***
— Немо, я должен. Должен, понимаешь? Ну что ты плачешь? Я люблю тебя, глупенькая, ты же знаешь. Это просто политика. Отцу нужен этот союз – мы на грани войны. Ну вот, опять…
Я закрываю глаза, трусь щекой о его ладонь, кусаю губы, чтобы удержать всхлип. Это всё политика. Война. Но почему? Почему именно он должен жениться на этой принцессе?
Неужели он не видит, что моё сердце разбивается от горя? От одной только мысли, что Дерек, мой Дерек, будет с другой. Целовать её, обнимать, ласкать… Нет, Великие боги, я не вынесу этой боли!
— Ну, не плачь, не плачь, душа моя, — губы Дерека нежно собирают слезинки с моих щек. — Для нас ничего не изменится. Я даже не коснусь её, обещаю. Это будет лишь политический брак. Ты веришь мне, Немо?
Послушно киваю и обвиваю его руками. А что мне остаётся делать? В первое утро после его свадьбы я умру, стану пеной морской.
Это будет не скоро, у нас ещё есть время. Я хочу запомнить, запомнить его, пока он только мой.
***
— Немо, это она! Она, понимаешь? Та девушка, что спасла меня, — в синих глазах Дерека, как в толще воды, отражаются солнечные блики. — Я нашел её, душа моя. Я… Ну вот, опять у тебя глаза на мокром месте. Я счастлив, Немо! Боги, как же я счастлив! Я знаю, что ты тоже счастлива за меня, найдёныш, — он смеётся радостно, подхватывает меня на руки и кружит-кружит-кружит.
Ясный летний день сливается в одну серую полосу, меркнет, безвозвратно тонет в тумане печали.
Почему я тогда не осталась с ним? Почему?
***
— Немо?!
Его глаза сонно распахиваются, их синяя бездна отражает свет далеких звезд. Нож падает из дрогнувшей руки, и густой ворс ковра глушит звук, но только для человеческого слуха. В моих ушах холодная сталь зачарованного клинка продолжает петь голосами сестер: «Убей его, убей! Спаси себя, спаси!»
Темные пряди Дэрека густо перемешались с расплавленным золотом светлых локонов его мирно спящей молодой жены. Её рука по-хозяйски покоится на его обнажённой груди, приподнимаясь в такт чуть сбившемуся дыханию.
Почему, почему не я лежу на этой кровати рядом с ним? Ведь это я спасла его, вынесла из шторма.
— Немо, почему ты не спишь?
Немо…
Он опять зовет меня этим смешным именем, которое сам же придумал. На самом деле моё имя звучит иначе, но мне сейчас всё равно. Лишь бы он продолжал звать, лишь бы смотрел так же ласково, касался, целовал. Лишь бы был рядом. Всегда…
Наше «всегда» закончилось этим вечером, когда свадебные колокола возвестили, что его высочество Дерек фон Раум и её высочество Анна Арланская стали мужем и женой.
Он обещал! Но в его постели другая… Не я! Проклятые подпорки!
— Немо?! Ты не ушиблась?
Тревога в его голосе приятна. Ещё приятнее, когда его руки как прежде обвивают за талию и легко подбрасывают вверх, прижимая к широкой груди. Дэрек выносит меня из супружеской спальни на палубу, и я обмираю от счастья...
Просто касаться его, смотреть, вдыхать его запах.
Простите, сестры, я не смогу его убить. Не смогу. Он – всё для меня. Всё, что было и есть… Потому что скоро меня не будет. Я растаю, сгорю в первых лучах зари, но пока….
Пока ночь властвует над миром, пока его жена там, за плотно закрытой дверью, пока океан качает нас на волнах, а легкий ветерок треплет волосы – он мой. Мой в последний раз.
У нас осталось несколько часов, а может минут, я не замечаю ничего вокруг. Только он. Только его глаза, сильные руки и губы. Чуть солоноватые, твердые, горячие. Моя холодная кровь закипает, а пальцы сами собой вплетаются в тёмные пряди, удерживая, притягивая сильнее.
