ЧАСТЬ V. На ощупь во мраке
ГЛАВА LXXVIII Одна против всех!
- Я уеду недели на две. Последнего прямого наследника Арпадов ищут по всей стране. Венецианцы топают ногами и грозят Небом и Папой. Папа грозит… Хочет пригрозить, но пока не знает чем. Оживились сербы и болгары. Венгры и швабы сбиваются в кучки. Каждый думает, как урвать кусок пирога. Я должен быть в гуще событий. Я и так из-за вас потерял уйму времени, Луминица.
- Да, мой господин.
- Вы должны пить кровь каждую неделю. Надья - раз вы на дух не переносите Констанцу – будет приносить ее вам. Вы мне обещаете это делать, дорогая?
- Да, Думитру.
- Я разрешаю вам ездить по окрестностям. Но сразу предупреждаю…
- Не надо мне угрожать! Я выполняю часть своей сделки! - Луминица возмущенно вскинула на мужа глаза.
Супруги лежали, обнявшись, в кровати Луминицы. В последние дни кнез, как будто боясь оставить жену одну надолго, делил с ней все ночи. Как и обещал муж, эти жаркие ночи густара? они проводили в любовных играх. Выплеснув свой накопившийся гнев, кнез смягчился, и стал нежен к жене, как и раньше. Но зато и покоя Луминице не было: и трапезы, и сон стали совместными.
- Выполняете, - согласился кнез, и его рука привычно скользнула под рубашку Луминицы.
Девушка закрыла глаза.
- Ну же, Луминица, посмотрите на меня! Я хочу знать, что вам нравится то, что я с вами делаю.
- Мне нравится.
Рука кнеза скользнула между послушно разведенных ног Луминицы.
- А так? – шепнул муж.
- Да, - едва выдохнула сквозь зубы девушка, ненавидя саму себя за то, что ее тело поддается ласкам мужа.
- Я хочу смотреть вам прямо в глаза, Луминица, пока делаю это с вами. Взгляните на меня.
Луминица с трудом открыла подернутые пеленой глаза.
- Мне продолжить?
- Да!..
Через некоторое время супруги встали с постели. Кнез застегнул пояс.
- Подойдите, Луминица.
Девушка послушно подошла к мужу и подняла лицо для поцелуя.
- Если бы вы знали, моя любовь, как мне не хочется уезжать из замка, - сказал кнез, беря лицо девушки в ладони. – Каждый раз, когда я ныряю в глубину ваших глаз, мне кажется, что я купаюсь в озере жизни. И я выхожу из него обновленным, полным радости и жажды творить. Не думал никогда, что такое может со мной произойти.
- У вас же было много женщин, Думитру.
- Да, было много. Но все они, какими красавицами бы ни были, не могли мне доставить ничего, кроме физического удовольствия, тогда как вы…
- Что как я?..
- Тогда как вы доставляете и душевную радость. Я не лгу вам.
- Думитру, а что случилось со всеми моими предшественницами? С теми девушками, которые играли роль ваших жен? Что случилось с Шофранкой?
Кнез нахмурился. Его глаза стали колючими.
- Я не хочу говорить об этом.
Луминица поджала губы. Ну разумеется! Рассказывать обо всех своих преступлениях кнез ей не собирается. Впрочем, многое девушке было понятно из недомолвок и проскользнувших в разговоре слов. Яснее ясного для Луминицы было то, что после рождения «наследников» «жены» больше не были нужны кнезу, и он избавлялся от них. Могли ли бедные женщины надеяться на то, что им сохранят жизнь после того, что они узнавали в замке? Зная характер мужа, Луминица могла с уверенностью ответить на этот вопрос. О, пруд около замка был жаден! Он с радостью принимал в себя новую жизнь. Или смерть. Луминица вздрогнула, представив себе бесчисленное количество голов, всплывающих со дна. Волос, переплетенных с подводными стеблями кувшинок и водорослей… Девушка тряхнула головой, отгоняя от себя жуткие фантазии.
