Вышла из ванной комнаты и пошла за сыном, вспоминая, как тут жилось, совсем не желая сюда возвращаться. Тут все только и живут тем, чтобы обидеть других. Даже кухарка. Легче самой приготовить, чем дождаться от нее чего-то. Но пока неизвестно, что и как с кондитерской, не стоило даже думать о съеме квартиры. Как же быть?
Перед глазами мелькали суммы. Ведь я только год как нормально зарабатывала, но это не такие деньги, чтобы выплачивать долг. Совсем не рассчитывала отдавать кредит в два миллиона рублей за все, что вложено в мое детище. Это же нереальная сумма. По крайней мере, для меня.
Главное, не паниковать. Нужно найти выход. Я просто обязана его найти!
На работе была сама не своя. Все летело из рук, и, отмечая мое настроение, Надежда отобрала деревянную лопатку, которой я мешала будущее тесто для коржей, уже взбив желтки и отдельно белки с сахаром, добавив ванилин.
– Что у тебя случилось? Как вчера прошла встреча? – спросила она, невероятно мило смотрясь в своей нежно-фиолетовой форме. Показала мне на белый высокий стул, намекая, чтобы села, а сама принялась добавлять ложками муку, считая до двадцати.
– Ужасно, – почти прохрипела, удивляясь, что всю ночь не сомкнув глаз, так и не хочу спать. Только в груди ощущение, как будто кто-то рвет когтями внутренности. Медленно-медленно. И состояние, как в первый день болезни, ломает так, что хочется скрипеть зубами. – Представляешь, сын Андрея заявил, что я… обманула мужа, и сказал, что в документах и в завещании про обязательства нигде не упоминается. Лишь упоминание, что мне может достаться квартира и быть погашен кредит только в том случае, если Дмитрий согласится по доброй воле.
Подруга мгновенно перестала мешать и, нахмурившись, пробубнила:
– Не понимаю, как так? Ведь вы заверяли у нотариуса, а значит, есть три экземпляра.
Кивнула и посмотрела на часы, выдавив из себя:
– Через час встреча с ним. Записалась, потому что, когда позвонила, он бросил трубку.
– Почему? – с возмущением произнесла Кротова, вновь активно перемешивая тесто.
– Не знаю. Со своим адвокатом не могу говорить, потому что документов на руках нет. По желанию мужа они хранились в сейфе до того времени, пока не приедет наследник. Я еще тогда была против, потому как мне обязаны были выдать копию, но Картунов возмутился, что не доверяю ему, а ведь он столько сделал для меня, – прошептала, проводя ладонью по лбу, чувствуя, что перед глазами все плывет.
– А если потребовать через суд? – спросила блондинка и, глянув на меня, нахмурилась и пробурчала: – Ксюш, ты очень плохо выглядишь. Может, отдохнешь?
– А как я могу выглядеть хорошо, когда меня выгнали из дома и лишают всего, – прошептала с обидой, желая, хоть на секунду забыть обо всем и немного прийти в себя.
– Из дома?!
– Да… сегодня нужно съехать. Дмитрий даже предложил, чтобы мы с сыном жили в его особняке, в проклятом ненавистном месте. Как же я ненавижу этот крысятник.
– Ты всегда можешь переехать ко мне. Как раз…
– У тебя есть мужчина, – перебила ее, – и вы собираетесь пожениться, поэтому я не пойду к тебе, но все равно спасибо за поддержку.
– Да я, если честно, почти живу у Егора. Он считает, что нужно уже привыкать к семейной жизни. Поэтому осваиваюсь в его квартире.
– Когда решилась? – удивленно поинтересовалась, не представляя, как Надя пошла на столь серьезный шаг, как совместное проживание. Для нее это очень тяжело.
– Уже второй день. Так что буду рада, если переедешь ко мне, – предложила подруга, пряча грустные глаза, чтобы не видела ее печаль. Но как не видеть, когда на ее лице все написано огромными буквами.
Стало не по себе, что я тут плачусь, а у Надежды своя беда.
– Ты чего нос повесила? Что-то не так?
