Блин. Черт бы побрал этих бейсеров! Никогда в жизни больше не полезу на крышу… ну, в смысле, пока не поправлюсь. Вот когда приду в себя, выздоровею, залечу свою многострадальную голову, отыщу того мерзавца, который бросил в нее камень, тогда и…
Я внезапно вспомнила все свои злоключения и резко села.
– Зараза! – пришлось тут же схватиться за виски и согнуться. – Почему ж ты так кружишься, сволочь?!
– О, уже встала? – донесся откуда-то издалека незнакомый голос. Женский голос. Довольно низкий, можно даже сказать – грудной. Но приятный. Почти как у бабушки Нелли. – Зачем же так рано? Еще полежать бы тебе, успокоиться…
С трудом успокоив голову, я осторожно подняла взгляд и озадаченно замерла, поскольку совершенно не ожидала обнаружить вокруг себя рыхлые земляные стены, устеленный старенькими циновками пол, колченогий табурет, тускло светящийся дверной проем и бойко протиснувшуюся в него пухлую старушку, держащую в руках глиняную плошку с еще дымящейся похлебкой.
То, что я не в городе, стало ясно сразу – землянок в Москве я пока еще не встречала. То, что это землянка, сомнений тоже не вызывало – ощущение легкой сырости, идущее от голых стен, связки сушеных трав под потолком, сам потолок (чересчур низкий, выполненный из покореженных временем досок) и льющийся сквозь висящую на входе старенькую занавеску солнечный свет сами собой наводили на размышления. Да и внешний вид хозяйки (наверное, это все-таки хозяйка?) вызывал море вопросов. Причем самый насущный из них вырвался у меня сам собой:
– Вы кто?
Старушка мягко улыбнулась и, поставив на обнаружившийся неподалеку кособокий стол парующую миску, присела возле постели. От нее шло удивительное ощущение покоя, какого-то домашнего уюта, семейной теплоты. А брошенный из-под седых бровей лукавый взгляд был удивительно ласковым, немного снисходительным и поразительно знакомым.
Одета была бабуля в старенькое серое платьице – потертое и застиранное, но очень чистое и благоухающее лесными травами. Сверху виднелся тонкий передничек, наверняка завязанный сзади на крохотный бантик. Рукава подвернуты до локтей, открывая смуглую от загара, но все еще гладкую кожу рук. Седые волосы уложены в тугую кичку. Лицо круглое, румяное, с приятными морщинками в уголках глаз, а уж глаза… ой-ей, ни у кого я не видела таких блестящих глаз! Когда-то, наверное, синих, бездонных, как море, а теперь поблекших и словно выцветших от времени. Но мудрых, все понимающих и полнящихся какой-то странной внутренней силой.
– Кто вы? – у меня почему-то охрип голос.
Старушка ласково улыбнулась и подвинула миску.
– Ешь.
Я, не глядя, послушно взялась за торчащую оттуда деревянную ложку и щедро зачерпнула ароматное варево. Правда, вкус у похлебки был необычным, явно настоянным на каких-то травках, но бабуля и сама до дрожи напоминала знахарку из какой-нибудь глухой деревни. Так что никаких парадоксов тут не было.
– Так все-таки кто вы? – в третий раз повторила я свой вопрос, убедившись, что варево вполне съедобно.
– А тебя с толку не собьешь, – неожиданно рассмеялась старушка. – Молодец. Думала, ты еще долго в себя приходить будешь, а ты быстрая. И цепкая, к тому же.
Я иронично приподняла бровь: долго будет мне зубы заговаривать?
– Да Ведьма я, – вдруг хитро подмигнула бабушка. – Самая обычная Ведьма. Неужто не поняла?
Я чуть не поперхнулась.
– Ч-чего?!
– А кому ж тебя могли отдать, найдя на Заброшенном Тракте без сознания? Конечно, Ведьме, – старушка безмятежно пожала плечами, а потом кивнула куда-то в сторону. – У меня и помощник есть. Все, как положено. Так что ты ешь, ешь. Не совсем я поняла, что с тобой стряслось, дева, но можешь не волноваться – здоровая ты. Порчу никто не навел. На честь твою не покусился. Грязных меток в дейри не оставил. Я проверила.
