Только Ихаб, эта малолетняя черномазая сучка разговаривала с ним без дрожи в голосе, по какой-то только ему известной причине он относился к ней с особой нежностью. Она могла подойти к нему в любое время, не спросив заранее разрешения и он всегда находил для неё минутку, чтобы выслушивать и поговорить. Армина ненавидела паршивку. Была б её воля, эту девку уже давно сожрали бы леопарды, живущие в отдельном одноэтажном домике. Их совсем маленькими подарил Мураду принц Фархад в то время, когда Армина ещё здесь не работала. Теперь они выросли, и никто кроме хозяина и его друга, которого Армина ненавидела лютой ненавистью, ещё сильнее чем черномазку, не могли к ним подойти.
Драгош ждал её в кафе в одном из торговых центров, который принадлежал Мураду и находился на острове. Родственник приехал на личном автомобиле, а Армине пришлось воспользоваться такси.
– Что случилось к чему такая спешка? У тебя неприятности? Мне пришлось бросить все свои дела, чтобы встретиться с тобой. – Заговорил Драгош, как только они уселись за свободный столик.
– Мне нужна помощь, Драгош. Ты же хочешь породниться с Мурадом аль Найяхом? Все знают, какой он щедрый, ни для кого из родственников жены не пожалеет золото. К тому же, дружит с самим правителем. Понимаешь сколько выгоды сулит тебе и всем нам, если Станка выйдет за него?
– Не думаю, что это возможно.
– Возможно. Только нужно убрать помеху. Армина придвинулась ближе и наклонившись над столом, зашептала.
– Если убрать девку, которую подарил Мураду принц, то Станка быстро его окрутит. Надо чтобы девка исчезла. Совсем. А ещё лучше, чтобы сбежала с каким-нибудь арабом, Мурад, конечно, взбесится, пустит ищеек по следу, найдёт и убьёт. Я уверена он не простит измену. Это такой удар по самолюбию, что он сам лично закапает её в пустыне.
– А ты не подумала, что будет с тем, с кем она сбежит? Его тоже убьют.
– Да какая разница что будет с ним.
– Э, не скажи. Его будут сначала пытать и он выведет на нас.
– Тогда нужно придумать такой план, чтобы он мог скрыться раньше, чем его найдут. Хорошо бы он отвёз девчонку в пустыню и бросил там, тогда сама умрёт от жажды и зноя, и никто никогда не найдёт и не узнает, что произошло.
Они долго шептались, продумывая всё до мелочей. Наконец все детали были обговорены. Теперь от Драгоша зависело как быстро он найдёт исполнителя, который не побоится уговорить Еву бежать с ним.
С тех пор как Ева оказалась в его доме Мурад перестал нормально себя чувствовать. Теперь день и ночь его мысли были заняты этой необыкновенной женщиной. Она стала единственной, кто отныне пробуждал в нём желание. Причём настолько сильное, что он едва себя контролировал. Он боялся влюбиться, но похоже это уже произошло. Сердце не находило себе место, а в мозг откуда-то извне поступала информация, что это когда-то уже было. Когда-то он уже любил. Но что стало с его любовью как узнать. Дамир то ли не знал, то ли не помнил, а может просто не хотел ворошить старое. Только когда он спросил друга был ли он влюблён до трагедии тот ответил.
– Тебе нравилась женщина. Но был ли ты влюблён? Ты не говорил об этом. Я думаю, ты любил.
– Где она сейчас?
– Не знаю.
– Увидела мою физиономию, и вся любовь прошла?
– Если любовь настоящая она не зависит от внешности. Любят душу, а не лицо.
– Значит не любила.
– Если любишь человека, то разлюбить его из-за того, что его лицо или тело претерпели изменения, невозможно.
– Я же сказал, значит не любила.