Девушка вздохнула, решаясь, сказать или нет, а потом выдала:
– Ой, как тебе сказать... Знаешь, Егор, он такой правильный и идеальный, что вот перебор. Я чувствую себя с ним так, что будто под прицелом. И он… представляешь, увидел на своей расческе мои волосы и как сумасшедший принялся выдирать их, настоятельно попросив не пользоваться его принадлежностями или убирать свои патлы, чтобы он не видел их. И, вообще, он заметил, что они у меня ломкие, купил всяких гелей, масок и специальных шампуней. Заботливый…
Даже на миг забыла о своих проблемах и спросила:
– Он всегда такой… заботливый?
А как по-другому спросить, если парень у нее немного не в себе. Или это норма?! Может, у всех такие мужчины?
– Не знаю, раньше мы не жили вместе, и такого вот поведения за ним не наблюдала. И еще… он перемывает за мной посуду, и находит пыль после моей уборки. А сегодня сказал, что лучше сам будет выполнять всю работу по дому. Чувствую после этого себя засранкой. Но честно, я все перемыла отлично. Но вот это: «Это моя любимая кружка, она любит, чтобы ее идеально мыли», напрягает. Я, наверное, эгоистка и еще не привыкла к совместной жизни.
Тяжело вздохнув, испытав радость, что мы с сыном одни, проговорила:
– Даже не знаю…
– Вот мы с тобой две незнайки, – виновато прошептала она и добавила: – Давай, я тебе ключи дам на всякий случай? Но буду рада, если въедешь. Честное слово.
Решив, что у нее странные отношения и ничего не понятно с Егором, не стала напрашиваться, да еще с нотариусом не переговорила. Может, он меня успокоит.
– Пока не нужно. Посмотрю, что скажут нотариус с адвокатом, а потом, если не найду выхода, то…
– Конечно. А что с вещами и мебелью?
Вздохнула и, обняв себя за плечи, чувствуя, как никогда, усталость, прошептала:
– Переговорю с Дмитрием. Уточню, за какой срок все должна вывезти. А там посмотрим.
– Очень надеюсь, что все образуется, и тебе не придется никуда съезжать.
– И я надеюсь, – просипела, предчувствуя, что чуда не предвидится, и, поднявшись, сказала:
– Я сегодня точно не смогу работать. Пожалуй, пойду пораньше.
– Хорошо. А сын с кем?
– С Верой Петровной, но, если мне действительно придется выплачивать кредит, тогда не потяну эту няню. Я ей плачу хорошую зарплату, за меньшее она даже не посмотрит в сторону моего сына.
– Если что… приводи его сюда …
Кивнула, подавляя грусть и отчаянье, страшась, что малыш вместо дома будет пропадать на моей работе. Ладно, когда редко, но всегда – это неправильно. Ведь у меня здесь совсем нет времени с ним хорошо заниматься, да и спать на диванчике в обед в прохладном помещении – никуда не годится. Нужен другой вариант.
– Посмотрим, – проговорила и медленно двинулась на выход.
– Ты мне потом позвони.
– Хорошо, – прошептала, чувствуя себя просто ужасно. Со вчерашнего вечера мое настроение становилась только хуже и хуже, приближаясь к максимальной минусовой отметке. Было так плохо, что не описать словами.
Прошла в кабинет и, накинув шубу, взяв сумку, пошла на выход, надеясь, что голова перестает трещать, пока буду идти, а то раскалывалась так, что, казалось, в любую минуту упаду в обморок.
Через полчаса была на месте, но меня пригласили только тогда, когда подошла очередь по записи. Увидев меня, Игорь Александрович скривился и резко выдал:
– Что вам нужно?
Даже потерялась от таких слов, а ведь раньше этот мужчина удивлял своими манерами настоящего джентльмена. А теперь вот такое хамство. Присела на стул, поскольку нотариус явно не рассчитывал тратить на меня свое драгоценное время, что было видно по его прищуренным глазами и сжатым губам. Он только недовольно кривился, явно желая поскорее избавиться от меня.
– Невежливо бросать трубку, – начала разговор.
