Наконец, последнее чудовище было повержено, и меч выпал из рук Рассвета. Он подошел к Елизару, укутывая его своим плащом. Сергей спросил:
— Рассвет, ты помнишь меня?
Елизар, дрожа от холода и пережитого страха, улыбнулся Рассвету:
— Спасибо, спасибо!
Рассвет ничего ему не ответил. Повернулся к Сергею:
— Конечно, Горан. Прости, что не поприветствовал тебя. Все так завертелось.
— Да не вопрос, ты был занят, — ответил Сергей. — Что теперь будем делать?
Елизар крепко вцепился в своего старшего брата и зарыдал, словно маленький ребенок. Он был напуган и растерян, но чувствовал, что Рассвет рядом, и это давало ему надежду.
— Посидим немного с Елизаром, — сказал Рассвет, обнимая его. — Потом выйдем в явь. Я немного отдохну и зайду снова. Следующей со мной идет Мархан. Потом Медвян. Елисей, Ярина, потом снова ты. Советую хорошенько выспаться. Нам надо продержаться трое суток.
— Ты уйдешь? — с тревогой спросил Елизар.
— Ненадолго. Я должен отдыхать, чтобы иметь возможность спасти тебя, не дать раствориться в Нави и твоих кошмарах. Эти чудовища ненастоящие.
— Прости, — сказал Елизар. — Я только напугать всех хотел.
— Смерть действительно страшна. Поспи, пока мы здесь… А мы пока поболтаем, давно не виделись. Знаешь, Горан, я всегда был молчуном, но теперь меня это очень раздражает. Но не водить же всех, с кем я хочу побеседовать, в Навь…
— Неужели ничего нельзя сделать? — сочувственно спросил Сергей.
Рассвет поморщился:
— Подозреваю, что можно. Если я вернусь к Черной Госпоже, она исцелит меня. Но этого я хочу еще меньше, чем прожить жизнь немым и хромым…
Так вот как исцелился книжный Рассвет, понял Горан.
Пригревшийся Елизар выглянул из плаща:
— Отец рассказывал, что ты знаешь множество всяких интересных историй. Расскажи что-нибудь?
Сергей бросил взгляд на Рассвета. Тот пожал плечами. Ничего умнее, чем пересказать мюзикл «Последнее Испытание», Сергею в голову не пришло. «А что, — подумал он, — Рассвет неплохо смотрелся бы в роли Рейстлина Маджере. Вот только с Карамоном ему не свезло».
История произвела на Рассвета глубокое впечатление.
- Я бы хотел увидеть эту пьесу на сцене.
«Сыграть бы сейчас в настолку по «Подземельям», — подумал Сергей, вспоминая молодость. Будь у него денег побольше, он бы коллекцию собрал…
Потом его осенило: а отчего бы не привнести новшество в этот фэнтезийный мир? Может, они заценят подобные игры? Резчиков и художников здесь полно. Фигурки можно сделать движущимися, как шахматы в "Гарри Поттере".
Рассвет поднялся:
— Пора.
Елизар смотрел на него с тоской и страхом, кутаясь в плащ.
— Прости. Но как только я уйду, плащ развеется.
Княжич заплакал.
Утренний рассвет окрасил небо нежными пастельными оттенками, когда Сергей, вернувшийся из нави, сделал глоток горячего ароматного чая и откусил большой кусок аппетитного бутерброда. Его руки все еще слегка дрожали после путешествия в иной мир.
Рядом Елисей с нежностью и заботой склонился над Рассветом, аккуратно стягивая с его покалеченной ноги сапог. Медвян что-то тихо шепнул Елисею, и тот, кивнув, принялся бережно растирать ногу, смотря на сына снизу вверх полным благодарности взглядом.
Рассвет принимал заботу отца с тем же равнодушием, с каким принимал его ненависть. Рассвет тот еще последователь стоицизма. Оно и немудрено... Равнодушие к себе и происходящему вокруг были для него единственным способом в рабстве сохранить остатки достоинства.
Надо будет в следующий поход рассказать ему о литании против страха из "Дюны", подумал Сергей, берясь за второй бутерброд. Ему должно понравиться. И песню Кипелова спеть. "Я свободен". "Дождь проходит сквозь меня..." это очень вписывается в его философию.
