Если бы не это, зачем бы мне находиться полтора часа в воздухе в одну сторону, а потом обратно, когда у меня дел по горло. Последнее время мне всё чаще приходилось оставаться в Москве на длительное время. Но Ева снилась каждую ночь, и я не мог пропустить возможность увидеть её. Я любил точность и всегда приходил вовремя. Ни минутой раньше и не позже назначенного времени.
Чтобы никто не догадался о том, как я отношусь к Еве, взял с собой свою секретаршу Майю. Она была очень красивой женщиной, и где бы не появлялась, всегда приковывала к себе взгляды. Меня удивляло, как умело Мая держала прямую спину и бросала томные взгляды на присутствующих мужчин. Она делала это так искусно, что каждый, на кого падал её взгляд, считал себя избранным. А ещё она хорошо работала ртом, когда после тяжёлого совещания или переговоров мне требовалась разрядка. Я не единственный, с кем она проделывала свои эксперименты. Мая была слаба на передок, и часто ей на хватало одного мужчины. Это была её слабость и её личная жизнь, которая меня не касалась. Главное в работе она была незаменима, работала как часы на Кремлёвской башне, не давая сбоя.
Как я и предполагал, Ева сидела наискосок от меня, и я мог изредка наблюдать за ней. Она была прекрасна. Поймав мой взгляд, девочка смутилась, но не сразу отвела его. Я так прочно держал её в своих оковах, что она не могла оторваться и несколько секунд утопала в моей власти. В то время как я сам смотрел в её глаза и не мог насмотреться. Они как магнит, притягивали меня, манили, зачаровывали. Всякий раз, когда мы встречались взглядами, мне казалось, я встречаюсь с рассветом и с маленькими светлячками, подсвечивающими её глаза. Мне хотелось смотреть на неё, не отрываясь. Но я не мог. Карина следила за мной, и не только она, но и все, в чьей видимости я находился. Я слишком боялся скомпрометировать девочку и показать свою слабость. Люди не должны знать, что у таких, как я, есть то, за что можно зацепиться, потянуть, сломать и подчинить себе.
После двух часов тостов и пустых разговоров гости стали покидать стол и кучковаться в саду, собираясь группками по интересам. Я отправил Маю с женщинами на веранду, а сам вышел в сад и стал так, чтобы незаметно наблюдать за тем пространством, в котором находилась Ева. Раз или два мне показалось, что она ищет меня глазами, но не находит.
Я видел, как Алия показала Закиру глазами в сторону лестницы, и сама первой направилась к ней, а через минуту муж Евы, оглядываясь как вор, последовал за ней. Ева проводила их тоскливым взглядом, посидела немного, а потом встала и ушла в противоположное крыло дома.
Я нашёл её в библиотеке. Шёл по коридору, прислушиваясь к звукам за закрытыми дверями. Везде было тихо, и только из-под одной двери просачивался едва заметный свет и слышались звуки похожие на пение. Они то увеличивались в громкости, то уменьшались. Решив, что Ева поёт и, чтобы не испугать её, тихонько нажал на ручку и толкнул дверь. Она легко, без скрипа распахнулась, и я вошёл полутёмное помещение.
Ева сидела на диване, закрыв лицо ладошками и склонив низко голову, плакала, сопровождая рыдания словами, но какими, я не разобрал.
Опустившись перед ней на колени, привлёк девочку к себе и стал утешать. Не помню, что я говорил, но, наверное, мои слова возымели какое-то действие, потому что она понемногу успокоилась. Убрала руки с лица, но глаза не открыла.
От её боли и слёз мои мозги расплавились, и я сорвался. Поднялся с колен и увлекая её за собой, прижал к себе и уже не мог отпустить. А потом, почувствовав её дыхание на своём лице прикоснулся губами к её губам, попробовал на вкус. Она была такой сладкой, что мне захотелось прижаться к ней всем телом, а ещё лучше раствориться в ней. Я знал, что и она хотела того же, только боялась упасть в пропасть. Очутиться на дне. Её губы слегка приоткрылись, как будто приглашали попробовать их на вкус, и я попробовал, и не только губы. Её дыхание участилось, а сердце, как бешенное долбилось в грудную клетку, передавая мне свои вибрации.