– Где не оставил? Каких еще меток? – обалдело переспросила я, ошарашенно уставившись на вспрыгнувшего на стол крупного котяру. Непроницаемо-черного от морды до кончика пушистого хвоста. Заросшего, как горилла. Желтоглазого, как сказочный демон, длиннохвостого, как лемур, и чем-то, кажется, жутко недовольного. На меня он взглянул – как плюнул: гордо, презрительно и изрядно свысока.
– В дейри, – повторила старушка, неодобрительно посмотрев на застывшую миску в моих руках. – В той материи, что глазу не видна, но власть над которой дает неограниченные возможности над телом.
– Короче, в ауре, – машинально перевела я, отставив миску прямо под нос негодующе фыркнувшему коту.
А теперь стоп. Мне надо подумать. Точнее, мне надо ОЧЕНЬ сильно и хорошо подумать.
Что за фигня тут творится? Откуда в центре Москвы взялась землянка с бабкой-травницей, утверждающей, что она – ведьма? Нет, шарлатанок у нас вокруг пруд пруди, но ЭТА не похожа. Не знаю, почему, но не похожа и все тут. Да и кошак у нее под стать. Точь-в-точь ведьмин кот. Прямо как у Пушкина. Только сказок не рассказывает, а песни если и заводит, то свои, кошачьи, противные и громкие. Впрочем, не в этом суть, а в том, что они тут делают?! Или, может, лучше спросить: ЧТО Я ТУТ ДЕЛАЮ?! Точнее, где это я?! И что здесь вообще происходит?!
Так. Не паниковать. Не дергаться. Не рвать на себе волосы.
Давайте допустим, я все-таки ударилась головой. Какова вероятность моего нахождения в «желтом доме», рядом со всякими «наполеонами бонапартами», сердобольными нянечками (я подозрительно покосилась на бабульку, но смирительной рубашки у нее в руках не увидела) и плечистыми парнишками в белых халатах? Могла ли я удариться так сильно, что у меня развилось помрачение сознания или началась какая-нибудь горячка? Ну, белая там или зеленая… я в этом не спец. Могло ли это быть последствиями ушиба?
Я машинально дотронулась до внушительной шишки на затылке.
Ладно, допустим, могло. Что дальше?
Если я жива и лежу себе на больничной койке, то, выходит, мне все это снится. Пожалуй, проверим… фантастические гипотезы нам не нужны… ой, щипать себя, оказывается, вредно даже во сне! Ладно, все ясно. Если я и сплю, то или слишком крепко, или, что более вероятно, это не сон, а полноценный бред с тактильными (подушка под задницей колется самой настоящей соломой), зрительными (кот на столе обнюхал мою похлебку и демонстративно отвернулся), слуховыми (пушистый мерзавец не удовлетворился этим и гнусаво мяукнул) и обонятельными (похлебка пахла вкусно, зря этот гад привередничает!) галлюцинациями.
Тихо. Спокойно. Вдох. Выдох.
Ну вот. Стало полегче. Рассуждаем дальше.
Насчет дурдома мне думать не хочется – это раз. Рассуждаю я все еще, смею надеяться, довольно здраво – это два. Никакая шиза не объяснит свежей шишки на голове – это три. Я определенно не в Москве – это четыре. И, наконец, я действительно хочу есть, хотя во сне или в бреду такого, как говорят, не бывает. Из чего следует вывод…
«Что в больнице плохо кормят», – ехидно вставило проснувшееся подсознание.
Так. Двигаемся дальше.
Раньше глюками я определенно не страдала. Факт? Факт. При падении (убью ворону, если поймаю!) я действительно могла удариться головой, и это вполне могло вызвать временное помрачение сознания. Логично? Ну да. За исключением того момента, что я и сейчас не представляю, как можно сигануть с двадцатого этажа с порванным парашютом, свалиться на скопище металлических гаражей и при этом остаться в живых.
К тому же, у меня остается стойкое ощущение неприятной пустоты в области укушенной пятки. Холодком оттуда тянет, что ли? Да и шишка на затылке вполне реальная. И болит она слишком уж по-настоящему. Да и старушенция вместе с наглым котом смотрят очень уж живо, непридуманно. И землянка нормальная. И кровать подо мной чистая. И травами пахнет все сильнее. И солнце в дверь заглядывает все настойчивее. А раз уж мы решили, что я не больная на голову, то… каков тогда правильный вывод?
