"Я найду тебя, Ева," — шептал, сжимая кулаки. — "Даже если для этого придётся перевернуть всю страну. Я найду тебя."
И в этот момент он почувствовал, как внутри него что-то щёлкнуло. Это была не просто решимость. Это была уверенность. Уверенность в том, что он сделает всё возможное — и невозможное — чтобы вернуть её. Потому что без неё его жизнь больше не имела смысла.
На следующий день на телефон Мурада, а затем и Ихаб пришло сообщение от Евы. Оно было без текста. А это значило, что её часы, по которым можно определить геолокацию опять включились. Всё это время они по какой-то причине не работали. Благодаря часам появилась возможность вновь напасть на их след.
Казалось, цель близка, беглецов обнаружили. Малик сам прибыл в отель, где последние сутки скрывались Вадим Воронько и Ева, но ни его, ни Евы там уже не было. Они отбыли несколько часов назад, но в каком направлении и на какой машине, никто не знал. Автомобиль, на котором они приехали сюда, стоял на стоянке у отеля. На этом следы похитителя и беглянки терялись, одно было известно, что Ева жива.
Мурад забыл, когда нормально спал. Голова переполнилась тревожными мыслями. Они бежали в двух направлениях, с одной стороны, радостные, от того, что Еву не обнаружили ни в одном из борделей, с другой, что эта женщина с лёгкостью согласилась бежать. А это значило, что у неё к нему, Мураду, не было никаких чувств, и слова любви, которые она произносила в порыве страсти были обманом, чтобы усыпить его бдительность.
Он просил своего Бога, чтобы Всевышний не лишал его возможности найти её и спасти, он тосковал по ней, по женщине, которая бросила его, сбежав с мужчиной, с которым могла быть давно знакома. И сейчас тот другой, возможно, говорил ей слова любви, и она отвечала ему взаимностью. Ревность съедала Мурада изнутри, мешала дышать полной грудью. Он устал от бесконечных поисков. Три недели они бежали по следу и когда казалось достигали цели приходили в никуда, в пустоту, потому что беглецы всегда опережали их на один шаг. Как будто кто -то помогал им уходить от преследования.
«Так может и не стоит догонять, раз Ева сделала такой выбор?» – мучался он мыслью.
Но нет, он уже не мог остановиться. Да и Малика теперь не остановить. Это было делом чести.
– Я найду и приведу их к тебе. А ты уже сам решишь, как поступить с ними.
Прошла ещё одна неделя. Трудная неделя ожиданий и сомнений. Надежда найти беглецов постепенно угасала. Тем более часы, по котором можно было определить геолокацию Евы и Вадима, по какой-то причине опять перестали работать и теперь определить их место нахождение было невозможно.
Мурад едва не сошёл с ума, когда Малик попросил его приехать во дворец и показал видео, которое кто-то прислал на его телефон, на котором видно, как православный священник проводит обряд бракосочетания. В церкви помимо священника двое, светловолосый мужчина и женщина в абайе, но уже без никаба. И эта женщина Ева.
– Я сожалею, Мурад, но твоя женщина не верна тебе. Вот посмотри. Это православная церковь в Абу -Дей. Как ты видишь, священник совершает никах. Теперь Ева принадлежит другому мужчине. Благодаря этому видео мы можем найти их. Мне стало известно, что на территории церкви есть небольшой домик, там священник прячет их. Эта территория принадлежит греческой православной церкви. Но мы имеем право на неё зайти. И можем арестовать беглецов.
Мурада словно окунули в кипяток. Он смотрел и не мог поверить, что это правда. Не могла Ева так поступить с ним. После того, что между ними было, как можно наступить ногой на горло и растоптать. Ему хотелось заглянуть ей в глаза, задать вопрос и услышать ответ. Его ломало, выкручивало, рвало на куски. Если даже она и не была знакома с этим парнем раньше, то теперь она не просто беглянка, она замужняя женщина. Жена похитителя, его сообщница. Нет. Он не мог поверить, что она по собственной воле согласилась выйти за этого человека.
– Она не могла, это монтаж. Я не верю. Он заставил её.