Чтобы успокоить, я поцеловал её нежно и ласково. Она всхлипнула, слегка задвигала ногами, и я перешёл к активным действиям, языком и руками приводя девочку в исступление. Она двигалась в такт с моим языком, отвечала на движение рук, изгибалась, её дыхание сорвалось. А потом она закричала.
Я подавил её крик, запечатав рот поцелуем.
– Тише, маленькая, тише, нас могут услышать. – Я никак не мог оторваться от неё. Мне хотелось повторить всё, что произошло минуту назад, только не так, а в моей постели на шёлковых простынях, чтобы не просто ласкать, а наслаждаться её разгорячённым телом. Я хотел узнать, какая она там внутри, где сосредоточено её желание.
Весь обратный путь домой я думал о ней, анализировал и наконец, понял, что меня так взволновало. Её неопытность. Она была совсем не готова к тому, что произошло, и ни просто не готова, она не знала, как отвечать на ласки, не умела. Более того, она не умела целоваться. А это могло значить только одно, муж её этому не научил. Она вела себя как девственница, которую искушал дьявол. Я несколько раз прокрутил эту мысль в голове. Возможно ли такое, чтобы, прожив три года в браке, ничему не научиться? И её скромность здесь совсем ни при чём. Я должен разгадать эту загадку, решил, когда мой супер джет уже шёл на посадку в Шереметьево.
Закир Акаев
Закир Акаев – муж Евы, сын Рамира Акаева. Нигде не работает. Занимается мелким криминалом. Числится в фирме отца начальником отдела статистики. Самолюбивый, эгоистичный, жестокий, агрессивный. Любит сестру Евы Алию.
Я был зол. Отец поставил меня перед выбором, я должен жениться на Еве Абашевой, если хочу и дальше жить за его счёт. В противном случае он лишит меня всего, что я сейчас имею, а это машина, квартира и карточка, которая пополнялась по мере моих расходов. Но главное лишит наследства, передав его любому, кого посчитает достойным.
Я попытался объяснить, что Ева мне нафиг не сдалась, я люблю Алию, но старый маразматик упёрся рогом и не хотел уступать ни на грамм. Пришлось согласиться, я хоть и промышлял мелким криминалом, но быть на побегушках у Алтея то ещё удовольствие.
Алия орала как резаная, когда вечером приехала ко мне на квартиру, и я ей рассказал о планах моего старика. Но зная слабые стороны своей кобылки, я сумел её уговорить. Она взяла с меня обещание, что я не дотронусь до Евы ни сзади, ни спереди. Её сестрица должна остаться девственницей. А если сорвусь, то в лучшем случае Алия бросит меня, а в худшем отрежет член или яйца. Я знал, что моя куколка способна на такое. Видел однажды, как она в клубе отметелила пацана только за то, что он в грубой форме потрогал её за задницу, а потом предложил ей отсосать.
Она лупила его ногами как профи, рёбра поломала и морду превратила в кровавую массу. Её еле оттащили. А я кайфовал, подхватив адреналин. После этого мы всю ночь трахались как заведённые, не могли остановиться. Позже она мне рассказала, что любит участвовать в разном месиве и что у неё даже есть свой тренер.
Наступил день, когда мы поехали сватать Еву. Абашев не хотел отдавать её за меня. Скорее всего, Карина подсуетилась и уговорила Айдара отдать за меня Алию. Но мой старик упёрся. Он бы сломался и согласился, но Кайсаров вставил слово, и отец Алии тут же уступил. Это и понятно. Кто осмелится пойти против того, кто здесь Царь и Бог? Его имя боялись даже вслух произносить. В его руках не только легальная власть, но и весь криминал. Самые крутые паханы не смели дышать в его сторону, а уж если он сам с кем заговорит, то это считалась за о-очень большую честь.
