три человека позабыли инструкцию Ларри о том, что запихивая талон в турникет, о нем ни в коем случае нельзя забывать: талон, который турникет тут же выплюнет с другой стороны, необходимо забирать с собой, чтобы потом его же «скормить» турникету уже на выходе. В общем, как раз на выходе из метро наша группа предсказуемо создала уже привычный минизатор. Так что к тому времени, как мы прошли подземный квест, на улице стемнело окончательно, что позволило нам сполна насладиться вечерними огнями искусственного «мусорного» острова.
Пока Ларри пытался противостоять бесконечной бомбардировке вопросов, я тайком наблюдала за Реном. Наблюдала и восхищалась, как легко и непринужденно дается ему знакомство и общение с разного возраста и статуса людьми. Став невольной свидетельницей нескольких бесед, я с удивлением для себя обнаружила, что «маньяколикий» вовсе не маньяк - удивительно! - а уважаемый геолог по имени Ричард, поездка в Японию для которого была мечтой со скамьи Института; тридцатипятилетний фотокорреспондент Олейна, не выпускавшая ни на секунду из рук фотоаппарат, путешествует по японским землям уже второй раз, а для «бабульки» Нелии эта поездка и вовсе стала всего лишь продолжением путешествия по землям Китая, Кореи и Гоа.
Просто удивительная в своем разнообразии собралась группа! Ну или по крайней мере, ее присутствующая часть. И часть, похоже, самая шилозадая.
К сожалению Ларри, потратив всего пару минут на восхищенные возгласы от раскинувшегося вокруг пейзажа, группа снова раскололась: одни жаждали немедленно отправиться в торговый центр; другие, в частности сестры Луиз и Лиссанна, желали найти миниатюрную копию пресловутой статуи Свободы; ну, а третья часть в лице Ричарда рвалась увидеть огромного робота Гандам. И, разумеется, всем и каждому позарез требовался проводник в лице слегка осунувшегося и даже немного постаревшего Ларри.
Пока его делило кровожадное племя с Нелией во главе, я неожиданно для себя обнаружила свою собственную цель: огромное колесо обозрения, манящее переливами красочных огней. Совсем как то, что я сегодня запечатлела в порту Минато Мирай. С той лишь разницей, что на этом колесе в густом полумраке сумеречной японии искрились ослепительным многоцветьем, точно живые, олени — предвестники скорого Рождества.
- И почему мне кажется, что это твоих рук дело, - тихо не то спросил, не то сказал Рен и кивнул в сторону тонувшего в туристо-аппокалипсисе Ларри. – Они же его сейчас порвут.
- И Нелии достанется большая часть, - согласилась я, совершенно не представляя, стоит ли говорить приятному во всех смыслах, но все-таки пока малознакомому мужчине о своих чувствах, в частности, об искренней антипатии к Ларри. – Кажется, теперь я понимаю, зачем нам прикрепили двух человек.
- Просчитались. Тут не гиды нужны, а наряд спецназа, - фактически поставил нашей группе нелицеприятный диагноз мой спутник и усмехнулся. – Викториа быстрее сообразила.
Я непонимающе посмотрела на Рена, затем перевела взгляд на нашего гида, который, как выяснилось, все это время пытался настойчиво откланяться.
- Прошу вас, друзья, мне тоже жаль так быстро вас покидать, но так уж сложились обстоятельства. Пришло сообщение из офиса и…
-…нужно срочно подготовить отчет, - тихо хмыкнул Рен, слово в слово повторяя в унисон с Ларри.
- Экстрасенс? - с восхищением выдохнула я, изумленно таращась на новоиспеченного прорицателя.
- Психолог, - поправил меня Рен и таинственно улыбнулся. А затем, глядя на мое вытянувшееся лицо, пояснил. – Викториа использовала точно такую же отговорку, чтобы избежать… м-м… подобного развития событий.
Доброжелательно махнув рукой бросившему мне напоследок укоризненный взгляд Ларри, я с облегчением вздохнула, словно сбросив с плеч тяжкое бремя вины и настороженного ожидания заслуженной кары, и с чувством выполненного долга погрузилась в наслаждение прекрасным вечером.