– Пойдёмте со мной, – предложил Малик Мураду и Дамиру.
Они вошли в комнату, расположенную на нулевом этаже. В ней кроме стола, табуретки и стула ничего не было. На табуретке посредине комнаты сидел мужчина-европеец лет тридцати.
– Расскажи кто ты, чем занимаешься, откуда знаешь мужчину и женщину, которые у меня на видео? – спросил Малик, подходя к мужчине.
Мужчина, сидевший до этого с опущенной головой, встрепенулся. Поднял голову, внимательно посмотрел на Мурада. Несколько секунд смотрел не отрываясь, затем перевёл взгляд на Малика.
– Простите, господин, я же уже всё рассказал. Вы дадите мне деньги?
– Рассказывай, не то вместо денег прикажу вырвать тебе язык.
– Как скажете, господин. Если надо я повторю ещё раз. Меня зовут Костас Гатаки, я служу при церкви Санта Анадре в Абу-Дей в чине иеродьякона.
Он замолчал, возможно, ожидал вопроса или просто решил помолчать. Однако его глаза поднятые кверху внимательно изучали Мурада. Как будто грек знал о нём что-то такое, что не каждому дано знать.
– Долго молчать собираешься? Может тебе помочь? – Малик подошёл к столу, на котором были разложены блестящие инструменты, прикрытые накидкой. Откинул накидку и коснулся рукой щипцов.
– Я всё расскажу, господин. – залепетал Костас. Наблюдавший за ним Дамир отметил, что страх, прозвучавший в голосе мужчины никак, не отразился в его глазах, там была другая эмоция, которую не трудно было разгадать. Это было скрытое превосходство. Как будто мужчина наслаждался тем, что увидел боль и отчаяние на лице Мурада.
– Простите, господин, просто я устал и не совсем понимаю, что вы хотите от меня услышать. Я пришёл сюда, потому что по всем эмиратам расклеены фотографии женщины и мужчины, которых вы разыскиваете. Любому, кто сообщит о них обещано щедрое вознаграждение.
– Ты видел людей, этих людей, мужчину и женщину? Я показывал тебе их несколько минут назад.
– Да, господин. Они были у нас в храме.
– Когда?
– Несколько дней назад. Я не помню, может быть неделю назад.
– Зачем?
– Они просили отца Фриониса совершить никах.
– Что же отец Фрионис, совершил никах?
– Да, мой господин.
– Ты лжёшь. Отец Фрионис не мог совершить никах, потому что у женщины не было документов, подтверждающих её личность. А без них ни один священник не станет совершать обряд.
– У них были документы.
– Уверен?
– Да, господин.
– Назови их имена.
– Я не помню.
– В вашем храме так много пар совершают никах, что ты не в силах запомнить их имена?
– Я не всегда помогаю отцу Фрионису совершать обряд, для этого есть другие чины. Но, кажется, женщину звали Ева. Да, именно Ева. Она очень радовалась. А потом благодарила отца Фриониса и просила мужа одарить церковь богатыми дарами.
– Выходит, мужчина богат?
– Не знаю, однако, думаю, богат. Он дал отцу Фрионису много денег.
Мурад не мог больше слушать. Перед глазами засверкала кровавая пелена. Хотелось разорвать этого никчемного мужика, принёсшего дурную весть. Казалось, небо разверзлось и выплеснуло на его макушку раскалённую смертоносную лаву. Адская боль коснулась грудины, обжигая внутренности языками пламени. Он плохо соображал, что делает. Рванувшись вперёд, подлетел к мужчине и неожиданно для присутствующих схватил его за горло.
– Ты лжёшь, тварь. Заткнись, слышишь заткнись, иначе я вырву твой поганый язык.
– За что, господин, за что? Я говорю правду. – Прохрипел несчастный, увидев перекошенное лицо Мурада. Похоже сейчас он действительно испугался.
Малик схватил Мурада за плечи и оторвал от грека.
– Успокойся, Мурад, успокойся. Возьми себя в руки.
– Вы сами просили говорить правду, а теперь хотите наказать. Лучше бы я не приходил сюда, – испуганно лепетал мужчина, но Дамир видел, как в его глазах вновь плясало торжество.