На свадьбу Кайсаров подарил Еве дом. Большой, двухэтажный, в районе, где живут избранные. Ну, почему Еве, а не мне? Или хотя бы двоим. Так нет, документы оформлены на Еву. Я быстренько забрал их и припрятал вместе с подарками. Золото, бриллианты, всё забрал. В тот же вечер мы улетели в Кемер. Отец заказал и оплатил отель, пять звёзд, всё включено. Алия прилетела следующим рейсом и поселилась в отеле почти рядом. Так что медовый месяц у меня получился лучше, чем ожидалось. Обратно мы улетали в один день только разными рейсами. Алия не хотела, чтобы её отец узнал о наших отношениях.
Вернувшись из отпуска, Ева занялась обустройством нашего «уютного гнёздышка». А меня это чертовски раздражало. Месяц спустя я решил поучить свою молодую жену правилам поведения в семье.
Около получаса я втолковывал ей какая ответственность быть моей женой. Как она должна обустроить мой быт и как должна вести себя, когда я дома и вне его. Я и раньше приказывал ей называть меня хозяином, но она, похоже, в очередной раз забыла. Я вытащил из брюк ремень и отходил её по голой заднице, а затем заставил целовать мне руки, чтобы знала, что я единственный в доме хозяин, а она моя служанка, рабыня. И чтобы на большее не рассчитывала, потому что ни на что нет у неё в этом доме прав. Она выла, просила пощадить, а мне её слёзы как бальзам на душу. Я тащился от того, что мог оставлять на её белоснежной упругой заднице красные рубцы. Раз уж не мог трахать членом, так хоть ремнем отходить. В очередной раз опуская ремень, почувствовал, как приятное тепло неожиданно разлилось внизу живота, член напрягся, и едва я успел вытащить его, как он брызнул белой струёй на её оголённую задницу. Не знаю, что меня так завело, то ли вид кровавых полос на белом теле, то ли сама упругая задница. Но я реально возбудился и кончил.
После этого я её долго не трогал, она была послушной, никогда слова лишнего не скажет. Всё изменилось, когда эта дурочка явилась раньше с работы и застала нас с Алиёй, в моей постели. Вот тогда-то Алия поиздевалась над ней. Пригласила поучаствовать. Я знал, что это шутка, Алия никому не позволит трахаться со мной, но Ева рухнула в обморок.
На следующий день жена решила характер показать. Не вышла встречать, не подала обувь. Тогда я напомнил ей, кто в доме хозяин. Завязал на её тупой голове майку, сорвал трусы и исполосовал задницу ремнём. А потом всё же не выдержал. Уж больно хороша у неё задница, сочная, упругая, никем не тронутая, кроме моего ремня. И так мне захотелось отыметь её, что невмоготу. И я отымел. Она вопила как резанная, когда я рихтовал её розочку под свой размер пальцами, а потом ворвался членом. Кайф, в сто раз сильнее, чем с Алиёй, там уже всё разбито. А здесь я первый. Я залил в неё спермы раза в два больше, чем в свою куколку. Сам не ожидал, что мой насос столько накачает. С тех пор всякий раз, когда Алия становилась на четвереньки, а я долбился и никак не мог кончить, я вспоминал, как ремнём полосовал упругую задницу Евы, а потом трахал в её тугую дырочку и в ту же минуту белый горячий фонтан вырывался наружу, заливая всё кругом. А после этого мне требовался отдых, и я не менее часа лежал распластанный.
Следующий раз, когда она заикнулась о разводе, я избил её так, что она попала в больницу. С каждым новым разом я бил её жёстче и извращённее. Я знал, что ей некуда идти, не у кого попросить защиты. У неё не было друзей. Своему отцу она на хрен не сдалась. А это значило, что я мог делать с ней всё, что угодно, и никто за неё не вступится.
