Скорее всего, она вызвала шок, и не только у Федерико, но и у всех присутствующих. И это никак не было связано с её внешностью. Хотя она, безусловно, было красива. А с её мощной сексуальной энергетикой.
На ней была юбка-карандаш кремового цвета, красиво обтягивающая покатые в форме сердечек бёдра, блузка чёрная, без воротника, с каким-то контрастным рисунком и треугольным вырезом, открывающая на треть плечи и небольшую часть соблазнительных округлостей груди в районе первой пуговицы. Талию выгодно подчёркивал ремень в тон юбки. На ногах чёрные туфли-лодочки на тонком, но не очень высоком каблуке.
–Хianshengmen, nimen hao. – Обратилась к китайцам, и те в ответ что-то быстро залопотали, дружно кивая головами.
– Добрый день, господа, сеньор Монтеро. Меня зовут Милана Горская. С вашего позволения, я присяду, и, если у вас нет других предложений, мы можем начать.
Она не стала дожидаться ответа, а прошла к столу и, отодвинув стул на противоположном конце стола напротив Федерико, села сначала на краешек, а потом полностью заполнила его, не прикасаясь при этом к спинке.
Прежде чем заговорить, Федерико пришлось откашляться, чтобы убрать хрипотцу из горла. Всё время, пока шли переговоры, он наблюдал за Миланой Горской и ловил себя на мысли, что уже когда-то пересекался с ней. Только где и когда?
Вот она поправила волосы, заправив выбившуюся прядь за ушко. Это был до боли знакомый жест.
Она кого-то ему напомнила. Неуловимо, но очень отчетливо. Он никак не мог вспомнить кого. Сердце замедлило бег, пропустив несколько ударов, а потом понеслось галопом. Память вернула его на несколько лет назад. Мозг лихорадочно капался в воспоминаниях, и —не находил никого похожего. Он не мог знать эту женщину раньше. Такую шикарную он бы не забыл никогда. От нее исходили такая мощная сексуальная энергия, что он едва мог усидеть на месте. Его возбуждал даже запах её духов, который, как ему казалось, достигал его носа. И этот взмах ресниц. С ним еще никогда не происходило ничего подобного, разве только когда он впервые увлёкся Анушкой. Он, как и тогда, ощущал сильнейшую эрекцию, словно у него не было женщины несколько лет.
Он молча наблюдал, как она поправила волосы, а потом улыбнулась, отвечая одному из китайцев. При этом, оставив Федерико в неведении, о чём они говорят. А ему захотелось схватить узкоглазого и вышвырнуть из кабинета, чтобы не смел строить свои узкие глазки Милане.
Переговоры подходили к концу. А он всё ещё не знал, как поступить. Милана зацепила его. Он понимал, что эта женщина с обворожительной улыбкой не так проста, как могла показаться. Слишком умная и слишком дорого выглядит. У неё или очень обеспеченные родители, или очень щедрый папик. Федерико почему-то был уверен, что со своим ровесником или даже чуть старше она не захочет общаться. Такие изысканные, как она, не выбирают простых, им подавай лучших, статусных. Обручального и даже помолвочного кольца на правой руке не было, а значит, не замужем. Хотя лет ей не меньше двадцати пяти. Значит, женатый любовник.
Наконец, переговоры закончились. Китайцы раскланялись и направились к выходу, за ними потянулись цепочкой сотрудники фирмы. Милана тоже встала, осталась сидеть только Илона-помощница Федерико.
– Госпожа Горская, не могли бы вы задержаться? Мне нужно с вами поговорить.
Милана уже почти дошла до двери. Голос Федерико заставил её остановиться. Она остановилась, но поворачиваться не торопилась, помнила, что они в кабинете не одни. За столом осталась сидеть девушка, похоже, личный помощник Монтеро.
– Илона, ты свободна.
– Феде, я…
– Я же сказал, свободна. – Резко оборвал её мужчина.
Милана всё ещё стояла лицом к выходу, поэтому ни Федерико, ни Илона не заметили, как довольная улыбка мелькнула на её лице и тут же погасла.
