– Нет. Меня ещё и голодом морят.
– Хорошо, пока одевайтесь и подождите в соседней комнате.
– Зачем? Я хочу домой, к тому же мой желудок издает рулады, он сейчас забурлит от возмущения, за то, что его оставили голодным и еще я хочу пить.
– Не капризничайте. Нужно взять у вас анализы, это недолго, десять-пятнадцать минут и вы свободны.
– Вы обещали сегодня сказать, что показало обследование.
– Мы еще не закончили. И пока мне нечего вам сказать.
– Значит, как я и предполагал, потребуется неделя или две?
– Мистер Мортан, я обещаю, что сегодня, только немного позже, возможно ближе к вечеру вы узнаете результат. Если хотите доктор Торрес может сама…
– Я хочу услышать приговор от вас.
– Тогда придётся потерпеть.
Она вышла и плотно закрыла дверь, оставив послевкусие дорогой женщины.
В это время доктор Саймон Смит рассматривал только что полученный снимок МРТ. Он был расстроен и ужасно недоволен собой. Как он, знаменитый нейрохирург, мог не заметить маленькую, скорее даже микроскопическую точку на двух предыдущих снимках, сделанных после первой и второй операций на позвоночнике Майка Мортана? Это скандал. Его оправдывало только то, что врач-радиолог с многолетним опытом также ее не заметил.
Он еще раз внимательно посмотрел снимок и грустно отложил в сторону. Скрипнула дверь и в комнату вошла Эмили Томпсон, это она нашла причину неподвижности Майка. Как ей это удалось доктор Смит не понял, на предыдущих снимках разрыв почти не виден даже правильнее сказать его вообще нет. Но она его нашла, увидела каким-то особым чутьем. Сегодня утром, ворвавшись в кабинет, она ткнула его чуть ли не носом в точку на снимках.
– Здесь разрыв, как вы могли его не увидеть, доктор? Если бы вовремя сделали операцию, он бы не сидел в инвалидной коляске.
Сначала он даже не хотел смотреть, он опытный нейрохирург, проделавший несколько сотен операций на позвоночнике, а она пока никто, простой стажер, интерн. Но что обманывать себя, Эмма Томпсон диагност, прекрасный диагност. Как она это делала никто не знал, может она и сама не знала, как ей это удаётся, но девушка никогда не ошибалась. Он сам лично рекомендовал доктору Торрес обратиться к ней и вот результат.
– Ну что скажете, доктор? Если сейчас сделать операцию, она поможет или уже слишком поздно?
– Я могу сказать одно, Эмми, мы ничего не можем гарантировать. Операция очень сложная и редко приносит положительные результаты. Как вы правильно заметили время упущено.
– Простите, доктор Смит, вы участвовали в разработке эпидурального стимулятора, мы могли бы предложить Майку Мортану эту технологию.
– Нет. Я категорически против.
– Почему?
– Это пока еще не изучено до конца, есть разработка, есть проект, даже изготовлены сами стимуляторы, но это всё пока на стадии эксперимента. Нет ни одного положительного результата.
– А сколько отрицательных?
– Ну откуда они, если мы ещё никого к этому эксперименту не привлекали.
– Другими словами у вас не было ни одного подопытного?
– Именно так.
– Тогда пусть Майк станет этим человеком.
– Нет и нет.
– Почему?
– Если что-то пойдет не так, его семья затаскает нас по судам. Вы хотя бы знаете к какой семье он принадлежит? Насколько они влиятельны? И не только в нашей стране.
– Вы не думаете, доктор, что сейчас у них больше оснований подать на вас в суд?
– Не давите на меня, Эмили. – Доктор на минуту задумался, потом удивленно взглянув на девушку, спросил:
– Откуда вы знаете про эпидуральный стимулятор? Я вам о нем не рассказывал.
– Я стараюсь быть в курсе всех мировых открытий в этой области. Извините, доктор Смит, а что, если не стимулятор, а имплантация обкладочных нейроэпителиальных клеток?
