в одном ответственном и важном деле на благо родного общежития? Нужно наклеивать обои на третьем этаже, – не растерялся дедушка, вытягивая длинные ноги и приподняв бровь, ожидая ответа застывшей девушки.
Третий этаж швейного общежития предназначался для тех, кто работает на руководящих должностях или сотрудников администрации, то есть для семей бухгалтеров, экономистов, кассиров, как, впрочем, и свободных специалистов. На этаже недавно сделали хороший ремонт. Кухня оборудована в полном объеме, и даже стояло несколько крутых холодильников. В комнатах установлены пластиковые окна, на стенах наклеены дорогие обои, имелась необходимая новая мебель.
– А что, трудиться больше некому? – уточнила девушка, желая хоть как-то избежать неприятной участи.
– Так ведь… срочно надо, а у меня руки уже не те, да и глаза подводят.
– Вам же работников всегда выделяют… – мило пролепетала девушка, желая напомнить, что мужчина только руководит, а трудятся другие.
– Да, верно, но тут неожиданно позвонил директор завода и дал указание подготовить самую лучшую комнату для важного гостя, а все в разъездах. Да и студентов не заставишь, на каникулах же, что меня ужасно огорчает.
– Такая срочность? Удивляет и настораживает. Минимум начальника в нашу скромную лачугу поселят! – буркнула Воропаева, лихорадочно придумывая, как отмазаться.
– Да кто его знает?! Но комнату нужно срочно привести в порядок. Начальник добавил, чтобы постарались угодить гостю во всем. Уж очень важный он. Так что… пожалей старика, и я в благодарность не заставлю убирать подвал.
У девушки дернулся глаз и застыла рука в воздухе. Она как раз планировала снять горячий чайник с грязной плиты. Опять! Видно, кто-то готовил и, как обычно, не убрал. Есть у них такие хитровымудренные поросята на этаже. Засранцы с большой буквы. И дежурной комнате убирать за такими ленивцами. Сегодня как раз смена 425 комнаты выпала, вернее, ее, ведь Латрова опять пропала в неизвестном направлении, так что кухню и коридор придется в одни руки убирать.
Воропаева вздохнула и, убрав чайник на подставку, лежащую на отдельном столике, взяла тряпку. С особым усердием принялась оттирать свежую грязь (убежавшее молоко), не желая, чтобы она присохла. Ведь тогда вечером девушка потратит лишнее время на уборку.
Между делом повернулась к пожилому мужчине и вежливо поинтересовалась:
– С чего это такая честь?
Петр Николаевич усмехнулся сам себе, радуясь своей чуткости и смекалки. К любому он всегда найдет свой подход, направленный на благо любимой работы, которой он отдал двадцать лет своей жизни.
– Ну, как это? Твоя соседка опять курила в подвале. Мало того… – дед прищурился, – безобразничала, думая, что я не поймаю, а я-то… не так прост! Ее приторные духи чувствую за километр. Еще паскудные гадости свои разбросали, а убирать не стали.
– Тогда, почему мне говорите? Курила она. И какие еще гадости? – возмутилась Воропаева, продолжая тереть.
– Как какие? Резинки ваши, пропади они пропадом! Презервативы-то, – прищурившись, презрительно сообщил комендант.
– М-м-м, понятно, а я к ним каким боком? – переспросила девушка, начиная злиться на подругу.
– Живете в одной комнате, значит, и отвечаете вместе! – рявкнул Кашеваров. – И вообще, где это было видано, чтобы бабы курили и окурки свои кидали на пол? А вот насчет гадостей знаю я все… С ней был этот… Как его? Толик. Золотые руки, а дурак, если повелся на косточки Латровой, лоботряски вечной. Не люблю я таких! И если бы не ты, давно бы уже погнал, но ведь тебя жалко. Ты – девка трудолюбивая. Жаль, комнат свободных нет, а на вашу – семья еще одна претендует. Боюсь, что скоро выкинут тебя, если так дальше дело пойдет. Или если этот слесарь все же заберет ее к себе…
Мария вздохнула, вспоминая Вохторова Анатолия, местного красавчика и трудягу. Работал он слесарем, и пусть звучит не так гордо, как считала подруга, но всегда с деньгами и, как верно замечено, руки у него золотые. Влюбился парень в Ольгу, но не мил зазнобе. Латрова уверена, что он ей совсем не подходит именно по статусу, хотя девушка питает к нему нежные чувства. Время от времени соглашается на встречи с ним в темных местах, чтобы никто их не видел.