– Не вижу достойной темы для того, о чем бы мы с вами могли говорить, – как ни в чем ни бывало заявил он, глядя прямо мне в глаза.
– Как грубо. Обязательно напишу отзыв о вашем отношении к клиентам.
– Так вы по делу? – тут же уточнил Игорь Александрович, даже выдавив улыбку, что на его чересчур худом лице смотрелось очень натянуто.
– Да, меня интересует, почему изменены пункты в брачном договоре, которые были прописаны три года назад, – требовательно проговорила, не желая юлить.
Мужчина провел ладонью по подбородку, обдумывая мои слова, и проговорил:
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– В брачном договоре было указано, что у нас фиктивный брак на два года, и по истечению времени я могу уйти в свою квартиру. В том случае, если с моим мужем что-то случится, что и произошло, я должна была быть в трауре еще год, и получить все мне причитающееся после подписи наследника, как представителя своего отца. То есть мне должна перейти квартира, и аннулирован кредит за кондитерскую. Притом уточнялось, что этот вопрос не будет обсуждаться, потому как…
– Можете не продолжать, – нагло проговорил нотариус, развалившись в кресле, посматривая на часы, как будто торопился, или уже не мог дождаться, чтобы ушла. – Я помню этот договор, но то, о чем вы говорите, плод вашей богатой фантазии.
– Вы нам читали… и мы подписывали… Я знаю, что подписывала! – отчеканила, сжимая руки в кулаки, оставляя след на коже от ногтей.
– Нет, там говорилось, что вы живете в браке и пользуетесь всеми благами, пока длится этот союз. В том случае, если с вашим супругом случится болезнь или смерть, вам, возможно, достанется квартира, если так пожелает Дмитрий Андреевич Картунов, посчитав, что вы ее заслужили. Про фиктивный брак не было ни слова, а также про обязательства по кредиту. Все только по инициативе наследника.
Кровь отлила от лица, и я выдохнула:
– Бред! Что вы говорите?! Я подписывала бумагу, где четко говорилось, что это моя квартира, и подпись…
– Нет, вы подписали документ, что ваш сын не имеет никаких прав на наследство.
– Это я тоже помню, но подписала ее на основании…
– Нет. Вас подводит память.
– Ничего меня не подводит! Я требую показать этот документ, чтобы убедиться и сравнить свою подпись, – специально сказала, чтобы он знал, что думаю о его работе. Шарлатан!
– Вам выдавался на руки свой экземпляр документа, а тот, что остается у нотариуса, это его документ, так что прошу успокоиться и принять то, что есть. Все зависит от решения сына вашего мужа.
– Стойте, то есть вы хотите сказать, что никакого фиктивного брака там не упоминается? И…
– Нет, там говорится, что вас Андрей Михайлович взял в жены с ребенком, которому дал свое имя, но он, ни на что не имеет права претендовать. Картунов обещал только жить с вами и содержать, пока длится брак, после… вы просто должны были уйти.
Резко приподнялась и воскликнула:
– Это ложь! Наглая ложь! Как вы смеете?! Я буду жаловаться…
– Да, пожалуйста. Я покажу документ, и все поймут, какая вы истеричка и интриганка, решившая получить квартиру за чужой счет. И да, у вас еще, помню, был кредит, который вы должны выплачивать, если наследник не пожелает простить.
– Нет. Этого не может быть! Вы лжете! – закричала, понимая, что мой мир рушится, что меня втаптывают в ничто. Но я знаю. Знаю! Как же так? Как так? Почему?
Мужчина лениво усмехнулся и проговорил:
– Что хотите, то и говорите. К сведению, там еще говориться про процент, который может лично назначать Дмитрий Андреевич. Так что советую быть доброй и услужливой…
– Я… как же подло! Какой вы…. подонок!
Мужчина мгновенно поднялся и резко проговорил:
– Пошла вон! Еще не хватало, чтобы сопливая содержанка мне тут мораль читала. Ничего, найдешь себе богатого спонсора! С твоей мордочкой с этим проблем не будет, так что успокойся.
