- Дайте ему час на то, чтобы прийти в себя...
Невидимые, они пересекли границу, миновали разъезд черной стражи - серокожих уродцев на ящерах. Те их не заметили и не почуяли.
Рассвет так же ехал позади Маханы, придерживаясь за ее плечи. Она несколько раз оглядывалась, чтобы взглянуть ему в лицо. Он ободряюще улыбался.
Вот и каменоломня...
Два больших барака с невольниками. Рассвет остался сидеть в седле, пока остальные под покровом ночи и морока выводили рабов.
Мархан приблизилась к баракам и задохнулась от смрада немытых тел, крови и грязи. Начала помогать выводить пленников, невероятно худых, грязных и изможденных, и было неясно - люди ли это, дивины или оборотни...
Их подводили к Рассвету, и каждого он отмечал своей кровью. Наконец все невольники были скрыты мороком. Чародейских ошейников на них не было - не такой они были большой ценностью, чтобы Черная Госпожа лично заклинала их ошейники.
Горан обратился к Рассвету.
- Все ладно, княже! Мы всех вывели. Без крови, без боя. Пойдем, нам тут больше нечего делать.
Назад идти пришлось через навь. Сложно, трудно, труднее, чем под мороком. У Рассвета было всего несколько помощников из чародеев, кому его чернокнижная наука давалась, хоть и с большим трудом. Каждого раба повели они в Белые Земли. А прежде расспросили об их черных надсмотрщиках. Надсмотрщиков казнили, но их семьи не тронули...
- Свершилось! Свершилось!
Изможденные пленники падали на землю, принялись целовать ее.
Через час или чуть больше они достигли лагеря, где освобожденных ждали целители, еда, горячая вода.
Там бросилась на шею Горану Ярина, расцеловала его.
- Ну как?
- Помнишь канон? - спросил он ее тихо на ухо.
Она кивнула.
- Очень похоже, но совсем не похоже, Лена. Там, в книге, тоже был такой поход. Помнишь? Горан в нем участвовал. Но все стражники и их семьи были убиты по приказу Рассвета. А здесь нет. Он другой. Да, надсмотрщиков казнили, но поделом. Но в книге...
- Я помню... Сброшеную со второго этажа на пики жену сотника помню. Детей гарнизонного лекаря, убитых по его приказу помню...
- Здесь они живы.
Сияющие лучи солнца пробивались сквозь полотняные стенки палаточного городка, озаряя лица измученных пленников, которые наконец-то обрели долгожданную свободу. Годы неволи, наполненные страданиями и лишениями, отпечатались на их истощенных, сгорбленных телах. Серые, осунувшиеся лица хранили отблески пережитого ужаса, но в глазах теплилась надежда на новую жизнь.
Осторожно, словно боясь спугнуть это хрупкое чудо, лекари проводили тщательный осмотр, исцеляя следы пыток и недокорма. Каждый вздох давался с трудом, но освобожденные пленники жадно вдыхали свежий воздух, впитывая его, словно изголодавшиеся по воде цветы.
Им предложили простую, но питательную пищу: кашу на воде и бульон. Голодные желудки не могли сразу принять обильную пищу, поэтому лекари соблюдали осторожность, не желая навредить. Каждый глоток и каждая ложка давались с трудом, но бывшие рабы, наконец-то вырвавшиеся из плена, были преисполнены благодарности и радости, что им даровали новую жизнь.
А вечером был пир в честь долгожданной победы! Под сводами просторного шатра, украшенного яркими знаменами и лентами, собрались отважные воины, их семьи и жители окрестных селений. Воздух наполнился ароматами жареного мяса, пряных трав и свежей выпечки, а звон кубков и радостные возгласы сливались в торжественную песнь.
На возвышении, под сенью богато расшитого полога, восседал сам князь Рассвет. Он поднял руку, призывая к тишине, и голос его ворона голос, усиленный чарами, твердый и уверенный, разнесся по шатру:
— Мои верные соратники! Сегодня мы отмечаем великую победу, которую вы, своей доблестью и самоотверженностью, даровали нашему народу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ни одна жизнь не была впредь потряна напрасно.
