причину, по которой господин Брюс Ольерди исчез со сцены. Скажите, святой отец, а для проведения ритуала обязательно нужно быть магом?
– Нет, – поджал губы жрец, когда я обратил на него выразительный взгляд. – Но я не думаю, что подобными знаниями мог обладать человек, не имеющий доступа в закрытые архивы. Да и зачем простому смертному столько энергии?
– Я бы тоже хотел это знать. Но гораздо больше меня интересует, в каком месте убийца создал магический узел? Если все было затеяно ради перекреста темной и светлой магии в одной-единственной точке, где ее можно было безнаказанно забрать, то мы должны были это заметить!
– Убийца мог за собой прибрать. В точке перекреста он мог вытянуть магию целиком, и остатки из подвала и чердака ему попросту не понадобились. А защитные заклинания активизировались в момент выброса магии и сработали как крышка на кастрюле, одновременно прикрыв всплеск возмущения магического поля и забрав на себя излишки. Где сейчас максимальная концентрация магии в доме?
– Подвал и чердак. В других помещениях фон почти ровный.
– Хорошо, тогда где бы она могла быть до того, как убийца забрал всю силу, которую смог? – пристально посмотрел на меня жрец. – Где вы нашли самые сильные разрушения?
Я снова вздрогнул.
– В коридоре второго этажа. Как раз посередине. Там еще водопроводная труба лопнула.
– Значит, убийца во время обряда стоял именно там, – кивнул настоятель. – И если он находился на втором этаже, когда умирали его жертвы…
– То в подвале и на чердаке был кто-то еще! Это значит, что метки убийцы будут именно у этих людей, а не у него! А еще это значит… – я снова помрачнел, – что его помощники, скорее всего, мертвы. От такого всплеска магии у них должны были все мозги расплавиться. Особенно, у того, кто убивал леди Ирэн и попал под удар Тьмы. Святой отец, как по-вашему, для чего может понадобиться чистая сила в таком количестве?
Отец-настоятель пожал плечами.
– Смертному – ни для чего. Люди не умеют ею управлять, и даже с помощью артефактов это смертельно опасно. А вот в отношении мага… для чего угодно, от подпитки какого-нибудь смертельного заклинания до попытки зомбирования населения или уничтожения целого города.
– То есть, нам надо ждать новых трупов, а за ними – очередных проблем с нежитью? – хмуро предположил я, буравя жреца тяжелым взглядом.
Тот вместо ответа так же хмуро кивнул, после чего молча встал и двинулся к выходу, показывая, что аудиенция окончена.
– Святой отец, можно еще вопрос? – вдогонку спросил я, и жрец ненадолго обернулся. – Когда я был в том доме, мои коллеги пострадали от Тьмы, которой слишком много скопилось на чердаке. Скажите, у светлых была такая же проблема?
Жрец на мгновение задумался.
– Когда темный маг приходит во Тьму, он отдает ей свои силы, чтобы выжить. Светлый, приходя в свет, напротив, их получает. Если света становится слишком много, то маг пресыщается и теряет волю к жизни. И когда это происходит, лучшее, что можно сделать – это как можно быстрее опустошить его резерв, чтобы маг почувствовал близость смерти и вспомнил, что он еще жив.
– Спасибо, святой отец, – пробормотал я. – Я запомню.
Отец Гон кивнул и ушел, не удосужившись даже попрощаться.
***
Остаток дня я потратил, чтобы самолично обойти дома, владельцем которых некогда числился мифический Роджер Эстиори, и своими глазами убедиться, что Лиз правильно обратила на них внимание.
Все дома оказались старыми, когда-то роскошными и довольно дорогими, но в отсутствии должного ухода сейчас они тихо-мирно доживали свои годы, спрятавшись в глубине некогда пышных садов. Двум из них повезло больше остальных – они располагались в престижных кварталах, и заботливые хозяева поддерживали особняки в приличном состоянии. Тот, что отыскался почти в центре столицы, и вовсе выглядел так, словно его отстроили заново. А вот дом в Фиолетовом квартале находился на последнем издыхании – как выяснилось, он лишь недавно обрел новых хозяев и те еще не успели привести в порядок здание, без малого тридцать лет простоявшее без должного ухода.
