— Станислав Федотыч!
Не оборачиваясь, Стас понял, что ничего хорошего его не ждёт. Впрочем, в этой колыбели человечества ничего хорошего в принципе произойти не могло. Вспомнить хотя бы эпопею с Котькой и ёлкой.
Но когда он всё же обернулся, то вспомнил ещё и все матерные выражения времён космодесанта.
На пороге пультогостиной стояли Тед и Дэн, а за их спинами мялся Ланс. Станислав нахмурился, и движением руки разогнав парней в стороны, уставился на корабельного котика в упор. У котика на руках тоже имелся котик, точнее кошка с интересными, напоминающими очки узорами вокруг глаз.
— Что. Это. Значит? — разделяя длинными паузами слова, поинтересовался Станислав.
Эффект это произвело, пусть и не тот, на который он надеялся: кошка, явно нервничая, запустила когти поглубже, а Ланс, чуя капитанский гнев, тут же включил «хорошего киборга».
— И где вы её нашли?
— Да нигде, выскочила словно из ниоткуда и Лансу на руки забралась. И слазить не хотела, хотя мы честно пытались. Во! — продемонстрировал Тед исполосованные царапинами руки.
Капитан глянул на кошку с уважением. Кошка на него — с брезгливым интересом, заставив мысленно вздрогнуть.
— Допустим, — глядя на спрыгнувшую-таки с Ланса кошку, а Станислав мог поклясться чем угодно, что это — именно дама, спросил он. — Но почему вы её притащили именно сюда?
— Стасик, это Земля, забыл? — вздохнул давно уже наблюдающий за ними Венька, поставив на стол кружку с чаем. — Тут зверя скорее усыпят и поплачут над ним из любви к животным, нежели реально помогут. Тэд, в медотсек!
— Ну, Вениамин Игнатьич! Оно и так пройдёт! — проныл пилот, но пред суровым ликом капитана покорно отправился залечивать боевые раны и получать профилактический укол в то место, на которое мозгоеды обычно и ищут неприятностей.
— Дэн?
Киборг красноречиво изогнул бровь, намекая, что он тут вообще-то корабельное оборудование и всего лишь подчинялся произволу хозяев. Станислав, естественно, не поверил, а Ланс на всякий случай спрятался за старшего товарища. Молчание затягивалось, изредка прерываясь шипением Тэда из медотсека. Вскоре к нему добавилось и басовитое мурчание. Хвостатая нахалка сидела на стуле капитана и довольно умывалась. На капитанской же тарелке сиротливо лежали куриные косточки, недавно бывшие зажаренным, с хрустящей корочкой, окорочком. Оба киборга поглядели на кошку с таким сочувствием и пониманием, что Станиславу стало даже неловко.
— Алькуявцы! — проворчал Стас, сдаваясь. — Но только под вашу ответственность и только до возвращения из отпуска Полины! — «и Котьки», хотел было добавить он, но вместо этого отчеканил, глянув на неслучившийся обед. — И с вас внеплановое дежурство на кухне.
— Спасибо, Станислав Федотович! — ответил Дэн и за себя, и за Ланса, малозаметно, но облегчeнно улыбаясь.
Гостья вела себя на удивление прилично: прошлась по кораблю, сморщила нос, заглянув в машинное отделение и вновь вернулась в пультогостиную, умостившись на капитанском кресле и блаженно прикрыв глаза.
Когда Станислав по привычке протянул руку, чтобы её погладить, руку оглядели с таким видом, будто размышляли укусить протянутую длань или побрезговать недостойным. Пришлось позорно отступить.
На заискивающее Венькино «кис-кис» нахалка не повела даже ухом, продолжая возлежать с таким величественным видом, будто делала им всем одолжение. Доктор, обиженно глянув на кошку, а потом задумчиво — на Тэда, немедлннно вспомнил о своих персональных обязанностях.
— Тэд, в медотсек!
— Опять? — возмутился пилот.
— В смысле с кошкой, — пояснил Вениамин Игнатьевич.