– Что ещё можешь сказать? – усадив Мурада на стул, Малик опять подошёл к иеродьякону.
– Я больше ничего не знаю. Рассказал всё что видел. Могу только добавить, что они были очень счастливы. Особенно женщина.
– Тебе не показалось что они едва знакомы?
– Нет, мне показалось их роман длится много дней. Женщина льнула к нему как кошка. Но, возможно, они познакомились недавно. Потому что я слышал, как женщина говорила, что она счастлива что встретила его и считает это большим подарком от господа.
– Где они сейчас?
– Не знаю, два дня прожили в храме, а потом уехали, а может остались, я не видел.
– Если уехали, то на чём?
– Я видел машину, номера не видел. Большая чёрная машина. Возможно, это были их знакомые.
– Кто-то кроме тебя видел это?
– Не думаю, я один был во дворе храма. Отец Фрионис и все остальные, прислужники и священнослужители были в храме, готовились к службе. А я во дворе занимался уборкой.
– Что ты ещё знаешь о них? Слышал о чём они разговаривали?
– Конечно, слышал, как не слышать, они разговаривали во дворе прихода, не таились.
– Что говорили?
Женщина говорила, что счастлива от того, что удрала от придурка, урода, извращенца, от твари, которая ей ненавистна. Ей противны были его прикосновения, которые она должна была терпеть, потому что была его пленницей, её тошнило от его рук, когда он ласкали её тело, от его губ, когда он облизывал её сверху донизу, и его слов, когда он лепетал всякую чушь, особенно про то, как любит её. Она смеялась над тем, каким глупцом был её бывший хозяин, если верил, что такая женщина как она могла полюбить человека с лицом похожим на обгорелую головешку.
А ещё я слышал, как она говорила мужчине, что только с ним испытала настоящую страсть, что готова отдаваться ему везде, хоть на столе, хоть во дворе, хоть в конюшне. А он ей отвечал, что восхищается тем, какая она горячая штучка.
– Всё, хватит, – взорвался Мурад, – закрой рот, или я закрою тебе его сам, а заодно и вырву язык вместе с гландами.
– Довольно, – прервал допрос Малик.
– Вы отпустите меня, господин? Я уже много времени отсутствую, святой отец будет волноваться, – взмолился допрашиваемый.
– Посадите его в камеру. – Распорядился Малик вошедшему конвоиру.
– Вы же обещали вознаграждение тому, кто принесёт информацию. Я рассказал всё, что знал. – Вопил мужчина, пока двое конвоиров, подхватив под руки, тащили его по коридору. Теперь в его глазах появился неподдельный страх.
«Знает собака, чьё мясо съела, – наблюдая за иеродиаконом, подумал Дамир, – ни слова правды, кто-то ему заплатил за это шоу. И, похоже, деньги немаленькие, иначе он бы не решился рисковать головой.»
На нетвёрдых ногах Мурад вышел из подвала. Отойдя от здания на несколько метров, остановился. Чтобы успокоить себя, поднял глаза к небу, вздохнул полной грудью. Горячий воздух, мазнув по гортани, оставил в горле першение и ощущение ожога. Хотелось упасть и выть, как собаке, потерявшей хозяина. Сердце превратилось в лёд, а душа почернела и покрылась инеем. Он ощущал себя на две глубокого колодца. А мозг в это время подавал сигнал: не могла она, не могла. Её обманули, похитили, принудили выйти замуж. А может, это монтаж, чтобы заставить его отказаться от неё. Только зачем и кому это надо?
Если это монтаж, тогда о чём говорил этот диакон, он не мог врать, потому что служит Богу, а враньё это грех. Скорее всего он рассказал правду. Возможно даже сейчас она трахается со своим любовником, и раздвигает перед ним стройные ноги. Оплетает ими его талию, шепчет слова любви или кричит в экстазе и просит повторить.
Дамир вышел следом, присев на мраморную скамью возле дворца, наблюдал за Мурадом. Через минуту рядом присел Малик.
– Что ты думаешь по поводу всего этого? – спросил, повернув голову к Дамиру.