К Сергею подсела Ярина, ее глаза озорно блестели. Она с веселым смехом рассказала, как стала свидетельницей драки между княжной Мархан и княжичем Елизаром.
- Представляешь, - хихикнула она, - сначала она заказала лед, а потом ударила уже Елизара и завернула лед в платок, чтобы он приложил к носу. Какая заботливая!
Сергей слушал ее рассказ, наблюдая за трогательной сценой ухода Елисея за сыном и ощущая, как постепенно отпускает напряжение, пережитое в нави. Но расслабляться рано. Всего полсуток прошло. Еще три или четыре раза минимум ему предстоит сходить в навь.
- Ярина, - обратился он к собеседнице. - У меня к вам вопрос личного, можно сказать деликатного характера. Вы знаете Елену Ветрову?
Судя по ее расширившимся глазам - очень, очень хорошо знала...
Ярина (Елена?) оглянулась.
- Моя смена после Медвяна, - сказала она. - Прогуляемся?
Они вышли из хибарки на свежий воздух. Было тихо, только бряцали оружием стоящие в оцеплении стражники - вперемешку городская стража и личная стража двух князей: Елисея, князя Терского, и Грозы, князя Зеленолесского.
- Елена? - с недоверием произнес Сергей, вглядываясь в ее лицо. - Неужели это вы?
Девушка кивнула, ее глаза блестели от слез, готовых пролиться в любой момент.
- Да, это я, - дрожащим голосом ответила она. - Я... я не знаю, как это произошло, но я оказалась здесь, в этом странном мире. А вы? Вы кто? Вы знаете, как там моя семья?
Сергей поднялся и шагнул навстречу Елене, крепко обнимая ее дрожащие плечи.
- Я тоже здесь неизвестно как оказался, - тихо произнес он. - Я расследовал ваше исчезновение и решил прочитать ту книгу, которую вы читали перед тем, как пропали. И вот, теперь мы оба оказались в этом фантастическом мире.
Елена подняла на него полные слез глаза, ее пальцы сжали рукав его куртки.
- Но как? Почему? И почему мы попали в историю раньше, чем началась книга? Мы ведь должны были попасть в историю гораздо позже, когда все уже началось. А вместо этого мы здесь, и словно часть сюжета изменилась.
Сергей задумчиво кивнул и ласково погладил Елену по спине.
- Да, что-то пошло не так. Ты появилась здесь на полгода раньше, а я занял место Горана за целых пять лет до начала. Похоже, мы каким-то образом смогли исправить несправедливость, связанную с Рассветом.
Елена подняла голову, ее взгляд наполнился надеждой.
- Ты прав. Я спасла друзей Рассвета из пожара, а Горан познакомился с ним, когда Рассвет был рабом. Значит, мы тоже можем что-то изменить, повлиять на ход событий.
- Посмотрите на него, - заметил Сергей.- разве можно поверить, что Рассвет захочет уничтожить Белые земли?
Елена покачала головой.
- Мне кажется, дело в том, что он уникален. Он либо очень добрый, либо очень злой. И нам теперь надо следить, чтобы он опять не съехал с катушек. В этом я вижу нашу миссию.
- Попробуй не съехать с такой жизнью, - фыркнул Сергей. - А так, я согласен, конечно...
Ярину окликнули. Пора ей было отправляться в Навь.
Сергей остался один. Он прошелся по дороге, ведущей к соседнему, такому же наказистому домику, и вернулся обратно, уселся на поваленное дерево.
Из хибары вышел князь, сел рядом.
- Как ты сказал там, Горан? "Если человек идиот, то это надолго"?
Горан покосился на него.
- Осмелюсь заметить, пресветлый князь, что Рассвет - последний, кому нужна власть.
Князь потер лицо.
- Да, теперь я это понимаю.
Сергей с тяжелым сердцем наблюдал за Елисеем, который, опустив голову, сидел на поваленном бревне. Казалось, груз прошлых ошибок давил на него, не давая вздохнуть свободно.
- Вы вините себя, не так ли? - тихо произнес Сергей, устраиваясь напротив.
Елисей поднял на него усталый взгляд, в котором читались сожаление и горечь.