А начали мы наслаждение уже через десять минут и с требования Ричарда впихнуть в один кадр целиком и его и восемнадцатиметрового робота Гандам. Пока Луиз кружила вокруг робота в поисках подходящего ракурса, а Рен — вокруг незадачливой модели в поисках здравомыслия, я упоенно делала снимки маленького шпица персикового цвета с розовым бантиком на загривке. Почему-то сидящий в милой плетеной корзиночке на скамье под раскидистым грабом собакен вызвал у меня куда больше восторга, нежели металлическая громадина, окруженная обезумевшими от восторга туристами и ошалевшими от туристов фотографами.
- Что дети малые, - буркнула Нелия и взяла ситуацию под личный контроль, сделав вполне приличную панорамную фото перспективу.
Довольный получившейся работой, Ричард благосклонно позволил себя увлечь к миниатюрной копии статуи Свободы, где началась вторая часть «Марлезонского балета»: теперь активную борьбу за кадр вели Луиз и Лисанна, практически полностью загораживая небольшую статую своими роскошными телами. Поскольку спасительных собачек рядом не нашлось, я оказалась вовлечена в сумасшедшую какофонию фотографирования, в которой мне отдавили ногу, карму и инстинкт самосохранения.
Так что ничего удивительного, что к моменту, когда мы снова вернулись к торговому центру недалеко от выхода из метро, я была всецело и полностью на стороне наших благоразумных гидов, опыт которых позволил им избежать опасного для здоровья времяпрепровождения. С тоской окинув взглядом огромный торговый центр и прикинув в уме, что меня ждет внутри, я немного замедлила шаг, позволив группе себя обогнать. Группа, совершенно не заметив потери бойца, шумным бурлящим потоком полилась прямо ко входу в Центр на «радость» его обслуживающего персонала.
Ну а я с вожделением уставилась на колесо обозрения, уже вовсю прикидывая, с какой стороны у этого чуда расположен вход.
Как выяснилось чуть позже, светлая мысль держаться подальше от группы, Центра и шопинга (а заодно и от зловещей комбинации всего вышеперечисленного) пришла не только мне.
- Кажется, я видел то, что видеть не должен был, – проворчал возникший из ниоткуда Рен и принялся расправлять пальто и аккуратно разматывать шарф: выглядел он и правда слегка помятым. – Теперь всю оставшуюся экскурсию меня будут мучить флэшбеки.
Я хохотнула: потерявшись в этом хаосе, я совершенно позабыла о своем спутнике, что нисколько не умаляло радости от нашей встречи. А также от осознания того, что он-то обо мне как раз не забыл.
- Возвращаемся? – поймав мой взгляд, коротко осведомился он, наматывая последний виток серо-стального шарфа.
- А, ну, не совсем, - я моментально растеряла всю уверенность и красноречие, - вообще-то я еще хотела сходить на колесо оборзения… обзорения… коберзо… чтоб его!
М-да, уж лучше бы про живую вазу в цветах говорила.
Если на первой попытке обозвать конечный пункт моего похода Рен слегка улыбнулся, то после третей откровенно расхохотался. Я попыталась обиженно надуться, но его смех был так заразителен, что я тоже не сдержалась и прыснула.
- Идем, - немного отсмеявшись, позвал Рен, - провожу тебя на обозретое коберзо.
Обозретое коберзо, вопреки кажущейся близости, оказалось куда дальше, чем мы ожидали. Обойдя его по кругу радиусом в целый парк и уткнувшись в глухую стену из живой изгороди, мы решили последовать старому дедовскому методу: вернувшись на исходную точку и проанализировав ситуацию, просто последовали за одной из влюбленных парочек, которая и привела нас точно к цели, а точнее к небольшой очереди. Уже при входе на заученном английском у нас поинтересовались, какую из кабинок мы бы хотели предпочесть — открытую или закрытую — а затем, подведя к затемненному уголку, быстро сфотографировали, что стало для нас полнейшей неожиданностью.