Я знаю, он любит меня. Чувствую. Его губы отвечают на поцелуй, и я пью его дыхание, почти теряя сознание.
— Он здесь! Со своей шлюхой!
Меня бесцеремонно отбрасывают на скользкие доски. Чужие руки хватают Дерека, оттаскивают прочь. Подальше от меня.
Я больше не чувствую ног, но упрямо ползу туда, где в железной хватке незнакомцев пойманной рыбой бьётся мой принц.
— Дерек! — кричу, однако с губ не срывается ни единого звука. Они беспомощно раскрываются, рывками проталкивая обжигающе сухой воздух внутрь.
— Немо! — отчаянный стон.
Рывок!
— Зараза! – яростно шипит один из головорезов, когда я остервенело впиваюсь зубами ему в ногу, чуть выше сапога, чтобы дать Дереку шанс.
Боль от грубого пинка пронзает тело, но стократ больнее, когда огромный кулак врезается в любимое лицо и мелкие красные капли орошают мои руки.
— Кончилось твое время! Смерть королям!
Смерть королям! Великие боги! Это они – предатели и заговорщики, те, из-за кого мой принц был вынужден оставить меня, жениться и…
Нож, мой проклятый нож, отравленным когтем впивается в широкую грудь, пропахивая алую борозду на белом шелке рубашки и недоверчивое изумление вспыхивает в синем взоре. Вспыхивает и гаснет, как гаснет свет в моих глазах.
— Не-мо… — шепчут бескровные губы.
Взмах, клинок выскальзывает на палубу, и Дерек падает вместе с ним.
— Н-е-ет!
Мой истошный вопль раскалывает небо как гнилой орех, обрушивая звездный дождь в морскую пучину и океан откликается низким гулом.
Звук вибрирует, нарастает, бьется яростно в паруса, надувая их до предела, до треска, до опасного скрежета мачт… И взрывается оглушительным громовым раскатом, раздирая на части и дерево, и крепкую ткань.
Молнии огненными копьями вспарывают изнанку небосвода, сливая земные и небесные воды в единое целое. Ураган, вырвавшись из ловушки парусов, поднимает гигантские волны. Те с жадностью набрасываться на фрегат, будто бы шутя перебрасывают его с ладони на ладонь как диковинную ракушку.
— Дерек, нет, нет, нет!
Ледяная вода захлестывает с головой, утягивает за собой. Я цепляюсь изо всех сил, глубоко вонзая ногти в просмоленные доски. Нет, не надо! Я не хочу!
Но разве могу я тягаться с разгневанной стихией?
Океан, такой привычный и знакомый, словно взбесился. Меня безжалостно швыряет в потоках, крутит течением, шлепая о каменистое дно размочаленной водорослью. Я барахтаюсь, что есть силы загребая руками, пытаюсь найти опору, захлебываюсь и… в мгновение ока взлетаю на гребне волны, практически касаясь лохматых туч, густо затянувших дырявое брюхо небес.
Взлетаю, чтоб увидеть, как праведным гневом богов очередное разящее копье обрушивается на оружейную палубу. Вспышка, грохот, и беснующуюся мглу расцвечивают мириады разноцветных фейерверков.
Фрегат раненным зверем рвётся сквозь шторм, в поисках убежища, оставляя обугленный след из затухающих огней.
— Ирель! Ты опять с нами! Твой хвост… Ирель, постой! Куда ты? Куда? Там скалы! Ире-ель!
Не задумываясь сигаю вниз с головокружительной высоты и несусь сквозь толщу воды. Голоса сестёр затихают во мраке, где-то очень далеко, но я не думаю о них.
Не думаю, потому что там скалы! Опять скалы. И корабль вот-вот пойдет ко дну. Я должна успеть, должна!
Дерек, я уже близко…
Вновь всплываю и в ужасе дергаюсь назад. Бешеный рев прибоя оглушает. Но еще сильнее оглушает жуткий грохот разбивающегося о скалы судна.
