Я запутывала его намеренно, стремясь отвлечь внимание от самого главного. Опасалась только переиграть и показать гораздо больше, чем было нужно. Больше, чем просто состоятельную хулиганку, получившую неплохое воспитание и упершуюся со своими эарами, как коза. Больше, чем несведущую в местных правилах чужачку с почему-то замотанной левой рукой. Но, кажется, у меня получилось его не только озадачить, но и заставить призадуматься над этими несоответствиями. Увести разговор в сторону от моей необычной особы. И еще больше утвердить его в мысли, что я при всем своем сумасбродстве вполне могу за себя постоять.
– А вам палец в рот не клади, леди, – наконец, обронил эрхас, изучающе глядя на меня.
– Жизнь такая, сударь, – вздохнула я. – Бедной девушке надо быть готовой ко всему. И людей своих готовить тоже. А батюшка, хоть и не одобряет моих интересов, все же не настолько тиран, чтобы запирать меня на замок. Так что, когда я вернусь, только поругает для острастки, поворчит, погрозится… да и порадуется, что нашел для меня достойное сопровождение.
Эрхас Дагон снова ненадолго задумался, вскользь оглядел густые кусты на обочинах, но потом, видимо, принял какое-то решение и склонил голову.
– Хорошо, леди. Я не вправе вам мешать. Однако считаю своим долгом проводить вас до своих границ.
– Благодарю, господин эрхас.
Он настороженно покосился.
– За что?
– За понимание, – пояснила я и, убедившись, что хрупкий мир снова восстановлен, первой продолжила путь.
Долгожданная речка показалась только к вечеру. За это время я вся извелась от нетерпения и невысказанного желания избавиться от надоедливых попутчиков. Почему-то больше всего нервировал тот тип со зверьком, хотя он ни словом, ни делом не показал, что не согласен с решением эрхаса.
Я несколько раз осторожно оглядывалась, стремясь избавиться от невесть откуда взявшейся паранойи, но неизменно натыкалась на внимательный взгляд этого типа и чувствовала, что у меня от него буквально мурашки бегут по коже. Что-то было неправильно в этом человеке. Что-то несло для меня смутную угрозу. И, чувствуя ее, я начинала все больше нервничать, не зная, как объяснить возникшее внутри беспокойство.
Он мне не понравился.
Это правда.
И зверь его мне не понравился тоже. Особенно, его пристальный, не по-звериному разумный взгляд и настороженное шевеление усов всякий раз, когда доводилось на него посмотреть. Больше всего я опасалась, что хорек учует во мне Ишту. Как Олень. Как Лин. Как мудрая бабка Айна. И еще я опасалась, что он выдаст меня Дагону с потрохами.
– Ну, вот и все, – криво улыбнулся эрхас, когда голубая лента реки заизвивалась буквально в сотне шагов. – Здесь заканчиваются мои земли и здесь мне придется вас оставить, леди. Вы по-прежнему желаете продолжать путь в одиночестве?
– Я не одна.
– Тогда где же ваши люди?
– Неподалеку, – туманно объяснила я. – Боюсь, вы заставляете держаться их в стороне. С некоторых пор мои спутники стали довольно недоверчивы к незнакомцам, так что, полагаю, они предпочтут выждать и убедиться, что с вашей стороны не исходит никакой угрозы.
– Но я не вижу никаких следов.
– Они умеют хорошо прятаться.
– Хорошо, – наконец, сдался Дагон. – Но до переправы мы дойдем вместе.
Я пожала плечами, внутренне радуясь тому, что так легко отделалась.
– Как скажете. Я просто не хотела вас утруждать.
Мы таким же порядком спустились с небольшого холма к выстроенной на берегу переправе. Собственно, это был самый обычный бревенчатый мост, каких и на моей родине имелось в достатке. Только здесь он не был рассчитан на проезд внедорожника – его габаритов едва хватало, чтобы без помех прошла одна единственная телега. Или два тесно прижавшихся друг к другу всадника. Поскольку речка была неширокой, то вкладывать в переправу средства не имело большого смысла: пока одна телега едет, вторая подождет на берегу. Видно, не так уж часто в этой части Валлиона одновременно встречались два крупных каравана, идущих в противоположных направлениях. Поэтому и за мост никто особо не радел.