Гулкие аплодисменты и радостные возгласы прерывали его речь, но князь Рассвет продолжал, воздевая руку:
— Сегодня мы воздаем должное всем, кто пожертвовал собой ради нашей победы. Всем тем, кто не дождался нашей помощи. Для меня, в первую очередь, целителя, нет ничего важнее ваших жизней. Вашего счастья. Этот поход - самый легкий. К следующим они будут готовы. Другие походы не будут столь быстры и бескровны. Но я, не могу оставить других наших братьев и сестер гнить в рабстве. Оттого спрашиваю - кто пойдет со мной дальше?
Вновь раздались восторженные крики, и люди один за другим выходили вперед, чтобы выразить князю Рассвету свою глубокую признательность. В их глазах — гордость, благодарность и надежда на мирное будущее, которое они отстояли ценой своих жизней.
Первым к Рассвету подошел седовласый старец, с трудом сдерживая слезы радости:
— Князь, я знаю твою историю, сколько лет мы молились о вашем появлении! Вы — наша надежда, наше спасение! Благодаря вам мы вновь обрели право жить как свободные люди. Низкий Вам поклон!
Следом за стариком к Рассвету устремилась молодая женщина, крепко прижимая к груди младенца:
— Князь, вы вернули мне смысл жизни. Мой сын родился декаду назад... Я молилась, чтобы он не познал ужасов рабства, и вот чудо свершилось. Пусть все лики богов благосклонно глядят на ваш путь и хранят вас!
Но вдруг, среди всеобщего ликования, раздался пронзительный крик:
— Он лжет! Черная тварь!
Вперед выступил одноглазый мужчина, указывая дрожащим пальцем на Рассвета.
— Помнишь меня, Черная Птица, гнилое отродье? Помнишь, что ты сделал со мной?
Ворон на плече князя раскрыл крылья, издав зловещий карк. Рассвет же оставался невозмутим, словно высеченный из камня, его руки расслабленно лежали на подлокотниках кресла.
Одноглазый обвел взглядом притихшую толпу:
— Это я должен был занять твое место! Получить благосклонность Черной Госпожи!
Тогда вперед выступил Медвян, верный соратник Рассвета:
— И на что бы ты ее употребил? Я помню тебя тоже, постельный раб Черной Госпожи. Ты украл браслет из жемчужин у третьей дочери Черной госпожи, а в краже обвинил другую рабыню. Ей отрубили руки и выгнали за ворота... И ты еще говоришь о бесчестье?
— Я выживал!
— А Черная Птица на другое употреблял свое влияние. Когда Госпожа обращала на него внимание, он делал жизнь простых рабов лучше.
Красава встала за плечом Рассвета.
- Этот человек спал с нами в одном бараке. Он был хорош собой и талантлив. Чёрная Госпожа обратила на него внимание. Приблизила к себе. Он не терпел соперников. Поэтому однажды напал на Рассвета. В пылу драки Рассвет повредил ему глаз. Вот и все.
Рассвет склонил голову, а сидевшая рядом Мархан, его возлюбленная, ласково сжала его руку, шепча слова утешения. Одноглазый посмотрел на него с ненавистью, сплюнул под ноги и ушел прочь, но перед этим обернулся:
- Чёрная Госпожа велела тебе не забывать, кто ты, Чёрная птица. Что ты ещё вернёшься к ней. Что ты будешь ее. Что ты уже ее. Что ты наиграешься, в доброго мальчика, в благого государя!
Каркнул ворон:
- Никогда!
Тишина, повисшая после гневных слов одноглазого, была тяжёлой, как свинец. Толпа замерла, затаив дыхание, ожидая, что скажет князь Рассвет. Но тот сидел неподвижно, его лицо оставалось бесстрастным, словно высеченным из камня. Лишь ворон на его плече встрепенулся, словно чувствуя напряжение в воздухе.
И тут, желая разрядить гнетущую атмосферу, сотник Горан решительно шагнул вперёд, держа в руках гитару, одолженную у наёмника из Железных Земель. Вставая, он шепнул невесте непонятное:
"Какой же я попаданец, если до сих пор Высоцкого не перепел!"
