Несмотря на плохое самочувствие, я тоже была против больницы Можно ли печься о своем здоровье, когда у тебя сын еще младенец и тебе трудно расстаться с ним даже на полчаса .
Врач принял отказ с величайшим спокойствием и невозмутимостью.
- Ну это ваше дело,- сказал он .
Выписал рецепт и удалился, но лекарства, которые принимала по назначению врача за три дня мне нисколько не помогли. Наоборот ,мне становилось все хуже .Меня то знобило и я дрожала от холода, то бросало в жар. Руки и ноги мои опухли и каждое движение приносило нестерпимую боль. Свекру приходилось почти каждый день вызывать ,,скорую,, и врач ,качая головой ,о чем-то говорил с ним на туркменском языке .
Муж, к моей болезни был безучастен ,словно меня вообще не было .Не подходил к моей постели и не спрашивал меня о самочувствии. Уходил утром на работу и возвращался всегда под утро .После долгих лет отсутствия ,он оказался в родном городке ,где было много друзей ,подруг ,с которыми весело проводил свой досуг после службы.
Удивительно , но я совсем не судила и не винила его, считая что не вправе требовать от кого-то заботы, внимания к своей персоне . Нет ,честное слово ,даже не было обиды , уверена ,что он готов мне помочь, но ничего не поделаешь - служба ,он ведь военный человек .
Слышала, как муж с родителями ,собравшись утром у стола под беседкой винограда ,обсуждали мое состояние ,но он почему-то не сообщал о моей болезни командованию ,хотя в отряде были свои врачи и стоило бы ему только сообщить ,меня обязательно бы положили в медчасть с ребенком и я быстро пошла бы на поправку.
К концу второй недели мне стало совсем плохо, лежала в кровати и тоненько скулила. Чувствовала ,что силы покидают меня. В висках стучало ,нестерпимо болела голова от затылка и выше, а за день было по несколько приступов, при которых меня попеременно бросало в жар и в холод. То тело все горело и по жилам разливался огонь, язык распухал во рту и я не могла сглотнуть слюну. А ,то зябла и ледяной холод проникал до самого мозга костей так, что от озноба зуб на зуб не попадал.
Груди мои распирались , а я не могла своими опухшими руками сцедить из них молоко. Превозмогая изо всех сил нестерпимую боль, брала своего малыша и прикладывала к груди, а затем баюкала его, прильнув щекой к его щечке. Вставала ,между приступами и превозмогая боль стирала пеленки своими опухшими руками.
Хотя всегда была вроде в сознание ,но в то же время явственно видела покойную маму ,которая была рядом ,когда я шла куда- то под палящим солнцем ,обжигая ноги о раскаленный писок. То мы с ней вместе поднимались по заснеженным горам ,цепляясь за ледяные скалы.
И вот свекор вызвал в очередной раз врача и тот взглянув на меня ,тут же потребовал везти меня в больницу. Свекор ,как и до этого возражал, ему было жаль свою жену, хотя ей было тогда 58 лет ,она была энергична ,в расцвете лет и с удовольствием нянчила детей своей дочке ,но сейчас, ссылаясь на свое головокружение, она не торопилась мне помочь .
В этот раз , врач уже настоятельно потребовал писать расписку об отказе врачебной помощи ,а я измучанная болезнью , жалобно поглядывала на врача этакой сиротой. Сознавая серьезность своего положения и страшась мысли о смерти ,после которой мой сын останется сиротой, я согласилась ехать в больницу .У меня не было другого выхода. Разве врач стал бы зазря требовать расписку ,если бы все не обстояло так сложно.
Свекровь была единственным человеком, кто мог мне помочь и я обратилась к ней . Мое обращение было горестное, не решающее сойти с моих уст и застревающее в горле, словно комок. Дрожащим от слез голосом, попросила ,чтобы она приносила его ко мне в больницу для кормления. Свекровь, должно быть ,давно уже поняла , что младенец свалится на ее руки ,но не опережала события. Теперь она повернулась к своему мужу и без слов изобразила недовольство.
Свекор шел за мной к выходу и я чувствовала его тяжелый взгляд , он прожигал мне затылок .Уже перед самой калиткой , я обернулась попрощаться и увидела ледяные глаза свекра. Вся сжалась ,ожидая крика свекра ,который у меня всегда вызывал ужас и не успела шагнуть за калитку , как она со стуком закрылась за мной.