— Но почему я?!
— Ты уже пострадавший. — не отказал себе ни в машинной логике, ни в чувстве юмора Дэн.
— Может сбежала? — предположил за ужином Вениамин Игнатьевич. — Выглядит ухоженной, да и сканер ничего не показал. Вполне здоровая молодая и активная… особа. — Вздрогнув, закончил он. Кошка с запихиванием в сканер была не согласна категорически, и теперь залитыми коллоидом руками сверкал не только Тэд, но и сам доктор.
— После ужина обойду космодром, — кивнул Дэн, задумчиво макая кусочек котлеты в сгущёнку, — может ошейник с адресником или чип найду.
— А если нет? — нахмурился Станислав.
— Отвезем Полининой маме и обменяем на Полли, — хохотнул Тэд. — Или Вадиму, в качестве невостребованной платы за проезд.
— Теодор! — не выдержал капитан.
— Да я пошутил, ну Станислав Федотыч! — пробасил пилот, виновато съежившись, но капитан ему не поверил, хоть и малодушно подумал, что первое из тэдовых предложений — весьма привлекательно.
Дэнова прогулка результатов не принесла, если не считать странного и уж точно руко- лапо- или щупальцетворного вида палку, от которой, со слов обоих киборгов и Маши, шло необычное излучение, особенно при резких движениях или взмахах ею.
Станислав, покрутив палку в руках, счeл за лучшее оставить её у себя в каюте, бросив на сейф, ибо знал своих мозгоедов и их «пытливый, и похоже один и на всех», — съязвил он мысленно, — ум.
Ночевать у Ланса кошка отказалась наотрез, сидя у запертой двери и с равной периодичностью мяукая на редкость мерзким и пронзительным голосом. Киборгов, умеющих отфильтровывать шум, в команде было всего двое, и потому человечество, победив машинный разум на отдельно взятом корабле, заставило-таки Ланса выпустить пленницу. Оная, выстрелив на эмоциях из каюты и сделав по пультогостиной вираж в лучших традициях пилотирования от Тэда, застыла уже у каюты Станислава.
— Мау! — прозвучало в коридоре таким уверенным и приказным тоном, что Маша на всякий случай дверь разблокировала и та отъехала в сторону, пропуская кошку. Пушистый хвост победно реял как знамя над побеждeнным замком.
— Станислав Федотович, ну и вы прям… Как это? Все кошки ваши! — восхитился, хохотнув, пилот.
— Альфа-самец, — тут же подсказал Ланс и продолжил читая с внутреннего экрана, — в исследованиях социальных животных обозначение особей самого высокого ранга…
Но тут же, запнувшись, замолчал, а потом и вовсе спрятался в каюту под взглядом капитана.
— Стасик, это всего на одну ночь, тем более тебе не привыкать, — попробовал уговорить друга Вениамин. — А утром что-нибудь придумаем.
Станислав обвёл взглядом присутствующих и страдальчески прошипев: «Мозгое-еды!», скрылся в каюте.
Там хвостатая нахалка сосредоточенно гипнотизировала валяющуюся на сейфе палку.
— Твоя что ли, прынцесса мохнатая? — хмыкнул Стас, вытягиваясь на постели и гася свет, а вскоре и засыпая под мирное гудение космодрома и мелькающие в иллюминаторе росчерки взлетающих и садящихся кораблей.
То ли суматошный день с погрузкой-выгрузкой, то ли просто некстати выплывшие воспоминания, но сон ему приснился отвратный, об аварийной посадке на Эррине с еe галюциногенными испарениями, где они тогда чуть не полегли всем взводом, отбиваясь от мороков и раня друг друга. Ощутив сквозь сон прикосновение, он среагировал мгновенно, на рефлексах, подмяв под себя не слишком и сопротивляющееся тело. Тело женское и обнажeнное, как выяснил он, открыв глаза и засомневавшись, а точно ли он проснулся?
