– На них обычно быстро заживает, – неожиданно встрял в разговор шейри. – Но серебро лишает хвардов этой способности очень надолго.
Мейр согласно кивнул.
– Если бы ты не прошла мимо, я бы умер к ночи.
– Ну, не умер же, – неловко отвернулась я. – И это хорошо. Зверь из тебя получился… красивый.
Оборотень снова удивился, но Лин не дал ему времени задать еще один вопрос.
– Между прочим, ло-хварды – это совершенно особая ветвь, – важно заявил он, махнув у меня перед носом пушистым хвостом. – Если простой хвард умеет обращаться в одного единственного зверя, то ло-хвардам, как говорят, доступны несколько обличий.
– Правда? – изумилась я.
– Обычно два-три, – подтвердил Мейр. – Редко – больше. Но из-за этого хварды нас терпеть не могут и какое-то время назад даже порывались затеять войну.
– Считается, что хварды – чистокровные оборотни, появившиеся на Во-Алларе еще на исходе времен, – снова встрял Лин. – Тогда как ло-хвардов, как говорят, создали из обычных хвардов Темные маги. Как и каким образом, никто не знает, потому что это случилось еще в те времена, когда вокруг свободно гуляли Ишты, но говорят, что создавали их для собственной защиты. Дескать, такого оборотня и убить не в пример сложнее, и излечивает раны он почти мгновенно, и бегает быстрее, и в обличье зверя сохраняет многие человеческие черты.
Мейр мгновенно помрачнел, на его скулах вздулись желваки, а пальцы сами собой сжались в кулаки, из чего я заключила, что тема ему неприятна. Однако поинтересоваться все же рискнула:
– Кто такие Темные маги? Некроманты, что ли?
– Не только, – фыркнул шейри. – Темными называют тех, кто разделил свою душу с демоном.
– Как Ведьмы?
– Нет, – терпеливо пояснил шейри. – Ведьмы нас только призывают и пользуются силой, которую мы можем им дать. Чем слабее Ведьма, тем мельче демона она призывает. Как правило, они занимаются лечением, помогают с урожаем, борются с болезнями, хворями, просто неудачей. Еще травами промышляют. Знают день и час рождения младенца. Могут при родах помочь. Могут, опять же, и беду навести. Но истинная магия им все равно неподвластна – для этого нужно родиться магом. А таких, как правило, немного. И тех, кого находят, тут же отправляют в Рейдану, на учебу в единственную в Валлионе Магистерию. А сперва – на проверку к жрецам Аллара, порой даже к самому ал-тару, если маг грозит стать особенно сильным. И если уж жрецы не найдут в нем склонности к Тьме, то позволят жить и трудиться на благо королевства.
– А если им что-то не понравится? – настороженно спросила я, но кот выразительно провел лапкой по шее, и я больше не задавала глупых вопросов.
Мейр поглядел на мою гримасу и тоже решил добавить:
– Темные маги очень опасны, Гайдэ. Когда-то давно ими становились даже Ишты, а поскольку власть Хозяев очень велика, то и разрушали они, в бытность Темными магами, очень много. Наши легенды говорят, что именно из-за этого боги разгневались на Ишт и уничтожили их. И еще говорят, что из-за этого у нас очень долго не рождалось новых Хозяев.
– А как же Невирон? – мрачно спросила я.
– Увы, – вздохнул оборотень. – Невирон – это язва на теле нашего мира. Уже двести лет, как болит и нарывает, но излечить ее не могут даже жрецы Аллара.
– Там же правит некромант, верно?
– Темный маг, – тихо поправил меня Мейр. – Единственный за последние века, кто смог получить от земли Знак Ишты. И единственный, кому удалось сделать это силой. Вопреки воле Аллара и на радость его вечного противника Айда. Теперь Невирон – это мертвая земля. Теперь там властвует Айд и порожденные его волей Твари. Они уже двести лет стремятся захватить остальной Во-Аллар со всеми прилегающими землями, но пока им мешает Валлион. И еще – Скарон-Ол, сторожащий северные границы Степи. Да Пустыня, через которую Тварям за один день не перебраться.
– Почему только один день? – полюбопытствовала я.