Я с невыразимым облегчением увидела конец своих колебаний.
Слава богу… добрались… а то все ноги успела стоптать за этот долгий день, хотя эрхас честно приспосабливался к моему небыстрому шагу, не заставляя идти бойчее. А мне было тяжеловато: мешок-то я ему не отдала, хотя он честно пытался выглядеть галантным. Но мало ли чего ему в голову могло взбрести? Лучше уж я сама потащу свой баул, чем буду всю дорогу думать, как добыть свои запасы (точнее, мои ЕДИНСТВЕННЫЕ запасы) из его цепких рук, если вдруг что-то пойдет не так и мне придется поспешно прощаться.
Вот и дотащила. Ох, моя спина…
– Всего хорошего, господин эрхас, – вежливо улыбнулась я, остановившись возле последних деревьев. – Вы мне очень помогли. Еще раз примите мою благодарность.
– Прощайте, леди, – кивнул Дагон, после чего откланялся и с поразительной легкостью взлетел в седло. – Рад был встрече. Сожалею о том, что не смог вас отговорить.
– Было приятно познакомиться, – поспешила закруглиться я и, отвернувшись, быстрым шагом двинулась к переправе, чувствуя на себе его пристальный взгляд.
Мост, к счастью, пустовал. И пустовал, судя по всему, давненько: на дороге ни свежей выбоины, ни следа от колес. Кажется, тут дня три, как минимум, никто не проезжал. Впрочем, оно и к лучшему – ни на кого не нарвусь больше. А впредь вообще буду сначала посылать вперед Лина и только потом осторожно выглядывать из-за кустов – второе такое испытание для моих несчастных нервов будет, пожалуй, излишним. Думаю, стоит начать сочетать ослиное упрямство с разумной осторожностью, как и советовал Дагон (чтоб ему пусто было), иначе в один прекрасный день я все-таки оплошаю и на чем-нибудь проколюсь. И тогда прощай, мое инкогнито.
Когда я ступила на доски, с грустью поглядывая на противоположный (ужасно крутой!) берег, на котором мне придется примерно с полчаса переть свой мешок исключительно в гору, позади раздался какой-то невнятный шум. Я беспокойно поежилась, искренне надеясь, что у шейри хватило ума прошмыгнуть на ту сторону раньше, но непонятный шум повторился, поэтому пришлось с недобрым предчувствием обернуться. Больше из-за того, что шум этот вдруг стал напоминать отголоски яростной драки и как раз к этому времени распался на звуки нешуточной борьбы и визг двух сцепившихся друг с другом зверей.
Мне стало совсем нехорошо, в груди что-то противно сжалось от ощущения грядущих неприятностей. А потом и похолодело, мигом приморозив все надежды на благополучный уход. Потому что в одном из голосов я неожиданно признала Лина, который, как оказалось, все время следовал за нами по пятам, а во втором… блин, ну так я и знала!.. воинственный писк того самого мерзкого хорька, который мне ужасно не понравился.
Твою маму…
Когда же из-за деревьев, прямо под ноги испуганно отпрянувшим коням, выкатился истошно верещащий, покрытый густой пылью комок, я вовсе примерзла к месту. Оттуда шерсть летела клочьями, то и дело доносилось ненавидящее рычание и злобное завывание сразу на два голоса. Вокруг столбом взвилась пыль. Изнутри кто-то шипел и яростно плевался. Но когда комок, наконец, распался, явив остолбеневшим взглядам вздыбленного черного кота и такого же вздыбленного грызуна, я застонала уже в голос: все, это конец. И все наши грандиозные планы остаться неузнанными полетели коту под хвост. Причем в буквальном смысле слова.
– М-мяу-у-у! – раненым зверем взвыл мой мохнатый проводник, заставив отпрыгнуть люто зашипевшего, но отнюдь не испугавшегося хорька. – Вон пошел, плешивый… откуда ты только взялся?!
Шейри для верности грозно рыкнул, и мне стало совсем плохо.