Больница была в двух шагах, как и все остальное в этом маленьком ,как пяточек ,городке. Был конец рабочего дня и в больнице уже не было врачей ,они ушли домой ,отложив мое лечение до утра. А пока, меня поместили в инфекционное отделение по подозрению на тиф, хотя я была абсолютно уверена ,что у меня что-то простудное.
Палата была не тесная , но с маленьким оконцем и там была еще одна пожилая женщина, на голове которой высился туркменский тюрбан. Ее смуглая кожа сильно отдавала желтизной ,на нее было страшно смотреть - желтая кожа, еще более желтые глаза. К тому же у женщины был страшный понос, она почти не слизала с горшка ,который стоял у ее кровати , а его зеленовато-желтое содержимое издавало жуткую вонь.
Наши кровати стояли почти впритык и хоть окно было распахнуто настежь ,воздух не проветривался .К ночи начала очень нервничать ,мне почему-то не принесли сына на последнее кормление, как я просила свекровь. Он был еще слишком мал для коровьего молока и я стала умалять медсестру ,что бы она сходила к нам домой и узнала в чем дело.
Та долго не соглашалась ,но мои слезы тронули ее. Вопреки всем врачебным предписаниям повела меня и я, опершись на руку медсестры ,тяжело дыша, с трудом передвигая свои раздувшиеся ноги медленно преодолела небольшое расстояние до дома.
Долго стучалась в калитку ,прежде чем в дверях появился свекор, а потом свекровь. Разглядев ,кто к ним пожаловал среди ночи , они рассердились и были очень недовольны .Муж даже не появился и до сих пор не знаю, был ли он вообще дома в ту ночь. От недомогания, не могла вымолвить ни слова. Медсестра стала с ними разговаривать и они сказали ,что моего малыша уже накормили кашкой на коровьем молоке и сейчас он крепко спит.
Утром у врачей по поводу меня был консилиум ,где выяснилось ,что я жена пограничника и чтобы не брать летальный случай на себя, из больнице срочно позвонили в отряд и затребовали моей госпитализации . В тот же день меня положили распластанную на носилки и отвезли в Ашхабадский госпиталь на маленьком военном самолете. Муж не провожал меня ,хотя ждала его и вот тогда промелькнуло во мне нехорошая догадка ,что моя смерть для мужа более желаннее ,чем мое выздоровление. Но в тот же миг неизвестно откуда радостное чувство от скорой встречи с родными , прогнало прочь нехорошую догадку.
Реально эта догадка вновь возникла у меня лет через семь ,когда получила письмо от его очередной любовницы. Оказывается ,по рассказам мужа , я все же умерла в этот раз, но потом воскресла и муж женился второй раз на мне и я стала своему старшему сыну мачехой ,которая потом родила себе сына и ,якобы, стала издевается над пасынком.
Боже ,какую душераздирающую себе судьбу сочинял мой муж для своих любовниц , в момент страстной любви к ним, чтобы оправдать себя в их глазах. Меня даже слеза прошибла от жалости ,когда я читала это письмо....... Жалко стала всех - себя , мужа ,сына . Но и эта догадка мне не доставила особых переживаний. Пришла и ушла ,а я продолжала свято верить ,что муж не злодей и просто, как враль Мюнхгаузен , для красного словца придумал этот рассказ .
В госпитале сразу определили диагноз моей болезни- ревматическая атака, вызванная обширной ангиной и стали лечить . В Ашхабаде жили все мои родные- папа, сестры, брат. Они окружили меня заботой, особенно моя старшая сестра . Всегда с благодарностью вспоминаю, как рыдая по поводу моей ,,отходной,, , бедняга сестра кормила меня с ложечки своим обедом, обтирала мое тело влажной тряпочкой и меняла на мне белье после очередного жара. Она каждый день после работы спешила ко мне, в госпиталь на другой конец города, хотя у нее была своя семья и маленький сынишка.
Тем временем и сын мой тоже боролся за свою жизнь ,но я не знала об этом, а то бы поднялась со смертного ложа и побежала бы к нему. Свекровь мне потом рассказывала, что она пережила. У ребенка открылся понос с рвотой после той кашки и она не отходила от него ни день ,ни ночь, буквально вытаскивая внука с того света. За что я была ей безмерно благодарна .