Они более часа обсуждали возможность восстановления разорванного спинного мозга и как следствие разрушенных нервных волокон.
Обе методики еще не были отработаны и представляли собой мировое открытие и большой прорыв в области восстановления двигательных способностей у больных, с нарушением подвижности после травмы.
Саймон Смит обзвонил своих коллег, которые в настоящее время занимались разработками в этой области и пригласил посетить его научную лабораторию сегодня вечером.
Закончив разговаривать, он повернулся к Эмили:
– Ну что, доктор Томпсон, согласны оперировать Майка Мортана, если мои коллеги сочтут это целесообразным? Лучшие нейрохирурги будут вам ассистировать.
– Доктор, спасибо вам, спасибо, – Эмили стремительно сделала шаг вперед и обняв Саймона поцеловала его в одну щеку, затем в другую. Они не слышали, как кто-то постучал и затем дверь в кабинет открылась.
– Простите я, кажется, помешала, – раздался голос Синди Торрес. Она растерянно переводила взгляд с доктора Смита на Эмми. Неужели Майк прав и эти двое любовники?
– Входите, Синди, – смахнув со щеки слезу, Эмми быстро подошла к Синди и взяв ее за руку, подвела к доктору Смиту.
Я оставлю вас на несколько минут. Пока доктор будет объяснять ситуацию с вашим братом, я хочу поговорить с Майком. Нужно понять готов ли он участвовать в экспериментах. Я надеюсь, что он согласится если не на внедрение стимулятора, то на имплантацию обкладочных нейроэпителиальных клеток.
– Он уехал. Я не стала задерживать, мне показалось, что Майк слишком возбужден.
– А как же анализы, – расстроенно воскликнула Эмили, – у него должны были взять анализы?
– Не волнуйтесь доктор, анализы взяли, и они уже готовы. Я встретила лаборанта и забрала их. Вот принесла результаты. Доктор Томпсон, извините, что я отпустила Майка, он пробыл здесь более двух часов, вы же понимаете, что для него это настоящий подвиг.
– Наверное, правильно, что вы отпустили его. Ему действительно нужен отдых. Тогда я поеду к нему завтра утром. Вы сможете поехать со мной?
– Конечно.
Доктор Томпсон не дала никаких объяснений, и Майк упал духом. Его настроение снизилось до самого нижнего предела. Всю дорогу до дома он молчал. Вчера после ухода Эмми у него появилась пусть маленькая, но все-таки надежда, тем более после манипуляций, которые она с ним проделала он впервые за три года почувствовал сигнал к мочеиспусканию.
Это было чем-то невероятным. Три года он не снимал памперсы и вдруг такой прогресс. Он прождал ее весь день. Она не появилась и вечером. Он ждал, если не посещения то, хотя бы звонка. Но доктор Томпсон забыла о нем.
Было уже десять вечера, когда он решил позвонить Синди. Телефон оказался вне доступа. Тогда он набрал номер домашнего телефона сестры, на пятом гудке трубку снял муж Синди Адам.
– Майк, привет рад тебя слышать.
– Здравствуй, Адам, мне нужна Синди, звоню, она вне зоны. Можешь позвать?
– Прости брат, к сожалению, не могу, она еще на работе.
– Что-то случилось, почему так поздно? Она всегда так задерживается? Кажется, рабочий день давно закончился или у неё дежурство?
–Нет, если я правильно понял у них сегодня все на ушах. Какой-то неординарный случай. Пригласили светил нейрохирургии со всех центров, что-то важное обсуждают, прилетели из Нью-Йорка и Вашингтона, и даже из других страх. Ждут ещё кого-то, то ли из Лондона, то ли из Москвы, точно не знаю.
– Спасибо просветил. Как дети?
– Да, как всегда. Шалят.
– Ладно. Извини, что побеспокоил.
Майк выехал на террасу. Со второго этажа хорошо просматривались окрестности, и особенно океан. Он вспомнил как раньше любил гулять на берегу, смотрел на волны и чувствовал силу и величие этого огромного водоема.