Мой старик, хорошо к ней относился, любил как дочь, но уже не в силах повлиять на меня. Много раз он пытался вправить мне мозги, учил меня уму разуму. Даже съездил по мордам, когда узнал, что она в больнице. Не поверил, что её на улице отметелили. Пригрозил, что сам лично сдаст меня в полицию или в психушку, если ещё хоть раз подниму на неё руку. Но мне на него глубоко начхать. Его дни сочтены. Он уже и сам понимал какую ошибку совершил, сосватав за меня Еву. Может и хотел что-то изменить, только времени и сил у него не осталось.
Месяц назад старый идиот предупредил меня, что отпишет всё состояние на Еву, и если я не хочу остаться с голой задницей, то в моих интересах холить её и лелеять. Иначе она разведётся и даст мне пинка под зад и будет права.
Алия ждала, что я разведусь, я этого тоже хотел, но не мог. Ждал, когда мой старик коньки отбросит. Тогда, наконец, я заживу как того заслуживаю.
Последнее время Алия приезжала ко мне каждый вечер, уезжала поздно. Несколько дней оставалась ночевать. Абашев улетел в Москву по делам, а Карина не против, чтобы мы трахались. Мировая у Алии мать, следила, чтобы дочери было хорошо.
Утром, когда мы с Алиёй завтракали, а Ева убиралась в моей спальне, неожиданно приехал Кайсаров. Я видел, каким взглядом он окинул Алию, когда она появилась в холле и покачивая бёдрами, подошла к нему. Он прошёлся глазами по её голым ногам, по заднице, едва прикрытой коротеньким халатом, на несколько секунд остановился на торчавших сосках, она была без бюстгальтера, и они так и просились наружу. Некоторое время задержался на губах, когда моя принцесса облизывала их и покусывала, давая понять, что готова отсосать у него.
Меня выбесило, что она откровенно предлагала себя чужому мужику, как будто меня здесь не было. Я едва сдерживался, чтобы не влепить ей пощёчину, но она не Ева. От неё можно так схлопотать, что мало не покажется. К тому же у неё поддержка. Абашев за Алию, закапает меня. Да и она не простит, а я без неё жить не могу, она для меня как наркотик.
Как ни старалась моя принцесса понравиться Кайсарову, но она его, похоже, не заинтересовала или, может, вида не подал. Совсем другими глазами он смотрел на Еву. Забрал её, сказав, что мой старик просил привезти невестку в больницу. Может, отец захотел проститься. Скорее, так оно и есть. Я не переживал, что его скоро не станет. Туда ему и дорога. Особой лаской и деньгами он меня никогда не баловал. Так что жалеть особо не имело смысла.
Ева
Прошло около месяца, как похоронили отца Закира. На похоронах было много народа. Но самое главное там был Кайсаров. И как он мог не быть, если всё сам организовывал и сам же за всё платил. Он сказал прощальные слова, бросил горсть земли и уехал.
Следующий раз я увидела его, когда нотариус пригласил нас в свой офис, чтобы огласить завещание. Я не понимала, зачем пригласили меня вместе с мужем. Обычно приглашали только тех, кто имеет отношение к завещанию. Поэтому я как бы ни при чём. Наследник Закир.
Но когда нотариус стал оглашать завещание, состоящее всего из нескольких предложений, мои глаза превратились в пятирублёвые монеты, а брови домиком взметнулись вверх. По завещанию я оказалась единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества Рамира Акаева.
Но самое главное, теперь мне принадлежали пятнадцать процентов акций предприятия, выпускающего высококачественную измерительную технику для различных отраслей промышленности, включая нефтяную и газовую индустрию. Остальные восемьдесят пять процентов принадлежали Кайсарову. Правда я не могла ни продать, ни подарить акции без согласия Кайсарова и даже не могла получать дивиденды в течение пяти лет, которые я должна потратить на то, чтобы научиться управлять компанией.
