Он был прекрасным любовником и хорошо разбирался в женской психологии, но ещё лучше в женском теле, настолько хорошо, что мог заставить даже самую фригидную самку вопить от наслаждения. И именно этим он собирался заняться с женщиной, которая всем своим видом отвергала его и даже ради приличия не старалась скрыть, что испытывает ужас от его внешности. Он был уверен, что она иначе как чудовищем его не называет. Сейчас она стояла перед ним обнажённая, хрупкая и беззащитная. Он не мог больше ждать. Шагнув вперёд, подхватил её на руки и понёс к кровати. Уложил на белоснежную простыню, и сам опустился рядом.
– Маленькая моя, сладкая девочка, сегодня ты станешь моей, я подарю тебе наслаждение, ты будешь кончать для меня так много, как никогда и ни для кого не кончала. Я подниму тебя на Эверест и сброшу вниз, чтобы ты ощутила восторг полёта, а потом мы вместе упадём в бездну. Я буду столько раз поднимать тебя на вершину, а потом сбрасывать вниз пока ты не попросишь пощады и не поймёшь, что и ужас может быть прекрасным.
От его тихого, ласкающего слух голоса её тело покрылось мурашками, они затаились и притихли, ожидая продолжения. И он не заставил себя ждать. Его влажный язык проделал дорожку от одной груди к другой, поиграл стоящими как пики сосками, спустился ниже к пупку, обвёл его языком, затем достиг бедра от него, прошёл к лобку, вылизал его, не отрываясь от того, что делал, смотрел ей в глаза. Насладившись её реакцией, занялся другим бедром и опять вернулся к лобку, рисуя языком влажные узоры. Его губы требовательные и ласковые, им уже мало только бёдер, они требуют большего, других прикосновений, более восприимчивых и чувственных. Его пальцы готовы прийти на помощь, они, не задумываясь, раздвигают нежные складочки и открывают путь к дрожащему язычку, возбуждённому клитору и маленькой, никем не разбитой дырочке. Его горячий рот прижимается к её влагалищу. Она всхлипывает и замирает, прислушиваясь к новым ощущениям. Его опытный язык начинает танец любви. Он двигается ласково и нежно, через несколько минут или мгновений переходит на жёсткий и более грубый ритм. Её тело начинает подрагивать и двигаться в такт, а голос издаёт звуки, похожие на всхлипывания, с каждым его движением они нарастают и переходят в стоны. Властные и сильные руки сжимают и разжимают её ягодицы, играют с ними, как будто баянист раздувает меха. Её тело не сопротивляется, оно движется в такт его движений, и когда жёсткие мужские губы обхватывают её клитор и слегка затягивают в рот, волна удовольствия накрывает её целиком и, готовясь свести с ума, вертит в бешеном экстазе. Её голова закружилась, мозг затуманился, и она полетела в бездну, ощущая сладкую истому и бурю восторга, пронзившую каждую клеточку тела. Под напором его языка её захлёстывало, выкручивало, выворачивало наизнанку. Она хотела оттолкнуть его, вырваться из плена, чтобы прекратить эту пытку, заполнившую сладкой патокой все её внутренние органы. Но он не позволил. Его руки сильнее сжали её бёдра, и он вошёл в раскалённое текущее лоно, заполнив его полностью своей мощью. Через несколько мощных толчков она изогнулась и закричала, её тело взорвалось волной сильнейшего оргазма, и через несколько минут, когда и он выпустил из себя всё, что накопил за то время, пока желал её и застонал, а потом захрипел переливчатым рокотом. Ева, сжатая его объятиями, расплакалась от того, что ей невероятно хорошо и очень плохо от того, что так хорошо.
