— Но я же их брат, как я могу не помогать им? — запальчиво возразил Габриэль. — А это уже совсем другое…
— Вот и помогайте дальше, — безапелляционно отрезал адвокат. — Считайте, что помогаете сестре с галереей. Для нее крайне важно, чтобы ваши с женой дела пошли успешно. Это как-то связано с неким Бирном Макбрайдом. А теперь ваш подарок…
— Мой подарок? А что же тогда было до этого? Лаки совсем решила меня добить? Она хочет, чтобы Макбрайд не считал меня альфонсом, а сама делает из меня какого-то содержанца!
— Все! Хватит! — вскинул перед собой руки Краев и непривычно для всех повысил голос: — Давайте так договоримся. Я сейчас называю остальные подарки, а все просто слушают. Молча! Без возмущений и обид! А затем я всем все объясню. Всем — все. Договорились?
— Дорогой, — Дария нежно прикоснулась к руке мужа, — давай дослушаем господина Краева, а потом ты решишь, что со всем этим делать. Лаки любит тебя, не надо на нее обижаться.
Габриэль через силу улыбнулся жене и кивнул адвокату:
— Прошу извинения, Божидар. Вы явно не заслужили таких эксцессов.
— Ничего страшного. Слушаем дальше. Своему любимому брату миледи дарит небольшой семейный отель в Баден-Бадене.
Краев уже не стал уточнять, что небольшой отель рассчитан на пятьдесят номеров, расположен в самой престижной части города и имеет статус пятизвездочного, чтобы не заводить Габриэля еще сильней. Он только взмахнул указательным пальцем в его сторону и предостерегающе произнес: — Тихо! Идем дальше, — и вскрывая розовый конверт, произнес теплым голосом, каким всегда разговаривал с ней:
— Кристиана, вы получаете в подарок вторую часть фирмы «Лау», кроме парфюмерной фабрики, и становитесь полноправной хозяйкой швейной фабрики, трех магазинов и журнала «Лау», — заметив ее смятение, он мягко пообещал: — Я все объясню позднее.
Очередным в руках адвоката стал синий конверт и вскрыв его, он торжественно огласил:
— Алан Макбрайд получает авторские права на две части игры «Пираты», — поверх стильных очков он бросил на него внимательный взгляд и продолжил: — Миледи заявила эту фамилию, сэр, но оставила распоряжение, что она может быть исправлена на любую другую, какую вы назовете.
Алан выслушал новость с непроницаемым лицом и Краев облегченно вздохнув, объявил последний подарок, извлекая его из серебристого конверта.
— Ну, а вам, сэр, дарят ваши акции, — он протянул Антэну пачку документов. — Как видите, на них не заявлено право собственности и они возвращаются к вам в своем первоначальном виде. Считайте, что они просто полежали в соседнем сейфе.
Антэн взял из рук Краева сертификаты акций, похищенные его собственным сыном из семейной банковской ячейки и быстро пролистал их. Лаки вернула их все.
— Но почему на них не было заявлено право собственности? Для чего тогда их покупали? Как я понял, моей дочери несвойственно бросать деньги на ветер. И зачем Лаки передает их обратно, ведь я неоднократно говорил, что очень рад быть ее партнером? К тому же, она заплатила за них некую сумму, кстати, хочу выяснить у вас, какую именно, и вернуть ей. А акции подарю ей сам.
Он огорчился, расценивая жест дочери, как нежелание иметь с ним совместный бизнес. Эту весьма неприятную мысль за него озвучила Кристиана.
— У меня такое ощущение, Антэн, что Лаки не хочет иметь ничего общего с нами, — тихо произнесла она.
Краев не успел ответить. В гостиную вошла экономка с подносом, на котором стояло угощение для гостя. Расставив все на маленьком столике перед ним и передав Кристиане чайник со свежим чаем, она с достоинством удалилась. А Божидар, с удовольствием сделав несколько глотков великолепного чая, начал давать обещанные объяснения.