- Да, я сам разрушил свои отношения с Рассветом. Я так ненавидел его, считая виновным в смерти Калины... Нет, опять лукавлю. Я считал его человеком Черной Госпожи...Но теперь, когда вижу, как он самоотверженно борется за жизнь Елизара, сердце разрывается. Я был слеп и глух к его чувствам все это время. Считал, что он может быть предателем...
Он тяжело вздохнул, и Сергей ощутил, как волны сожаления исходят от него.
- Калина не сказала мне о беременности, потому что боялась. Ведь дети дивинов и оборотней не выживают.
- Она хотела уберечь вас от этой боли. Не попади она в плен, на глаза Черной Госпоже, Рассвет, должно быть, не выжил бы.
Елисей сжал кулаки, борясь с накатывающими эмоциями.
- Я был так слеп... Теперь ничего не вернуть. Рассвет ненавидит меня, и я сам виноват в этом.
Сергей положил руку на плечо князя, пытаясь хоть как-то поддержать его в этот тяжелый момент.
- Еще не поздно все исправить. Рассвет - ваш сын, и он все еще нуждается в вас. Найдите в себе силы, чтобы попросить прощения. Возможно, тогда вы сможете восстановить ваши отношения.
С неохотой и внутренним сопротивлением Сергей осознал, что к роли стражника, которую он выполнял, и к роли мента в прошлом, он теперь прибавил нечто вроде роли психотерапевта.
Наконец, последние пары гадости, которой обкурился княжич Елизар, покинули его тело, и Рассвет сообщил, что связь тела и духа снова крепка.
Он встал, покачнулся, почувствовал, как кто-то мягко поддерживает его под руку. Поднял голову, встретился взглядом с князем Елисеем.
- Спаси тебя боги, Рассвет, - растроганно прошептал он. - Ты спас Елизара!
Рассвет убрал руку князя и, пошатываясь, побрел к выходу из хибарки. Споткнулся о какой-то хлам на полу. Ему на помощь пришла Мархан. Она взяла его под руку и бросила на князя непонятный, но угрожающий взгляд.
Медвян уже ждал его у входа, поправляя упряжь на лошадях.
- Все готово, - сказал он Рассвету с интересом наблюдая, как Мархан помогает ему забраться в возок. Увидев на пороге князя, бросил ему:
- Увидимся на соборе, - и добавил подхваченное у Горана Вьюги непонятное, но подходящее ругательство. - Отморозок.
В гостевых покоях Рассвет со стоном погрузился в теплую пенную ванну.
- Смотри, не усни, - предупредил Медвян, собирая раскиданную по полу одежду. Через полтора часа придет цирюльница, будет делать из тебя красавчика.
- Е унну, - ответил Рассвет.
- Вот, - похвалил его Медвян. - Вполне прилично получилось. Тренируйся больше, и сможешь внятно говорить.
Рассвет фыркнул и погрузился в воду с головой.
- Да мало ли в мире каркатавых да шепелявых, гнусавых и заик?
- О-о-ойновьееенно? - спросил он с иронией.
Медвян не сдержался и рассмеялся. Рассвет упорно разговаривал только с ним. Может быть потому, что когда-то давно, в рабских бараках, он помогал Медвяну избавиться от заикания. Во дворце держали только совершенных телесно рабов, а на каменоломнях или в городе рабская жизнь тяжелее.
Князь Гроза пришел вместе с цирюльницей. Обнял внука, поцеловал в лоб. Сказал:
- Если чувствуешь себя худо, дай знать. Перенесем суд. Все поймут. О твоем подвиге по спасению брата в певческом доме уже три баллады сложили. Одна из них недурна. Выглядишь так, что краше в гроб кладут. Отъестся тебе надо и отоспаться.
Рассвет покачал головой. Медвян принес бульон, и пока цирюльница колдовала над прической, Рассвет успел перекусить.
Вдруг цирюльница охнула, убирая прядь с висков.
- Княже, - потрясенно сказала она -
Посмотрите!
Наконец настал час, когда нужно было предстать перед властителями Белых Земель. Двенадцать князей белых земель, верховный князь, выбираемый богами, двенадцать жрецов и верховный жрец заняли свое место.
Собор был открытым, так как впервые решалось подобное дело. Впервые князья разных рас не могли поделить родича двух кровей, а тем более наследника.