– Понятно, – буркнула Мария, уже с неприязнью смотря в окно, ставя себе галочку, не выходить больше из комнаты, пока не проверит, на месте ли комендант. Или с порога будет кричать, что у нее дел по горло и даже кушать некогда.
– Так я это… еще от работы на участке освобожу… – выдал оглушающий козырь Кашеваров, в полной уверенности, что от такого счастья никто не откажется.
Воропаева хищно повернулась к нему и засияла очаровательной улыбкой.
«Так бы сразу!»
– Конечно, Петр Николаевич, я помогу! Как же я вас подведу? Только не забудьте себе пометить где-нибудь об освобождении, – выдавила девушка, наконец-то радуясь, что разговор закончен и теперь она может спокойно попить чай.
– Так ты это… спускайся. Я сразу покажу тебе комнату, чтобы приступала, а то там работы уж больно много, – заботливо предложил Кашеваров.
Девушка замерла с чайником у выхода из кухни, а потом любезно предложила:
– А давайте сразу ключ? Уверена, обои, клей и все необходимое там есть, а дальше я разберусь.
Мужчина довольно улыбнулся и вручил Воропаевой ключи с пожеланием хорошей работы. Встал и, убежденно заявив, что делать здесь больше нечего, направился к лестнице, хитро щуря глаза.
Выпив чай с сушками, Мария переоделась в рабочую форму, как она обычно называла старые джинсы, которые перешила в шорты и топ, и спустилась по лестнице на третий этаж. Просматривая на дверях цифру 325, направилась в конец коридора. Открыв нужную дверь, вошла в комнату. Замечая рулоны и рабочий инвентарь, громко вздохнула и принялась за работу.
Через три часа в дверь постучали, и в комнату вошел Кашеваров, а за ним… мужчина из клуба. Тот темноволосый спортсмен с мощной фигурой, с которым она целовалась. Сейчас он выглядел иначе в сером дорогом костюме и фирменной обуви черного цвета.
«Мда-а-а уж, а я его к бедным трудягам причислила, а он, оказывается, богатенький надменный Буратино», – подумала девушка, недовольно сморщив носик.
Черные пронизывающие глаза со злостью и яростью смотрели на Марию, сдерживая в себе дикое желание и ненависть. Мертаев был готов убить девчонку, прыгающую на лестнице, примеряющую обои к стене. Как же он бесился, что не смог игнорировать тот факт, что она находится в одном с ним городе, совсем рядом.
Уже на следующее утро он был в службе такси, разыскивая телефон, с которого незнакомка заказывала машину. Ему даже пришлось представиться влюбленным идиотом, что неимоверно коробило.
Получив информацию, Дмитрий пробил ее данные, которые, естественно, не пришлись по душе. И теперь он здесь… в этом бомжатнике с целью удостовериться, что девушка не стоит их внимания. Его хищник обязательно это поймет и согласится.
– Ой, Маша, жилец раньше времени пришел, но ты спокойно работай, не переживай. Я думаю, он убедился, что в комнате пока ремонт, и прогуляется.
– Я останусь, – резко выдал Мертаев, продолжая сканировать недовольную девушку в топике и коротких шортиках, не в силах сдвинуться с места, чувствуя, как его охватывает невыносимое желание подмять неприветливую особу под себя.
– М-м-м, может… – замялся Петр Николаевич, не имея понятия, как перечить мужчине в дорогой одежде с явным презрением рассматривающему все и всех, в том числе и его.
Маша недовольно шмыгнула носом и проворчала:
– А что… не судьба погулять?
– Тебя не спрашивают! – резко произнес гризли в бешенстве от своей реакции на девчонку, а она совсем не радовалась его приходу.
– Гад, – еле слышно прошипела Воропаева, как ни в чем не бывало возвращаясь к своему делу.
