От него невозможно было убежать, из-за него невозможно было шевельнуться. Он приносил с собой такое унизительное чувство полнейшей беспомощности, что казалось – никакого выхода из этого кошмара нет и уже не будет.
Увидев меня, Тварь оскалилась так, что я, если бы не сидела, точно потеряла бы равновесие. Ее маленькие глазки вспыхнули такой злобой, что мне физически стало плохо. Почему-то показалось, что Тварь спешила сюда за цветком, но, не будучи точно уверенной, где именно его искать, слегка опоздала и лишилась славной добычи. А теперь твердо решила избавиться от виновницы своего позора.
Ее прыжка я даже не заметила – Тварь оказалась настолько стремительна, что перед моим носом мелькнула лишь смазанная тень. В лицо дохнуло невыносимым смрадом, сердце на мгновение сжалось от предчувствия беды, но от неминуемой смерти меня спас, как ни странно, долговой браслет: внезапно засветился призрачным серебристо-голубоватым светом, а в следующее мгновение от него отделились четыре смазанные тени. Вытянувшись струной, они метнулись к резко отпрянувшей Твари, не испугавшись ни ее клыков, ни той сумасшедшей скорости, с которой она передвигались. Мгновенно окружили. Отрезали дорогу к бегству. С тихим свистом взмахнули полупрозрачными руками, в которых коротко и страшно блеснула отточенная сталь, а еще через миг Тварь рухнула в воду, взрывая песчаное дно когтистыми лапами. Неистово щелкающая пасть захлебнулась ревом, из разрубленной груди в реку толчками потекла какая-то вязкая черная жижа, совсем непохожая на кровь. Тварь еще попыталась дотянуться до замерших вокруг нее теней, обретших вид закутанных в черные плащи человеческих фигур. Но одна из них обрекающе взмахнула рукой, и клыкастая голова, легко отделившись от тела, с отвратительным плеском шлепнулась в воду. Правда, самих теней это не смутило – терпеливо дождавшись, пока дергающиеся лапы вытянутся в полной неподвижности, они сделали какое-то странное движение, будто очерчивали себя охранным кругом. Потом подняли головы, закрытые непроницаемой вуалью темноты. Жутковато свернули разноцветными глазами: красными, синими, зелеными и угольно-черными. А потом буквально растворились в воздухе, оставив после себя уже остывающий труп и ошеломленную, растерянную, вымокшую до нитки девчонку, которая всего секунду назад была на волосок от гибели.
– Айдова Тьма… Гайдэ, ты живая?!
Честно слово, я едва не завизжала от неожиданности. Особенно, когда со спины ко мне прижалось что-то мокрое, горячее, как распаренный утюг, и встревожено сопящее. Спасло меня от срама, а Лина (конечно же, это был он!) – от увесистого тумака только то, что мой сбежавший в пятки голос еще не соизволил вернуться, а парализованная идущим от браслета холодом рука просто не могла в тот момент даже подняться как следует.
Шейри, не услышав ответа, подплыл ближе, бесцеремонно вскарабкавшись прямо на мои колени, но мне потребовалось немало времени, чтобы узнать его, перестать икать и вспомнить о том, что я умею членораздельно говорить.
– Гайдэ? – совсем встревожился кот, когда у меня предательски дрогнул подбородок.
Я, наконец, сумела выдавить сиплое:
– Да. Живая… пока еще.
Он облегченно вздохнул и тесно прижался, обхватив лапами мою руку и устало уронив голову мне на грудь.
– Я так за тебя испугался…
– А уж я-то как перетрусила, – слава богу, меня начало потихоньку отпускать. – Что это за тварь такая? Откуда взялась, с-собака драная? Я уж думала все, схарчит за милую душу…
– Гайдэ, – Лин тихо вздохнул и странно посмотрел снизу. – Ты даже представить себе не можешь, чего сейчас избежала. И понятия не имеешь, чему стала свидетелем. От кахгара на моей памяти еще никто не уходил живым, а ты… если бы не браслет…
От пронизывающего холода левая рука снова разнылась.