Рассвет вошел в сопровождении Медвяна и четырех княжичей-волков, он сел на предоставленное ему место в центре круга. Остальные желающие посмотреть обступили место, не заходя за пределы поля суда, на котором пребывали только судьи и участники дела.
Был дан сигнал участникам собора приготовиться. Раздался приказ Верховного князя:
- Ко всем, кто тут есть, провозглашаю открытым внеурочный собор, созванный по требованию князя Терского Елисея, и требую, чтобы для всех, кто здесь есть, он изложил свое дело. Мы слушаем тебя, князь.
Князь Елисей вышел вперед.
- Я склоняюсь перед вами и прошу рассмотреть мое дело. Прошу вычеркнуть мою просьбу, предоставленную ранее. Здесь находится мой сын, Рассвет, сын безвременно погибшей Зеленолесской княжны Калины. Я прошу и требую права опеки для себя и провозглашения моего старшего сына князем Терским. В этом я вижу единственный способ спасти мою честь и мою душу, а также честь и душу моего младшего сына, Елизара.
Князь Гроза удивленно приподнял бровь. Расвет застонал и прикрыл лицо руками.
- С рождением моего сына связана грустная история. Мы с Калиной не могли позволить себе бездетный брак, она третья дочь князя Грозы, но я был наследником. Мы любили друг друга, она была моей ладой... Но мы приняли решение расстаться. Откуда мне было знать, что последняя наша ночь принесет нам столь горький и драгоценный дар? Прошу еще обратить внимание, что мой сын Рассвет удался в дивинскую кровь, и насколько мне известно, неспособен превратиться в волка. Среди своих ему будет лучше.
- Мы поняли тебя, князь Елисей, и приняли твои требования к сведению. Теперь пусть князь Гроза изложит то, что хочет сказать в защиту своих прав на родство с княжичем Рассветом.
Князь Гроза глубоко вздохнул и начал свою речь:
- Я приветствую вас, высокочтимые властители и тебя, князь Елисей. Сейчас все слышали речь князя западных дивинов, послушайте же мою. Я не буду петь о своем сиротстве, как старательно делал князь, и не буду биться всеми головой об пол, пытаясь выпросить прощение за то, чего прощать нельзя. Спросите у князя Терского, как относился он к своему сыну, в чем его обвинял. Ставил в вину ему смерть матери, жизнь в рабстве, ставил в вину его увечье. Обвинял в бесчестии моего внука, у которого чести больше, чем у всех собравшихся. Я буду возражать ему и доказывать, что княжичу Рассвету, моему внуку, вовсе ни к чему княжеский венец и никакого родства между ним и князем Елисеем нет. В нашем доме ему спокойно в нашем логове его ждут друзья и родня, которые не кичатся ни счастливой жизнью перед бывшим рабом, ни приятным голосом перед немым, ни легким шагом перед хромым...
Между князьями и жрецами прошел шепоток, князь Гроза был известен своим острым языком и редко оказывался неправ.
- Все произошедшее между моей дочерью княжной Калиной и князем Елисеем было с их добровольного согласия, и в память о своей любви советую князю Елисею оставить княжича Рассвета там, где ему хорошо. Боги сплели его судьбу с узелками. Ему выпало много несчастий, и наш долг выпрямлять его судьбу, а не создавать новые узлы, как петлю на шее. Мы взяли его в Род, мы дали ему имя, передадим ему мудрость Рода, мы учим его и воспитываем его друзей, которые были ему ближе, чем семья. А теперь Елисей предлагает мне оторвать внука от моего сердца и от его родственников и отдать ему. Отдать в Терское княжество, где никто не знает его, и где он будет чувствовать себя чужим? И все это только потому, что у меня уже есть наследники. Так и у Елизея есть выпестованный им сын. Чем он ему нехорош? Сам такого воспитал... И что же же, Рассвету теперь страдать, оттого, что князю Терскому по глупости и стыду ударила в голову совесть? Прежде бы ты своему сыну Елизару дал бы по первое число за сплетни и издевательства над братом. Зачем моему внуку изменять жизнь княжича в моем доме, его уважение и любовь к родственникам, на земли, не свободные от войны? Так, князь Елисей? Конечное слово за Рассветом и собором князей, но моего согласия нет.