Зато защита там действительно была. Причем такая же простая и эффективная, как в доме Ольерди. Не везде я сумел ее рассмотреть как следует – охранные артефакты новых владельцев существенно этому мешали. Не везде я успел в тот момент, когда эту же самую защиту изучали люди Корна, по просьбе которых хозяева согласились ее отключить. Но все же картина вырисовывалась довольно интересная, поэтому, закончив с осмотром и убедившись, что ни в одном из домов за последние несколько лет не происходило кровавых преступлений, я вернулся в Управление. И, нахально заняв кресло застрявшего в лечебном крыле Тори, на несколько свечей оккупировал одну из сфер.
Йен к тому времени снова куда-то уехал, забрав с собой Лиз. Сенька сбежал домой. Следователи разбирались с добытыми на месте преступления кристаллами. Так что мне никто не мешал. Поэтому, когда за окном стемнело, на улицах зажглись магические фонари, а в животе мучительно забурлило, напоминая о пропущенном ужине, в моей голове начала вырисовываться более или менее ясная картина.
О том, кто такой этот самый Роджер Эстиори, в базе и впрямь не имелось практически никаких сведений, кроме того, что лет пятнадцать назад он якобы приобрел, а затем продал суконную мастерскую некоему Агнусу Бриджу. Однако в архивах ГУССа нашлась информация о том, что впервые господин Эстиори приобрел недвижимость в столице намного раньше того срока, о котором говорила Лиз. А именно – примерно шестьдесят лет назад на его имя был оформлен один из особняков в Белом квартале, но он по непонятным причинам был почти сразу перепродан не имеющей магического дара пожилой, но весьма состоятельной паре, внуки которой до сих пор проживали в этом доме и, если верить базе, среди них так и не появилось ни одного мага.
Потом господин Эстиори исчез из столицы на пару десятилетий. А затем приобрел в Алтире еще один дом. На северном участке. Домом он владел на протяжении шестнадцати лет, после чего благополучно продал. Остальные четыре здания он приобрел в последние пятнадцать лет, покупал по одному, в разные годы, в разные сезоны и за разные суммы. У разных и, на первый взгляд, ничем не связанных друг с другом людей. Затем так же хаотично продавал, почему-то предпочитая заключать сделки с представителями семейств, где имелись светлые маги.
Изучая бывших владельцев этих домов, я покопался в их родословных и через некоторое время обнаружил, что во всех семьях светлый дар был давним и устойчивым, поскольку уже не первое десятилетие регулярно проявлялся в каждом поколении. Проще говоря, загадочный господин Эстиори, продавая дома, мог не сомневаться, что наткнулся не на самородков, чей дар мог внезапно угаснуть, а на полноценную династию. И даже через двадцать-тридцать-сорок лет в доме по-прежнему будут проживать нужные ему люди.
Конечно, могло случиться и такое, что семьи, которых чем-то не устроил купленный дом, могли впоследствии съехать. Но, во-первых, маги довольно редко стремились покинуть столицу. А во-вторых, дома и впрямь были настолько достойными, что я не поленился поднять их подноготную и почти до полуночи проторчал за сферой, выискивая, кто, когда и зачем построил тот или иной особняк.
И вот какая странная штука обнаружилась…
Оказывается, все пять столичных домов были построены примерно в одно и то же время – от двухсот до двухсот пятидесяти лет назад, и принадлежали весьма известным в то время магическим родам. Собственно, это были не что иное как фамильные особняки, в строительство которых было вложено много средств и магии, чем и объяснялось неплохое состояние зданий в наше время. Тогда, правда, Алтир еще не делили кварталы по цветовой принадлежности, поэтому богатые дома встречались и в центре, и ближе к окраинам, если хозяева любили уединение. Но что самое интересное, всеми домами когда-то владели темные маги. А точнее, некросы, один из которых принадлежал древнему роду Диллос, о котором я совсем недавно уже слышал.