– Прости, – прижался теснее шейри. – Я не заметил, как ты ушла. Я не успел тебя остановить. Не защитил, когда должен был. Упустил из виду. Не справился. И если бы не Тени… Аллар, я едва тебя не потерял!
– Ну, ладно, ладно, – при виде искреннего огорчения Лина мои проблемы разом показались какими-то мелкими и незначительными. – Перестань. Не надо себя винить. Ничего страшного не случилось. Никто меня не съел и, надеюсь, уже не сумеет этого сделать.
Мой взгляд сам собой метнулся в сторону мертвой Твари, но та не шевелилась. Только мерно покачивалась на волнах черной массой и портила реку видом своей черной крови.
– Пойдем, – шмыгнул носом мокрый до нитки кот. – А то простудишься еще, заболеешь. Не бойся: теперь уже ничего не случится. После атаки Теней даже кахгары не оживают.
Я тут же опомнилась, а потом сообразила, что до сих пор сижу по пояс в воде и постепенно начинаю замерзать. Ночь же на дворе. Ветер опять поднялся. А Лин, хоть и горячий, как грелка, все же не избавит меня от воспаления легких, если я и дальше продолжу тупо сидеть на пятой точке.
Вздохнув и подхватив огорченного кота на руки, я поспешно поднялась и вяло поплелась на берег, старательно не замечая, как мелко подрагивают внезапно ослабевшие ноги и как неровно колотится сердце, то и дело замирая от каждого шороха. Здорово Тварь меня напугала. Никогда еще не было такого, чтобы кто-то сумел так крепко и надолго вывести меня из равновесия. После реки мои глаза так и следили за подозрительно шевелящимися кустами, ожидая каждый миг встретить вторую такую же Тварь или еще кого похуже. Уши чуть ли не вдвое выросли, стремясь слышать каждый лишний звук. В ногах поселилась неприятная слабость, а руки, держащие увесистого шейри, были сведены до самых плеч.
Так. Хватит стенать!
Я решительно сжала зубы и буквально силой заставила себя перестать прислушиваться к каждому писку.
Перестань трусить! Довольно шарахаться от каждой тени! Лин сказал, что больше мне ничего не грозит – значит, не грозит! А если снова начнешь визжать от страха…
Шейри подозрительно хлюпнул носом.
– Лин? – мгновенно насторожилась я, ненадолго позабыв про собственные переживания. – Что с тобой?
– Ничего, – тихо отозвался кот.
– А чего дрожишь?
– Мне холодно.
– Ох, ты ж горе… – я поспешно укутала его остатками собственной рубахи и прижала теснее. А когда каким-то чудом не промахнулась в темноте мимо лагеря, то еще и плащ сверху набросила, после чего старательно растерла, подбросила веточек в едва погасший костер и только потом занялась собой.
Кот блестящими глазами проследил за тем, как я отбросила мокрую рубаху, скинула штаны, оставив их сушиться на ближайшей ветке, и послушно подвинулся, давая мне тоже забраться под теплый плащ. Потом осторожно прижался, беспрестанно хлюпая носом, но вскоре все-таки согрелся и странно затих.
– Так что это было? – спросила я, когда зубы перестали выстукивать барабанную дробь. – Про Тварь я уже поняла. Больше не буду сомневаться в том, что они существуют. Но кто ее убил? Мне показалось или тут действительно вмешался мой долговой браслет?
– Вмешался, – со вздохом признался шейри. – Только он, как оказалось, совсем не долговой: кажется, эар отдал тебе Браслет Тени.
– А в чем разница?
– Ты помнишь, что я говорил про Тень?
– Ну… вроде как это мир духов.
– Мир отвергнутых богами духов! – с нажимом повторил шейри. – Мир, в котором провинившиеся вынуждены существовать в Пустоте без всякой надежды на прощение! Или на наказание, если Айд окажется более милосердным, чем Аллар! В Тень не хочет попасть никто. В самой Тени нет никого, кто не жаждал бы оттуда выбраться. Тень – это своего рода тюрьма для тех, кто оказался недостоин даже царства Повелителя Тьмы. И оказаться там – сродни страшному проклятию. У смертных так и говорят: «чтоб ты в Тень попал после смерти»…
– Хорошо, я поняла, – спокойно кивнула я, постаравшись не выдать своего недоверия. – Но при чем тут эар? И как души из мира Теней могли попасть в мой браслет?