— Рассвет, ты помнишь меня?
Елизар, дрожа от холода и пережитого страха, улыбнулся Рассвету:
— Спасибо, спасибо!
Рассвет ничего ему не ответил. Повернулся к Сергею:
— Конечно, Горан. Прости, что не поприветствовал тебя. Все так завертелось.
— Да не вопрос, ты был занят, — ответил Сергей. — Что теперь будем делать?
Елизар крепко вцепился в своего старшего брата и зарыдал, словно маленький ребенок. Он был напуган и растерян, но чувствовал, что Рассвет рядом, и это давало ему надежду.
— Посидим немного с Елизаром, — сказал Рассвет, обнимая его. — Потом выйдем в явь. Я немного отдохну и зайду снова. Следующей со мной идет Мархан. Потом Медвян. Елисей, Ярина, потом снова ты. Советую хорошенько выспаться. Нам надо продержаться трое суток.
— Ты уйдешь? — с тревогой спросил Елизар.
— Ненадолго. Я должен отдыхать, чтобы иметь возможность спасти тебя, не дать раствориться в Нави и твоих кошмарах. Эти чудовища ненастоящие.
— Прости, — сказал Елизар. — Я только напугать всех хотел.
— Смерть действительно страшна. Поспи, пока мы здесь… А мы пока поболтаем, давно не виделись. Знаешь, Горан, я всегда был молчуном, но теперь меня это очень раздражает. Но не водить же всех, с кем я хочу побеседовать, в Навь…
— Неужели ничего нельзя сделать? — сочувственно спросил Сергей.
Рассвет поморщился:
— Подозреваю, что можно. Если я вернусь к Черной Госпоже, она исцелит меня. Но этого я хочу еще меньше, чем прожить жизнь немым и хромым…
Так вот как исцелился книжный Рассвет, понял Горан.
Пригревшийся Елизар выглянул из плаща:
— Отец рассказывал, что ты знаешь множество всяких интересных историй. Расскажи что-нибудь?
Сергей бросил взгляд на Рассвета. Тот пожал плечами. Ничего умнее, чем пересказать мюзикл «Последнее Испытание», Сергею в голову не пришло. «А что, — подумал он, — Рассвет неплохо смотрелся бы в роли Рейстлина Маджере. Вот только с Карамоном ему не свезло».
История произвела на Рассвета глубокое впечатление.
- Я бы хотел увидеть эту пьесу на сцене.
«Сыграть бы сейчас в настолку по «Подземельям», — подумал Сергей, вспоминая молодость. Будь у него денег побольше, он бы коллекцию собрал…
Потом его осенило: а отчего бы не привнести новшество в этот фэнтезийный мир? Может, они заценят подобные игры? Резчиков и художников здесь полно. Фигурки можно сделать движущимися, как шахматы в "Гарри Поттере".
Рассвет поднялся:
— Пора.
Елизар смотрел на него с тоской и страхом, кутаясь в плащ.
— Прости. Но как только я уйду, плащ развеется.
Княжич заплакал.
***
Утренний рассвет окрасил небо нежными пастельными оттенками, когда Сергей, вернувшийся из нави, сделал глоток горячего ароматного чая и откусил большой кусок аппетитного бутерброда. Его руки все еще слегка дрожали после путешествия в иной мир.
Рядом Елисей с нежностью и заботой склонился над Рассветом, аккуратно стягивая с его покалеченной ноги сапог. Медвян что-то тихо шепнул Елисею, и тот, кивнув, принялся бережно растирать ногу, смотря на сына снизу вверх полным благодарности взглядом.
Рассвет принимал заботу отца с тем же равнодушием, с каким принимал его ненависть. Рассвет тот еще последователь стоицизма. Оно и немудрено... Равнодушие к себе и происходящему вокруг были для него единственным способом в рабстве сохранить остатки достоинства.
Надо будет в следующий поход рассказать ему о литании против страха из "Дюны", подумал Сергей, берясь за второй бутерброд. Ему должно понравиться. И песню Кипелова спеть. "Я свободен". "Дождь проходит сквозь меня..." это очень вписывается в его философию.