- Я хотел бы вам спеть, добрые люди. Хотел бы спеть песни, которые сочинил в далекой стране, немного похожей на вашу, один поэт. Это песни о самом главном, о чести и достоинстве, о любви и дружбе, - воскликнул он и, перебирая струны, запел незнакомую никому мелодию. Его голос, сначала негромкий и неуверенный, постепенно набирал силу, наполняясь страстью и отчаянием.
Слова песен, сменявших друг друга, полные тоски и надежды, словно волной накрывали присутствующих, пробуждая в их сердцах давно забытые эмоции. Одноглазый мужчина, ещё недавно полный гнева, теперь стоял, опустив голову, а на его щеке блестела одинокая слеза. Даже сам Рассвет, казалось, был тронут этим исполнением, его взгляд чуть смягчился.
Когда последние аккорды затихли, повисла пауза, нарушаемая лишь тихими всхлипами в толпе. Люди, словно очнувшись от сна, переглядывались, будто заново открывая друг друга. И в этот момент ощущалось, что музыка Горана стала тем мостиком, который соединил их сердца, позволив им найти общий язык и понимание.
Те, кто был сведущ в чародействе на уровне выше среднего, заметили в воздухе плывущие от Рассвета серебристые паутинки. Те, кого эти паутинки касались, становились спокойнее и веселее.
В этот раз навь приняла облик огромного дерева, по ветке которого шёл Рассвет, да ещё и в головой вниз. Наконец он достиг площадки, похожей на птичье гнездо, и понял, что вот оно, то место, куда он стремился. Его взгляд, полный решимости и стремления, взметнулся к небесам, словно он мог проникнуть сквозь туманные занавеси и достигнуть божественных сущностей, обитающих за пределами человеческого мира.
Боги, сущности древние и могущественные, взглянули на него с высоких своих тронов. Их глаза были как звезды, светящиеся в бездне глубокого космоса. Им не нужны были слова, чтобы понять его желания и страхи — они видели сердце каждого, кто приходил к ним с просьбами.
"Станцуй, мы давно не видели твоего танца, Посвященный" - прозвучал голос в воздухе, не имеющий ни телесной формы, ни определенного источника. Это был голос самой вселенной, ветра, пронизывающего душу и тело.
Князь Рассвет медленно поднял руки, словно наполняя их мощью, и начал танец. Его движения были плавными, как покачивание ветвей на ветру, и в то же время сильными и уверенными, как рев водопада, несущего свою мудрость сквозь века.
Он вращался под звездным небом, ощущая, как его ноги касаются земли, а его душа поднимается выше, к небесам.
Когда последние аккорды невозможной музыки оборвались, и Рассвет опустился на дно гнезда, тяжело дыша, боги заговорили. Их голоса были как эхо грома в дали.
- Ты идешь правильным путем, князь Рассвет. Твой путь — это справедливость и милосердие. Будь милосерден и справедлив, и мы дадим тебе все, что ты просишь, и даже больше. Великое предназначение ждет тебя, если ты останешься верен своему сердцу и народу.
Слова богов зазвучали в его груди, окутывая его уверенностью и решимостью. Князь Рассвет склонил голову в знак благодарности перед величием небес, зная, что теперь он не одинок в своем стремлении, что его рука будет укреплена мудростью богов, а его сердце — наполнено силой, необходимой для исполнения своего призвания.
Навь вокруг изменилась. Но это ничего не значит. Она всегда пластична и изменчива.
В мрачной и пыльной пещере, где стены казались высеченными из самой черной скалы, князь Рассвет встал перед священным алтарем, звенящим от древних молитв и просьб. Его глаза искали ответы в холодных взглядах богов, смотрящих на него с низких небес.
- Боги высших сфер, вы, чьи слова определяют судьбы и перемены! Я, князь Рассвет, стою перед Вами с вопросом о Черных Землях, - пророкотал он, его голос отдавался эхом по пещере, словно вызывая ответы от древних каменных статуй.
Боги медленно склонили свои головы, и их лица озарились узорами света, словно звезды, пробившиеся сквозь тучи ночи.