– Сильные маги умеют призывать не только демонов, – пробурчал согревшийся кот. – Иногда им удается заловить тех, кто когда-то был живым: души зверей, хвардов… и даже простых смертных. Но это невероятно трудно, потому что то, чем ты обладал при жизни, может обрести в Тени стократную силу. Или изменить тебя коренным образом. Для тебя станет уже неважна твоя прежняя жизнь. Ты забудешь себя, друзей… все забудешь. Даже тех, кто был тебе очень дорог. Тень забирает с собой старую боль, это правда, но при этом она забирает и саму жизнь. Если какому-нибудь везучему магу удается захватить хотя бы одну такую Тень себе в услужение, это большая удача. А если он найдет способ ее подчинить, то лучшего стража и придумать нельзя: Тень не нуждается ни в еде, ни в питье, ни в отдыхе. Она никогда не предаст и не подставит. Она не спорит. Не возражает. Не возмущается бессердечием хозяина. Тень просто есть. И она будет хранить его покой до тех пор, пока существует заклятие, удерживающее ее в мире живых.
Я задумчиво покосилась на «подарок».
– Но я видела четыре Тени.
– Я тоже. И я, признаюсь, в шоке. Вот уж не думал, что у кого-нибудь хватит мастерства и наглости, чтобы подчинить себе сразу ЧЕТЫРЕХ духов! Не одного, не двух, хотя даже это считается невозможным, а целых четырех! И всех их заключить внутри одного единственного артефакта!
Я снова посмотрела на браслет и вздрогнула, когда он сверкнул в лунном свете уже знакомыми цветами мертвого эара: голубым и серебряным. Мне на миг даже показалось, что холод от него стал еще сильнее, но потом, будто спохватившись, он начал постепенно стихать. И всего через несколько секунд только ощущение давления на кожу (такое впечатление, что оно стало больше, чем даже утром) напоминало о том, что все случившееся не померещилось.
– Лин, – неожиданно вспомнилось мне. – А эар сам мог сделать такой браслет?
– Мог, – задумавшись на мгновение, кивнул шейри. – Но даже ему это стоило бы огромных усилий.
– Думаешь, он…?
– Кажется, непростого эара ты убила, – снова кивнул на мои мысли Лин. – Не уверен, что обычному нелюдю удастся сотворить такое колдовство.
– Почему же он тогда не использовал Браслет, когда на него напали? – озадачилась я.
– А вот этого я не знаю. Возможно, не хотел рисковать? Или, может, Браслет перешел к нему недавно, и он еще не успел подчинить его себе?
– А сколько на это надо времени?
– По-всякому. Бывает, что одного полного оборота достаточно, а иногда всю жизнь провозишься и ничего не добьешься.
– А такие Браслеты долго работают? – снова спросила я, настороженно поглядывая на левую руку.
– Сколько угодно, – хмыкнул в ответ шейри. – Обычно если у кого-нибудь получается добыть себе такой, это держится в строгой тайне, а потом Браслет или Кольцо (у кого на что фантазии хватит) передается из поколения в поколение, как те же самые Ведьмины коты. Или как родовое оружие. За тем лишь отличием, что его стараются не показывать первому встречному. Все же связь с Тенями несет в себе что-то от Айда. А к Повелителю Тьмы в Валлионе довольно натянутое отношение.
– Что мне теперь ждать от этого Браслета? – задумчиво спросила я в пустоту, машинально поглаживая изысканную гравировку «подарка». – Судя по всему, тот эар был ОЧЕНЬ заинтересован в том, чтобы я добралась до его леса живой.
– Похоже на то, – согласился Лин.
– И, судя по всему, Тени получили приказ охранять меня от всяких там Тварей. Вероятно, то, что он шептал перед смертью, было каким-то заклятием, чтобы Браслет принял меня если не как хозяйку, то хотя бы как временную носительницу. А заодно, выполнял функцию тюремщика, грозя отморозить мне на фиг всю руку, если я вдруг решу увильнуть.