Следующий день Мурад провёл в офисе. Не от того, что было много работы, а потому что хотел побыть в одиночестве. Подумать, поразмышлять. Мозги скручивало так, что было больно дышать и всё из-за того, что произошло ночью. Он вспомнил как целовал Еву и млел от удовольствия. Впервые за те годы, которые помнил, он целовал женщину. И это были ощущения сродни погружению в наркотический дурман. Каждое прикосновение к её телу, каждый её вздох и каждый всхлип дарили ему невероятное блаженство. Он совсем потерял голову, когда вылизывал её как чокнутый и млел, окунувшись в эйфорию, в которую её совершенное тело затягивало его помутневший от желания разум. А когда раскрыл её и вошёл, тогда и вовсе потерял над собой контроль. Она оказалась такой тугой, что он едва не разорвал её на части. Вот тогда ему совсем снесло голову. Он пьянел и едва не терял сознание от дурманившего кайфа.
А потом она заплакала, а он не мог понять почему. Испугался, что сделал ей больно и стал просить прощения, а потом целовал и никак не мог оторваться от губ, смоченных солёными слезами. И его опять пронзило острейшим вожделением. Ему всё в ней нравилось, даже слёзы, которые никак не хотели останавливаться и продолжая орошать её прекрасное личико, стекали по подбородку, а затем вниз к двум холмикам с розовыми шариками, застывшими на их вершинах.
Она была как наваждение, как наказание. А может исцеление? Он хотел, чтобы она полюбила его таким какой он есть без прошлого, с уродливым лицом, с застывшей памятью, с израненной душой, с холодным сердцем. Сам по собственной воле он уже не мог отказаться от неё. Эта девочка как наркотик, манила его, влекла, он уже подсел на неё и не мог соскочить.
Она пахла чем-то давно забытым, но очень желанным, близким и родным. Уютным домом, цветущим садом, прогулками при луне, моросящим дождём, мокрой травой и влажным снегом, но больше всего от неё исходил запах страсти и наслаждения. Она пахла тем, без чего он уже не сможет жить.
Домой он приехал за полночь. Приехал, чтобы увидеть её и вновь насладиться совершенным телом. Тихо вошёл через потайную дверь, соединяющую его спальню с её. Шторы были слегка раздвинуты, и он даже с того места, где сейчас стоял, мог наблюдать за ней. Но ему было этого мало, он неслышно подошёл к кровати. Она уже спала. Присел на корточки и глядя в нежное личико, обрамлённое густыми шелковистыми прядями, любовался её прекрасными чертами. Даже во сне она не потеряла своего очарования. Была такой же нежной и невероятно красивой. Она пахла девственностью и чистотой. Ему показалось, что он знаком с этим запахом. Возможно, в прошлой жизни, в той, которую не помнил, он уже встречал этот запах.
Ему хотелось прикоснуться к ней, прижаться губами, исследовать ими каждый сантиметр её тела. Никогда, ни к одной женщине он не чувствовал ничего подобного. Сейчас он уже не представлял, как жил до того момента, пока она не появилась в его жизни. Он вспомнил прошлую ночь и какой нежной может быть эта хрупкая женщина, если разбудить в ней женское начало. Она кричала, стонала и выгибалась, и это не было притворством. В тот момент, он был уверен, девочка забыла о его внешности или, может, дошла до такого возбуждения, до той точки кипения, когда его уродство уже не имело значения.
Мурад вспомнил как целовал её вчера, при одной этой мысли сердце пустилось в галоп и задрожала от желания целовать её также сейчас или может ещё сильнее, но она спала, и он не стал нарушат её сон. Уже хотел подняться и уйти. Но она что-то шептала, кого-то звала. Он прислушался.