– Что? – переспросил Дмитрий, не веря, что пигалица посмела обозвать его.
Маша промолчала, но вежливый дедушка с улыбкой ответил за нее:
– Не обращайте внимания. Она всегда поет, когда работает.
«Конечно, и все мои песни про напыщенных мужланов…» – добавила про себя Мария, спускаясь с лестницы и раскладывая лист, чтобы намазать его.
– Пойдемте, Дмитрий Александрович. Я покажу вам нашу кухню… – учтиво попросил комендант, отмечая, каким голодным взглядом смотрит мужчина на попку работницы, повернувшейся к ним спиной.
– Что? Конечно… Постойте… Зачем, кухню? Здесь заказывать нельзя будет? – рассеянно произнес Мертаев, наконец, оторвавшись от созерцания прекрасной части женского тела, а потом недовольно добавил: – Даже если нет, то я придумаю что-нибудь, поэтому не стоит проводить экскурсии.
– Зажравшийся жлоб, – не удержавшись, буркнула Воропаева про себя, продолжая работать.
Мужчина вдруг сделал шаг к ней и громко спросил:
– Еще раз повтори, что ты сказала?
Маша поднялась и повернулась к нему, уперев руки по бокам. Только хотела повторить, как Кашеваров закрыл ее своим худым телом и проскрипел:
– Вы располагайтесь, а мы с Машенькой отойдем. У моей бабки к ней важное дело.
Девушка и мужчина одновременно хмыкнули, прекрасно зная, что это ложь, но деду было все равно. Главное, что никуда не денутся от его пожелания срочно выйти. Уважительно кивнув Мертаеву, он схватил Марию за локоть и повел из комнаты, слыша позади себя рычание.
Пожилой мужчина с ужасом в глазах обернулся и ничего особенного не приметил. Лишь напряженного мужчину, стоявшего посреди комнаты, а значит, странные звуки ему показались. Еще раз кивнув, Кашеваров вывел Воропаеву из комнаты.
Только Мертаев решил успокоиться, пообещав, что постарается не реагировать на наглость девчонки, как услышал неприятные слова через стенку:
– Да с чего это я должна терпеть замашки богатого хлыща? Вы видели его?! Насупившийся медведь! Не собираюсь я ему улыбаться! Облезет. По нему же сразу видно, что редкостная сволочь.
«Слов нет! Вот так расклад! Я… сделал одолжение, решив познакомиться с этой… непутевой пацанкой, даже приехал в этот клоповник, а эта гусыня еще и шипит. Вот же попал…»
«Побуду еще рядом, чтобы медведь точно понял, что Мария не стоит того, чтобы ради нее что-то менять в своей жизни. Наглая девчонка не для них…»
Мария усердно клеила обои, вспотев и устав, но это не угнетало так, как недовольный мужчина, усевшийся на стул и прожигающий ее взглядом. Естественно, девушка делала вид, что его нет, но безумно бесилась, когда он издавал странные звуки, похожие на рычание зверя.
Не выдержав, она повернулась и любезно с приторной ноткой переживания в голосе поинтересовалась:
– Извините, у вас, случайно, температуры нет? Могу сбегать за таблеткой…
Мертаев недовольно насупился, не предполагая, к чему ведет девушка, и резко буркнул:
– У меня не может быть температуры!
Маша сменила слащавую улыбку на подозрительный прищур и плотно сжала губки. Недовольно хмыкнув и, вновь изобразив милейшее создание, она сладко пропела:
– Тогда, может, сиропа? У меня есть отличное средство, бабушка лично из одуванчиков варила.
– Да здоров я! – рыкнул Дмитрий, резко вставая, поражаясь тому факту, что его до невозможности бесит и одновременно возбуждает эта пигалица.
С чего бы это? Его тип: длинноногие, ухоженные и тонкие, как тростинки, куколки, а эта человеческая самка клеит обои без перчаток, непонятная косынка на голове, как у старухи, и вообще… ей стоит похудеть. Хотя… желание дотронуться до ее тела уже полчаса не отпускает его.
