И хоть Ева не могла знать, что Ярослав останется в живых, но зато теперь она знала, что он сможет жить как обычный человек, хотя и женатый на богине смерти. Он будет пытаться вернуть любимую, страшась при этом сильно влюблённой в него Марены. А она будет стараться быть всё ближе к возлюбленному, её сердце постепенно будет смягчаться, и вот тогда Марена и узнает одну страшную тайну. Тяжело будет богине смерти, тяжело будет Ярославу, когда он будет страдать от разбитого сердца и холода (в прямом смысле) Марены и жара её сердца.
Однажды Ярослав просто придёт и попросит разрешения уйти ему вслед за любимой, вот тогда Марена и отпустит его, сильно опечаленная и своей тайной…
Скатилась слеза из глаза Евы. Она всегда была предсказательницей, но нередко ей хотелось бы не знать судьбы людей, чтобы потом не печалиться о них!
Возможно, именно этим объяснялась её двойственная суть.
Ярослав проснулся на кровати, в красивой и богато обставленной комнате. Понятно было, кому она принадлежала. Рядом стояла Марена.
— О, вот ты и очнулся! Отлично!
— Что… что было на свадьбе?..
Ярослав плохо понимал, что с ним произошло, но очень хотел бы знать. И ответы дать могла только — даже представить себе страшно! — его жена.
— Ты потерял сознание, — тон обычно весёлой Марены стал серьёзным и даже, как показалось Ярославу, печальным. — Как я и говорила, я богиня-зима, и тебе не совсем приятно будет потом со мной находится. Ты не погибнешь, потому что я не заберу твою душу, но тебе будет очень плохо и холодно.
— Но как же… когда пришла ко мне в дом?.. Ты же голову положила мне на плечо, и…
— Это не сразу появляется, только при длительном общении. И знаешь… мне даже жаль тебя. Моя шутка, похоже, не сделает тебя счастливым, только обречёт на вечные страдания. Я даже не представляю, как… А нет, представляю! Развод! Разведись со мной, Ярослав, муж мой!
Свою реакцию Ярослав мог описать только одним жестом — рука-лицо.
— Ну а что? Ты исполнил своё обещание, женился на мне. Теперь мы можем разойтись в разные стороны, как будто бы ничего и не происходило, и…
— Я не могу так поступить со своей женой. Просто в один момент оставить её, сразу после свадьбы.
— О! А ты парень всё же с принципами. Это хорошо! Ладно, а давай пари? Ты живёшь со мной два года, и… А что ты будешь делать? Будешь терпеть мой прекрасный и изумительный характер? О, придумала, я тебя на Еву буду натравлять! Будешь узнавать у неё тайны жизни и судьбы других людей, за каждую одну такую тайну я буду тебе вычёркивать один день брака со мной. А ещё меня веселить, а то я дама одинокая, не с кем на ярмарку сходить, а так хоть компания будет. И на праздниках со мной будешь, у меня куча разных платьев, а ещё…
Марена всё болтала и болтала, а Ярослав слушал, искренне удивляясь сейчас, как она может быть богиней смерти. Хотя, может, это просто маска, и истинный характер Марены проявится позднее?
А потом Ярослав неожиданно вспомнил о мелькнувшем видении. Правда ли, что он в какой-то момент обнимал Еву? Но как? Как это возможно? Хотя и вполне логично живому человеку обнимать богиню жизни.
Марена в конечном итоге заметила задумчивость мужа и спросила:
— Что-то не так?
Ярослав отрицательно мотнул головой. Говорить о своём видении ему сейчас не хотелось.
Марена радостно улыбнулась и продолжила перечислять те места, которые хотела нынче посетить вместе с мужем.
Дня через три Ярослав смог вернуться в родимый дом и повидать Марфу. Она совсем не изменилась, и неожиданно сердце парня наполнилось нежностью, не чуждой и ранее, но сейчас особенно.
— Мама! — окликнул Ярослав и обнял её.
Возможно, он только сейчас окончательно смог осознать, что жив и вернулся домой. Марфа улыбнулась и тоже обняла своего сына. Единственного ребёнка, которому желала только счастья.
— Как твоя жизнь? — спросила Марфа. — Как у тебя с… женой?