– милый мой, любимый, хочу тебя, хочу, люби меня, целуй, я соскучилась по твоим губам, по твоим рукам, люби меня…
Он не понял, как перешёл все грани, растёкся от её слов и потерял голову. Она умоляла и как он мог отказать ей в том, чего сам хотел до боли, до изнеможения. Ему нужны были её слова, чтобы сорваться и утонуть вместе с ней в пучине страсти. Её слова, произнесённые тихим нежным шёпотом, разорвали ему сердце, взорвали мозг и швырнули к её ногам. Он сбросил одежду и в мгновение ока оказался рядом. Почувствовав, его она сама прижалась к разгорячённому телу, затвердевшими сосками слегка потёрлось о его грудь, пройдясь горячими ладошками по груди обняла за шею, нашла его губы и поцеловала, по-детски, неумело. Но это завело его ещё больше. Он сорвался. Его трясло от желания, возбуждение достигло апогея и не было сил сдерживаться. Он ласкал её так как никогда и никого не ласкал раньше, заставлял стонать и вопить от удовольствия. Много раз опускал в преисподнюю и поднимал на Олимп, заставляя парить и хватать ртом воздух.
Всякий раз поднимая её над собой чувствовал, как шумело в ушах и сердце, сорвавшись с орбиты колотилось в горле. Его губы, лаская её, исследовали каждую клеточку совершенного тела, обжигали горячим дыханием, и она, умирая и воскресая от удовольствия сливалась с ним в едином порыве страсти. Его поцелуи ласковые и нежные сводили её с ума, а затем жёсткие и властные лишали воли.
– «Ты моя, только моя девочка,» – шептал охрипшим до неузнаваемости голосом. – Хочу тебя, я так хочу тебя, маленькая.
– Да, да и я, я хочу тебя, возьми меня, Артуур.
Он замер. Это был удар ниже пояса.
– Артууур, любимый, – выдохнула девушка ему в губы, её голос, сорвавшись в экстазе разорвал тишину спальни.
Через минуту земля задрожала и Мурад, сорвавшись с небес окунулся в ледяную воду.
У каждого бывают моменты, когда становится больно дышать и он понимает, что в созданном им мире произошло что-то такое от чего, кажется, что земля пришла в движение и его мир вот-вот обрушится на него, придавит глыбами, от которых в прах превратятся кости, закрутятся в прочные жгуты нервы, раскалиться мозг и сердце разлетится на тысячи мелких осколков. Именно это произошло с Мурадом ибн Камиль аль Найяхом. В эту секунду огромная волна апокалипсиса подхватила его и разбила в дребезги мечты о большой и светлой любви.
Измученный тяжёлыми мыслями он уснул только к утру.
Ева проснулась в тот момент, когда Мурад сделав последний толчок вознёс их обоих на небеса. Перед этим ей снился прекрасный сон как будто они с Артуром на палубе белоснежной яхты. Море, лёгкий бриз, волны и его руки нежные, добрые блуждающие по её телу. А потом губы и их поцелуй, сначала робкий, едва касаемый, а потом жёсткий и властный. Она трепещет в его руках и млеет от желания, а оно уже захватило её и тянет в чувственный омут, туда откуда не выбраться. Низ живота наполнился чем-то тягучим как патока, сладким как мёд.
– милый мой, любимый, хочу тебя, хочу, люби меня, целуй, я соскучилась по твоим губам, по твоим рукам, люби меня…
Она шептала и выгибалась ему навстречу, и ничего не было прекраснее их близости, где она могла отдать ему себя всю без остатка.
– «Ты моя, только моя девочка,» – шептал охрипшим до неузнаваемости голосом Артур. – Хочу тебя, я так хочу тебя, маленькая.
Он вновь и вновь поднимал её на Олимп и срываясь она кричала:
– да, да, я хочу тебя, возьми меня, Артууур.
И он послушно давал ей то, о чём она просила.
– Артуур, любимый, – с благодарностью выдохнула ему в губы. Она не хотела больше скрывать свои чувства, он должен знать, что он единственный любимый.
Она проснулась в тот момент, когда Мурад поднял с пола сорочку и выпрямился. Свет, поступавший в комнату из окон, хорошо освещал его поникшую фигуру и скорбное лицо. Некоторое время он стоял с закрытыми глазами. Она видела, как дрожали его губы. Ей даже показалась, что из-под прикрытых век выкатилась слеза. Наконец он выпрямился и направился к стене напротив кровати и через несколько секунд исчез. Ева не поняла, как он вышел из комнаты, не стала поднимать голову побоялась что он заметит и поймёт, что она уже не спит.