Это ночь, как и прежняя не принесла успокоение. Он почти не спал, сидя на террасе слушал плеск волн, наблюдал за кораблями, плывущими в свою гавань, любовался ночным небом, очаровываясь его красотой и тайной, наблюдал за траекторией падающей звезды. Он, знал, что путь звезды не вечен. А что такое эта звезда? Всего лишь космическая пыль, камень, разогретый до яркого свечения, совсем короткий миг и он сгорает, и меркнет его звездный путь.
Этой ночью Майк думал о своем прошлом, о том, как мало успел и о том, что больше уже не успеет. О людях, сыгравших важную роль в его жизни. О Лоре с Джоном, заменившими ему родителей и ставшими для него роднее всех родных. О том с какой добротой они воспитывали его, как многому научили. Своим примером они учили его любить, прививали хорошие привычки ненавязчиво, как бы невзначай. Отец часто повторял: – Помни сынок, большое начинается с маленького, а подлость с невежества и с безнравственности, совесть и стыд очень важные аспекты в жизни любого человека, и они должны в нем преобладать. Зависть и алчность, вот самое отвратительное, что может все разрушить. Эти два качества порождают – жестокость, злость, клевету, ложь и еще массу других низменных поступков, которые можно объединить одним словом – подлость.
Запомни сын, отвечая подлостью на подлость можно потерять себя. Но это не значит, что она не должна быть наказана, безнаказанность порождает еще большее зло. Но, чтобы не наказать невинного, нужны неопровержимые доказательства его поступка и взвешенная оценка вреда, который он нанес своим действием.
Помни, независимо от социальных условий, от вероисповедания, от цвета кожи, от того беден человек или богат к нему нужно относиться как к человеку, с добротой и пониманием. И жить нужно так, чтобы в самом конце пути, было не стыдно оглянуться назад.
Это была догма, которая в этом доме прививались каждому члену семьи.
Майк как губка впитывал все чему его учили. Он стремился соответствовать людям, которые поверили в него и воспитывали как самого дорого и любимого человека.
Но вот что странно, он не забыл, что обещал своей биологической матери в тот день, когда она умерла. Как будто зная, что это ее последние часы, она взяла с него клятву, что, когда он станет взрослым непременно отомстит Джонатану Эвансу, заставит страдать, как она страдала вдали от любимого человека.
Майк выполнил обещание, данное матери, осуществив месть, которую замыслил еще в детстве. Он предал свою нынешнюю семью, но понял это только тогда, когда узнал, какую роль сыграл на самом деле Джонатан Эванс в его рождении и в дальнейшей жизни. Человек, которого он считал предателем, был его спасителем. Узнав правду о своем случайном рождении, Майк понял, что Стэфани мстила Джонатану за то, что он слишком сильно любил ее и не позволил избавиться от сына и тем самым помешал ей таскаться за своим любовником по стране. А оружием своего мщения она выбрала единственного сына. Конченная наркоманка, она до мельчайших подробностей просчитала, как уничтожить руками друг друга двух людей, которые любили её, но которых она считала виноватыми в её несчастье.
Никто в семье Мортанов не выразил недовольства, когда он сам рассказал о том, что натворил. Никто его не осуждал, но растерянность, сквозившая во взгляде Лоры и расстроенные вздохи отца, лучше всяких слов характеризовали его поступок. Майк попросил родителей рассказать обо всем братьям и сестре, но так и не узнал выполнили они его просьбу или нет.
Только став взрослым Майк понял, как сильно ненавидела его собственная мать, настолько сильно, что сделала орудием мщения, обрекая его на вечные муки и страдания.
Утро уже близилось к рассвету, когда Майк забылся коротким сном. Ему снился удивительный сон. Он оказался в прошлом, шел по ярко освещенной улице, навстречу шла девушка совсем юная, нежная, она тянула к нему руки и улыбалась. Солнце играло ее волосами, ветер их шевелил, губы что-то шептали. Майк прислушался: люблю тебя, – донесся до него ее голосок. Он остановился и ждал, когда она подойдет. Вдруг стало темно пошел дождь и ветер поднялся такой силы, что срывало крыши с домов. Девушка вдруг исчезла неизвестно куда, видимость совсем пропала, а потом он услышал удар и скрип тормозов.