Мужчина так усердно думал и смотрел на девушку, что она заметила его голодный взгляд и злобно клацнула зубами. В эту секунду Маша напоминала разъяренную кошку, которая моментально оскалилась и громко зашипела:
– Хватит пялиться, пока ведром для клея по мор… лицу не получил.
– Попробуй только! И тебе не понравятся последствия, – просветил альфа, проедая бешеным взглядом невоспитанную особу.
– Запугал! Прямо гляди-ка, мужчина нашелся. Последствия мне не понравятся! Шик и блеск. А только дышишь ты, как паровоз! – рявкнула девушка, жестикулируя руками.
– Ты преувеличиваешь! – грозно выдал Дмитрий, желая заткнуть недовольную девчонку.
– Если так, значит, перестань сопеть и рычать! Слон, что ли? – гневно поинтересовалась Воропаева, желая швырнуть что-нибудь в этого динозавра.
– Слоны не сопят! – выдал Мертаев, желая поставить хамку на место.
– Все сопят, только по-разному. А ты… так вообще… рычащий трактор! Я уже сомневаюсь, что ты человек! Или ты мычишь, а я не поняла? – переспросила девушка, щурясь, сложив руки на груди. – Хотя нет, как-то ты ненормально издаешь звуки.
Сделав шаг к ней, гризли недовольно оскалился и прошипел:
– Будешь много знать, быстро состаришься. И тебя не касается…
– Так вроде не у меня проблема с дыханием, – возмутилась Мария, показывая мужчине свое пренебрежение.
– У меня нет проблем, кроме тебя! – отчеканил мужчина, испепеляя ее взглядом, сжимая кулаки, чтобы не притянуть к себе желанное тело.
– Если бы не было, тогда бы так меня не раздражал своим рычащим сопением, – крикнула девушка, искренне желая, чтобы этот сноб куда-нибудь испарился.
– Не нравится, не обращай внимания, – презрительно просветил Мертаев, начиная раздражаться. Он столько гадостей услышал о себе, что не мог подумать, а ведь даже часа не прошло.
– Так сделай одолжение и выйди на часок, чтобы я доделала работу!
– Не хочу и не собираюсь! – безапелляционно гаркнул Дмитрий, почти вплотную подходя к Воропаевой.
– Тогда помогай! – почти прокричала Маша, поражаясь тому, что этот паровоз очень близко к ней подошел. Наглец!
– Это не моя работа… – снисходительно процедил мужчина, намекая, что физический труд – по ее части, а он выше этого. Помогать наглой девахе с отвратительным характером он не собирался.
– И не моя! Но тем не менее это тебе нужно, а ты просто так стоишь и ничего не делаешь. Только треплешься! – уже вовсю разошлась Мария, имея желание расцарапать наглецу красивое лицо.
«Это же надо, приехал гусь важный, а все должны бегать и дифирамбы ему петь. Я бы, может, и стерпела, так нет, ему же нужно поумничать. Так вот – получай, гад!»
– Я наблюдаю за качеством работы, – прорычал гризли, не понимая, чем его заводит деревенская дура.
– И как наблюдение? – едко заметила девушка.
– До профи тебе далеко… – презрительно сообщил Дмитрий, решив открыть зазнайке глаза и заодно показать, что она никто, а он – большой человек.
Мысли мужчины прервались, как только услышал:
– Тебе до нормального мужика, качок недобитый, как пешком до Китая! Только выпендриваться можешь, а на самом деле руки из одного места…
Досказать не смогла, так как мужчина резко схватил за волосы на затылке и, потянув на себя, прорычал:
– Да я тебя…
Мысли ушли, стоило оказаться в нескольких сантиметрах от бледно-розовых губ. Не думая, он резко подался вперед, набрасываясь на девушку в безумном безудержном поцелуе, возбуждаясь до невозможности от ее яростных кулачков, бьющих его в грудь.
Невероятный адреналин атаковал все тело, и Мария задрожала от удовольствия страстного поцелуя, пронизывающего ее с ног до головы. Девушка терялась в своих ощущениях, прекращая что-либо понимать, только чувствуя и наслаждаясь.
Сознание прояснилось только в момент соприкосновения огромной каменной эрекции к ее телу. И, несмотря на джинсовую ткань, она невероятно сильно чувствовала каждое его медленное движение, как будто одежды совсем не было.