Села на кровати и молча застыла в немом вопросе. Она вспомнила свой сон до мельчайших подробностей и через минуту поняла, что он приснился, потому что Мурад не стал будить её, а занялся с ней сонной сексом. Почему он это сделал и что он там шептал? Она напрягла память. Вспомнила как сквозь полудрёму до неё донёсся голос, который она приняла за голос Артура.
– «Ты моя, только моя девочка, – хочу тебя, я так хочу тебя, маленькая.» Она почувствовала, как покрывшись мурашками нервно завибрировало тело. Зачем ей его любовь. Ей нужен Артур только Артур, и никто больше, и конечно же не этот Монстр, напоминающий чем-то отдалённым Артура, который явился из преисподней, чтобы словно Дьявол искушать её плоть. Она сразу поняла, что всё это игры с её подсознанием. Она слышала от бабушки, когда та ещё была жива, что дьявол способен на любые проделки, чтобы заморочить человека и свести с ума. Главное не поддаваться.
Она вышла на балкон, размерами больше похожий на террасу. Некоторое время смотрела вдаль. Потом перевела взгляд ближе. Отсюда можно было рассмотреть набережную и удалявшуюся от пирса яхту. Красивый белоснежный корабль уносил её Монстра подальше от этого дома и от неё. Когда он спит? Хотя к чему этот вопрос те, кто приходят к вам из преисподней никогда не спят и даже не дремлют. О боже! Что же с этим делать?
Неожиданно сладкая волна прокатилась по телу, а потом заставила сердце колотиться так, как будто только что участвовала в спринтерском забеге. Она непроизвольно сжала ноги, чтобы подавить желание, зародившееся в глубине подсознания, и возникшее не на пустом месте. Вспомнилось лицо, с глазами объятыми страстью, в которых плескался такой адский огонь, что можно было сгореть в его пожаре. Она опять вспомнила Артура, его глаза, когда они занимались сексом были такими же тёмными, как сама бездна, объятыми огнём способным поглотить её всю, без остатка. Наверное, у всех мужчин во время сексуального возбуждения глаза становятся одинаковыми. Ей не с кем было сравнить и некого было спросить.
Она не видела его почти неделю. Он не появлялся ни днём, ни ночью. А она ждала, не понимала зачем, но ждала. Это было чем -то невероятным, какой-то скрытой, непонятно тоской. Ей было стыдно за себя, за то, что она готова склонить перед ним голову.
Проанализировав все события той потрясающей ночи, она поняла, что и Мурад подарил ей такие минуты счастья, которые она испытала только с Артуром. И, если он хочет, чтобы она осталась с ним, то она останется. Она не любит его и это не удивительно, после Артура она никого не сможет полюбить, но зачем обманывать себя, даже не смотря на её любовь к Артуру, ей было хорошо с Мурадом. Её тело отзывалось на его ласки, и даже теперь, когда его не было рядом, оно жаждало его.
Оно, тело не просто готово принять в себя этого Монстра, оно уже приняло его и теперь ожидало следующей порции. И не нужно говорить мол: стерпится слюбится. Какая разница, что там шепчет разум, если тело уже приняло решение.
Ева проснулась как обычно в половине восьмого. Быстро приняла душ, привела себя в порядок и не дожидаясь пока придёт Ихаб отправилась на поиски Мурада. Похоже ей долго придётся гостить в этом доме, а раз так, нужно налаживать отношения с хозяином и по возможности познакомиться с другими обитателями. Она спустилась на первый этаж. К счастью, Армина была занята делами и Еве удалось беспрепятственно дойти до входа на веранду, где обычно Мурад с Дамиром пили кофе и обсуждали дела. На веранде их не оказалось, она прошла дальше к выходу в сад и к бассейну. Все окна на веранде со стороны бассейна были подняты вверх. Ева выглянула в одно из них и увидела мужчин.