Илона громко, так, чтобы Федерико заметил её недовольство, отодвинула стул и, цокая каблуками, направилась к двери. Демонстративно обошла Милану и, уже открыв дверь, оглянулась. С презрением, проступившем на слишком бледном лице, затонированным пудрой, окинула предполагаемую соперницу взглядом и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.
Федерико подошёл сзади. Она обернулась, уловив запах его парфюма, подумала: «ничего не изменилось, всё тот же запах и тот же парфюм, только он стал совсем другим, или, может, она его слишком плохо знала. Да и как могла хорошо узнать влюблённая до умопомрачения девочка».
Сначала он хотел просто поговорить. Сейчас они стояли напротив и молча рассматривали друг друга. Его глаза, чёрные как ночь, цепкие, как удавка, пронизывали насквозь, считывали спрятанные глубоко мысли. Волосы цвета вороньего крыла, как и прежде, зачёсаны набок, чёлка, слегка спадающая на лоб. Вроде всё, как и прежде, только плотно сжатые губы и взгляд, пригвоздивший её к полу, указывал на то, какой властью и непоколебимой волей обладает мужчина.
Милана облегчённо вздохнула, догадавшись, что он её не узнал.
Молчание немного затянулось. Понимая это, Федерико, наконец, заговорил:
– Милана, я предлагаю вам работу в моей компании.
– У вас так много контрактов с китайцами, что ваши переводчики не справляются? – чтобы разрядить обстановку, усмехнулась, наполнив глаза весёлыми искорками.
– Нет, с китайцами контрактов немного, и два переводчика вполне справляются. – Ответил, утопая в них.
– Тогда зачем вам ещё один переводчик?
– Чтобы сопровождать меня в поездках.
– Вы предлагаете мне эскорт услуги?
– Я предлагаю вам зарплату ежемесячно миллион рублей. В конце года премия в размере годовой зарплаты.
– Спасибо за предложение. Но моя работа и зарплата вполне меня устраивают.
Федерико мог получить любую женщину, любая была бы счастлива предложи он ей то, что сейчас предлагал Милане, но он не хотел любую, он хотел эту. Так хотел, что даже зубы сводило и тело простреливало от желания касаться её и не просто касаться, а целовать манящие губы, не тронутые филерами, наслаждаться стонами и всхлипами, когда будет ласкать, а потом входить в разгорячённое страстью податливое лоно.
– Девочка, не буду ходить вокруг да около. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
– Вы шутите?
– Нет. Скажи сколько ты хочешь? Я готов заплатить любую сумму.
– Вы считаете, что всё продаётся и покупается?
– Уверен. Вопрос лишь цены.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Федерико показалось, что девушка согласится. Её тёмно-серые глаза немного сузились, как будто она решала серьёзную задачу. Но в следующую минуту они приняли обычную форму, и она произнесла.
– Вы ошибаетесь. Уверяю вас, я согласилась бы спать с вами без всяких денег и условий, если бы вы были в моём вкусе. А так, извините меня… Всего доброго, сеньор Монтеро.
Если бы не ухмылка, прозвучавшая в её голосе, он, наверное, не повёл бы себя как взбесившийся самец. Но именно ухмылка разбудила в нём самые низменные чувства. В этот момент он не очень отдавал отчёт своим действиям. Отчаяние и страх, что она сейчас откроет дверь и навсегда исчезнет не только из кабинета, но и из его жизни, толкнули его на необдуманный шаг.
Едва она взялась за ручку двери как он схватил её за плечи и одним рывком развернув, впечатал в своё тело. Страсть бешенная, неконтролируемая накрыла его с головой, мешая разуму контролировать своё поведение. В следующий момент его губы уже терзали её приоткрывшийся, под его натиском, рот. Всего одно движение и пуговички от блузки разлетелись в разные стороны, и он уже ласкал нежный сосок, сжавшийся то ли от желания, то ли от воздуха, охлаждённого кондиционером.