Кот вдруг выбрался из-под плаща и настороженно принюхался.
– Странно он пахнет, твой Браслет. Должен бы магией сочиться, как свежеподжаренный ломоть мяса, а он почти нейтрален. Никакой маг не учует. Да и Тварь, как ты помнишь, его не узнала.
– А если бы узнала, что было бы?
– Сбежала бы: кахгар – не дурак. Знает, на кого можно скалить зубы, а куда лучше не соваться. Просто Тени далеко от Браслета не уйдут: десяток-другой шагов и все – заклятие вернет их обратно.
– Но почему они сразу мне не помогли? Почему появились лишь когда Тварь прыгнула?
– Понятия не имею, – честно признался шейри. – Но не думаю, что тебе стоит беспокоиться по этому поводу. По крайней мере, с таким сокровищем можно быть уверенным, что никакая Тварь до тебя больше не доберется. И это значит, что Заброшенный Тракт стал для нас практически безопасным.
Я слабо улыбнулась.
– Это радует. Знаешь, второй такой встречи моя нервная система не переживет. А что там было в воде? Такое впечатление, что Тварь пришла именно за ним – за цветком, да? Лин, как считаешь?
Шейри неожиданно издал странный звук и диковато расширенными глазами уставился на мою руку. Я удивилась, но послушно посмотрела туда же и вот тогда-то и заметила, что не только эар, но и необычный цветочек оставил мне на память любопытный «подарок».
Я неверяще поднесла ладонь почти к самому носу и, наконец, поняла, почему Браслет так долго не хотел успокаиваться после реки и почему кожу до сих пор жгло холодными иголками. Как раз в том месте, куда ударились, а потом рассыпались прахом белые лепестки. Потому что сейчас там красовалась совершенно непонятная отметина – четкая, ровная, будто выжженная на коже неведомым огнем. Вернее, шесть отметин, слившихся в каком-то подобие круга. Этакий цветочный орнамент, необычным знаком улегшийся на мою ладонь. Красивый рисунок, в котором, если присмотреться, можно было различить очертания солнца (если бы его нарисовала неумелая детская рука) или же (с некоторой натяжкой) стилизованное изображение самого цветка, от вида которого мне резко захотелось вытереть руку о штанину.
– Мда-а, – неопределенно протянул Лин, изучая ожог. – Вот теперь я понимаю, ЧТО в тебе нашла Айна.
– Что это, Лин? – я беспокойно дотронулась до руки: не больно. Но и пропадать метка никуда не пожелала. – Чем это меня так?
– Вот и говори потом, что ты – дура…
– Лин!
– Это – Знак Ишты, Гайдэ, – со странным смешком пояснил шейри. – Самый настоящий. Я такой у Айны в книжке однажды видел, хотя никак не думал, что когда-нибудь доведется своими глазами… а она ведь говорила! Может, и не знала наверняка, но все равно что-то подозревала!
Я нахмурилась.
…решила, что новый Ишта родился… – сами собой всплыли в памяти слова старой Ведьмы, и я непонимающе потрясла головой.
– Так. Стоп. Лин, еще раз и по-человечески. Что за Ишта? Что за знак? И почему он вдруг оказался у меня? Что я, медом намазана – собирать у себя коллекцию всяких диковинок? Сперва тварь какая-то, которой я зуб ненароком вышибла. Потом эар со своим Браслетом. Затем Айна. Ты. Теперь, вот, Ишта… что тут вообще происходит?! Кто-нибудь может мне объяснить?!
– Думаю, с Твари-то все и началось, – задумчиво проговорил кот. – Если бы не ее зуб, эар бы тебя убил. Или убил бы тот, второй, который охотился на эара.
– А что с ним, кстати? – вдруг вспомнила я.