Он проснулся весь в поту. Сон оставил неприятный осадок, захотелось встать и пройтись. Но реальность вернула его в инвалидное кресло. Он посмотрел туда, где океан играл волнами. Услышав голоса повернул голову в сторону подъездной дороги и увидел, как из «Порше» вышла Синди, а потом Эмма. Сегодня был выходной и Майк не ожидал увидеть у себя сестру, а тем более доктора Томпсон. Значит вердикт готов. Сегодня он услышит неизбежное.
Внезапно сердце, как будто почуяв неладное, ускорило бег. Майк приложил руку к груди, чтобы не дать ему разорвать ее и вырваться наружу.
Жесткий комок неизбежности, подкатил к горлу, захотелось разрыдаться, громко во весь голос. Да, черт возьми, он боялся услышать вердикт. Он вновь поймал себя на мысли, что хочет жить. Пусть девочка, которая возомнила себя доктором, даст ему хотя бы лучик надежды, и он будет пахать на этих грёбаных тренажерах, пахать как проклятый, только бы лучик не угасал.
К тому времени, когда Фрэнк поднялся в спальню к Майку он уже успел умыться, почистить зубы, и принять душ. Душ он принимал самостоятельно. Благодаря кольцам, которые были закреплены и подвешены везде, где было необходимо пересесть с инвалидной коляски в кресло. В душе стояло кресло, специально сконструированное для того, чтобы пересев в него можно было спокойно помыть себя без посторонней помощи. Главная проблема была в том, чтобы снять одежду- трусы и брюки, а потом надеть, добавив сюда же памперсы.
– Доброе утро, сегодня опять не спал?
– Ты считаешь оно для меня доброе? – Вопросом на вопрос ответил Майк.
– Надеюсь. Там приехали Синди и доктор Томпсон.
– Что-нибудь сказали?
– Нет.
– Что делают?
– Пьют кофе вместе с Лорой и Джессикой. Меня отправили подготовить тебя к приему. Если я правильно понял доктор собирается проводить с тобой такую же процедуру, как и в прошлый раз.
– Я не собираюсь подвергать себя очередной экзекуции, пока она не скажет, что показали вчерашние результаты обследования. Если она скажет, что опять не готова ответить, я пошлю ее ко всем чертям и пусть Синди сделает мне укол.
– Ты же не думаешь, что она тянет время? Зачем ей это?
– Откуда я знаю.
– Ты вчера не ужинал, я не спросил можно ли тебе позавтракать перед процедурой.
– Ты не понял? Никаких процедур пока я не услышу хотя бы что-то членораздельное.
– Доброе утро, мистер Мортан, – раздался совсем рядом волшебный голос. – Извините, дверь была открыта, поэтому я вошла.
Развернув коляску, Майк уставился на Эмми. Она сегодня выглядела по- другому. Бежевая юбка и такого же цвета шелковая блуза, слегка приспущенная на предплечья, невероятно подходили к фарфоровому оттенку кожи. Треугольный вырез красиво открывал ключицы и боковые стороны, соблазнительных выпуклостей безупречной формы. Блуза была заправлена в юбку и акцентировалась на талии ремнем более темного цвета. Туфли неожиданно оказались на среднем каблуке вместо высокой шпильки, а волосы гладко зачесаны и убраны в низкий пучок на шее. В руках она держала халат и небольшой кейс.
В горле моментально пересохло, а сердце как шальное, вновь забарабанило по ребрам. Ладони стали влажными, Майку захотелось вытереть их о спортивные штаны, свободно облегающие его бёдра.
– Вы пришли с хорошими вестями, доктор? – Вместо приветствия охрипшим голосом спросил Майк.
– Я слышала, вы не ужинали и не завтракали, к тому же у вас что-то с горлом.
– Хорошо, пока одевайтесь и подождите в соседней комнате.