– Гайдэ, беги! Скорее, пока я его держу!
Я едва не схватилась за голову, когда хорек молнией метнулся к горлу шейри.
– Беги! – Лин ловко увернулся, умело отбросил от себя гибкое тело зверька и, проскочив между лошадиных ног, опрометью кинулся к мосту. До того, как люди успели опомниться. – Беги, Гайдэ!
Оставшийся с носом хорек злобно захрипел, пулей взлетев на плечо своего хозяина. Воины, наконец, очнулись от ступора и потянулись за арбалетами. А едва не уехавший эрхас Дагон резко обернулся, вперив в меня недобро загоревшийся взгляд, и зло прищурился, негромко, но очень прочувствованно прошипев очевидное:
– Ведьма…
Я замерла.
Вот и все. Вот и закончилось мое везение: на его лице отразилось такое отвращение, что я мигом поняла – не простит. Ни обмана моего, ни той легкости, с которой он поддался на мой лепет. Ни, тем более, присутствия демона, к которому питал какую-то жуткую неприязнь. Наверное, столкнулся однажды в недобрый час. Или случилось с ним еще что-то, отчего он теперь так ненавидит Ведьм. Но мне уже все равно. Вот уж действительно влипла так влипла. И вот уж действительно когда стоит пожалеть о том, что не послушалась шейри сразу.
Лин, достигнув моста, с разбегу запрыгнул ко мне на руки и уже оттуда яростно оскалился, всем своим видом давая понять, что в обиду меня не даст. Под медленно свирепеющим взглядом эрхаса я попятилась, прижимая к себе урчащего демона и лихорадочно прикидывая, как бы объяснить Дагону, что он малость ошибся. Не Ведьма я, не Ведьма… это просто стечение обстоятельств, заставивших меня взять с собой чужого шейри. И просто… а, блин! Да ничего ему теперь не докажешь! Кот есть? Есть. Говорящий демон есть? Ну, эрхас же не глухой. И сидит котяра у меня на руках. Значит, мой. Значит, я – Ведьма. И значит, даже думать нечего, изобретая для меня заслуженный приговор.
Я судорожно сглотнула.
Но эрхас, чего я больше всего боялась, почему-то не пустил коня вскачь. Огромным усилием воли все-таки сдержался. Только посмотрел ненавидящим взглядом и снова повторил:
– Ведьма!
Я вздрогнула, заметив, как его люди поднимают арбалеты, мгновенно поняла, что меня ждет и почему он по-прежнему не спешит, а потом беспомощно оглянулась: до берега далеко – не добегу. Обязательно догонят и повяжут. Обратно нельзя – сразу убьют. За перилами пенится и шумит небольшая, но довольно глубокая и быстрая речка… господи, что же делать?!
– Не стой! – простонал Лин, поняв, что я впала в опасный ступор. – Беги… беги, хозяйка!
– Не могу, – сдавленно прошептала я. – Ноги не слушаются.
– Все равно – беги!
– Ос-станови их, – дрогнувшим голосом попросила я, не сводя глаз с прицелившихся всадников. – Останови, Лин… п-пожалуйста…
– Как?!
– Н-не знаю, но останови. Или нас сейчас просто убьют.
Дагон зло сплюнул на землю, тихо проклиная изворотливых Ведьм, а потом все-таки поднял руку. Красивый, надменный, с совершенно непроницаемым лицом, по которому больше ничего нельзя было увидеть. Вот, значит, какой меня ожидает приговор? Не зря, видать, Айна в этот эрх даже носа не совала? Боже… неужели он вот так меня и пристрелит? Просто за то, что я оказалась поблизости, с Ведьминым котом под мышкой?!
Шейри, тоже осознав расклад, тихо заворчал.
– Я попробую замедлить им выстрел. А ты беги… прошу тебя, не стой столбом… беги, ГАЙДЭ!
Только тогда я, наконец, опомнилась и, развернувшись, со всех ног кинулась прочь. Растерянная, растрепанная и почти напуганная, хотя еще вчера решила, что больше не стану бояться. Вот только страх – мерзкое чувство. Он умеет подчинять. Даже до меня едва не добрался, обхватив своими липкими лапами, сковал по рукам и ногам, не давая бежать в полную силу, и чуть не одолел.
