Женщина поднялась со своего места и подошла к Лизе, осторожно положив ладонь на её плечо. Но Лиза даже не почувствовала этого прикосновения. Её разум был затоплен горем.
– Он не может быть мёртв, – произнесла она с мольбой в голосе и с надеж-дой в глазах подняв их на Халиму– я бы по чувствовала, если бы он ушёл. Я бы знала.
Халима обняла ее за плечи, прижав к себе, погладила по голове.
– Поплачь, дочка, поплачь, легче станет, – она продолжала одной рукой гладить онемевшую от горя Лизу, другой вытирала слезы со своего морщинистого лица.
Только через минуту реальность обрушилась на неё всей своей тяжестью. Слёзы начали медленно скапливаться в уголках глаз, а затем хлынули ре-кой, застилая зрение. Лиза закрыла лицо руками, пытаясь сдержать рыда-ния, но они вырывались наружу, сотрясая всё её тело. Она качалась вперёд-назад, словно стараясь убаюкать саму себя, но ничто уже не могло унять эту невыносимую боль.
Наконец, её прорвало, она рыдала так, что, услышав ее, даже самое черствое сердце могло разорваться на части. Она кричала, плакала, стонала, наконец ее рыдания перешли в вой. Никто не мог помочь ее горю, никакими словами нельзя унять боль, вызванную потерей. Кто может понять ее трагедию, кроме тех, кто сам перенес нечто подобное.
Фархад был для неё всем. Он был её любовью, её надеждой, её жизнью. Даже находясь вдали от него, она продолжала жить, потому что верила: где-то там он тоже думает о ней, возможно, ищет её. И теперь эта вера рухнула, оставив лишь пустоту, которая разрывала её изнутри.
Халима гладила её как ребёнка. Она ничего не говорила, понимая, что слова сейчас бессильны. Лиза плакала, пока силы окончательно не покинули её. Когда слёзы иссякли, она ощутила странное онемение. Боль никуда не де-лась — она просто спряталась глубже, чтобы потом возвращаться снова и снова, напоминая о своём вечном присутствии.
Той ночью Лиза долго лежала без сна, уставившись в темноту. Мысли пута-лись, образы прошлого всплывали один за другим: Фархад, бережно дер-жащий её за руку; Фархад, который целовал её так, что весь мир переставал существовать; Фархад, чей взгляд всегда заставлял её сердце биться чаще. Все эти воспоминания теперь стали ножами, которые резали её душу на ча-сти.
"Почему?" — этот вопрос крутился в её голове, не давая покоя. Почему судьба решила забрать его так рано? Почему она должна была узнать об этом именно здесь, в далёкой пустыне, среди чужих людей? Почему ей во-обще дано было встретить человека, которого она смогла полюбить всей душой, неужели только для того, чтобы потерять его?
На следующее утро Лиза встала совсем рано, когда ещё звёзды сияли на небосводе. Она вышла во двор и села на ту же скамью, где провела столько вечеров, размышляя о своей жизни. Но сегодня звёзды на небе казались тусклыми, а воздух — тяжёлым. Она подняла глаза к небу и прошептала:
— Если ты, Господь, забрал его, зачем я всё ещё здесь? Зачем мне жить дальше, если его больше нет? Возьми и меня с нашим малышом. Соедини нас в своём царстве.
Её голос дрожал, но она знала, что никто не ответит. Только тишина пусты-ни окружала её, и эта тишина была почти такой же мучительной, как её соб-ственные мысли.
Больше недели Халима, пыталась вывести девушку из состояния душевной боли. К началу второй недели Лиза стала приходить в себя, она осознала, что нужно вернуться в Россию и встретится с Марком.
Она вышла во внутренний дворик, уже было не так жарко, солнце, опускаясь пряталось за горы. Халима как обычно перетирала в ступке зёрна, готовя муку, чтобы утром испечь лепешки.
– Тётя Халима, я хочу вернуться домой в Россию, но сначала мне нужно попасть в Кувейт. Что скажите? Вы, сможете мне помочь?