– Не знаю, думаю, враньё. Не могла Ева сбежать, чтобы выйти замуж за первого встречного. Она не такая.
– Но ты же видел видео. И это не монтаж. Мои спецы проверили.
– Откуда оно у тебя?
– Сегодня пришло.
– Кто прислал?
– Неизвестно, отследить не удалось, ты же знаешь, как посылают такие сообщения.
– А этот диакон откуда?
– Привёл кто-то из воинов. Он сам подошёл, сказал, что у него есть информация о женщине и мужчине, которых мы ищем. Мы же везде разостлали информацию, обещали вознаграждение. Обычно это срабатывает.
– Врёт он. Я по глазам видел, что врёт. Смотрел на Мурада и радовался. Ему кто-то заплатил, чтобы он рассказал нам эту байку.
– Мы можем узнать врёт он или нет через сорок минут. Только нужно, чтобы кто-то остался с Мурадом, его состояние меня беспокоит, – он взглянул на часы. –Через десять минут у Фархада закончится заседание совета. Он займётся Мурадом, а мы улетим.
– Куда?
– В тот храм, который на видео. Это в Абу-Дей.
– Как поступишь со служкой? Скользкий он. Ева не могла так говорить. Я очень хорошо её знаю. Она не подлая. Пойми, она не могла.
– Попридержи эмоции. Давай поговорим с отцом Фрионисом. После разговора с ним решим, как поступить с этим Костасом Гатаки или как его там, может и имя вымышленное.
Малик встал.
– Пойду переговорю с Фархадом, а ты поговори с Мурадом и полетим. Я уже дал распоряжение пилоту.
Мурад всё ещё стоял под лучами полящего солнца. Слёзы текли по щекам, испещрённым ожогами. Боль и обида затмевали разум, рвали на куски сердце.
Сзади подошёл Дамир, обнял за плечи.
– Как ты?
– Как щенок, которого взяли за шкирку и опустили в бочку с помоями, пополоскали и вытащили, и так несколько раз. Сдохнуть хочется.
– Ты это брось. Понимаю больно, обидно. Только жизнь на этом не заканчивается. Может ты пока не помнишь, но жизнь тебя много раз трепала, окунала в людскую подлость, вываливала в грязи и купала в крови, но ты поднимался и шёл. Ты сгорел и возродился из пепла. Получил пулю в голову и остался жив и в здравом уме. Это ли не подарок Всевышнего. А ты хочешь умереть из-за какой-то девчонки. Господь дал тебе такой шанс жить. Значит миссия твоя ещё на земле не выполнена. Подумай об этом.
– Это всё демагогия. А жизнь намного прозаичнее.
– В то, что наговорил этот опарыш, я не очень верю. Но даже если это правда на Еве свет клином не сошёлся. Если бы ты вспомнил своё прошлое, то не стал бы убиваться из-за одного маленького предательства.
- Тогда расскажи.
- Виктор запретил, ты же знаешь. Всякий раз когда я тебе рассказывал прошлое ты откатывался на несколько шагов назад. Нужно ждать пока ты сам всё вспомнишь.
– Наверное ты прав, но я не помню, что было в прошлом, и поэтому боль ещё сильнее. Не думаю, что она утихнет завтра или даже через месяц. Уверен она будет сопровождать меня долгие бессонные ночи. И чтобы забыть о ней могут потребоваться годы.
– Согласен, но ты выдержишь, я уверен, не такое выдерживал.
Вадим несколько минут стоял неподвижно. Похоже оба его полушария пришли в движение. На его лице явно читался страх и сомнения. Потом он прошёлся по комнате и приземлился на кровать. Несколько минут смотрел в одну точку.
– А ведь Ева права и Бизар вместе с этой сучкой Арминой могли отправить за ними убийц. Зачем принцессе живой свидетель. Конечно, её не накажут, она же принцесса, кто посмеет наказать дочь эмира, но жениха она может лишиться. Похоже этот богач с изуродованным лицом влюблён в русскую, а денег у него столько, что пара-тройка лишних миллионов погоду не сделают. И Армина, та ещё сучка, по трупам пройдёт лишь бы самой сухой из воды вынырнуть.