– Потому что при свете дня Твари слабеют. И потому, что их время – ночь. А за одну ночь ни одна из них не способна пересечь Пустыню. К тому же, за Пустыней уже начинаются леса эаров, а они для Тварей – еще более страшные враги, чем солнечный свет. Поэтому Валлион пока держится. Поэтому с юга его прикрывает Фарлион и Серые Горы, а весь запад закрыт Вольницей и нашими исконными территориями. Поэтому с севера он надежно отгорожен Дальними горами и Дальним же морем. И поэтому за его спиной пока еще спокойно живут остальные страны. Валлион – это единственный заслон смертных от Невирона. Именно поэтому Валлион – сильнейшее государство на этой стороне Во-Аллара.
– Ясно, – задумчиво отозвалась я, спешно дорисовывая в уме карту сопредельных государств. Получается, что Валлион добровольно взял на себя функцию защитника слабых соседей. И получается, что именно поэтому мудрый дедушка нынешнего короля (надо будет узнать все-таки его имя) создал и укрепил Королевскую Вольницу. С ней он и границы свои более или менее обезопасил, и воинов сохранил умелыми и востребованными. А государство с дееспособной армией, в которой солдаты знакомы со смертью не понаслышке, это, доложу я вам, серьезный аргумент. Неудивительно, что Валлион имеет самые большие территории, самое большое количество проживающего в нем населения и самый значительней политический вес. Говорю же, настоящая империя. Надо будет подсказать при случае Его Величеству, в чем разница.
– Ладно, с этим мне ясно, – так же задумчиво кивнула я. – Но у меня еще вопрос: Мейр, а что ты тут делаешь? Раз уж вы живете отдельно и среди людей, как говорит, Лин, почти не появляетесь… то что тебе понадобилось в Валлионе?
Оборотень помрачнел еще сильнее.
– Мой отец умирает. От какой-то болезни, которую мы не знаем и которую не смогли остановить ни наши лекари, ни даже приглашенный из Валлиона маг. Но отец еще молод для встречи с Хозяином Тени. Если он умрет, наш народ останется без Вождя. И я ушел, чтобы найти для него лекарство.
– Вождь? – насторожилась я, буквально воткнув в понурившегося хварда подозрительный взгляд. – Ты сказал, что твой отец – вождь?
– У нас нет королей и владык, как это принято у смертных. Но есть один Вождь и есть младшие вожди племен, которые должны подчиняться Главному. Так мы живем, если ты не знала. И пока не собираемся ничего менять.
– А… твой отец – он младший вождь или…?
– Он – Главный, – спокойно признался оборотень. – И это значит, что после его смерти мне придется занять его место.
Шейри приоткрыл один глаз и с насмешкой взглянул на молодого наследника.
– А почему тебе? У тебя что, братьев нет?
– Есть. Трое. Но месяц назад отец решил назвать преемника…
Я поперхнулась, а кот многозначительно присвистнул.
– Вот это да! Получается, он пошел против Законов Племени?
Мейр только поморщился.
– Я не хотел этого. И не желал становиться Вождем. Отец хорошо руководит племенами, ему подходит эта должность, тогда как я… мне никогда не нравилось, как ко мне относятся собратья.
– И поэтому ты ушел, – заключила я, постепенно начиная понимать, в чем дело. – И решил добыть лекарство, чтобы самому не садиться на трон… или что там вместо него у вас предусмотрено? Интересно, это ты в принципе такой бессеребренник или есть еще какая-то причина, по которой ты не хочешь становиться первым?
Оборотень поморщился.
– Значит, есть. Давай, выкладывай, что у тебя случилось. Мне уже становится интересно.
– У нас есть обычай, – неохотно признался Мейр, старательно отводя глаза. – Очень древний обычай, по которому ни одна женщина моего народа не должна оставаться без мужчины. Так принято. Так заведено. Так будет, если женщина по какой-то причине потеряет мужа – его брат или сын, или любой другой мужчина рода должен взять ее себе.
Вот теперь присвистнула и я.
– Фига себе порядочки! Выходит, ты на собственной матери должен будешь жениться?!
– На мачехе.
– Обалдеть! Прости, Мейр, но я в возмущении.
Он сердито покосился.