В первую минуту и она, отдаваясь страсти захлебнулась от желания и прижалась животом к стремящемуся вырваться наружу члену.
Через минуту она опомнилась и попыталась оттолкнуть мужчину, понимая, что сейчас может произойти то, из-за чего она потом будет себя презирать. Но он не отпускал, продолжая с бешенной страстью осыпать её поцелуями. Только сейчас она заметила, что Федерико каким-то образом удалось сдвинуть её юбку почти до талии. Его руки уже хозяйничали на упругих ягодицах и если его не остановить, то её трусики окажутся в каком-нибудь укромном месте, а она сама верхом на его жезле.
Она вновь попыталась его оттолкнуть, но он словно гранитная стена не уступал ни сантиметра.
– Рико, пожалуйста, Рико. Я не хочу так. – Он на минуту замер, и она почувствовала, что выиграла этот поединок. – Вы же не станете силой брать меня? Сеньор Монтеро? – прошептала, и он сдался.
– Прости, девочка, я потерял голову. – Он сделал шаг назад. – Этого не должно было случиться. Прости. – Он поднял руку к виску, показывая этим жестом, что сам возмущён своим поступком. Несколько секунд молчал. Затем произнёс.
– Моё предложение остаётся в силе. А теперь уходи. Тебе лучше спуститься на моём лифте. – Он открыл дверь, выпуская её в приёмную, обратился к секретарше: – Мария, подпиши пропуск и проводи госпожу Горскую к моему лифту. Всего доброго сеньорита. Надеюсь, мы ещё увидимся.
Милана долго сидела на водительском сидении мерседеса, купленного на её двадцатисемилетие Борисом Петровичем заменившем ей отца. Встреча с Федерико выбила её из колеи, заставила окунуться в воспоминания.
Первый год совпал с беременностью и был очень трудным не только для самой Анны, но и для Бориса Петровича с Татьяной Сергеевной, которые уговорили девушку остаться у них. Борис Петрович и Татьяна Сергеевна несколько месяцев ночью почти не спали. Вернее, спали, но только урывками. Эти взрослые, умные люди ощущали себя бессильными, когда, забываясь тревожным сном, она кричала, звала на помощь, а затем рыдала. Татьяна Петровна гладила её по голове, пытаясь втолковать напуганной девушке, что это всего лишь сон, а всё плохое уже позади. Но это было не просто. Из-за беременности ей нельзя было принимать успокоительные, не говоря уже о более серьёзных препаратах, и поэтому каждая ночь превращалась в кошмар.
Первое время Анна почти ни с кем не разговаривала, сторонилась людей. Если заходили соседи, быстро убегала в другую комнату и пряталась там, ожидая, когда они уйдут. Татьяна Сергеевна долгое время проработала психологом, поэтому опыт у неё был большой, и она ненавязчиво помогала Анне выйти из того состояния, в которое её загнали подонки, нанятые Ириной Георгиевной. Первые сдвиги наметились после того, как Аня родила мальчика. Она назвала его Артёмом.
Ане очень повезло, что она попала к таким людям, как Панкратовы. Примерно через полгода Борис Петрович выправил ей документы, да не только паспорт, но и свидетельство о рождении, и аттестат о среднем образовании, и даже права на вождение автомобилем и загранпаспорт, а ещё СНИЛС. Как ему это удалось, он не рассказывал, но для всех она стала Миланой Горской. Для любопытных соседей племянница Татьяны, дочка старшей сестры.
Через полгода после рождения Тёмы Татьяна Сергеевна повезла её в Москву, в клинику, в которой раньше практиковала сама. На лечение у психиатра ушло ещё больше двух лет. С ней работали лучшие психиатры, использовали новейшие методы психотерапии. И это помогло. Она перестала вспоминать ад, в котором прожила целый месяц, перестала вспоминать руки, лапающие её тело, зубы ублюдков, кусавшие её до крови. И, самое главное, перестала бояться людей и шарахаться от каждого куста. Только спустя четыре года после тех страшных событий она вновь стала чувствовать себя нормальным человеком. Почувствовала вкус жизни. В том же году, в возрасте двадцати одного года, поступила в институт иностранных языков. Панкратовым пришлось переехать в Москву, в свой дом, который они временно сдавали, чтобы он не пустовал, пока они пытались понять, смогут ли сменить городскую жизнь на деревенскую.