Имя Марены Марфа вовсе хотела не произносить вслух — жену сына она считала легкомысленной и невоспитанной девушкой, которая явно ради забавы женила на себе Ярослава, лишив его тем самым заслуженного счастья с любимой и любящей его хорошей девушкой. Но что уж теперь говорить — Марена, а не Люда стала женой, поэтому, пусть и невольно, но приходится принять невестку в свою семью.
— Хорошо. Она меня не обижает, даже…
Ярослав прикусил язык. Он чуть не проболтался о возможном разводе с Мареной! А вот этого Ярослав от матери решил утаить. Он просто знал, что Марфа не поймёт.
— Я рада, что у тебя всё хорошо.
Большего Марфа не смогла сказать — посчитала излишним, да и решила, что не к чему сейчас бесполезные споры. Всё равно ничего не исправишь.
Марена веселилась и кружилась на ярмарке. Ярослав всё больше и больше удивлялся её поведению.
— Почему ты богиня смерти, а не жизни? — наконец спросил он Марену.
Та пожала плечами.
— Понятия не имею. Просто я богиня смерти. Я забираю души, но ни капли об этом не жалею. Не уставшая я от своих обязанностей богиня смерти. О, карусель! Пойдём, прокатимся!
Ярослав только головой покачал, но пойти против воли Марены он не мог. А она была так счастлива.
«Как ребёнок», — подумал он, смотря издали за женой.
Пойти с ней на карусель он отказался, сославшись на то, что слишком взрослый человек, чтобы заниматься такими делами. Марена показала ему язык и убежала.
«Люда никогда так себя не вела», — подумал Ярослав.
По любимой он тосковал и в будущем всё же рассчитывал быть с ней рядом. Слова Марены ободряли его и позволяли надеяться на лучшее.
— О! — воскликнула в скором времени уже откатавшаяся на карусели Марена. — А что там, выступление? Пошли?!
— Пошли.
— Мне понравилось, я была безмерно счастлива! — весело говорила Марена, когда она и Ярослав шли домой.
— Я тоже. Я никогда не думал, что буду гулять по ярмарке с богиней смерти, и она будет вести себя как ребёнок.
— Ну… Я сама от себя такого не ожидала. Обычно я очень серьёзная богиня смерти.
Марена засмеялась, а Ярослав неожиданно подумал, что ему нравится такой искренний смех. Немало его знакомых девушек, вырастая, начинали вести себя манерно и неестественно. Люда в своё время тоже покорила Ярослава своей неподдельностью.
— Да… Я даже не знаю, что и сказать… Пожалуй, спишу тебе пару дней брака со мной за это замечательное время.
— Спасибо.
Марена неуверенно улыбнулась. Впервые она испытывала такие чувства рядом с человеком. В порыве эмоций богиня даже взяла Ярослава за руку.
Весь этот день Марена не касалась его, даже случайно, боясь заморозить его и заставить тем самым страдать. А вот теперь коснулась.
Вначале Ярослав испытывал холод, несильный, но ощутимый, который затем стал сменяться невероятным теплом. А идущая рядом с ним богиня — сиять.
— Ты…
Вопрос так и остался непроизнесённым. Вместо Марены с Ярославом теперь стояла, пускай и женщина с теми же каштановыми волосами, той же фигурой и чертами лица Марены, но всё же не та женщина. Голубые глаза стали зелёными, да и платье изменилось, тоже стало зелёным, а на голове был венок из растений. Ева, богиня жизни.
— Но как?..
Ева ничего не ответила, лишь приложила палец к губам Ярослава и улыбнулась.
— Молчать?
Ева утвердительно кивнула.
— Почему?
Ева ничего не ответила, лишь продолжала также молча смотреть.
— Я… я… я не буду, но я не понимаю…
Шире улыбнувшись, Ева растаяла, засветилась ярким светом, и на её месте снова оказалась Марена.
— Б-р-р, — произнесла она. — И почему у меня такое чувство, что наша незабываемая богиня жизни здесь была?
— Она была здесь, — ответил Ярослав, не вникая, что он сейчас сказал.
— Да? Вовремя я отлучилась, сбегала кой-куда.
— А?