Третий этаж швейного общежития предназначался для тех, кто работает на руководящих должностях или сотрудников администрации, то есть для семей бухгалтеров, экономистов, кассиров, как, впрочем, и свободных специалистов. На этаже недавно сделали хороший ремонт. Кухня оборудована в полном объеме, и даже стояло несколько крутых холодильников. В комнатах установлены пластиковые окна, на стенах наклеены дорогие обои, имелась необходимая новая мебель.
– А что, трудиться больше некому? – уточнила девушка, желая хоть как-то избежать неприятной участи.
– Так ведь… срочно надо, а у меня руки уже не те, да и глаза подводят.
– Вам же работников всегда выделяют… – мило пролепетала девушка, желая напомнить, что мужчина только руководит, а трудятся другие.
– Да, верно, но тут неожиданно позвонил директор завода и дал указание подготовить самую лучшую комнату для важного гостя, а все в разъездах. Да и студентов не заставишь, на каникулах же, что меня ужасно огорчает.
– Такая срочность? Удивляет и настораживает. Минимум начальника в нашу скромную лачугу поселят! – буркнула Воропаева, лихорадочно придумывая, как отмазаться.
– Да кто его знает?! Но комнату нужно срочно привести в порядок. Начальник добавил, чтобы постарались угодить гостю во всем. Уж очень важный он. Так что… пожалей старика, и я в благодарность не заставлю убирать подвал.
У девушки дернулся глаз и застыла рука в воздухе. Она как раз планировала снять горячий чайник с грязной плиты. Опять! Видно, кто-то готовил и, как обычно, не убрал. Есть у них такие хитровымудренные поросята на этаже. Засранцы с большой буквы. И дежурной комнате убирать за такими ленивцами. Сегодня как раз смена 425 комнаты выпала, вернее, ее, ведь Латрова опять пропала в неизвестном направлении, так что кухню и коридор придется в одни руки убирать.
Воропаева вздохнула и, убрав чайник на подставку, лежащую на отдельном столике, взяла тряпку. С особым усердием принялась оттирать свежую грязь (убежавшее молоко), не желая, чтобы она присохла. Ведь тогда вечером девушка потратит лишнее время на уборку.
Между делом повернулась к пожилому мужчине и вежливо поинтересовалась:
– С чего это такая честь?
Петр Николаевич усмехнулся сам себе, радуясь своей чуткости и смекалки. К любому он всегда найдет свой подход, направленный на благо любимой работы, которой он отдал двадцать лет своей жизни.
– Ну, как это? Твоя соседка опять курила в подвале. Мало того… – дед прищурился, – безобразничала, думая, что я не поймаю, а я-то… не так прост! Ее приторные духи чувствую за километр. Еще паскудные гадости свои разбросали, а убирать не стали.
– Тогда, почему мне говорите? Курила она. И какие еще гадости? – возмутилась Воропаева, продолжая тереть.
– Как какие? Резинки ваши, пропади они пропадом! Презервативы-то, – прищурившись, презрительно сообщил комендант.
– М-м-м, понятно, а я к ним каким боком? – переспросила девушка, начиная злиться на подругу.
– Живете в одной комнате, значит, и отвечаете вместе! – рявкнул Кашеваров. – И вообще, где это было видано, чтобы бабы курили и окурки свои кидали на пол? А вот насчет гадостей знаю я все… С ней был этот… Как его? Толик. Золотые руки, а дурак, если повелся на косточки Латровой, лоботряски вечной. Не люблю я таких! И если бы не ты, давно бы уже погнал, но ведь тебя жалко. Ты – девка трудолюбивая. Жаль, комнат свободных нет, а на вашу – семья еще одна претендует. Боюсь, что скоро выкинут тебя, если так дальше дело пойдет. Или если этот слесарь все же заберет ее к себе…
Мария вздохнула, вспоминая Вохторова Анатолия, местного красавчика и трудягу. Работал он слесарем, и пусть звучит не так гордо, как считала подруга, но всегда с деньгами и, как верно замечено, руки у него золотые. Влюбился парень в Ольгу, но не мил зазнобе. Латрова уверена, что он ей совсем не подходит именно по статусу, хотя девушка питает к нему нежные чувства. Время от времени соглашается на встречи с ним в темных местах, чтобы никто их не видел.