Девушка, ничуть не испуганно потянулась, устраиваясь поудобнее, низко мурлыкнула, сверкнув зеленью глаз, и приподнявшись насколько смогла, коснулась губами его шеи, игриво лизнула подбородок, а после дотянулась и до губ, вовлекая в поцелуй.
Подзабытое тепло женского тела, уверенность, что это сон, — ибо кошки в девушек точно не обращаются — сделали своё дело, и он разрешает себе окунуться в эту мягкость рук, рассыпанные по подушке чeрные пряди и низкий голос, то шепчущий, то стонущий что-то на неизвестном языке, длинные пальцы, легко касающиеся его груди, очерчивая старые шрамы.
Космодесант и нежность — вещи с разных полюсов, но ей и не нужна его нежность. Она выгибается и плавится под его руками, всем своим видом демонстрируя что ей нравится так, и так, и ещё и не так, пока не засыпает устало и довольно на его плече. Следом погрузился в сон и он сам.
Стас проснулся от звука отъехавшей и тут же вернувшийся на место двери. Девушка, вертя в руках найденную недавно странную палочку, подошла к нему, наставив на него острый её конец, наклонилась, бормоча на старо-английском что-то про забвение, но он не дал ей договорить, дeрнув на себя и впиваясь поцелуем в мягкие губы.
Смешок, и вновь податливое тело на его кровати, вновь жар губ и рук, единство желаний, смутно знакомые слова, довольное мурлыканье и тихое «Dormio», произнесённое всё тем же низким игривым голосом. Последнее, что он запомнил, вновь засыпая, как незнакомка в его фуражке исчезает прямо посреди его каюты, послав воздушный поцелуй.
Утром, как выяснилось, о кошке, а тем более о девушке, никто, к его удивлению, не помнил, включая Машу. Стаса это заставило сомневаться в собственной нормальности настолько, что сначала он полез в медицинские справочники, а следом, под рюмочку успокоительного пятизвездочного в медотсеке, и к самому Веньке, так невзначай расспрашивая его о причинах галлюцинаций, что друг чуть было не вызвал психбригаду, успокоившись только после откровенного, хоть и без подробностей, рассказа.
— Стасик, — усмехнулся приятель, — Я всe же думаю, что тебе просто приснилось. Ты у нас мужчина видный, не старый, вот и одолевают желания и сны с таким интересным, м-м-м… сюжетом. Может тебе развеяться, а? С Аайдой прогуляться или у Тэда, к примеру, скидочную карту в Матушку Крольчиху взять? Должно помочь, это я тебе как врач говорю!
Станислав возмущённо фыркнул, наливая ещё по рюмочке перед сном, хотя это было слабым утешением, и ушёл к себе, где вновь и вновь прокручивал в памяти события той ночи. Ну не могло это ему привидеться! Ну никак! Хотя что уж теперь гадать, Земля осталась далеко позади, а прекрасная незнакомка — и того дальше, как он подозревал.
Вернувшаяся Котька, обойдя каюту, принюхалась, облила Станислава презрением и гнусаво и прочувствованно взвыла, а после ещё неделю демонстративно, под смех команды, игнорировала капитана, сменив гнев на милость после купленного пакета дорогущего корма и извинений, что выслушала с царственным видом в тишине каюты. Впрочем, о последних никто так и не узнал. И хоть реакция этой собственницы отчасти Станислава и порадовала, но вызвала ещё больше вопросов, на которые, увы, ответа не нашлось. Как не нашлось и канувшей в никуда фуражки.
— Минерва, давно хотел спросить, — выходя из кабинета, задумчиво произнёс директор, — зачем вы столько лет держите на стене эту маггловскую фуражку, да ещё и на самом видном месте?
— Чтобы помнить, что нужно быть очень внимательным, когда трангрессируешь. А ещe, что ошибки могут приносить удовольствие. — Улыбнулась профессор МакГонагалл воистину кошачьей улыбкой.
В далёком-далёком будущем, капитан изредка поглядывал вечерами на Котьку странным и задумчивым взглядом. И мечтательно вздыхал.