– Где я? – наконец, разлепила я губы, внимательно изучая круглое лицо собеседницы.
Бабуля снова улыбнулась.
– В Суорде.
Чудесно. Замечательный ответ.
– А Суорд где? – ровно уточнила я, старательно отгоняя от себя одну нехорошую мысль.
– В Вольных Землях.
– А Вольные Земли к чему относятся?
– К Валлиону, – хмыкнула бабушка и опять улыбнулась. Так хитро, что я почувствовала себя идиоткой. – Кстати, меня Айной зовут. Можешь звать тетушкой Айной. Я – Ведьма. Настоящая и с таким же настоящим помощником. А ты действительно не спишь и не бредишь.
Я мрачно на нее покосилась.
– Что, так заметно нервничаю?
– Да нет. Ты чудесно держишься, – заверила тетушка Айна, в очередной раз порадовав меня милыми ямочками на щеках. – Но я уже отжила те годы, когда меня можно было провести таким каменным лицом. К тому же, у тебя очень необычная дейри. Никогда таких не видела. Как тебя зовут?
– Галка, – покорно ответила я.
Кот на это скорчил скептическую гримасу.
– Какое странное имя, – задумчиво обронила старушка.
– Галина Игоревна Чернышева, – зачем-то добавила я, с подозрением уставившись на гадкого зверя. Тот фыркнул совсем уж мерзко, а затем, величаво отвернувшись, бесшумно спрыгнул на пол. После чего вздернул трубой свой роскошный хвост и, плавно покачиваясь, столь же величаво удалился.
– Это шейри, – непонятно пояснила старушка, провожая его взглядом. – Не обращай на него внимания. Скажи лучше, как тебя занесло на Заброшенный Тракт? И как получилось, что никого в округе там больше не оказалось? Недавно там случился огромный выброс силы. Такой, что я аж подпрыгнула на кровати и едва не решила, что новый Ишта родился.
Я совсем скисла, уже понимая, что версия с шизой трещит по всем швам, а со сном вообще никуда не годится. Затем понурилась, потерла гудящие виски и… послушно рассказала. С того самого момента, как сиганула с крыши новостройки, и вплоть до опасного мига, когда меня так некрасиво двинули по голове. Правда, рассказала не все. Мало ли, вдруг они иномирян тут на кострах сжигают? Судя по одежке бабули, меня каким-то образом закинуло в неизмеримые дали, где вовсю царствует средневековье. А там колдунов, по слухам, не любили. Даже если учесть, что я не на Земле (про Ишт и каких-то там котов-шейри у нас и слыхом не слыхивали), все равно стоило перестраховаться. Заодно, пора бы начать привыкать к ситуации и постараться признать шальную мысль о другом мире правдой. Сперва, конечно, перекреститься и сплюнуть через левое плечо (чем черт не шутит? вдруг проснусь?), а потом осторожненько подготавливать сознание к новым реалиям и начинать поскорее оглядываться по сторонам. В смысле, не идет ли где местный священник с распятием?
Хотя о чем я говорю? Какое распятие? У них тут про Христа, наверное, не слыхивали?
– Нет, – покачала головой тетушка Айна в ответ на мой глупый вопрос. – Не знаю таких. У нас Аллар в почете. Лучезарный или Светоносный его еще называют. Есть Айд, Повелитель Тьмы. Есть их верные слуги, ведущие нескончаемую войну. И есть Лойн, Хранитель Равновесия, призванный следить за тем, чтобы мир наш не погиб. А Христа никакого нет.
– Понятно, – вздохнула я: вот тебе и распятие. – А вы мне верите?
Старушка неожиданно остро посмотрела, но потом кивнула.
– Верю, милая. Не все в твоих словах мне понятно, но лжи я не увидела. Так что не бойся: верю я тебе. И, пожалуй, даже смогу кое-что объяснить.
– Правда? – вырвалось у меня невольное.
Господи! Ну хоть кто-то может сказать что-то конкретное! А то так и с ума сойти недолго!