Мой муж как будто не удивился. Во всяком случае, сделал вид, что не удивился, но потому как гневно сжались его губы, я поняла, что сегодня моя задница превратится в тельняшку, нарисованную ремнём.
Чтобы никто не догадался о том, как я отношусь к Еве, взял с собой свою секретаршу Майю. Она была очень красивой женщиной, и где бы не появлялась, всегда приковывала к себе взгляды. Меня удивляло, как умело Мая держала прямую спину и бросала томные взгляды на присутствующих мужчин. Она делала это так искусно, что каждый, на кого падал её взгляд, считал себя избранным. А ещё она хорошо работала ртом, когда после тяжёлого совещания или переговоров мне требовалась разрядка. Я не единственный, с кем она проделывала свои эксперименты. Мая была слаба на передок, и часто ей на хватало одного мужчины. Это была её слабость и её личная жизнь, которая меня не касалась. Главное в работе она была незаменима, работала как часы на Кремлёвской башне, не давая сбоя.
Как я и предполагал, Ева сидела наискосок от меня, и я мог изредка наблюдать за ней. Она была прекрасна. Поймав мой взгляд, девочка смутилась, но не сразу отвела его. Я так прочно держал её в своих оковах, что она не могла оторваться и несколько секунд утопала в моей власти. В то время как я сам смотрел в её глаза и не мог насмотреться. Они как магнит, притягивали меня, манили, зачаровывали. Всякий раз, когда мы встречались взглядами, мне казалось, я встречаюсь с рассветом и с маленькими светлячками, подсвечивающими её глаза. Мне хотелось смотреть на неё, не отрываясь. Но я не мог. Карина следила за мной, и не только она, но и все, в чьей видимости я находился. Я слишком боялся скомпрометировать девочку и показать свою слабость. Люди не должны знать, что у таких, как я, есть то, за что можно зацепиться, потянуть, сломать и подчинить себе.
После двух часов тостов и пустых разговоров гости стали покидать стол и кучковаться в саду, собираясь группками по интересам. Я отправил Маю с женщинами на веранду, а сам вышел в сад и стал так, чтобы незаметно наблюдать за тем пространством, в котором находилась Ева. Раз или два мне показалось, что она ищет меня глазами, но не находит.
Я видел, как Алия показала Закиру глазами в сторону лестницы, и сама первой направилась к ней, а через минуту муж Евы, оглядываясь как вор, последовал за ней. Ева проводила их тоскливым взглядом, посидела немного, а потом встала и ушла в противоположное крыло дома.
Я нашёл её в библиотеке. Шёл по коридору, прислушиваясь к звукам за закрытыми дверями. Везде было тихо, и только из-под одной двери просачивался едва заметный свет и слышались звуки похожие на пение. Они то увеличивались в громкости, то уменьшались. Решив, что Ева поёт и, чтобы не испугать её, тихонько нажал на ручку и толкнул дверь. Она легко, без скрипа распахнулась, и я вошёл полутёмное помещение.
Ева сидела на диване, закрыв лицо ладошками и склонив низко голову, плакала, сопровождая рыдания словами, но какими, я не разобрал.
Опустившись перед ней на колени, привлёк девочку к себе и стал утешать. Не помню, что я говорил, но, наверное, мои слова возымели какое-то действие, потому что она понемногу успокоилась. Убрала руки с лица, но глаза не открыла.
От её боли и слёз мои мозги расплавились, и я сорвался. Поднялся с колен и увлекая её за собой, прижал к себе и уже не мог отпустить. А потом, почувствовав её дыхание на своём лице прикоснулся губами к её губам, попробовал на вкус. Она была такой сладкой, что мне захотелось прижаться к ней всем телом, а ещё лучше раствориться в ней. Я знал, что и она хотела того же, только боялась упасть в пропасть. Очутиться на дне. Её губы слегка приоткрылись, как будто приглашали попробовать их на вкус, и я попробовал, и не только губы. Её дыхание участилось, а сердце, как бешенное долбилось в грудную клетку, передавая мне свои вибрации.