Больше они на эту тему не разговаривали. Но когда в доме появилась Ева, он всё чаще думал о том, что, влюбившись в эту девочку, не предаёт ли он ту, другую, которую совершенно не помнил? Через несколько дней, взвесив все за и против, решил жить сегодняшним днём. Решать вопросы по мере поступления. Была только одна проблема. Сердце Евы принадлежало другому мужчине, и как с таким лицом, как у Мурада, завоевать сердце красавицы, если оно уже занято. Он хотел уже отказаться от этой мысли. Зачем мучить себя, изводить напрасными мечтами, ему нужна женщина, которая полюбит его, несмотря на внешность, а для секса у него полно женщин разных национальностей мечтающих забраться к нему в сирвалы и банковский счёт. Можно каждый день развлекаться с новой, что он, собственно, и делал.
Но увидев её вновь здесь и сейчас понял, что не может отказаться от неё и главное не хочет.
Пока он размышлял сидя за обеденным столом Ева оторвала взгляд от тарелки и посмотрела ему в лицо. Их глаза встретились, она смутилась и покраснела до кончиков волос, а у него по телу прошла волна желания. Непроизвольно сжались кулаки. Какого чёрта она так на него действует, словно красная тряпка на быка. Надо что-то с этим делать иначе можно сойти с ума.
Этой ночью, как и предыдущей, он не хотел к ней идти. Но его начинало трясти от одной мысли, что он опять не сможет коснуться её прекрасного тела. Проделать губами дорожку от ключицы до самого низа. Его ломало от желания, выворачивало наизнанку душу. Но что-то сдерживало, и это были слова, которыми она звала другого мужчину. Как же ему хотелось до ломоты в костях, до боли в зубах, чтобы она звала не того другого, а в порыве страсти выкрикивала его, и только его имя. При одном взгляде на неё у него плавилось сердце, превращаясь в пластилин. Он не понимал, за какие грехи господь послал ему, человеку с изуродованным лицом, ещё одно наказание, любовь к невероятно нежному, чудесному созданию и страдания от понимания того, что она никогда его не полюбит, и даже не потому, что он уродлив, а потому, что сердце её уже занято.
Он не может силой заставить её любить себя, но и отказаться от неё уже не мог и не хотел. А это значило, что он будет приходить к ней, чтобы заниматься сексом. Хочет она или нет, но она принадлежит ему и пусть в её сердце другой мужчина, но его здесь нет, а он Мурад рядом, и не собирается отказываться от дарованного Богом, и тем более возвращать неизвестно кому.
С каждым днём ему становилось всё труднее справляться с собой, отказываясь приходить к ней ночью он изводил себя, доводил до нервного истощения. Он не мог не думать о ней, она стала его наваждением, его безумством. Глядя в потолок, мечтал о её руках, нежных, лёгких, изящных, прижимающих его голову к своей обнажённой груди, думал о её великолепных губках, сладких, страстных с бантиком купидона и со вкусом любви. Ворочаясь в постели, прижимая к себе подушку чувствовал голод по ней и представлял, как ласкает её податливое тело, как целует молочного цвета грудь, жаждущую его прикосновений, как вылизывает и пьёт сок, струящийся из её расщелинки и смачивающий росой дрожащий от желания язычок. Ему снилось как она тянет к нему руки, как зовёт и в экстазе, выкрикивает его имя.
Днём глядя на неё, он тонул в её глазах, опускаясь в их глубины умирал и вновь возрождался. Лучше бы отвернуться и не смотреть, чтобы сердце не вскипало и не гоняло по жилам взбесившуюся кровь. Но как не смотреть если она сидит напротив и взгляд сам не спрашивая разрешения летит к ней. Останавливается, замирает, держит и не хочет отпускать. И неважно, что он не один здесь, и кто-то может наблюдать за ним, для него ничего не имело значения кроме её глаз, её губ и улыбки.
Она проснулась от ощущения. Что в комнате кто-то есть. Некоторое время лежала с закрытыми глазами слушая тишину. Ни звука. Ни плеска волн, ни ветра шума. Окно закрыто, кондиционер работает, но и его не слышно. Но в комнате кто-то есть. Она уловила едва заметный запах. Терпкий, мужской. Он, как и в прошлый раз, когда она звала Артура навеял на неё воспоминания.