В госпитале я видела много искалеченных на службе солдат. Тогда вот и поняла ,как тяжела и опасна военная служба ,даже без войны и для солдат , и для офицеров, которые были в ответе за первых. Это отложило на меня отпечаток на всю жизнь и поэтому я ни разу, за сорок лет не проявила недовольство , из –за того , что ни в выходные ,ни в праздники мужа не было дома. Чувствовала свою огромную ответственность перед матерями ,которые проводили своих сыновей служить и тоскуя ,ждали их домой живыми и здоровыми
И когда я болела , то в первую очередь думала о своем маленьком сыночке ,зная , каково жить без мамы и просила сестер позаботиться о нем, если я умру. Беспокоилась о своих родных - им трудно было бы пережить мою смерть . Просила у них прощение, если невзначай обидела их когда и что не уберегла себя.
Но в этот раз родные вытащили меня с того света ,проявили такую заботу, что мне стыдно было бы умереть. Особенна старшая сестра мужа ,хирург по специальности, проявила огромную заботу обо мне и забрала меня к себе в центральную республиканскую больницу. Делала все возможное и окончательно поставила меня на ноги. Во время обхода она заходила в нашу палату и я видела ,как моя золовка ласково общается с больными. Ее нежные руки и мягкий голос ,должны были поднимать с постели самых больных людей. Эта женщина всегда была моим идеалом. У нее я училась, как надо добиваться успехов в жизни . Она закончила аспирантуру, защитила докторскую ,а потом стала профессором ,но карьера не мешала ей растить двух детей с большой любовью и отдачей.
Моя болезнь ушла от меня безвозвратно и я вся сияла .Эх…,мы все обманываться рады! К тому же , слишком легко забывала все обидное , зная только первую половину пословицы :,,Кто старое помянет, тому глаз вон.,, . К счастью , тогда понятия не имела о перекошенном сознание и психике ,при котором ,человеку нравится лишь казаться хорошим , а не быть . Это освобождает его от всяких моральных условностей и от угрызения совести ,тоже .
Это я потом пойму ,когда на протяжении всей жизни было несколько случаев, когда болела сама или дети ,но родные были далеко и кроме мужа помочь было совершенно некому в чужом городе ,а он ни разу, ни минуты не затратил своего времени на помощь мне.
В ведь перед лицом смерти жизнь испытывает как родных умирающего ,которые должны сопереживать больному, заботиться о нем и облегчать его страдания , но болезнь также испытывает и самого больного. Становится ясно ,что это за человек: сильный или слабый ,думает ли он в эту минуту о своих родных или только о себе.
И сейчас будет уместным рассказать, как муж тоже несколько раз болел и всякий раз плакал о себе родимом. Однажды у него под мышкой выскочило сразу куча чирей. Опухоль распространилось на ребра , каждое движение причиняло ему страшную боль. Он рычал словно раненый тигр, страдая от боли и пот градом стекал с его лба.
Бедняге было легче, зная, что ему искренно сострадает жена и тогда он не отпускал меня от себя ,а мне по-настоящему было тяжело смотреть, как страдает близкий человек и его боль пронзала меня до ощущения физической боли у себя. Всю ночь, как фронтовая медсестра , я варила какие-то травы ,прикладывала ему компрессы, делала перевязки и к утру, боль у мужа слегка отступила и он даже поспал часок другой.
А утром упросила мужа отправиться к хирургу. Он согласился ,но с условием ,что я буду с ним и конечно же, поехала , предварительно позвонив на работу ,что задержусь. А когда врач готовился вскрывать нарывы, я сидя около мужа ,подбадривала его и муж со страхом , крепко держался за меня здоровой рукой.
. Из-за панического страха за свою жизнь ,муж капризно требовал ,что бы я была всегда рядом . Был особенно жесток и требователен , когда много лет спустя, мы жили уже тогда на Камчатке , он заболел каким-то вирусом, привезя его из Афганистана и от которого уже умерли несколько человек. Тогда в его глазах было так много страха , он так безутешно плакал по поводу ,якобы, своей скорой смерти ,что камень и тот бы заплакал от жалости.