Чтобы успокоить, я поцеловал её нежно и ласково. Она всхлипнула, слегка задвигала ногами, и я перешёл к активным действиям, языком и руками приводя девочку в исступление. Она двигалась в такт с моим языком, отвечала на движение рук, изгибалась, её дыхание сорвалось. А потом она закричала.
Я подавил её крик, запечатав рот поцелуем.
– Тише, маленькая, тише, нас могут услышать. – Я никак не мог оторваться от неё. Мне хотелось повторить всё, что произошло минуту назад, только не так, а в моей постели на шёлковых простынях, чтобы не просто ласкать, а наслаждаться её разгорячённым телом. Я хотел узнать, какая она там внутри, где сосредоточено её желание.
Весь обратный путь домой я думал о ней, анализировал и наконец, понял, что меня так взволновало. Её неопытность. Она была совсем не готова к тому, что произошло, и ни просто не готова, она не знала, как отвечать на ласки, не умела. Более того, она не умела целоваться. А это могло значить только одно, муж её этому не научил. Она вела себя как девственница, которую искушал дьявол. Я несколько раз прокрутил эту мысль в голове. Возможно ли такое, чтобы, прожив три года в браке, ничему не научиться? И её скромность здесь совсем ни при чём. Я должен разгадать эту загадку, решил, когда мой супер джет уже шёл на посадку в Шереметьево.
Прода от 08.03.2025, 00:06
Глава 20
Закир Акаев
Закир Акаев – муж Евы, сын Рамира Акаева. Нигде не работает. Занимается мелким криминалом. Числится в фирме отца начальником отдела статистики. Самолюбивый, эгоистичный, жестокий, агрессивный. Любит сестру Евы Алию.
Я был зол. Отец поставил меня перед выбором, я должен жениться на Еве Абашевой, если хочу и дальше жить за его счёт. В противном случае он лишит меня всего, что я сейчас имею, а это машина, квартира и карточка, которая пополнялась по мере моих расходов. Но главное лишит наследства, передав его любому, кого посчитает достойным.
Я попытался объяснить, что Ева мне нафиг не сдалась, я люблю Алию, но старый маразматик упёрся рогом и не хотел уступать ни на грамм. Пришлось согласиться, я хоть и промышлял мелким криминалом, но быть на побегушках у Алтея то ещё удовольствие.
Алия орала как резаная, когда вечером приехала ко мне на квартиру, и я ей рассказал о планах моего старика. Но зная слабые стороны своей кобылки, я сумел её уговорить. Она взяла с меня обещание, что я не дотронусь до Евы ни сзади, ни спереди. Её сестрица должна остаться девственницей. А если сорвусь, то в лучшем случае Алия бросит меня, а в худшем отрежет член или яйца. Я знал, что моя куколка способна на такое. Видел однажды, как она в клубе отметелила пацана только за то, что он в грубой форме потрогал её за задницу, а потом предложил ей отсосать.
Она лупила его ногами как профи, рёбра поломала и морду превратила в кровавую массу. Её еле оттащили. А я кайфовал, подхватив адреналин. После этого мы всю ночь трахались как заведённые, не могли остановиться. Позже она мне рассказала, что любит участвовать в разном месиве и что у неё даже есть свой тренер.
Наступил день, когда мы поехали сватать Еву. Абашев не хотел отдавать её за меня. Скорее всего, Карина подсуетилась и уговорила Айдара отдать за меня Алию. Но мой старик упёрся. Он бы сломался и согласился, но Кайсаров вставил слово, и отец Алии тут же уступил. Это и понятно. Кто осмелится пойти против того, кто здесь Царь и Бог? Его имя боялись даже вслух произносить. В его руках не только легальная власть, но и весь криминал. Самые крутые паханы не смели дышать в его сторону, а уж если он сам с кем заговорит, то это считалась за о-очень большую честь.