– Мурад, – произнесла едва слышно, с придыханием, но глаз не открыла.
Очень захотелось, чтобы это был он, а не кто-то другой. Поймала себя на мысли, что соскучилась по его ласке. Он напоминал ей Артура. Нет, не внешностью. Внешне они совсем не были похожи. Артура она узнала бы, даже если бы его лицо было исковеркано до неузнаваемости. Она же его любила, и он был единственным мужчиной, с которым до Мурада у неё был секс. Это Артур впервые погрузил её в Нирвану. Это с ним она впервые достигла полного освобождения, улетела в космос и парила там, пока мозг не вернул её обратно. Это с ним она впервые кричала не от боли, а от наслаждения. Если бы можно было вернуть те дни обратно. Но жизнь безжалостна. А раз вернуть ничего нельзя, так значит, нужно пользоваться тем, что даётся сейчас.
– Мурад, – прошептала.
Почувствовала, как рядом колыхнулся воздух и терпкий запах мужского парфюма слегка коснулся ноздрей.
–Хочу тебя…Очень хочу, – он стал перед ней на колени, склонившись коснулся её лица тыльной стороной ладони. Она приподняла голову, и легонька потёрлась щекой о его руку. И он поплыл, его развезло как наркомана, после небольшой дозы, от одного взгляда на неё его душу вывернуло наизнанку. Что же в ней такого, отчего его сердце ищет и не может найти покой.
– Я тоже хочу… От звука её голоса его сердце сорвалось в галоп, от слов в горле запершило и пересохло, а член, услышав призыв, рванулся ввысь едва не разорвал ширинку сирвалов. Она провела рукой по его лицу. Это было так неожиданно, что он сначала замер от удивления, а потом как голодный подросток накинулся на её губы, а когда через несколько мгновений понял, что она отвечает ему, едва не задохнулся от полноты ощущений. Он больше не раздумывал, да и зачем, если всё и так лежало в одной плоскости. Через несколько секунд дрожащие руки сорвали шёлковые пижамные шортики и его горячий язык прошёлся по складкам плоти, нашёл маленькое отверстие и не раздумывая погрузился в манящую, влажную глубину.
Её вкус такой сладкий и такой нежный, что он, забывшись на некоторое время, с неистовой похотью и жадностью голодного зверя вылизывал и поглощал тонкую струйку её живительного нектара. Его девочка, его малышка, доведённая умелым языком до исступления, заметалась по кровати, собирая в кулачки скомканную простыню, содрогнулась всем телом и выгнулась, откидывая голову назад, а потом закричала и уже через несколько секунд забилась в остром экстазе. Её оргазм в мгновение ока поглотил его целиком, застыл на губах сладким непросохшим соком, ему незачем больше ждать, одним резким толчком вошёл в неё и полностью заполнил её узкое лоно. Всего лишь несколько движений, резких отточенных толчков, её пальцы, запутавшиеся в его волосах, полуоткрытый стонущий рот рядом с его губами, трение возбуждённых сосков о его вздымающуюся от громкого дыхания грудь, всё ведёт к немедленной разрядке.
Оргазм сильный, неконтролируемый, внезапный накрыл его с такой силой, что он больше не пытался сдерживать бешеные судороги, сотрясающие его тело и закричал, а потом заухал словно ночной филин во время брачного периода.
Он не ожидал, что его накроет такое мощное наслаждение. Еще никогда так не было…никогда ни с кем…, не контролируя себя он стонал и хрипел. Пытаясь излиться до конца, обхватил её бедра, и сделал несколько последних толчков, чтобы ещё сильнее окунуться и прочувствовать потрясающее сладостное наслаждение. Когда он почти успокоился она вдруг сама нашла его губы, и он в изнеможении, лишённый последних сил ответил на её поцелуй. А потом лицом зарылся в её грудь в конец ошалевший, потрясённый и вывернутый наизнанку.