Они сидели напротив друг друга в невысоких креслах, за кофейным столом и пили кофе. Она смотрела как Мурад подносит чашку к чётко очерченному чувственному рту, обрамлённому красиво оформленной ухоженной щетиной, и любовалась им.
– Маленькая моя, сладкая девочка, сегодня ты станешь моей, я подарю тебе наслаждение, ты будешь кончать для меня так много, как никогда и ни для кого не кончала. Я подниму тебя на Эверест и сброшу вниз, чтобы ты ощутила восторг полёта, а потом мы вместе упадём в бездну. Я буду столько раз поднимать тебя на вершину, а потом сбрасывать вниз пока ты не попросишь пощады и не поймёшь, что и ужас может быть прекрасным.
От его тихого, ласкающего слух голоса её тело покрылось мурашками, они затаились и притихли, ожидая продолжения. И он не заставил себя ждать. Его влажный язык проделал дорожку от одной груди к другой, поиграл стоящими как пики сосками, спустился ниже к пупку, обвёл его языком, затем достиг бедра от него, прошёл к лобку, вылизал его, не отрываясь от того, что делал, смотрел ей в глаза. Насладившись её реакцией, занялся другим бедром и опять вернулся к лобку, рисуя языком влажные узоры. Его губы требовательные и ласковые, им уже мало только бёдер, они требуют большего, других прикосновений, более восприимчивых и чувственных. Его пальцы готовы прийти на помощь, они, не задумываясь, раздвигают нежные складочки и открывают путь к дрожащему язычку, возбуждённому клитору и маленькой, никем не разбитой дырочке. Его горячий рот прижимается к её влагалищу. Она всхлипывает и замирает, прислушиваясь к новым ощущениям. Его опытный язык начинает танец любви. Он двигается ласково и нежно, через несколько минут или мгновений переходит на жёсткий и более грубый ритм. Её тело начинает подрагивать и двигаться в такт, а голос издаёт звуки, похожие на всхлипывания, с каждым его движением они нарастают и переходят в стоны. Властные и сильные руки сжимают и разжимают её ягодицы, играют с ними, как будто баянист раздувает меха. Её тело не сопротивляется, оно движется в такт его движений, и когда жёсткие мужские губы обхватывают её клитор и слегка затягивают в рот, волна удовольствия накрывает её целиком и, готовясь свести с ума, вертит в бешеном экстазе. Её голова закружилась, мозг затуманился, и она полетела в бездну, ощущая сладкую истому и бурю восторга, пронзившую каждую клеточку тела. Под напором его языка её захлёстывало, выкручивало, выворачивало наизнанку. Она хотела оттолкнуть его, вырваться из плена, чтобы прекратить эту пытку, заполнившую сладкой патокой все её внутренние органы. Но он не позволил. Его руки сильнее сжали её бёдра, и он вошёл в раскалённое текущее лоно, заполнив его полностью своей мощью. Через несколько мощных толчков она изогнулась и закричала, её тело взорвалось волной сильнейшего оргазма, и через несколько минут, когда и он выпустил из себя всё, что накопил за то время, пока желал её и застонал, а потом захрипел переливчатым рокотом. Ева, сжатая его объятиями, расплакалась от того, что ей невероятно хорошо и очень плохо от того, что так хорошо.
Прода от 29.04.2025, 19:47
Глава 14
Следующий день Мурад провёл в офисе. Не от того, что было много работы, а потому что хотел побыть в одиночестве. Подумать, поразмышлять. Мозги скручивало так, что было больно дышать и всё из-за того, что произошло ночью. Он вспомнил как целовал Еву и млел от удовольствия. Впервые за те годы, которые помнил, он целовал женщину. И это были ощущения сродни погружению в наркотический дурман. Каждое прикосновение к её телу, каждый её вздох и каждый всхлип дарили ему невероятное блаженство. Он совсем потерял голову, когда вылизывал её как чокнутый и млел, окунувшись в эйфорию, в которую её совершенное тело затягивало его помутневший от желания разум. А когда раскрыл её и вошёл, тогда и вовсе потерял над собой контроль. Она оказалась такой тугой, что он едва не разорвал её на части. Вот тогда ему совсем снесло голову. Он пьянел и едва не терял сознание от дурманившего кайфа.