«Сбегала, но ты же?..» — мысли Ярослава путались, он не мог понять, что происходит. От рассеянности он сказал:
— А… Я… Она была здесь, да, но ни слова мне не сказала…
— Ева нема, — пояснила Марена, — она лишена дара речи. Чем меня ещё больше бесит!
— А как же… можно ли… записать как-то…
— Можно. Но на чём? Еве же не надо ни с кем общаться, поэтому и бумаги у неё нет. Так что мне приходится угадывать, что наша прекрасная богиня жизни может сказать.
— Но почему? Ты же…
Марена повернулась к нему, и на миг Ярославу показалось, что голубые глаза отдали зеленцой, но это ощущение быстро прошло. Ярослав вспомнил, что его просили молчать.
— Неважно.
Марена сочла на этот разговор о нелюбимой Еве закрытым и быстро стала предлагать варианты, куда сходить поженившейся паре в следующий раз. Скорее всего, завтра.
Прошёл месяц после свадьбы Ярослава, и только тогда он смог увидеться с Людой. Милой девушкой Людой, такой искренней, доброй… По крайней мере, не было повода раньше у Ярослава сомневаться в своей бывшей невесте.
— Привет, — робко сказал он ей, преграждая дорогу.
Люда подняла на него высокомерный взгляд.
— Здрав будь, Ярослав.
Трудно было не понять, что девушка обижена.
— Я… — слова, до этого готовые сорваться с губ, теперь неожиданно пропали, — я…
— Я выхожу замуж.
— А…
— Он молод, богат и успешен. Говорит, что любит меня, но я ему не верю. Нас сосватали родители, я сказала им, что выйду за любого теперь и…
Продолжить Люда тоже не смогла и печально посмотрела на Ярослава. Любимого когда-то человека, теперь женатого на другой, и чёрной лентой оплела Люду зависть к сопернице. Раскованной, наглой и очень богатой. Что ж, хотя бы в богатстве теперь есть возможность сравняться с Мареной.
— Мы разведёмся! — крикнул Ярослав. — Она обещала меня отпустить!..
— Она никогда тебя не отпустит. Я знаю таких девушек. Они никогда не отпускают то, что им принадлежит.
— Но…
— Поздно! Ты сделал свой выбор, променял меня на неё. Я — тоже. Нам не о чем говорить, Ярослав. Я хочу быть единственной, а не второй.
«Я тоже, тоже хочу стать для тебя единственным!» — мысленно кричал Ярослав в спину уходящей Люды.
Всего лишь мысленно, потому что не мог он больше удерживать любимую. Родную Люду теперь ставшую чужой. Невестой другого.
— Нет! Я не могу! Не могу!
Ева печально смотрела на бредящего Ярослава. После встречи с Людой он вернулся к Марене и сильно сжал её в своих объятиях, хотел замёрзнуть. А богиня гладила его по плечу, чувствуя, как в её сердце поселяется тепло, и впервые не знала, что ей делать, жалея, что рядом нет ненавистной Евы и её предсказаний.
А Ева исцеляла, вдыхала жизнь, позволяя Ярославу забыться, хотя бы на несколько часов.
— Всё же она вышла замуж.
Прошло уже несколько месяцев со свадьбы Люды. Ярослав говорит спокойно, сидя на красивом резном стуле в комнате Марены. Как рвался он из этого брака, хотел поскорее быть с любимой, постоянно водил Марену на ярмарки, смог наладить общение с молчаливой Евой, а в итоге — Ярославу стало всё равно.
Чувства к Люде прошли, молодому человеку она неожиданно открылась с другой стороны, и эта сторона настолько не понравилась Ярославу, что чувства стали постепенно угасать. Да и смотря на искреннее счастье Люды с другим, Ярослав всё более понимал, что он этой девушке сейчас не нужен.
И сейчас Ярослав спокойно мог говорить о своей прошедшей любви. Марена была хорошим слушателем.
— Я хотел её увидеть, и я смог её увидеть. Сейчас Люда счастлива, ждёт ребенка, и мне нет смысла грустить о ней.
— Счастливый ты человек! Тебе не о ком грустить, а у меня есть вечная врагиня…
— Кстати, а почему ты с ней враждуешь?