Еву больше не пугала внешность Мурада. Да, его лицо местами было изуродовано. Но глаза. В них отражалась такая глубина, что ей казалось нет на свете мужчины красивее чем он, иногда она замечала в них такой блеск, из-за которого в душе что-то переворачивалось и хотелось петь. Всё чаще она ловила себя на мысли, что скучает, когда его нет рядом. А ночи, которые она проводила без него стали бесконечными и мучительными. Он приходил к ней не каждую ночь. Иногда они с Дамиром уплывали на яхте, он не говорил куда и не предупреждал, что не придёт, поэтому всякий раз его посещение было праздником ожидаемым, но неожиданным.
Однажды в одну из таких ночей, когда он не пришёл к ней и вроде никуда не уехал, она тихонько подкралась к дверям его спальни. Несколько минут стояла, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Было тихо. Она уже хотела вернуться в свою комнату. Но неожиданно её слух уловил еле различимые стоны. Сначала она подумала, что они принадлежат Мураду. Похоже у него жар, и он стонет в бреду. Она толкнула дверь, просунула голову внутрь, и поражённая замерла…
Мурад лежал на широкой кровати, его торс, отливающий бронзой, был обнажён, а руки раскинуты в стороны. Свет луны, проникающий через неплотно прикрытые шторы, освещал обнажённую девушку, сидящую на его бёдрах. Белые длинные волосы прикрывали лицо, и Ева не сразу узнала Станку. Только когда та откинула голову назад, тряхнув волосами и приоткрыв рот, застонала громко в голос, Ева сообразила, что оказалась не в том месте и не в то время.
Прикрыв рот ладошкой, быстро отступила назад и, развернувшись, натолкнулась на Армину.
– Что ты здесь делаешь? Как посмела подсматривать? А ну убирайся, негодница.
– Простите. – Прошептала, едва не разрыдавшись прильнула к груди злобной гадюки, но вовремя опомнилась и бегом бросилась к своей комнате. Если бы она догадалась оглянуться, то заметила бы каким ненавидящим и победоносным взглядом провожала её домоправительница. Но она не оглянулась и уже через минуту рыдала, уткнувшись лицом в подушку. А ещё через несколько минут оглядываясь по сторонам из спальни Мурада вышла Станка.
– Всё нормально? Удалось? – бросилась к племяннице Армина.
– Это я у тебя должна спросить. Получилась сделать видео, или я напрасно скакала, переживая что он в любую минуту может проснуться?
– Чего переживать, я же снотворное плеснула ему в арак. И телохранителю, чтобы спали крепче. Вовремя закончила снимать, а то могла бы попасться. Русскую сучку пришлось отгонять от дверей.
– Что она хотела?
– Я думаю, тоже что и ты. Хотела лечь под него или сверху залезть. Не знаю какие у неё предпочтения. Кралась как вор. Дверь открыла и тебя увидела.
– Так она видела?
– Видела. Только убежала, когда я сзади подошла.
– Это хорошо, что видела. Теперь она не полезет к Мураду и его к себе не подпустит. Эти русские такие глупые, считают себя гордыми, хотят быть для мужчины единственной. Только не всегда у них получается и всё из-за их глупой самоуверенности.
– Ладно пойдём спать. Поздно уже. Завтра с утра порепетируем, что ты должна говорить и как себя вести, чтобы поставить его перед фактом.
– А не рано, может через месяц или два сказать, что беременна.
– Сначала он должен узнать, что этой ночью вы занимались сексом и что он сам тебя соблазнил, заманив в свою спальню. Если скажет, что это не правда пусть спросит у своей девки, она всё видела.
Утром Ева проснулась немного позже обычного. Сказалась бессонная ночь. Едва она вышла из комнаты, где занималась утренним туалетом, как в дверь постучали и в комнату вошла Ихаб. В руках у неё был небольшой золочёный поднос со стаканом воды.