— Меня попросили ответить на все ваши вопросы, но вначале я расскажу сам. И начну с маленькой предыстории. Это было семь лет назад, — Краев грустно усмехнулся, вспоминая то время. — Мне двадцать восемь лет и я — безработный, так как небольшая адвокатская контора, где я служил помощником адвоката, закрылась в связи со смертью ее владельца. Моя жена два месяца, как родила сына, и врачи определили у него болезнь сердца. Жизнь казалась законченной — ни работы, ни денег, на руках еще неокрепшая жена и больной ребенок. Нам пришлось съехать со съемной квартиры и вернуться в дом моих родителей, где, кроме них, еще жили брат и сестра. Я не знал, что мне делать. Никто не хотел брать на работу юриста — выходца из бедной эмигрантской болгарской семьи, к тому же не имевшего солидного опыта работы. И однажды, когда от отчаяния я уже пал духом, ко мне пришло спасение. Мой приятель Джед предложил немного заработать. Мы росли по соседству. Вернее, я видел его только на каникулах, он учился в закрытой школе, и на каникулы приезжал к бабушке, жившей с нами в одном многоквартирном доме. Я — иностранец, он — сирота, мы оба не пользовались популярностью в своем районе, и поэтому всегда держались друг друга. Его предложение пришлось, как нельзя, кстати, я готов был уже душу продать, чтобы найти деньги на операцию для сына. Но ничего продавать не пришлось. Джед предложил мне сделать несколько ставок на тотализаторе, за это мне давали десять процентов с выигрыша. Конечно, заработок был весьма сомнительный, никто ведь не гарантировал выигрыш, и все это попахивало каким-то мошенничеством, но бедным не до гордости, тем более что ставить я должен был всего около трех тысяч на строго оговоренные позиции, другие три тысячи должен был поставить Джед.
Мы обошли немногочисленные в те годы букмекерские конторы Дублина и растолкали шесть тысяч на самые разные ставки, совсем не связанные между собой, так сказать, от «фонаря». Это потом я понял, что мы работали по тщательно составленной схеме, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что два бездельника решили легко заработать, но толком не знают, как именно, и действуют наудачу. В первый раз число ставок сыграло пятьдесят на пятьдесят, то есть три тысячи проиграли, зато выиграли пятнадцать на самых невероятных предложениях. Я заработал полторы тысячи, и на вопрос Джеда о моем участии в дальнейшем ответил согласием. Мы провернули подобное дельце раз двадцать, и чтобы не засветиться, объездили всю Ирландию, пару раз я привлекал еще отца и брата.
Но, конечно, оставался риск, что рано или поздно нас могут взять за шкирку, заподозрив в крупной афере, хотя, надо отдать должное тому, кто все это запустил в ход, сработано было добротно, сразу и не подкопаешься. Проигрыши чередовались с выигрышами, но если бы кто-то заинтересовался нами, то быстро установил бы, что они составляли не более пяти процентов от суммы выигрыша.
Это были удивительные полгода, мы ходили по лезвию бритвы, адреналин зашкаливал, я даже скопил денег на операцию, но жена умоляла меня все бросить, боясь, что я окажусь за решеткой. Встретившись в очередной раз с Джедом, я откровенно поделился с ним своими опасениями и сказал, что больше не могу рисковать, поэтому хочу выйти из игры, но опасаюсь, что теперь это будет сделать нелегко, я ведь понимаю, что все организовано криминальной структурой.
Джед внимательно меня выслушал, а затем криво усмехнулся, и ответил, что со мной хотят встретиться организаторы, чтобы предложить поучаствовать в другом, более прибыльном деле. Эта встреча для меня абсолютно безопасна, так как люди, провернувшие эту аферу, не связаны с криминалом, а сработали исключительно на своем авантюризме. Их целью было заработать начальный капитал, и сейчас они хотят вложить полученные деньги в легальный бизнес.
Божидар прервался, чтобы попросить Кристиану налить ему еще чашечку чаю. Все слушали молча, недоумевая, к чему это Краев решил рассказать им историю своей жизни. Но его последующий рассказ все прояснил.