А я ,даже не задумывалась , как буду разрываться между больным мужем , детьми, работой. Мне было искренно жалко смотреть на человека, чьи пожелтевшие руки бессильно лежали вдоль туловища ,а глаза с мутным и лихорадочным взором, смотрели на меня с мольбой о помощи . Подавляя рыдания ,я уверенно врала ,что разговаривала с врачом и мне сказали , анализы показали ,что все его жизненно важные органы, слава богу , здоровы и что он уже выздоравливает и глаза у мужа с надеждой оживали. Да простит меня врач за мою ложь во спасения мужа , которая наоборот, сострадательно, говорила о тяжелом состоянии мужа , из-за которого надо быть готовой к худшему.
Приходила к мужу по три раза в день и приносила ему свежие обеды ,фрукты , кормила его с ложечки ,хотя в госпитале, который находился на другом конце города, питание и уход за ним был очень хороший. Из-за огромного желания вырвать мужа из лап смерти ,я не замечала своей нагрузки, не чувствовала усталости ,хотя уже должна была валиться с ног . Была вынослива ,как верблюд и мне достаточно было четыре часа ночного сна, что бы я проснулась полной сил и энергии на добрые дела во имя родных и близких .
Прикладывала немалые усилия для выздоровления мужа не по его требованию ,а по желанию души своей. Видимо я умела искренне любить и моя любовь давала мне духовные силы. И мне не приходило в голову ,вспоминать ,что муж не спешил ко мне , когда я лежала прикованная тяжелой болезнью и очень нуждалась в его помощи , а он в тот момент наслаждался своим здоровьем в полной мере.
.Хорошо помню, как мой папа окружил нашу маму огромной заботой ,когда та лежала безнадежно больная. Он был всегда рядом, был предельно предусмотрителен , носил ее на руках в ванну , в туалет ,возил в санаторий ,говорил ей ,что она обязательно поправится ,хотя врачи ему с самого начала сообщили про злокачественную опухоль . Перед смертью мама с благодарностью нам говорила, что она бы давно уже умерла ,если бы не забота нашего папы о ней. Он продлил ей жизнь на целый год.
И разве я могла вырасти черствым человеком, наблюдая за своими родителями . Подобные примеры воспитывают в человеке сострадание ,заботу о близком. А муж, пролежав на смертном одре более трех
Врач принял отказ с величайшим спокойствием и невозмутимостью.
- Ну это ваше дело,- сказал он .
Выписал рецепт и удалился, но лекарства, которые принимала по назначению врача за три дня мне нисколько не помогли. Наоборот ,мне становилось все хуже .Меня то знобило и я дрожала от холода, то бросало в жар. Руки и ноги мои опухли и каждое движение приносило нестерпимую боль. Свекру приходилось почти каждый день вызывать ,,скорую,, и врач ,качая головой ,о чем-то говорил с ним на туркменском языке .
Муж, к моей болезни был безучастен ,словно меня вообще не было .Не подходил к моей постели и не спрашивал меня о самочувствии. Уходил утром на работу и возвращался всегда под утро .После долгих лет отсутствия ,он оказался в родном городке ,где было много друзей ,подруг ,с которыми весело проводил свой досуг после службы.
Удивительно , но я совсем не судила и не винила его, считая что не вправе требовать от кого-то заботы, внимания к своей персоне . Нет ,честное слово ,даже не было обиды , уверена ,что он готов мне помочь, но ничего не поделаешь - служба ,он ведь военный человек .
Слышала, как муж с родителями ,собравшись утром у стола под беседкой винограда ,обсуждали мое состояние ,но он почему-то не сообщал о моей болезни командованию ,хотя в отряде были свои врачи и стоило бы ему только сообщить ,меня обязательно бы положили в медчасть с ребенком и я быстро пошла бы на поправку.
ГЛАВА 10
К концу второй недели мне стало совсем плохо, лежала в кровати и тоненько скулила. Чувствовала ,что силы покидают меня. В висках стучало ,нестерпимо болела голова от затылка и выше, а за день было по несколько приступов, при которых меня попеременно бросало в жар и в холод. То тело все горело и по жилам разливался огонь, язык распухал во рту и я не могла сглотнуть слюну. А ,то зябла и ледяной холод проникал до самого мозга костей так, что от озноба зуб на зуб не попадал.