– Я тоже. Но отец даже слышать не захотел об ином. И, назвав меня наследником, тем самым, решил, кому брать Мальшену в семью. А она такая… такая…
– Стерва, – с мерзкой улыбочкой подсказал Лин.
– Вот именно. Поэтому у меня не осталось иного выбора, как уйти и попытаться отыскать лекарство. Но поскольку самые известные лекари от отца уже отказались, то… я подумал, что лишь в одном месте сумею отыскать то, что мне нужно. Ведь, говорят, у НИХ есть лекарство от всех болезней. Вернее, ОНИ сами по себе могут им стать.
Я отшатнулась.
– Мейр, ты что… решил пойти к ЭАРАМ?!
У оборотня предательски дернулась щека.
– А что еще я могу сделать?
– Ты… господи, да ты что, думаешь, они так тебе и дадут своей крови?! Вот прямо сразу закивают, войдут в твое положение и разрежут себе вены на руках, чтобы ты мог нацедить в склянку и отнести умирающему отцу?!
– С болезнью не справились даже маги, – прошептал оборотень, уронив потускневший взгляд в землю. – А в нашем мире есть только одно средство, которое может ему помочь. Но в Рейдане мне продать его отказались. А те, кто согласился, назвали такую сумму, что мне за всю жизнь столько не собрать. Поэтому пришлось… прости, я не хотел нагружать тебя своими печалями.
Я прикусила губу.
– Скажи: сколько тебе нужно?
– Что? – непонимающе поднял голову Мейр.
– Сколько крови, говорю, нужно?!
– Да я не знаю. Сколько дадут и на том спасибо. Я ведь даже не уверен, что они вообще позволят подойти к своим границам.
Я снова напряженно задумалась.
– Ну… знаешь… может, есть и другой выход.
– Гайдэ, – неожиданно с подозрением протянул проснувшийся кот. – Гайдэ, не надо.
– Помолчи.
– Но…
Я тяжело вздохнула и все-таки полезла в мешок.
– Вот, – протянула ошеломленному оборотню заветный пузырек. – Как думаешь, этого хватит?
Мейр едва не задохнулся.
– Ох! Это же… но ведь… откуда?!
– Какая разница? Так хватит этого или нет?
– Не знаю… понятия не имею… Гайдэ!
– Что? – насупилась я, когда он слетел со своего места и вдруг припал на одно колено, уставившись на меня снизу вверх бешено горящими глазами.
– Ты… ты готова отдать ЭТО мне?!
– Ну, отдала же. Только не знаю, хватит ли. Просто больше у меня нет.
Лин откуда-то снизу тихо застонал.
– Не бурчи, – вздохнула я, обняв его покрепче. – Не видишь, что ли – человек в беде? Помочь ему надо, а у меня есть, чем. Не проходить же мимо?
Кот тихо захрипел.
– Да не возмущайся, Лин.
– Может… он тебе… наврал все, – наконец, просипел несчастный кот.
– Ты сам сказал, что хварды ценят слово, – напомнила я.
– А может, он неправильный… хвард!
– Он сказал мне правду.
– Но это же не повод отдавать ему кровь эара!
Я снова вздохнула.
– А какая мне разница, скажи? Если я не сумею сделать то, что должна, она мне точно не понадобится. А если сумею… то когда-нибудь добуду себе еще. Но ему-то надо уже сейчас. И очень сильно надо. Что ж теперь, пропадать добру?
Лин снова застонал, но мой приказ «не возмущаться» воспринял слишком буквально. Хотя потряхивало его еще долго. Даже после того, как растерянный хвард неверяще ощупал склянку, убедился, что сокровище в нем настоящее, а потом… с огорченным вздохом вернул обратно.
– Прости, Гайдэ. Прости мне это недостойное колебание. Но я не должен брать у тебя эту кровь.
– Почему?! – изумилась я, даже не думая забирать подарок.
– Потому что тогда… ведь я не знаю, смогу ли отдать тебе первый долг… и с моей стороны было бы бесчестным брать на себя второй, не имея понятия, смогу ли когда-нибудь расплатиться.
– ЧТО?!