– А, что я могу сказать? Это правильное решение, потому что, если первая жена твоего мужа узнает, что ты жива, да еще носишь его наследника, она все сделает чтобы извести тебя и младенца.
Лиза вздохнула, понимая правдивость слов арабки.
–Может вы знаете кого-нибудь кто сможет помочь вернуться в Кувейт в российское посольство? Это единственное место, где мне могут помочь. Я долго жила там с моим первым мужем.
Сняв с руки широкий платиновый браслет с бриллиантовыми вставками, Лиза положила его перед Халимой.
Халима взяла его в руки, внимательно осмотрела, оценила на глаз чистоту розового бриллианта, подержала в руке определяя вес. Затем возвратила его обратно.
– Возьми, девочка, здесь целое состояние на всю жизнь хватит тебе и детям, он тебе самой пригодится, это очень дорого для перевозчика. Спрячь подальше. Давай посмотрим что-нибудь другое, не такое ценное. Хотя на тебе все дорогое. Остальное всё нужно снять с себя и спрятать, незачем посторонним людям знать, что ты и твой малыш принадлежите правящей династии. Если кто увидит сразу поймет, что ты вдова принца, могут отнять, ты теперь беззащитна, а могут за вознаграждение вернуть тебя во дворец. А там Лалия в почёте и в уважении. Признанная вдова. У тебя теперь нет защиты. Лучше спрячь, наденешь, когда в свою страну вернёшься.
Через несколько дней, Лиза отправилась в долгий путь. Она была одета в простую черную абайю и такого же цвета паранджу. Сначала она и ее спутник долгие километры ехали на лошадях по пустыне, там, где начиналось шоссе они пересели в автомобиль, который ждал их на обочине. Почти две тысячи километров они преодолели за трое суток, два раза останавливаясь для того, чтобы перевозчик мог поспать, и еще два раза на границе.
Когда они подъехали к границе в первый раз, Лиза спала, проснувшись от яркого света и громкого разговора, стала прислушиваться, она понимала этот диалект. Ее перевозчик, жестикулируя, объяснял пограничнику, что жена вот-вот родит и нужно успеть в больницу в Кувейт, там живут ее родители. Увидев, как пограничник направляется к машине, Лиза испуганно закрыла глаза, и притворилась спящей. Халима предупредила, что паранджу никто с ее лица снимать не станет, но все равно волновалась.
– Открывай, – приказал пограничник перевозчику.
– Да, да, господин, пожалуйста, только она спит, не разбуди.
Даже сквозь паранджу Лиза почувствовала, как свет фонарика скользнул по ее лицу, затем спустился вниз к животу. Секунда, две, три... Фонарик погас, хлопнувшая дверь подсказала, что осмотр окончен.
– Ладно, проезжай. – Разрешил пограничник, получив в руку тысячу дирхам.
Они подъехали к российскому посольству, когда оно еще было закрыто для посетителей. Лиза несколько раз позвонила, к ней вышел охранник, она назвала себя и попросила передать Борису Валерьяновичу, что Лиза Немирова просит принять ее. Через несколько минут она уже сидела в кабинете посла, рассказывая о том, что с ней произошло.
Пока готовились документы ее разместили в одной из свободных квартир на территории посольства. Борис Валерьянович в тот же день позвонил Немировым, чтобы обрадовать друзей, сообщив что их невестка жива.
Лиза нервничала, ожидая возвращения в Москву. У нее было двоякое чувство. С одной стороны, она радовалась, что возвращается домой. С другой она не знала где ее дом, вернее знала, – у нее его не было. Не могла же она вернуться в квартиру, где когда-то ещё ребёнком жила с родителями. Теперь она даже адреса той квартиры не помнила. У неё
не было дома, не было денег, правда были украшения, которые стоили огромных денег, но их еще нужно было продать, а Лиза в этом деле не имела опыта. У нее не было родных, и самое главное не было даже документов. И, если родители Марка откажутся принять ее и помочь, а они имеют на это право, она окажется выброшенной на обочину жизни. Эта мысль была самой страшной. Они имели на это полное право. Зачем им обременять себя чужими проблемами, тем более такими, как её? Оказаться выброшенной на обочину жизни — вот чего она боялась больше всего. Без денег, без документов, без крыши над головой. Одна среди миллионов, затерянная в огромном городе, который никогда не прощает слабых.