– Зачем? Я хочу домой, к тому же мой желудок издает рулады, он сейчас забурлит от возмущения, за то, что его оставили голодным и еще я хочу пить.
– Не капризничайте. Нужно взять у вас анализы, это недолго, десять-пятнадцать минут и вы свободны.
– Вы обещали сегодня сказать, что показало обследование.
– Мы еще не закончили. И пока мне нечего вам сказать.
– Значит, как я и предполагал, потребуется неделя или две?
– Мистер Мортан, я обещаю, что сегодня, только немного позже, возможно ближе к вечеру вы узнаете результат. Если хотите доктор Торрес может сама…
– Я хочу услышать приговор от вас.
– Тогда придётся потерпеть.
Она вышла и плотно закрыла дверь, оставив послевкусие дорогой женщины.
В это время доктор Саймон Смит рассматривал только что полученный снимок МРТ. Он был расстроен и ужасно недоволен собой. Как он, знаменитый нейрохирург, мог не заметить маленькую, скорее даже микроскопическую точку на двух предыдущих снимках, сделанных после первой и второй операций на позвоночнике Майка Мортана? Это скандал. Его оправдывало только то, что врач-радиолог с многолетним опытом также ее не заметил.
Он еще раз внимательно посмотрел снимок и грустно отложил в сторону. Скрипнула дверь и в комнату вошла Эмили Томпсон, это она нашла причину неподвижности Майка. Как ей это удалось доктор Смит не понял, на предыдущих снимках разрыв почти не виден даже правильнее сказать его вообще нет. Но она его нашла, увидела каким-то особым чутьем. Сегодня утром, ворвавшись в кабинет, она ткнула его чуть ли не носом в точку на снимках.
– Здесь разрыв, как вы могли его не увидеть, доктор? Если бы вовремя сделали операцию, он бы не сидел в инвалидной коляске.
Прода от 30.07.2024, 17:55
Глава 12.2
Сначала он даже не хотел смотреть, он опытный нейрохирург, проделавший несколько сотен операций на позвоночнике, а она пока никто, простой стажер, интерн. Но что обманывать себя, Эмма Томпсон диагност, прекрасный диагност. Как она это делала никто не знал, может она и сама не знала, как ей это удаётся, но девушка никогда не ошибалась. Он сам лично рекомендовал доктору Торрес обратиться к ней и вот результат.
– Ну что скажете, доктор? Если сейчас сделать операцию, она поможет или уже слишком поздно?
– Я могу сказать одно, Эмми, мы ничего не можем гарантировать. Операция очень сложная и редко приносит положительные результаты. Как вы правильно заметили время упущено.
– Простите, доктор Смит, вы участвовали в разработке эпидурального стимулятора, мы могли бы предложить Майку Мортану эту технологию.
– Нет. Я категорически против.
– Почему?
– Это пока еще не изучено до конца, есть разработка, есть проект, даже изготовлены сами стимуляторы, но это всё пока на стадии эксперимента. Нет ни одного положительного результата.
– А сколько отрицательных?
– Ну откуда они, если мы ещё никого к этому эксперименту не привлекали.
– Другими словами у вас не было ни одного подопытного?
– Именно так.
– Тогда пусть Майк станет этим человеком.
– Нет и нет.
– Почему?
– Если что-то пойдет не так, его семья затаскает нас по судам. Вы хотя бы знаете к какой семье он принадлежит? Насколько они влиятельны? И не только в нашей стране.
– Вы не думаете, доктор, что сейчас у них больше оснований подать на вас в суд?
– Не давите на меня, Эмили. – Доктор на минуту задумался, потом удивленно взглянув на девушку, спросил:
– Откуда вы знаете про эпидуральный стимулятор? Я вам о нем не рассказывал.
– Я стараюсь быть в курсе всех мировых открытий в этой области. Извините, доктор Смит, а что, если не стимулятор, а имплантация обкладочных нейроэпителиальных клеток?
Они более часа обсуждали возможность восстановления разорванного спинного мозга и как следствие разрушенных нервных волокон.