– Простите, госпожа, господин уже в столовой, ждут только вас. Она поставил поднос на комод и подошла к Еве.
– Что случилось, госпожа? Что с вашим лицом? Вы плакали, вас, кто-то обидел?
Не сдержавшись, Ева закрыла лицо ладонями и заплакала.
Драгош ждал её в кафе в одном из торговых центров, который принадлежал Мураду и находился на острове. Родственник приехал на личном автомобиле, а Армине пришлось воспользоваться такси.
– Что случилось к чему такая спешка? У тебя неприятности? Мне пришлось бросить все свои дела, чтобы встретиться с тобой. – Заговорил Драгош, как только они уселись за свободный столик.
– Мне нужна помощь, Драгош. Ты же хочешь породниться с Мурадом аль Найяхом? Все знают, какой он щедрый, ни для кого из родственников жены не пожалеет золото. К тому же, дружит с самим правителем. Понимаешь сколько выгоды сулит тебе и всем нам, если Станка выйдет за него?
– Не думаю, что это возможно.
– Возможно. Только нужно убрать помеху. Армина придвинулась ближе и наклонившись над столом, зашептала.
– Если убрать девку, которую подарил Мураду принц, то Станка быстро его окрутит. Надо чтобы девка исчезла. Совсем. А ещё лучше, чтобы сбежала с каким-нибудь арабом, Мурад, конечно, взбесится, пустит ищеек по следу, найдёт и убьёт. Я уверена он не простит измену. Это такой удар по самолюбию, что он сам лично закапает её в пустыне.
– А ты не подумала, что будет с тем, с кем она сбежит? Его тоже убьют.
– Да какая разница что будет с ним.
– Э, не скажи. Его будут сначала пытать и он выведет на нас.
– Тогда нужно придумать такой план, чтобы он мог скрыться раньше, чем его найдут. Хорошо бы он отвёз девчонку в пустыню и бросил там, тогда сама умрёт от жажды и зноя, и никто никогда не найдёт и не узнает, что произошло.
Они долго шептались, продумывая всё до мелочей. Наконец все детали были обговорены. Теперь от Драгоша зависело как быстро он найдёт исполнителя, который не побоится уговорить Еву бежать с ним.
С тех пор как Ева оказалась в его доме Мурад перестал нормально себя чувствовать. Теперь день и ночь его мысли были заняты этой необыкновенной женщиной. Она стала единственной, кто отныне пробуждал в нём желание. Причём настолько сильное, что он едва себя контролировал. Он боялся влюбиться, но похоже это уже произошло. Сердце не находило себе место, а в мозг откуда-то извне поступала информация, что это когда-то уже было. Когда-то он уже любил. Но что стало с его любовью как узнать. Дамир то ли не знал, то ли не помнил, а может просто не хотел ворошить старое. Только когда он спросил друга был ли он влюблён до трагедии тот ответил.
– Тебе нравилась женщина. Но был ли ты влюблён? Ты не говорил об этом. Я думаю, ты любил.
– Где она сейчас?
– Не знаю.
– Увидела мою физиономию, и вся любовь прошла?
– Если любовь настоящая она не зависит от внешности. Любят душу, а не лицо.
– Значит не любила.
– Если любишь человека, то разлюбить его из-за того, что его лицо или тело претерпели изменения, невозможно.
– Я же сказал, значит не любила.
Больше они на эту тему не разговаривали. Но когда в доме появилась Ева, он всё чаще думал о том, что, влюбившись в эту девочку, не предаёт ли он ту, другую, которую совершенно не помнил? Через несколько дней, взвесив все за и против, решил жить сегодняшним днём. Решать вопросы по мере поступления. Была только одна проблема. Сердце Евы принадлежало другому мужчине, и как с таким лицом, как у Мурада, завоевать сердце красавицы, если оно уже занято. Он хотел уже отказаться от этой мысли. Зачем мучить себя, изводить напрасными мечтами, ему нужна женщина, которая полюбит его, несмотря на внешность, а для секса у него полно женщин разных национальностей мечтающих забраться к нему в сирвалы и банковский счёт. Можно каждый день развлекаться с новой, что он, собственно, и делал.