Сидя в беседке на территории посольства, Лиза закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ветер мягко тронул её волосы, принося с собой аромат цветущих растений. Но даже эта лёгкая нежность природы не смогла прогнать тяжесть в её душе. Она знала: впереди её ждут испытания, и только одно было ясно точно — дороги назад уже не будет. Та страна, где она встретила короткое счастье, а затем окунулась в горе навсегда останется в прошлом.
Через несколько дней Лиза рейсом Кувейт- Москва, улетала в страну, которая была ее родиной, а вернее сказать в неизвестность. Она очень волновалась, представляя, как встретится с Петром Петровичем и Людмилой Сергеевной, ее мысли были заняты тем, как объяснить им, что она полюбила другого и ждет от него ребенка. Она понимала, что они не должны ей помогать, но ей не к кому было больше обратиться. И, потом Марк, всё ещё был ее мужем. Она даже на минуту боялась представить как Марк и его родители будут ее презирать, считая падшей женщиной. Но она должна через это пройти, должна встретиться с мужем, хотя бы для того, чтобы дать ему развод.
Немировых Лиза увидела сразу, как только прошла паспортный контроль. Пройдя несколько шагов она остановилась, почувствовав, как дрожат ноги.
Малыш, уловив ее тревогу стал толкаться, заставляя ее живот перемещаться из стороны в сторону, двигаться меняя форму. Незаметно вздохнув, Лиза положила руки на живот, словно хотела защитить своё чадо от посторонних взглядов. Увидев её, Людмила Сергеевна засмеялась, раскрыла объятия и быстрым шагом, уверенной в себе женщины, направилась к Лизе.
– Девочка, какое счастье, ты жива, – она обняла Лизу, как будто не замечая, что та беременна, однако слегка отстранилась, чтобы не задеть живот.
– Если бы ты только знала, что мы пережили, когда нам сообщили, что ты сгорела в этой проклятой машине. Как ты долетела, милая? Как себя чувствуешь? – засыпала вопросами растерявшуюся девушку Людмила Сергеевна.
– Петя, что ты стоишь? – обернулась она к мужу.
Петр Петрович, так же быстро, как и Людмила Сергеевна, оказался возле Лизы. Они по очереди обнимали ее, целовали, всячески показывали, как рады её удивительному спасению. В тот же день, ближе к вечеру позвонил Марк. Он, так же бурно, выражал свою радость. А то, что он рад чувствовалось даже через тысячи километров.
Петр Петрович, обладая опытом дипломатии, старался задавать Лизе вопросы так, чтобы ничем ее не обидеть. Она понимала это и была благодарно за то, как они ее приняли и за бережное к ней отношение. Лиза рассказала все подробно, ничего не утаивая, да и как можно было, что-то скрывать от единственных близких ей людей. Немировы слушали ее вздыхали, когда она наконец замолчала, поведав все события, произошедшие с ней после разлуки с Марком, в комнате повисла тишина. Лиза думала о Фархаде и о будущем ребенке, Петр Петрович и Людмила Сергеевна о том, сколько горя выпало на долю этой бедной девочки.
Через неделю в Москву прилетел Марк, он был так счастлив, узнав, что Лиза жива, что не мог дождаться отпуска и прилетел сразу же, как только представилась возможность. Лизе вновь пришлось повторять свой рассказ сначала. Марк слушал очень внимательно, когда она стала рассказывать о Фархаде он встал и подошёл к окну. Его плечи поникли, а голова слегка наклонилась к стеклу.