Луминице не требовался ответ и на вопрос, что стало с «наследниками». Бедные дети тоже были обречены с самого начала. Да, теперь было понятно многое: и почему кнез женился на дворянках из бедных семей, не имеющих сильных заступников, и почему Шофранка говорила, что ее насиловали. Родить ребенка от стригоя она не могла, значит… Боже, какая бесконечная, страшная череда преступлений. Черная цепь, где каждое новое звено кровью спаивалось с предыдущим. И что теперь? Теперь, когда кнез прервал эту цепь? Хотя, наверняка, у него уже имеется план действий и на этот случай.
- Вы обиделись?
- Нет, - мотнула головой Луминица. – Вы мой господин, Думитру, не мне спорить с вами и обижаться.
Кнез грустно усмехнулся.
- Мы с вами договорились, Луминица, и вы ведете себя по-умному, но если бы вы только знали, как мне хотелось бы…
- Хотелось бы чего?
- Хотелось бы не уезжать от вас, - закончил кнез, но Луминица догадалась, что сначала муж хотел сказать иное.
- Я буду ждать вас, - спокойно сказала девушка, не выдавая своих чувств. Однако ложь не станет правдой, в какие одежи ее не ряди. И кнез тоже это понял, потому что вздохнул:
- Мне бы поверить вам, но я не могу. Хотел бы продолжить с вами этот разговор, но некогда. Однако что же делать?
- Езжайте, Думитру, я никуда не денусь.
- В этом я даже не сомневаюсь. Напомню вам, Луминица, что вам некуда бежать. Вы теперь изгой для всего человечества. И свое изгнание вы можете разделить только со мной.
- Могли бы и не напоминать.
- Мог бы. Но напоминаю. И полагаюсь на ваше благоразумие. Итак, Луминица, что вы планируете делать в мое отсутствие?
- Хочу покататься на Череше. Соскучилась по ней, - не думая, ответила Луминица.
- Что ж. Катайтесь.
- Буду читать книги.
- Читайте. Я прикажу купить в столице новых для вас.
- Это слишком дорогой подарок.
- Мне для вас ничего не жалко, - шепнул кнез и впился в послушно подставленные губы жены, потом легко ущипнул Луминицу за щеку и вышел из комнаты. Девушка выдохнула.
Надья осторожно приоткрыла дверь спальни.
- Что прикажете, госпожа?
- Я еще могу что-то приказать? – горько усмехнулась Луминица.
- По распоряжению кнеза вы остаетесь хозяйкой в замке. Но вы же понимаете…
- Понимаю, - кивнула головой Луминица, - что за мной будут шпионить. Не беспокойся, Надья, я не подставлю твою спину под плеть.
- Плеть – это ничего. Главное, чтобы в клетку не бросили.
Луминица вздрогнула.
- Могла бы и не говорить, - процедила сквозь зубы она. – Это просто поразительно! Он приковал меня к этому чертовому замку тысячью цепей. Стоит мне дернуться, как раздается звон железа, - Надья молча ожидала, пока Луминица выговорится, и девушка раздраженно буркнула: - Одень меня и причеши!
Служанка спешно открыла сундук.
Кнез уже садился в седло, когда Луминица подошла к коню и низко склонилась перед мужем.
- Я вернусь скоро, Луминица, - сказал кнез, глядя на жену сверху вниз. – Не скучайте без меня.
Луминица подняла вверх глаза.
- Приезжайте скорей, кнез, хорошей вам дороги! - пожелала она.
Муж лишь кивнул в знак ответа, тронул нетерпеливо переступающего коня, и кавалькада сорвалась с места. Михай по своей всегдашней привычке ехал рядом с господином. Михэицэ круглыми испуганными глазами смотрел на Луминицу, но она даже не повернула головы в его сторону. Свобода! Она наконец осталась одна.
1 густар (румынск.) – старинное название месяца августа
ГЛАВА LXXIX Воробей
- Это вам мазь, госпожа, - сказала Надья, подавая маленький глиняный горшочек. – Кнез сказал, чтобы вам передала, как на солнце будете много времени проводить. Если в тени быть или зимой и осенью гулять, то не страшно, но весной и летом на самом солнцепеке прямо беда. Через час всю кожу сжигает.
- Куда мне ее намазать? – спросила Луминица, осторожно зачерпывая пальцем коричневато-желтую мазь, от которой несло какими-то травами.