Обе методики еще не были отработаны и представляли собой мировое открытие и большой прорыв в области восстановления двигательных способностей у больных, с нарушением подвижности после травмы.
Саймон Смит обзвонил своих коллег, которые в настоящее время занимались разработками в этой области и пригласил посетить его научную лабораторию сегодня вечером.
Закончив разговаривать, он повернулся к Эмили:
– Ну что, доктор Томпсон, согласны оперировать Майка Мортана, если мои коллеги сочтут это целесообразным? Лучшие нейрохирурги будут вам ассистировать.
– Доктор, спасибо вам, спасибо, – Эмили стремительно сделала шаг вперед и обняв Саймона поцеловала его в одну щеку, затем в другую. Они не слышали, как кто-то постучал и затем дверь в кабинет открылась.
– Простите я, кажется, помешала, – раздался голос Синди Торрес. Она растерянно переводила взгляд с доктора Смита на Эмми. Неужели Майк прав и эти двое любовники?
– Входите, Синди, – смахнув со щеки слезу, Эмми быстро подошла к Синди и взяв ее за руку, подвела к доктору Смиту.
Я оставлю вас на несколько минут. Пока доктор будет объяснять ситуацию с вашим братом, я хочу поговорить с Майком. Нужно понять готов ли он участвовать в экспериментах. Я надеюсь, что он согласится если не на внедрение стимулятора, то на имплантацию обкладочных нейроэпителиальных клеток.
– Он уехал. Я не стала задерживать, мне показалось, что Майк слишком возбужден.
– А как же анализы, – расстроенно воскликнула Эмили, – у него должны были взять анализы?
– Не волнуйтесь доктор, анализы взяли, и они уже готовы. Я встретила лаборанта и забрала их. Вот принесла результаты. Доктор Томпсон, извините, что я отпустила Майка, он пробыл здесь более двух часов, вы же понимаете, что для него это настоящий подвиг.
– Наверное, правильно, что вы отпустили его. Ему действительно нужен отдых. Тогда я поеду к нему завтра утром. Вы сможете поехать со мной?
– Конечно.
Доктор Томпсон не дала никаких объяснений, и Майк упал духом. Его настроение снизилось до самого нижнего предела. Всю дорогу до дома он молчал. Вчера после ухода Эмми у него появилась пусть маленькая, но все-таки надежда, тем более после манипуляций, которые она с ним проделала он впервые за три года почувствовал сигнал к мочеиспусканию.
Это было чем-то невероятным. Три года он не снимал памперсы и вдруг такой прогресс. Он прождал ее весь день. Она не появилась и вечером. Он ждал, если не посещения то, хотя бы звонка. Но доктор Томпсон забыла о нем.
Было уже десять вечера, когда он решил позвонить Синди. Телефон оказался вне доступа. Тогда он набрал номер домашнего телефона сестры, на пятом гудке трубку снял муж Синди Адам.
– Майк, привет рад тебя слышать.
– Здравствуй, Адам, мне нужна Синди, звоню, она вне зоны. Можешь позвать?
– Прости брат, к сожалению, не могу, она еще на работе.
– Что-то случилось, почему так поздно? Она всегда так задерживается? Кажется, рабочий день давно закончился или у неё дежурство?
–Нет, если я правильно понял у них сегодня все на ушах. Какой-то неординарный случай. Пригласили светил нейрохирургии со всех центров, что-то важное обсуждают, прилетели из Нью-Йорка и Вашингтона, и даже из других страх. Ждут ещё кого-то, то ли из Лондона, то ли из Москвы, точно не знаю.
– Спасибо просветил. Как дети?
– Да, как всегда. Шалят.
– Ладно. Извини, что побеспокоил.
Прода от 30.07.2024, 18:15
Прода от 31.07.2024, 16:52
Глава 12. 3
Майк выехал на террасу. Со второго этажа хорошо просматривались окрестности, и особенно океан. Он вспомнил как раньше любил гулять на берегу, смотрел на волны и чувствовал силу и величие этого огромного водоема.