На свадьбу Кайсаров подарил Еве дом. Большой, двухэтажный, в районе, где живут избранные. Ну, почему Еве, а не мне? Или хотя бы двоим. Так нет, документы оформлены на Еву. Я быстренько забрал их и припрятал вместе с подарками. Золото, бриллианты, всё забрал. В тот же вечер мы улетели в Кемер. Отец заказал и оплатил отель, пять звёзд, всё включено. Алия прилетела следующим рейсом и поселилась в отеле почти рядом. Так что медовый месяц у меня получился лучше, чем ожидалось. Обратно мы улетали в один день только разными рейсами. Алия не хотела, чтобы её отец узнал о наших отношениях.
Вернувшись из отпуска, Ева занялась обустройством нашего «уютного гнёздышка». А меня это чертовски раздражало. Месяц спустя я решил поучить свою молодую жену правилам поведения в семье.
Около получаса я втолковывал ей какая ответственность быть моей женой. Как она должна обустроить мой быт и как должна вести себя, когда я дома и вне его. Я и раньше приказывал ей называть меня хозяином, но она, похоже, в очередной раз забыла. Я вытащил из брюк ремень и отходил её по голой заднице, а затем заставил целовать мне руки, чтобы знала, что я единственный в доме хозяин, а она моя служанка, рабыня. И чтобы на большее не рассчитывала, потому что ни на что нет у неё в этом доме прав. Она выла, просила пощадить, а мне её слёзы как бальзам на душу. Я тащился от того, что мог оставлять на её белоснежной упругой заднице красные рубцы. Раз уж не мог трахать членом, так хоть ремнем отходить. В очередной раз опуская ремень, почувствовал, как приятное тепло неожиданно разлилось внизу живота, член напрягся, и едва я успел вытащить его, как он брызнул белой струёй на её оголённую задницу. Не знаю, что меня так завело, то ли вид кровавых полос на белом теле, то ли сама упругая задница. Но я реально возбудился и кончил.
После этого я её долго не трогал, она была послушной, никогда слова лишнего не скажет. Всё изменилось, когда эта дурочка явилась раньше с работы и застала нас с Алиёй, в моей постели. Вот тогда-то Алия поиздевалась над ней. Пригласила поучаствовать. Я знал, что это шутка, Алия никому не позволит трахаться со мной, но Ева рухнула в обморок.
На следующий день жена решила характер показать. Не вышла встречать, не подала обувь. Тогда я напомнил ей, кто в доме хозяин. Завязал на её тупой голове майку, сорвал трусы и исполосовал задницу ремнём. А потом всё же не выдержал. Уж больно хороша у неё задница, сочная, упругая, никем не тронутая, кроме моего ремня. И так мне захотелось отыметь её, что невмоготу. И я отымел. Она вопила как резанная, когда я рихтовал её розочку под свой размер пальцами, а потом ворвался членом. Кайф, в сто раз сильнее, чем с Алиёй, там уже всё разбито. А здесь я первый. Я залил в неё спермы раза в два больше, чем в свою куколку. Сам не ожидал, что мой насос столько накачает. С тех пор всякий раз, когда Алия становилась на четвереньки, а я долбился и никак не мог кончить, я вспоминал, как ремнём полосовал упругую задницу Евы, а потом трахал в её тугую дырочку и в ту же минуту белый горячий фонтан вырывался наружу, заливая всё кругом. А после этого мне требовался отдых, и я не менее часа лежал распластанный.
Следующий раз, когда она заикнулась о разводе, я избил её так, что она попала в больницу. С каждым новым разом я бил её жёстче и извращённее. Я знал, что ей некуда идти, не у кого попросить защиты. У неё не было друзей. Своему отцу она на хрен не сдалась. А это значило, что я мог делать с ней всё, что угодно, и никто за неё не вступится.