Лиза сидела в мягком кресле, обхватив руками свой округлившийся живот. В комнате царила тишина, лишь изредка нарушаемая её тихими вздохами. Марк всё ещё стоял у окна, спиной к ней и к родителям, присутствующим в комнате, когда она решила, что сейчас пришло время сказать самое сложное – то, о чём она боялась говорить больше всего.
– Я встретила его там в пустыне, – начала Лиза тихим голосом, словно боясь спугнуть собственные воспоминания.
– Когда меня похитили, я думала, что это конец. Думала, что больше нико-гда не увижу вас, самых близких мне людей, – она повернула голову в сто-рону Людмилы Сергеевны и Петра Петровича, притихших на диване, – ни тебя Марк, ни Нонну, вообще никого. Но потом мне удалось бежать. Не знаю, что было бы со мной если бы я случайно не попала под его автомо-биль. Он привёз меня в свой дворец. Некоторое время я была в коме. А по-том, когда пришла в себя он окружил меня вниманием и заботой. Он дал мне почувствовать то, что я никогда не чувствовала и даже не предполага-ла, что такое бывает. Я влюбилась, Марк. Фархад... Он был как мираж среди песков – такой же невероятный и прекрасный.
Сначала я даже испугалась его. Он показался таким величественным и не-достижимым, будто весь мир для него – просто игра, где он сам пишет пра-вила. Но потом…
Её голос задрожал, а глаза наполнились слезами. Она сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.
– Потом я поняла, что за этой маской холода скрывается человек, который умеет любить и отдавать себя в этой любви полностью, без остатка. Мы провели вместе совсем немного времени, но каждое мгновение с ним было невероятным и особенным. Он спас меня. Не только от тех, кто хотел при-чинить мне зло, но и от страха, и от отчаяния. Благодаря ему я теперь знаю, что такое любовь и что она существует не эфемерно, а реально и навсегда. После него я уже никогда никого не смогу полюбить.
Марк медленно повернулся, его лицо было бледным, а взгляд потухшим. Он не сказал ни слова, но его молчание было красноречивее всяких слов.
– Я не планировала влюбляться в него, – продолжила Лиза, её голос почти перешёл на шёпот. – Это произошло само собой. Просто однажды я осозна-ла, что не могу представить свою жизнь без него. Он был моим воздухом, моим светом. И когда я узнала, что жду ребёнка, я была счастлива. Потому что этот малыш часть нас двоих. Часть того, что мы чувствовали друг к дру-гу.
Она замолчала, собираясь с силами, чтобы произнести следующие слова. Слезы уже текли по её щекам, но она не пыталась их вытереть.
– Но потом… потом я узнала, что его больше нет. Что он погиб. Автомобиль-ная катастрофа. Там невозможно было выжить. Я не хотела верить. Не мог-ла! Сначала думала, что это ошибка, что он жив и обязательно найдёт меня. Но позже поняла, что это только мечта, моё желание и надежда. Теперь я знаю, что его больше нет. Со мной навсегда останется эта боль. Каждый день она разрывает меня на части, превращает моё сердце в лоскуты, в кро-вавое месиво. Мне не хочется жить, но я живу ради малыша, который дол-жен появиться на свет, чтобы стать его продолжением, его частичкой.
Лиза опустила голову, её плечи тряслись от рыданий. Людмила Сергеевна подошла к ней и осторожно обняла, боясь своим прикосновением причи-нить хоть малейшую боль.
– Бедная девочка… – прошептала она, гладя Лизу по голове.
Петр Петрович тоже поднялся со своего места, но остался стоять рядом, молча, предоставляя ей поддержку своим присутствием.
Марк всё ещё стоял у окна, его кулаки были сжаты так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он молчал, но в его глазах читались противоречивые эмоции: боль, гнев, растерянность. Наконец он сделал шаг вперёд, медлен-но, словно преодолевая невидимый барьер.
– Я так же, как и ты расстроен тем, что Фархад погиб – произнёс он хрип-лым голосом, – но я рад, что ты полюбила именно его, что судьба дала тебе возможность узнать этого человека.