– Ничего. Сгорел от посмертного заклятия твоего бледнокожего приятеля. Мастера там кучку праха нашли возле холмика с телом. А ты – живая. Причем ДО СИХ ПОР живая. И объяснение этому я вижу только одно – тот зуб, что застрял в твоей пятке, что-то в тебе изменил. Благодаря ему ты почти не поддаешься магии, но по этой же причине всякие магические вещи к тебе буквально липнут. Вот и Знак тоже появился…
Увидев меня, Тварь оскалилась так, что я, если бы не сидела, точно потеряла бы равновесие. Ее маленькие глазки вспыхнули такой злобой, что мне физически стало плохо. Почему-то показалось, что Тварь спешила сюда за цветком, но, не будучи точно уверенной, где именно его искать, слегка опоздала и лишилась славной добычи. А теперь твердо решила избавиться от виновницы своего позора.
Ее прыжка я даже не заметила – Тварь оказалась настолько стремительна, что перед моим носом мелькнула лишь смазанная тень. В лицо дохнуло невыносимым смрадом, сердце на мгновение сжалось от предчувствия беды, но от неминуемой смерти меня спас, как ни странно, долговой браслет: внезапно засветился призрачным серебристо-голубоватым светом, а в следующее мгновение от него отделились четыре смазанные тени. Вытянувшись струной, они метнулись к резко отпрянувшей Твари, не испугавшись ни ее клыков, ни той сумасшедшей скорости, с которой она передвигались. Мгновенно окружили. Отрезали дорогу к бегству. С тихим свистом взмахнули полупрозрачными руками, в которых коротко и страшно блеснула отточенная сталь, а еще через миг Тварь рухнула в воду, взрывая песчаное дно когтистыми лапами. Неистово щелкающая пасть захлебнулась ревом, из разрубленной груди в реку толчками потекла какая-то вязкая черная жижа, совсем непохожая на кровь. Тварь еще попыталась дотянуться до замерших вокруг нее теней, обретших вид закутанных в черные плащи человеческих фигур. Но одна из них обрекающе взмахнула рукой, и клыкастая голова, легко отделившись от тела, с отвратительным плеском шлепнулась в воду. Правда, самих теней это не смутило – терпеливо дождавшись, пока дергающиеся лапы вытянутся в полной неподвижности, они сделали какое-то странное движение, будто очерчивали себя охранным кругом. Потом подняли головы, закрытые непроницаемой вуалью темноты. Жутковато свернули разноцветными глазами: красными, синими, зелеными и угольно-черными. А потом буквально растворились в воздухе, оставив после себя уже остывающий труп и ошеломленную, растерянную, вымокшую до нитки девчонку, которая всего секунду назад была на волосок от гибели.
– Айдова Тьма… Гайдэ, ты живая?!
Честно слово, я едва не завизжала от неожиданности. Особенно, когда со спины ко мне прижалось что-то мокрое, горячее, как распаренный утюг, и встревожено сопящее. Спасло меня от срама, а Лина (конечно же, это был он!) – от увесистого тумака только то, что мой сбежавший в пятки голос еще не соизволил вернуться, а парализованная идущим от браслета холодом рука просто не могла в тот момент даже подняться как следует.
Шейри, не услышав ответа, подплыл ближе, бесцеремонно вскарабкавшись прямо на мои колени, но мне потребовалось немало времени, чтобы узнать его, перестать икать и вспомнить о том, что я умею членораздельно говорить.
– Гайдэ? – совсем встревожился кот, когда у меня предательски дрогнул подбородок.
Я, наконец, сумела выдавить сиплое:
– Да. Живая… пока еще.
Он облегченно вздохнул и тесно прижался, обхватив лапами мою руку и устало уронив голову мне на грудь.
– Я так за тебя испугался…
– А уж я-то как перетрусила, – слава богу, меня начало потихоньку отпускать. – Что это за тварь такая? Откуда взялась, с-собака драная? Я уж думала все, схарчит за милую душу…
– Гайдэ, – Лин тихо вздохнул и странно посмотрел снизу. – Ты даже представить себе не можешь, чего сейчас избежала. И понятия не имеешь, чему стала свидетелем. От кахгара на моей памяти еще никто не уходил живым, а ты… если бы не браслет…
От пронизывающего холода левая рука снова разнылась.
– Прости, – прижался теснее шейри. – Я не заметил, как ты ушла. Я не успел тебя остановить. Не защитил, когда должен был. Упустил из виду. Не справился. И если бы не Тени… Аллар, я едва тебя не потерял!