В двадцать шесть лет Аня закончила институт и уже около двух лет занималась бизнесом. Она едва закончила второй курс, когда папа Боря предложил открыть частное бюро переводов. Он и сам владел несколькими иностранными языками, и это облегчило работу на первых порах. Он лично подбирал штат. И вскоре его бюро стало лучшим и самым известным в городе. У Бориса Петровича оказались большие связи среди владельцев крупных компаний, и это помогло наработать клиентуру. Он дождался, когда Аня получит диплом, и, передав ей управление бизнесом, ушёл заниматься любим делом-школой боевых искусств.
Татьяна Сергеевна не захотела возвращаться в клинику, хотя её приглашали и даже уговаривали. У неё была своя небольшая практика, а также постоянная клиентура, с которой она работала по скайпу, когда жила в деревне и продолжила в Москве. Свободное время она посвящала Тёме.
Сегодняшняя встреча с Федерико Монтеро была неслучайной. Она долго и тщательно готовилась. Этим занимался Борис Петрович, как оказалось, у него было много разных возможностей. Помогая Ане выйти из состояния стресса, он обещал:
– Ты не отчаивайся, девочка. Эти твари, что сотворили с тобой такое, за всё ответят. Кровью будут писать. Вот увидишь, и вспомнишь мои слова. Только я не очень понял с Монтеро. Ты и его считаешь причастным к похищению?
– Нет, не думаю.
– Тогда в чём его вина? То, что он отдал ребёнка в дом малютки? А как, по- твоему, должен поступить мужчина с чужим ребёнком? Ты сама сказала, что отец твоего малыша Мартин, сын жены Федерико. Значит, ему никто. Вот и подумай, должен ли он брать на себя ответственность за воспитание, если этот малыш не нужен даже родным отцу и бабке? Мы с матерью считаем, что он не виноват. Но решать тебе. Только я не хочу, чтобы ты наделала ошибок. Надо бы о твоём испанце побольше разузнать, почему он принял такое решение. И я разузнаю, даже не сомневайся.
– Может, ты прав, и он не обязан был воспитывать моего сына, но, если бы любил меня, тогда бы и сына моего любил. А он обманывал, лгал мне, говорил красивые слова. Я же его за язык не тянула, не просила разводиться с Ириной и жениться на мне. Это было его предложение. Это он говорил, что разведётся сразу же, как вернётся из Америки. И в то время, когда эти нелюди издевались надо мной, вместо того, чтобы разыскивать свою «любимую девочку», он спокойно проводил время с любовницей.
– Ты не можешь это утверждать, потому что не знаешь, как было на самом деле. Может, он разыскивал тебя.
– Могу, сеньора Монтеро показала фото на телефоне. Там он на берегу моря с красивой брюнеткой. На другом фото, на яхте и ещё где-то. Я не рассматривала.
– Милая, ты разве не понимаешь, что любое фото можно подделать. С нынешними технологиями обмануть любого проще пареной репы. Ты ведь даже не знаешь, когда были сделаны те фотографии. Может, задолго до твоего появления в его жизни.
Вынырнув из воспоминаний, Анна-Милана повернула ключ в замке зажигания и медленно тронулась с места. На удивление, машин на дороге оказалось не очень много, и она быстро доехала до дома, расположенного в одном из частных секторов ближнего Подмосковья.
Едва она въехала во двор, как навстречу бросилась Татьяна Сергеевна.
– Ну как всё прошло, доченька?
– Таня, куда ты бежишь, впереди паровоза, дай девочке в себя придти. Пусть в дом войдёт, отдохнёт, покорми, а потом спрашивай. – Спускаясь со ступеней крыльца и направляясь к ним, увещевал жену Борис Петрович.