Не оборачиваясь, Стас понял, что ничего хорошего его не ждёт. Впрочем, в этой колыбели человечества ничего хорошего в принципе произойти не могло. Вспомнить хотя бы эпопею с Котькой и ёлкой.
Но когда он всё же обернулся, то вспомнил ещё и все матерные выражения времён космодесанта.
На пороге пультогостиной стояли Тед и Дэн, а за их спинами мялся Ланс. Станислав нахмурился, и движением руки разогнав парней в стороны, уставился на корабельного котика в упор. У котика на руках тоже имелся котик, точнее кошка с интересными, напоминающими очки узорами вокруг глаз.
— Что. Это. Значит? — разделяя длинными паузами слова, поинтересовался Станислав.
Эффект это произвело, пусть и не тот, на который он надеялся: кошка, явно нервничая, запустила когти поглубже, а Ланс, чуя капитанский гнев, тут же включил «хорошего киборга».
— И где вы её нашли?
— Да нигде, выскочила словно из ниоткуда и Лансу на руки забралась. И слазить не хотела, хотя мы честно пытались. Во! — продемонстрировал Тед исполосованные царапинами руки.
Капитан глянул на кошку с уважением. Кошка на него — с брезгливым интересом, заставив мысленно вздрогнуть.
— Допустим, — глядя на спрыгнувшую-таки с Ланса кошку, а Станислав мог поклясться чем угодно, что это — именно дама, спросил он. — Но почему вы её притащили именно сюда?
— Стасик, это Земля, забыл? — вздохнул давно уже наблюдающий за ними Венька, поставив на стол кружку с чаем. — Тут зверя скорее усыпят и поплачут над ним из любви к животным, нежели реально помогут. Тэд, в медотсек!
— Ну, Вениамин Игнатьич! Оно и так пройдёт! — проныл пилот, но пред суровым ликом капитана покорно отправился залечивать боевые раны и получать профилактический укол в то место, на которое мозгоеды обычно и ищут неприятностей.
— Дэн?
Киборг красноречиво изогнул бровь, намекая, что он тут вообще-то корабельное оборудование и всего лишь подчинялся произволу хозяев. Станислав, естественно, не поверил, а Ланс на всякий случай спрятался за старшего товарища. Молчание затягивалось, изредка прерываясь шипением Тэда из медотсека. Вскоре к нему добавилось и басовитое мурчание. Хвостатая нахалка сидела на стуле капитана и довольно умывалась. На капитанской же тарелке сиротливо лежали куриные косточки, недавно бывшие зажаренным, с хрустящей корочкой, окорочком. Оба киборга поглядели на кошку с таким сочувствием и пониманием, что Станиславу стало даже неловко.
— Алькуявцы! — проворчал Стас, сдаваясь. — Но только под вашу ответственность и только до возвращения из отпуска Полины! — «и Котьки», хотел было добавить он, но вместо этого отчеканил, глянув на неслучившийся обед. — И с вас внеплановое дежурство на кухне.
— Спасибо, Станислав Федотович! — ответил Дэн и за себя, и за Ланса, малозаметно, но облегчeнно улыбаясь.
Гостья вела себя на удивление прилично: прошлась по кораблю, сморщила нос, заглянув в машинное отделение и вновь вернулась в пультогостиную, умостившись на капитанском кресле и блаженно прикрыв глаза.
Когда Станислав по привычке протянул руку, чтобы её погладить, руку оглядели с таким видом, будто размышляли укусить протянутую длань или побрезговать недостойным. Пришлось позорно отступить.
На заискивающее Венькино «кис-кис» нахалка не повела даже ухом, продолжая возлежать с таким величественным видом, будто делала им всем одолжение. Доктор, обиженно глянув на кошку, а потом задумчиво — на Тэда, немедлннно вспомнил о своих персональных обязанностях.
— Тэд, в медотсек!
— Опять? — возмутился пилот.
— В смысле с кошкой, — пояснил Вениамин Игнатьевич.