— Я согласился на встречу. Признаюсь, что из-за денег, ведь так и не нашел работу и эти полгода вся моя большая семья существовала на деньги, полученные от моего участия в афере. К тому же меня заинтересовали слова Джеда о легальном бизнесе. У того, кто закрутил нашу аферу, мозги работали хорошо, и с бизнесом все могло получиться. Представьте мое удивление, когда приятель привез меня в глухое место в лесу. Признаюсь, струхнул я основательно. Подумал, вот тебе дураку и легальный бизнес — сейчас дружок убьет тебя и закопает здесь, никто и следов не найдет. Сижу — ни живой, ни мертвый. А Джед, словно прочитав мои мысли, еще ехидно спросил: «Боишься меня? Ну и зря. Сейчас главные придут».
Но, как видите, никто меня не убил, а я познакомился с двумя подростками, появившимся из чаши леса. Они были учениками Джеда, он работал в той же школе, которую когда-то окончил сам. В тот день, сэр, — улыбнулся он Антэну, — я познакомился с вашей дочерью и ее другом, и эта встреча изменила мою дальнейшую жизнь. Джед сказал, что его ученики обладают необычным даром — предвидением, и хотят использовать его, чтобы заработать деньги на дальнейшую учебу. Они — сироты, и никто им не поможет получить образование.
Я, грешным делом, подумал, что Джед использует их дар в своих собственных интересах, и сам стоит во главе дела с тотализатором. Но, пообщавшись с ребятами, понял, что это они использовали нас с Джедом, и мы им понадобились лишь потому, что они были несовершеннолетними. В противном случае, они бы все провернули сами. Тандем у них сложился удивительный — фантастические мозги мальчика и решительная смелость девочки, плюс ее дар предвидения и невероятный азарт в игре.
Этот азарт захватил и меня, я согласился на их условия, и ни разу не пожалел об этом. Мы стали работать вчетвером. Вернее, мы с Джедом и тем мальчиком — на одну девочку, ведь первоначальные деньги были ее, и именно она запустила их на тотализаторе. Я открыл собственную адвокатскую контору, по просьбе моей клиентки взял в помощники ее брата, и все закрутилось. Сначала мы только играли на бирже — покупали и продавали акции, затем стали покупать и продавать недвижимость, а потом и создавать собственные предприятия. Так что, Габриэль, вы стояли у самых истоков накопления капитала вашей сестрой, и никаким образом не живете за ее счет, а вот уже семь лет зарабатываете и себе на жизнь, и сестре.
— Все эти годы я просто выполнял свою работу, Божидар, — тихо возразил тот. — Да и к вам я попал только благодаря Лаки, так что ни о каком зарабатывании не может идти речь.
— Я тоже просто выполнял свою работу, Габриэль, — решительно отверг его возражения Краев. — И тем не менее, за эти годы мне немало перепало от сделок. Как, кстати, и вам. Миледи, зная вашу щепетильность, дала указание открыть счет на ваше имя и перечислять на него процент от сделок, в которых вы принимали участие. Эти деньги потом переводились на сберегательный счет. За шесть лет на нем скопилась неплохая сумма, вот за счет нее и приобретен отель. Так что вам ничто не мешает принять его в подарок, а все те безделушки, — он сделал небрежный жест, словно речь шла о ширпотребе, а не об антиквариате, — вы, действительно, можете рассматривать, как оборотный фонд. Когда в вашу галерею попадет что-нибудь оригинальное, тогда вы и подарите его сестре, а пока она хочет избавиться от ненужного хлама.
Краев попросил третью чашку чая и обратился уже к Антэну.