Я наддала, сквозь зубы ругаясь на больно бьющий по спине мешок, но бросить не решилась – все-таки он большой. Если в меня попадут, может, стрела застрянет в шмотках? Или, звонко чпокнув по котелку, отлетит обратно? А что? Хоть и призрачный, но все-таки шанс.
– Не дать уйти Ведьме! – донеслось мне мстительное в спину, и я вторично похолодела. Потом с надеждой взглянула на быстро приближающийся берег и внезапно пала духом: мама… он же высокий… и крутой… как я с таким горбом на него взберусь? Да меня сто раз успеют пристрелить, пока я буду там корячиться! Тут даже спринтеру не справиться! А мне и в лучшие времена не удавалось нормально одолеть стометровку! Да еще Лин с каждым шагом начал непонятно тяжелеть…
Я с тоскливым пониманием встретила раздавшийся за спиной сдвоенный щелчок и быстро приближающийся свист.
Что ж, я хотя бы попыталась…
А потом увидела, как из-за ближайшего холма навстречу выметнулось что-то рыжее и очень стремительное, слегка удивилась, что меня пытаются прибить аж с двух сторон. С легким интересом принялась гадать, кто же из них до меня быстрее доберется (летящий навстречу в громадном прыжке хвард или пущенные со своих лож арбалетные болты), но потом отмахнулась и от одних, и от другого. Потому что это было уже неважно. И потому, что, кажется, глухо зарычавший хвард (ну, и пасть у него!) оказался все-таки быстрее.
Я даже рот не успела открыть, чтобы вскрикнуть, как мощное тело сбило меня с ног и, ударив в грудь сильными лапами, повалило на деревянные перила. Только Лина успела выпустить из рук и уронила на доски тяжеленный мешок. А потом мы со зверем, вцепившись друг в друга, с придушенным взвизгом перелетели через низкое ограждение, снова кувырнулись и с шумным плеском плюхнулись в бурлящую воду. Уже не увидев, как на том месте, где мы только что стояли, в толстые доски, выбив щепу, с обиженным треском вонзилось сразу пять стальных болтов.
«Чудесно, – мрачно подумала я, погружаясь с головой. – Просто чудесно. Стоило так долго бегать от смерти, чудом избежать полета с двадцатого этажа, выжить после встречи с эаром и хвардом, чтобы теперь нелепо утонуть?»
Но река меня не услышала: свирепо взревев, вдруг сдавила со всех сторон холодными мокрыми лапами и, с размаху ударив по голове, настойчиво повлекла на глубину.
К счастью, без сознания я провела совсем немного времени. Показалось, только-только глаза закрыла, порадовав любопытных рыб идущими из ноздрей пузырьками, как меня тут же подхватили под локти и настойчиво вытолкнули обратно, заставив сдавленно закашляться и уцепиться за спасительную твердь. О том, что это такое и за что я с такой неистовой силой ухватилась, сперва не было времени даже подумать. А потом меня осторожно подняли, крепко обхватили, не обращая внимания на льющиеся с одежды потоки ледяной воды, и легко вынесли на берег. После чего так же осторожно усадили, прислонив спиной к какому-то пню, и мягко шепнули:
– Побудь здесь. Я все улажу.
Я машинально кивнула, отчаянно борясь с одолевающим меня кашлем и безумно ноющим правым виском… кажется, о камень ударилась, когда падала в воду, или о перила некстати приложилась… но потом вдруг сообразила, что здесь не так, и ошарашенно вскинулась.
Мать моя! Да у Лина же нет рук! Он никак не мог вынести меня на берег! Разве что за шкирку выволочь! А руки-то были мужские, крепкие, сильные! Да и голос этот я слышала впервые!
Я неосторожно потрясла головой и тут же охнула: ой, как больно… а когда пришла в себя и смогла взглянуть вокруг сквозь заволокшую зрение пелену, то окончательно растерялась.