И в этот момент он почувствовал, как внутри него что-то щёлкнуло. Это была не просто решимость. Это была уверенность. Уверенность в том, что он сделает всё возможное — и невозможное — чтобы вернуть её. Потому что без неё его жизнь больше не имела смысла.
На следующий день на телефон Мурада, а затем и Ихаб пришло сообщение от Евы. Оно было без текста. А это значило, что её часы, по которым можно определить геолокацию опять включились. Всё это время они по какой-то причине не работали. Благодаря часам появилась возможность вновь напасть на их след.
Казалось, цель близка, беглецов обнаружили. Малик сам прибыл в отель, где последние сутки скрывались Вадим Воронько и Ева, но ни его, ни Евы там уже не было. Они отбыли несколько часов назад, но в каком направлении и на какой машине, никто не знал. Автомобиль, на котором они приехали сюда, стоял на стоянке у отеля. На этом следы похитителя и беглянки терялись, одно было известно, что Ева жива.
Мурад забыл, когда нормально спал. Голова переполнилась тревожными мыслями. Они бежали в двух направлениях, с одной стороны, радостные, от того, что Еву не обнаружили ни в одном из борделей, с другой, что эта женщина с лёгкостью согласилась бежать. А это значило, что у неё к нему, Мураду, не было никаких чувств, и слова любви, которые она произносила в порыве страсти были обманом, чтобы усыпить его бдительность.
Он просил своего Бога, чтобы Всевышний не лишал его возможности найти её и спасти, он тосковал по ней, по женщине, которая бросила его, сбежав с мужчиной, с которым могла быть давно знакома. И сейчас тот другой, возможно, говорил ей слова любви, и она отвечала ему взаимностью. Ревность съедала Мурада изнутри, мешала дышать полной грудью. Он устал от бесконечных поисков. Три недели они бежали по следу и когда казалось достигали цели приходили в никуда, в пустоту, потому что беглецы всегда опережали их на один шаг. Как будто кто -то помогал им уходить от преследования.
«Так может и не стоит догонять, раз Ева сделала такой выбор?» – мучался он мыслью.
Но нет, он уже не мог остановиться. Да и Малика теперь не остановить. Это было делом чести.
– Я найду и приведу их к тебе. А ты уже сам решишь, как поступить с ними.
Прошла ещё одна неделя. Трудная неделя ожиданий и сомнений. Надежда найти беглецов постепенно угасала. Тем более часы, по котором можно было определить геолокацию Евы и Вадима, по какой-то причине опять перестали работать и теперь определить их место нахождение было невозможно.
Мурад едва не сошёл с ума, когда Малик попросил его приехать во дворец и показал видео, которое кто-то прислал на его телефон, на котором видно, как православный священник проводит обряд бракосочетания. В церкви помимо священника двое, светловолосый мужчина и женщина в абайе, но уже без никаба. И эта женщина Ева.
– Я сожалею, Мурад, но твоя женщина не верна тебе. Вот посмотри. Это православная церковь в Абу -Дей. Как ты видишь, священник совершает никах. Теперь Ева принадлежит другому мужчине. Благодаря этому видео мы можем найти их. Мне стало известно, что на территории церкви есть небольшой домик, там священник прячет их. Эта территория принадлежит греческой православной церкви. Но мы имеем право на неё зайти. И можем арестовать беглецов.
Мурада словно окунули в кипяток. Он смотрел и не мог поверить, что это правда. Не могла Ева так поступить с ним. После того, что между ними было, как можно наступить ногой на горло и растоптать. Ему хотелось заглянуть ей в глаза, задать вопрос и услышать ответ. Его ломало, выкручивало, рвало на куски. Если даже она и не была знакома с этим парнем раньше, то теперь она не просто беглянка, она замужняя женщина. Жена похитителя, его сообщница. Нет. Он не мог поверить, что она по собственной воле согласилась выйти за этого человека.
– Она не могла, это монтаж. Я не верю. Он заставил её.
– Пойдёмте со мной, – предложил Малик Мураду и Дамиру.