— Я рассказал свою историю, сэр, для того, чтобы вы знали источник благосостояния вашей дочери. Она начала с шести тысяч, и за два года заработала свой первый миллион, а еще через год у нее их было уже пять. Она могла бы заработать и больше, но сдерживало то, что она была несовершеннолетней, и приходилось действовать через подставных лиц. В семнадцать, уже под прикрытием статуса наследницы Генриха Лаутензака, к тому же с титулом герцогини, она стала действовать со свойственным ей размахом. Через два года барон официально объявил ее своей наследницей и выделил на содержание полмиллиона в год. А миледи, — Краев тонко улыбнулся, — как с тех пор я ее называю, с присущим ей тактом не стала сообщать ему, что такую сумму она тратит в месяц. Я не буду оглашать вам размер ее доходов, сэр, не имею на это право, да и не хочу. Но поверьте, ваша дочь реально богаче вас. Она умеет делать деньги и любит рисковать. Как, например, рискнула, поставив на вашу победу в Бразилии. Прилюдно поставила полмиллиона на второе место ирландской команды, так сказать, для поднятия ее духа. Реально же вложила пять миллионов в букмекерские конторы по всему миру. Пять миллионов, сэр, — веско подчеркнул Краев, — Не думаю, что вы запросто можете рискнуть подобной суммой. Причем, в вашем случае она не была, как обычно, уверена на сто процентов, и я отговаривал ее от столь неразумного шага. Да, она заработала в восемь раз больше, а могла и потерять все. Ваша дочь знает цену деньгам, но легко расстается с ними, а тем более, не ставит их выше близких ей людей.
— И вам, девушки, Лаки может себе позволить подарить к Рождеству по сто тысяч, даже не задумываясь, — обратился он уже к Дарии и Стасе. — Я советую вам также, не задумываясь, потратить их в свое удовольствие. Как и вам, Алан, предлагаю без долгих сомнений и размышлений переоформить авторские права на игру, и запустить ее третью часть. Я имею в этом деле свой личный интерес, — и неожиданно, совсем несвойственно его обычному сухому стилю общения, он хитро улыбнулся ему. — Мы с сыном фанаты игры и с нетерпением ждем ее продолжение.
— А ваш сын полностью выздоровел после операции? — заинтересованно спросила Стася, доставая из кроватки проснувшегося Раяна.
— Операция, к счастью, не понадобилась. Тодора своими отварами вылечила Лаки. В роду моей жены были знахари-шептуны, и она доверилась ее словам, что сына можно вылечить и без операции. Я думаю, не стоит и говорить, что вся наша семья почитает Лаки, как спасительницу от болезней и нищеты, и бесконечно ей преданна.
Он не стал уточнять, что все его родственники работают на нее, и та же миссис Беттини — тетя его жены, а дворецкий — брат его отца. Три года назад, когда Лаки приобрела это поместье, а затем и фабрику, хорошая работа нашлась для всей семьи, что позволило твердо встать на ноги. А они умели быть благодарными.
— В заключение хочу сказать вам, Кристиана, и вам, Антэн, что не следует расценивать передачу акций, как нежелание Лаки иметь с вами общие дела. Две недели назад она сообщила мне, что скоро уедет из Ирландии, и будет отсутствовать длительный срок, поэтому не сможет уделять должное внимание компании «Лау». Да и честно говоря, у нее другие планы, не связанные с производством. Поэтому, она и переводит свою долю на вас, Кристиана. К тому же, вы обговаривали такой вариант.
— Да, мы говорили с ней об этом, — согласилась Кристиана, вспоминая недавний разговор, когда она считала, что Лаки уедет вместе с Антэном в Канаду. — Но речь шла о продаже, а не о дарении. Лаки предложила выкупить ее долю, и вы, Божидар, предоставляли мне проект документов на рассмотрение.
— Как всегда утверждает моя клиентка Лорен Лаутензак, она не продает свои личные акции, но может их подарить, обменять, или даже проиграть. И я опять повторюсь, что она может себе это позволить, причем безболезненно. То, что Лаки подарит вам свою часть, оговаривалось между нами еще при создании фирмы «Лау», вопрос заключался только во времени. И это время настало. Лаки сказала, что у вас могут возникнуть свои планы относительно ведения бизнеса, например, расширение или сворачивание его, и вы не должны быть зависимы от ее отсутствия.