- С твоими землями, если ты это желаешь, князь Рассвет, и даже если не желаешь, - раздались голоса, не мужские и не женские, ни громкие и не тихие, не имеющие ни начала, ни конца.
Но их взгляды пронзили Князя до самой души, раскрывая перед его умом образ Черной госпожи, той, чье зло темнее самой глубины морей и чье лицо скрыто в мраке неизвестности. - Она несправедлива, она зла, - продолжали боги, их голоса вливались в звук ветра, проникающего сквозь щели пещеры.
Князь Рассвет, чувствуя силу богов, погружался все глубже в свои размышления.
- Черный Князь, заточенный в подвалах замка, нуждается в твоей помощи, - прошептали боги, и их голоса стали еще более таинственными и загадочными. - Только с ним вместе вы сможете спасти мир от надвигающегося зла...
- От Черной Госпожи?
Смех богов сотрясал мир.
- О, она перед тем, что тебе предстоит - камень перед скалой.
В этот момент Рассвет ощутил, как весь мир сжимается вокруг него, словно он - вода, текущая сквозь узкое ущелье. Он знал, что его решение может определить будущее мира, освободив Черного Князя, он обретенэт могущественного союзника. Но для чего? Как просить у богов помощи и объяснений? Они этого не любят...
- Мы помогаем тебе гораздо больше, чем ты думаешь...
Сердце Рассвета билось сильнее, его дыхание смешивалось с таинственным воздухом пещеры, когда он наклонил голову в знак согласия.
- Буду милосерден и справедлив, как Вы наставляете, великие боги, - произнес он, его голос звучал твердо и уверенно.
Ярина, книжная Ярина в учебе не блистала. Более того, я уверена, что экзамены, особенно на первом курсе, ей помог сдать прилично княжич Елизар, нашедший в ней удобные уши для слива своего нытья, и заботящийся о том, чтобы эти милые ушки никуда от него не делись. Ладно, признаю. В каноне он имел право ныть - там его братец Рассвет лишил его отца и надежды на княжеский венец. Здесь бывший князь Елисей жив, а с лишением себя права на власть они сами справились чудесно.
Я - одна из лучших студенток, скажу не без гордости. Но все равно волнение охватывает меня, словно порыв ветра, пронизывающий до самого сердца. Я мечусь по комнате, перебирая свитки и заклинания, стараясь вспомнить каждую деталь, каждое тонкое движение руки, необходимое для сложных ритуалов.
В дверях появляется моя старшая наставница, прекрасная Мархан, уже близкая к завершению своего обучения в Академии. Ей осталось учиться еще год. Ее спокойный и добрый взгляд окутывает меня, словно теплый плащ, защищая от волнения. А за ней Рассвет. Губы у обоих припухшие, глаза шальные... Не философию они в ближайший час обсуждали.
Рассвет довольно часто появляется в Академии. Во-первых, как мой опекун, навещает меня, во-вторых учит белых чародеев некоторым чернокнижным приемам, признанным дозволенными княжеским, чародейским и жреческим собором после триумфального набега Рассвета и Горана на черные земли.
- Ярина, не волнуйся так, - сказала Мархан, ее мягкий голос словно успокаивает бурю в моей душе. - Ты прекрасно подготовилась и обязательно сдашь экзамены с блеском. Мы верим в тебя.
Князь Рассвет подошел ближе, его лицо озарилось доброй улыбкой.
- Ярина, мы все гордимся тобой. Ты - истинная чародейка, и твои способности не знают границ. Иди вперед с открытым сердцем, и победа будет твоей.
Их слова, словно лучи солнца, рассеивают мрак сомнений, наполняя меня уверенностью и решимостью. Я благодарю их от всего сердца и, окрыленная их поддержкой, иду навстречу экзаменам, готовая покорить новые вершины.
- До экзамена сутки, не повторяй моих ошибок, не учись до последнего. Все что ты могла выучить, ты выучила. Проведем приятный вечер, ты хорошенько поужинаешь и выспишься. И завтра покажешь всем!
Сергей тоже пришел меня поддержать.