Как выяснилось, от моста я уплыла совсем недалеко – деревянный настил виднелся всего в паре сотен шагов левее и ниже моего продрогшего организма. Сама я была мокрой, как мышь, с прилипшими к лицу волосами, растрепанная, облепленная комочками тины и щедро разукрашенная приставшими к одежде травинками.
– А вам палец в рот не клади, леди, – наконец, обронил эрхас, изучающе глядя на меня.
– Жизнь такая, сударь, – вздохнула я. – Бедной девушке надо быть готовой ко всему. И людей своих готовить тоже. А батюшка, хоть и не одобряет моих интересов, все же не настолько тиран, чтобы запирать меня на замок. Так что, когда я вернусь, только поругает для острастки, поворчит, погрозится… да и порадуется, что нашел для меня достойное сопровождение.
Эрхас Дагон снова ненадолго задумался, вскользь оглядел густые кусты на обочинах, но потом, видимо, принял какое-то решение и склонил голову.
– Хорошо, леди. Я не вправе вам мешать. Однако считаю своим долгом проводить вас до своих границ.
– Благодарю, господин эрхас.
Он настороженно покосился.
– За что?
– За понимание, – пояснила я и, убедившись, что хрупкий мир снова восстановлен, первой продолжила путь.
Долгожданная речка показалась только к вечеру. За это время я вся извелась от нетерпения и невысказанного желания избавиться от надоедливых попутчиков. Почему-то больше всего нервировал тот тип со зверьком, хотя он ни словом, ни делом не показал, что не согласен с решением эрхаса.
Я несколько раз осторожно оглядывалась, стремясь избавиться от невесть откуда взявшейся паранойи, но неизменно натыкалась на внимательный взгляд этого типа и чувствовала, что у меня от него буквально мурашки бегут по коже. Что-то было неправильно в этом человеке. Что-то несло для меня смутную угрозу. И, чувствуя ее, я начинала все больше нервничать, не зная, как объяснить возникшее внутри беспокойство.
Он мне не понравился.
Это правда.
И зверь его мне не понравился тоже. Особенно, его пристальный, не по-звериному разумный взгляд и настороженное шевеление усов всякий раз, когда доводилось на него посмотреть. Больше всего я опасалась, что хорек учует во мне Ишту. Как Олень. Как Лин. Как мудрая бабка Айна. И еще я опасалась, что он выдаст меня Дагону с потрохами.
– Ну, вот и все, – криво улыбнулся эрхас, когда голубая лента реки заизвивалась буквально в сотне шагов. – Здесь заканчиваются мои земли и здесь мне придется вас оставить, леди. Вы по-прежнему желаете продолжать путь в одиночестве?
– Я не одна.
– Тогда где же ваши люди?
– Неподалеку, – туманно объяснила я. – Боюсь, вы заставляете держаться их в стороне. С некоторых пор мои спутники стали довольно недоверчивы к незнакомцам, так что, полагаю, они предпочтут выждать и убедиться, что с вашей стороны не исходит никакой угрозы.
– Но я не вижу никаких следов.
– Они умеют хорошо прятаться.
– Хорошо, – наконец, сдался Дагон. – Но до переправы мы дойдем вместе.
Я пожала плечами, внутренне радуясь тому, что так легко отделалась.
– Как скажете. Я просто не хотела вас утруждать.
Мы таким же порядком спустились с небольшого холма к выстроенной на берегу переправе. Собственно, это был самый обычный бревенчатый мост, каких и на моей родине имелось в достатке. Только здесь он не был рассчитан на проезд внедорожника – его габаритов едва хватало, чтобы без помех прошла одна единственная телега. Или два тесно прижавшихся друг к другу всадника. Поскольку речка была неширокой, то вкладывать в переправу средства не имело большого смысла: пока одна телега едет, вторая подождет на берегу. Видно, не так уж часто в этой части Валлиона одновременно встречались два крупных каравана, идущих в противоположных направлениях. Поэтому и за мост никто особо не радел.
Я с невыразимым облегчением увидела конец своих колебаний.