Но увидев её вновь здесь и сейчас понял, что не может отказаться от неё и главное не хочет.
Пока он размышлял сидя за обеденным столом Ева оторвала взгляд от тарелки и посмотрела ему в лицо. Их глаза встретились, она смутилась и покраснела до кончиков волос, а у него по телу прошла волна желания. Непроизвольно сжались кулаки. Какого чёрта она так на него действует, словно красная тряпка на быка. Надо что-то с этим делать иначе можно сойти с ума.
Прода от 06.05.2025, 20:35
Глава 22
Этой ночью, как и предыдущей, он не хотел к ней идти. Но его начинало трясти от одной мысли, что он опять не сможет коснуться её прекрасного тела. Проделать губами дорожку от ключицы до самого низа. Его ломало от желания, выворачивало наизнанку душу. Но что-то сдерживало, и это были слова, которыми она звала другого мужчину. Как же ему хотелось до ломоты в костях, до боли в зубах, чтобы она звала не того другого, а в порыве страсти выкрикивала его, и только его имя. При одном взгляде на неё у него плавилось сердце, превращаясь в пластилин. Он не понимал, за какие грехи господь послал ему, человеку с изуродованным лицом, ещё одно наказание, любовь к невероятно нежному, чудесному созданию и страдания от понимания того, что она никогда его не полюбит, и даже не потому, что он уродлив, а потому, что сердце её уже занято.
Он не может силой заставить её любить себя, но и отказаться от неё уже не мог и не хотел. А это значило, что он будет приходить к ней, чтобы заниматься сексом. Хочет она или нет, но она принадлежит ему и пусть в её сердце другой мужчина, но его здесь нет, а он Мурад рядом, и не собирается отказываться от дарованного Богом, и тем более возвращать неизвестно кому.
С каждым днём ему становилось всё труднее справляться с собой, отказываясь приходить к ней ночью он изводил себя, доводил до нервного истощения. Он не мог не думать о ней, она стала его наваждением, его безумством. Глядя в потолок, мечтал о её руках, нежных, лёгких, изящных, прижимающих его голову к своей обнажённой груди, думал о её великолепных губках, сладких, страстных с бантиком купидона и со вкусом любви. Ворочаясь в постели, прижимая к себе подушку чувствовал голод по ней и представлял, как ласкает её податливое тело, как целует молочного цвета грудь, жаждущую его прикосновений, как вылизывает и пьёт сок, струящийся из её расщелинки и смачивающий росой дрожащий от желания язычок. Ему снилось как она тянет к нему руки, как зовёт и в экстазе, выкрикивает его имя.
Днём глядя на неё, он тонул в её глазах, опускаясь в их глубины умирал и вновь возрождался. Лучше бы отвернуться и не смотреть, чтобы сердце не вскипало и не гоняло по жилам взбесившуюся кровь. Но как не смотреть если она сидит напротив и взгляд сам не спрашивая разрешения летит к ней. Останавливается, замирает, держит и не хочет отпускать. И неважно, что он не один здесь, и кто-то может наблюдать за ним, для него ничего не имело значения кроме её глаз, её губ и улыбки.
Она проснулась от ощущения. Что в комнате кто-то есть. Некоторое время лежала с закрытыми глазами слушая тишину. Ни звука. Ни плеска волн, ни ветра шума. Окно закрыто, кондиционер работает, но и его не слышно. Но в комнате кто-то есть. Она уловила едва заметный запах. Терпкий, мужской. Он, как и в прошлый раз, когда она звала Артура навеял на неё воспоминания.
– Мурад, – произнесла едва слышно, с придыханием, но глаз не открыла.
