Глава 1
– Убили-и-и! – раздавшийся откуда-то с улицы истошный вопль заставил меня поморщиться и лениво приоткрыть один глаз. – Помогите! Человека уби-ил-и-и!..
«И что? – флегматично подумал я, закинув руки за голову и даже не подумав подняться с постели. – Разве это повод орать в такую рань?»
– У-убили! – всхлипнул тот же голос, но уже гораздо ближе. – Кто-нибудь… помогите! Его же совсем убили!!!
«М-м-м… а разве можно убить не до конца?»
Услышав, что кто-то, топоча сапогами, взбежал на крыльцо и нетерпеливо забарабанил во входную дверь, я скептически хмыкнул, но не пошевелился. Раннее утро, еще даже солнце не проснулось, а я что, дурак, вставать раньше него? Тем более, если кто-то ошибся адресом, перепутав дом почтенной госпожи Одди с управлением городского сыска?
– П-помогите… – из последних сил выдохнул кто-то под дверью, и до меня донесся сдавленный всхлип. – Ну хоть кто-нибудь…
Пока я раздумывал, надо ли отрывать голову от подушки или лучше просто перевернуться на другой бок, в коридоре послышалось негромкое шарканье, недовольное бурчание и скрип открываемой двери.
«Очень удачно, – зевнул я, снова закрывая глаза. – Госпожа Одди проснулась первой. Вот и пусть разбирается с гостем».
– Мастер Рэйш! – спустя несколько мгновений донесся ее взволнованный голос, а следом послышался ритмичный стук по перилам лестницы. Хозяйка дома всегда так делала, когда желала меня срочно видеть, потому что со своими больными коленями не хотела лишний раз подниматься наверх. – Мастер Рэйш, к вам посетитель!
Стук снова повторился – долгий, настойчивый… когда-нибудь я все-таки выясню, где милая хозяйка прячет оставшуюся от бывшего мужа трость, и спалю ее в камине.
– Мастер Рэйш! Вы должны немедленно спуститься! Это очень важно!
Я тихо зарычал и накрыл голову подушкой.
Да чтоб этого гостя Тьма погрызла! Я не следователь, чтобы заниматься чьим-то убийством! Вот позовет начальство, пообещает за раскрытие нормальный оклад, тогда и буду шевелиться, а до тех пор любые посетители пусть катятся… к Йену! Я задарма не работаю! Да еще и в выходной!
– Мастер Рэ-эйш! – настойчиво позвала хозяйка дома. – У господина Мириана к вам очень серьезное и срочное дело! И он готов щедро заплатить, если вы немедленно проследуете за ним!
Заплатить?
У меня в голове что-то щелкнуло. Как-то без особой радости вспомнились оставшиеся монеты в отощавшем кошельке, прохудившиеся сапоги, которые я не так давно купил, но уже умудрился испортить. Быстрый взгляд в щелку между краем шторы и рамой, где виднелись лениво кружащиеся снежинки, окончательно испортил мое настроение. И стало неуютно от мысли, что придется выбираться на улицу в обычном плаще, у которого до сих пор нет теплой подкладки… но в итоге жадность победила, а я со вздохом поднялся и, с ворчанием достав из шкафа последнюю чистую рубаху, крикнул:
– Сейчас спущусь!
Сильно торопиться, правда, не стал: раз уж я кому-то настолько нужен, что меня рискнули будить с самого ранья, то подождут, пока я умоюсь, избавлюсь от щетины, приведу в порядок вставшие дыбом волосы и оденусь. Все же зима на носу, снега за ночь наверняка нападало немало, а через пару свечей, полежав под солнцем, он превратится в грязную кашу, которую мне придется месить дырявыми сапогами. Да и ветер никуда не делся.