Слава богу… добрались… а то все ноги успела стоптать за этот долгий день, хотя эрхас честно приспосабливался к моему небыстрому шагу, не заставляя идти бойчее. А мне было тяжеловато: мешок-то я ему не отдала, хотя он честно пытался выглядеть галантным. Но мало ли чего ему в голову могло взбрести? Лучше уж я сама потащу свой баул, чем буду всю дорогу думать, как добыть свои запасы (точнее, мои ЕДИНСТВЕННЫЕ запасы) из его цепких рук, если вдруг что-то пойдет не так и мне придется поспешно прощаться.
Вот и дотащила. Ох, моя спина…
– Всего хорошего, господин эрхас, – вежливо улыбнулась я, остановившись возле последних деревьев. – Вы мне очень помогли. Еще раз примите мою благодарность.
– Прощайте, леди, – кивнул Дагон, после чего откланялся и с поразительной легкостью взлетел в седло. – Рад был встрече. Сожалею о том, что не смог вас отговорить.
– Было приятно познакомиться, – поспешила закруглиться я и, отвернувшись, быстрым шагом двинулась к переправе, чувствуя на себе его пристальный взгляд.
Мост, к счастью, пустовал. И пустовал, судя по всему, давненько: на дороге ни свежей выбоины, ни следа от колес. Кажется, тут дня три, как минимум, никто не проезжал. Впрочем, оно и к лучшему – ни на кого не нарвусь больше. А впредь вообще буду сначала посылать вперед Лина и только потом осторожно выглядывать из-за кустов – второе такое испытание для моих несчастных нервов будет, пожалуй, излишним. Думаю, стоит начать сочетать ослиное упрямство с разумной осторожностью, как и советовал Дагон (чтоб ему пусто было), иначе в один прекрасный день я все-таки оплошаю и на чем-нибудь проколюсь. И тогда прощай, мое инкогнито.
Когда я ступила на доски, с грустью поглядывая на противоположный (ужасно крутой!) берег, на котором мне придется примерно с полчаса переть свой мешок исключительно в гору, позади раздался какой-то невнятный шум. Я беспокойно поежилась, искренне надеясь, что у шейри хватило ума прошмыгнуть на ту сторону раньше, но непонятный шум повторился, поэтому пришлось с недобрым предчувствием обернуться. Больше из-за того, что шум этот вдруг стал напоминать отголоски яростной драки и как раз к этому времени распался на звуки нешуточной борьбы и визг двух сцепившихся друг с другом зверей.
Мне стало совсем нехорошо, в груди что-то противно сжалось от ощущения грядущих неприятностей. А потом и похолодело, мигом приморозив все надежды на благополучный уход. Потому что в одном из голосов я неожиданно признала Лина, который, как оказалось, все время следовал за нами по пятам, а во втором… блин, ну так я и знала!.. воинственный писк того самого мерзкого хорька, который мне ужасно не понравился.
Твою маму…
Когда же из-за деревьев, прямо под ноги испуганно отпрянувшим коням, выкатился истошно верещащий, покрытый густой пылью комок, я вовсе примерзла к месту. Оттуда шерсть летела клочьями, то и дело доносилось ненавидящее рычание и злобное завывание сразу на два голоса. Вокруг столбом взвилась пыль. Изнутри кто-то шипел и яростно плевался. Но когда комок, наконец, распался, явив остолбеневшим взглядам вздыбленного черного кота и такого же вздыбленного грызуна, я застонала уже в голос: все, это конец. И все наши грандиозные планы остаться неузнанными полетели коту под хвост. Причем в буквальном смысле слова.
– М-мяу-у-у! – раненым зверем взвыл мой мохнатый проводник, заставив отпрыгнуть люто зашипевшего, но отнюдь не испугавшегося хорька. – Вон пошел, плешивый… откуда ты только взялся?!
Шейри для верности грозно рыкнул, и мне стало совсем плохо.
– Гайдэ, беги! Скорее, пока я его держу!
Я едва не схватилась за голову, когда хорек молнией метнулся к горлу шейри.
– Беги! – Лин ловко увернулся, умело отбросил от себя гибкое тело зверька и, проскочив между лошадиных ног, опрометью кинулся к мосту. До того, как люди успели опомниться. – Беги, Гайдэ!