Они вошли в комнату, расположенную на нулевом этаже. В ней кроме стола, табуретки и стула ничего не было. На табуретке посредине комнаты сидел мужчина-европеец лет тридцати.
– Расскажи кто ты, чем занимаешься, откуда знаешь мужчину и женщину, которые у меня на видео? – спросил Малик, подходя к мужчине.
Мужчина, сидевший до этого с опущенной головой, встрепенулся. Поднял голову, внимательно посмотрел на Мурада. Несколько секунд смотрел не отрываясь, затем перевёл взгляд на Малика.
– Простите, господин, я же уже всё рассказал. Вы дадите мне деньги?
– Рассказывай, не то вместо денег прикажу вырвать тебе язык.
– Как скажете, господин. Если надо я повторю ещё раз. Меня зовут Костас Гатаки, я служу при церкви Санта Анадре в Абу-Дей в чине иеродьякона.
Он замолчал, возможно, ожидал вопроса или просто решил помолчать. Однако его глаза поднятые кверху внимательно изучали Мурада. Как будто грек знал о нём что-то такое, что не каждому дано знать.
– Долго молчать собираешься? Может тебе помочь? – Малик подошёл к столу, на котором были разложены блестящие инструменты, прикрытые накидкой. Откинул накидку и коснулся рукой щипцов.
– Я всё расскажу, господин. – залепетал Костас. Наблюдавший за ним Дамир отметил, что страх, прозвучавший в голосе мужчины никак, не отразился в его глазах, там была другая эмоция, которую не трудно было разгадать. Это было скрытое превосходство. Как будто мужчина наслаждался тем, что увидел боль и отчаяние на лице Мурада.
Прода от 20.05.2025, 19:16
Глава 36
– Простите, господин, просто я устал и не совсем понимаю, что вы хотите от меня услышать. Я пришёл сюда, потому что по всем эмиратам расклеены фотографии женщины и мужчины, которых вы разыскиваете. Любому, кто сообщит о них обещано щедрое вознаграждение.
– Ты видел людей, этих людей, мужчину и женщину? Я показывал тебе их несколько минут назад.
– Да, господин. Они были у нас в храме.
– Когда?
– Несколько дней назад. Я не помню, может быть неделю назад.
– Зачем?
– Они просили отца Фриониса совершить никах.
– Что же отец Фрионис, совершил никах?
– Да, мой господин.
– Ты лжёшь. Отец Фрионис не мог совершить никах, потому что у женщины не было документов, подтверждающих её личность. А без них ни один священник не станет совершать обряд.
– У них были документы.
– Уверен?
– Да, господин.
– Назови их имена.
– Я не помню.
– В вашем храме так много пар совершают никах, что ты не в силах запомнить их имена?
– Я не всегда помогаю отцу Фрионису совершать обряд, для этого есть другие чины. Но, кажется, женщину звали Ева. Да, именно Ева. Она очень радовалась. А потом благодарила отца Фриониса и просила мужа одарить церковь богатыми дарами.
– Выходит, мужчина богат?
– Не знаю, однако, думаю, богат. Он дал отцу Фрионису много денег.
Мурад не мог больше слушать. Перед глазами засверкала кровавая пелена. Хотелось разорвать этого никчемного мужика, принёсшего дурную весть. Казалось, небо разверзлось и выплеснуло на его макушку раскалённую смертоносную лаву. Адская боль коснулась грудины, обжигая внутренности языками пламени. Он плохо соображал, что делает. Рванувшись вперёд, подлетел к мужчине и неожиданно для присутствующих схватил его за горло.
– Ты лжёшь, тварь. Заткнись, слышишь заткнись, иначе я вырву твой поганый язык.
– За что, господин, за что? Я говорю правду. – Прохрипел несчастный, увидев перекошенное лицо Мурада. Похоже сейчас он действительно испугался.
Малик схватил Мурада за плечи и оторвал от грека.
– Успокойся, Мурад, успокойся. Возьми себя в руки.
– Вы сами просили говорить правду, а теперь хотите наказать. Лучше бы я не приходил сюда, – испуганно лепетал мужчина, но Дамир видел, как в его глазах вновь плясало торжество.