А потом она заплакала, а он не мог понять почему. Испугался, что сделал ей больно и стал просить прощения, а потом целовал и никак не мог оторваться от губ, смоченных солёными слезами. И его опять пронзило острейшим вожделением. Ему всё в ней нравилось, даже слёзы, которые никак не хотели останавливаться и продолжая орошать её прекрасное личико, стекали по подбородку, а затем вниз к двум холмикам с розовыми шариками, застывшими на их вершинах.
Она была как наваждение, как наказание. А может исцеление? Он хотел, чтобы она полюбила его таким какой он есть без прошлого, с уродливым лицом, с застывшей памятью, с израненной душой, с холодным сердцем. Сам по собственной воле он уже не мог отказаться от неё. Эта девочка как наркотик, манила его, влекла, он уже подсел на неё и не мог соскочить.
Она пахла чем-то давно забытым, но очень желанным, близким и родным. Уютным домом, цветущим садом, прогулками при луне, моросящим дождём, мокрой травой и влажным снегом, но больше всего от неё исходил запах страсти и наслаждения. Она пахла тем, без чего он уже не сможет жить.
Домой он приехал за полночь. Приехал, чтобы увидеть её и вновь насладиться совершенным телом. Тихо вошёл через потайную дверь, соединяющую его спальню с её. Шторы были слегка раздвинуты, и он даже с того места, где сейчас стоял, мог наблюдать за ней. Но ему было этого мало, он неслышно подошёл к кровати. Она уже спала. Присел на корточки и глядя в нежное личико, обрамлённое густыми шелковистыми прядями, любовался её прекрасными чертами. Даже во сне она не потеряла своего очарования. Была такой же нежной и невероятно красивой. Она пахла девственностью и чистотой. Ему показалось, что он знаком с этим запахом. Возможно, в прошлой жизни, в той, которую не помнил, он уже встречал этот запах.
Ему хотелось прикоснуться к ней, прижаться губами, исследовать ими каждый сантиметр её тела. Никогда, ни к одной женщине он не чувствовал ничего подобного. Сейчас он уже не представлял, как жил до того момента, пока она не появилась в его жизни. Он вспомнил прошлую ночь и какой нежной может быть эта хрупкая женщина, если разбудить в ней женское начало. Она кричала, стонала и выгибалась, и это не было притворством. В тот момент, он был уверен, девочка забыла о его внешности или, может, дошла до такого возбуждения, до той точки кипения, когда его уродство уже не имело значения.
Мурад вспомнил как целовал её вчера, при одной этой мысли сердце пустилось в галоп и задрожала от желания целовать её также сейчас или может ещё сильнее, но она спала, и он не стал нарушат её сон. Уже хотел подняться и уйти. Но она что-то шептала, кого-то звала. Он прислушался.
– милый мой, любимый, хочу тебя, хочу, люби меня, целуй, я соскучилась по твоим губам, по твоим рукам, люби меня…
Он не понял, как перешёл все грани, растёкся от её слов и потерял голову. Она умоляла и как он мог отказать ей в том, чего сам хотел до боли, до изнеможения. Ему нужны были её слова, чтобы сорваться и утонуть вместе с ней в пучине страсти. Её слова, произнесённые тихим нежным шёпотом, разорвали ему сердце, взорвали мозг и швырнули к её ногам. Он сбросил одежду и в мгновение ока оказался рядом. Почувствовав, его она сама прижалась к разгорячённому телу, затвердевшими сосками слегка потёрлось о его грудь, пройдясь горячими ладошками по груди обняла за шею, нашла его губы и поцеловала, по-детски, неумело. Но это завело его ещё больше. Он сорвался. Его трясло от желания, возбуждение достигло апогея и не было сил сдерживаться. Он ласкал её так как никогда и никого не ласкал раньше, заставлял стонать и вопить от удовольствия. Много раз опускал в преисподнюю и поднимал на Олимп, заставляя парить и хватать ртом воздух.