На ней была юбка-карандаш кремового цвета, красиво обтягивающая покатые в форме сердечек бёдра, блузка чёрная, без воротника, с каким-то контрастным рисунком и треугольным вырезом, открывающая на треть плечи и небольшую часть соблазнительных округлостей груди в районе первой пуговицы. Талию выгодно подчёркивал ремень в тон юбки. На ногах чёрные туфли-лодочки на тонком, но не очень высоком каблуке.
–Хianshengmen, nimen hao. – Обратилась к китайцам, и те в ответ что-то быстро залопотали, дружно кивая головами.
– Добрый день, господа, сеньор Монтеро. Меня зовут Милана Горская. С вашего позволения, я присяду, и, если у вас нет других предложений, мы можем начать.
Она не стала дожидаться ответа, а прошла к столу и, отодвинув стул на противоположном конце стола напротив Федерико, села сначала на краешек, а потом полностью заполнила его, не прикасаясь при этом к спинке.
Прежде чем заговорить, Федерико пришлось откашляться, чтобы убрать хрипотцу из горла. Всё время, пока шли переговоры, он наблюдал за Миланой Горской и ловил себя на мысли, что уже когда-то пересекался с ней. Только где и когда?
Вот она поправила волосы, заправив выбившуюся прядь за ушко. Это был до боли знакомый жест.
Она кого-то ему напомнила. Неуловимо, но очень отчетливо. Он никак не мог вспомнить кого. Сердце замедлило бег, пропустив несколько ударов, а потом понеслось галопом. Память вернула его на несколько лет назад. Мозг лихорадочно капался в воспоминаниях, и —не находил никого похожего. Он не мог знать эту женщину раньше. Такую шикарную он бы не забыл никогда. От нее исходили такая мощная сексуальная энергия, что он едва мог усидеть на месте. Его возбуждал даже запах её духов, который, как ему казалось, достигал его носа. И этот взмах ресниц. С ним еще никогда не происходило ничего подобного, разве только когда он впервые увлёкся Анушкой. Он, как и тогда, ощущал сильнейшую эрекцию, словно у него не было женщины несколько лет.
Он молча наблюдал, как она поправила волосы, а потом улыбнулась, отвечая одному из китайцев. При этом, оставив Федерико в неведении, о чём они говорят. А ему захотелось схватить узкоглазого и вышвырнуть из кабинета, чтобы не смел строить свои узкие глазки Милане.
Переговоры подходили к концу. А он всё ещё не знал, как поступить. Милана зацепила его. Он понимал, что эта женщина с обворожительной улыбкой не так проста, как могла показаться. Слишком умная и слишком дорого выглядит. У неё или очень обеспеченные родители, или очень щедрый папик. Федерико почему-то был уверен, что со своим ровесником или даже чуть старше она не захочет общаться. Такие изысканные, как она, не выбирают простых, им подавай лучших, статусных. Обручального и даже помолвочного кольца на правой руке не было, а значит, не замужем. Хотя лет ей не меньше двадцати пяти. Значит, женатый любовник.
Наконец, переговоры закончились. Китайцы раскланялись и направились к выходу, за ними потянулись цепочкой сотрудники фирмы. Милана тоже встала, осталась сидеть только Илона-помощница Федерико.
– Госпожа Горская, не могли бы вы задержаться? Мне нужно с вами поговорить.
Милана уже почти дошла до двери. Голос Федерико заставил её остановиться. Она остановилась, но поворачиваться не торопилась, помнила, что они в кабинете не одни. За столом осталась сидеть девушка, похоже, личный помощник Монтеро.
– Илона, ты свободна.
– Феде, я…
– Я же сказал, свободна. – Резко оборвал её мужчина.
Милана всё ещё стояла лицом к выходу, поэтому ни Федерико, ни Илона не заметили, как довольная улыбка мелькнула на её лице и тут же погасла.