– Хотя и не все, – тем же материнским тоном закончила Ведьма. Потом огляделась, отыскала отставленную мной плошку и снова сунула в руки. – На-ка, ешь. Тебе силы нужны. А я попробую ответить на твои вопросы.
– Что со мной произошло? – едва не подавилась я, торопясь как можно скорее успокоить взбаламученную голову. – Почему я тут оказалась? Как, в конце концов, это могло случиться? И почему здесь? Кто тот чело… в смысле, тип, которому я так невежливо испортила прическу? И почему ваши мастеровые никого больше не увидели, если я точно помню, что со мной в тот момент кто-то был? Они что, следов не нашли? Или тот чудак, что бросил в меня камень, по земле не ходил? Кровь, опять же, там была…
– Он не камень в тебя бросил, – сухо просветила меня старушка, как-то разом посуровев.
– Нет? А что тогда?
– Заклятье.
– Кхе… – во второй раз мучительно подавилась я.
– Именно, что заклятие, – задумчиво повторила тетушка Айна, беспокойно теребя подол старого платья. – Какое – не скажу: не сильна в новой магии, но мощное – это бесспорно.
Я с трудом прокашлялась и сипло уточнила:
– А зачем ему меня убивать?
– А он не тебя хотел убить. Ему был нужен эар.
– Эар – это тот бледнокожий тип с черными глазищами и волосами, как у нестриженного бобра? – уточнила я для верности. На что старушка странно хмыкнула, но снова кивнула. – А зачем его убивать? И при чем тут я?
– Зачем – не знаю, – повторила Ведьма, став еще задумчивее. – Эары уже давно не выбираются в наши земли – Эйирэ для них гораздо больше, чем простой лес. К тому же, эар по Заброшенному Тракту пошел, не по Главному, значит – хоронился. Не хотел никому на глаза показываться. Но раз тот человек его там встретил, то наверняка ждал. И явно не с добрыми намерениями: если уж эар рискнул открывать Воронку, значит, чуял, что не справится.
– А что в нем такого важного? – только и спросила я, когда старушка на мгновение умолкла.
– Кровь эара – ценное снадобье. Раны почти любые излечивает. Силы дает. Здоровье возвращает.
– Ну, ради такого куша многие пойдут на преступление.
– Ты права, – вздохнула тетушка Айна. – Но на самом деле убить эара довольно трудно – его не всякое оружие возьмет. Кожа у них особая, прочная. Кроме адарона, ее ничто, пожалуй, не пробьет. А раз у того человека получилось, значит, он или скарон (в чем я очень сомневаюсь), или имел при себе оружие самих эаров.
– Тот кинжал…
– Да, деточка. Хотя я больше поверю, что эара сперва ранили стрелой или болтом заговоренным. А кинжал он вонзил в себя сам – открытие Воронки требует немалых сил. И использования магии крови.
Я снова нахмурилась.
– А зачем ему нужна воронка?
– Не воронка, а Воронка, – поправила меня ведьма. – В иные слои бытия. На нижние уровни. В Тень. Думаю, он пытался призвать шейри… ну, демона, если хочешь… чтобы тот помог ему избавиться от человека или, на худой конец, отомстил убийце. И, судя по тому, что ты видела в небытии, и тому, как мощно тебя потянуло к той Воронке… думаю, он искал ОЧЕНЬ сильного демона.
– Постойте-ка! – вздрогнула я, как наяву вспомнив неласковый удар пониже спины, отправивший меня прямиком к выходу из Темноты. – Погодите! Вы хотите сказать, что те тени… и свет… это что, и был ПРИЗЫВ?!
Тетушка Айна вместо ответа откинула краешек теплого одеяла и кивнула на мою покусанную пятку. Я послушно опустила взгляд и обомлела: там действительно красовался четкий отпечаток чьих-то двойных зубов. Треугольных, как у акулы, и вонзившихся, наверное, до самой кости. Как еще ногу не откусили – ума не приложу. Но зато теперь у меня именно в этом месте постоянно холодило ступню.
– Ничего себе! – пробормотала я, неверяще ощупывая белесые шрамы.