Невидимые, они пересекли границу, миновали разъезд черной стражи - серокожих уродцев на ящерах. Те их не заметили и не почуяли.
Рассвет так же ехал позади Маханы, придерживаясь за ее плечи. Она несколько раз оглядывалась, чтобы взглянуть ему в лицо. Он ободряюще улыбался.
Вот и каменоломня...
Два больших барака с невольниками. Рассвет остался сидеть в седле, пока остальные под покровом ночи и морока выводили рабов.
Мархан приблизилась к баракам и задохнулась от смрада немытых тел, крови и грязи. Начала помогать выводить пленников, невероятно худых, грязных и изможденных, и было неясно - люди ли это, дивины или оборотни...
Их подводили к Рассвету, и каждого он отмечал своей кровью. Наконец все невольники были скрыты мороком. Чародейских ошейников на них не было - не такой они были большой ценностью, чтобы Черная Госпожа лично заклинала их ошейники.
Горан обратился к Рассвету.
- Все ладно, княже! Мы всех вывели. Без крови, без боя. Пойдем, нам тут больше нечего делать.
Назад идти пришлось через навь. Сложно, трудно, труднее, чем под мороком. У Рассвета было всего несколько помощников из чародеев, кому его чернокнижная наука давалась, хоть и с большим трудом. Каждого раба повели они в Белые Земли. А прежде расспросили об их черных надсмотрщиках. Надсмотрщиков казнили, но их семьи не тронули...
- Свершилось! Свершилось!
Изможденные пленники падали на землю, принялись целовать ее.
Через час или чуть больше они достигли лагеря, где освобожденных ждали целители, еда, горячая вода.
Там бросилась на шею Горану Ярина, расцеловала его.
- Ну как?
- Помнишь канон? - спросил он ее тихо на ухо.
Она кивнула.
- Очень похоже, но совсем не похоже, Лена. Там, в книге, тоже был такой поход. Помнишь? Горан в нем участвовал. Но все стражники и их семьи были убиты по приказу Рассвета. А здесь нет. Он другой. Да, надсмотрщиков казнили, но поделом. Но в книге...
- Я помню... Сброшеную со второго этажа на пики жену сотника помню. Детей гарнизонного лекаря, убитых по его приказу помню...
- Здесь они живы.
Сияющие лучи солнца пробивались сквозь полотняные стенки палаточного городка, озаряя лица измученных пленников, которые наконец-то обрели долгожданную свободу. Годы неволи, наполненные страданиями и лишениями, отпечатались на их истощенных, сгорбленных телах. Серые, осунувшиеся лица хранили отблески пережитого ужаса, но в глазах теплилась надежда на новую жизнь.
Осторожно, словно боясь спугнуть это хрупкое чудо, лекари проводили тщательный осмотр, исцеляя следы пыток и недокорма. Каждый вздох давался с трудом, но освобожденные пленники жадно вдыхали свежий воздух, впитывая его, словно изголодавшиеся по воде цветы.
Им предложили простую, но питательную пищу: кашу на воде и бульон. Голодные желудки не могли сразу принять обильную пищу, поэтому лекари соблюдали осторожность, не желая навредить. Каждый глоток и каждая ложка давались с трудом, но бывшие рабы, наконец-то вырвавшиеся из плена, были преисполнены благодарности и радости, что им даровали новую жизнь.
А вечером был пир в честь долгожданной победы! Под сводами просторного шатра, украшенного яркими знаменами и лентами, собрались отважные воины, их семьи и жители окрестных селений. Воздух наполнился ароматами жареного мяса, пряных трав и свежей выпечки, а звон кубков и радостные возгласы сливались в торжественную песнь.
На возвышении, под сенью богато расшитого полога, восседал сам князь Рассвет. Он поднял руку, призывая к тишине, и голос его ворона голос, усиленный чарами, твердый и уверенный, разнесся по шатру:
— Мои верные соратники! Сегодня мы отмечаем великую победу, которую вы, своей доблестью и самоотверженностью, даровали нашему народу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ни одна жизнь не была впредь потряна напрасно.