Илона громко, так, чтобы Федерико заметил её недовольство, отодвинула стул и, цокая каблуками, направилась к двери. Демонстративно обошла Милану и, уже открыв дверь, оглянулась. С презрением, проступившем на слишком бледном лице, затонированным пудрой, окинула предполагаемую соперницу взглядом и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.
Прода от 18.12.2024, 11:57
Глава 24
Федерико подошёл сзади. Она обернулась, уловив запах его парфюма, подумала: «ничего не изменилось, всё тот же запах и тот же парфюм, только он стал совсем другим, или, может, она его слишком плохо знала. Да и как могла хорошо узнать влюблённая до умопомрачения девочка».
Сначала он хотел просто поговорить. Сейчас они стояли напротив и молча рассматривали друг друга. Его глаза, чёрные как ночь, цепкие, как удавка, пронизывали насквозь, считывали спрятанные глубоко мысли. Волосы цвета вороньего крыла, как и прежде, зачёсаны набок, чёлка, слегка спадающая на лоб. Вроде всё, как и прежде, только плотно сжатые губы и взгляд, пригвоздивший её к полу, указывал на то, какой властью и непоколебимой волей обладает мужчина.
Милана облегчённо вздохнула, догадавшись, что он её не узнал.
Молчание немного затянулось. Понимая это, Федерико, наконец, заговорил:
– Милана, я предлагаю вам работу в моей компании.
– У вас так много контрактов с китайцами, что ваши переводчики не справляются? – чтобы разрядить обстановку, усмехнулась, наполнив глаза весёлыми искорками.
– Нет, с китайцами контрактов немного, и два переводчика вполне справляются. – Ответил, утопая в них.
– Тогда зачем вам ещё один переводчик?
– Чтобы сопровождать меня в поездках.
– Вы предлагаете мне эскорт услуги?
– Я предлагаю вам зарплату ежемесячно миллион рублей. В конце года премия в размере годовой зарплаты.
– Спасибо за предложение. Но моя работа и зарплата вполне меня устраивают.
Федерико мог получить любую женщину, любая была бы счастлива предложи он ей то, что сейчас предлагал Милане, но он не хотел любую, он хотел эту. Так хотел, что даже зубы сводило и тело простреливало от желания касаться её и не просто касаться, а целовать манящие губы, не тронутые филерами, наслаждаться стонами и всхлипами, когда будет ласкать, а потом входить в разгорячённое страстью податливое лоно.
– Девочка, не буду ходить вокруг да около. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
– Вы шутите?
– Нет. Скажи сколько ты хочешь? Я готов заплатить любую сумму.
– Вы считаете, что всё продаётся и покупается?
– Уверен. Вопрос лишь цены.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Федерико показалось, что девушка согласится. Её тёмно-серые глаза немного сузились, как будто она решала серьёзную задачу. Но в следующую минуту они приняли обычную форму, и она произнесла.
– Вы ошибаетесь. Уверяю вас, я согласилась бы спать с вами без всяких денег и условий, если бы вы были в моём вкусе. А так, извините меня… Всего доброго, сеньор Монтеро.
Если бы не ухмылка, прозвучавшая в её голосе, он, наверное, не повёл бы себя как взбесившийся самец. Но именно ухмылка разбудила в нём самые низменные чувства. В этот момент он не очень отдавал отчёт своим действиям. Отчаяние и страх, что она сейчас откроет дверь и навсегда исчезнет не только из кабинета, но и из его жизни, толкнули его на необдуманный шаг.
Едва она взялась за ручку двери как он схватил её за плечи и одним рывком развернув, впечатал в своё тело. Страсть бешенная, неконтролируемая накрыла его с головой, мешая разуму контролировать своё поведение. В следующий момент его губы уже терзали её приоткрывшийся, под его натиском, рот. Всего одно движение и пуговички от блузки разлетелись в разные стороны, и он уже ласкал нежный сосок, сжавшийся то ли от желания, то ли от воздуха, охлаждённого кондиционером.
В первую минуту и она, отдаваясь страсти захлебнулась от желания и прижалась животом к стремящемуся вырваться наружу члену.
