Глава № 1 «Кулинарная аллергия»
- Сашка! Иди сюда скорее, у нас опять сейчас начнётся - орал в коридоре пузатый мужик в белом халате. По коридору студии пронёсся гул от его голоса. Потом шум бегущих ног известил мужика, что Александр всё-таки его услышал.
- Бегу, бегу, - кричал он, выбегая в коридор, - что, «карри» уже подали?
- Ага, вон, пробовать начал, - показывая в огромное окно, которое выходило на студию кулинарного шоу, сказал доктор, - давай, готовь супрастин две ампулы, и физраствор внутривенно.
- Будет исполнено, Иван Николаевич. Вы мне вот что скажите, на кой ляд он жрёт эту стряпню, если у него жуткая аллергия на специи? Каждый раз откачиваем, как в последний раз. Разве так можно?
- Ты когда-нибудь получал за свою жизнь триста тысяч за один съёмочный день? А? Вот когда будешь получать, тогда и «выёживайся». Он жизнью рискует за очень большие деньги.
- А не откачаем однажды? Чего он с этими деньгами делать будет?
- Похоронят достойно, с блинами и чёрной икрой, как он любит. Ты мне лучше другое скажи, как при том, эта грёбаная съёмочная группа, которая допускает до эфира их блюда, и нас заставляет пробовать при всей этой вакханалии, зная, что у него жуткая аллергия на красные специи, снимает преспокойно, что он падает и задыхается. Ей богу, извращенцы…
Договорить не успели, в окно увидели, что красавец – ведущий, упал на пол. Рванули спасать. Сорок минут откапывали, при «хоровом» оре врачей.
- Мать вашу, как можно быть такими идиотами? Почему нельзя сначала нас допускать до этих блюд, чтобы потом не спасать человека в сотый раз за неделю?Это что за отношение отвратное к ведущему? Чего молчим? – орал Иван Николаевич.
- Чего орёшь, доктор, - начал говорить оператор из толпы съёмочной группы, - мы чего по-вашему, уроды совсем? Вы специфику учитывайте пожалуйста, мы же за «картинку» работаем. Пока вы пробовать будете, блюдо остынет и «повянет». Что потом снимать? Вот Игорь и велит нам ничего не говорить вам. Справлюсь говорит, сам. Вон, валяется теперь самостоятельно, а вы на нас орёте. Мы люди подневольные, нам что сказано делать, то мы и делаем. Если у него аллергия, ему в пищевой индустрии делать нечего. Он это понимает, и боится место потерять. И кстати, всё равно потеряет. Потому что уже нашли замену, у него последний сезон остался съёмочный. Он сегодня узнал у продюсеров.
- Ох уж эта ваша «проституточная» шоу уродов. Человек семь лет отпахал. Я семнадцать раз его откачивал, вплоть до остановки сердца. А вы его в «утиль», как шкурку от банана – продолжал орать Иван Степанович.
- Не ори, доктор. Деньги здесь рулят, а не человеческие понятия. Никто не будет смотреть шоу, если в нём нет красных деталей. Люди хотят видеть «эстетику». На тарелке, в первую очередь. Мы не можем не давать ему пробовать, в этом вся «соль» передачи – сказал директор шоу, опускаясь на колени возле Игоря, помогая докторам держать голову запрокинутой, - невозможно быть человечным, если в руках столько денег. Либо ты переступаешь через себя, либо через тебя переступят другие.
- Понятия, как в тюрьме, - сказал Саша.
- А мы и есть в тюрьме, только красивой и богатой. Хоть один случай счастливой богемной судьбы расскажешь? Чего-то я не припомню таковую. Хоть одну. Публичный человек должен быть здоров. Если нет – до свидания. Никто нянькаться не будет. Других на пороге ошивается около ста тысяч. Красивых, молодых и ничем не болеющих.
- А как же раскрученный «бренд»по всем каналам? Неужели смена лица никак не повлияет на рейтинг передачи? – спросил доктор.
- Повлияет конечно, поэтому мы сейчас и снимает его аллергию. Пустим в эфир, объясним зрителям, что Игорь заболел, и в следующий сезон дадим «свежее» лицо, которое предварительно «раскрутим» в рекламах по телевизору и супермаркетах на плакатах. Не он первый, ни он последний. Здесь конвейер. По-другому – нельзя.