Когда я, наконец, спустился в холл, на крохотном диванчике меня терпеливо дожидался молодой парнишка с застывшим лицом и отсутствующим взглядом. Был он смертельно бледен. Его руки, держащие кружку с дымящимся травяным отваром, ощутимо дрожали, а зубы, когда он пытался отпить хоть один глоток, тихонько постукивали по глиняному краю, будто беднягу трясло в лихорадке. Судя по распахнутой на груди куртке и выбившемуся из-под нее шарфу, собирался гость в спешке и не удосужился подумать о здоровье. Шапку не надел, ворот не застегнул. Естественно, продрог до костей. А сейчас просто пытался держать себя в руках, хотя получалось у него из рук вон плохо.
Рядом с парнем стояла невысокая сухонькая старушка, закутанная в длинную теплую шаль. В ее руке виднелась проклятая трость, при виде которой мои глаза мстительно прищурились, а из-под нижнего края шали провокационно выглядывал край ночной сорочки, едва прикрывающий щиколотки. Впрочем, незнакомцу было не до приличий – он сидел, уставившись в одну точку, и, похоже, ничего не видел. И совершенно не чувствовал, как худые пальцы госпожи Одди легонько поглаживают его по плечу, пытаясь ободрить.
Однако, когда у меня под ногами предательски скрипнула половица, он мгновенно очнулся и аж подскочил с диванчика. А узрев мою не выспавшуюся физиономию, замер на месте и, помявшись, неуверенно спросил:
– М-мастер Рэйш?
– Да, – хмуро бросил я, на ходу запахивая плащ и нахлобучивая шляпу. – Что у вас случилось?
Парень побледнел еще сильнее, хотя мне казалось, что дальше уже некуда, и почти прошептал:
– Моего х-хозяина… уб-били…
Я подошел ближе и сурово взглянул на странного гостя, отчего тот звучно икнул и буквально-таки посерел. А потом вдруг рухнул передо мной на колени и, вцепившись в нижний край моего плаща, в голос взмолился:
– Помогите мне, господин маг! Я не убивал его! Клянусь! Я его только нашел! Пожалуйста, поверьте!
– Я не занимаюсь расследованием убийств, – так же хмуро просветил я просителя. – Это – дело городского сыска.
– Да! Но если бы я пришел к ним, то они сразу подумали бы на меня! Это ведь я его обнаружил! А вы… вы – маг Смерти! Говорят, вы всегда знаете, кто убийца… – последние слова он буквально прошептал, умоляюще глядя на меня снизу вверх. – Пожалуйста, пойдемте со мной! Я хорошо заплачу, если вы согласитесь осмотреть дом раньше сыскарей!
Дрожащей рукой потянувшись за пазуху, паренек вытащил оттуда тощий кошелек… впрочем, по сравнению с моим он вполне мог бы сойти за вполне увесистый… и, суетливо развязав завязки, высыпал на ладонь горсть золотых.
– В-вот… возьмите, г-господин маг… я г-готов оплатить в-ваши услуги!
Ого!
Я с резко возросшим интересом взглянул на заикающегося от волнения гостя: моложе меня лет на шесть-семь, темноволосый, с простодушным лицом и беспомощным взглядом человека, впервые в жизни попавшего в трудную ситуацию; худощавого, если не сказать хрупкого телосложения, так что, скорее всего, тяжелого физического труда на его долю не доставалось. При этом руки у него оказались грубоватыми, с длинными пальцами и необычной формы мозолями на тыле кистей и подушечках пальцев. Но парень определенно не бедствовал. К тому же, был перепуган насмерть и готов на все, чтобы доказать свою невиновность.
Видимо, обстоятельства обнаружения трупа и впрямь сомнительны, раз он решил просить помощь у человека с моей репутацией.
– Как тебя зовут? – осведомился я, рывком выдергивая полу плаща из влажных от волнения пальцев парня.
– Р-робин М-мириан. Я работаю п-подмастерьем у г-господина Игоора.
– Кто такой господин Игоор?
– Торговец сукном, – сообщила госпожа Одди, мудро пряча за спину руку с зажатой в ней тростью. – Он живет совсем недалеко, на Семнадцатой улице. Его дом – пятый с конца по правую руку. Я у него пару лет назад ткань присматривала для штор в гостиной.