— Вот и помогайте дальше, — безапелляционно отрезал адвокат. — Считайте, что помогаете сестре с галереей. Для нее крайне важно, чтобы ваши с женой дела пошли успешно. Это как-то связано с неким Бирном Макбрайдом. А теперь ваш подарок…
— Мой подарок? А что же тогда было до этого? Лаки совсем решила меня добить? Она хочет, чтобы Макбрайд не считал меня альфонсом, а сама делает из меня какого-то содержанца!
— Все! Хватит! — вскинул перед собой руки Краев и непривычно для всех повысил голос: — Давайте так договоримся. Я сейчас называю остальные подарки, а все просто слушают. Молча! Без возмущений и обид! А затем я всем все объясню. Всем — все. Договорились?
— Дорогой, — Дария нежно прикоснулась к руке мужа, — давай дослушаем господина Краева, а потом ты решишь, что со всем этим делать. Лаки любит тебя, не надо на нее обижаться.
Габриэль через силу улыбнулся жене и кивнул адвокату:
— Прошу извинения, Божидар. Вы явно не заслужили таких эксцессов.
— Ничего страшного. Слушаем дальше. Своему любимому брату миледи дарит небольшой семейный отель в Баден-Бадене.
Краев уже не стал уточнять, что небольшой отель рассчитан на пятьдесят номеров, расположен в самой престижной части города и имеет статус пятизвездочного, чтобы не заводить Габриэля еще сильней. Он только взмахнул указательным пальцем в его сторону и предостерегающе произнес: — Тихо! Идем дальше, — и вскрывая розовый конверт, произнес теплым голосом, каким всегда разговаривал с ней:
— Кристиана, вы получаете в подарок вторую часть фирмы «Лау», кроме парфюмерной фабрики, и становитесь полноправной хозяйкой швейной фабрики, трех магазинов и журнала «Лау», — заметив ее смятение, он мягко пообещал: — Я все объясню позднее.
Очередным в руках адвоката стал синий конверт и вскрыв его, он торжественно огласил:
— Алан Макбрайд получает авторские права на две части игры «Пираты», — поверх стильных очков он бросил на него внимательный взгляд и продолжил: — Миледи заявила эту фамилию, сэр, но оставила распоряжение, что она может быть исправлена на любую другую, какую вы назовете.
Алан выслушал новость с непроницаемым лицом и Краев облегченно вздохнув, объявил последний подарок, извлекая его из серебристого конверта.
— Ну, а вам, сэр, дарят ваши акции, — он протянул Антэну пачку документов. — Как видите, на них не заявлено право собственности и они возвращаются к вам в своем первоначальном виде. Считайте, что они просто полежали в соседнем сейфе.
Антэн взял из рук Краева сертификаты акций, похищенные его собственным сыном из семейной банковской ячейки и быстро пролистал их. Лаки вернула их все.
— Но почему на них не было заявлено право собственности? Для чего тогда их покупали? Как я понял, моей дочери несвойственно бросать деньги на ветер. И зачем Лаки передает их обратно, ведь я неоднократно говорил, что очень рад быть ее партнером? К тому же, она заплатила за них некую сумму, кстати, хочу выяснить у вас, какую именно, и вернуть ей. А акции подарю ей сам.
Он огорчился, расценивая жест дочери, как нежелание иметь с ним совместный бизнес. Эту весьма неприятную мысль за него озвучила Кристиана.
— У меня такое ощущение, Антэн, что Лаки не хочет иметь ничего общего с нами, — тихо произнесла она.
Краев не успел ответить. В гостиную вошла экономка с подносом, на котором стояло угощение для гостя. Расставив все на маленьком столике перед ним и передав Кристиане чайник со свежим чаем, она с достоинством удалилась. А Божидар, с удовольствием сделав несколько глотков великолепного чая, начал давать обещанные объяснения.