Наткнувшись на знакомое имя, я довольно быстро вспомнил толстяка Фатто и перстень, который достался ему по наследству. И, связав то поганое дело с нынешними событиями, почти не сомневался, что «подарок» Фатто получил от того же человека, который годами готовил старые дома некогда могущественных, но выведенных под корень темных родов, для своих непонятных целей.
Отвалившись от сферы уже глухой ночью, я откинулся на спинку кресла и глубоко задумался. А когда полученные сведения уложились в систему, поднялся из-за стола и перешел на темную сторону. Правда, Мэла сразу не увидел – тот уже наловчился пользоваться невидимостью. И если бы не поводок, я бы даже не понял, в каком углу притаился бывший Палач.
– Работа? – кратко поинтересовался моими дальнейшими планами служитель, ненадолго вернув себе привычный вид.
Я молча кивнул. После чего набросил на себя такую же зеркальную броню, как у него, и одним прыжком переместился в Белый квартал.
Нужное здание я нашел не сразу – для этого пришлось порядком попетлять, вспоминая расположение улиц. Но в конце концов я добрался до Пестрой улицы и расположенного на ней трехэтажного особняка под номером одиннадцать. Перейдя на нижний уровень, пробрался внутрь. Осмотрел там все от подвала до чердака и все-таки понял, почему Роджер Эстиори продал этот дом почти сразу, как только купил. Как оказалось, в камни, из которых были сложены стены первого и второго этажа, когда-то давно были вплавлены защитные заклинания. Не чета тем, что использовал убийца в доме Ольерди, а довольно сложные, многослойные, по типу тех, что имелись на здании ГУССа.
Видимо, Роджер Эстиори плохо в этом разбирался, раз не сразу сообразил, в чем дело. И он, вероятно, не знал, что раньше защиту на домах специально делали так, чтобы ее можно было менять и достраивать годами. Причем исключительно с помощью магии крови. Проще говоря, в старину дома нередко строились с расчетом именно на потомков, а многие фамильные особняки потому и назывались фамильными, что в них десятилетиями и столетиями проживали члены одной магически одаренной семьи.
Случайно купившему такой дом чужаку было бы сложно вплетать в защиту что-то свое. Что темному, что светлому. И когда господин Эстиори это понял, то избавился от ненужной покупки и в дальнейшем действовал более осмотрительно, выбирая лишь те здания, где защита настолько ослабла с годами, что не могла ему помешать.
На всякий случай оставив рядом с этим зданием, как и рядом с остальными четырьмя, свою метку, я наконец собрался вернуться домой. Но тут по Тьме прошло неожиданное волнение, в мою спину подул прохладный ветерок, а в голове кто-то тихо шепнул: «Помогите!» Причем так отчетливо, что я сперва недоверчиво замер, а затем завертел головой, силясь понять, кто и зачем меня зовет.
Но рядом, как и следовало ожидать, никого не оказалось. Ни в доме, ни на улице, ни даже на нижнем слое, куда я тоже на всякий случай заглянул. Решив, что, возможно, меня позвал Ал, я даже до доспеха дотронулся, проверяя, не стал ли он снова обращаться в обычную железку. Но нет. Невидимость осталась на месте. Да и структура брони нисколько не изменилась. К тому же, Ал всегда мог написать свою просьбу на земле, использовав для связи привычные способы.
Но тогда кто же звал? И почему мне показалось, что я знаю этот голос?
– Роберт, – негромко уронил Мэл, когда я не нашел ответов на эти вопросы и в затруднении обернулся в его сторону. – Роберт Искадо. Помнишь?
И вот тогда меня осенило: мальчишка же остался без наставницы! Хокк, вероятно, еще не выписали из лечебного крыла, поэтому обеспечить юного лорда защитой в самое проблемное для него время она попросту не смогла!
– Пойдем-ка его навестим, – нахмурился я, выхватывая из Тьмы секиру.
Невидимый Мэл с готовностью щелкнул костяшками и без напоминаний создал тропу.
