Глава 1. Встреча
— И было два мира и два великих дракона. И было у них Сердце — одно на двоих. — Вещает с визора благообразный старик с неуловимо козлиной бородкой. — И обуяла одного дракона тьма, и отвратилось от него Сердце. И восстал Великий Эрригос против Тeмного Недруга, защитил наш мир от исчадий его…
Ирий морщится: сколько пафоса! Впрочем, поезд идёт из Валласского депо, так что немудрено.
— Тебя эта болтовня не раздражает, мелкая? — хмыкает он, поворачиваясь к окну и удивлeнно замолкая.
Девочка спит, убаюканная стуком колeс, всем своим видом излучая не столько настороженность перепуганного зверька, сколько дикую усталость, сжавшись в уголке и трогательно сведя брови. Поддавшись внезапному порыву, он проводит рукой по спутанным рыжим волосам, что сейчас из-за грязи топорщатся ржавой проволокой.
В мальчишеской, немного большеватой ей одежде с чужого плеча она кажется совсем угловатой и худющей, как трущобная лэйва. Впрочем, и пахнет соответствующе, пусть и от него после всех их приключений тоже несёт отнюдь не фиалками. «Интересно, в ванну её придётся запихивать или нет?» — думает он не без иронии, продолжая разглядывать её.
Чуть приоткрытый и несколько крупноватый рот её не портит, зато портит видимая даже сквозь слой грязи и загара неестественная бледность и синяки под глазами, из-за чего она кажется гораздо младше своих пятнадцати. Девчонка, не просыпаясь, eжится под его взглядом, неловко, с тихим стоном обхватывает худыми, как птичьи кости, руками колени, подтягивая их к груди. Ирий продолжает отстранённо разглядывать своё приобретение, от уже подсохшей ссадины на скуле до узких ладоней и обгрызенных до живого мяса ногтей. Особо громкий экзальтированный вопль: «Помолимся!» с экрана заставляет недовольно отвлечься от этого занятия, привстать вместе со всеми, стягивая косуху, и под удивлёнными взглядами вставших на колени людей плюхнуться обратно. Его святая троица — огнестрел, ром и плеть, и уж они его не подводили никогда. А возносить хвалу дракону, особенно этому дракону — Великому Эрригосу, он всегда считал идиотизмом, впрочем, отнюдь не умаляя его заслуг, так как слишком хорошо знал настоящее и прошлое этой красивой легенды.
Ирий язвительно щурится, встряхивая головой, отчего убегающие от уголков глаз к вискам рубиновые чешуйки, что он обычно скрывал под неровно обрезанными под подбородок тёмными с багровым отблеском волосами, сверкают, отражая свет потолочных ламп, а после, откинув голову на спинку скрипнувшего дешёвым дерматином сиденья и автоматически проверив наличие сумки с вещами и вооружением, цепляет взглядом и худосочный, как и сама девочка, мешок своей спутницы, из вещей в котором болтаются разве что набор интересных и весьма неплохих ножей, о которых он её ещё расспросит, и смена белья.
В вагоне становится заметно холоднее — кондиционеры врубили на полную мощность. Ирий мимоходом отмечает это краем сознания, лениво наблюдая, как поднимается после молитвы добрая половина, если не весь вагон, а потом вновь переводит взгляд на спящую девчонку. Забавно, но она так и не спросила его имени, впрочем, как и он узнал еe собственное, лишь когда та обернулась на оклик одного из детей: «Линка!», и позже представлялась властям.
— Евангелина, — как леденец катает он на языке слово, прислушиваясь к ощущениям. — Е-ван-ге-ли-на... Слишком тяжеловесно для такой малышки, как ты. Я буду звать тебя Ева или, — сообщает он спящей девочке, — Ангел, Ангелочек. На Лину ты не похожа совершенно.
Ангелочек съеживается ещё сильнее, натягивая на руки рукава грязной клетчатой рубашки, но не просыпается, неразборчиво бормочет и вновь тихо стонет. Дэвы, это ж как надо было так вымотаться!
Из раздумий его вырывает дрожь линкера на руке и выпорхнувшее из него облачко сообщения от Стеллс:
«Я хочу рассказ и отчёт! В баре?»