– Он не может быть мёртв, – произнесла она с мольбой в голосе и с надеж-дой в глазах подняв их на Халиму– я бы по чувствовала, если бы он ушёл. Я бы знала.
Халима обняла ее за плечи, прижав к себе, погладила по голове.
– Поплачь, дочка, поплачь, легче станет, – она продолжала одной рукой гладить онемевшую от горя Лизу, другой вытирала слезы со своего морщинистого лица.
Только через минуту реальность обрушилась на неё всей своей тяжестью. Слёзы начали медленно скапливаться в уголках глаз, а затем хлынули ре-кой, застилая зрение. Лиза закрыла лицо руками, пытаясь сдержать рыда-ния, но они вырывались наружу, сотрясая всё её тело. Она качалась вперёд-назад, словно стараясь убаюкать саму себя, но ничто уже не могло унять эту невыносимую боль.
Наконец, её прорвало, она рыдала так, что, услышав ее, даже самое черствое сердце могло разорваться на части. Она кричала, плакала, стонала, наконец ее рыдания перешли в вой. Никто не мог помочь ее горю, никакими словами нельзя унять боль, вызванную потерей. Кто может понять ее трагедию, кроме тех, кто сам перенес нечто подобное.
Фархад был для неё всем. Он был её любовью, её надеждой, её жизнью. Даже находясь вдали от него, она продолжала жить, потому что верила: где-то там он тоже думает о ней, возможно, ищет её. И теперь эта вера рухнула, оставив лишь пустоту, которая разрывала её изнутри.
Халима гладила её как ребёнка. Она ничего не говорила, понимая, что слова сейчас бессильны. Лиза плакала, пока силы окончательно не покинули её. Когда слёзы иссякли, она ощутила странное онемение. Боль никуда не де-лась — она просто спряталась глубже, чтобы потом возвращаться снова и снова, напоминая о своём вечном присутствии.
Той ночью Лиза долго лежала без сна, уставившись в темноту. Мысли пута-лись, образы прошлого всплывали один за другим: Фархад, бережно дер-жащий её за руку; Фархад, который целовал её так, что весь мир переставал существовать; Фархад, чей взгляд всегда заставлял её сердце биться чаще. Все эти воспоминания теперь стали ножами, которые резали её душу на ча-сти.
"Почему?" — этот вопрос крутился в её голове, не давая покоя. Почему судьба решила забрать его так рано? Почему она должна была узнать об этом именно здесь, в далёкой пустыне, среди чужих людей? Почему ей во-обще дано было встретить человека, которого она смогла полюбить всей душой, неужели только для того, чтобы потерять его?
На следующее утро Лиза встала совсем рано, когда ещё звёзды сияли на небосводе. Она вышла во двор и села на ту же скамью, где провела столько вечеров, размышляя о своей жизни. Но сегодня звёзды на небе казались тусклыми, а воздух — тяжёлым. Она подняла глаза к небу и прошептала:
— Если ты, Господь, забрал его, зачем я всё ещё здесь? Зачем мне жить дальше, если его больше нет? Возьми и меня с нашим малышом. Соедини нас в своём царстве.
Её голос дрожал, но она знала, что никто не ответит. Только тишина пусты-ни окружала её, и эта тишина была почти такой же мучительной, как её соб-ственные мысли.
Больше недели Халима, пыталась вывести девушку из состояния душевной боли. К началу второй недели Лиза стала приходить в себя, она осознала, что нужно вернуться в Россию и встретится с Марком.
Она вышла во внутренний дворик, уже было не так жарко, солнце, опускаясь пряталось за горы. Халима как обычно перетирала в ступке зёрна, готовя муку, чтобы утром испечь лепешки.
– Тётя Халима, я хочу вернуться домой в Россию, но сначала мне нужно попасть в Кувейт. Что скажите? Вы, сможете мне помочь?