Ярослав давно хотел задать этот вопрос, потому что не понимал: Ева казалась ему приятной и доброй богиней, без того высокомерия, которого Ярослав ожидал и всегда недолюбливал в девушках. А с учётом того, что Марена была всё же Евой, то не понимал всё больше. Да и Ева никогда не намекала, что как-то негативно относится к своей второй половине.
— Скучно с ней. Молчит постоянно, ничего не говорит, лишь смотрит на тебя сочувствующим всё понимающим взглядом. Она знает будущее, но ничего никогда не делает, чтобы изменить его; она дарит людям шансы, зная, что они всё равно будут несчастными, и… Да и вообще она меня бесит! Слишком правильная, всеми любимая, и!.. И всё, короче! Бесит! Всем своим существом.
— Мне трудно это понять, — честно признался Ярослав.
Марена горько усмехнулась.
— Меня многим, я смотрю, трудно понять, а мне этого иногда так хочется.
— Я постараюсь тебя понять.
Ярослав это сказал в каком-то порыве невероятной жалости, охватившей его вдруг к Марене. Она улыбнулась и подошла к нему.
— Спасибо.
Ярослав замер. Марена искренне и солнечно ему улыбалась, не обычной своей насмешливой улыбкой. Он слишком хорошо знал, что значит и эта улыбка, и этот восторженный взгляд, Ярослав не впервые видел влюблённую в него девушку.
— Я…
Ладонь Марены осторожно легла на его щёку. Небольшой холодок прошёлся по Ярославу, затем это ощущение постепенно сменилось приятным теплом. Губы Марены приоткрылись, она неуверенно потянулась к парню, который не стал её отвергать, просто принял в объятия.
И во время поцелуя чувствовал только приятное тепло. Ева (теперь это была она) отстранилась первой, с добротой и жалостью смотря на Ярослава. Он не знал, что хотела сказать эта немая богиня, ведающая судьбы людей, но в тот момент не мог не улыбнуться, не приободрить Еву и не сказать ей тем самым, что всё закончится хорошо, волноваться не о чем.
«Наверное, именно поэтому Ева превращается и в Марену, она хочет изменить то, что предрешено», — подумал тогда Ярослав.
А Ева, смотря на него, чувствовала радость и осознавала, что тоже влюбилась.
Хоть в любви богиня жизни и богиня смерти оказались похожими. Одно чувство на двоих.
Месяцы сменялись, закончилась война, с которой всё началось, а после менялись времена года, события в деревне Ярослава. Менялись и его чувства. Он понимал, что всё больше и больше узнаёт и восхищается Мареной-Евой и тем сильнее начинает влюбляться в богиню.
— Почему ты не скажешь ей, что она — это ты? — спросил Ярослав у Евы.
Они были в подземелье, парень хотел сводить богиню жизни на ярмарку, но это не понравилось Марене.
— Поверь, Еве там будет скучно, она не такая весёлая, как я, — пояснила с усмешкой она.
Ревность.
— Я просто подумал, что должен с ней общаться, и…
— И поскорее освободиться от меня, я помню.
Губы богини улыбались, а в глазах печать. Вот тогда Ярослав и решил признаться, успокоить.
— Послушай, Марена, ты…
Но она уже засветилась, вновь ставь Евой, и таким грустным взглядом посмотрела на парня, что мысли о ярмарке сами собой улетучились из его головы.
Вот Ярослав и захотел узнать о причинах тайны.
Ева написала «Марена будет страдать».
— Почему?
«Она недолюбливает меня и постоянно хочет хоть чем-нибудь задеть. Мысль, что она соревнуется с собой, разобьёт ей сердце. Она никогда не сможет с этим смириться».
— И всё же я думаю, что надо ей рассказать, что она — это ты, и…
В этот момент Ева засветилась, и на её месте снова оказалась Марена. В её голубых глазах было потрясение. Никогда Ярослав не видел богиню такой.
— Она… это я? Вот это скучное и снисходительно улыбающееся — я?! Я?! Я!
— Марена!
Она засмеялась. Ненормально, совсем не так, как смеётся обычно.