Надо сказать, названия улиц в ремесленном квартале зависели от их расположения относительно Базарной площади: те, что находились севернее и, соответственно, ближе к докам, по традиции нумеровались, а те, напротив, что отходили от реки в южном направлении, постепенно приближаясь к купеческому кварталу, чаще всего назывались в зависимости от типа лавок, располагающихся в стоящих на ней домах. Кузнечная, например, Ювелирная или улица Колпаков . Так что, судя по номеру, идти действительно было недалеко.
– Все в-верно, – быстро-быстро закивал Робин. – Т-только мы теперь еще и пошивом з-занимаемся. Так вы п-поможете мне, г-господин Рэйш?!
Я задумчиво пожевал губами, а потом рывком вздернул парня на ноги и коротко бросил:
– Сперва посмотрим на твоего хозяина.
***
На удивление, погода оказалась не такой мерзкой, как я ожидал: пушистые снежинки, хоть и кружились в воздухе, были не настолько многочисленными, чтобы усыпать мои плечи плотным покрывалом; пронизывающий ветер, завывавший большую часть ночи, неожиданно стих; схватившиеся за ночь тонким ледком лужи приморозили всю грязь, которая вчера вызывала желание глухо выматериться; а покусывающий за щеки морозец оказался очень даже терпимым. Я и замерзнуть не успел, пока мы добирались до нужной улицы. Хотя у Робина, снова забывшего застегнуться, к тому времени покраснели не только щеки и уши, но и заметно посинел нос.
Из сбивчивого рассказа я понял, что господин Игоор – довольно преуспевающий торговец, всю жизнь потративший на то, чтобы сохранить и развить семейное дело. Дед его был купцом, отец, разумеется, тоже, поэтому, начиная лет с шестнадцати, наследник рода уверенно чувствовал себя в торговом деле. А после того, как решил совместить продажу сукна с портняжной мастерской и уговорил войти в долю одного из соседей, неплохо понимающего в шитье, дела его резко пошли в гору.
Со слов Робина, все было настолько хорошо, что некоторое время назад в лавку стали заглядывать не только небогатые работяги, но и люди среднего достатка, а потом и состоятельные господа. Сосед господина Игоора, оказавшийся неглупым человеком, не боялся работать с неизвестными фасонами и цветами, охотно шел на эксперименты и прямо-таки чуял, что может привлечь взыскательных покупателей. Сам купец, прислушавшись к советам старого друга, все чаще стал привозить из соседних стран дорогую парчу, лотэйнийский шелк, атлас и всевозможные диковинки, на которые так падки избалованные мужским вниманием женщины. В результате чего заказов на новинки становилось все больше, а средняя цена на товары стремительно поползла вверх.
Конкуренты у господина Игоора, конечно же, имелись. Куда без этого? Однако, поскольку он теперь ориентировался на состоятельных клиентов, люди победнее предпочли перебраться в лавки попроще и, тем самым, пополнили число покупателей у тех, кто не рискнул пойти по стопам удачливого соседа. В каком-то смысле от такого положения дел конкуренты тоже выиграли, так что, по большому счету, серьезной вражды у купца ни с кем не было. Более того, уже несколько недель он подыскивал себе место в купеческом квартале, считая, что лавка должна находится как можно ближе к покупателям, и мечтал о том, как развернется во всю ширь. Однако сегодня утром молодой подмастерье, явившись на работу, обнаружил своего хозяина мертвым, и все грандиозные планы полетели во Тьму.
Правда, на мой вопрос, что же конкретно произошло, Робин почему-то начал заикаться больше обычного и откровенно смешался. А когда я начал настаивать, вжал голову в плечи и, наконец, предложил мне посмотреть самому.
Я, естественно, удивился, но виду не подал. Тем более, что мы почти пришли. Но мысленную зарубку сделал – что же не так с этой смертью, если подмастерье настолько испуган?