– Понятно, – буркнула Мария, уже с неприязнью смотря в окно, ставя себе галочку, не выходить больше из комнаты, пока не проверит, на месте ли комендант. Или с порога будет кричать, что у нее дел по горло и даже кушать некогда.
– Так я это… еще от работы на участке освобожу… – выдал оглушающий козырь Кашеваров, в полной уверенности, что от такого счастья никто не откажется.
Воропаева хищно повернулась к нему и засияла очаровательной улыбкой.
«Так бы сразу!»
– Конечно, Петр Николаевич, я помогу! Как же я вас подведу? Только не забудьте себе пометить где-нибудь об освобождении, – выдавила девушка, наконец-то радуясь, что разговор закончен и теперь она может спокойно попить чай.
– Так ты это… спускайся. Я сразу покажу тебе комнату, чтобы приступала, а то там работы уж больно много, – заботливо предложил Кашеваров.
Девушка замерла с чайником у выхода из кухни, а потом любезно предложила:
– А давайте сразу ключ? Уверена, обои, клей и все необходимое там есть, а дальше я разберусь.
Мужчина довольно улыбнулся и вручил Воропаевой ключи с пожеланием хорошей работы. Встал и, убежденно заявив, что делать здесь больше нечего, направился к лестнице, хитро щуря глаза.
Выпив чай с сушками, Мария переоделась в рабочую форму, как она обычно называла старые джинсы, которые перешила в шорты и топ, и спустилась по лестнице на третий этаж. Просматривая на дверях цифру 325, направилась в конец коридора. Открыв нужную дверь, вошла в комнату. Замечая рулоны и рабочий инвентарь, громко вздохнула и принялась за работу.
***
Через три часа в дверь постучали, и в комнату вошел Кашеваров, а за ним… мужчина из клуба. Тот темноволосый спортсмен с мощной фигурой, с которым она целовалась. Сейчас он выглядел иначе в сером дорогом костюме и фирменной обуви черного цвета.
«Мда-а-а уж, а я его к бедным трудягам причислила, а он, оказывается, богатенький надменный Буратино», – подумала девушка, недовольно сморщив носик.
Черные пронизывающие глаза со злостью и яростью смотрели на Марию, сдерживая в себе дикое желание и ненависть. Мертаев был готов убить девчонку, прыгающую на лестнице, примеряющую обои к стене. Как же он бесился, что не смог игнорировать тот факт, что она находится в одном с ним городе, совсем рядом.
Уже на следующее утро он был в службе такси, разыскивая телефон, с которого незнакомка заказывала машину. Ему даже пришлось представиться влюбленным идиотом, что неимоверно коробило.
Получив информацию, Дмитрий пробил ее данные, которые, естественно, не пришлись по душе. И теперь он здесь… в этом бомжатнике с целью удостовериться, что девушка не стоит их внимания. Его хищник обязательно это поймет и согласится.
– Ой, Маша, жилец раньше времени пришел, но ты спокойно работай, не переживай. Я думаю, он убедился, что в комнате пока ремонт, и прогуляется.
– Я останусь, – резко выдал Мертаев, продолжая сканировать недовольную девушку в топике и коротких шортиках, не в силах сдвинуться с места, чувствуя, как его охватывает невыносимое желание подмять неприветливую особу под себя.
– М-м-м, может… – замялся Петр Николаевич, не имея понятия, как перечить мужчине в дорогой одежде с явным презрением рассматривающему все и всех, в том числе и его.
Маша недовольно шмыгнула носом и проворчала:
– А что… не судьба погулять?
– Тебя не спрашивают! – резко произнес гризли в бешенстве от своей реакции на девчонку, а она совсем не радовалась его приходу.
– Гад, – еле слышно прошипела Воропаева, как ни в чем не бывало возвращаясь к своему делу.
– Что? – переспросил Дмитрий, не веря, что пигалица посмела обозвать его.