– Я…
– Все! Мое время слишком дорого, чтобы тратить его на бесплатного клиента. Сама выйдешь или выкинуть? – ядовито уточнил он, отчего меня затрясло. Посмотрела ему в глаза и процедила:
– Желаю вам счастья. Да, счастья, за то, что так честно поступили со мной и с моим ребенком, – выдохнула и пошла к двери, стуча каблуками. Взявшись за ручку, повернулась, и, чувствуя слезы, хрипло выдохнула: – Не знаю, зачем вам это, но будьте уверены, что вам все вернется.
– Если только деньги, – засмеялся мужчина. Застегнул свой дорогой пиджак и, между прочим, добавил: – А на таких наивных дурочек как вы, я давно не обращаю внимания.
Сказал с таким пренебрежением, злостью, что мгновенно ощутила ненависть. Как же я сейчас презирала его.
Вышла из кабинета и пошла по коридору. Оказавшись рядом с рабочим столом, где сидел секретарь, высокая темноволосая женщина, имеющая привычку грызть ручки, карандаши и громко пить чай, посмотрела на нее. Вспомнила, что именно она заполняла документы, а значит, точно знает, что было в брачном документе. От моего пристального взгляда, она опустила глаза вниз и повела головой в стороны, тут же отвернувшись.
Еще несколько секунд смотрела на нее, а потом пошла к двери, чувствуя, как меня трясет, а горло сдавливает в удушающем захвате. Не знала, куда и как шла, только помню, что не сдерживала горьких слез.
Уже оказавшись в парке на заснеженной лавочке, позволила себе разреветься, осознавая, что меня загнали в ловушку. Подстроили. Просто… забрали все…
Было так обидно, больно, что уже через мгновение просто сидела, понимая, что не хочу больше плакать. Нужно решать, как быть дальше.
Ладно, квартира. Переживу. Сниму. Что-нибудь придумаю. Временно перевезу всю мебель на склад, должны же быть какие-то места, оборудованные для ее хранения. Только вот в первую очередь нужно переговорить с Дмитрием… о том, сколько есть времени на то, чтобы убрать вещи из его собственности, и самое важное – на какой срок он оформит кредит и под какой процент, чтобы знать, смогу ли я потянуть такие обязательства. Если нет, тогда продам все и уеду, чтобы начать все с начала в другом месте.
Посмотрела в небо, отмечая синюю глубину с белоснежной ватой облаков, тянущихся в разные стороны, и печально улыбнулась. Не буду пока загадывать и резко рубить концы. Успокоюсь, а там посмотрю…
Никакая брела по тропинке к особняку, надеясь, что быстро решу вопросы и вернусь к сыну. Пришлось звонить Тараканову и спрашивать, в какое время Дмитрий будет дома, на что мне ответили, что он будет ждать к девяти. Поздно. Очень поздно. Но за это время я успела отвезти сына к Наде, так как другого выхода не было, и пришлось принять ее доброе предложение, обещая, что это временно, пусть она и не была против.
Оказавшись в доме, не реагируя на ядовитую ухмылку Алексея, ожидающего меня у двери, пошла вперед, не обращая внимания на его предложение поговорить по душам. Оказавшись перед кабинетом, постучала и, услышав сухое «входите», прошла в комнату.
Сейчас я не была похожа на светскую львицу, нет, скорее на неживую куклу. Вся белая неживая и разбитая.
Дмитрий стоял у окна в джинсах и белой футболке, совсем не гармонируя с кабинетом мужа, где стояла старинная мебель из красного дерева, а в воздухе витал специфический затхлый запах, смешанный со стариной.
Остановившись на середине комнаты, спокойно выдала:
– Вещи из квартиры забрала. С мебелью… она выполнена на заказ за мой счет, и ее, если можно, вывезу завтра или послезавтра.
Огромный мужчина только нахмурился на прозвучавшие слова, а потом кивнул, а я, сдерживая себя, чтобы не зареветь, продолжила:
– По кредиту. Какие проценты и на какой срок, чтобы я знала, в состоянии ли выплатить сумму?