Груди мои распирались , а я не могла своими опухшими руками сцедить из них молоко. Превозмогая изо всех сил нестерпимую боль, брала своего малыша и прикладывала к груди, а затем баюкала его, прильнув щекой к его щечке. Вставала ,между приступами и превозмогая боль стирала пеленки своими опухшими руками.
Хотя всегда была вроде в сознание ,но в то же время явственно видела покойную маму ,которая была рядом ,когда я шла куда- то под палящим солнцем ,обжигая ноги о раскаленный писок. То мы с ней вместе поднимались по заснеженным горам ,цепляясь за ледяные скалы.
И вот свекор вызвал в очередной раз врача и тот взглянув на меня ,тут же потребовал везти меня в больницу. Свекор ,как и до этого возражал, ему было жаль свою жену, хотя ей было тогда 58 лет ,она была энергична ,в расцвете лет и с удовольствием нянчила детей своей дочке ,но сейчас, ссылаясь на свое головокружение, она не торопилась мне помочь .
В этот раз , врач уже настоятельно потребовал писать расписку об отказе врачебной помощи ,а я измучанная болезнью , жалобно поглядывала на врача этакой сиротой. Сознавая серьезность своего положения и страшась мысли о смерти ,после которой мой сын останется сиротой, я согласилась ехать в больницу .У меня не было другого выхода. Разве врач стал бы зазря требовать расписку ,если бы все не обстояло так сложно.
Свекровь была единственным человеком, кто мог мне помочь и я обратилась к ней . Мое обращение было горестное, не решающее сойти с моих уст и застревающее в горле, словно комок. Дрожащим от слез голосом, попросила ,чтобы она приносила его ко мне в больницу для кормления. Свекровь, должно быть ,давно уже поняла , что младенец свалится на ее руки ,но не опережала события. Теперь она повернулась к своему мужу и без слов изобразила недовольство.
Свекор шел за мной к выходу и я чувствовала его тяжелый взгляд , он прожигал мне затылок .Уже перед самой калиткой , я обернулась попрощаться и увидела ледяные глаза свекра. Вся сжалась ,ожидая крика свекра ,который у меня всегда вызывал ужас и не успела шагнуть за калитку , как она со стуком закрылась за мной.
Больница была в двух шагах, как и все остальное в этом маленьком ,как пяточек ,городке. Был конец рабочего дня и в больнице уже не было врачей ,они ушли домой ,отложив мое лечение до утра. А пока, меня поместили в инфекционное отделение по подозрению на тиф, хотя я была абсолютно уверена ,что у меня что-то простудное.
Палата была не тесная , но с маленьким оконцем и там была еще одна пожилая женщина, на голове которой высился туркменский тюрбан. Ее смуглая кожа сильно отдавала желтизной ,на нее было страшно смотреть - желтая кожа, еще более желтые глаза. К тому же у женщины был страшный понос, она почти не слизала с горшка ,который стоял у ее кровати , а его зеленовато-желтое содержимое издавало жуткую вонь.
Наши кровати стояли почти впритык и хоть окно было распахнуто настежь ,воздух не проветривался .К ночи начала очень нервничать ,мне почему-то не принесли сына на последнее кормление, как я просила свекровь. Он был еще слишком мал для коровьего молока и я стала умалять медсестру ,что бы она сходила к нам домой и узнала в чем дело.
Та долго не соглашалась ,но мои слезы тронули ее. Вопреки всем врачебным предписаниям повела меня и я, опершись на руку медсестры ,тяжело дыша, с трудом передвигая свои раздувшиеся ноги медленно преодолела небольшое расстояние до дома.
Долго стучалась в калитку ,прежде чем в дверях появился свекор, а потом свекровь. Разглядев ,кто к ним пожаловал среди ночи , они рассердились и были очень недовольны .Муж даже не появился и до сих пор не знаю, был ли он вообще дома в ту ночь. От недомогания, не могла вымолвить ни слова. Медсестра стала с ними разговаривать и они сказали ,что моего малыша уже накормили кашкой на коровьем молоке и сейчас он крепко спит.