К Сергею подсела Ярина, ее глаза озорно блестели. Она с веселым смехом рассказала, как стала свидетельницей драки между княжной Мархан и княжичем Елизаром.
- Представляешь, - хихикнула она, - сначала она заказала лед, а потом ударила уже Елизара и завернула лед в платок, чтобы он приложил к носу. Какая заботливая!
Сергей слушал ее рассказ, наблюдая за трогательной сценой ухода Елисея за сыном и ощущая, как постепенно отпускает напряжение, пережитое в нави. Но расслабляться рано. Всего полсуток прошло. Еще три или четыре раза минимум ему предстоит сходить в навь.
- Ярина, - обратился он к собеседнице. - У меня к вам вопрос личного, можно сказать деликатного характера. Вы знаете Елену Ветрову?
Судя по ее расширившимся глазам - очень, очень хорошо знала...
Ярина (Елена?) оглянулась.
- Моя смена после Медвяна, - сказала она. - Прогуляемся?
Они вышли из хибарки на свежий воздух. Было тихо, только бряцали оружием стоящие в оцеплении стражники - вперемешку городская стража и личная стража двух князей: Елисея, князя Терского, и Грозы, князя Зеленолесского.
- Елена? - с недоверием произнес Сергей, вглядываясь в ее лицо. - Неужели это вы?
Девушка кивнула, ее глаза блестели от слез, готовых пролиться в любой момент.
- Да, это я, - дрожащим голосом ответила она. - Я... я не знаю, как это произошло, но я оказалась здесь, в этом странном мире. А вы? Вы кто? Вы знаете, как там моя семья?
Сергей поднялся и шагнул навстречу Елене, крепко обнимая ее дрожащие плечи.
- Я тоже здесь неизвестно как оказался, - тихо произнес он. - Я расследовал ваше исчезновение и решил прочитать ту книгу, которую вы читали перед тем, как пропали. И вот, теперь мы оба оказались в этом фантастическом мире.
Елена подняла на него полные слез глаза, ее пальцы сжали рукав его куртки.
- Но как? Почему? И почему мы попали в историю раньше, чем началась книга? Мы ведь должны были попасть в историю гораздо позже, когда все уже началось. А вместо этого мы здесь, и словно часть сюжета изменилась.
Сергей задумчиво кивнул и ласково погладил Елену по спине.
- Да, что-то пошло не так. Ты появилась здесь на полгода раньше, а я занял место Горана за целых пять лет до начала. Похоже, мы каким-то образом смогли исправить несправедливость, связанную с Рассветом.
Елена подняла голову, ее взгляд наполнился надеждой.
- Ты прав. Я спасла друзей Рассвета из пожара, а Горан познакомился с ним, когда Рассвет был рабом. Значит, мы тоже можем что-то изменить, повлиять на ход событий.
- Посмотрите на него, - заметил Сергей.- разве можно поверить, что Рассвет захочет уничтожить Белые земли?
Елена покачала головой.
- Мне кажется, дело в том, что он уникален. Он либо очень добрый, либо очень злой. И нам теперь надо следить, чтобы он опять не съехал с катушек. В этом я вижу нашу миссию.
- Попробуй не съехать с такой жизнью, - фыркнул Сергей. - А так, я согласен, конечно...
Ярину окликнули. Пора ей было отправляться в Навь.
Сергей остался один. Он прошелся по дороге, ведущей к соседнему, такому же наказистому домику, и вернулся обратно, уселся на поваленное дерево.
Из хибары вышел князь, сел рядом.
- Как ты сказал там, Горан? "Если человек идиот, то это надолго"?
Горан покосился на него.
- Осмелюсь заметить, пресветлый князь, что Рассвет - последний, кому нужна власть.
Князь потер лицо.
- Да, теперь я это понимаю.
Сергей с тяжелым сердцем наблюдал за Елисеем, который, опустив голову, сидел на поваленном бревне. Казалось, груз прошлых ошибок давил на него, не давая вздохнуть свободно.
- Вы вините себя, не так ли? - тихо произнес Сергей, устраиваясь напротив.
Елисей поднял на него усталый взгляд, в котором читались сожаление и горечь.