Задумчиво посмотрев на меня, Дмитрий прошел к столу. Сев в кресло, спокойно произнес:
– Почему ты решила, что отец тебе решил подарить все, если ты подписала договор, что будешь только пользоваться всем, пока в браке, не претендуя ни на что?
Перед глазами мелькали суммы. Ведь я только год как нормально зарабатывала, но это не такие деньги, чтобы выплачивать долг. Совсем не рассчитывала отдавать кредит в два миллиона рублей за все, что вложено в мое детище. Это же нереальная сумма. По крайней мере, для меня.
Главное, не паниковать. Нужно найти выход. Я просто обязана его найти!
ГЛАВА 4
На работе была сама не своя. Все летело из рук, и, отмечая мое настроение, Надежда отобрала деревянную лопатку, которой я мешала будущее тесто для коржей, уже взбив желтки и отдельно белки с сахаром, добавив ванилин.
– Что у тебя случилось? Как вчера прошла встреча? – спросила она, невероятно мило смотрясь в своей нежно-фиолетовой форме. Показала мне на белый высокий стул, намекая, чтобы села, а сама принялась добавлять ложками муку, считая до двадцати.
– Ужасно, – почти прохрипела, удивляясь, что всю ночь не сомкнув глаз, так и не хочу спать. Только в груди ощущение, как будто кто-то рвет когтями внутренности. Медленно-медленно. И состояние, как в первый день болезни, ломает так, что хочется скрипеть зубами. – Представляешь, сын Андрея заявил, что я… обманула мужа, и сказал, что в документах и в завещании про обязательства нигде не упоминается. Лишь упоминание, что мне может достаться квартира и быть погашен кредит только в том случае, если Дмитрий согласится по доброй воле.
Подруга мгновенно перестала мешать и, нахмурившись, пробубнила:
– Не понимаю, как так? Ведь вы заверяли у нотариуса, а значит, есть три экземпляра.
Кивнула и посмотрела на часы, выдавив из себя:
– Через час встреча с ним. Записалась, потому что, когда позвонила, он бросил трубку.
– Почему? – с возмущением произнесла Кротова, вновь активно перемешивая тесто.
– Не знаю. Со своим адвокатом не могу говорить, потому что документов на руках нет. По желанию мужа они хранились в сейфе до того времени, пока не приедет наследник. Я еще тогда была против, потому как мне обязаны были выдать копию, но Картунов возмутился, что не доверяю ему, а ведь он столько сделал для меня, – прошептала, проводя ладонью по лбу, чувствуя, что перед глазами все плывет.
– А если потребовать через суд? – спросила блондинка и, глянув на меня, нахмурилась и пробурчала: – Ксюш, ты очень плохо выглядишь. Может, отдохнешь?
– А как я могу выглядеть хорошо, когда меня выгнали из дома и лишают всего, – прошептала с обидой, желая, хоть на секунду забыть обо всем и немного прийти в себя.
– Из дома?!
– Да… сегодня нужно съехать. Дмитрий даже предложил, чтобы мы с сыном жили в его особняке, в проклятом ненавистном месте. Как же я ненавижу этот крысятник.
– Ты всегда можешь переехать ко мне. Как раз…
– У тебя есть мужчина, – перебила ее, – и вы собираетесь пожениться, поэтому я не пойду к тебе, но все равно спасибо за поддержку.
– Да я, если честно, почти живу у Егора. Он считает, что нужно уже привыкать к семейной жизни. Поэтому осваиваюсь в его квартире.
– Когда решилась? – удивленно поинтересовалась, не представляя, как Надя пошла на столь серьезный шаг, как совместное проживание. Для нее это очень тяжело.
– Уже второй день. Так что буду рада, если переедешь ко мне, – предложила подруга, пряча грустные глаза, чтобы не видела ее печаль. Но как не видеть, когда на ее лице все написано огромными буквами.
Стало не по себе, что я тут плачусь, а у Надежды своя беда.
– Ты чего нос повесила? Что-то не так?