«Пока занят. Через пару дней, пойдeт?» — отбивает он ответ.
«Замeтано. И поздравляю с приобретением!» После фразы пририсована ехидная рожица.
— Уже про тебя насплетничали, стервы! — жалуется Ирий спящей девочке, а потом со вздохом пододвигается ближе, укладывая еe голову себе на плечо, укрывает курткой, в которой она тонет, и, убрав упавшую ей на лицо прядь, впервые за всё время улыбается, тоже закрывая глаза. Ехать ещё долго.
В визоре старик по-прежнему потрясает козлиной бородкой и фанатично сверкает мутными от катаракты глазами, вещая о бессмертном подвиге и восславляя Великого Дракона, снизу бегущей строкой ползeт номер счёта, на который можно восславить более материально. Впрочем, это его совершенно не интересует.
Через пару дней, пользуясь тем, что Ева ещё спит, он приходит на обещанное рандеву с подругой, у которой и взял последний заказ. В баре по утру как обычно тихо и малолюдно, а потому Ирий сразу направляется к стойке бара.
— Тёмное? Светлое? — лениво спрашивает Сэм, уже вертя в руках кружку.
— Молочный коктейль, орешки и кофе, — в тон ему отвечает Ирий и ухмыляется, видя ошарашенное лицо старого знакомого. — Стеллс здесь?
— Здесь. Вышла носик попудрить.
— Уже вернулась, — тут же доносится из-за спины тягучий и низкий голос подруги.
Ни дать ни взять, лэйва по весне!
Развернувшись, он скептически оглядывает приятельницу от лаковых чёрных лодочек на высоком каблуке до откровенного, почти на грани приличия, брючного делового костюма цвета венозной крови. Волосы собраны в высокий пучок, из которого торчит длинная металлическая шпилька, отчего Стеллс здорово напоминает своим видом дорогой алкогольный коктейль с воткнутой в него трубочкой. Даже пара ярких прядей — наследие драконьей крови, — смотрится уместно, дополняя образ.
— Для кого маскарад? — интересуется Ирий, сгребая со стойки заказ и небрежно бросая взамен пару купюр.
— Для одного очень нужного чиновника, слабого на передок, — мурлыкает приятельница, забирая свой гляссе и направляясь к их любимому столику. — Хочу включить в свою спортивную школу класс ножевого боя, так что почему бы не доставить мужику эстетическое удовольствие, если он доставит мне физическое, в виде разрешения от администрации. — Стеллс делает на минутку откровенно блудливые глаза и, насладившись заслуженными аплодисментами, возвращается к привычному тону и поведению. — Отчёт я прочитала, деньги должны через пару часов тебе поступить. Кларисса сказала, что вы со своей новоявленной воспитанницей разворошили варрожье гнездо, и сейчас Валасса разве что на ушах не балансирует. Девочку, если хочешь, можешь позже ко мне в школу отвести, обещаю пятидесятипроцентную скидку. Но рассказ, Ирий, я хочу сейчас.
— Насчёт школы подумаю. Пусть выздоровеет и пообвыкнется сначала. Кстати, советую другие очки нацепить для полноты картины.
— Имеются, — демонстрирует ему футляр Стеллс. — Рассказ, Ирий! Что там было с пропавшими детьми?
— Сосватала ты мне задание, эйна директриса, третью ночь уже не сплю, — вздыхает Ирий, устало растирая руками лицо. — Драконьей нечистью там и не пахло. Исключительно человечьим дерьмом.
Припёрся я в этот задрипанный городок, по факту — деревня-деревней, а там очередная секта. Подъём в пять утра, псалмы, платочки и юбки до пят. Никаких линкеров, визоров и алкоголя. Мрак и архаика. И при церкви приют, а в приюте — полный sandarr.