Всякий раз поднимая её над собой чувствовал, как шумело в ушах и сердце, сорвавшись с орбиты колотилось в горле. Его губы, лаская её, исследовали каждую клеточку совершенного тела, обжигали горячим дыханием, и она, умирая и воскресая от удовольствия сливалась с ним в едином порыве страсти. Его поцелуи ласковые и нежные сводили её с ума, а затем жёсткие и властные лишали воли.
– «Ты моя, только моя девочка,» – шептал охрипшим до неузнаваемости голосом. – Хочу тебя, я так хочу тебя, маленькая.
– Да, да и я, я хочу тебя, возьми меня, Артуур.
Он замер. Это был удар ниже пояса.
– Артууур, любимый, – выдохнула девушка ему в губы, её голос, сорвавшись в экстазе разорвал тишину спальни.
Через минуту земля задрожала и Мурад, сорвавшись с небес окунулся в ледяную воду.
У каждого бывают моменты, когда становится больно дышать и он понимает, что в созданном им мире произошло что-то такое от чего, кажется, что земля пришла в движение и его мир вот-вот обрушится на него, придавит глыбами, от которых в прах превратятся кости, закрутятся в прочные жгуты нервы, раскалиться мозг и сердце разлетится на тысячи мелких осколков. Именно это произошло с Мурадом ибн Камиль аль Найяхом. В эту секунду огромная волна апокалипсиса подхватила его и разбила в дребезги мечты о большой и светлой любви.
Прода от 30.04.2025, 20:13
Глава 15
Измученный тяжёлыми мыслями он уснул только к утру.
Ева проснулась в тот момент, когда Мурад сделав последний толчок вознёс их обоих на небеса. Перед этим ей снился прекрасный сон как будто они с Артуром на палубе белоснежной яхты. Море, лёгкий бриз, волны и его руки нежные, добрые блуждающие по её телу. А потом губы и их поцелуй, сначала робкий, едва касаемый, а потом жёсткий и властный. Она трепещет в его руках и млеет от желания, а оно уже захватило её и тянет в чувственный омут, туда откуда не выбраться. Низ живота наполнился чем-то тягучим как патока, сладким как мёд.
– милый мой, любимый, хочу тебя, хочу, люби меня, целуй, я соскучилась по твоим губам, по твоим рукам, люби меня…
Она шептала и выгибалась ему навстречу, и ничего не было прекраснее их близости, где она могла отдать ему себя всю без остатка.
– «Ты моя, только моя девочка,» – шептал охрипшим до неузнаваемости голосом Артур. – Хочу тебя, я так хочу тебя, маленькая.
Он вновь и вновь поднимал её на Олимп и срываясь она кричала:
– да, да, я хочу тебя, возьми меня, Артууур.
И он послушно давал ей то, о чём она просила.
– Артуур, любимый, – с благодарностью выдохнула ему в губы. Она не хотела больше скрывать свои чувства, он должен знать, что он единственный любимый.
Она проснулась в тот момент, когда Мурад поднял с пола сорочку и выпрямился. Свет, поступавший в комнату из окон, хорошо освещал его поникшую фигуру и скорбное лицо. Некоторое время он стоял с закрытыми глазами. Она видела, как дрожали его губы. Ей даже показалась, что из-под прикрытых век выкатилась слеза. Наконец он выпрямился и направился к стене напротив кровати и через несколько секунд исчез. Ева не поняла, как он вышел из комнаты, не стала поднимать голову побоялась что он заметит и поймёт, что она уже не спит.