- Вот прямо на лицо и мажьте. И еще на кисти рук. Вы же кататься будете, и платок ветром с лица сдуть может. Ну и руки, понятное дело…
Луминица поморщилась. Вздохнула и начала накладывать жирную мазь на кожу лица. Кожу чуть защипало, но через несколько минут жжение закончилось, а еще через четверть часа мазь почти впиталась.
- Теперь несколько часов можно под прямым солнцем находиться без особого вреда, - довольно заметила Надья. Луминица кивнула.
Через несколько минут она с бьющимся сердцем подходила к конюшне.
- Череши нет, госпожа, - низко поклонился ей новый помощник конюха, которого наняли в то время, пока Луминица не выходила из своих покоев. – Михэицэ коней на пруд повел. Мыть.
Луминица гордо кивнула и направилась к воротам замка. Почему ее сердце снова так бьется в волнении? Неужели ее могут не выпустить? Но стражники лишь низко склонились перед госпожой и проводили внимательными взглядами.
Знакомая тропа, деревья, встречающие девушку легким шуршанием листвы, как будто узнавая старую подругу. Луминица ласкающе коснулась рукой ветки клена, нависающей над тропой. Как же она соскучилась по миру за пределами каменного узилища! Пруд мелькнул между деревьев серебряными искрами, слепя глаза. Луминица осторожно выглянула из-за куста.
Михэице скреб спину Череши, которая послушно стояла, наклонив голову. С гривы и хвоста текли струи воды.
- Вот мы всю воду с тебя сейчас уберем, - приговаривал Михэицэ. – Я тебе гриву и хвост расчешу. Смотри, как ты здорово блестишь! Вон какая красивая лошадка! Не хуже хозяйки твоей! – Череша фыркнула. – А может, даже и красивей!
Тут уже фыркнула Луминица и вышла из засады. Череша заржала и рванула ей навстречу. Луминица всхлипнула и обняла мокрую шею Череши.
- Череша! – прошептала она, гладя лошадку. Череша фыркала и с недоумением тыкалась в руки Луминицы. – Не нравится запах? Мне тоже не нравится. Но что делать, моя хорошая? Без него я не смогу на тебе кататься.
Михэицэ с гребнем в руке стоял поодаль, и только лицо парня выражало почтение, смешанное с детской обидой.
- Не обижайся, Михэицэ, - с извинительной улыбкой сказала Луминица, глядя на друга поверх шеи Череши. – Череша же не человек. Она не поймет, почему я ее сразу не поглажу.
- Да я все понимаю, госпожа, - улыбка наконец озарила лицо парня. – Соскучилась по вас лошадка. Ох и скучала же она. На выпасе была, но все равно скучала. Почитай, каждый день вас ждала. Все смотрела с надеждой и ржала. Да так жалобно, что у меня сердце разрывалось. Привязалась она к вам. Даром, что безмозглая скотина.
- Ну почему это безмозглая? – возразила Луминица, отобрала у Михэицэ гребень и начала сама расчесывать гриву лошади. Вода заструилась у Череши по шее. – Череша будет поумней многих людей.
- Как скажете, госпожа, - смиренно согласился Михэицэ, переступая босыми ногами в пыли.
- Ну, что тут без меня было, расскажешь?
- Да что тут хорошего быть могло? – удивился Михэицэ. – Я очень сильно за вас беспокоился. Ненароком выведать пытался, как вы. Но мне только в ответ: госпожа болеет. А чем и почему, не говорят. Меня так и подмывало к вам в покои попытаться пробраться, чтобы самому узнать. Но я побоялся, что вы недовольны будете.
Михэицэ виновато посмотрел на Луминицу.
- Это ты правильно сделал, - успокоила его девушка. – Ни в коем случае никому не показывай, что мы с тобой дружны. У меня в замке есть враги, они спят и видят, чтобы меня погубить.
- Кто же это? – округлил глаза Михэицэ.
- Экономка. Это в первую очередь. Но больше всего опасайся самого кнеза, - сказала Луминица, и ее глаза недобро сузились. – Мой муж, Михэицэ, страшный человек. Ты даже себе не представляешь насколько.
- Буду молчать, Христом и всеми святыми клянусь.
Михэицэ истово перекрестился.
- А что еще в замке произошло за это время? – снисходительно поинтересовалась Луминица.