— Скорее уж Ева. Мне, наверное, следует называться так. Хотя можно и на Марене остановиться. Как же… Как же я так могла?!
Марена вдруг закружилась и вылетела из своих владений. Ошеломлённый Ярослав бросился за ней вдогонку, вот только как найти ту, что умеет перемещаться подобно ветру?
Однажды Ярослав просто придёт и попросит разрешения уйти ему вслед за любимой, вот тогда Марена и отпустит его, сильно опечаленная и своей тайной…
Скатилась слеза из глаза Евы. Она всегда была предсказательницей, но нередко ей хотелось бы не знать судьбы людей, чтобы потом не печалиться о них!
Возможно, именно этим объяснялась её двойственная суть.
***
Ярослав проснулся на кровати, в красивой и богато обставленной комнате. Понятно было, кому она принадлежала. Рядом стояла Марена.
— О, вот ты и очнулся! Отлично!
— Что… что было на свадьбе?..
Ярослав плохо понимал, что с ним произошло, но очень хотел бы знать. И ответы дать могла только — даже представить себе страшно! — его жена.
— Ты потерял сознание, — тон обычно весёлой Марены стал серьёзным и даже, как показалось Ярославу, печальным. — Как я и говорила, я богиня-зима, и тебе не совсем приятно будет потом со мной находится. Ты не погибнешь, потому что я не заберу твою душу, но тебе будет очень плохо и холодно.
— Но как же… когда пришла ко мне в дом?.. Ты же голову положила мне на плечо, и…
— Это не сразу появляется, только при длительном общении. И знаешь… мне даже жаль тебя. Моя шутка, похоже, не сделает тебя счастливым, только обречёт на вечные страдания. Я даже не представляю, как… А нет, представляю! Развод! Разведись со мной, Ярослав, муж мой!
Свою реакцию Ярослав мог описать только одним жестом — рука-лицо.
— Ну а что? Ты исполнил своё обещание, женился на мне. Теперь мы можем разойтись в разные стороны, как будто бы ничего и не происходило, и…
— Я не могу так поступить со своей женой. Просто в один момент оставить её, сразу после свадьбы.
— О! А ты парень всё же с принципами. Это хорошо! Ладно, а давай пари? Ты живёшь со мной два года, и… А что ты будешь делать? Будешь терпеть мой прекрасный и изумительный характер? О, придумала, я тебя на Еву буду натравлять! Будешь узнавать у неё тайны жизни и судьбы других людей, за каждую одну такую тайну я буду тебе вычёркивать один день брака со мной. А ещё меня веселить, а то я дама одинокая, не с кем на ярмарку сходить, а так хоть компания будет. И на праздниках со мной будешь, у меня куча разных платьев, а ещё…
Марена всё болтала и болтала, а Ярослав слушал, искренне удивляясь сейчас, как она может быть богиней смерти. Хотя, может, это просто маска, и истинный характер Марены проявится позднее?
А потом Ярослав неожиданно вспомнил о мелькнувшем видении. Правда ли, что он в какой-то момент обнимал Еву? Но как? Как это возможно? Хотя и вполне логично живому человеку обнимать богиню жизни.
Марена в конечном итоге заметила задумчивость мужа и спросила:
— Что-то не так?
Ярослав отрицательно мотнул головой. Говорить о своём видении ему сейчас не хотелось.
Марена радостно улыбнулась и продолжила перечислять те места, которые хотела нынче посетить вместе с мужем.
***
Дня через три Ярослав смог вернуться в родимый дом и повидать Марфу. Она совсем не изменилась, и неожиданно сердце парня наполнилось нежностью, не чуждой и ранее, но сейчас особенно.
— Мама! — окликнул Ярослав и обнял её.
Возможно, он только сейчас окончательно смог осознать, что жив и вернулся домой. Марфа улыбнулась и тоже обняла своего сына. Единственного ребёнка, которому желала только счастья.
— Как твоя жизнь? — спросила Марфа. — Как у тебя с… женой?
Имя Марены Марфа вовсе хотела не произносить вслух — жену сына она считала легкомысленной и невоспитанной девушкой, которая явно ради забавы женила на себе Ярослава, лишив его тем самым заслуженного счастья с любимой и любящей его хорошей девушкой. Но что уж теперь говорить — Марена, а не Люда стала женой, поэтому, пусть и невольно, но приходится принять невестку в свою семью.