Через минуту она опомнилась и попыталась оттолкнуть мужчину, понимая, что сейчас может произойти то, из-за чего она потом будет себя презирать. Но он не отпускал, продолжая с бешенной страстью осыпать её поцелуями. Только сейчас она заметила, что Федерико каким-то образом удалось сдвинуть её юбку почти до талии. Его руки уже хозяйничали на упругих ягодицах и если его не остановить, то её трусики окажутся в каком-нибудь укромном месте, а она сама верхом на его жезле.
Она вновь попыталась его оттолкнуть, но он словно гранитная стена не уступал ни сантиметра.
– Рико, пожалуйста, Рико. Я не хочу так. – Он на минуту замер, и она почувствовала, что выиграла этот поединок. – Вы же не станете силой брать меня? Сеньор Монтеро? – прошептала, и он сдался.
– Прости, девочка, я потерял голову. – Он сделал шаг назад. – Этого не должно было случиться. Прости. – Он поднял руку к виску, показывая этим жестом, что сам возмущён своим поступком. Несколько секунд молчал. Затем произнёс.
– Моё предложение остаётся в силе. А теперь уходи. Тебе лучше спуститься на моём лифте. – Он открыл дверь, выпуская её в приёмную, обратился к секретарше: – Мария, подпиши пропуск и проводи госпожу Горскую к моему лифту. Всего доброго сеньорита. Надеюсь, мы ещё увидимся.
Прода от 19.12.2024, 11:19
Глава 25
Милана долго сидела на водительском сидении мерседеса, купленного на её двадцатисемилетие Борисом Петровичем заменившем ей отца. Встреча с Федерико выбила её из колеи, заставила окунуться в воспоминания.
Первый год совпал с беременностью и был очень трудным не только для самой Анны, но и для Бориса Петровича с Татьяной Сергеевной, которые уговорили девушку остаться у них. Борис Петрович и Татьяна Сергеевна несколько месяцев ночью почти не спали. Вернее, спали, но только урывками. Эти взрослые, умные люди ощущали себя бессильными, когда, забываясь тревожным сном, она кричала, звала на помощь, а затем рыдала. Татьяна Петровна гладила её по голове, пытаясь втолковать напуганной девушке, что это всего лишь сон, а всё плохое уже позади. Но это было не просто. Из-за беременности ей нельзя было принимать успокоительные, не говоря уже о более серьёзных препаратах, и поэтому каждая ночь превращалась в кошмар.
Первое время Анна почти ни с кем не разговаривала, сторонилась людей. Если заходили соседи, быстро убегала в другую комнату и пряталась там, ожидая, когда они уйдут. Татьяна Сергеевна долгое время проработала психологом, поэтому опыт у неё был большой, и она ненавязчиво помогала Анне выйти из того состояния, в которое её загнали подонки, нанятые Ириной Георгиевной. Первые сдвиги наметились после того, как Аня родила мальчика. Она назвала его Артёмом.
Ане очень повезло, что она попала к таким людям, как Панкратовы. Примерно через полгода Борис Петрович выправил ей документы, да не только паспорт, но и свидетельство о рождении, и аттестат о среднем образовании, и даже права на вождение автомобилем и загранпаспорт, а ещё СНИЛС. Как ему это удалось, он не рассказывал, но для всех она стала Миланой Горской. Для любопытных соседей племянница Татьяны, дочка старшей сестры.
Через полгода после рождения Тёмы Татьяна Сергеевна повезла её в Москву, в клинику, в которой раньше практиковала сама. На лечение у психиатра ушло ещё больше двух лет. С ней работали лучшие психиатры, использовали новейшие методы психотерапии. И это помогло. Она перестала вспоминать ад, в котором прожила целый месяц, перестала вспоминать руки, лапающие её тело, зубы ублюдков, кусавшие её до крови. И, самое главное, перестала бояться людей и шарахаться от каждого куста. Только спустя четыре года после тех страшных событий она вновь стала чувствовать себя нормальным человеком. Почувствовала вкус жизни. В том же году, в возрасте двадцати одного года, поступила в институт иностранных языков. Панкратовым пришлось переехать в Москву, в свой дом, который они временно сдавали, чтобы он не пустовал, пока они пытались понять, смогут ли сменить городскую жизнь на деревенскую.