И только после этого нас соизволили запустить в закрытую кабинку, где мы с удовольствием устроились друг напротив друга… почти соприкоснувшись коленями!
То ли кабинка оказалась чересчур малогабаритной, то ли наши «ходули» не были заточены под размеры японского аттракциона, но наш с Реном подъем ознаменовался полным нарушением личного пространства друг друга. Поэтому ничего удивительного, что спустя две минуты подъема остатки моей самоуверенности заботливо укутало чувство смущения и неловкости, совсем как в лифте недавно. А стоило мне пару раз поймать взгляд Рена, так сердце и вовсе тут же бросалось в бесноватый пляс.
Я застыла в позе сжатой до предела пружины и закусила губу, попутно пытаясь мысленно свалить вину за свое состояние на несчастный стаканчик с кофе. Правда, разум тут же привел вполне логичные контраргументы, что для такого состояния потребовался бы как минимум тазик бодрящего напитка. Без воды, добавок и права на нормальный сердечный ритм.
Чтобы хоть немного отвлечься, я села вполоборота к спутнику (едва не забравшись при этом коленями на сиденье) и взглянула на расстилающийся под нами ночной город, полный огней и ярких красок, и… стало еще хуже! У меня на секунду даже дух захватило от высоты, которую мы постепенно набрали. И хотя я никогда не слыла человеком, который бы боялся высоты или обозретых колес, но почему-то именно сейчас на волю усердно лезла аэрофобия, или как там еще называется боязнь свалиться с высоты более ста метров.
В поисках хоть какой-нибудь опоры я нервно вцепилась в холодные поручни, что опоясывали внутреннюю часть кабинки, и затаила дыхание.
И внезапно ощутила, что на мои оледеневшие пальцы опустилось блаженное тепло.
- Ты боишься высоты? – совсем рядом тихо спросил Рен, накрыв мои ладони своей рукой. И тут я совершенно отчетливо поняла, что для подобной манипуляции ему пришлось пересесть ко мне почти вплотную!
- Я… - запнулась, закрыла глаза, перевела дух и честно призналась. - Раньше такого не было.
- Марика, - позвал Рен, - посмотри на меня.
Я вздохнула и медленно открыла глаза, не позволяя взгляду подняться выше поручня, на котором мои ладони жадно вбирали тепло его кожи.
- Марика.
Я снова вздохнула и подняла голову, поймав расфокусированным взглядом в стекле отражение его силуэта, который возвышался рядом с моим, точно непоколебимая стена, готовая уберечь от любых невзгод и перипетий.
Сердце замедлило темп, зрение прояснилось: вернув себе немного уверенности, я повернулась к Рену настолько, насколько позволяла возможность оставить свои руки в его горячих ладонях.
- Я… так странно… просто никогда…
- Все хорошо, Марика, - взгляд Рена пронизывал насквозь, и я, точно загипнотизированная, уже не смогла бы прервать зрительный контакт, даже если бы захотела. – Все нормально, смотри на меня.
- Смотрю, - попугайчиком ответила я, чувствуя, как растворяюсь в его серых глазах, точно слабый солнечный луч в промозглом ноябрьском небе.
- Молодец, - Рен улыбнулся и кивнул. – Я ведь совсем не страшный, правда?
Я скептически подняла бровь.
- Поня-ятно, - озадаченно протянул мужчина. – Не сработало.
Еще как сработало! Теперь я вообще ни о чем не могу думать!
Тепло его ладоней и внимательный взгляд самым бессовестным образом завладели не только моим вниманием, но и мыслями: в разом опустевшей черепной коробке предательски прошелестело растение с многообещающим названием «перекати-поле».
– Давай попробуем иначе, - мужчину, очевидно, напугала моя блаженная улыбка довольного жизнью идиота. - Подумай о том, что приносит радость или удовольствие.
В самом деле? Он это сейчас серьезно?! Да если я начну думать, что мне приносит радость, то идиотской улыбкой точно не ограничусь!