– Уф… я уж испугался, – вытер со лба несуществующий пот шейри. – Если бы он взял, я бы поверил в провидение Аллара. Мало тебе было стать Иштой, так еще и Главного Вождя ло-хвардов довелось бы на долг жизни поставить. Мало того, что его прямой наследник оказался перед тобой на коленях… оказывается, ты страшная женщина, Гайдэ! И коварная, к тому же!
Я сперва нахмурилась, с трудом переваривая то, что он сейчас сказал, но потом мгновенно вскипела и так поддала ему под зад, что кот с обиженным ревом слетел с моих колен, едва не приземлившись в костер.
– Я отдала это просто так! Понял ты, зараза мохнатая?! Отдала потому, что ему эта кровь нужнее, чем мне! Не ради чьих-то законов! И не ради того, чтобы обрести себе еще одного должника! И если ты, паршивый кусок меха, еще раз вздумаешь намекать, что я – неблагодарная сволочь, в бараний рог тебя скручу! Все ясно?!!
Лин виновато ужался и испуганно округлил глаза.
– Все.
Я со злостью отвернулась, чувствуя, как внутри с устрашающей скоростью разгорается обида. Подумать только… мой собственный шейри подозревает меня в подлости! Хоть мы и недавно знакомы, но слышать о себе такие вещи…
На моих глазах вскипели и тут же высохли непрошеные слезы.
– Наживаться на чужом горе – подло, Лин. А дарить подарки из соображений корысти – просто низко. И если ты решил, что я могу так поступить, то ты плохо меня знаешь. И значит, нам с тобой дальше не по пути… вставай, Мейр. И бери кровь, если она тебе нужна. Ты ничего мне не должен – просто потому, что ни о чем не просил. Договорились?
За моей спиной воцарилась гнетущая тишина. А потом кто-то надрывно шмыгнул отчаянно захлюпавшим носом, а кто-то другой тихонько встал и, склонившись в низком поклоне, твердо сказал:
– Ты второй раз поражаешь меня, госпожа. Я не знаю границ твоей неоправданной щедрости и не понимаю причин, по которым Ты все еще возишься со мной, как с неразумным щенком. Ты спасла мне жизнь. Ты готова спасти жизнь моему отцу. Прости, если мой отказ огорчает Тебя, госпожа. Но я не могу взять этот бесценный дар и не могу принять решения, не зная ничего о Тебе и о том, смогу ли когда-нибудь вернуть свой долг.
– Ты ничего мне не должен, – сухо повторила я, не оборачиваясь и упорно разглядывая текущую внизу речку. – И не называй меня госпожой. Мне это не нравится.
– Хорошо, как скажешь… Гайдэ.
– Ты совершенно свободен. Слово Ишты.
– Благодарю, – кажется, он снова поклонился – слишком уж одежда выразительно зашуршала. И ведь не смутился тем, что я его не вижу. Просто сделал, как посчитал нужным, и все. Упрямец. – Но я не могу уйти. Меня не примет после этого собственный народ.
– Тогда чего же ты хочешь?
– Позволь мне пойти с тобой.
– Куда? – усмехнулась я.
– Куда угодно.
– Да ты хоть знаешь, куда я иду? И знаешь, что твое упорство может заставить твоего отца ждать еще очень долгое время?
– Я не могу тебя бросить, – твердо повторил хвард, и вот тогда мне все-таки пришлось обернуться. – Если ты скажешь, я отправлюсь с тобой хоть на край света. Это мой долг. И не тебе меня от него освобождать.
Я с грустной улыбкой покачала головой.
– Вообще-то, на край света идти не надо. Нам с тобой, можно сказать, по пути. Потому что… знаешь… и Ишты порой совершают нелепые ошибки, а мне теперь из-за своих придется идти по твоему маршруту.
– Почему? – не понял оборотень, но на всякий случай насторожился.
Я подняла руку и молча задрала рукав. А потом села, старательно не замечая сжавшегося под кустом демона, и, тщательно подбирая слова, начала рассказывать.
Когда я закончила, хвард молчал долго и так напряженно, что я даже подумала, что зря ему открылась. Насчет родного мира я, конечно, поостереглась откровенничать, но все остальное рассказала без утайки: про эара, браслет его дурацкий (про Теней пока умолчала, чтобы не шокировать еще больше), про Айну, кота ее (вон, выглядывает из травы, гад!).