Это ночь, как и прежняя не принесла успокоение. Он почти не спал, сидя на террасе слушал плеск волн, наблюдал за кораблями, плывущими в свою гавань, любовался ночным небом, очаровываясь его красотой и тайной, наблюдал за траекторией падающей звезды. Он, знал, что путь звезды не вечен. А что такое эта звезда? Всего лишь космическая пыль, камень, разогретый до яркого свечения, совсем короткий миг и он сгорает, и меркнет его звездный путь.
Этой ночью Майк думал о своем прошлом, о том, как мало успел и о том, что больше уже не успеет. О людях, сыгравших важную роль в его жизни. О Лоре с Джоном, заменившими ему родителей и ставшими для него роднее всех родных. О том с какой добротой они воспитывали его, как многому научили. Своим примером они учили его любить, прививали хорошие привычки ненавязчиво, как бы невзначай. Отец часто повторял: – Помни сынок, большое начинается с маленького, а подлость с невежества и с безнравственности, совесть и стыд очень важные аспекты в жизни любого человека, и они должны в нем преобладать. Зависть и алчность, вот самое отвратительное, что может все разрушить. Эти два качества порождают – жестокость, злость, клевету, ложь и еще массу других низменных поступков, которые можно объединить одним словом – подлость.
Запомни сын, отвечая подлостью на подлость можно потерять себя. Но это не значит, что она не должна быть наказана, безнаказанность порождает еще большее зло. Но, чтобы не наказать невинного, нужны неопровержимые доказательства его поступка и взвешенная оценка вреда, который он нанес своим действием.
Помни, независимо от социальных условий, от вероисповедания, от цвета кожи, от того беден человек или богат к нему нужно относиться как к человеку, с добротой и пониманием. И жить нужно так, чтобы в самом конце пути, было не стыдно оглянуться назад.
Это была догма, которая в этом доме прививались каждому члену семьи.
Майк как губка впитывал все чему его учили. Он стремился соответствовать людям, которые поверили в него и воспитывали как самого дорого и любимого человека.
Но вот что странно, он не забыл, что обещал своей биологической матери в тот день, когда она умерла. Как будто зная, что это ее последние часы, она взяла с него клятву, что, когда он станет взрослым непременно отомстит Джонатану Эвансу, заставит страдать, как она страдала вдали от любимого человека.
Майк выполнил обещание, данное матери, осуществив месть, которую замыслил еще в детстве. Он предал свою нынешнюю семью, но понял это только тогда, когда узнал, какую роль сыграл на самом деле Джонатан Эванс в его рождении и в дальнейшей жизни. Человек, которого он считал предателем, был его спасителем. Узнав правду о своем случайном рождении, Майк понял, что Стэфани мстила Джонатану за то, что он слишком сильно любил ее и не позволил избавиться от сына и тем самым помешал ей таскаться за своим любовником по стране. А оружием своего мщения она выбрала единственного сына. Конченная наркоманка, она до мельчайших подробностей просчитала, как уничтожить руками друг друга двух людей, которые любили её, но которых она считала виноватыми в её несчастье.
Никто в семье Мортанов не выразил недовольства, когда он сам рассказал о том, что натворил. Никто его не осуждал, но растерянность, сквозившая во взгляде Лоры и расстроенные вздохи отца, лучше всяких слов характеризовали его поступок. Майк попросил родителей рассказать обо всем братьям и сестре, но так и не узнал выполнили они его просьбу или нет.
Только став взрослым Майк понял, как сильно ненавидела его собственная мать, настолько сильно, что сделала орудием мщения, обрекая его на вечные муки и страдания.
Утро уже близилось к рассвету, когда Майк забылся коротким сном. Ему снился удивительный сон. Он оказался в прошлом, шел по ярко освещенной улице, навстречу шла девушка совсем юная, нежная, она тянула к нему руки и улыбалась. Солнце играло ее волосами, ветер их шевелил, губы что-то шептали. Майк прислушался: люблю тебя, – донесся до него ее голосок. Он остановился и ждал, когда она подойдет. Вдруг стало темно пошел дождь и ветер поднялся такой силы, что срывало крыши с домов. Девушка вдруг исчезла неизвестно куда, видимость совсем пропала, а потом он услышал удар и скрип тормозов.