- Да что тут могло произойти? А-а, вот! Серко, это наш жеребец, так он приболел. Боюсь, как бы не карбункул с ним случился. Мы его от других лошадей отделили, чтобы не заразить их, но если карбункул, то беда… На других лошадей перекинется – все подохнут. Да и на людей, и на другую скотину может перейти…
- Череша здорова? – обеспокоенно спросила Луминица и окинула взглядом довольно фыркающую лошадку.
- Да, с ней все хорошо. А вы сейчас кататься будете? Я вас ждал-ждал. Решил, что вы сегодня тоже кататься не будете. Но если угодно, то я мигом в замок сбегаю и принесу сбрую.
- Давай, Михэицэ, давай, - разрешила Луминица. – Я тебя здесь подожду.
- Значит, соскучилась по мне? – спросила Луминица, когда Михэицэ убежал. Череша фыркнула. – И я соскучилась. По тебе соскучилась. По солнцу… - Луминица снова уткнулась в шею лошади. – Только мне оно теперь заказано. И многое другое заказано. Ох Череша! Ты даже не представляешь, сколько я потеряла!
Луминица обняла шею лошади и стала проводить пальцами по мокрой шерсти Череши. Она думала, что снова расплачется, но в душе стояла лишь гулкая пустота. Череша не мешала девушке изливать ласку и только понятливо щекотала ее мягкими губами и пофыркивала. Луминица взялась за скребок.
- Я больше не могу плакать, Череша. В душе все пусто, как будто она треснула, и все чувства из нее вытекли. Но жизнь продолжается, да? – Луминица усмехнулась. – Ты думаешь, это жизнь? - Череша покосилась карими умными глазами на Луминицу. – Ладно, я попробую...
И Луминица решительно провела скребком по спине Череши.
Тишина, и только ветер лениво взмахивает крылом, приглаживая высохшие на жаре травы. Густар, самое начало. Лето задремало где-то за скошенным стогом и посасывает травинку во рту, слушая, как вздрагивает земля от падающих переспелых слив.
Когда Луминица гнала Черешу в горы, воздух, проникая под одежду, охлаждал руки и голову, но девушка пожалела лошадку и остановилась у кручи под огромным буком. Череша тут же принялась щипать редкие кустики травы. Луминица стерла пот с лица платком и уселась между корнями дерева на сухую траву.
Девушка думала, что поездка хоть немного развеселит ее, отвлечет, но этого не произошло. Горечь и боль так и остались с нею. Луминица откинулась назад и посмотрела на крону бука, шелестящую высоко над головой. Голова у Луминицы была такая же пустая и тяжелая, как этот знойный полдень. Не хотелось ни о чем думать, просто сидеть под деревом и глядеть на мир. Тяжелая бронзовка, натужно гудя, пролетела около лица, и Луминица досадливо отмахнулась от блестящего жука.
Глупый, глупый жук! – подумала она. Вот залетит такой в дом, стукнется о стену, перевернется и будет дрыгать ножками, пока не умрет. Сколько раз Луминица в детстве спасала этих неразумных зеленых усачей. А скольких не спасла. Интересно, Бог жалеет жуков? Жалеет, когда такой глупыш умирает где-нибудь под кроватью, не найдя выхода на свободу? Ведь родители всегда жалеют своих детей, какими непутевыми они бы ни получались. Ведь Бог же считается создателем всего сущего: и людей, и жуков, и бабочек? Жалеет ли Он свои создания, которые приходят в мир, чтобы страдать и гибнуть? Выходит, что нет. Выходит, Ему все равно. Ему все равно, из-за чего сейчас болит сердце Луминицы. Ему все равно, упадет ли она, как жук, с этого обрыва и будет валяться с переломанными лапками, медленно умирая.
Луминица легко вскочила, подошла к обрыву и встала на самом краю. Голова не кружилась, но что-то как будто подталкивало девушку вниз. Спрыгни! Спрыгни! А что если и в самом деле?..
Луминица даже побледнела от этой мысли. Еще год назад ей бы такое не пришло и в голову, но сейчас… Она сделала еще один маленький шажок вперед. Какой хороший выход из ситуации! Покончить раз и навсегда со всем этим кошмаром. Тогда все люди, которых она любит, станут свободными от мести кнеза.
Ведь она исчезнет из этого мира? И что