Очень захотелось, чтобы это был он, а не кто-то другой. Поймала себя на мысли, что соскучилась по его ласке. Он напоминал ей Артура. Нет, не внешностью. Внешне они совсем не были похожи. Артура она узнала бы, даже если бы его лицо было исковеркано до неузнаваемости. Она же его любила, и он был единственным мужчиной, с которым до Мурада у неё был секс. Это Артур впервые погрузил её в Нирвану. Это с ним она впервые достигла полного освобождения, улетела в космос и парила там, пока мозг не вернул её обратно. Это с ним она впервые кричала не от боли, а от наслаждения. Если бы можно было вернуть те дни обратно. Но жизнь безжалостна. А раз вернуть ничего нельзя, так значит, нужно пользоваться тем, что даётся сейчас.
– Мурад, – прошептала.
Почувствовала, как рядом колыхнулся воздух и терпкий запах мужского парфюма слегка коснулся ноздрей.
–Хочу тебя…Очень хочу, – он стал перед ней на колени, склонившись коснулся её лица тыльной стороной ладони. Она приподняла голову, и легонька потёрлась щекой о его руку. И он поплыл, его развезло как наркомана, после небольшой дозы, от одного взгляда на неё его душу вывернуло наизнанку. Что же в ней такого, отчего его сердце ищет и не может найти покой.
– Я тоже хочу… От звука её голоса его сердце сорвалось в галоп, от слов в горле запершило и пересохло, а член, услышав призыв, рванулся ввысь едва не разорвал ширинку сирвалов. Она провела рукой по его лицу. Это было так неожиданно, что он сначала замер от удивления, а потом как голодный подросток накинулся на её губы, а когда через несколько мгновений понял, что она отвечает ему, едва не задохнулся от полноты ощущений. Он больше не раздумывал, да и зачем, если всё и так лежало в одной плоскости. Через несколько секунд дрожащие руки сорвали шёлковые пижамные шортики и его горячий язык прошёлся по складкам плоти, нашёл маленькое отверстие и не раздумывая погрузился в манящую, влажную глубину.
Её вкус такой сладкий и такой нежный, что он, забывшись на некоторое время, с неистовой похотью и жадностью голодного зверя вылизывал и поглощал тонкую струйку её живительного нектара. Его девочка, его малышка, доведённая умелым языком до исступления, заметалась по кровати, собирая в кулачки скомканную простыню, содрогнулась всем телом и выгнулась, откидывая голову назад, а потом закричала и уже через несколько секунд забилась в остром экстазе. Её оргазм в мгновение ока поглотил его целиком, застыл на губах сладким непросохшим соком, ему незачем больше ждать, одним резким толчком вошёл в неё и полностью заполнил её узкое лоно. Всего лишь несколько движений, резких отточенных толчков, её пальцы, запутавшиеся в его волосах, полуоткрытый стонущий рот рядом с его губами, трение возбуждённых сосков о его вздымающуюся от громкого дыхания грудь, всё ведёт к немедленной разрядке.
Оргазм сильный, неконтролируемый, внезапный накрыл его с такой силой, что он больше не пытался сдерживать бешеные судороги, сотрясающие его тело и закричал, а потом заухал словно ночной филин во время брачного периода.
Он не ожидал, что его накроет такое мощное наслаждение. Еще никогда так не было…никогда ни с кем…, не контролируя себя он стонал и хрипел. Пытаясь излиться до конца, обхватил её бедра, и сделал несколько последних толчков, чтобы ещё сильнее окунуться и прочувствовать потрясающее сладостное наслаждение. Когда он почти успокоился она вдруг сама нашла его губы, и он в изнеможении, лишённый последних сил ответил на её поцелуй. А потом лицом зарылся в её грудь в конец ошалевший, потрясённый и вывернутый наизнанку.