— Хорошо. Она меня не обижает, даже…
Ярослав прикусил язык. Он чуть не проболтался о возможном разводе с Мареной! А вот этого Ярослав от матери решил утаить. Он просто знал, что Марфа не поймёт.
— Я рада, что у тебя всё хорошо.
Большего Марфа не смогла сказать — посчитала излишним, да и решила, что не к чему сейчас бесполезные споры. Всё равно ничего не исправишь.
***
Марена веселилась и кружилась на ярмарке. Ярослав всё больше и больше удивлялся её поведению.
— Почему ты богиня смерти, а не жизни? — наконец спросил он Марену.
Та пожала плечами.
— Понятия не имею. Просто я богиня смерти. Я забираю души, но ни капли об этом не жалею. Не уставшая я от своих обязанностей богиня смерти. О, карусель! Пойдём, прокатимся!
Ярослав только головой покачал, но пойти против воли Марены он не мог. А она была так счастлива.
«Как ребёнок», — подумал он, смотря издали за женой.
Пойти с ней на карусель он отказался, сославшись на то, что слишком взрослый человек, чтобы заниматься такими делами. Марена показала ему язык и убежала.
«Люда никогда так себя не вела», — подумал Ярослав.
По любимой он тосковал и в будущем всё же рассчитывал быть с ней рядом. Слова Марены ободряли его и позволяли надеяться на лучшее.
— О! — воскликнула в скором времени уже откатавшаяся на карусели Марена. — А что там, выступление? Пошли?!
— Пошли.
***
— Мне понравилось, я была безмерно счастлива! — весело говорила Марена, когда она и Ярослав шли домой.
— Я тоже. Я никогда не думал, что буду гулять по ярмарке с богиней смерти, и она будет вести себя как ребёнок.
— Ну… Я сама от себя такого не ожидала. Обычно я очень серьёзная богиня смерти.
Марена засмеялась, а Ярослав неожиданно подумал, что ему нравится такой искренний смех. Немало его знакомых девушек, вырастая, начинали вести себя манерно и неестественно. Люда в своё время тоже покорила Ярослава своей неподдельностью.
— Да… Я даже не знаю, что и сказать… Пожалуй, спишу тебе пару дней брака со мной за это замечательное время.
— Спасибо.
Марена неуверенно улыбнулась. Впервые она испытывала такие чувства рядом с человеком. В порыве эмоций богиня даже взяла Ярослава за руку.
Весь этот день Марена не касалась его, даже случайно, боясь заморозить его и заставить тем самым страдать. А вот теперь коснулась.
Вначале Ярослав испытывал холод, несильный, но ощутимый, который затем стал сменяться невероятным теплом. А идущая рядом с ним богиня — сиять.
— Ты…
Вопрос так и остался непроизнесённым. Вместо Марены с Ярославом теперь стояла, пускай и женщина с теми же каштановыми волосами, той же фигурой и чертами лица Марены, но всё же не та женщина. Голубые глаза стали зелёными, да и платье изменилось, тоже стало зелёным, а на голове был венок из растений. Ева, богиня жизни.
— Но как?..
Ева ничего не ответила, лишь приложила палец к губам Ярослава и улыбнулась.
— Молчать?
Ева утвердительно кивнула.
— Почему?
Ева ничего не ответила, лишь продолжала также молча смотреть.
— Я… я… я не буду, но я не понимаю…
Шире улыбнувшись, Ева растаяла, засветилась ярким светом, и на её месте снова оказалась Марена.
— Б-р-р, — произнесла она. — И почему у меня такое чувство, что наша незабываемая богиня жизни здесь была?
— Она была здесь, — ответил Ярослав, не вникая, что он сейчас сказал.
— Да? Вовремя я отлучилась, сбегала кой-куда.
— А?
«Сбегала, но ты же?..» — мысли Ярослава путались, он не мог понять, что происходит. От рассеянности он сказал:
— А… Я… Она была здесь, да, но ни слова мне не сказала…
— Ева нема, — пояснила Марена, — она лишена дара речи. Чем меня ещё больше бесит!