– А, что я могу сказать? Это правильное решение, потому что, если первая жена твоего мужа узнает, что ты жива, да еще носишь его наследника, она все сделает чтобы извести тебя и младенца.
Лиза вздохнула, понимая правдивость слов арабки.
–Может вы знаете кого-нибудь кто сможет помочь вернуться в Кувейт в российское посольство? Это единственное место, где мне могут помочь. Я долго жила там с моим первым мужем.
Сняв с руки широкий платиновый браслет с бриллиантовыми вставками, Лиза положила его перед Халимой.
Халима взяла его в руки, внимательно осмотрела, оценила на глаз чистоту розового бриллианта, подержала в руке определяя вес. Затем возвратила его обратно.
– Возьми, девочка, здесь целое состояние на всю жизнь хватит тебе и детям, он тебе самой пригодится, это очень дорого для перевозчика. Спрячь подальше. Давай посмотрим что-нибудь другое, не такое ценное. Хотя на тебе все дорогое. Остальное всё нужно снять с себя и спрятать, незачем посторонним людям знать, что ты и твой малыш принадлежите правящей династии. Если кто увидит сразу поймет, что ты вдова принца, могут отнять, ты теперь беззащитна, а могут за вознаграждение вернуть тебя во дворец. А там Лалия в почёте и в уважении. Признанная вдова. У тебя теперь нет защиты. Лучше спрячь, наденешь, когда в свою страну вернёшься.
Через несколько дней, Лиза отправилась в долгий путь. Она была одета в простую черную абайю и такого же цвета паранджу. Сначала она и ее спутник долгие километры ехали на лошадях по пустыне, там, где начиналось шоссе они пересели в автомобиль, который ждал их на обочине. Почти две тысячи километров они преодолели за трое суток, два раза останавливаясь для того, чтобы перевозчик мог поспать, и еще два раза на границе.
Когда они подъехали к границе в первый раз, Лиза спала, проснувшись от яркого света и громкого разговора, стала прислушиваться, она понимала этот диалект. Ее перевозчик, жестикулируя, объяснял пограничнику, что жена вот-вот родит и нужно успеть в больницу в Кувейт, там живут ее родители. Увидев, как пограничник направляется к машине, Лиза испуганно закрыла глаза, и притворилась спящей. Халима предупредила, что паранджу никто с ее лица снимать не станет, но все равно волновалась.
– Открывай, – приказал пограничник перевозчику.
– Да, да, господин, пожалуйста, только она спит, не разбуди.
Даже сквозь паранджу Лиза почувствовала, как свет фонарика скользнул по ее лицу, затем спустился вниз к животу. Секунда, две, три... Фонарик погас, хлопнувшая дверь подсказала, что осмотр окончен.
– Ладно, проезжай. – Разрешил пограничник, получив в руку тысячу дирхам.
Они подъехали к российскому посольству, когда оно еще было закрыто для посетителей. Лиза несколько раз позвонила, к ней вышел охранник, она назвала себя и попросила передать Борису Валерьяновичу, что Лиза Немирова просит принять ее. Через несколько минут она уже сидела в кабинете посла, рассказывая о том, что с ней произошло.
Пока готовились документы ее разместили в одной из свободных квартир на территории посольства. Борис Валерьянович в тот же день позвонил Немировым, чтобы обрадовать друзей, сообщив что их невестка жива.
Лиза нервничала, ожидая возвращения в Москву. У нее было двоякое чувство. С одной стороны, она радовалась, что возвращается домой. С другой она не знала где ее дом, вернее знала, – у нее его не было. Не могла же она вернуться в квартиру, где когда-то ещё ребёнком жила с родителями. Теперь она даже адреса той квартиры не помнила. У неё
не было дома, не было денег, правда были украшения, которые стоили огромных денег, но их еще нужно было продать, а Лиза в этом деле не имела опыта. У нее не было родных, и самое главное не было даже документов. И, если родители Марка откажутся принять ее и помочь, а они имеют на это право, она окажется выброшенной на обочину жизни. Эта мысль была самой страшной. Они имели на это полное право. Зачем им обременять себя чужими проблемами, тем более такими, как её? Оказаться выброшенной на обочину жизни — вот чего она боялась больше всего. Без денег, без документов, без крыши над головой. Одна среди миллионов, затерянная в огромном городе, который никогда не прощает слабых.