Прода от 07.05.2025, 20:14
Глава 23
Еву больше не пугала внешность Мурада. Да, его лицо местами было изуродовано. Но глаза. В них отражалась такая глубина, что ей казалось нет на свете мужчины красивее чем он, иногда она замечала в них такой блеск, из-за которого в душе что-то переворачивалось и хотелось петь. Всё чаще она ловила себя на мысли, что скучает, когда его нет рядом. А ночи, которые она проводила без него стали бесконечными и мучительными. Он приходил к ней не каждую ночь. Иногда они с Дамиром уплывали на яхте, он не говорил куда и не предупреждал, что не придёт, поэтому всякий раз его посещение было праздником ожидаемым, но неожиданным.
Однажды в одну из таких ночей, когда он не пришёл к ней и вроде никуда не уехал, она тихонько подкралась к дверям его спальни. Несколько минут стояла, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Было тихо. Она уже хотела вернуться в свою комнату. Но неожиданно её слух уловил еле различимые стоны. Сначала она подумала, что они принадлежат Мураду. Похоже у него жар, и он стонет в бреду. Она толкнула дверь, просунула голову внутрь, и поражённая замерла…
Мурад лежал на широкой кровати, его торс, отливающий бронзой, был обнажён, а руки раскинуты в стороны. Свет луны, проникающий через неплотно прикрытые шторы, освещал обнажённую девушку, сидящую на его бёдрах. Белые длинные волосы прикрывали лицо, и Ева не сразу узнала Станку. Только когда та откинула голову назад, тряхнув волосами и приоткрыв рот, застонала громко в голос, Ева сообразила, что оказалась не в том месте и не в то время.
Прикрыв рот ладошкой, быстро отступила назад и, развернувшись, натолкнулась на Армину.
– Что ты здесь делаешь? Как посмела подсматривать? А ну убирайся, негодница.
– Простите. – Прошептала, едва не разрыдавшись прильнула к груди злобной гадюки, но вовремя опомнилась и бегом бросилась к своей комнате. Если бы она догадалась оглянуться, то заметила бы каким ненавидящим и победоносным взглядом провожала её домоправительница. Но она не оглянулась и уже через минуту рыдала, уткнувшись лицом в подушку. А ещё через несколько минут оглядываясь по сторонам из спальни Мурада вышла Станка.
– Всё нормально? Удалось? – бросилась к племяннице Армина.
– Это я у тебя должна спросить. Получилась сделать видео, или я напрасно скакала, переживая что он в любую минуту может проснуться?
– Чего переживать, я же снотворное плеснула ему в арак. И телохранителю, чтобы спали крепче. Вовремя закончила снимать, а то могла бы попасться. Русскую сучку пришлось отгонять от дверей.
– Что она хотела?
– Я думаю, тоже что и ты. Хотела лечь под него или сверху залезть. Не знаю какие у неё предпочтения. Кралась как вор. Дверь открыла и тебя увидела.
– Так она видела?
– Видела. Только убежала, когда я сзади подошла.
– Это хорошо, что видела. Теперь она не полезет к Мураду и его к себе не подпустит. Эти русские такие глупые, считают себя гордыми, хотят быть для мужчины единственной. Только не всегда у них получается и всё из-за их глупой самоуверенности.
– Ладно пойдём спать. Поздно уже. Завтра с утра порепетируем, что ты должна говорить и как себя вести, чтобы поставить его перед фактом.
– А не рано, может через месяц или два сказать, что беременна.
– Сначала он должен узнать, что этой ночью вы занимались сексом и что он сам тебя соблазнил, заманив в свою спальню. Если скажет, что это не правда пусть спросит у своей девки, она всё видела.
Утром Ева проснулась немного позже обычного. Сказалась бессонная ночь. Едва она вышла из комнаты, где занималась утренним туалетом, как в дверь постучали и в комнату вошла Ихаб. В руках у неё был небольшой золочёный поднос со стаканом воды.
– Простите, госпожа, господин уже в столовой, ждут только вас. Она поставил поднос на комод и подошла к Еве.
– Что случилось, госпожа? Что с вашим лицом? Вы плакали, вас, кто-то обидел?
Не сдержавшись, Ева закрыла лицо ладонями и заплакала.