Я встрепенулась: нет, так не пойдет! Надо срочной взять руки в себя!
Проклятье! Под его вопросительным напором я даже думать связно не могу, что уж говорить о речи! А все потому, что мой внимательный и заботливый спутник ко всему прочему еще и невероятно…
- Красивый, - выпалила я, ухватившись за первую попавшуюся мысль, и испуганно закусила губу: надо бы вернуть в черепушку «перекати-поле», от него вреда куда меньше было.
- Кто? – напрягся Рен, глаза которого округлились.
- Мой кот, - в панике ответила я, ухватившись за вторую попавшуюся мысль в моей голове. Эх, определенно жизнь меня ничему не учит!
- М-да, к такому меня не готовили, - озадаченно протянул Рен, а затем повеселел. – Кот, это ж надо!
- А что не так с котом? – в шутку нахохлилась я, понимая, что вторая попавшаяся мысль оказалась не такой уж страшной. И даже помогла немного исправить ситуацию.
- С котом как раз все хорошо, - сквозь смех ответил мужчина. – Но обычно люди представляют нечто более.. м-м... стоимостное что ли. Свое состояние или деньги, к примеру.
- Моего кота зовут Доллар.
- Тогда это многое объясняет, - снова хохотнул Рен, да и я, глядя на него, начала улыбаться. – У моей кузины Лили тоже есть кот по кличке Клещ. Тот еще прохвост!
И тут все мои эмоции: напряжение, неловкость, страх — разом выплеснулись наружу, и я захохотала.
- Почему, - мне, конечно, было жаль забирать свою ладонь из его теплого укрытия, но на моих глазах от смеха выступили слезы, и с этим надо было как-то бороться, - почему именно Клещ?
- У него врожденный дефект, - Рен тоже не переставал улыбаться, - нижняя челюсть чуть выдвинута вперед, отчего два нижних клыка торчат наружу. И хотя это добрейшее существо на планете, но вид у него действительно жуткий: поэтому и Клещ. Вот, смотри, - и с этими словами он, немного покопавшись в своем телефоне, развернул его экраном ко мне.
И действительно, на фотографии в руках у моего спутника я узрела пушистое существо кофейного цвета с торчащими кверху нижними клыками и тяжелым взглядом.
- Выглядит так, будто хочет сожрать тебя, - прокомментировала я фото, на котором мой взгляд больше всего притягивал вовсе не угрюмый кот.
- Почти так и было, - тут брюнет слегка приподнял рукав пальто и рубашки под ним, оголив тыльную сторону запястья, где я разглядела тонкие белесые нити шрамов. – То ли он меня просто ненавидит, то ли ревнует Лили, но когда я прихожу в гости, все время норовит что-нибудь откусить. Бывают, правда, моменты, когда я застаю его в хорошем расположении духа, и тогда он меня просто жует. Эта единственная в своем роде фотография как раз и была сделана в тот момент, когда Клещ пребывал в ладу с собой и миром.
- Добрейшее существо на планете, говоришь? – протянула я с сомнением. – Да ему бы больше подошла кличка «Хищник».
- Был такой вариант, - важно кивнул Рен, опуская рукав на место и расслабленно откидываясь на спинку сиденья, отчего его колени вытянулись вперед и легонько соприкоснулись с моими. Я пропустила несколько вздохов, - но на меня обиделись и долго не разговаривали: целых десять минут. Пока я не напомнил о своем путешествии и об обещанных сувенирах.
Я тихонько хмыкнула и, моментально расслабившись, больше не чувствовала ни неловкости, ни смущения, только легкость и уют, будто напротив меня сидел не человек, с которым мы только вчера познакомились, а давний приятель. А то и вовсе лучший друг.
Удивительный человек! Всего за несколько минут ему удалось полностью взять мои эмоции под полный контроль. Колдун, не иначе!
Кстати, о колдунах и их зверушках… Я полезла в сумочку за своим телефоном.