На жертвенниках кровь, ребёнок где-то орёт. Дал в морду местным служкам и пошёл на звук. Пацан лет девяти слезами заливается, мол, где сестра, верните! Ему отвечают, что она, дескать, в свет уйдeт и его оберегать будет. Дал в морду местным ещё раз, на пинках узнал о ритуальном зале, нашёл. А там Ева в белом платьице к алтарю прикована. Разломал браслеты, вытащил кляп. Запястья, кстати, в кровь были стёрты. Ну, думаю, сейчас мне на шею реветь да благодарить кинутся. Ага, размечтался. Врезала по яйцам для начала, потом схватила один из браслетов с цепью, привязала ткань от кляпа, кинжалом ритуальным обкорнала платье чуть не по задницу и удрала, матерясь. Причём самым приличным было обещание старому уроду глаз на жопу натянуть, чтоб внутренний мир свой вместе с будущим узрел.
Я вызвал Клариссу, она подтянула валассцев, их же юрисдикция. Девчонку уже догнал у дома настоятеля: сама понимаешь, пришлось задержаться немного из-за выворотня. Отделала она, конечно, мужика знатно. Однако не убила.
— Какой милый ребeнок. Клэр говорила, что этот настоятель по молодости лет кражей детей увлекался, но после отсидки вроде как раскаялся.
— Ни асура он не раскаялся, дорогая. Там десяток похищенных детей нашeлся, причём все не без драконьей крови.
Так вот, догнал я девчонку уже после их драки. Сама в крови, платье подрано, синяк на челюсти наливается. Кистень свой импровизированный где-то сменяла на ножи метательные, неплохие, между прочим, ты бы оценила. — Ирий, коротко улыбнувшись воспоминанию, продолжает: — Вот только знаешь, у неё взгляд такой был. Недетский. Когда надо выполнить намеченное, а сдохнешь ты до, после или вообще в процессе неважно, главное добиться результата. Любым способом. Увидела меня на пороге и, прикинь, зарычала.
Кое-как её убедил, что я тут вообще-то помогать пришёл. Вместе разнесли остатки этой богадельни, заперли в одной из комнат дружный коллектив уродов, собрали детей. Худые все, почти прозрачные. Накормили. Младший брат еe, Алетарр, минимум квартерон, кстати, как уткнулся в неё, так и не отлипал ни на шаг. Пока ждали кавалерию, девчонка организовала малышей, уложила спать, колыбельные даже пела. Брательник у неё на коленях и уснул. Да и сама она как-то скуксилась, словно с открытыми глазами дрыхла.
Но потом встряхнулась, подошла к Клариссе и этому вихлоусому, заместителю управленца по несовершеннолетним, едва ли не допрос устроила и села спокойненько так в сторонке документы изучать. Мальчишка за ней хвостиком.
Вскоре дочка этого зама Алетарра в сторону увела, игрушку показывая. Что уж Ева этому мужику и подкатившим репортeрам говорила, я не слышал, мы как раз в этот момент народ из комнаты в полицейский бус перегоняли, но было объявлено, что Алетарра управленец усыновит, остальных детей — вернёт родителям или отправит в приют в Валассе, плюс психологи там, денежные компенсации и прочее по списку. Ева выслушала, огрызнулась на попытку сделать из неё маленькую храбрую героиню и затребовала копии протоколов ей или Алетарру оставить.
Самого пацана, правда, еле успокоили: ревел в три ручья, расставаться не хотел. Но она его переубедила кое-как, час, наверное, уламывала. Погрузили детей, увезли. Клариссиных миньонов послали с населением разбираться. А Евангелина исчезла. Я всю деревню тогда обшарил, веришь? До заката носился как варрожем ужаленный. Нашёл в лесу у поваленного дерева, в сумерках уже. В том же платье, босиком. Ноги в синяках, коленки в ссадинах. Щиколотки тоже стёрты. Потом дождь начался. А она не реагирует. Вздрагивает только изредка. Это до меня потом дошло, что плачет. Снял косуху, укутал, к себе прижал. Мы с ней так совсем до темноты просидели. Потом она говорит: «Даже сдохнуть как полагается не сумела. Вы идите, может, всe же получится?», и улыбается криво так. Я ей вместо этого к себе предложил переехать. Типа наставник и опекун. Не спрашивай, — наeмник поднял ладонь, — сам не знаю зачем. Но веришь, не жалею нисколько.