– Я подлечила, – кивнула тетушка на мой ошарашенный взгляд. – Правда, это было нелегко, но у тебя очень необычная дейри, поэтому все и вышло… ну… даже не знаю, как сказать.
Я внезапно вспомнила все свои злоключения и резко села.
– Зараза! – пришлось тут же схватиться за виски и согнуться. – Почему ж ты так кружишься, сволочь?!
– О, уже встала? – донесся откуда-то издалека незнакомый голос. Женский голос. Довольно низкий, можно даже сказать – грудной. Но приятный. Почти как у бабушки Нелли. – Зачем же так рано? Еще полежать бы тебе, успокоиться…
С трудом успокоив голову, я осторожно подняла взгляд и озадаченно замерла, поскольку совершенно не ожидала обнаружить вокруг себя рыхлые земляные стены, устеленный старенькими циновками пол, колченогий табурет, тускло светящийся дверной проем и бойко протиснувшуюся в него пухлую старушку, держащую в руках глиняную плошку с еще дымящейся похлебкой.
То, что я не в городе, стало ясно сразу – землянок в Москве я пока еще не встречала. То, что это землянка, сомнений тоже не вызывало – ощущение легкой сырости, идущее от голых стен, связки сушеных трав под потолком, сам потолок (чересчур низкий, выполненный из покореженных временем досок) и льющийся сквозь висящую на входе старенькую занавеску солнечный свет сами собой наводили на размышления. Да и внешний вид хозяйки (наверное, это все-таки хозяйка?) вызывал море вопросов. Причем самый насущный из них вырвался у меня сам собой:
– Вы кто?
Старушка мягко улыбнулась и, поставив на обнаружившийся неподалеку кособокий стол парующую миску, присела возле постели. От нее шло удивительное ощущение покоя, какого-то домашнего уюта, семейной теплоты. А брошенный из-под седых бровей лукавый взгляд был удивительно ласковым, немного снисходительным и поразительно знакомым.
Одета была бабуля в старенькое серое платьице – потертое и застиранное, но очень чистое и благоухающее лесными травами. Сверху виднелся тонкий передничек, наверняка завязанный сзади на крохотный бантик. Рукава подвернуты до локтей, открывая смуглую от загара, но все еще гладкую кожу рук. Седые волосы уложены в тугую кичку. Лицо круглое, румяное, с приятными морщинками в уголках глаз, а уж глаза… ой-ей, ни у кого я не видела таких блестящих глаз! Когда-то, наверное, синих, бездонных, как море, а теперь поблекших и словно выцветших от времени. Но мудрых, все понимающих и полнящихся какой-то странной внутренней силой.
– Кто вы? – у меня почему-то охрип голос.
Старушка ласково улыбнулась и подвинула миску.
– Ешь.
Я, не глядя, послушно взялась за торчащую оттуда деревянную ложку и щедро зачерпнула ароматное варево. Правда, вкус у похлебки был необычным, явно настоянным на каких-то травках, но бабуля и сама до дрожи напоминала знахарку из какой-нибудь глухой деревни. Так что никаких парадоксов тут не было.
– Так все-таки кто вы? – в третий раз повторила я свой вопрос, убедившись, что варево вполне съедобно.
– А тебя с толку не собьешь, – неожиданно рассмеялась старушка. – Молодец. Думала, ты еще долго в себя приходить будешь, а ты быстрая. И цепкая, к тому же.
Я иронично приподняла бровь: долго будет мне зубы заговаривать?
– Да Ведьма я, – вдруг хитро подмигнула бабушка. – Самая обычная Ведьма. Неужто не поняла?
Я чуть не поперхнулась.
– Ч-чего?!
– А кому ж тебя могли отдать, найдя на Заброшенном Тракте без сознания? Конечно, Ведьме, – старушка безмятежно пожала плечами, а потом кивнула куда-то в сторону. – У меня и помощник есть. Все, как положено. Так что ты ешь, ешь. Не совсем я поняла, что с тобой стряслось, дева, но можешь не волноваться – здоровая ты. Порчу никто не навел. На честь твою не покусился. Грязных меток в дейри не оставил. Я проверила.