- Мой Доллар, конечно, не идет ни в какое сравнение с Клещом, но… - я запнулась, хмуро глядя на вспыхнувший экран дисплея.
- Что-то не так? – Рен слегка подался вперед, но этого «слегка» хватило с лихвой, чтобы наше личное пространство снова стало общими.
Пока Ларри пытался противостоять бесконечной бомбардировке вопросов, я тайком наблюдала за Реном. Наблюдала и восхищалась, как легко и непринужденно дается ему знакомство и общение с разного возраста и статуса людьми. Став невольной свидетельницей нескольких бесед, я с удивлением для себя обнаружила, что «маньяколикий» вовсе не маньяк - удивительно! - а уважаемый геолог по имени Ричард, поездка в Японию для которого была мечтой со скамьи Института; тридцатипятилетний фотокорреспондент Олейна, не выпускавшая ни на секунду из рук фотоаппарат, путешествует по японским землям уже второй раз, а для «бабульки» Нелии эта поездка и вовсе стала всего лишь продолжением путешествия по землям Китая, Кореи и Гоа.
Просто удивительная в своем разнообразии собралась группа! Ну или по крайней мере, ее присутствующая часть. И часть, похоже, самая шилозадая.
К сожалению Ларри, потратив всего пару минут на восхищенные возгласы от раскинувшегося вокруг пейзажа, группа снова раскололась: одни жаждали немедленно отправиться в торговый центр; другие, в частности сестры Луиз и Лиссанна, желали найти миниатюрную копию пресловутой статуи Свободы; ну, а третья часть в лице Ричарда рвалась увидеть огромного робота Гандам. И, разумеется, всем и каждому позарез требовался проводник в лице слегка осунувшегося и даже немного постаревшего Ларри.
Пока его делило кровожадное племя с Нелией во главе, я неожиданно для себя обнаружила свою собственную цель: огромное колесо обозрения, манящее переливами красочных огней. Совсем как то, что я сегодня запечатлела в порту Минато Мирай. С той лишь разницей, что на этом колесе в густом полумраке сумеречной японии искрились ослепительным многоцветьем, точно живые, олени — предвестники скорого Рождества.
- И почему мне кажется, что это твоих рук дело, - тихо не то спросил, не то сказал Рен и кивнул в сторону тонувшего в туристо-аппокалипсисе Ларри. – Они же его сейчас порвут.
- И Нелии достанется большая часть, - согласилась я, совершенно не представляя, стоит ли говорить приятному во всех смыслах, но все-таки пока малознакомому мужчине о своих чувствах, в частности, об искренней антипатии к Ларри. – Кажется, теперь я понимаю, зачем нам прикрепили двух человек.
- Просчитались. Тут не гиды нужны, а наряд спецназа, - фактически поставил нашей группе нелицеприятный диагноз мой спутник и усмехнулся. – Викториа быстрее сообразила.
Я непонимающе посмотрела на Рена, затем перевела взгляд на нашего гида, который, как выяснилось, все это время пытался настойчиво откланяться.
- Прошу вас, друзья, мне тоже жаль так быстро вас покидать, но так уж сложились обстоятельства. Пришло сообщение из офиса и…
-…нужно срочно подготовить отчет, - тихо хмыкнул Рен, слово в слово повторяя в унисон с Ларри.
- Экстрасенс? - с восхищением выдохнула я, изумленно таращась на новоиспеченного прорицателя.
- Психолог, - поправил меня Рен и таинственно улыбнулся. А затем, глядя на мое вытянувшееся лицо, пояснил. – Викториа использовала точно такую же отговорку, чтобы избежать… м-м… подобного развития событий.
Доброжелательно махнув рукой бросившему мне напоследок укоризненный взгляд Ларри, я с облегчением вздохнула, словно сбросив с плеч тяжкое бремя вины и настороженного ожидания заслуженной кары, и с чувством выполненного долга погрузилась в наслаждение прекрасным вечером.