Нашли ей мальчишескую одежду, обувь. Пока в поезде ехали, она уснула. Даже пока я её с вокзала нёс, не проснулась. Обработал ей ноги, запястья перевязал. Там много детей битых было. Хотел синяк обработать, потряс за плечо, чтоб проснулась, а она завопила и в обморок.
Я перепугался, вызвал докторшу, что тебя обычно латает. Пока ждал, эта красотка в себя пришла. Спрашиваю, что с ней, а она мне шепчет вымученно так, что всe нормально и вообще само пройдeт. Я в ответ что-то пошутил, думал, хоть улыбнется, расслабится, а там и смогу выяснить, чего ей так неможется. Угу, хрен там плавал! Смотрит на меня глазами своими невозможными и молчит. Решил по голове погладить, а руке тепло. У меня и так-то температура выше обычной, я привык, что всe прохладное, а мне тепло! И глазки у неё блестят лихорадочно, да и сама, похоже, на чистом упрямстве только сидит. — Ирий усмехается уголком рта и, вертя в руках пустой бокал, возвращается к рассказу. — В общем, добился я от неё ответа, только когда пообещал, что если не скажет, то сам раздену да погляжу. Она на меня этак зыркнула и говорит, мол, плечо болит, но это не страшно. Нет, то что она рукой старается особо не двигать, я давно заметил, но решил тогда, что просто шибанулась где-то: на перелом непохоже было, максимум на ушиб. Сняли с неё с горем пополам рубашку, а там тихий ужас. На плече, над левой лопаткой, ожог призовых размеров и остатки платья к нему пристали — Ева его, чтоб не отдирать, по контуру только обкорнала. В этот момент как раз твоя Элис и примчалась с чемоданчиком наперевес и первым делом увидела всe это великолепие. Она тогда, кажется, даже Клариссу перематерила! Особенно когда Ева от больницы наотрез отказалась. Еле сидит, бледная до синевы, глаза в кучку, а всe равно брыкается!
— Так что у неё со плечом-то было? — вопросительно мурлыкает Стеллс.
— Клеймо. — Глухо роняет приятель, на мгновение сбросив маску хамоватого раздолбая, но тут же возвращается к легкомысленному тону. — Ладно, Элис ей обезболивающее вколола, температуру сбила слегка и начала ткань отлеплять, а меня за водой послала — сказала, что с ожогами пить побольше надо. Даже капельницу ей вкатила. Смотрю, ожила моя красавица. Давай я её расспрашивать, где такое чудное украшение заимела.
Говорит, что в жертву желтогорлому выворотню хотели принести, которого я там уработал, причём, оцени иронию, папаше моему во славу, чтоб защищал их чудесное заведение.
Нет, я когда еe освобождал-то да выворотня шинковал, идиотом себя чувствовал — рыцарь, блин, недоделанный, а в тот момент так вообще полным кретином себя ощутил!
Элис, с квадратными от такой истории глазами, дочистила рану, и меня зовeт. Я глянул, а там саламандра выжжена. Чeтко так! Видно, что старались, суки, когда наносили. Пятнадцатилетней, блин, девчонке, твою-то мать. Ур-роды!
Повисает неприятная тишина, в которой слышно лишь дыхание Ирия в попытках успокоить ярость. Судя по всё более разгорающимся на висках чешуйкам — безуспешным. Рука сжимает бокал из-под коктейля так, что тот с хрустом разлетается на осколки.
— Ирий… — легонько касается Стеллс разъярeнного друга. — Может, тебе рома заказать?
Но тот лишь отрицательно мотает головой:
— У меня Ева одна дома, дорасскажу и пойду, да и не хочу, чтоб алкоголем пахло. Так вот, пока Ева с помощью Элис влажным полотенцем в ванной обтиралась, я Клариссе позвонил, поделился, так сказать, новыми знаниями. Если первоначально планировали спустить это дело на тормозах, разве что основное начальство во главе с настоятелем оформить, сектантов хреновых, то сейчас Кларисса пообещала всем по клизме со скипидаром вставить.
— Так что там дальше? Заживает хоть?
— Заживает, — кивает Ирий. — Первые пару дней колошматило её, конечно. Жар, нагноение. Элис приходила чистить, но кому это приятно? Показала зато как перевязки делать.