– Что ещё можешь сказать? – усадив Мурада на стул, Малик опять подошёл к иеродьякону.
– Я больше ничего не знаю. Рассказал всё что видел. Могу только добавить, что они были очень счастливы. Особенно женщина.
– Тебе не показалось что они едва знакомы?
– Нет, мне показалось их роман длится много дней. Женщина льнула к нему как кошка. Но, возможно, они познакомились недавно. Потому что я слышал, как женщина говорила, что она счастлива что встретила его и считает это большим подарком от господа.
– Где они сейчас?
– Не знаю, два дня прожили в храме, а потом уехали, а может остались, я не видел.
– Если уехали, то на чём?
– Я видел машину, номера не видел. Большая чёрная машина. Возможно, это были их знакомые.
– Кто-то кроме тебя видел это?
– Не думаю, я один был во дворе храма. Отец Фрионис и все остальные, прислужники и священнослужители были в храме, готовились к службе. А я во дворе занимался уборкой.
– Что ты ещё знаешь о них? Слышал о чём они разговаривали?
– Конечно, слышал, как не слышать, они разговаривали во дворе прихода, не таились.
– Что говорили?
Женщина говорила, что счастлива от того, что удрала от придурка, урода, извращенца, от твари, которая ей ненавистна. Ей противны были его прикосновения, которые она должна была терпеть, потому что была его пленницей, её тошнило от его рук, когда он ласкали её тело, от его губ, когда он облизывал её сверху донизу, и его слов, когда он лепетал всякую чушь, особенно про то, как любит её. Она смеялась над тем, каким глупцом был её бывший хозяин, если верил, что такая женщина как она могла полюбить человека с лицом похожим на обгорелую головешку.
А ещё я слышал, как она говорила мужчине, что только с ним испытала настоящую страсть, что готова отдаваться ему везде, хоть на столе, хоть во дворе, хоть в конюшне. А он ей отвечал, что восхищается тем, какая она горячая штучка.
– Всё, хватит, – взорвался Мурад, – закрой рот, или я закрою тебе его сам, а заодно и вырву язык вместе с гландами.
– Довольно, – прервал допрос Малик.
– Вы отпустите меня, господин? Я уже много времени отсутствую, святой отец будет волноваться, – взмолился допрашиваемый.
– Посадите его в камеру. – Распорядился Малик вошедшему конвоиру.
– Вы же обещали вознаграждение тому, кто принесёт информацию. Я рассказал всё, что знал. – Вопил мужчина, пока двое конвоиров, подхватив под руки, тащили его по коридору. Теперь в его глазах появился неподдельный страх.
«Знает собака, чьё мясо съела, – наблюдая за иеродиаконом, подумал Дамир, – ни слова правды, кто-то ему заплатил за это шоу. И, похоже, деньги немаленькие, иначе он бы не решился рисковать головой.»
На нетвёрдых ногах Мурад вышел из подвала. Отойдя от здания на несколько метров, остановился. Чтобы успокоить себя, поднял глаза к небу, вздохнул полной грудью. Горячий воздух, мазнув по гортани, оставил в горле першение и ощущение ожога. Хотелось упасть и выть, как собаке, потерявшей хозяина. Сердце превратилось в лёд, а душа почернела и покрылась инеем. Он ощущал себя на две глубокого колодца. А мозг в это время подавал сигнал: не могла она, не могла. Её обманули, похитили, принудили выйти замуж. А может, это монтаж, чтобы заставить его отказаться от неё. Только зачем и кому это надо?
Если это монтаж, тогда о чём говорил этот диакон, он не мог врать, потому что служит Богу, а враньё это грех. Скорее всего он рассказал правду. Возможно даже сейчас она трахается со своим любовником, и раздвигает перед ним стройные ноги. Оплетает ими его талию, шепчет слова любви или кричит в экстазе и просит повторить.
Дамир вышел следом, присев на мраморную скамью возле дворца, наблюдал за Мурадом. Через минуту рядом присел Малик.
– Что ты думаешь по поводу всего этого? – спросил, повернув голову к Дамиру.
– Не знаю, думаю, враньё. Не могла Ева сбежать, чтобы выйти замуж за первого встречного. Она не такая.