А начали мы наслаждение уже через десять минут и с требования Ричарда впихнуть в один кадр целиком и его и восемнадцатиметрового робота Гандам. Пока Луиз кружила вокруг робота в поисках подходящего ракурса, а Рен — вокруг незадачливой модели в поисках здравомыслия, я упоенно делала снимки маленького шпица персикового цвета с розовым бантиком на загривке. Почему-то сидящий в милой плетеной корзиночке на скамье под раскидистым грабом собакен вызвал у меня куда больше восторга, нежели металлическая громадина, окруженная обезумевшими от восторга туристами и ошалевшими от туристов фотографами.
- Что дети малые, - буркнула Нелия и взяла ситуацию под личный контроль, сделав вполне приличную панорамную фото перспективу.
Довольный получившейся работой, Ричард благосклонно позволил себя увлечь к миниатюрной копии статуи Свободы, где началась вторая часть «Марлезонского балета»: теперь активную борьбу за кадр вели Луиз и Лисанна, практически полностью загораживая небольшую статую своими роскошными телами. Поскольку спасительных собачек рядом не нашлось, я оказалась вовлечена в сумасшедшую какофонию фотографирования, в которой мне отдавили ногу, карму и инстинкт самосохранения.
Так что ничего удивительного, что к моменту, когда мы снова вернулись к торговому центру недалеко от выхода из метро, я была всецело и полностью на стороне наших благоразумных гидов, опыт которых позволил им избежать опасного для здоровья времяпрепровождения. С тоской окинув взглядом огромный торговый центр и прикинув в уме, что меня ждет внутри, я немного замедлила шаг, позволив группе себя обогнать. Группа, совершенно не заметив потери бойца, шумным бурлящим потоком полилась прямо ко входу в Центр на «радость» его обслуживающего персонала.
Ну а я с вожделением уставилась на колесо обозрения, уже вовсю прикидывая, с какой стороны у этого чуда расположен вход.
Как выяснилось чуть позже, светлая мысль держаться подальше от группы, Центра и шопинга (а заодно и от зловещей комбинации всего вышеперечисленного) пришла не только мне.
- Кажется, я видел то, что видеть не должен был, – проворчал возникший из ниоткуда Рен и принялся расправлять пальто и аккуратно разматывать шарф: выглядел он и правда слегка помятым. – Теперь всю оставшуюся экскурсию меня будут мучить флэшбеки.
Я хохотнула: потерявшись в этом хаосе, я совершенно позабыла о своем спутнике, что нисколько не умаляло радости от нашей встречи. А также от осознания того, что он-то обо мне как раз не забыл.
- Возвращаемся? – поймав мой взгляд, коротко осведомился он, наматывая последний виток серо-стального шарфа.
- А, ну, не совсем, - я моментально растеряла всю уверенность и красноречие, - вообще-то я еще хотела сходить на колесо оборзения… обзорения… коберзо… чтоб его!
М-да, уж лучше бы про живую вазу в цветах говорила.
Если на первой попытке обозвать конечный пункт моего похода Рен слегка улыбнулся, то после третей откровенно расхохотался. Я попыталась обиженно надуться, но его смех был так заразителен, что я тоже не сдержалась и прыснула.
- Идем, - немного отсмеявшись, позвал Рен, - провожу тебя на обозретое коберзо.
Обозретое коберзо, вопреки кажущейся близости, оказалось куда дальше, чем мы ожидали. Обойдя его по кругу радиусом в целый парк и уткнувшись в глухую стену из живой изгороди, мы решили последовать старому дедовскому методу: вернувшись на исходную точку и проанализировав ситуацию, просто последовали за одной из влюбленных парочек, которая и привела нас точно к цели, а точнее к небольшой очереди. Уже при входе на заученном английском у нас поинтересовались, какую из кабинок мы бы хотели предпочесть — открытую или закрытую — а затем, подведя к затемненному уголку, быстро сфотографировали, что стало для нас полнейшей неожиданностью.
И только после этого нас соизволили запустить в закрытую кабинку, где мы с удовольствием устроились друг напротив друга… почти соприкоснувшись коленями!