В свете ослепляющих молний я вижу, как острые каменные утесы жадно вгрызаются в темное дерево, окончательно разрывая его на куски стаей голодных акул. Как летят в воздух обломки величественного золотого льва, что совсем недавно гордо украшал нос, как заваливаются мачты, погребая под обрывками парусов пронзительно вопящих людей.
Я испуганно мечусь среди хаоса, пока океан и суша яростно делят богатую добычу, лавирую среди тех, кому посчастливилось выбраться из-под обломков тонущего корабля, но не нахожу его.
Мой синеглазый ангел, где же ты? Где? Но вокруг только тьма и раскаты грома.
Я ныряю вновь и вновь. Ищу его в круговерти волн, в непроглядном мраке.
Великие боги!
Дерек! Наконец-то! Он уцепился за какой-то обломок доски, и я плыву к нему. Мой родной, ты только держись!
— Не-мо…
Неразборчивый шепот в вое шторма звучит так явственно, как будто мы снова рядом, лицом к лицу в тишине его спальни.
— Не-мо, по-мо-ги… — руки Дерека соскальзывают, но я успеваю. Подхватываю и кричу, перекрывая ветер:
— Я рядом, любимый, я здесь.
Всё повторяется снова и снова. Правда в этот раз океан не желает отпускать так просто.
Я упрямо борюсь с собственной стихией, до изнеможения бью хвостом, вытаскивая нас подальше от вечно голодных скал, преодолеваю сопротивление сошедшего с ума прибоя, тяну из последних сил…
И даже не замечаю, что в какой-то момент мешающий на берегу хвост вновь становится двумя ногами. Поднимаюсь во весь рост, продолжая тянуть подальше от одуревшей от дармовой крови воды.
Каждый шаг отдаться болью, каждый след окрашен красным. Но я не сдаюсь
Уложив Дерека на песок, я падаю на колени рядом и, едва касаясь, убираю дрожащими пальцами налипшие на лицо волосы. Обхватываю ладонями его колючие щеки и целую ледяные губы:
— Мы справились, любимый, мы справились.
Он бледен, неестественно бледен, а вместо дыхания из груди доносятся жуткие хрипы и бульканье, изодранная рубашка насквозь пропиталась алым.
— Не-мо… — шепчет едва слышно и я ласково шепчу в ответ:
— Я здесь. Я всегда буду рядом…
— Это ты… Это была ты…
— Да, родной. Это я, это всегда была я.
— Твой голос… Спой мне… как тогда…
Его синие бездонные очи мутнеют. Я укладываю его голову на колени, перебираю мокрые темные пряди…
Мы одни на берегу, только океан, высокие скалы и дождь нарушаю наш покой. Едкие соленые капли жгут глаза, стираю их ладонями, пытаясь удержать всхлип.
Я спою тебе, моя любовь, спою в последний раз…
Я одна – навсегда.
Одна из тех, кто потерян.
Одна из тех, кто без имени,
Чье сердце утратило путь.
Я одна – навсегда.
Безымянная тень,
Что в бесплодной попытке
Хочет тебя вернуть.
Дождь не станет
Моим утешением,
Не научит снова мечтать.
Моё сердце
во мраке утеряно,
За надежду,
Я могла б всё отдать.
Не цвести мне больше,
Лишь тлеть без тебя -
Вот расплата за ложь и грехи
Я осталась одна,
Ну а ты во тьме
Вместе с ангелами
Безмятежно спи.
Умоляю, любовь моя,
Еще раз меня позови...
Дождь не станет
Моим утешением,
Не научит снова мечтать.
Моё сердце
во мраке утеряно,
За надежду,
Я могла б всё отдать.
Ты в последний раз
Прошепчи моё имя.
Я - твоя Немо
Сейчас и всегда.
Нам пора расставаться,
Прощай, мой любимый,
С первым солнца лучом
Отпускаю тебя.
***
— Крепкий мальчишка, здоровый. И глаза как море синие. Как назовешь, милая?
— Дерек…