– Где не оставил? Каких еще меток? – обалдело переспросила я, ошарашенно уставившись на вспрыгнувшего на стол крупного котяру. Непроницаемо-черного от морды до кончика пушистого хвоста. Заросшего, как горилла. Желтоглазого, как сказочный демон, длиннохвостого, как лемур, и чем-то, кажется, жутко недовольного. На меня он взглянул – как плюнул: гордо, презрительно и изрядно свысока.
– В дейри, – повторила старушка, неодобрительно посмотрев на застывшую миску в моих руках. – В той материи, что глазу не видна, но власть над которой дает неограниченные возможности над телом.
– Короче, в ауре, – машинально перевела я, отставив миску прямо под нос негодующе фыркнувшему коту.
А теперь стоп. Мне надо подумать. Точнее, мне надо ОЧЕНЬ сильно и хорошо подумать.
Что за фигня тут творится? Откуда в центре Москвы взялась землянка с бабкой-травницей, утверждающей, что она – ведьма? Нет, шарлатанок у нас вокруг пруд пруди, но ЭТА не похожа. Не знаю, почему, но не похожа и все тут. Да и кошак у нее под стать. Точь-в-точь ведьмин кот. Прямо как у Пушкина. Только сказок не рассказывает, а песни если и заводит, то свои, кошачьи, противные и громкие. Впрочем, не в этом суть, а в том, что они тут делают?! Или, может, лучше спросить: ЧТО Я ТУТ ДЕЛАЮ?! Точнее, где это я?! И что здесь вообще происходит?!
Так. Не паниковать. Не дергаться. Не рвать на себе волосы.
Давайте допустим, я все-таки ударилась головой. Какова вероятность моего нахождения в «желтом доме», рядом со всякими «наполеонами бонапартами», сердобольными нянечками (я подозрительно покосилась на бабульку, но смирительной рубашки у нее в руках не увидела) и плечистыми парнишками в белых халатах? Могла ли я удариться так сильно, что у меня развилось помрачение сознания или началась какая-нибудь горячка? Ну, белая там или зеленая… я в этом не спец. Могло ли это быть последствиями ушиба?
Я машинально дотронулась до внушительной шишки на затылке.
Ладно, допустим, могло. Что дальше?
Если я жива и лежу себе на больничной койке, то, выходит, мне все это снится. Пожалуй, проверим… фантастические гипотезы нам не нужны… ой, щипать себя, оказывается, вредно даже во сне! Ладно, все ясно. Если я и сплю, то или слишком крепко, или, что более вероятно, это не сон, а полноценный бред с тактильными (подушка под задницей колется самой настоящей соломой), зрительными (кот на столе обнюхал мою похлебку и демонстративно отвернулся), слуховыми (пушистый мерзавец не удовлетворился этим и гнусаво мяукнул) и обонятельными (похлебка пахла вкусно, зря этот гад привередничает!) галлюцинациями.
Тихо. Спокойно. Вдох. Выдох.
Ну вот. Стало полегче. Рассуждаем дальше.
Насчет дурдома мне думать не хочется – это раз. Рассуждаю я все еще, смею надеяться, довольно здраво – это два. Никакая шиза не объяснит свежей шишки на голове – это три. Я определенно не в Москве – это четыре. И, наконец, я действительно хочу есть, хотя во сне или в бреду такого, как говорят, не бывает. Из чего следует вывод…
«Что в больнице плохо кормят», – ехидно вставило проснувшееся подсознание.
Так. Двигаемся дальше.
Раньше глюками я определенно не страдала. Факт? Факт. При падении (убью ворону, если поймаю!) я действительно могла удариться головой, и это вполне могло вызвать временное помрачение сознания. Логично? Ну да. За исключением того момента, что я и сейчас не представляю, как можно сигануть с двадцатого этажа с порванным парашютом, свалиться на скопище металлических гаражей и при этом остаться в живых.
К тому же, у меня остается стойкое ощущение неприятной пустоты в области укушенной пятки. Холодком оттуда тянет, что ли? Да и шишка на затылке вполне реальная. И болит она слишком уж по-настоящему. Да и старушенция вместе с наглым котом смотрят очень уж живо, непридуманно. И землянка нормальная. И кровать подо мной чистая. И травами пахнет все сильнее. И солнце в дверь заглядывает все настойчивее. А раз уж мы решили, что я не больная на голову, то… каков тогда правильный вывод?