Сидя в беседке на территории посольства, Лиза закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ветер мягко тронул её волосы, принося с собой аромат цветущих растений. Но даже эта лёгкая нежность природы не смогла прогнать тяжесть в её душе. Она знала: впереди её ждут испытания, и только одно было ясно точно — дороги назад уже не будет. Та страна, где она встретила короткое счастье, а затем окунулась в горе навсегда останется в прошлом.
Через несколько дней Лиза рейсом Кувейт- Москва, улетала в страну, которая была ее родиной, а вернее сказать в неизвестность. Она очень волновалась, представляя, как встретится с Петром Петровичем и Людмилой Сергеевной, ее мысли были заняты тем, как объяснить им, что она полюбила другого и ждет от него ребенка. Она понимала, что они не должны ей помогать, но ей не к кому было больше обратиться. И, потом Марк, всё ещё был ее мужем. Она даже на минуту боялась представить как Марк и его родители будут ее презирать, считая падшей женщиной. Но она должна через это пройти, должна встретиться с мужем, хотя бы для того, чтобы дать ему развод.
Прода от 26.07.2025, 12:03
ГЛАВА 3
Немировых Лиза увидела сразу, как только прошла паспортный контроль. Пройдя несколько шагов она остановилась, почувствовав, как дрожат ноги.
Малыш, уловив ее тревогу стал толкаться, заставляя ее живот перемещаться из стороны в сторону, двигаться меняя форму. Незаметно вздохнув, Лиза положила руки на живот, словно хотела защитить своё чадо от посторонних взглядов. Увидев её, Людмила Сергеевна засмеялась, раскрыла объятия и быстрым шагом, уверенной в себе женщины, направилась к Лизе.
– Девочка, какое счастье, ты жива, – она обняла Лизу, как будто не замечая, что та беременна, однако слегка отстранилась, чтобы не задеть живот.
– Если бы ты только знала, что мы пережили, когда нам сообщили, что ты сгорела в этой проклятой машине. Как ты долетела, милая? Как себя чувствуешь? – засыпала вопросами растерявшуюся девушку Людмила Сергеевна.
– Петя, что ты стоишь? – обернулась она к мужу.
Петр Петрович, так же быстро, как и Людмила Сергеевна, оказался возле Лизы. Они по очереди обнимали ее, целовали, всячески показывали, как рады её удивительному спасению. В тот же день, ближе к вечеру позвонил Марк. Он, так же бурно, выражал свою радость. А то, что он рад чувствовалось даже через тысячи километров.
Петр Петрович, обладая опытом дипломатии, старался задавать Лизе вопросы так, чтобы ничем ее не обидеть. Она понимала это и была благодарно за то, как они ее приняли и за бережное к ней отношение. Лиза рассказала все подробно, ничего не утаивая, да и как можно было, что-то скрывать от единственных близких ей людей. Немировы слушали ее вздыхали, когда она наконец замолчала, поведав все события, произошедшие с ней после разлуки с Марком, в комнате повисла тишина. Лиза думала о Фархаде и о будущем ребенке, Петр Петрович и Людмила Сергеевна о том, сколько горя выпало на долю этой бедной девочки.
Через неделю в Москву прилетел Марк, он был так счастлив, узнав, что Лиза жива, что не мог дождаться отпуска и прилетел сразу же, как только представилась возможность. Лизе вновь пришлось повторять свой рассказ сначала. Марк слушал очень внимательно, когда она стала рассказывать о Фархаде он встал и подошёл к окну. Его плечи поникли, а голова слегка наклонилась к стеклу.