Гулкие аплодисменты и радостные возгласы прерывали его речь, но князь Рассвет продолжал, воздевая руку:
— Сегодня мы воздаем должное всем, кто пожертвовал собой ради нашей победы. Всем тем, кто не дождался нашей помощи. Для меня, в первую очередь, целителя, нет ничего важнее ваших жизней. Вашего счастья. Этот поход - самый легкий. К следующим они будут готовы. Другие походы не будут столь быстры и бескровны. Но я, не могу оставить других наших братьев и сестер гнить в рабстве. Оттого спрашиваю - кто пойдет со мной дальше?
Вновь раздались восторженные крики, и люди один за другим выходили вперед, чтобы выразить князю Рассвету свою глубокую признательность. В их глазах — гордость, благодарность и надежда на мирное будущее, которое они отстояли ценой своих жизней.
Первым к Рассвету подошел седовласый старец, с трудом сдерживая слезы радости:
— Князь, я знаю твою историю, сколько лет мы молились о вашем появлении! Вы — наша надежда, наше спасение! Благодаря вам мы вновь обрели право жить как свободные люди. Низкий Вам поклон!
Следом за стариком к Рассвету устремилась молодая женщина, крепко прижимая к груди младенца:
— Князь, вы вернули мне смысл жизни. Мой сын родился декаду назад... Я молилась, чтобы он не познал ужасов рабства, и вот чудо свершилось. Пусть все лики богов благосклонно глядят на ваш путь и хранят вас!
Но вдруг, среди всеобщего ликования, раздался пронзительный крик:
— Он лжет! Черная тварь!
Вперед выступил одноглазый мужчина, указывая дрожащим пальцем на Рассвета.
— Помнишь меня, Черная Птица, гнилое отродье? Помнишь, что ты сделал со мной?
Ворон на плече князя раскрыл крылья, издав зловещий карк. Рассвет же оставался невозмутим, словно высеченный из камня, его руки расслабленно лежали на подлокотниках кресла.
Одноглазый обвел взглядом притихшую толпу:
— Это я должен был занять твое место! Получить благосклонность Черной Госпожи!
Тогда вперед выступил Медвян, верный соратник Рассвета:
— И на что бы ты ее употребил? Я помню тебя тоже, постельный раб Черной Госпожи. Ты украл браслет из жемчужин у третьей дочери Черной госпожи, а в краже обвинил другую рабыню. Ей отрубили руки и выгнали за ворота... И ты еще говоришь о бесчестье?
— Я выживал!
— А Черная Птица на другое употреблял свое влияние. Когда Госпожа обращала на него внимание, он делал жизнь простых рабов лучше.
Красава встала за плечом Рассвета.
- Этот человек спал с нами в одном бараке. Он был хорош собой и талантлив. Чёрная Госпожа обратила на него внимание. Приблизила к себе. Он не терпел соперников. Поэтому однажды напал на Рассвета. В пылу драки Рассвет повредил ему глаз. Вот и все.
Рассвет склонил голову, а сидевшая рядом Мархан, его возлюбленная, ласково сжала его руку, шепча слова утешения. Одноглазый посмотрел на него с ненавистью, сплюнул под ноги и ушел прочь, но перед этим обернулся:
- Чёрная Госпожа велела тебе не забывать, кто ты, Чёрная птица. Что ты ещё вернёшься к ней. Что ты будешь ее. Что ты уже ее. Что ты наиграешься, в доброго мальчика, в благого государя!
Каркнул ворон:
- Никогда!
Тишина, повисшая после гневных слов одноглазого, была тяжёлой, как свинец. Толпа замерла, затаив дыхание, ожидая, что скажет князь Рассвет. Но тот сидел неподвижно, его лицо оставалось бесстрастным, словно высеченным из камня. Лишь ворон на его плече встрепенулся, словно чувствуя напряжение в воздухе.
И тут, желая разрядить гнетущую атмосферу, сотник Горан решительно шагнул вперёд, держа в руках гитару, одолженную у наёмника из Железных Земель. Вставая, он шепнул невесте непонятное:
"Какой же я попаданец, если до сих пор Высоцкого не перепел!"