- Да, я сам разрушил свои отношения с Рассветом. Я так ненавидел его, считая виновным в смерти Калины... Нет, опять лукавлю. Я считал его человеком Черной Госпожи...Но теперь, когда вижу, как он самоотверженно борется за жизнь Елизара, сердце разрывается. Я был слеп и глух к его чувствам все это время. Считал, что он может быть предателем...
Он тяжело вздохнул, и Сергей ощутил, как волны сожаления исходят от него.
- Калина не сказала мне о беременности, потому что боялась. Ведь дети дивинов и оборотней не выживают.
- Она хотела уберечь вас от этой боли. Не попади она в плен, на глаза Черной Госпоже, Рассвет, должно быть, не выжил бы.
Елисей сжал кулаки, борясь с накатывающими эмоциями.
- Я был так слеп... Теперь ничего не вернуть. Рассвет ненавидит меня, и я сам виноват в этом.
Сергей положил руку на плечо князя, пытаясь хоть как-то поддержать его в этот тяжелый момент.
- Еще не поздно все исправить. Рассвет - ваш сын, и он все еще нуждается в вас. Найдите в себе силы, чтобы попросить прощения. Возможно, тогда вы сможете восстановить ваши отношения.
С неохотой и внутренним сопротивлением Сергей осознал, что к роли стражника, которую он выполнял, и к роли мента в прошлом, он теперь прибавил нечто вроде роли психотерапевта.
Наконец, последние пары гадости, которой обкурился княжич Елизар, покинули его тело, и Рассвет сообщил, что связь тела и духа снова крепка.
Он встал, покачнулся, почувствовал, как кто-то мягко поддерживает его под руку. Поднял голову, встретился взглядом с князем Елисеем.
- Спаси тебя боги, Рассвет, - растроганно прошептал он. - Ты спас Елизара!
Рассвет убрал руку князя и, пошатываясь, побрел к выходу из хибарки. Споткнулся о какой-то хлам на полу. Ему на помощь пришла Мархан. Она взяла его под руку и бросила на князя непонятный, но угрожающий взгляд.
Медвян уже ждал его у входа, поправляя упряжь на лошадях.
- Все готово, - сказал он Рассвету с интересом наблюдая, как Мархан помогает ему забраться в возок. Увидев на пороге князя, бросил ему:
- Увидимся на соборе, - и добавил подхваченное у Горана Вьюги непонятное, но подходящее ругательство. - Отморозок.
В гостевых покоях Рассвет со стоном погрузился в теплую пенную ванну.
- Смотри, не усни, - предупредил Медвян, собирая раскиданную по полу одежду. Через полтора часа придет цирюльница, будет делать из тебя красавчика.
- Е унну, - ответил Рассвет.
- Вот, - похвалил его Медвян. - Вполне прилично получилось. Тренируйся больше, и сможешь внятно говорить.
Рассвет фыркнул и погрузился в воду с головой.
- Да мало ли в мире каркатавых да шепелявых, гнусавых и заик?
- О-о-ойновьееенно? - спросил он с иронией.
Медвян не сдержался и рассмеялся. Рассвет упорно разговаривал только с ним. Может быть потому, что когда-то давно, в рабских бараках, он помогал Медвяну избавиться от заикания. Во дворце держали только совершенных телесно рабов, а на каменоломнях или в городе рабская жизнь тяжелее.
Князь Гроза пришел вместе с цирюльницей. Обнял внука, поцеловал в лоб. Сказал:
- Если чувствуешь себя худо, дай знать. Перенесем суд. Все поймут. О твоем подвиге по спасению брата в певческом доме уже три баллады сложили. Одна из них недурна. Выглядишь так, что краше в гроб кладут. Отъестся тебе надо и отоспаться.
Рассвет покачал головой. Медвян принес бульон, и пока цирюльница колдовала над прической, Рассвет успел перекусить.
Вдруг цирюльница охнула, убирая прядь с висков.
- Княже, - потрясенно сказала она -
Посмотрите!
***
Наконец настал час, когда нужно было предстать перед властителями Белых Земель. Двенадцать князей белых земель, верховный князь, выбираемый богами, двенадцать жрецов и верховный жрец заняли свое место.
Собор был открытым, так как впервые решалось подобное дело. Впервые князья разных рас не могли поделить родича двух кровей, а тем более наследника.