– Ну, ладно, ладно, – при виде искреннего огорчения Лина мои проблемы разом показались какими-то мелкими и незначительными. – Перестань. Не надо себя винить. Ничего страшного не случилось. Никто меня не съел и, надеюсь, уже не сумеет этого сделать.
Мой взгляд сам собой метнулся в сторону мертвой Твари, но та не шевелилась. Только мерно покачивалась на волнах черной массой и портила реку видом своей черной крови.
– Пойдем, – шмыгнул носом мокрый до нитки кот. – А то простудишься еще, заболеешь. Не бойся: теперь уже ничего не случится. После атаки Теней даже кахгары не оживают.
Я тут же опомнилась, а потом сообразила, что до сих пор сижу по пояс в воде и постепенно начинаю замерзать. Ночь же на дворе. Ветер опять поднялся. А Лин, хоть и горячий, как грелка, все же не избавит меня от воспаления легких, если я и дальше продолжу тупо сидеть на пятой точке.
Вздохнув и подхватив огорченного кота на руки, я поспешно поднялась и вяло поплелась на берег, старательно не замечая, как мелко подрагивают внезапно ослабевшие ноги и как неровно колотится сердце, то и дело замирая от каждого шороха. Здорово Тварь меня напугала. Никогда еще не было такого, чтобы кто-то сумел так крепко и надолго вывести меня из равновесия. После реки мои глаза так и следили за подозрительно шевелящимися кустами, ожидая каждый миг встретить вторую такую же Тварь или еще кого похуже. Уши чуть ли не вдвое выросли, стремясь слышать каждый лишний звук. В ногах поселилась неприятная слабость, а руки, держащие увесистого шейри, были сведены до самых плеч.
Так. Хватит стенать!
Я решительно сжала зубы и буквально силой заставила себя перестать прислушиваться к каждому писку.
Перестань трусить! Довольно шарахаться от каждой тени! Лин сказал, что больше мне ничего не грозит – значит, не грозит! А если снова начнешь визжать от страха…
Шейри подозрительно хлюпнул носом.
– Лин? – мгновенно насторожилась я, ненадолго позабыв про собственные переживания. – Что с тобой?
– Ничего, – тихо отозвался кот.
– А чего дрожишь?
– Мне холодно.
– Ох, ты ж горе… – я поспешно укутала его остатками собственной рубахи и прижала теснее. А когда каким-то чудом не промахнулась в темноте мимо лагеря, то еще и плащ сверху набросила, после чего старательно растерла, подбросила веточек в едва погасший костер и только потом занялась собой.
Кот блестящими глазами проследил за тем, как я отбросила мокрую рубаху, скинула штаны, оставив их сушиться на ближайшей ветке, и послушно подвинулся, давая мне тоже забраться под теплый плащ. Потом осторожно прижался, беспрестанно хлюпая носом, но вскоре все-таки согрелся и странно затих.
– Так что это было? – спросила я, когда зубы перестали выстукивать барабанную дробь. – Про Тварь я уже поняла. Больше не буду сомневаться в том, что они существуют. Но кто ее убил? Мне показалось или тут действительно вмешался мой долговой браслет?
– Вмешался, – со вздохом признался шейри. – Только он, как оказалось, совсем не долговой: кажется, эар отдал тебе Браслет Тени.
– А в чем разница?
– Ты помнишь, что я говорил про Тень?
– Ну… вроде как это мир духов.
– Мир отвергнутых богами духов! – с нажимом повторил шейри. – Мир, в котором провинившиеся вынуждены существовать в Пустоте без всякой надежды на прощение! Или на наказание, если Айд окажется более милосердным, чем Аллар! В Тень не хочет попасть никто. В самой Тени нет никого, кто не жаждал бы оттуда выбраться. Тень – это своего рода тюрьма для тех, кто оказался недостоин даже царства Повелителя Тьмы. И оказаться там – сродни страшному проклятию. У смертных так и говорят: «чтоб ты в Тень попал после смерти»…
– Хорошо, я поняла, – спокойно кивнула я, постаравшись не выдать своего недоверия. – Но при чем тут эар? И как души из мира Теней могли попасть в мой браслет?