— Меня попросили ответить на все ваши вопросы, но вначале я расскажу сам. И начну с маленькой предыстории. Это было семь лет назад, — Краев грустно усмехнулся, вспоминая то время. — Мне двадцать восемь лет и я — безработный, так как небольшая адвокатская контора, где я служил помощником адвоката, закрылась в связи со смертью ее владельца. Моя жена два месяца, как родила сына, и врачи определили у него болезнь сердца. Жизнь казалась законченной — ни работы, ни денег, на руках еще неокрепшая жена и больной ребенок. Нам пришлось съехать со съемной квартиры и вернуться в дом моих родителей, где, кроме них, еще жили брат и сестра. Я не знал, что мне делать. Никто не хотел брать на работу юриста — выходца из бедной эмигрантской болгарской семьи, к тому же не имевшего солидного опыта работы. И однажды, когда от отчаяния я уже пал духом, ко мне пришло спасение. Мой приятель Джед предложил немного заработать. Мы росли по соседству. Вернее, я видел его только на каникулах, он учился в закрытой школе, и на каникулы приезжал к бабушке, жившей с нами в одном многоквартирном доме. Я — иностранец, он — сирота, мы оба не пользовались популярностью в своем районе, и поэтому всегда держались друг друга. Его предложение пришлось, как нельзя, кстати, я готов был уже душу продать, чтобы найти деньги на операцию для сына. Но ничего продавать не пришлось. Джед предложил мне сделать несколько ставок на тотализаторе, за это мне давали десять процентов с выигрыша. Конечно, заработок был весьма сомнительный, никто ведь не гарантировал выигрыш, и все это попахивало каким-то мошенничеством, но бедным не до гордости, тем более что ставить я должен был всего около трех тысяч на строго оговоренные позиции, другие три тысячи должен был поставить Джед.
Мы обошли немногочисленные в те годы букмекерские конторы Дублина и растолкали шесть тысяч на самые разные ставки, совсем не связанные между собой, так сказать, от «фонаря». Это потом я понял, что мы работали по тщательно составленной схеме, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что два бездельника решили легко заработать, но толком не знают, как именно, и действуют наудачу. В первый раз число ставок сыграло пятьдесят на пятьдесят, то есть три тысячи проиграли, зато выиграли пятнадцать на самых невероятных предложениях. Я заработал полторы тысячи, и на вопрос Джеда о моем участии в дальнейшем ответил согласием. Мы провернули подобное дельце раз двадцать, и чтобы не засветиться, объездили всю Ирландию, пару раз я привлекал еще отца и брата.
Но, конечно, оставался риск, что рано или поздно нас могут взять за шкирку, заподозрив в крупной афере, хотя, надо отдать должное тому, кто все это запустил в ход, сработано было добротно, сразу и не подкопаешься. Проигрыши чередовались с выигрышами, но если бы кто-то заинтересовался нами, то быстро установил бы, что они составляли не более пяти процентов от суммы выигрыша.
Это были удивительные полгода, мы ходили по лезвию бритвы, адреналин зашкаливал, я даже скопил денег на операцию, но жена умоляла меня все бросить, боясь, что я окажусь за решеткой. Встретившись в очередной раз с Джедом, я откровенно поделился с ним своими опасениями и сказал, что больше не могу рисковать, поэтому хочу выйти из игры, но опасаюсь, что теперь это будет сделать нелегко, я ведь понимаю, что все организовано криминальной структурой.
Джед внимательно меня выслушал, а затем криво усмехнулся, и ответил, что со мной хотят встретиться организаторы, чтобы предложить поучаствовать в другом, более прибыльном деле. Эта встреча для меня абсолютно безопасна, так как люди, провернувшие эту аферу, не связаны с криминалом, а сработали исключительно на своем авантюризме. Их целью было заработать начальный капитал, и сейчас они хотят вложить полученные деньги в легальный бизнес.
Божидар прервался, чтобы попросить Кристиану налить ему еще чашечку чаю. Все слушали молча, недоумевая, к чему это Краев решил рассказать им историю своей жизни. Но его последующий рассказ все прояснил.