- Я хотел бы вам спеть, добрые люди. Хотел бы спеть песни, которые сочинил в далекой стране, немного похожей на вашу, один поэт. Это песни о самом главном, о чести и достоинстве, о любви и дружбе, - воскликнул он и, перебирая струны, запел незнакомую никому мелодию. Его голос, сначала негромкий и неуверенный, постепенно набирал силу, наполняясь страстью и отчаянием.
Слова песен, сменявших друг друга, полные тоски и надежды, словно волной накрывали присутствующих, пробуждая в их сердцах давно забытые эмоции. Одноглазый мужчина, ещё недавно полный гнева, теперь стоял, опустив голову, а на его щеке блестела одинокая слеза. Даже сам Рассвет, казалось, был тронут этим исполнением, его взгляд чуть смягчился.
Когда последние аккорды затихли, повисла пауза, нарушаемая лишь тихими всхлипами в толпе. Люди, словно очнувшись от сна, переглядывались, будто заново открывая друг друга. И в этот момент ощущалось, что музыка Горана стала тем мостиком, который соединил их сердца, позволив им найти общий язык и понимание.
Те, кто был сведущ в чародействе на уровне выше среднего, заметили в воздухе плывущие от Рассвета серебристые паутинки. Те, кого эти паутинки касались, становились спокойнее и веселее.
***
В этот раз навь приняла облик огромного дерева, по ветке которого шёл Рассвет, да ещё и в головой вниз. Наконец он достиг площадки, похожей на птичье гнездо, и понял, что вот оно, то место, куда он стремился. Его взгляд, полный решимости и стремления, взметнулся к небесам, словно он мог проникнуть сквозь туманные занавеси и достигнуть божественных сущностей, обитающих за пределами человеческого мира.
Боги, сущности древние и могущественные, взглянули на него с высоких своих тронов. Их глаза были как звезды, светящиеся в бездне глубокого космоса. Им не нужны были слова, чтобы понять его желания и страхи — они видели сердце каждого, кто приходил к ним с просьбами.
"Станцуй, мы давно не видели твоего танца, Посвященный" - прозвучал голос в воздухе, не имеющий ни телесной формы, ни определенного источника. Это был голос самой вселенной, ветра, пронизывающего душу и тело.
Князь Рассвет медленно поднял руки, словно наполняя их мощью, и начал танец. Его движения были плавными, как покачивание ветвей на ветру, и в то же время сильными и уверенными, как рев водопада, несущего свою мудрость сквозь века.
Он вращался под звездным небом, ощущая, как его ноги касаются земли, а его душа поднимается выше, к небесам.
Когда последние аккорды невозможной музыки оборвались, и Рассвет опустился на дно гнезда, тяжело дыша, боги заговорили. Их голоса были как эхо грома в дали.
- Ты идешь правильным путем, князь Рассвет. Твой путь — это справедливость и милосердие. Будь милосерден и справедлив, и мы дадим тебе все, что ты просишь, и даже больше. Великое предназначение ждет тебя, если ты останешься верен своему сердцу и народу.
Слова богов зазвучали в его груди, окутывая его уверенностью и решимостью. Князь Рассвет склонил голову в знак благодарности перед величием небес, зная, что теперь он не одинок в своем стремлении, что его рука будет укреплена мудростью богов, а его сердце — наполнено силой, необходимой для исполнения своего призвания.
Навь вокруг изменилась. Но это ничего не значит. Она всегда пластична и изменчива.
В мрачной и пыльной пещере, где стены казались высеченными из самой черной скалы, князь Рассвет встал перед священным алтарем, звенящим от древних молитв и просьб. Его глаза искали ответы в холодных взглядах богов, смотрящих на него с низких небес.
- Боги высших сфер, вы, чьи слова определяют судьбы и перемены! Я, князь Рассвет, стою перед Вами с вопросом о Черных Землях, - пророкотал он, его голос отдавался эхом по пещере, словно вызывая ответы от древних каменных статуй.
Боги медленно склонили свои головы, и их лица озарились узорами света, словно звезды, пробившиеся сквозь тучи ночи.