Оставшийся с носом хорек злобно захрипел, пулей взлетев на плечо своего хозяина. Воины, наконец, очнулись от ступора и потянулись за арбалетами. А едва не уехавший эрхас Дагон резко обернулся, вперив в меня недобро загоревшийся взгляд, и зло прищурился, негромко, но очень прочувствованно прошипев очевидное:
– Ведьма…
Я замерла.
Вот и все. Вот и закончилось мое везение: на его лице отразилось такое отвращение, что я мигом поняла – не простит. Ни обмана моего, ни той легкости, с которой он поддался на мой лепет. Ни, тем более, присутствия демона, к которому питал какую-то жуткую неприязнь. Наверное, столкнулся однажды в недобрый час. Или случилось с ним еще что-то, отчего он теперь так ненавидит Ведьм. Но мне уже все равно. Вот уж действительно влипла так влипла. И вот уж действительно когда стоит пожалеть о том, что не послушалась шейри сразу.
Лин, достигнув моста, с разбегу запрыгнул ко мне на руки и уже оттуда яростно оскалился, всем своим видом давая понять, что в обиду меня не даст. Под медленно свирепеющим взглядом эрхаса я попятилась, прижимая к себе урчащего демона и лихорадочно прикидывая, как бы объяснить Дагону, что он малость ошибся. Не Ведьма я, не Ведьма… это просто стечение обстоятельств, заставивших меня взять с собой чужого шейри. И просто… а, блин! Да ничего ему теперь не докажешь! Кот есть? Есть. Говорящий демон есть? Ну, эрхас же не глухой. И сидит котяра у меня на руках. Значит, мой. Значит, я – Ведьма. И значит, даже думать нечего, изобретая для меня заслуженный приговор.
Я судорожно сглотнула.
Но эрхас, чего я больше всего боялась, почему-то не пустил коня вскачь. Огромным усилием воли все-таки сдержался. Только посмотрел ненавидящим взглядом и снова повторил:
– Ведьма!
Я вздрогнула, заметив, как его люди поднимают арбалеты, мгновенно поняла, что меня ждет и почему он по-прежнему не спешит, а потом беспомощно оглянулась: до берега далеко – не добегу. Обязательно догонят и повяжут. Обратно нельзя – сразу убьют. За перилами пенится и шумит небольшая, но довольно глубокая и быстрая речка… господи, что же делать?!
– Не стой! – простонал Лин, поняв, что я впала в опасный ступор. – Беги… беги, хозяйка!
– Не могу, – сдавленно прошептала я. – Ноги не слушаются.
– Все равно – беги!
– Ос-станови их, – дрогнувшим голосом попросила я, не сводя глаз с прицелившихся всадников. – Останови, Лин… п-пожалуйста…
– Как?!
– Н-не знаю, но останови. Или нас сейчас просто убьют.
Дагон зло сплюнул на землю, тихо проклиная изворотливых Ведьм, а потом все-таки поднял руку. Красивый, надменный, с совершенно непроницаемым лицом, по которому больше ничего нельзя было увидеть. Вот, значит, какой меня ожидает приговор? Не зря, видать, Айна в этот эрх даже носа не совала? Боже… неужели он вот так меня и пристрелит? Просто за то, что я оказалась поблизости, с Ведьминым котом под мышкой?!
Шейри, тоже осознав расклад, тихо заворчал.
– Я попробую замедлить им выстрел. А ты беги… прошу тебя, не стой столбом… беги, ГАЙДЭ!
Только тогда я, наконец, опомнилась и, развернувшись, со всех ног кинулась прочь. Растерянная, растрепанная и почти напуганная, хотя еще вчера решила, что больше не стану бояться. Вот только страх – мерзкое чувство. Он умеет подчинять. Даже до меня едва не добрался, обхватив своими липкими лапами, сковал по рукам и ногам, не давая бежать в полную силу, и чуть не одолел.