— Я согласился на встречу. Признаюсь, что из-за денег, ведь так и не нашел работу и эти полгода вся моя большая семья существовала на деньги, полученные от моего участия в афере. К тому же меня заинтересовали слова Джеда о легальном бизнесе. У того, кто закрутил нашу аферу, мозги работали хорошо, и с бизнесом все могло получиться. Представьте мое удивление, когда приятель привез меня в глухое место в лесу. Признаюсь, струхнул я основательно. Подумал, вот тебе дураку и легальный бизнес — сейчас дружок убьет тебя и закопает здесь, никто и следов не найдет. Сижу — ни живой, ни мертвый. А Джед, словно прочитав мои мысли, еще ехидно спросил: «Боишься меня? Ну и зря. Сейчас главные придут».
Но, как видите, никто меня не убил, а я познакомился с двумя подростками, появившимся из чаши леса. Они были учениками Джеда, он работал в той же школе, которую когда-то окончил сам. В тот день, сэр, — улыбнулся он Антэну, — я познакомился с вашей дочерью и ее другом, и эта встреча изменила мою дальнейшую жизнь. Джед сказал, что его ученики обладают необычным даром — предвидением, и хотят использовать его, чтобы заработать деньги на дальнейшую учебу. Они — сироты, и никто им не поможет получить образование.
Я, грешным делом, подумал, что Джед использует их дар в своих собственных интересах, и сам стоит во главе дела с тотализатором. Но, пообщавшись с ребятами, понял, что это они использовали нас с Джедом, и мы им понадобились лишь потому, что они были несовершеннолетними. В противном случае, они бы все провернули сами. Тандем у них сложился удивительный — фантастические мозги мальчика и решительная смелость девочки, плюс ее дар предвидения и невероятный азарт в игре.
Этот азарт захватил и меня, я согласился на их условия, и ни разу не пожалел об этом. Мы стали работать вчетвером. Вернее, мы с Джедом и тем мальчиком — на одну девочку, ведь первоначальные деньги были ее, и именно она запустила их на тотализаторе. Я открыл собственную адвокатскую контору, по просьбе моей клиентки взял в помощники ее брата, и все закрутилось. Сначала мы только играли на бирже — покупали и продавали акции, затем стали покупать и продавать недвижимость, а потом и создавать собственные предприятия. Так что, Габриэль, вы стояли у самых истоков накопления капитала вашей сестрой, и никаким образом не живете за ее счет, а вот уже семь лет зарабатываете и себе на жизнь, и сестре.
— Все эти годы я просто выполнял свою работу, Божидар, — тихо возразил тот. — Да и к вам я попал только благодаря Лаки, так что ни о каком зарабатывании не может идти речь.
— Я тоже просто выполнял свою работу, Габриэль, — решительно отверг его возражения Краев. — И тем не менее, за эти годы мне немало перепало от сделок. Как, кстати, и вам. Миледи, зная вашу щепетильность, дала указание открыть счет на ваше имя и перечислять на него процент от сделок, в которых вы принимали участие. Эти деньги потом переводились на сберегательный счет. За шесть лет на нем скопилась неплохая сумма, вот за счет нее и приобретен отель. Так что вам ничто не мешает принять его в подарок, а все те безделушки, — он сделал небрежный жест, словно речь шла о ширпотребе, а не об антиквариате, — вы, действительно, можете рассматривать, как оборотный фонд. Когда в вашу галерею попадет что-нибудь оригинальное, тогда вы и подарите его сестре, а пока она хочет избавиться от ненужного хлама.
Краев попросил третью чашку чая и обратился уже к Антэну.