– Сильные маги умеют призывать не только демонов, – пробурчал согревшийся кот. – Иногда им удается заловить тех, кто когда-то был живым: души зверей, хвардов… и даже простых смертных. Но это невероятно трудно, потому что то, чем ты обладал при жизни, может обрести в Тени стократную силу. Или изменить тебя коренным образом. Для тебя станет уже неважна твоя прежняя жизнь. Ты забудешь себя, друзей… все забудешь. Даже тех, кто был тебе очень дорог. Тень забирает с собой старую боль, это правда, но при этом она забирает и саму жизнь. Если какому-нибудь везучему магу удается захватить хотя бы одну такую Тень себе в услужение, это большая удача. А если он найдет способ ее подчинить, то лучшего стража и придумать нельзя: Тень не нуждается ни в еде, ни в питье, ни в отдыхе. Она никогда не предаст и не подставит. Она не спорит. Не возражает. Не возмущается бессердечием хозяина. Тень просто есть. И она будет хранить его покой до тех пор, пока существует заклятие, удерживающее ее в мире живых.
Я задумчиво покосилась на «подарок».
– Но я видела четыре Тени.
– Я тоже. И я, признаюсь, в шоке. Вот уж не думал, что у кого-нибудь хватит мастерства и наглости, чтобы подчинить себе сразу ЧЕТЫРЕХ духов! Не одного, не двух, хотя даже это считается невозможным, а целых четырех! И всех их заключить внутри одного единственного артефакта!
Я снова посмотрела на браслет и вздрогнула, когда он сверкнул в лунном свете уже знакомыми цветами мертвого эара: голубым и серебряным. Мне на миг даже показалось, что холод от него стал еще сильнее, но потом, будто спохватившись, он начал постепенно стихать. И всего через несколько секунд только ощущение давления на кожу (такое впечатление, что оно стало больше, чем даже утром) напоминало о том, что все случившееся не померещилось.
– Лин, – неожиданно вспомнилось мне. – А эар сам мог сделать такой браслет?
– Мог, – задумавшись на мгновение, кивнул шейри. – Но даже ему это стоило бы огромных усилий.
– Думаешь, он…?
– Кажется, непростого эара ты убила, – снова кивнул на мои мысли Лин. – Не уверен, что обычному нелюдю удастся сотворить такое колдовство.
– Почему же он тогда не использовал Браслет, когда на него напали? – озадачилась я.
– А вот этого я не знаю. Возможно, не хотел рисковать? Или, может, Браслет перешел к нему недавно, и он еще не успел подчинить его себе?
– А сколько на это надо времени?
– По-всякому. Бывает, что одного полного оборота достаточно, а иногда всю жизнь провозишься и ничего не добьешься.
– А такие Браслеты долго работают? – снова спросила я, настороженно поглядывая на левую руку.
– Сколько угодно, – хмыкнул в ответ шейри. – Обычно если у кого-нибудь получается добыть себе такой, это держится в строгой тайне, а потом Браслет или Кольцо (у кого на что фантазии хватит) передается из поколения в поколение, как те же самые Ведьмины коты. Или как родовое оружие. За тем лишь отличием, что его стараются не показывать первому встречному. Все же связь с Тенями несет в себе что-то от Айда. А к Повелителю Тьмы в Валлионе довольно натянутое отношение.
– Что мне теперь ждать от этого Браслета? – задумчиво спросила я в пустоту, машинально поглаживая изысканную гравировку «подарка». – Судя по всему, тот эар был ОЧЕНЬ заинтересован в том, чтобы я добралась до его леса живой.
– Похоже на то, – согласился Лин.
– И, судя по всему, Тени получили приказ охранять меня от всяких там Тварей. Вероятно, то, что он шептал перед смертью, было каким-то заклятием, чтобы Браслет принял меня если не как хозяйку, то хотя бы как временную носительницу. А заодно, выполнял функцию тюремщика, грозя отморозить мне на фиг всю руку, если я вдруг решу увильнуть.
Кот вдруг выбрался из-под плаща и настороженно принюхался.