Мейр согласно кивнул.
– Если бы ты не прошла мимо, я бы умер к ночи.
– Ну, не умер же, – неловко отвернулась я. – И это хорошо. Зверь из тебя получился… красивый.
Оборотень снова удивился, но Лин не дал ему времени задать еще один вопрос.
– Между прочим, ло-хварды – это совершенно особая ветвь, – важно заявил он, махнув у меня перед носом пушистым хвостом. – Если простой хвард умеет обращаться в одного единственного зверя, то ло-хвардам, как говорят, доступны несколько обличий.
– Правда? – изумилась я.
– Обычно два-три, – подтвердил Мейр. – Редко – больше. Но из-за этого хварды нас терпеть не могут и какое-то время назад даже порывались затеять войну.
– Считается, что хварды – чистокровные оборотни, появившиеся на Во-Алларе еще на исходе времен, – снова встрял Лин. – Тогда как ло-хвардов, как говорят, создали из обычных хвардов Темные маги. Как и каким образом, никто не знает, потому что это случилось еще в те времена, когда вокруг свободно гуляли Ишты, но говорят, что создавали их для собственной защиты. Дескать, такого оборотня и убить не в пример сложнее, и излечивает раны он почти мгновенно, и бегает быстрее, и в обличье зверя сохраняет многие человеческие черты.
Мейр мгновенно помрачнел, на его скулах вздулись желваки, а пальцы сами собой сжались в кулаки, из чего я заключила, что тема ему неприятна. Однако поинтересоваться все же рискнула:
– Кто такие Темные маги? Некроманты, что ли?
– Не только, – фыркнул шейри. – Темными называют тех, кто разделил свою душу с демоном.
– Как Ведьмы?
– Нет, – терпеливо пояснил шейри. – Ведьмы нас только призывают и пользуются силой, которую мы можем им дать. Чем слабее Ведьма, тем мельче демона она призывает. Как правило, они занимаются лечением, помогают с урожаем, борются с болезнями, хворями, просто неудачей. Еще травами промышляют. Знают день и час рождения младенца. Могут при родах помочь. Могут, опять же, и беду навести. Но истинная магия им все равно неподвластна – для этого нужно родиться магом. А таких, как правило, немного. И тех, кого находят, тут же отправляют в Рейдану, на учебу в единственную в Валлионе Магистерию. А сперва – на проверку к жрецам Аллара, порой даже к самому ал-тару, если маг грозит стать особенно сильным. И если уж жрецы не найдут в нем склонности к Тьме, то позволят жить и трудиться на благо королевства.
– А если им что-то не понравится? – настороженно спросила я, но кот выразительно провел лапкой по шее, и я больше не задавала глупых вопросов.
Мейр поглядел на мою гримасу и тоже решил добавить:
– Темные маги очень опасны, Гайдэ. Когда-то давно ими становились даже Ишты, а поскольку власть Хозяев очень велика, то и разрушали они, в бытность Темными магами, очень много. Наши легенды говорят, что именно из-за этого боги разгневались на Ишт и уничтожили их. И еще говорят, что из-за этого у нас очень долго не рождалось новых Хозяев.
– А как же Невирон? – мрачно спросила я.
– Увы, – вздохнул оборотень. – Невирон – это язва на теле нашего мира. Уже двести лет, как болит и нарывает, но излечить ее не могут даже жрецы Аллара.
– Там же правит некромант, верно?
– Темный маг, – тихо поправил меня Мейр. – Единственный за последние века, кто смог получить от земли Знак Ишты. И единственный, кому удалось сделать это силой. Вопреки воле Аллара и на радость его вечного противника Айда. Теперь Невирон – это мертвая земля. Теперь там властвует Айд и порожденные его волей Твари. Они уже двести лет стремятся захватить остальной Во-Аллар со всеми прилегающими землями, но пока им мешает Валлион. И еще – Скарон-Ол, сторожащий северные границы Степи. Да Пустыня, через которую Тварям за один день не перебраться.
– Почему только один день? – полюбопытствовала я.