В редактировании текста произведения имеется поддержка автоформатирования. Это означает, что если вы зададите четкую структуру произведения по частям и главам, то автоматически будет создано оглавление и по нему будет работать навигация. Вы сможете вместо обновления целикового текста работать с отдельными главами своей книги.
Оглавление будет постоянно синхронизироваться при добавлении или удалении глав (частей книги).
Чтобы быстрее разобраться, вы можете сейчас сохранить данный текст кнопкой "Сохранить", затем нажать кнопку "Назад" и посмотреть, как будет выглядеть ваш текст произведения при чтении на сайте.
Поддерживаются следующие типы автоформатирования:
Глава № 2 «Я не буду мамой…»
«Вой» сирены гремел на весь двор. Машина въехала в больничный городок с огромной скоростью. Визг тормозов, грохот каталки, крик медицинской бригады в приёмное отделение акушерства и гинекологии. Дмитрий Петрович бежал со всех ног. То, что привезли его пациентку, которую он спасал уже не первый раз, он знал. Обзвонились ему, сказали, что опять. «Ведь предупреждал же. Нельзя на сцену. Себя ни разу не пожалела, так хоть бы ребёнка…» - думал он, вбегая вместе с анестезиологом в операционную. Там уже орудовала «вечная» санитарка, Нина Прокопьевна, которая протирала кафель сухой ветошью.
- Натекло из неё, Дмитрий Петрович, - верещала она, качая головой, - прошлый раз вроде меньше было. Эх, как же это…Не заладилось у матушки чего – то.
- Какая она матушка, сердечная ты моя, - ответил Дмитрий Петрович, переодеваясь в стерильное, - она десятый раз ко мне попадает. Это за два года. Если бы хотела, то хоть иногда слушала бы докторов. А так, последний раз спасаю. С таким кровотечением, матку не «заштопаю».
- А ты милок не торопись, может всё и сможешь, спаси орган - то, - начала причитать санитарка, - как же она без главного будет? Ведь уже, почитай, и не женщина тогда. А ребятёнка рожать надо.
- Главный орган у нас, Нина Прокопьевна, это мозг. Вот без него она действительно не сможет, хотя и не пользовалась им никогда. А матка не нужна ей, она без неё прекрасно проживёт, потому как таким дурам – рожать себе подобных, не надо. Всё, я пошёл…
- С богом, милок, сбереги её – сказала на прощание санитарка, и перекрестила вход в операционную.
Четыре часа шла операция. Доктора пытались изо всех сил сберечь изношенную «тряпочку» под названием – матка. Но ничего не получилось. Гистерэктомия была неизбежна, и она случилась. Удалив орган, кровотечение остановилось, пациентка осталась жива. Вот такой сухой фактор, при очень плохой жизненной позиции пациентки.
Вечером вся медицинская братия сидела в ординаторской, пила кофе. За окном темнело, и можно было немного отдохнуть. По коридору бежали чьи-то быстрые пятки, которые не предвещали ничего хорошего.
- Дмитрий Петрович, там эта, певица проснулась, - вбежав в кабинет скороговоркой проговорила дежурная медсестра, - орёт на всю палату, весь этаж переполошила. Пожалуйста, сходите.
- Иду, Танюша, иду – сказал он и вышел из ординаторской. Спускаясь на второй этаж, он уже слышал громкий бас своей пациентки. «Ох, намаюсь сейчас я с этой курицей» - думал он по дороге. Расшугав весь медицинский персонал от её двери, вошёл:
- Ангелина, зачем так пугать своих поклонников своим отборным матом? – спросил он, аккуратно закрывая дверь в палату.
- Больно мне, а эта «припудренная» мне таблетки принесла. Пусть вколют посерьёзней чего, а то я такое устрою, – орала пациентка, - Петрович, вколи сам, а? По-человечески прошу, как друга.
- Ты же вроде больше не употребляешь? Или я чего не знаю? Два месяца всё-таки не виделись, после очередного выкидыша.