То ли кабинка оказалась чересчур малогабаритной, то ли наши «ходули» не были заточены под размеры японского аттракциона, но наш с Реном подъем ознаменовался полным нарушением личного пространства друг друга. Поэтому ничего удивительного, что спустя две минуты подъема остатки моей самоуверенности заботливо укутало чувство смущения и неловкости, совсем как в лифте недавно. А стоило мне пару раз поймать взгляд Рена, так сердце и вовсе тут же бросалось в бесноватый пляс.
Я застыла в позе сжатой до предела пружины и закусила губу, попутно пытаясь мысленно свалить вину за свое состояние на несчастный стаканчик с кофе. Правда, разум тут же привел вполне логичные контраргументы, что для такого состояния потребовался бы как минимум тазик бодрящего напитка. Без воды, добавок и права на нормальный сердечный ритм.
Чтобы хоть немного отвлечься, я села вполоборота к спутнику (едва не забравшись при этом коленями на сиденье) и взглянула на расстилающийся под нами ночной город, полный огней и ярких красок, и… стало еще хуже! У меня на секунду даже дух захватило от высоты, которую мы постепенно набрали. И хотя я никогда не слыла человеком, который бы боялся высоты или обозретых колес, но почему-то именно сейчас на волю усердно лезла аэрофобия, или как там еще называется боязнь свалиться с высоты более ста метров.
В поисках хоть какой-нибудь опоры я нервно вцепилась в холодные поручни, что опоясывали внутреннюю часть кабинки, и затаила дыхание.
И внезапно ощутила, что на мои оледеневшие пальцы опустилось блаженное тепло.
- Ты боишься высоты? – совсем рядом тихо спросил Рен, накрыв мои ладони своей рукой. И тут я совершенно отчетливо поняла, что для подобной манипуляции ему пришлось пересесть ко мне почти вплотную!
- Я… - запнулась, закрыла глаза, перевела дух и честно призналась. - Раньше такого не было.
- Марика, - позвал Рен, - посмотри на меня.
Я вздохнула и медленно открыла глаза, не позволяя взгляду подняться выше поручня, на котором мои ладони жадно вбирали тепло его кожи.
- Марика.
Я снова вздохнула и подняла голову, поймав расфокусированным взглядом в стекле отражение его силуэта, который возвышался рядом с моим, точно непоколебимая стена, готовая уберечь от любых невзгод и перипетий.
Сердце замедлило темп, зрение прояснилось: вернув себе немного уверенности, я повернулась к Рену настолько, насколько позволяла возможность оставить свои руки в его горячих ладонях.
- Я… так странно… просто никогда…
- Все хорошо, Марика, - взгляд Рена пронизывал насквозь, и я, точно загипнотизированная, уже не смогла бы прервать зрительный контакт, даже если бы захотела. – Все нормально, смотри на меня.
- Смотрю, - попугайчиком ответила я, чувствуя, как растворяюсь в его серых глазах, точно слабый солнечный луч в промозглом ноябрьском небе.
- Молодец, - Рен улыбнулся и кивнул. – Я ведь совсем не страшный, правда?
Я скептически подняла бровь.
- Поня-ятно, - озадаченно протянул мужчина. – Не сработало.
Еще как сработало! Теперь я вообще ни о чем не могу думать!
Тепло его ладоней и внимательный взгляд самым бессовестным образом завладели не только моим вниманием, но и мыслями: в разом опустевшей черепной коробке предательски прошелестело растение с многообещающим названием «перекати-поле».
– Давай попробуем иначе, - мужчину, очевидно, напугала моя блаженная улыбка довольного жизнью идиота. - Подумай о том, что приносит радость или удовольствие.
В самом деле? Он это сейчас серьезно?! Да если я начну думать, что мне приносит радость, то идиотской улыбкой точно не ограничусь!
Я встрепенулась: нет, так не пойдет! Надо срочной взять руки в себя!