– Потому что при свете дня Твари слабеют. И потому, что их время – ночь. А за одну ночь ни одна из них не способна пересечь Пустыню. К тому же, за Пустыней уже начинаются леса эаров, а они для Тварей – еще более страшные враги, чем солнечный свет. Поэтому Валлион пока держится. Поэтому с юга его прикрывает Фарлион и Серые Горы, а весь запад закрыт Вольницей и нашими исконными территориями. Поэтому с севера он надежно отгорожен Дальними горами и Дальним же морем. И поэтому за его спиной пока еще спокойно живут остальные страны. Валлион – это единственный заслон смертных от Невирона. Именно поэтому Валлион – сильнейшее государство на этой стороне Во-Аллара.
– Ясно, – задумчиво отозвалась я, спешно дорисовывая в уме карту сопредельных государств. Получается, что Валлион добровольно взял на себя функцию защитника слабых соседей. И получается, что именно поэтому мудрый дедушка нынешнего короля (надо будет узнать все-таки его имя) создал и укрепил Королевскую Вольницу. С ней он и границы свои более или менее обезопасил, и воинов сохранил умелыми и востребованными. А государство с дееспособной армией, в которой солдаты знакомы со смертью не понаслышке, это, доложу я вам, серьезный аргумент. Неудивительно, что Валлион имеет самые большие территории, самое большое количество проживающего в нем населения и самый значительней политический вес. Говорю же, настоящая империя. Надо будет подсказать при случае Его Величеству, в чем разница.
– Ладно, с этим мне ясно, – так же задумчиво кивнула я. – Но у меня еще вопрос: Мейр, а что ты тут делаешь? Раз уж вы живете отдельно и среди людей, как говорит, Лин, почти не появляетесь… то что тебе понадобилось в Валлионе?
Оборотень помрачнел еще сильнее.
– Мой отец умирает. От какой-то болезни, которую мы не знаем и которую не смогли остановить ни наши лекари, ни даже приглашенный из Валлиона маг. Но отец еще молод для встречи с Хозяином Тени. Если он умрет, наш народ останется без Вождя. И я ушел, чтобы найти для него лекарство.
– Вождь? – насторожилась я, буквально воткнув в понурившегося хварда подозрительный взгляд. – Ты сказал, что твой отец – вождь?
– У нас нет королей и владык, как это принято у смертных. Но есть один Вождь и есть младшие вожди племен, которые должны подчиняться Главному. Так мы живем, если ты не знала. И пока не собираемся ничего менять.
– А… твой отец – он младший вождь или…?
– Он – Главный, – спокойно признался оборотень. – И это значит, что после его смерти мне придется занять его место.
Шейри приоткрыл один глаз и с насмешкой взглянул на молодого наследника.
– А почему тебе? У тебя что, братьев нет?
– Есть. Трое. Но месяц назад отец решил назвать преемника…
Я поперхнулась, а кот многозначительно присвистнул.
– Вот это да! Получается, он пошел против Законов Племени?
Мейр только поморщился.
– Я не хотел этого. И не желал становиться Вождем. Отец хорошо руководит племенами, ему подходит эта должность, тогда как я… мне никогда не нравилось, как ко мне относятся собратья.
– И поэтому ты ушел, – заключила я, постепенно начиная понимать, в чем дело. – И решил добыть лекарство, чтобы самому не садиться на трон… или что там вместо него у вас предусмотрено? Интересно, это ты в принципе такой бессеребренник или есть еще какая-то причина, по которой ты не хочешь становиться первым?
Оборотень поморщился.
– Значит, есть. Давай, выкладывай, что у тебя случилось. Мне уже становится интересно.
– У нас есть обычай, – неохотно признался Мейр, старательно отводя глаза. – Очень древний обычай, по которому ни одна женщина моего народа не должна оставаться без мужчины. Так принято. Так заведено. Так будет, если женщина по какой-то причине потеряет мужа – его брат или сын, или любой другой мужчина рода должен взять ее себе.
Вот теперь присвистнула и я.
– Фига себе порядочки! Выходит, ты на собственной матери должен будешь жениться?!
– На мачехе.
– Обалдеть! Прости, Мейр, но я в возмущении.
Он сердито покосился.