– Странно он пахнет, твой Браслет. Должен бы магией сочиться, как свежеподжаренный ломоть мяса, а он почти нейтрален. Никакой маг не учует. Да и Тварь, как ты помнишь, его не узнала.
– А если бы узнала, что было бы?
– Сбежала бы: кахгар – не дурак. Знает, на кого можно скалить зубы, а куда лучше не соваться. Просто Тени далеко от Браслета не уйдут: десяток-другой шагов и все – заклятие вернет их обратно.
– Но почему они сразу мне не помогли? Почему появились лишь когда Тварь прыгнула?
– Понятия не имею, – честно признался шейри. – Но не думаю, что тебе стоит беспокоиться по этому поводу. По крайней мере, с таким сокровищем можно быть уверенным, что никакая Тварь до тебя больше не доберется. И это значит, что Заброшенный Тракт стал для нас практически безопасным.
Я слабо улыбнулась.
– Это радует. Знаешь, второй такой встречи моя нервная система не переживет. А что там было в воде? Такое впечатление, что Тварь пришла именно за ним – за цветком, да? Лин, как считаешь?
Шейри неожиданно издал странный звук и диковато расширенными глазами уставился на мою руку. Я удивилась, но послушно посмотрела туда же и вот тогда-то и заметила, что не только эар, но и необычный цветочек оставил мне на память любопытный «подарок».
Я неверяще поднесла ладонь почти к самому носу и, наконец, поняла, почему Браслет так долго не хотел успокаиваться после реки и почему кожу до сих пор жгло холодными иголками. Как раз в том месте, куда ударились, а потом рассыпались прахом белые лепестки. Потому что сейчас там красовалась совершенно непонятная отметина – четкая, ровная, будто выжженная на коже неведомым огнем. Вернее, шесть отметин, слившихся в каком-то подобие круга. Этакий цветочный орнамент, необычным знаком улегшийся на мою ладонь. Красивый рисунок, в котором, если присмотреться, можно было различить очертания солнца (если бы его нарисовала неумелая детская рука) или же (с некоторой натяжкой) стилизованное изображение самого цветка, от вида которого мне резко захотелось вытереть руку о штанину.
– Мда-а, – неопределенно протянул Лин, изучая ожог. – Вот теперь я понимаю, ЧТО в тебе нашла Айна.
– Что это, Лин? – я беспокойно дотронулась до руки: не больно. Но и пропадать метка никуда не пожелала. – Чем это меня так?
– Вот и говори потом, что ты – дура…
– Лин!
– Это – Знак Ишты, Гайдэ, – со странным смешком пояснил шейри. – Самый настоящий. Я такой у Айны в книжке однажды видел, хотя никак не думал, что когда-нибудь доведется своими глазами… а она ведь говорила! Может, и не знала наверняка, но все равно что-то подозревала!
Я нахмурилась.
…решила, что новый Ишта родился… – сами собой всплыли в памяти слова старой Ведьмы, и я непонимающе потрясла головой.
– Так. Стоп. Лин, еще раз и по-человечески. Что за Ишта? Что за знак? И почему он вдруг оказался у меня? Что я, медом намазана – собирать у себя коллекцию всяких диковинок? Сперва тварь какая-то, которой я зуб ненароком вышибла. Потом эар со своим Браслетом. Затем Айна. Ты. Теперь, вот, Ишта… что тут вообще происходит?! Кто-нибудь может мне объяснить?!
– Думаю, с Твари-то все и началось, – задумчиво проговорил кот. – Если бы не ее зуб, эар бы тебя убил. Или убил бы тот, второй, который охотился на эара.
– А что с ним, кстати? – вдруг вспомнила я.
– Ничего. Сгорел от посмертного заклятия твоего бледнокожего приятеля. Мастера там кучку праха нашли возле холмика с телом. А ты – живая. Причем ДО СИХ ПОР живая. И объяснение этому я вижу только одно – тот зуб, что застрял в твоей пятке, что-то в тебе изменил. Благодаря ему ты почти не поддаешься магии, но по этой же причине всякие магические вещи к тебе буквально липнут. Вот и Знак тоже появился…