- Да я даже близко, ты чего. Мне же ещё рожать. Мой сказал, если не родишь, больше никаких постановочных шоу. Будешь на «подпевках» у Мармулеткина попой трясти. Нельзя мне. Просто больно очень. Чего так тяжко в этот раз?
- Слушать меня нужно было,всегда, а ты этого делать не умеешь, – сказал доктор, и подойдя к пациентке, сделал ей укол обезболивающего, - и «мягким» местом можешь начать тренироваться трясти, у этого певца, как его, Мармулеткина. Ты не родишь никогда уже.
- Ты чего, «ку-ку», что ли? Да ты тогда меня на помойку сразу выписывай. Он меня выгонит совсем. Я же больше ничего не умею, только петь.
- А петь значит умеешь? – хитро прищурившись спросил он.
- Ну конечно, у меня миллионы поклонников по всей стране. Я знаменитая, и красивая.
- Ну, тогда он тебе не нужен, "папик" – продюсер твой. Сама заработаешь, голосищем таким и талантом.
- Не, без него никак. Он мне быстро «кислород» перекроет, старпёр мой. Так чего, не рожу больше?
- И меньше тоже не родишь. Вообще – никак. Удалил орган. Он у тебя изношен был. При мне десять выкидышей. А я предупреждал. Залетаешь ты легко, а выносить – не получается. Если бы берегла себя и его, была бы мамой. А так, нет.
- Короче, я так поняла, я не буду мамой…
- Правильно поняла.
- Справку напишешь, что просто аборт сделал?
- Конечно, твоё право, врать про своё здоровье…
- В моей шкуре не был, не осуждай.
- Ни в коем случае – сказал доктор и вышел из палаты.
«Шоу продолжается, любой ценой» - злобно подумал он и, опустив голову, удручённо пошёл по своим делам.
Глава № 3 «Смерть побеждающий вечный закон, это любовь моя…»
- Седьмая бригада, срочный вызов – вещал динамик в столовой, где обедала та самая бригада, простуженным голосом диспетчера Ленки.
- Игорь, нас что ли? – спросил вечный студент, ординатор первого года Серёга.
- Нас, если ты ещё помнишь, какой номер у тебя в документах прописан на сегодня, после двух суток, которых ты провёл на ногах – проворчал врач и поднялся со стула, на ходу дожёвывая невкусный, сухой пирожок, который он купил в придорожном, антисанитарном ларьке, под названием «Белочка». Причём тут пушистый зверёк и позавчерашняя, заветренная выпечка, которая там продавалась, он так и не понял, но на всякий случай запомнил этот магазин, чтобы больше никогда там не отовариваться. Судорожно сглотнув противный комок теста, подошёл к дежурной части, которая была закрыта пластиковой перегородкой, чтобы отделить важного человека за пультом, от рабочих лошадок в белых халатах.
- Чего там, Лена? – спросил он, принимая маршрутный лист и направление на вызов скорой помощи.
- Мадам сама позвонила, судя по голосу – малолетка. Суицид себе устроила, напившись но-шпы. Говорит, пятьдесят таблеток. И испугалась. Короче, торопитесь - пояснила она, и громко высморкалась в платок. Игорь, молча, посмотрел на диспетчера и достал пузырёк с таблетками из своего кармана.
- На, выпей. А то пока мы приедем после промывания, помрёшь от простуды – по-доброму сказал он и, убедившись, что девушка кивнула в знак согласия, пошёл на выход. Серёга уже сбегал на склад, взял чемоданчик неотложной помощи и, прихватив несколько желудочных зондов, уже ждал в машине.
Игорь, сел на переднее сиденье к водителю, закурил Минздравом не рекомендующую сигарету и устало закрыл глаза, крепко затянулся ей.
- Игорь, спешим или как? – спросил водитель, предупредительно вытянув правую руку в сторону рычага, который отвечал за сирену.
- Да, давай. Но-шпа в животе у девочки в размере двух пузырьков. Не уверен, что она знает, как это лекарство умеет действовать – сказал он и сам приподнял крышку сигналки. Дальше поехали, молча, сосредоточенно смотря на грязные потоки подтаявшего снега на дорогах. Сирена гремела на все улицы сразу, показывая зевакам и автолюбителям, что дело у бригады не шуточное.