Девушка вздохнула, решаясь, сказать или нет, а потом выдала:
– Ой, как тебе сказать... Знаешь, Егор, он такой правильный и идеальный, что вот перебор. Я чувствую себя с ним так, что будто под прицелом. И он… представляешь, увидел на своей расческе мои волосы и как сумасшедший принялся выдирать их, настоятельно попросив не пользоваться его принадлежностями или убирать свои патлы, чтобы он не видел их. И, вообще, он заметил, что они у меня ломкие, купил всяких гелей, масок и специальных шампуней. Заботливый…
Даже на миг забыла о своих проблемах и спросила:
– Он всегда такой… заботливый?
А как по-другому спросить, если парень у нее немного не в себе. Или это норма?! Может, у всех такие мужчины?
– Не знаю, раньше мы не жили вместе, и такого вот поведения за ним не наблюдала. И еще… он перемывает за мной посуду, и находит пыль после моей уборки. А сегодня сказал, что лучше сам будет выполнять всю работу по дому. Чувствую после этого себя засранкой. Но честно, я все перемыла отлично. Но вот это: «Это моя любимая кружка, она любит, чтобы ее идеально мыли», напрягает. Я, наверное, эгоистка и еще не привыкла к совместной жизни.
Тяжело вздохнув, испытав радость, что мы с сыном одни, проговорила:
– Даже не знаю…
– Вот мы с тобой две незнайки, – виновато прошептала она и добавила: – Давай, я тебе ключи дам на всякий случай? Но буду рада, если въедешь. Честное слово.
Решив, что у нее странные отношения и ничего не понятно с Егором, не стала напрашиваться, да еще с нотариусом не переговорила. Может, он меня успокоит.
– Пока не нужно. Посмотрю, что скажут нотариус с адвокатом, а потом, если не найду выхода, то…
– Конечно. А что с вещами и мебелью?
Вздохнула и, обняв себя за плечи, чувствуя, как никогда, усталость, прошептала:
– Переговорю с Дмитрием. Уточню, за какой срок все должна вывезти. А там посмотрим.
– Очень надеюсь, что все образуется, и тебе не придется никуда съезжать.
– И я надеюсь, – просипела, предчувствуя, что чуда не предвидится, и, поднявшись, сказала:
– Я сегодня точно не смогу работать. Пожалуй, пойду пораньше.
– Хорошо. А сын с кем?
– С Верой Петровной, но, если мне действительно придется выплачивать кредит, тогда не потяну эту няню. Я ей плачу хорошую зарплату, за меньшее она даже не посмотрит в сторону моего сына.
– Если что… приводи его сюда …
Кивнула, подавляя грусть и отчаянье, страшась, что малыш вместо дома будет пропадать на моей работе. Ладно, когда редко, но всегда – это неправильно. Ведь у меня здесь совсем нет времени с ним хорошо заниматься, да и спать на диванчике в обед в прохладном помещении – никуда не годится. Нужен другой вариант.
– Посмотрим, – проговорила и медленно двинулась на выход.
– Ты мне потом позвони.
– Хорошо, – прошептала, чувствуя себя просто ужасно. Со вчерашнего вечера мое настроение становилась только хуже и хуже, приближаясь к максимальной минусовой отметке. Было так плохо, что не описать словами.
Прошла в кабинет и, накинув шубу, взяв сумку, пошла на выход, надеясь, что голова перестает трещать, пока буду идти, а то раскалывалась так, что, казалось, в любую минуту упаду в обморок.
Через полчаса была на месте, но меня пригласили только тогда, когда подошла очередь по записи. Увидев меня, Игорь Александрович скривился и резко выдал:
– Что вам нужно?
Даже потерялась от таких слов, а ведь раньше этот мужчина удивлял своими манерами настоящего джентльмена. А теперь вот такое хамство. Присела на стул, поскольку нотариус явно не рассчитывал тратить на меня свое драгоценное время, что было видно по его прищуренным глазами и сжатым губам. Он только недовольно кривился, явно желая поскорее избавиться от меня.
– Невежливо бросать трубку, – начала разговор.
– Не вижу достойной темы для того, о чем бы мы с вами могли говорить, – как ни в чем ни бывало заявил он, глядя прямо мне в глаза.
– Как грубо. Обязательно напишу отзыв о вашем отношении к клиентам.