Рассвет вошел в сопровождении Медвяна и четырех княжичей-волков, он сел на предоставленное ему место в центре круга. Остальные желающие посмотреть обступили место, не заходя за пределы поля суда, на котором пребывали только судьи и участники дела.
Был дан сигнал участникам собора приготовиться. Раздался приказ Верховного князя:
- Ко всем, кто тут есть, провозглашаю открытым внеурочный собор, созванный по требованию князя Терского Елисея, и требую, чтобы для всех, кто здесь есть, он изложил свое дело. Мы слушаем тебя, князь.
Князь Елисей вышел вперед.
- Я склоняюсь перед вами и прошу рассмотреть мое дело. Прошу вычеркнуть мою просьбу, предоставленную ранее. Здесь находится мой сын, Рассвет, сын безвременно погибшей Зеленолесской княжны Калины. Я прошу и требую права опеки для себя и провозглашения моего старшего сына князем Терским. В этом я вижу единственный способ спасти мою честь и мою душу, а также честь и душу моего младшего сына, Елизара.
Князь Гроза удивленно приподнял бровь. Расвет застонал и прикрыл лицо руками.
- С рождением моего сына связана грустная история. Мы с Калиной не могли позволить себе бездетный брак, она третья дочь князя Грозы, но я был наследником. Мы любили друг друга, она была моей ладой... Но мы приняли решение расстаться. Откуда мне было знать, что последняя наша ночь принесет нам столь горький и драгоценный дар? Прошу еще обратить внимание, что мой сын Рассвет удался в дивинскую кровь, и насколько мне известно, неспособен превратиться в волка. Среди своих ему будет лучше.
- Мы поняли тебя, князь Елисей, и приняли твои требования к сведению. Теперь пусть князь Гроза изложит то, что хочет сказать в защиту своих прав на родство с княжичем Рассветом.
Князь Гроза глубоко вздохнул и начал свою речь:
- Я приветствую вас, высокочтимые властители и тебя, князь Елисей. Сейчас все слышали речь князя западных дивинов, послушайте же мою. Я не буду петь о своем сиротстве, как старательно делал князь, и не буду биться всеми головой об пол, пытаясь выпросить прощение за то, чего прощать нельзя. Спросите у князя Терского, как относился он к своему сыну, в чем его обвинял. Ставил в вину ему смерть матери, жизнь в рабстве, ставил в вину его увечье. Обвинял в бесчестии моего внука, у которого чести больше, чем у всех собравшихся. Я буду возражать ему и доказывать, что княжичу Рассвету, моему внуку, вовсе ни к чему княжеский венец и никакого родства между ним и князем Елисеем нет. В нашем доме ему спокойно в нашем логове его ждут друзья и родня, которые не кичатся ни счастливой жизнью перед бывшим рабом, ни приятным голосом перед немым, ни легким шагом перед хромым...
Между князьями и жрецами прошел шепоток, князь Гроза был известен своим острым языком и редко оказывался неправ.
- Все произошедшее между моей дочерью княжной Калиной и князем Елисеем было с их добровольного согласия, и в память о своей любви советую князю Елисею оставить княжича Рассвета там, где ему хорошо. Боги сплели его судьбу с узелками. Ему выпало много несчастий, и наш долг выпрямлять его судьбу, а не создавать новые узлы, как петлю на шее. Мы взяли его в Род, мы дали ему имя, передадим ему мудрость Рода, мы учим его и воспитываем его друзей, которые были ему ближе, чем семья. А теперь Елисей предлагает мне оторвать внука от моего сердца и от его родственников и отдать ему. Отдать в Терское княжество, где никто не знает его, и где он будет чувствовать себя чужим? И все это только потому, что у меня уже есть наследники. Так и у Елизея есть выпестованный им сын. Чем он ему нехорош? Сам такого воспитал... И что же же, Рассвету теперь страдать, оттого, что князю Терскому по глупости и стыду ударила в голову совесть? Прежде бы ты своему сыну Елизару дал бы по первое число за сплетни и издевательства над братом. Зачем моему внуку изменять жизнь княжича в моем доме, его уважение и любовь к родственникам, на земли, не свободные от войны? Так, князь Елисей? Конечное слово за Рассветом и собором князей, но моего согласия нет.