– Где я? – наконец, разлепила я губы, внимательно изучая круглое лицо собеседницы.
Бабуля снова улыбнулась.
– В Суорде.
Чудесно. Замечательный ответ.
– А Суорд где? – ровно уточнила я, старательно отгоняя от себя одну нехорошую мысль.
– В Вольных Землях.
– А Вольные Земли к чему относятся?
– К Валлиону, – хмыкнула бабушка и опять улыбнулась. Так хитро, что я почувствовала себя идиоткой. – Кстати, меня Айной зовут. Можешь звать тетушкой Айной. Я – Ведьма. Настоящая и с таким же настоящим помощником. А ты действительно не спишь и не бредишь.
Я мрачно на нее покосилась.
– Что, так заметно нервничаю?
– Да нет. Ты чудесно держишься, – заверила тетушка Айна, в очередной раз порадовав меня милыми ямочками на щеках. – Но я уже отжила те годы, когда меня можно было провести таким каменным лицом. К тому же, у тебя очень необычная дейри. Никогда таких не видела. Как тебя зовут?
– Галка, – покорно ответила я.
Кот на это скорчил скептическую гримасу.
– Какое странное имя, – задумчиво обронила старушка.
– Галина Игоревна Чернышева, – зачем-то добавила я, с подозрением уставившись на гадкого зверя. Тот фыркнул совсем уж мерзко, а затем, величаво отвернувшись, бесшумно спрыгнул на пол. После чего вздернул трубой свой роскошный хвост и, плавно покачиваясь, столь же величаво удалился.
– Это шейри, – непонятно пояснила старушка, провожая его взглядом. – Не обращай на него внимания. Скажи лучше, как тебя занесло на Заброшенный Тракт? И как получилось, что никого в округе там больше не оказалось? Недавно там случился огромный выброс силы. Такой, что я аж подпрыгнула на кровати и едва не решила, что новый Ишта родился.
Я совсем скисла, уже понимая, что версия с шизой трещит по всем швам, а со сном вообще никуда не годится. Затем понурилась, потерла гудящие виски и… послушно рассказала. С того самого момента, как сиганула с крыши новостройки, и вплоть до опасного мига, когда меня так некрасиво двинули по голове. Правда, рассказала не все. Мало ли, вдруг они иномирян тут на кострах сжигают? Судя по одежке бабули, меня каким-то образом закинуло в неизмеримые дали, где вовсю царствует средневековье. А там колдунов, по слухам, не любили. Даже если учесть, что я не на Земле (про Ишт и каких-то там котов-шейри у нас и слыхом не слыхивали), все равно стоило перестраховаться. Заодно, пора бы начать привыкать к ситуации и постараться признать шальную мысль о другом мире правдой. Сперва, конечно, перекреститься и сплюнуть через левое плечо (чем черт не шутит? вдруг проснусь?), а потом осторожненько подготавливать сознание к новым реалиям и начинать поскорее оглядываться по сторонам. В смысле, не идет ли где местный священник с распятием?
Хотя о чем я говорю? Какое распятие? У них тут про Христа, наверное, не слыхивали?
– Нет, – покачала головой тетушка Айна в ответ на мой глупый вопрос. – Не знаю таких. У нас Аллар в почете. Лучезарный или Светоносный его еще называют. Есть Айд, Повелитель Тьмы. Есть их верные слуги, ведущие нескончаемую войну. И есть Лойн, Хранитель Равновесия, призванный следить за тем, чтобы мир наш не погиб. А Христа никакого нет.
– Понятно, – вздохнула я: вот тебе и распятие. – А вы мне верите?
Старушка неожиданно остро посмотрела, но потом кивнула.
– Верю, милая. Не все в твоих словах мне понятно, но лжи я не увидела. Так что не бойся: верю я тебе. И, пожалуй, даже смогу кое-что объяснить.
– Правда? – вырвалось у меня невольное.
Господи! Ну хоть кто-то может сказать что-то конкретное! А то так и с ума сойти недолго!