В двадцать шесть лет Аня закончила институт и уже около двух лет занималась бизнесом. Она едва закончила второй курс, когда папа Боря предложил открыть частное бюро переводов. Он и сам владел несколькими иностранными языками, и это облегчило работу на первых порах. Он лично подбирал штат. И вскоре его бюро стало лучшим и самым известным в городе. У Бориса Петровича оказались большие связи среди владельцев крупных компаний, и это помогло наработать клиентуру. Он дождался, когда Аня получит диплом, и, передав ей управление бизнесом, ушёл заниматься любим делом-школой боевых искусств.
Татьяна Сергеевна не захотела возвращаться в клинику, хотя её приглашали и даже уговаривали. У неё была своя небольшая практика, а также постоянная клиентура, с которой она работала по скайпу, когда жила в деревне и продолжила в Москве. Свободное время она посвящала Тёме.
Сегодняшняя встреча с Федерико Монтеро была неслучайной. Она долго и тщательно готовилась. Этим занимался Борис Петрович, как оказалось, у него было много разных возможностей. Помогая Ане выйти из состояния стресса, он обещал:
– Ты не отчаивайся, девочка. Эти твари, что сотворили с тобой такое, за всё ответят. Кровью будут писать. Вот увидишь, и вспомнишь мои слова. Только я не очень понял с Монтеро. Ты и его считаешь причастным к похищению?
– Нет, не думаю.
– Тогда в чём его вина? То, что он отдал ребёнка в дом малютки? А как, по- твоему, должен поступить мужчина с чужим ребёнком? Ты сама сказала, что отец твоего малыша Мартин, сын жены Федерико. Значит, ему никто. Вот и подумай, должен ли он брать на себя ответственность за воспитание, если этот малыш не нужен даже родным отцу и бабке? Мы с матерью считаем, что он не виноват. Но решать тебе. Только я не хочу, чтобы ты наделала ошибок. Надо бы о твоём испанце побольше разузнать, почему он принял такое решение. И я разузнаю, даже не сомневайся.
– Может, ты прав, и он не обязан был воспитывать моего сына, но, если бы любил меня, тогда бы и сына моего любил. А он обманывал, лгал мне, говорил красивые слова. Я же его за язык не тянула, не просила разводиться с Ириной и жениться на мне. Это было его предложение. Это он говорил, что разведётся сразу же, как вернётся из Америки. И в то время, когда эти нелюди издевались надо мной, вместо того, чтобы разыскивать свою «любимую девочку», он спокойно проводил время с любовницей.
– Ты не можешь это утверждать, потому что не знаешь, как было на самом деле. Может, он разыскивал тебя.
– Могу, сеньора Монтеро показала фото на телефоне. Там он на берегу моря с красивой брюнеткой. На другом фото, на яхте и ещё где-то. Я не рассматривала.
– Милая, ты разве не понимаешь, что любое фото можно подделать. С нынешними технологиями обмануть любого проще пареной репы. Ты ведь даже не знаешь, когда были сделаны те фотографии. Может, задолго до твоего появления в его жизни.
Вынырнув из воспоминаний, Анна-Милана повернула ключ в замке зажигания и медленно тронулась с места. На удивление, машин на дороге оказалось не очень много, и она быстро доехала до дома, расположенного в одном из частных секторов ближнего Подмосковья.
Едва она въехала во двор, как навстречу бросилась Татьяна Сергеевна.
– Ну как всё прошло, доченька?
– Таня, куда ты бежишь, впереди паровоза, дай девочке в себя придти. Пусть в дом войдёт, отдохнёт, покорми, а потом спрашивай. – Спускаясь со ступеней крыльца и направляясь к ним, увещевал жену Борис Петрович.