– Но ты же видел видео. И это не монтаж. Мои спецы проверили.
– Откуда оно у тебя?
– Сегодня пришло.
– Кто прислал?
– Неизвестно, отследить не удалось, ты же знаешь, как посылают такие сообщения.
– А этот диакон откуда?
– Привёл кто-то из воинов. Он сам подошёл, сказал, что у него есть информация о женщине и мужчине, которых мы ищем. Мы же везде разостлали информацию, обещали вознаграждение. Обычно это срабатывает.
– Врёт он. Я по глазам видел, что врёт. Смотрел на Мурада и радовался. Ему кто-то заплатил, чтобы он рассказал нам эту байку.
– Мы можем узнать врёт он или нет через сорок минут. Только нужно, чтобы кто-то остался с Мурадом, его состояние меня беспокоит, – он взглянул на часы. –Через десять минут у Фархада закончится заседание совета. Он займётся Мурадом, а мы улетим.
– Куда?
– В тот храм, который на видео. Это в Абу-Дей.
– Как поступишь со служкой? Скользкий он. Ева не могла так говорить. Я очень хорошо её знаю. Она не подлая. Пойми, она не могла.
– Попридержи эмоции. Давай поговорим с отцом Фрионисом. После разговора с ним решим, как поступить с этим Костасом Гатаки или как его там, может и имя вымышленное.
Малик встал.
– Пойду переговорю с Фархадом, а ты поговори с Мурадом и полетим. Я уже дал распоряжение пилоту.
Мурад всё ещё стоял под лучами полящего солнца. Слёзы текли по щекам, испещрённым ожогами. Боль и обида затмевали разум, рвали на куски сердце.
Сзади подошёл Дамир, обнял за плечи.
– Как ты?
– Как щенок, которого взяли за шкирку и опустили в бочку с помоями, пополоскали и вытащили, и так несколько раз. Сдохнуть хочется.
– Ты это брось. Понимаю больно, обидно. Только жизнь на этом не заканчивается. Может ты пока не помнишь, но жизнь тебя много раз трепала, окунала в людскую подлость, вываливала в грязи и купала в крови, но ты поднимался и шёл. Ты сгорел и возродился из пепла. Получил пулю в голову и остался жив и в здравом уме. Это ли не подарок Всевышнего. А ты хочешь умереть из-за какой-то девчонки. Господь дал тебе такой шанс жить. Значит миссия твоя ещё на земле не выполнена. Подумай об этом.
– Это всё демагогия. А жизнь намного прозаичнее.
– В то, что наговорил этот опарыш, я не очень верю. Но даже если это правда на Еве свет клином не сошёлся. Если бы ты вспомнил своё прошлое, то не стал бы убиваться из-за одного маленького предательства.
- Тогда расскажи.
- Виктор запретил, ты же знаешь. Всякий раз когда я тебе рассказывал прошлое ты откатывался на несколько шагов назад. Нужно ждать пока ты сам всё вспомнишь.
– Наверное ты прав, но я не помню, что было в прошлом, и поэтому боль ещё сильнее. Не думаю, что она утихнет завтра или даже через месяц. Уверен она будет сопровождать меня долгие бессонные ночи. И чтобы забыть о ней могут потребоваться годы.
– Согласен, но ты выдержишь, я уверен, не такое выдерживал.
Прода от 21.05.2025, 19:32
Глава 37
Вадим несколько минут стоял неподвижно. Похоже оба его полушария пришли в движение. На его лице явно читался страх и сомнения. Потом он прошёлся по комнате и приземлился на кровать. Несколько минут смотрел в одну точку.
– А ведь Ева права и Бизар вместе с этой сучкой Арминой могли отправить за ними убийц. Зачем принцессе живой свидетель. Конечно, её не накажут, она же принцесса, кто посмеет наказать дочь эмира, но жениха она может лишиться. Похоже этот богач с изуродованным лицом влюблён в русскую, а денег у него столько, что пара-тройка лишних миллионов погоду не сделают. И Армина, та ещё сучка, по трупам пройдёт лишь бы самой сухой из воды вынырнуть.