– Я тоже. Но отец даже слышать не захотел об ином. И, назвав меня наследником, тем самым, решил, кому брать Мальшену в семью. А она такая… такая…
– Стерва, – с мерзкой улыбочкой подсказал Лин.
– Вот именно. Поэтому у меня не осталось иного выбора, как уйти и попытаться отыскать лекарство. Но поскольку самые известные лекари от отца уже отказались, то… я подумал, что лишь в одном месте сумею отыскать то, что мне нужно. Ведь, говорят, у НИХ есть лекарство от всех болезней. Вернее, ОНИ сами по себе могут им стать.
Я отшатнулась.
– Мейр, ты что… решил пойти к ЭАРАМ?!
У оборотня предательски дернулась щека.
– А что еще я могу сделать?
– Ты… господи, да ты что, думаешь, они так тебе и дадут своей крови?! Вот прямо сразу закивают, войдут в твое положение и разрежут себе вены на руках, чтобы ты мог нацедить в склянку и отнести умирающему отцу?!
– С болезнью не справились даже маги, – прошептал оборотень, уронив потускневший взгляд в землю. – А в нашем мире есть только одно средство, которое может ему помочь. Но в Рейдане мне продать его отказались. А те, кто согласился, назвали такую сумму, что мне за всю жизнь столько не собрать. Поэтому пришлось… прости, я не хотел нагружать тебя своими печалями.
Я прикусила губу.
– Скажи: сколько тебе нужно?
– Что? – непонимающе поднял голову Мейр.
– Сколько крови, говорю, нужно?!
– Да я не знаю. Сколько дадут и на том спасибо. Я ведь даже не уверен, что они вообще позволят подойти к своим границам.
Я снова напряженно задумалась.
– Ну… знаешь… может, есть и другой выход.
– Гайдэ, – неожиданно с подозрением протянул проснувшийся кот. – Гайдэ, не надо.
– Помолчи.
– Но…
Я тяжело вздохнула и все-таки полезла в мешок.
– Вот, – протянула ошеломленному оборотню заветный пузырек. – Как думаешь, этого хватит?
Мейр едва не задохнулся.
– Ох! Это же… но ведь… откуда?!
– Какая разница? Так хватит этого или нет?
– Не знаю… понятия не имею… Гайдэ!
– Что? – насупилась я, когда он слетел со своего места и вдруг припал на одно колено, уставившись на меня снизу вверх бешено горящими глазами.
– Ты… ты готова отдать ЭТО мне?!
– Ну, отдала же. Только не знаю, хватит ли. Просто больше у меня нет.
Лин откуда-то снизу тихо застонал.
– Не бурчи, – вздохнула я, обняв его покрепче. – Не видишь, что ли – человек в беде? Помочь ему надо, а у меня есть, чем. Не проходить же мимо?
Кот тихо захрипел.
– Да не возмущайся, Лин.
– Может… он тебе… наврал все, – наконец, просипел несчастный кот.
– Ты сам сказал, что хварды ценят слово, – напомнила я.
– А может, он неправильный… хвард!
– Он сказал мне правду.
– Но это же не повод отдавать ему кровь эара!
Я снова вздохнула.
– А какая мне разница, скажи? Если я не сумею сделать то, что должна, она мне точно не понадобится. А если сумею… то когда-нибудь добуду себе еще. Но ему-то надо уже сейчас. И очень сильно надо. Что ж теперь, пропадать добру?
Лин снова застонал, но мой приказ «не возмущаться» воспринял слишком буквально. Хотя потряхивало его еще долго. Даже после того, как растерянный хвард неверяще ощупал склянку, убедился, что сокровище в нем настоящее, а потом… с огорченным вздохом вернул обратно.
– Прости, Гайдэ. Прости мне это недостойное колебание. Но я не должен брать у тебя эту кровь.
– Почему?! – изумилась я, даже не думая забирать подарок.
– Потому что тогда… ведь я не знаю, смогу ли отдать тебе первый долг… и с моей стороны было бы бесчестным брать на себя второй, не имея понятия, смогу ли когда-нибудь расплатиться.
– ЧТО?!