Приехав за пятнадцать минут и двадцать секунд, бригада поспешила к подъезду. В глаза бросился фасад дома в ультрамодном стиле, ухоженный двор с огромным количеством хвои различных сортов, и дверь подъезда, которая уже была предварительно распахнута для них, услужливым хозяином межэтажных соединений. Дядька был одет в синюю униформу, и блестел бейджиком серебреного цвета. Много не спрашивал, просто указал, где лифт и сказал, какой этаж у нашей пациентки.
Забежав в кабину лифта, мы нажали на десятый этаж. Огромный, как трёхкомнатная квартира кабинка лифта, очень тихо закрылась и с приятной мелодией полетела вверх. Она отливалась перламутром, имела огромное количество зеркал в разных местах и даже диванчик нежно – розового цвета, который очень манил к себе приятными припухлостями, разрешая нам на него сесть.
- Может мне жить здесь остаться? А то после таких вот кабинок лифта, идти после смены в двухкомнатную «хрущёвку» к тёще под бочок, мне не очень охота теперь – ворчал Игорь и одновременно рассматривал себя недовольным взглядом в зеркало. Вид мужика, который отражался сейчас в стекле, ему очень не нравился. Помятый, небритый и старый. Вот и весь сказ.
- Ага, сейчас. Знаешь, сколько у них таких пришельцев из низшего социума захотело бы остаться жить в лифте, если бы они, хоть одному из них разрешили бы тут остаться? Тысячи бы пришли – смеясь, сказал Серега.
- Да все бы и поместились – улыбаясь, ответил Игорь, и вышел из лифта. Быстро найдя нужную дверь (их на этаже было всего две), они беспрепятственно вошли в квартиру. Она была открыта.
Огромный коридор, полностью пустой как в пустыне, и дальний, синий цвет из открытой, полукруглой пещерной дыры, которая, по разумению бригады являлась входом в комнату, вот и всё, чем встретила их квартира пациентки. Ни отклики, ни ор, ни даже угроза уйти немедленно, не возымела никаких последствий, кроме тишины. Игорь и Серёга переглянулись и поспешили в синюю комнату.
Осторожно войдя в странное помещение, они увидели лежащую на полу, абсолютно голую девушку. Её длинные ноги были плотно сжаты, руки лежали на груди, а голова с аккуратно сделанной причёской, лежала на бархатной подушке. И из этой красивой головки принцессы, тонкой струйкой текла жидкость. Даже в синем цвете было понятно, что это кровь.
- Серёга, открывай чемодан – проорал Игорь и начал переворачивать девушку на бок. Студент лихорадочно открывал отсеки, вскрывал ампулы и привычными жестами вспарывал брюхо пластмассовым упаковкам шприцов.
Оба прекрасно понимали, что ничем уже помочь нельзя, но медицинский стандарт реанимационных мероприятий нужно было соблюсти. Хотя бы для совести, ну и для протокола и отчёта то – же. Намаявшись над телом в поиске пульса, наломавшись от усердия над грудной клеткой девушки с медицинской мольбой об хотя – бы единственным ударом умершего сердца, врачи устало сели на пол. Пора констатировать смерть.
- Игорь, как здесь свет – то человеческий включить? Я ума не приложу, как в таком могильном освещении бумажку писать и судмедэкспертизу вызывать – говорил Серёга, пытаясь найти шариковую ручку и мобильник в своём кармане.
- Да хрен его знает. Я вообще так странно себя чувствую, как бут – то за мной подглядывают. И звук такой металлический, странный, откуда – то. Слышишь? – спросил Игорь, и они навострили уши.
- Ага, слышу. Это, похоже, ноутбук издаёт «хрюкающие» звуки. Давай нашарим здесь освещение, а то я сейчас со страху в туалет захочу – взмолился Серёга и пошёл щупать руками стены комнаты. Наконец найдя выключатель, он подал им яркое освещение потолочных ламп. Бригада оглянулась.
Сказать, что у них встали волосы дыбом, это ничего не сказать. То, что они принимали за татуировки на ногах длинноногой красавицы, было не что иное, как кровь.