Жилище господина Игоора находилось в доме с вывеской, на которой были нарисованы раскрытые ножницы и пуговица. Сам дом оказался сравнительно небольшим – всего в два этажа, – но аккуратным и очень ухоженным. Совершенно новый забор, недавно покрашенные ставни, выложенный булыжниками пятачок перед входом, дающим посетителям возможность зайти внутрь без предварительных прыжков через лужи… затейливая резьба на входной двери… по обе стороны от нее – кованые подставки под цветы, которые сейчас пустовали…
Без особого интереса оглядев фасад, я вопросительно повернулся к Робину. Тот, прекратив дышать на замерзшие пальцы, тут же кинулся к двери и гостеприимно ее распахнул.
– Заходите, г-господин м-маг. Хозяин… э-э-э… внутри.
Непонятную заминку я снова отметил, но решил обождать с вопросами, пока не осмотрю мертвеца. И вошел внутрь, будучи абсолютно уверенным, что ничего нового там не обнаружу. Распростертое на полу тело, расползающаяся под ним огромная лужа крови, жутковатого вида мясницкий топор или разделочный нож, воткнутый в спину жертвы… что в этом может быть необычного?
Однако, как вскоре выяснилось, я ошибался. И очень даже зря посчитал молодого помощника купца паникером.
В уютном, красиво оформленном холле царил полумрак, в котором легко угадывались очертания мебели. Просторный шкаф возле дальней стены, где хранились разноцветные рулоны. Стоящая в стороне пара новеньких кресел, предназначенных, видимо, для особо важных посетителей. Разместившийся между ним резной столик с полупустым графином и настоящими стеклянными бокалами. Притулившееся в противоположном углу огромное зеркало в массивной железной раме. Широкий прилавок напротив входа, только и ждущий, когда на нем расстелют очередной отрез. А рядом с ним… вернее, над ним обнаружился сам хозяин дома. В весьма, надо сказать, неприглядном виде.
Обычно призраки не вызывают у меня особых эмоций: неприкаянные души в наше время – не такая уж большая редкость, так что ничего удивительного в господине купце, на первый взгляд, не было. Короткие ноги, обутые в щегольские сапожки с чуть загнутым кверху носом, атласные штаны, заправленные в невысокие голенища, объемистое брюхо, нависающее над тугим ремнем, длинный зеленый кафтан, надетый поверх искусно расшитой рубахи… даже поднятая правая рука, указательный палец которой в этот момент обвиняюще уставился мне в грудь, не выглядел таким уж странным. А вот отсутствие головы…
Да. У призрака господина Игоора почему-то не оказалось этой важной части тела. И это при том, что я понятия не имел, каким именно образом и, главное, зачем его кому-то понадобилось ее лишать.
Сдвинув шляпу на затылок, я внимательно оглядел висящее в полутора локтях над прилавком создание.
Странно…
Неупокоенные души, по давней традиции, разделяют на несколько видов: обычные духи – совершенно безобидные создания , невидимые, неслышимые и неосязаемые для абсолютного большинства живых… призраки , фантомы сна и так называемые духи-служители , которых некросы и маги Смерти привязывают к материальному носителю с помощью заклинаний. В последнем случае привязка могла быть добровольной, как у моей троицы духов, или же насильственной. Однако в ситуации с господином Игоором я откровенно затруднялся дать определение.
На первый взгляд это был обычный призрак. Нематериальный, как и положено, и неуязвимый. В том смысле, что дополнительного повреждения ему нанести уже невозможно – такие создания можно только развеять. И даже если физическое тело серьезно пострадало, то фантом все равно будет относительно целым. Со следами крови на одежде или, быть может, с колотыми и резаными ранами, но не более того. А вот отсутствующая голова…
Честно говоря, с таким парадоксом я столкнулся впервые.
Конечно, из господина Игоора могли попытаться сделать духа-служителя, но непонятно, кому и зачем мог понадобился дух без головы. Даже у искусственных созданий вместилищем разума традиционно является бестолковка. Что уж говорить о человеке? Но даже если кому-то вдруг понадобился именно безголовый слуга, то почему тогда он находится здесь, а не в новом носителе? И почему тычет в меня пальцем, как в самого виноватого? Кроме того, я не увидел на нем ни одного следа магического воздействия.