— А как же… можно ли… записать как-то…
— Можно. Но на чём? Еве же не надо ни с кем общаться, поэтому и бумаги у неё нет. Так что мне приходится угадывать, что наша прекрасная богиня жизни может сказать.
— Но почему? Ты же…
Марена повернулась к нему, и на миг Ярославу показалось, что голубые глаза отдали зеленцой, но это ощущение быстро прошло. Ярослав вспомнил, что его просили молчать.
— Неважно.
Марена сочла на этот разговор о нелюбимой Еве закрытым и быстро стала предлагать варианты, куда сходить поженившейся паре в следующий раз. Скорее всего, завтра.
***
Прошёл месяц после свадьбы Ярослава, и только тогда он смог увидеться с Людой. Милой девушкой Людой, такой искренней, доброй… По крайней мере, не было повода раньше у Ярослава сомневаться в своей бывшей невесте.
— Привет, — робко сказал он ей, преграждая дорогу.
Люда подняла на него высокомерный взгляд.
— Здрав будь, Ярослав.
Трудно было не понять, что девушка обижена.
— Я… — слова, до этого готовые сорваться с губ, теперь неожиданно пропали, — я…
— Я выхожу замуж.
— А…
— Он молод, богат и успешен. Говорит, что любит меня, но я ему не верю. Нас сосватали родители, я сказала им, что выйду за любого теперь и…
Продолжить Люда тоже не смогла и печально посмотрела на Ярослава. Любимого когда-то человека, теперь женатого на другой, и чёрной лентой оплела Люду зависть к сопернице. Раскованной, наглой и очень богатой. Что ж, хотя бы в богатстве теперь есть возможность сравняться с Мареной.
— Мы разведёмся! — крикнул Ярослав. — Она обещала меня отпустить!..
— Она никогда тебя не отпустит. Я знаю таких девушек. Они никогда не отпускают то, что им принадлежит.
— Но…
— Поздно! Ты сделал свой выбор, променял меня на неё. Я — тоже. Нам не о чем говорить, Ярослав. Я хочу быть единственной, а не второй.
«Я тоже, тоже хочу стать для тебя единственным!» — мысленно кричал Ярослав в спину уходящей Люды.
Всего лишь мысленно, потому что не мог он больше удерживать любимую. Родную Люду теперь ставшую чужой. Невестой другого.
— Нет! Я не могу! Не могу!
Ева печально смотрела на бредящего Ярослава. После встречи с Людой он вернулся к Марене и сильно сжал её в своих объятиях, хотел замёрзнуть. А богиня гладила его по плечу, чувствуя, как в её сердце поселяется тепло, и впервые не знала, что ей делать, жалея, что рядом нет ненавистной Евы и её предсказаний.
А Ева исцеляла, вдыхала жизнь, позволяя Ярославу забыться, хотя бы на несколько часов.
***
— Всё же она вышла замуж.
Прошло уже несколько месяцев со свадьбы Люды. Ярослав говорит спокойно, сидя на красивом резном стуле в комнате Марены. Как рвался он из этого брака, хотел поскорее быть с любимой, постоянно водил Марену на ярмарки, смог наладить общение с молчаливой Евой, а в итоге — Ярославу стало всё равно.
Чувства к Люде прошли, молодому человеку она неожиданно открылась с другой стороны, и эта сторона настолько не понравилась Ярославу, что чувства стали постепенно угасать. Да и смотря на искреннее счастье Люды с другим, Ярослав всё более понимал, что он этой девушке сейчас не нужен.
И сейчас Ярослав спокойно мог говорить о своей прошедшей любви. Марена была хорошим слушателем.
— Я хотел её увидеть, и я смог её увидеть. Сейчас Люда счастлива, ждёт ребенка, и мне нет смысла грустить о ней.
— Счастливый ты человек! Тебе не о ком грустить, а у меня есть вечная врагиня…
— Кстати, а почему ты с ней враждуешь?
Ярослав давно хотел задать этот вопрос, потому что не понимал: Ева казалась ему приятной и доброй богиней, без того высокомерия, которого Ярослав ожидал и всегда недолюбливал в девушках. А с учётом того, что Марена была всё же Евой, то не понимал всё больше. Да и Ева никогда не намекала, что как-то негативно относится к своей второй половине.