Я наддала, сквозь зубы ругаясь на больно бьющий по спине мешок, но бросить не решилась – все-таки он большой. Если в меня попадут, может, стрела застрянет в шмотках? Или, звонко чпокнув по котелку, отлетит обратно? А что? Хоть и призрачный, но все-таки шанс.
– Не дать уйти Ведьме! – донеслось мне мстительное в спину, и я вторично похолодела. Потом с надеждой взглянула на быстро приближающийся берег и внезапно пала духом: мама… он же высокий… и крутой… как я с таким горбом на него взберусь? Да меня сто раз успеют пристрелить, пока я буду там корячиться! Тут даже спринтеру не справиться! А мне и в лучшие времена не удавалось нормально одолеть стометровку! Да еще Лин с каждым шагом начал непонятно тяжелеть…
Я с тоскливым пониманием встретила раздавшийся за спиной сдвоенный щелчок и быстро приближающийся свист.
Что ж, я хотя бы попыталась…
А потом увидела, как из-за ближайшего холма навстречу выметнулось что-то рыжее и очень стремительное, слегка удивилась, что меня пытаются прибить аж с двух сторон. С легким интересом принялась гадать, кто же из них до меня быстрее доберется (летящий навстречу в громадном прыжке хвард или пущенные со своих лож арбалетные болты), но потом отмахнулась и от одних, и от другого. Потому что это было уже неважно. И потому, что, кажется, глухо зарычавший хвард (ну, и пасть у него!) оказался все-таки быстрее.
Я даже рот не успела открыть, чтобы вскрикнуть, как мощное тело сбило меня с ног и, ударив в грудь сильными лапами, повалило на деревянные перила. Только Лина успела выпустить из рук и уронила на доски тяжеленный мешок. А потом мы со зверем, вцепившись друг в друга, с придушенным взвизгом перелетели через низкое ограждение, снова кувырнулись и с шумным плеском плюхнулись в бурлящую воду. Уже не увидев, как на том месте, где мы только что стояли, в толстые доски, выбив щепу, с обиженным треском вонзилось сразу пять стальных болтов.
«Чудесно, – мрачно подумала я, погружаясь с головой. – Просто чудесно. Стоило так долго бегать от смерти, чудом избежать полета с двадцатого этажа, выжить после встречи с эаром и хвардом, чтобы теперь нелепо утонуть?»
Но река меня не услышала: свирепо взревев, вдруг сдавила со всех сторон холодными мокрыми лапами и, с размаху ударив по голове, настойчиво повлекла на глубину.
Глава 10
К счастью, без сознания я провела совсем немного времени. Показалось, только-только глаза закрыла, порадовав любопытных рыб идущими из ноздрей пузырьками, как меня тут же подхватили под локти и настойчиво вытолкнули обратно, заставив сдавленно закашляться и уцепиться за спасительную твердь. О том, что это такое и за что я с такой неистовой силой ухватилась, сперва не было времени даже подумать. А потом меня осторожно подняли, крепко обхватили, не обращая внимания на льющиеся с одежды потоки ледяной воды, и легко вынесли на берег. После чего так же осторожно усадили, прислонив спиной к какому-то пню, и мягко шепнули:
– Побудь здесь. Я все улажу.
Я машинально кивнула, отчаянно борясь с одолевающим меня кашлем и безумно ноющим правым виском… кажется, о камень ударилась, когда падала в воду, или о перила некстати приложилась… но потом вдруг сообразила, что здесь не так, и ошарашенно вскинулась.
Мать моя! Да у Лина же нет рук! Он никак не мог вынести меня на берег! Разве что за шкирку выволочь! А руки-то были мужские, крепкие, сильные! Да и голос этот я слышала впервые!
Я неосторожно потрясла головой и тут же охнула: ой, как больно… а когда пришла в себя и смогла взглянуть вокруг сквозь заволокшую зрение пелену, то окончательно растерялась.
Как выяснилось, от моста я уплыла совсем недалеко – деревянный настил виднелся всего в паре сотен шагов левее и ниже моего продрогшего организма. Сама я была мокрой, как мышь, с прилипшими к лицу волосами, растрепанная, облепленная комочками тины и щедро разукрашенная приставшими к одежде травинками.