– Уф… я уж испугался, – вытер со лба несуществующий пот шейри. – Если бы он взял, я бы поверил в провидение Аллара. Мало тебе было стать Иштой, так еще и Главного Вождя ло-хвардов довелось бы на долг жизни поставить. Мало того, что его прямой наследник оказался перед тобой на коленях… оказывается, ты страшная женщина, Гайдэ! И коварная, к тому же!
Я сперва нахмурилась, с трудом переваривая то, что он сейчас сказал, но потом мгновенно вскипела и так поддала ему под зад, что кот с обиженным ревом слетел с моих колен, едва не приземлившись в костер.
– Я отдала это просто так! Понял ты, зараза мохнатая?! Отдала потому, что ему эта кровь нужнее, чем мне! Не ради чьих-то законов! И не ради того, чтобы обрести себе еще одного должника! И если ты, паршивый кусок меха, еще раз вздумаешь намекать, что я – неблагодарная сволочь, в бараний рог тебя скручу! Все ясно?!!
Лин виновато ужался и испуганно округлил глаза.
– Все.
Я со злостью отвернулась, чувствуя, как внутри с устрашающей скоростью разгорается обида. Подумать только… мой собственный шейри подозревает меня в подлости! Хоть мы и недавно знакомы, но слышать о себе такие вещи…
На моих глазах вскипели и тут же высохли непрошеные слезы.
– Наживаться на чужом горе – подло, Лин. А дарить подарки из соображений корысти – просто низко. И если ты решил, что я могу так поступить, то ты плохо меня знаешь. И значит, нам с тобой дальше не по пути… вставай, Мейр. И бери кровь, если она тебе нужна. Ты ничего мне не должен – просто потому, что ни о чем не просил. Договорились?
За моей спиной воцарилась гнетущая тишина. А потом кто-то надрывно шмыгнул отчаянно захлюпавшим носом, а кто-то другой тихонько встал и, склонившись в низком поклоне, твердо сказал:
– Ты второй раз поражаешь меня, госпожа. Я не знаю границ твоей неоправданной щедрости и не понимаю причин, по которым Ты все еще возишься со мной, как с неразумным щенком. Ты спасла мне жизнь. Ты готова спасти жизнь моему отцу. Прости, если мой отказ огорчает Тебя, госпожа. Но я не могу взять этот бесценный дар и не могу принять решения, не зная ничего о Тебе и о том, смогу ли когда-нибудь вернуть свой долг.
– Ты ничего мне не должен, – сухо повторила я, не оборачиваясь и упорно разглядывая текущую внизу речку. – И не называй меня госпожой. Мне это не нравится.
– Хорошо, как скажешь… Гайдэ.
– Ты совершенно свободен. Слово Ишты.
– Благодарю, – кажется, он снова поклонился – слишком уж одежда выразительно зашуршала. И ведь не смутился тем, что я его не вижу. Просто сделал, как посчитал нужным, и все. Упрямец. – Но я не могу уйти. Меня не примет после этого собственный народ.
– Тогда чего же ты хочешь?
– Позволь мне пойти с тобой.
– Куда? – усмехнулась я.
– Куда угодно.
– Да ты хоть знаешь, куда я иду? И знаешь, что твое упорство может заставить твоего отца ждать еще очень долгое время?
– Я не могу тебя бросить, – твердо повторил хвард, и вот тогда мне все-таки пришлось обернуться. – Если ты скажешь, я отправлюсь с тобой хоть на край света. Это мой долг. И не тебе меня от него освобождать.
Я с грустной улыбкой покачала головой.
– Вообще-то, на край света идти не надо. Нам с тобой, можно сказать, по пути. Потому что… знаешь… и Ишты порой совершают нелепые ошибки, а мне теперь из-за своих придется идти по твоему маршруту.
– Почему? – не понял оборотень, но на всякий случай насторожился.
Я подняла руку и молча задрала рукав. А потом села, старательно не замечая сжавшегося под кустом демона, и, тщательно подбирая слова, начала рассказывать.
Когда я закончила, хвард молчал долго и так напряженно, что я даже подумала, что зря ему открылась. Насчет родного мира я, конечно, поостереглась откровенничать, но все остальное рассказала без утайки: про эара, браслет его дурацкий (про Теней пока умолчала, чтобы не шокировать еще больше), про Айну, кота ее (вон, выглядывает из травы, гад!).