— Но почему я?!
— Ты уже пострадавший. — не отказал себе ни в машинной логике, ни в чувстве юмора Дэн.
— Может сбежала? — предположил за ужином Вениамин Игнатьевич. — Выглядит ухоженной, да и сканер ничего не показал. Вполне здоровая молодая и активная… особа. — Вздрогнув, закончил он. Кошка с запихиванием в сканер была не согласна категорически, и теперь залитыми коллоидом руками сверкал не только Тэд, но и сам доктор.
— После ужина обойду космодром, — кивнул Дэн, задумчиво макая кусочек котлеты в сгущёнку, — может ошейник с адресником или чип найду.
— А если нет? — нахмурился Станислав.
— Отвезем Полининой маме и обменяем на Полли, — хохотнул Тэд. — Или Вадиму, в качестве невостребованной платы за проезд.
— Теодор! — не выдержал капитан.
— Да я пошутил, ну Станислав Федотыч! — пробасил пилот, виновато съежившись, но капитан ему не поверил, хоть и малодушно подумал, что первое из тэдовых предложений — весьма привлекательно.
Дэнова прогулка результатов не принесла, если не считать странного и уж точно руко- лапо- или щупальцетворного вида палку, от которой, со слов обоих киборгов и Маши, шло необычное излучение, особенно при резких движениях или взмахах ею.
Станислав, покрутив палку в руках, счeл за лучшее оставить её у себя в каюте, бросив на сейф, ибо знал своих мозгоедов и их «пытливый, и похоже один и на всех», — съязвил он мысленно, — ум.
Ночевать у Ланса кошка отказалась наотрез, сидя у запертой двери и с равной периодичностью мяукая на редкость мерзким и пронзительным голосом. Киборгов, умеющих отфильтровывать шум, в команде было всего двое, и потому человечество, победив машинный разум на отдельно взятом корабле, заставило-таки Ланса выпустить пленницу. Оная, выстрелив на эмоциях из каюты и сделав по пультогостиной вираж в лучших традициях пилотирования от Тэда, застыла уже у каюты Станислава.
— Мау! — прозвучало в коридоре таким уверенным и приказным тоном, что Маша на всякий случай дверь разблокировала и та отъехала в сторону, пропуская кошку. Пушистый хвост победно реял как знамя над побеждeнным замком.
— Станислав Федотович, ну и вы прям… Как это? Все кошки ваши! — восхитился, хохотнув, пилот.
— Альфа-самец, — тут же подсказал Ланс и продолжил читая с внутреннего экрана, — в исследованиях социальных животных обозначение особей самого высокого ранга…
Но тут же, запнувшись, замолчал, а потом и вовсе спрятался в каюту под взглядом капитана.
— Стасик, это всего на одну ночь, тем более тебе не привыкать, — попробовал уговорить друга Вениамин. — А утром что-нибудь придумаем.
Станислав обвёл взглядом присутствующих и страдальчески прошипев: «Мозгое-еды!», скрылся в каюте.
Там хвостатая нахалка сосредоточенно гипнотизировала валяющуюся на сейфе палку.
— Твоя что ли, прынцесса мохнатая? — хмыкнул Стас, вытягиваясь на постели и гася свет, а вскоре и засыпая под мирное гудение космодрома и мелькающие в иллюминаторе росчерки взлетающих и садящихся кораблей.
То ли суматошный день с погрузкой-выгрузкой, то ли просто некстати выплывшие воспоминания, но сон ему приснился отвратный, об аварийной посадке на Эррине с еe галюциногенными испарениями, где они тогда чуть не полегли всем взводом, отбиваясь от мороков и раня друг друга. Ощутив сквозь сон прикосновение, он среагировал мгновенно, на рефлексах, подмяв под себя не слишком и сопротивляющееся тело. Тело женское и обнажeнное, как выяснил он, открыв глаза и засомневавшись, а точно ли он проснулся?