– Хотя и не все, – тем же материнским тоном закончила Ведьма. Потом огляделась, отыскала отставленную мной плошку и снова сунула в руки. – На-ка, ешь. Тебе силы нужны. А я попробую ответить на твои вопросы.
– Что со мной произошло? – едва не подавилась я, торопясь как можно скорее успокоить взбаламученную голову. – Почему я тут оказалась? Как, в конце концов, это могло случиться? И почему здесь? Кто тот чело… в смысле, тип, которому я так невежливо испортила прическу? И почему ваши мастеровые никого больше не увидели, если я точно помню, что со мной в тот момент кто-то был? Они что, следов не нашли? Или тот чудак, что бросил в меня камень, по земле не ходил? Кровь, опять же, там была…
– Он не камень в тебя бросил, – сухо просветила меня старушка, как-то разом посуровев.
– Нет? А что тогда?
– Заклятье.
– Кхе… – во второй раз мучительно подавилась я.
– Именно, что заклятие, – задумчиво повторила тетушка Айна, беспокойно теребя подол старого платья. – Какое – не скажу: не сильна в новой магии, но мощное – это бесспорно.
Я с трудом прокашлялась и сипло уточнила:
– А зачем ему меня убивать?
– А он не тебя хотел убить. Ему был нужен эар.
– Эар – это тот бледнокожий тип с черными глазищами и волосами, как у нестриженного бобра? – уточнила я для верности. На что старушка странно хмыкнула, но снова кивнула. – А зачем его убивать? И при чем тут я?
– Зачем – не знаю, – повторила Ведьма, став еще задумчивее. – Эары уже давно не выбираются в наши земли – Эйирэ для них гораздо больше, чем простой лес. К тому же, эар по Заброшенному Тракту пошел, не по Главному, значит – хоронился. Не хотел никому на глаза показываться. Но раз тот человек его там встретил, то наверняка ждал. И явно не с добрыми намерениями: если уж эар рискнул открывать Воронку, значит, чуял, что не справится.
– А что в нем такого важного? – только и спросила я, когда старушка на мгновение умолкла.
– Кровь эара – ценное снадобье. Раны почти любые излечивает. Силы дает. Здоровье возвращает.
– Ну, ради такого куша многие пойдут на преступление.
– Ты права, – вздохнула тетушка Айна. – Но на самом деле убить эара довольно трудно – его не всякое оружие возьмет. Кожа у них особая, прочная. Кроме адарона, ее ничто, пожалуй, не пробьет. А раз у того человека получилось, значит, он или скарон (в чем я очень сомневаюсь), или имел при себе оружие самих эаров.
– Тот кинжал…
– Да, деточка. Хотя я больше поверю, что эара сперва ранили стрелой или болтом заговоренным. А кинжал он вонзил в себя сам – открытие Воронки требует немалых сил. И использования магии крови.
Я снова нахмурилась.
– А зачем ему нужна воронка?
– Не воронка, а Воронка, – поправила меня ведьма. – В иные слои бытия. На нижние уровни. В Тень. Думаю, он пытался призвать шейри… ну, демона, если хочешь… чтобы тот помог ему избавиться от человека или, на худой конец, отомстил убийце. И, судя по тому, что ты видела в небытии, и тому, как мощно тебя потянуло к той Воронке… думаю, он искал ОЧЕНЬ сильного демона.
– Постойте-ка! – вздрогнула я, как наяву вспомнив неласковый удар пониже спины, отправивший меня прямиком к выходу из Темноты. – Погодите! Вы хотите сказать, что те тени… и свет… это что, и был ПРИЗЫВ?!
Тетушка Айна вместо ответа откинула краешек теплого одеяла и кивнула на мою покусанную пятку. Я послушно опустила взгляд и обомлела: там действительно красовался четкий отпечаток чьих-то двойных зубов. Треугольных, как у акулы, и вонзившихся, наверное, до самой кости. Как еще ногу не откусили – ума не приложу. Но зато теперь у меня именно в этом месте постоянно холодило ступню.
– Ничего себе! – пробормотала я, неверяще ощупывая белесые шрамы.
– Я подлечила, – кивнула тетушка на мой ошарашенный взгляд. – Правда, это было нелегко, но у тебя очень необычная дейри, поэтому все и вышло… ну… даже не знаю, как сказать.