Утром у врачей по поводу меня был консилиум ,где выяснилось ,что я жена пограничника и чтобы не брать летальный случай на себя, из больнице срочно позвонили в отряд и затребовали моей госпитализации . В тот же день меня положили распластанную на носилки и отвезли в Ашхабадский госпиталь на маленьком военном самолете. Муж не провожал меня ,хотя ждала его и вот тогда промелькнуло во мне нехорошая догадка ,что моя смерть для мужа более желаннее ,чем мое выздоровление. Но в тот же миг неизвестно откуда радостное чувство от скорой встречи с родными , прогнало прочь нехорошую догадку.
Реально эта догадка вновь возникла у меня лет через семь ,когда получила письмо от его очередной любовницы. Оказывается ,по рассказам мужа , я все же умерла в этот раз, но потом воскресла и муж женился второй раз на мне и я стала своему старшему сыну мачехой ,которая потом родила себе сына и ,якобы, стала издевается над пасынком.
Боже ,какую душераздирающую себе судьбу сочинял мой муж для своих любовниц , в момент страстной любви к ним, чтобы оправдать себя в их глазах. Меня даже слеза прошибла от жалости ,когда я читала это письмо....... Жалко стала всех - себя , мужа ,сына . Но и эта догадка мне не доставила особых переживаний. Пришла и ушла ,а я продолжала свято верить ,что муж не злодей и просто, как враль Мюнхгаузен , для красного словца придумал этот рассказ .
В госпитале сразу определили диагноз моей болезни- ревматическая атака, вызванная обширной ангиной и стали лечить . В Ашхабаде жили все мои родные- папа, сестры, брат. Они окружили меня заботой, особенно моя старшая сестра . Всегда с благодарностью вспоминаю, как рыдая по поводу моей ,,отходной,, , бедняга сестра кормила меня с ложечки своим обедом, обтирала мое тело влажной тряпочкой и меняла на мне белье после очередного жара. Она каждый день после работы спешила ко мне, в госпиталь на другой конец города, хотя у нее была своя семья и маленький сынишка.
Тем временем и сын мой тоже боролся за свою жизнь ,но я не знала об этом, а то бы поднялась со смертного ложа и побежала бы к нему. Свекровь мне потом рассказывала, что она пережила. У ребенка открылся понос с рвотой после той кашки и она не отходила от него ни день ,ни ночь, буквально вытаскивая внука с того света. За что я была ей безмерно благодарна .
В госпитале я видела много искалеченных на службе солдат. Тогда вот и поняла ,как тяжела и опасна военная служба ,даже без войны и для солдат , и для офицеров, которые были в ответе за первых. Это отложило на меня отпечаток на всю жизнь и поэтому я ни разу, за сорок лет не проявила недовольство , из –за того , что ни в выходные ,ни в праздники мужа не было дома. Чувствовала свою огромную ответственность перед матерями ,которые проводили своих сыновей служить и тоскуя ,ждали их домой живыми и здоровыми
И когда я болела , то в первую очередь думала о своем маленьком сыночке ,зная , каково жить без мамы и просила сестер позаботиться о нем, если я умру. Беспокоилась о своих родных - им трудно было бы пережить мою смерть . Просила у них прощение, если невзначай обидела их когда и что не уберегла себя.
Но в этот раз родные вытащили меня с того света ,проявили такую заботу, что мне стыдно было бы умереть. Особенна старшая сестра мужа ,хирург по специальности, проявила огромную заботу обо мне и забрала меня к себе в центральную республиканскую больницу. Делала все возможное и окончательно поставила меня на ноги. Во время обхода она заходила в нашу палату и я видела ,как моя золовка ласково общается с больными. Ее нежные руки и мягкий голос ,должны были поднимать с постели самых больных людей. Эта женщина всегда была моим идеалом. У нее я училась, как надо добиваться успехов в жизни . Она закончила аспирантуру, защитила докторскую ,а потом стала профессором ,но карьера не мешала ей растить двух детей с большой любовью и отдачей.
Моя болезнь ушла от меня безвозвратно и я вся сияла .Эх…,мы все обманываться рады! К тому же , слишком легко забывала все обидное , зная только первую половину пословицы :,,Кто старое помянет, тому глаз вон.,, . К счастью , тогда понятия не имела о перекошенном сознание и психике ,при котором ,человеку нравится лишь казаться хорошим , а не быть . Это освобождает его от всяких моральных условностей и от угрызения совести ,тоже .