Девушка, ничуть не испуганно потянулась, устраиваясь поудобнее, низко мурлыкнула, сверкнув зеленью глаз, и приподнявшись насколько смогла, коснулась губами его шеи, игриво лизнула подбородок, а после дотянулась и до губ, вовлекая в поцелуй.
Подзабытое тепло женского тела, уверенность, что это сон, — ибо кошки в девушек точно не обращаются — сделали своё дело, и он разрешает себе окунуться в эту мягкость рук, рассыпанные по подушке чeрные пряди и низкий голос, то шепчущий, то стонущий что-то на неизвестном языке, длинные пальцы, легко касающиеся его груди, очерчивая старые шрамы.
Космодесант и нежность — вещи с разных полюсов, но ей и не нужна его нежность. Она выгибается и плавится под его руками, всем своим видом демонстрируя что ей нравится так, и так, и ещё и не так, пока не засыпает устало и довольно на его плече. Следом погрузился в сон и он сам.
Стас проснулся от звука отъехавшей и тут же вернувшийся на место двери. Девушка, вертя в руках найденную недавно странную палочку, подошла к нему, наставив на него острый её конец, наклонилась, бормоча на старо-английском что-то про забвение, но он не дал ей договорить, дeрнув на себя и впиваясь поцелуем в мягкие губы.
Смешок, и вновь податливое тело на его кровати, вновь жар губ и рук, единство желаний, смутно знакомые слова, довольное мурлыканье и тихое «Dormio», произнесённое всё тем же низким игривым голосом. Последнее, что он запомнил, вновь засыпая, как незнакомка в его фуражке исчезает прямо посреди его каюты, послав воздушный поцелуй.
Утром, как выяснилось, о кошке, а тем более о девушке, никто, к его удивлению, не помнил, включая Машу. Стаса это заставило сомневаться в собственной нормальности настолько, что сначала он полез в медицинские справочники, а следом, под рюмочку успокоительного пятизвездочного в медотсеке, и к самому Веньке, так невзначай расспрашивая его о причинах галлюцинаций, что друг чуть было не вызвал психбригаду, успокоившись только после откровенного, хоть и без подробностей, рассказа.
— Стасик, — усмехнулся приятель, — Я всe же думаю, что тебе просто приснилось. Ты у нас мужчина видный, не старый, вот и одолевают желания и сны с таким интересным, м-м-м… сюжетом. Может тебе развеяться, а? С Аайдой прогуляться или у Тэда, к примеру, скидочную карту в Матушку Крольчиху взять? Должно помочь, это я тебе как врач говорю!
Станислав возмущённо фыркнул, наливая ещё по рюмочке перед сном, хотя это было слабым утешением, и ушёл к себе, где вновь и вновь прокручивал в памяти события той ночи. Ну не могло это ему привидеться! Ну никак! Хотя что уж теперь гадать, Земля осталась далеко позади, а прекрасная незнакомка — и того дальше, как он подозревал.
Вернувшаяся Котька, обойдя каюту, принюхалась, облила Станислава презрением и гнусаво и прочувствованно взвыла, а после ещё неделю демонстративно, под смех команды, игнорировала капитана, сменив гнев на милость после купленного пакета дорогущего корма и извинений, что выслушала с царственным видом в тишине каюты. Впрочем, о последних никто так и не узнал. И хоть реакция этой собственницы отчасти Станислава и порадовала, но вызвала ещё больше вопросов, на которые, увы, ответа не нашлось. Как не нашлось и канувшей в никуда фуражки.
— Минерва, давно хотел спросить, — выходя из кабинета, задумчиво произнёс директор, — зачем вы столько лет держите на стене эту маггловскую фуражку, да ещё и на самом видном месте?
— Чтобы помнить, что нужно быть очень внимательным, когда трангрессируешь. А ещe, что ошибки могут приносить удовольствие. — Улыбнулась профессор МакГонагалл воистину кошачьей улыбкой.
В далёком-далёком будущем, капитан изредка поглядывал вечерами на Котьку странным и задумчивым взглядом. И мечтательно вздыхал.