– Так вы по делу? – тут же уточнил Игорь Александрович, даже выдавив улыбку, что на его чересчур худом лице смотрелось очень натянуто.
– Да, меня интересует, почему изменены пункты в брачном договоре, которые были прописаны три года назад, – требовательно проговорила, не желая юлить.
Мужчина провел ладонью по подбородку, обдумывая мои слова, и проговорил:
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– В брачном договоре было указано, что у нас фиктивный брак на два года, и по истечению времени я могу уйти в свою квартиру. В том случае, если с моим мужем что-то случится, что и произошло, я должна была быть в трауре еще год, и получить все мне причитающееся после подписи наследника, как представителя своего отца. То есть мне должна перейти квартира, и аннулирован кредит за кондитерскую. Притом уточнялось, что этот вопрос не будет обсуждаться, потому как…
– Можете не продолжать, – нагло проговорил нотариус, развалившись в кресле, посматривая на часы, как будто торопился, или уже не мог дождаться, чтобы ушла. – Я помню этот договор, но то, о чем вы говорите, плод вашей богатой фантазии.
– Вы нам читали… и мы подписывали… Я знаю, что подписывала! – отчеканила, сжимая руки в кулаки, оставляя след на коже от ногтей.
– Нет, там говорилось, что вы живете в браке и пользуетесь всеми благами, пока длится этот союз. В том случае, если с вашим супругом случится болезнь или смерть, вам, возможно, достанется квартира, если так пожелает Дмитрий Андреевич Картунов, посчитав, что вы ее заслужили. Про фиктивный брак не было ни слова, а также про обязательства по кредиту. Все только по инициативе наследника.
Кровь отлила от лица, и я выдохнула:
– Бред! Что вы говорите?! Я подписывала бумагу, где четко говорилось, что это моя квартира, и подпись…
– Нет, вы подписали документ, что ваш сын не имеет никаких прав на наследство.
– Это я тоже помню, но подписала ее на основании…
– Нет. Вас подводит память.
– Ничего меня не подводит! Я требую показать этот документ, чтобы убедиться и сравнить свою подпись, – специально сказала, чтобы он знал, что думаю о его работе. Шарлатан!
– Вам выдавался на руки свой экземпляр документа, а тот, что остается у нотариуса, это его документ, так что прошу успокоиться и принять то, что есть. Все зависит от решения сына вашего мужа.
– Стойте, то есть вы хотите сказать, что никакого фиктивного брака там не упоминается? И…
– Нет, там говорится, что вас Андрей Михайлович взял в жены с ребенком, которому дал свое имя, но он, ни на что не имеет права претендовать. Картунов обещал только жить с вами и содержать, пока длится брак, после… вы просто должны были уйти.
Резко приподнялась и воскликнула:
– Это ложь! Наглая ложь! Как вы смеете?! Я буду жаловаться…
– Да, пожалуйста. Я покажу документ, и все поймут, какая вы истеричка и интриганка, решившая получить квартиру за чужой счет. И да, у вас еще, помню, был кредит, который вы должны выплачивать, если наследник не пожелает простить.
– Нет. Этого не может быть! Вы лжете! – закричала, понимая, что мой мир рушится, что меня втаптывают в ничто. Но я знаю. Знаю! Как же так? Как так? Почему?
Мужчина лениво усмехнулся и проговорил:
– Что хотите, то и говорите. К сведению, там еще говориться про процент, который может лично назначать Дмитрий Андреевич. Так что советую быть доброй и услужливой…
– Я… как же подло! Какой вы…. подонок!
Мужчина мгновенно поднялся и резко проговорил:
– Пошла вон! Еще не хватало, чтобы сопливая содержанка мне тут мораль читала. Ничего, найдешь себе богатого спонсора! С твоей мордочкой с этим проблем не будет, так что успокойся.