Лиза сидела в мягком кресле, обхватив руками свой округлившийся живот. В комнате царила тишина, лишь изредка нарушаемая её тихими вздохами. Марк всё ещё стоял у окна, спиной к ней и к родителям, присутствующим в комнате, когда она решила, что сейчас пришло время сказать самое сложное – то, о чём она боялась говорить больше всего.
– Я встретила его там в пустыне, – начала Лиза тихим голосом, словно боясь спугнуть собственные воспоминания.
– Когда меня похитили, я думала, что это конец. Думала, что больше нико-гда не увижу вас, самых близких мне людей, – она повернула голову в сто-рону Людмилы Сергеевны и Петра Петровича, притихших на диване, – ни тебя Марк, ни Нонну, вообще никого. Но потом мне удалось бежать. Не знаю, что было бы со мной если бы я случайно не попала под его автомо-биль. Он привёз меня в свой дворец. Некоторое время я была в коме. А по-том, когда пришла в себя он окружил меня вниманием и заботой. Он дал мне почувствовать то, что я никогда не чувствовала и даже не предполага-ла, что такое бывает. Я влюбилась, Марк. Фархад... Он был как мираж среди песков – такой же невероятный и прекрасный.
Сначала я даже испугалась его. Он показался таким величественным и не-достижимым, будто весь мир для него – просто игра, где он сам пишет пра-вила. Но потом…
Её голос задрожал, а глаза наполнились слезами. Она сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.
– Потом я поняла, что за этой маской холода скрывается человек, который умеет любить и отдавать себя в этой любви полностью, без остатка. Мы провели вместе совсем немного времени, но каждое мгновение с ним было невероятным и особенным. Он спас меня. Не только от тех, кто хотел при-чинить мне зло, но и от страха, и от отчаяния. Благодаря ему я теперь знаю, что такое любовь и что она существует не эфемерно, а реально и навсегда. После него я уже никогда никого не смогу полюбить.
Марк медленно повернулся, его лицо было бледным, а взгляд потухшим. Он не сказал ни слова, но его молчание было красноречивее всяких слов.
– Я не планировала влюбляться в него, – продолжила Лиза, её голос почти перешёл на шёпот. – Это произошло само собой. Просто однажды я осозна-ла, что не могу представить свою жизнь без него. Он был моим воздухом, моим светом. И когда я узнала, что жду ребёнка, я была счастлива. Потому что этот малыш часть нас двоих. Часть того, что мы чувствовали друг к дру-гу.
Она замолчала, собираясь с силами, чтобы произнести следующие слова. Слезы уже текли по её щекам, но она не пыталась их вытереть.
– Но потом… потом я узнала, что его больше нет. Что он погиб. Автомобиль-ная катастрофа. Там невозможно было выжить. Я не хотела верить. Не мог-ла! Сначала думала, что это ошибка, что он жив и обязательно найдёт меня. Но позже поняла, что это только мечта, моё желание и надежда. Теперь я знаю, что его больше нет. Со мной навсегда останется эта боль. Каждый день она разрывает меня на части, превращает моё сердце в лоскуты, в кро-вавое месиво. Мне не хочется жить, но я живу ради малыша, который дол-жен появиться на свет, чтобы стать его продолжением, его частичкой.
Лиза опустила голову, её плечи тряслись от рыданий. Людмила Сергеевна подошла к ней и осторожно обняла, боясь своим прикосновением причи-нить хоть малейшую боль.
– Бедная девочка… – прошептала она, гладя Лизу по голове.
Петр Петрович тоже поднялся со своего места, но остался стоять рядом, молча, предоставляя ей поддержку своим присутствием.
Марк всё ещё стоял у окна, его кулаки были сжаты так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он молчал, но в его глазах читались противоречивые эмоции: боль, гнев, растерянность. Наконец он сделал шаг вперёд, медлен-но, словно преодолевая невидимый барьер.
– Я так же, как и ты расстроен тем, что Фархад погиб – произнёс он хрип-лым голосом, – но я рад, что ты полюбила именно его, что судьба дала тебе возможность узнать этого человека.