- С твоими землями, если ты это желаешь, князь Рассвет, и даже если не желаешь, - раздались голоса, не мужские и не женские, ни громкие и не тихие, не имеющие ни начала, ни конца.
Но их взгляды пронзили Князя до самой души, раскрывая перед его умом образ Черной госпожи, той, чье зло темнее самой глубины морей и чье лицо скрыто в мраке неизвестности. - Она несправедлива, она зла, - продолжали боги, их голоса вливались в звук ветра, проникающего сквозь щели пещеры.
Князь Рассвет, чувствуя силу богов, погружался все глубже в свои размышления.
- Черный Князь, заточенный в подвалах замка, нуждается в твоей помощи, - прошептали боги, и их голоса стали еще более таинственными и загадочными. - Только с ним вместе вы сможете спасти мир от надвигающегося зла...
- От Черной Госпожи?
Смех богов сотрясал мир.
- О, она перед тем, что тебе предстоит - камень перед скалой.
В этот момент Рассвет ощутил, как весь мир сжимается вокруг него, словно он - вода, текущая сквозь узкое ущелье. Он знал, что его решение может определить будущее мира, освободив Черного Князя, он обретенэт могущественного союзника. Но для чего? Как просить у богов помощи и объяснений? Они этого не любят...
- Мы помогаем тебе гораздо больше, чем ты думаешь...
Сердце Рассвета билось сильнее, его дыхание смешивалось с таинственным воздухом пещеры, когда он наклонил голову в знак согласия.
- Буду милосерден и справедлив, как Вы наставляете, великие боги, - произнес он, его голос звучал твердо и уверенно.
Глава пятнадцатая
Ярина, книжная Ярина в учебе не блистала. Более того, я уверена, что экзамены, особенно на первом курсе, ей помог сдать прилично княжич Елизар, нашедший в ней удобные уши для слива своего нытья, и заботящийся о том, чтобы эти милые ушки никуда от него не делись. Ладно, признаю. В каноне он имел право ныть - там его братец Рассвет лишил его отца и надежды на княжеский венец. Здесь бывший князь Елисей жив, а с лишением себя права на власть они сами справились чудесно.
Я - одна из лучших студенток, скажу не без гордости. Но все равно волнение охватывает меня, словно порыв ветра, пронизывающий до самого сердца. Я мечусь по комнате, перебирая свитки и заклинания, стараясь вспомнить каждую деталь, каждое тонкое движение руки, необходимое для сложных ритуалов.
В дверях появляется моя старшая наставница, прекрасная Мархан, уже близкая к завершению своего обучения в Академии. Ей осталось учиться еще год. Ее спокойный и добрый взгляд окутывает меня, словно теплый плащ, защищая от волнения. А за ней Рассвет. Губы у обоих припухшие, глаза шальные... Не философию они в ближайший час обсуждали.
Рассвет довольно часто появляется в Академии. Во-первых, как мой опекун, навещает меня, во-вторых учит белых чародеев некоторым чернокнижным приемам, признанным дозволенными княжеским, чародейским и жреческим собором после триумфального набега Рассвета и Горана на черные земли.
- Ярина, не волнуйся так, - сказала Мархан, ее мягкий голос словно успокаивает бурю в моей душе. - Ты прекрасно подготовилась и обязательно сдашь экзамены с блеском. Мы верим в тебя.
Князь Рассвет подошел ближе, его лицо озарилось доброй улыбкой.
- Ярина, мы все гордимся тобой. Ты - истинная чародейка, и твои способности не знают границ. Иди вперед с открытым сердцем, и победа будет твоей.
Их слова, словно лучи солнца, рассеивают мрак сомнений, наполняя меня уверенностью и решимостью. Я благодарю их от всего сердца и, окрыленная их поддержкой, иду навстречу экзаменам, готовая покорить новые вершины.
- До экзамена сутки, не повторяй моих ошибок, не учись до последнего. Все что ты могла выучить, ты выучила. Проведем приятный вечер, ты хорошенько поужинаешь и выспишься. И завтра покажешь всем!
Сергей тоже пришел меня поддержать.