– Я…
– Все! Мое время слишком дорого, чтобы тратить его на бесплатного клиента. Сама выйдешь или выкинуть? – ядовито уточнил он, отчего меня затрясло. Посмотрела ему в глаза и процедила:
– Желаю вам счастья. Да, счастья, за то, что так честно поступили со мной и с моим ребенком, – выдохнула и пошла к двери, стуча каблуками. Взявшись за ручку, повернулась, и, чувствуя слезы, хрипло выдохнула: – Не знаю, зачем вам это, но будьте уверены, что вам все вернется.
– Если только деньги, – засмеялся мужчина. Застегнул свой дорогой пиджак и, между прочим, добавил: – А на таких наивных дурочек как вы, я давно не обращаю внимания.
Сказал с таким пренебрежением, злостью, что мгновенно ощутила ненависть. Как же я сейчас презирала его.
Вышла из кабинета и пошла по коридору. Оказавшись рядом с рабочим столом, где сидел секретарь, высокая темноволосая женщина, имеющая привычку грызть ручки, карандаши и громко пить чай, посмотрела на нее. Вспомнила, что именно она заполняла документы, а значит, точно знает, что было в брачном документе. От моего пристального взгляда, она опустила глаза вниз и повела головой в стороны, тут же отвернувшись.
Еще несколько секунд смотрела на нее, а потом пошла к двери, чувствуя, как меня трясет, а горло сдавливает в удушающем захвате. Не знала, куда и как шла, только помню, что не сдерживала горьких слез.
Уже оказавшись в парке на заснеженной лавочке, позволила себе разреветься, осознавая, что меня загнали в ловушку. Подстроили. Просто… забрали все…
Было так обидно, больно, что уже через мгновение просто сидела, понимая, что не хочу больше плакать. Нужно решать, как быть дальше.
Ладно, квартира. Переживу. Сниму. Что-нибудь придумаю. Временно перевезу всю мебель на склад, должны же быть какие-то места, оборудованные для ее хранения. Только вот в первую очередь нужно переговорить с Дмитрием… о том, сколько есть времени на то, чтобы убрать вещи из его собственности, и самое важное – на какой срок он оформит кредит и под какой процент, чтобы знать, смогу ли я потянуть такие обязательства. Если нет, тогда продам все и уеду, чтобы начать все с начала в другом месте.
Посмотрела в небо, отмечая синюю глубину с белоснежной ватой облаков, тянущихся в разные стороны, и печально улыбнулась. Не буду пока загадывать и резко рубить концы. Успокоюсь, а там посмотрю…
ГЛАВА 5
Никакая брела по тропинке к особняку, надеясь, что быстро решу вопросы и вернусь к сыну. Пришлось звонить Тараканову и спрашивать, в какое время Дмитрий будет дома, на что мне ответили, что он будет ждать к девяти. Поздно. Очень поздно. Но за это время я успела отвезти сына к Наде, так как другого выхода не было, и пришлось принять ее доброе предложение, обещая, что это временно, пусть она и не была против.
Оказавшись в доме, не реагируя на ядовитую ухмылку Алексея, ожидающего меня у двери, пошла вперед, не обращая внимания на его предложение поговорить по душам. Оказавшись перед кабинетом, постучала и, услышав сухое «входите», прошла в комнату.
Сейчас я не была похожа на светскую львицу, нет, скорее на неживую куклу. Вся белая неживая и разбитая.
Дмитрий стоял у окна в джинсах и белой футболке, совсем не гармонируя с кабинетом мужа, где стояла старинная мебель из красного дерева, а в воздухе витал специфический затхлый запах, смешанный со стариной.
Остановившись на середине комнаты, спокойно выдала:
– Вещи из квартиры забрала. С мебелью… она выполнена на заказ за мой счет, и ее, если можно, вывезу завтра или послезавтра.
Огромный мужчина только нахмурился на прозвучавшие слова, а потом кивнул, а я, сдерживая себя, чтобы не зареветь, продолжила:
– По кредиту. Какие проценты и на какой срок, чтобы я знала, в состоянии ли выплатить сумму?
Задумчиво посмотрев на меня, Дмитрий прошел к столу. Сев в кресло, спокойно произнес:
– Почему ты решила, что отец тебе решил подарить все, если ты подписала договор, что будешь только пользоваться всем, пока в браке, не претендуя ни на что?