Он проснулся весь в поту. Сон оставил неприятный осадок, захотелось встать и пройтись. Но реальность вернула его в инвалидное кресло. Он посмотрел туда, где океан играл волнами. Услышав голоса повернул голову в сторону подъездной дороги и увидел, как из «Порше» вышла Синди, а потом Эмма. Сегодня был выходной и Майк не ожидал увидеть у себя сестру, а тем более доктора Томпсон. Значит вердикт готов. Сегодня он услышит неизбежное.
Внезапно сердце, как будто почуяв неладное, ускорило бег. Майк приложил руку к груди, чтобы не дать ему разорвать ее и вырваться наружу.
Жесткий комок неизбежности, подкатил к горлу, захотелось разрыдаться, громко во весь голос. Да, черт возьми, он боялся услышать вердикт. Он вновь поймал себя на мысли, что хочет жить. Пусть девочка, которая возомнила себя доктором, даст ему хотя бы лучик надежды, и он будет пахать на этих грёбаных тренажерах, пахать как проклятый, только бы лучик не угасал.
Прода от 01.08.2024, 13:06
Глава13.1
К тому времени, когда Фрэнк поднялся в спальню к Майку он уже успел умыться, почистить зубы, и принять душ. Душ он принимал самостоятельно. Благодаря кольцам, которые были закреплены и подвешены везде, где было необходимо пересесть с инвалидной коляски в кресло. В душе стояло кресло, специально сконструированное для того, чтобы пересев в него можно было спокойно помыть себя без посторонней помощи. Главная проблема была в том, чтобы снять одежду- трусы и брюки, а потом надеть, добавив сюда же памперсы.
– Доброе утро, сегодня опять не спал?
– Ты считаешь оно для меня доброе? – Вопросом на вопрос ответил Майк.
– Надеюсь. Там приехали Синди и доктор Томпсон.
– Что-нибудь сказали?
– Нет.
– Что делают?
– Пьют кофе вместе с Лорой и Джессикой. Меня отправили подготовить тебя к приему. Если я правильно понял доктор собирается проводить с тобой такую же процедуру, как и в прошлый раз.
– Я не собираюсь подвергать себя очередной экзекуции, пока она не скажет, что показали вчерашние результаты обследования. Если она скажет, что опять не готова ответить, я пошлю ее ко всем чертям и пусть Синди сделает мне укол.
– Ты же не думаешь, что она тянет время? Зачем ей это?
– Откуда я знаю.
– Ты вчера не ужинал, я не спросил можно ли тебе позавтракать перед процедурой.
– Ты не понял? Никаких процедур пока я не услышу хотя бы что-то членораздельное.
– Доброе утро, мистер Мортан, – раздался совсем рядом волшебный голос. – Извините, дверь была открыта, поэтому я вошла.
Развернув коляску, Майк уставился на Эмми. Она сегодня выглядела по- другому. Бежевая юбка и такого же цвета шелковая блуза, слегка приспущенная на предплечья, невероятно подходили к фарфоровому оттенку кожи. Треугольный вырез красиво открывал ключицы и боковые стороны, соблазнительных выпуклостей безупречной формы. Блуза была заправлена в юбку и акцентировалась на талии ремнем более темного цвета. Туфли неожиданно оказались на среднем каблуке вместо высокой шпильки, а волосы гладко зачесаны и убраны в низкий пучок на шее. В руках она держала халат и небольшой кейс.
В горле моментально пересохло, а сердце как шальное, вновь забарабанило по ребрам. Ладони стали влажными, Майку захотелось вытереть их о спортивные штаны, свободно облегающие его бёдра.
– Вы пришли с хорошими вестями, доктор? – Вместо приветствия охрипшим голосом спросил Майк.
– Я слышала, вы не ужинали и не завтракали, к тому же у вас что-то с горлом.