— Скучно с ней. Молчит постоянно, ничего не говорит, лишь смотрит на тебя сочувствующим всё понимающим взглядом. Она знает будущее, но ничего никогда не делает, чтобы изменить его; она дарит людям шансы, зная, что они всё равно будут несчастными, и… Да и вообще она меня бесит! Слишком правильная, всеми любимая, и!.. И всё, короче! Бесит! Всем своим существом.
— Мне трудно это понять, — честно признался Ярослав.
Марена горько усмехнулась.
— Меня многим, я смотрю, трудно понять, а мне этого иногда так хочется.
— Я постараюсь тебя понять.
Ярослав это сказал в каком-то порыве невероятной жалости, охватившей его вдруг к Марене. Она улыбнулась и подошла к нему.
— Спасибо.
Ярослав замер. Марена искренне и солнечно ему улыбалась, не обычной своей насмешливой улыбкой. Он слишком хорошо знал, что значит и эта улыбка, и этот восторженный взгляд, Ярослав не впервые видел влюблённую в него девушку.
— Я…
Ладонь Марены осторожно легла на его щёку. Небольшой холодок прошёлся по Ярославу, затем это ощущение постепенно сменилось приятным теплом. Губы Марены приоткрылись, она неуверенно потянулась к парню, который не стал её отвергать, просто принял в объятия.
И во время поцелуя чувствовал только приятное тепло. Ева (теперь это была она) отстранилась первой, с добротой и жалостью смотря на Ярослава. Он не знал, что хотела сказать эта немая богиня, ведающая судьбы людей, но в тот момент не мог не улыбнуться, не приободрить Еву и не сказать ей тем самым, что всё закончится хорошо, волноваться не о чем.
«Наверное, именно поэтому Ева превращается и в Марену, она хочет изменить то, что предрешено», — подумал тогда Ярослав.
А Ева, смотря на него, чувствовала радость и осознавала, что тоже влюбилась.
Хоть в любви богиня жизни и богиня смерти оказались похожими. Одно чувство на двоих.
***
Месяцы сменялись, закончилась война, с которой всё началось, а после менялись времена года, события в деревне Ярослава. Менялись и его чувства. Он понимал, что всё больше и больше узнаёт и восхищается Мареной-Евой и тем сильнее начинает влюбляться в богиню.
— Почему ты не скажешь ей, что она — это ты? — спросил Ярослав у Евы.
Они были в подземелье, парень хотел сводить богиню жизни на ярмарку, но это не понравилось Марене.
— Поверь, Еве там будет скучно, она не такая весёлая, как я, — пояснила с усмешкой она.
Ревность.
— Я просто подумал, что должен с ней общаться, и…
— И поскорее освободиться от меня, я помню.
Губы богини улыбались, а в глазах печать. Вот тогда Ярослав и решил признаться, успокоить.
— Послушай, Марена, ты…
Но она уже засветилась, вновь ставь Евой, и таким грустным взглядом посмотрела на парня, что мысли о ярмарке сами собой улетучились из его головы.
Вот Ярослав и захотел узнать о причинах тайны.
Ева написала «Марена будет страдать».
— Почему?
«Она недолюбливает меня и постоянно хочет хоть чем-нибудь задеть. Мысль, что она соревнуется с собой, разобьёт ей сердце. Она никогда не сможет с этим смириться».
— И всё же я думаю, что надо ей рассказать, что она — это ты, и…
В этот момент Ева засветилась, и на её месте снова оказалась Марена. В её голубых глазах было потрясение. Никогда Ярослав не видел богиню такой.
— Она… это я? Вот это скучное и снисходительно улыбающееся — я?! Я?! Я!
— Марена!
Она засмеялась. Ненормально, совсем не так, как смеётся обычно.
— Скорее уж Ева. Мне, наверное, следует называться так. Хотя можно и на Марене остановиться. Как же… Как же я так могла?!
Марена вдруг закружилась и вылетела из своих владений. Ошеломлённый Ярослав бросился за ней вдогонку, вот только как найти ту, что умеет перемещаться подобно ветру?