— Я рассказал свою историю, сэр, для того, чтобы вы знали источник благосостояния вашей дочери. Она начала с шести тысяч, и за два года заработала свой первый миллион, а еще через год у нее их было уже пять. Она могла бы заработать и больше, но сдерживало то, что она была несовершеннолетней, и приходилось действовать через подставных лиц. В семнадцать, уже под прикрытием статуса наследницы Генриха Лаутензака, к тому же с титулом герцогини, она стала действовать со свойственным ей размахом. Через два года барон официально объявил ее своей наследницей и выделил на содержание полмиллиона в год. А миледи, — Краев тонко улыбнулся, — как с тех пор я ее называю, с присущим ей тактом не стала сообщать ему, что такую сумму она тратит в месяц. Я не буду оглашать вам размер ее доходов, сэр, не имею на это право, да и не хочу. Но поверьте, ваша дочь реально богаче вас. Она умеет делать деньги и любит рисковать. Как, например, рискнула, поставив на вашу победу в Бразилии. Прилюдно поставила полмиллиона на второе место ирландской команды, так сказать, для поднятия ее духа. Реально же вложила пять миллионов в букмекерские конторы по всему миру. Пять миллионов, сэр, — веско подчеркнул Краев, — Не думаю, что вы запросто можете рискнуть подобной суммой. Причем, в вашем случае она не была, как обычно, уверена на сто процентов, и я отговаривал ее от столь неразумного шага. Да, она заработала в восемь раз больше, а могла и потерять все. Ваша дочь знает цену деньгам, но легко расстается с ними, а тем более, не ставит их выше близких ей людей.
— И вам, девушки, Лаки может себе позволить подарить к Рождеству по сто тысяч, даже не задумываясь, — обратился он уже к Дарии и Стасе. — Я советую вам также, не задумываясь, потратить их в свое удовольствие. Как и вам, Алан, предлагаю без долгих сомнений и размышлений переоформить авторские права на игру, и запустить ее третью часть. Я имею в этом деле свой личный интерес, — и неожиданно, совсем несвойственно его обычному сухому стилю общения, он хитро улыбнулся ему. — Мы с сыном фанаты игры и с нетерпением ждем ее продолжение.
— А ваш сын полностью выздоровел после операции? — заинтересованно спросила Стася, доставая из кроватки проснувшегося Раяна.
— Операция, к счастью, не понадобилась. Тодора своими отварами вылечила Лаки. В роду моей жены были знахари-шептуны, и она доверилась ее словам, что сына можно вылечить и без операции. Я думаю, не стоит и говорить, что вся наша семья почитает Лаки, как спасительницу от болезней и нищеты, и бесконечно ей преданна.
Он не стал уточнять, что все его родственники работают на нее, и та же миссис Беттини — тетя его жены, а дворецкий — брат его отца. Три года назад, когда Лаки приобрела это поместье, а затем и фабрику, хорошая работа нашлась для всей семьи, что позволило твердо встать на ноги. А они умели быть благодарными.
— В заключение хочу сказать вам, Кристиана, и вам, Антэн, что не следует расценивать передачу акций, как нежелание Лаки иметь с вами общие дела. Две недели назад она сообщила мне, что скоро уедет из Ирландии, и будет отсутствовать длительный срок, поэтому не сможет уделять должное внимание компании «Лау». Да и честно говоря, у нее другие планы, не связанные с производством. Поэтому, она и переводит свою долю на вас, Кристиана. К тому же, вы обговаривали такой вариант.
— Да, мы говорили с ней об этом, — согласилась Кристиана, вспоминая недавний разговор, когда она считала, что Лаки уедет вместе с Антэном в Канаду. — Но речь шла о продаже, а не о дарении. Лаки предложила выкупить ее долю, и вы, Божидар, предоставляли мне проект документов на рассмотрение.
— Как всегда утверждает моя клиентка Лорен Лаутензак, она не продает свои личные акции, но может их подарить, обменять, или даже проиграть. И я опять повторюсь, что она может себе это позволить, причем безболезненно. То, что Лаки подарит вам свою часть, оговаривалось между нами еще при создании фирмы «Лау», вопрос заключался только во времени. И это время настало. Лаки сказала, что у вас могут возникнуть свои планы относительно ведения бизнеса, например, расширение или сворачивание его, и вы не должны быть зависимы от ее отсутствия.