Села на кровати и молча застыла в немом вопросе. Она вспомнила свой сон до мельчайших подробностей и через минуту поняла, что он приснился, потому что Мурад не стал будить её, а занялся с ней сонной сексом. Почему он это сделал и что он там шептал? Она напрягла память. Вспомнила как сквозь полудрёму до неё донёсся голос, который она приняла за голос Артура.
– «Ты моя, только моя девочка, – хочу тебя, я так хочу тебя, маленькая.» Она почувствовала, как покрывшись мурашками нервно завибрировало тело. Зачем ей его любовь. Ей нужен Артур только Артур, и никто больше, и конечно же не этот Монстр, напоминающий чем-то отдалённым Артура, который явился из преисподней, чтобы словно Дьявол искушать её плоть. Она сразу поняла, что всё это игры с её подсознанием. Она слышала от бабушки, когда та ещё была жива, что дьявол способен на любые проделки, чтобы заморочить человека и свести с ума. Главное не поддаваться.
Она вышла на балкон, размерами больше похожий на террасу. Некоторое время смотрела вдаль. Потом перевела взгляд ближе. Отсюда можно было рассмотреть набережную и удалявшуюся от пирса яхту. Красивый белоснежный корабль уносил её Монстра подальше от этого дома и от неё. Когда он спит? Хотя к чему этот вопрос те, кто приходят к вам из преисподней никогда не спят и даже не дремлют. О боже! Что же с этим делать?
Неожиданно сладкая волна прокатилась по телу, а потом заставила сердце колотиться так, как будто только что участвовала в спринтерском забеге. Она непроизвольно сжала ноги, чтобы подавить желание, зародившееся в глубине подсознания, и возникшее не на пустом месте. Вспомнилось лицо, с глазами объятыми страстью, в которых плескался такой адский огонь, что можно было сгореть в его пожаре. Она опять вспомнила Артура, его глаза, когда они занимались сексом были такими же тёмными, как сама бездна, объятыми огнём способным поглотить её всю, без остатка. Наверное, у всех мужчин во время сексуального возбуждения глаза становятся одинаковыми. Ей не с кем было сравнить и некого было спросить.
Она не видела его почти неделю. Он не появлялся ни днём, ни ночью. А она ждала, не понимала зачем, но ждала. Это было чем -то невероятным, какой-то скрытой, непонятно тоской. Ей было стыдно за себя, за то, что она готова склонить перед ним голову.
Проанализировав все события той потрясающей ночи, она поняла, что и Мурад подарил ей такие минуты счастья, которые она испытала только с Артуром. И, если он хочет, чтобы она осталась с ним, то она останется. Она не любит его и это не удивительно, после Артура она никого не сможет полюбить, но зачем обманывать себя, даже не смотря на её любовь к Артуру, ей было хорошо с Мурадом. Её тело отзывалось на его ласки, и даже теперь, когда его не было рядом, оно жаждало его.
Оно, тело не просто готово принять в себя этого Монстра, оно уже приняло его и теперь ожидало следующей порции. И не нужно говорить мол: стерпится слюбится. Какая разница, что там шепчет разум, если тело уже приняло решение.
Ева проснулась как обычно в половине восьмого. Быстро приняла душ, привела себя в порядок и не дожидаясь пока придёт Ихаб отправилась на поиски Мурада. Похоже ей долго придётся гостить в этом доме, а раз так, нужно налаживать отношения с хозяином и по возможности познакомиться с другими обитателями. Она спустилась на первый этаж. К счастью, Армина была занята делами и Еве удалось беспрепятственно дойти до входа на веранду, где обычно Мурад с Дамиром пили кофе и обсуждали дела. На веранде их не оказалось, она прошла дальше к выходу в сад и к бассейну. Все окна на веранде со стороны бассейна были подняты вверх. Ева выглянула в одно из них и увидела мужчин.
Они сидели напротив друг друга в невысоких креслах, за кофейным столом и пили кофе. Она смотрела как Мурад подносит чашку к чётко очерченному чувственному рту, обрамлённому красиво оформленной ухоженной щетиной, и любовалась им.