Маша промолчала, но вежливый дедушка с улыбкой ответил за нее:
– Не обращайте внимания. Она всегда поет, когда работает.
«Конечно, и все мои песни про напыщенных мужланов…» – добавила про себя Мария, спускаясь с лестницы и раскладывая лист, чтобы намазать его.
– Пойдемте, Дмитрий Александрович. Я покажу вам нашу кухню… – учтиво попросил комендант, отмечая, каким голодным взглядом смотрит мужчина на попку работницы, повернувшейся к ним спиной.
– Что? Конечно… Постойте… Зачем, кухню? Здесь заказывать нельзя будет? – рассеянно произнес Мертаев, наконец, оторвавшись от созерцания прекрасной части женского тела, а потом недовольно добавил: – Даже если нет, то я придумаю что-нибудь, поэтому не стоит проводить экскурсии.
– Зажравшийся жлоб, – не удержавшись, буркнула Воропаева про себя, продолжая работать.
Мужчина вдруг сделал шаг к ней и громко спросил:
– Еще раз повтори, что ты сказала?
Маша поднялась и повернулась к нему, уперев руки по бокам. Только хотела повторить, как Кашеваров закрыл ее своим худым телом и проскрипел:
– Вы располагайтесь, а мы с Машенькой отойдем. У моей бабки к ней важное дело.
Девушка и мужчина одновременно хмыкнули, прекрасно зная, что это ложь, но деду было все равно. Главное, что никуда не денутся от его пожелания срочно выйти. Уважительно кивнув Мертаеву, он схватил Марию за локоть и повел из комнаты, слыша позади себя рычание.
Пожилой мужчина с ужасом в глазах обернулся и ничего особенного не приметил. Лишь напряженного мужчину, стоявшего посреди комнаты, а значит, странные звуки ему показались. Еще раз кивнув, Кашеваров вывел Воропаеву из комнаты.
Только Мертаев решил успокоиться, пообещав, что постарается не реагировать на наглость девчонки, как услышал неприятные слова через стенку:
– Да с чего это я должна терпеть замашки богатого хлыща? Вы видели его?! Насупившийся медведь! Не собираюсь я ему улыбаться! Облезет. По нему же сразу видно, что редкостная сволочь.
«Слов нет! Вот так расклад! Я… сделал одолжение, решив познакомиться с этой… непутевой пацанкой, даже приехал в этот клоповник, а эта гусыня еще и шипит. Вот же попал…»
«Побуду еще рядом, чтобы медведь точно понял, что Мария не стоит того, чтобы ради нее что-то менять в своей жизни. Наглая девчонка не для них…»
ГЛАВА 4
Мария усердно клеила обои, вспотев и устав, но это не угнетало так, как недовольный мужчина, усевшийся на стул и прожигающий ее взглядом. Естественно, девушка делала вид, что его нет, но безумно бесилась, когда он издавал странные звуки, похожие на рычание зверя.
Не выдержав, она повернулась и любезно с приторной ноткой переживания в голосе поинтересовалась:
– Извините, у вас, случайно, температуры нет? Могу сбегать за таблеткой…
Мертаев недовольно насупился, не предполагая, к чему ведет девушка, и резко буркнул:
– У меня не может быть температуры!
Маша сменила слащавую улыбку на подозрительный прищур и плотно сжала губки. Недовольно хмыкнув и, вновь изобразив милейшее создание, она сладко пропела:
– Тогда, может, сиропа? У меня есть отличное средство, бабушка лично из одуванчиков варила.
– Да здоров я! – рыкнул Дмитрий, резко вставая, поражаясь тому факту, что его до невозможности бесит и одновременно возбуждает эта пигалица.
С чего бы это? Его тип: длинноногие, ухоженные и тонкие, как тростинки, куколки, а эта человеческая самка клеит обои без перчаток, непонятная косынка на голове, как у старухи, и вообще… ей стоит похудеть. Хотя… желание дотронуться до ее тела уже полчаса не отпускает его.
Мужчина так усердно думал и смотрел на девушку, что она заметила его голодный взгляд и злобно клацнула зубами. В эту секунду Маша напоминала разъяренную кошку, которая моментально оскалилась и громко зашипела:
– Хватит пялиться, пока ведром для клея по мор… лицу не получил.