Мой старик, хорошо к ней относился, любил как дочь, но уже не в силах повлиять на меня. Много раз он пытался вправить мне мозги, учил меня уму разуму. Даже съездил по мордам, когда узнал, что она в больнице. Не поверил, что её на улице отметелили. Пригрозил, что сам лично сдаст меня в полицию или в психушку, если ещё хоть раз подниму на неё руку. Но мне на него глубоко начхать. Его дни сочтены. Он уже и сам понимал какую ошибку совершил, сосватав за меня Еву. Может и хотел что-то изменить, только времени и сил у него не осталось.
Месяц назад старый идиот предупредил меня, что отпишет всё состояние на Еву, и если я не хочу остаться с голой задницей, то в моих интересах холить её и лелеять. Иначе она разведётся и даст мне пинка под зад и будет права.
Алия ждала, что я разведусь, я этого тоже хотел, но не мог. Ждал, когда мой старик коньки отбросит. Тогда, наконец, я заживу как того заслуживаю.
Последнее время Алия приезжала ко мне каждый вечер, уезжала поздно. Несколько дней оставалась ночевать. Абашев улетел в Москву по делам, а Карина не против, чтобы мы трахались. Мировая у Алии мать, следила, чтобы дочери было хорошо.
Утром, когда мы с Алиёй завтракали, а Ева убиралась в моей спальне, неожиданно приехал Кайсаров. Я видел, каким взглядом он окинул Алию, когда она появилась в холле и покачивая бёдрами, подошла к нему. Он прошёлся глазами по её голым ногам, по заднице, едва прикрытой коротеньким халатом, на несколько секунд остановился на торчавших сосках, она была без бюстгальтера, и они так и просились наружу. Некоторое время задержался на губах, когда моя принцесса облизывала их и покусывала, давая понять, что готова отсосать у него.
Меня выбесило, что она откровенно предлагала себя чужому мужику, как будто меня здесь не было. Я едва сдерживался, чтобы не влепить ей пощёчину, но она не Ева. От неё можно так схлопотать, что мало не покажется. К тому же у неё поддержка. Абашев за Алию, закапает меня. Да и она не простит, а я без неё жить не могу, она для меня как наркотик.
Как ни старалась моя принцесса понравиться Кайсарову, но она его, похоже, не заинтересовала или, может, вида не подал. Совсем другими глазами он смотрел на Еву. Забрал её, сказав, что мой старик просил привезти невестку в больницу. Может, отец захотел проститься. Скорее, так оно и есть. Я не переживал, что его скоро не станет. Туда ему и дорога. Особой лаской и деньгами он меня никогда не баловал. Так что жалеть особо не имело смысла.
Прода от 09.03.2025, 10:28
Глава 21
Ева
Прошло около месяца, как похоронили отца Закира. На похоронах было много народа. Но самое главное там был Кайсаров. И как он мог не быть, если всё сам организовывал и сам же за всё платил. Он сказал прощальные слова, бросил горсть земли и уехал.
Следующий раз я увидела его, когда нотариус пригласил нас в свой офис, чтобы огласить завещание. Я не понимала, зачем пригласили меня вместе с мужем. Обычно приглашали только тех, кто имеет отношение к завещанию. Поэтому я как бы ни при чём. Наследник Закир.
Но когда нотариус стал оглашать завещание, состоящее всего из нескольких предложений, мои глаза превратились в пятирублёвые монеты, а брови домиком взметнулись вверх. По завещанию я оказалась единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества Рамира Акаева.
Но самое главное, теперь мне принадлежали пятнадцать процентов акций предприятия, выпускающего высококачественную измерительную технику для различных отраслей промышленности, включая нефтяную и газовую индустрию. Остальные восемьдесят пять процентов принадлежали Кайсарову. Правда я не могла ни продать, ни подарить акции без согласия Кайсарова и даже не могла получать дивиденды в течение пяти лет, которые я должна потратить на то, чтобы научиться управлять компанией.
Мой муж как будто не удивился. Во всяком случае, сделал вид, что не удивился, но потому как гневно сжались его губы, я поняла, что сегодня моя задница превратится в тельняшку, нарисованную ремнём.