Проклятье! Под его вопросительным напором я даже думать связно не могу, что уж говорить о речи! А все потому, что мой внимательный и заботливый спутник ко всему прочему еще и невероятно…
- Красивый, - выпалила я, ухватившись за первую попавшуюся мысль, и испуганно закусила губу: надо бы вернуть в черепушку «перекати-поле», от него вреда куда меньше было.
- Кто? – напрягся Рен, глаза которого округлились.
- Мой кот, - в панике ответила я, ухватившись за вторую попавшуюся мысль в моей голове. Эх, определенно жизнь меня ничему не учит!
- М-да, к такому меня не готовили, - озадаченно протянул Рен, а затем повеселел. – Кот, это ж надо!
- А что не так с котом? – в шутку нахохлилась я, понимая, что вторая попавшаяся мысль оказалась не такой уж страшной. И даже помогла немного исправить ситуацию.
- С котом как раз все хорошо, - сквозь смех ответил мужчина. – Но обычно люди представляют нечто более.. м-м... стоимостное что ли. Свое состояние или деньги, к примеру.
- Моего кота зовут Доллар.
- Тогда это многое объясняет, - снова хохотнул Рен, да и я, глядя на него, начала улыбаться. – У моей кузины Лили тоже есть кот по кличке Клещ. Тот еще прохвост!
И тут все мои эмоции: напряжение, неловкость, страх — разом выплеснулись наружу, и я захохотала.
- Почему, - мне, конечно, было жаль забирать свою ладонь из его теплого укрытия, но на моих глазах от смеха выступили слезы, и с этим надо было как-то бороться, - почему именно Клещ?
- У него врожденный дефект, - Рен тоже не переставал улыбаться, - нижняя челюсть чуть выдвинута вперед, отчего два нижних клыка торчат наружу. И хотя это добрейшее существо на планете, но вид у него действительно жуткий: поэтому и Клещ. Вот, смотри, - и с этими словами он, немного покопавшись в своем телефоне, развернул его экраном ко мне.
И действительно, на фотографии в руках у моего спутника я узрела пушистое существо кофейного цвета с торчащими кверху нижними клыками и тяжелым взглядом.
- Выглядит так, будто хочет сожрать тебя, - прокомментировала я фото, на котором мой взгляд больше всего притягивал вовсе не угрюмый кот.
- Почти так и было, - тут брюнет слегка приподнял рукав пальто и рубашки под ним, оголив тыльную сторону запястья, где я разглядела тонкие белесые нити шрамов. – То ли он меня просто ненавидит, то ли ревнует Лили, но когда я прихожу в гости, все время норовит что-нибудь откусить. Бывают, правда, моменты, когда я застаю его в хорошем расположении духа, и тогда он меня просто жует. Эта единственная в своем роде фотография как раз и была сделана в тот момент, когда Клещ пребывал в ладу с собой и миром.
- Добрейшее существо на планете, говоришь? – протянула я с сомнением. – Да ему бы больше подошла кличка «Хищник».
- Был такой вариант, - важно кивнул Рен, опуская рукав на место и расслабленно откидываясь на спинку сиденья, отчего его колени вытянулись вперед и легонько соприкоснулись с моими. Я пропустила несколько вздохов, - но на меня обиделись и долго не разговаривали: целых десять минут. Пока я не напомнил о своем путешествии и об обещанных сувенирах.
Я тихонько хмыкнула и, моментально расслабившись, больше не чувствовала ни неловкости, ни смущения, только легкость и уют, будто напротив меня сидел не человек, с которым мы только вчера познакомились, а давний приятель. А то и вовсе лучший друг.
Удивительный человек! Всего за несколько минут ему удалось полностью взять мои эмоции под полный контроль. Колдун, не иначе!
Кстати, о колдунах и их зверушках… Я полезла в сумочку за своим телефоном.
- Мой Доллар, конечно, не идет ни в какое сравнение с Клещом, но… - я запнулась, хмуро глядя на вспыхнувший экран дисплея.
- Что-то не так? – Рен слегка подался вперед, но этого «слегка» хватило с лихвой, чтобы наше личное пространство снова стало общими.