– Попробуй только! И тебе не понравятся последствия, – просветил альфа, проедая бешеным взглядом невоспитанную особу.
– Запугал! Прямо гляди-ка, мужчина нашелся. Последствия мне не понравятся! Шик и блеск. А только дышишь ты, как паровоз! – рявкнула девушка, жестикулируя руками.
– Ты преувеличиваешь! – грозно выдал Дмитрий, желая заткнуть недовольную девчонку.
– Если так, значит, перестань сопеть и рычать! Слон, что ли? – гневно поинтересовалась Воропаева, желая швырнуть что-нибудь в этого динозавра.
– Слоны не сопят! – выдал Мертаев, желая поставить хамку на место.
– Все сопят, только по-разному. А ты… так вообще… рычащий трактор! Я уже сомневаюсь, что ты человек! Или ты мычишь, а я не поняла? – переспросила девушка, щурясь, сложив руки на груди. – Хотя нет, как-то ты ненормально издаешь звуки.
Сделав шаг к ней, гризли недовольно оскалился и прошипел:
– Будешь много знать, быстро состаришься. И тебя не касается…
– Так вроде не у меня проблема с дыханием, – возмутилась Мария, показывая мужчине свое пренебрежение.
– У меня нет проблем, кроме тебя! – отчеканил мужчина, испепеляя ее взглядом, сжимая кулаки, чтобы не притянуть к себе желанное тело.
– Если бы не было, тогда бы так меня не раздражал своим рычащим сопением, – крикнула девушка, искренне желая, чтобы этот сноб куда-нибудь испарился.
– Не нравится, не обращай внимания, – презрительно просветил Мертаев, начиная раздражаться. Он столько гадостей услышал о себе, что не мог подумать, а ведь даже часа не прошло.
– Так сделай одолжение и выйди на часок, чтобы я доделала работу!
– Не хочу и не собираюсь! – безапелляционно гаркнул Дмитрий, почти вплотную подходя к Воропаевой.
– Тогда помогай! – почти прокричала Маша, поражаясь тому, что этот паровоз очень близко к ней подошел. Наглец!
– Это не моя работа… – снисходительно процедил мужчина, намекая, что физический труд – по ее части, а он выше этого. Помогать наглой девахе с отвратительным характером он не собирался.
– И не моя! Но тем не менее это тебе нужно, а ты просто так стоишь и ничего не делаешь. Только треплешься! – уже вовсю разошлась Мария, имея желание расцарапать наглецу красивое лицо.
«Это же надо, приехал гусь важный, а все должны бегать и дифирамбы ему петь. Я бы, может, и стерпела, так нет, ему же нужно поумничать. Так вот – получай, гад!»
– Я наблюдаю за качеством работы, – прорычал гризли, не понимая, чем его заводит деревенская дура.
– И как наблюдение? – едко заметила девушка.
– До профи тебе далеко… – презрительно сообщил Дмитрий, решив открыть зазнайке глаза и заодно показать, что она никто, а он – большой человек.
Мысли мужчины прервались, как только услышал:
– Тебе до нормального мужика, качок недобитый, как пешком до Китая! Только выпендриваться можешь, а на самом деле руки из одного места…
Досказать не смогла, так как мужчина резко схватил за волосы на затылке и, потянув на себя, прорычал:
– Да я тебя…
Мысли ушли, стоило оказаться в нескольких сантиметрах от бледно-розовых губ. Не думая, он резко подался вперед, набрасываясь на девушку в безумном безудержном поцелуе, возбуждаясь до невозможности от ее яростных кулачков, бьющих его в грудь.
Невероятный адреналин атаковал все тело, и Мария задрожала от удовольствия страстного поцелуя, пронизывающего ее с ног до головы. Девушка терялась в своих ощущениях, прекращая что-либо понимать, только чувствуя и наслаждаясь.
Сознание прояснилось только в момент соприкосновения огромной каменной эрекции к ее телу. И, несмотря на джинсовую ткань, она невероятно сильно чувствовала каждое его медленное движение, как будто одежды совсем не было.