Это я потом пойму ,когда на протяжении всей жизни было несколько случаев, когда болела сама или дети ,но родные были далеко и кроме мужа помочь было совершенно некому в чужом городе ,а он ни разу, ни минуты не затратил своего времени на помощь мне.
В ведь перед лицом смерти жизнь испытывает как родных умирающего ,которые должны сопереживать больному, заботиться о нем и облегчать его страдания , но болезнь также испытывает и самого больного. Становится ясно ,что это за человек: сильный или слабый ,думает ли он в эту минуту о своих родных или только о себе.
И сейчас будет уместным рассказать, как муж тоже несколько раз болел и всякий раз плакал о себе родимом. Однажды у него под мышкой выскочило сразу куча чирей. Опухоль распространилось на ребра , каждое движение причиняло ему страшную боль. Он рычал словно раненый тигр, страдая от боли и пот градом стекал с его лба.
Бедняге было легче, зная, что ему искренно сострадает жена и тогда он не отпускал меня от себя ,а мне по-настоящему было тяжело смотреть, как страдает близкий человек и его боль пронзала меня до ощущения физической боли у себя. Всю ночь, как фронтовая медсестра , я варила какие-то травы ,прикладывала ему компрессы, делала перевязки и к утру, боль у мужа слегка отступила и он даже поспал часок другой.
А утром упросила мужа отправиться к хирургу. Он согласился ,но с условием ,что я буду с ним и конечно же, поехала , предварительно позвонив на работу ,что задержусь. А когда врач готовился вскрывать нарывы, я сидя около мужа ,подбадривала его и муж со страхом , крепко держался за меня здоровой рукой.
. Из-за панического страха за свою жизнь ,муж капризно требовал ,что бы я была всегда рядом . Был особенно жесток и требователен , когда много лет спустя, мы жили уже тогда на Камчатке , он заболел каким-то вирусом, привезя его из Афганистана и от которого уже умерли несколько человек. Тогда в его глазах было так много страха , он так безутешно плакал по поводу ,якобы, своей скорой смерти ,что камень и тот бы заплакал от жалости.
А я ,даже не задумывалась , как буду разрываться между больным мужем , детьми, работой. Мне было искренно жалко смотреть на человека, чьи пожелтевшие руки бессильно лежали вдоль туловища ,а глаза с мутным и лихорадочным взором, смотрели на меня с мольбой о помощи . Подавляя рыдания ,я уверенно врала ,что разговаривала с врачом и мне сказали , анализы показали ,что все его жизненно важные органы, слава богу , здоровы и что он уже выздоравливает и глаза у мужа с надеждой оживали. Да простит меня врач за мою ложь во спасения мужа , которая наоборот, сострадательно, говорила о тяжелом состоянии мужа , из-за которого надо быть готовой к худшему.
Приходила к мужу по три раза в день и приносила ему свежие обеды ,фрукты , кормила его с ложечки ,хотя в госпитале, который находился на другом конце города, питание и уход за ним был очень хороший. Из-за огромного желания вырвать мужа из лап смерти ,я не замечала своей нагрузки, не чувствовала усталости ,хотя уже должна была валиться с ног . Была вынослива ,как верблюд и мне достаточно было четыре часа ночного сна, что бы я проснулась полной сил и энергии на добрые дела во имя родных и близких .
Прикладывала немалые усилия для выздоровления мужа не по его требованию ,а по желанию души своей. Видимо я умела искренне любить и моя любовь давала мне духовные силы. И мне не приходило в голову ,вспоминать ,что муж не спешил ко мне , когда я лежала прикованная тяжелой болезнью и очень нуждалась в его помощи , а он в тот момент наслаждался своим здоровьем в полной мере.
.Хорошо помню, как мой папа окружил нашу маму огромной заботой ,когда та лежала безнадежно больная. Он был всегда рядом, был предельно предусмотрителен , носил ее на руках в ванну , в туалет ,возил в санаторий ,говорил ей ,что она обязательно поправится ,хотя врачи ему с самого начала сообщили про злокачественную опухоль . Перед смертью мама с благодарностью нам говорила, что она бы давно уже умерла ,если бы не забота нашего папы о ней. Он продлил ей жизнь на целый год.
И разве я могла вырасти черствым человеком, наблюдая за своими родителями . Подобные примеры воспитывают в человеке сострадание ,заботу о близком. А муж, пролежав на смертном одре более трех
