После долгих мучительных минут ребенок наконец появился на свет. Астена быстро перерезала пуповину и положила маленького мальчика в руки Черной птицы. Завернув его в кусок ткани, он поднес малыша к матери, которая смотрела на него глазами, полными слез и благодарности.
Несмотря на все ужасы рабства, в этом маленьком моменте Чёрная птица почувствовал проблеск надежды. Рождение новой жизни в таком мрачном месте было напоминанием о том, что даже в самые темные времена есть свет.
– Помоги мне, – прошептала она дрожащим голосом. – Спаси моего сына.
Черная Птица склонил голову, .
– В городе живет семья, которая обязана мне. Они с радостью примут твоего ребенка.
Женщина зарыдала от облегчения. Она наклонилась, нежно поцеловала сына и передала его в рукиЧерной птицы.
Чёрная Птица осторожно удерживал новорожденного, унося его. Рабыня наблюдала за его удаляющейся фигурой, надеясь, что будущего ее сына наполнит радость, которой она никогда не могла ему дать.
Он пропустил уроки, и пусть другие рабы прикрыли его отсутствие, все же наказание было неизбежно.
Надсмотрщик рассмеялся:
- Думал один раз ублажил госпожу, тебе все позволено?
Наказание он принял с ледяным спокойствием. Черная Птица сидел на каменном полу своей темницы, вглядываясь потрескавшуюся стену. Его спина покрыта была шрамами от кнута. Он вспоминал свои страхи, свои думы о воле, но главное - он вспоминал своих побратимов, с которыми он разделил эту участь.
Черная Госпожа, хозяйка всех рабов, была жестока и немилостива. Но не со всеми. Рассвету она позволяла заниматься лечебным искусством. Он помнил, как первый раз она позволила ему лечить других рабов. Он не мог понять, почему она это делала. Возможно, это было простое ее средство управлять им, но он был благодарен за эту возможность помогать другим.
В своих мечтах Черная Птица видел себя вольным, освобождающим своих побратимов и возвращающимся к своему роду. Он мнил о мщении, но и понимал что это только мечты. В конце концов, он был всего лишь рабом, без своей воли и выбора.
И все же, даже в самые темные часы своей жизни, Рассвет находил в себе силы помогать другим, дарить им надежду и исцеление. Возможно, это было его единственным образом остаться человеком в этом жестоком мире, где он был лишь игрушкой в руках властительницы Черных Земель.
Черная Птица был убежден, что только любовь и сострадание могли изменить этот мир. Он видел, как его прикосновенье приносило облегченье страждущим, как его слова дарили упование на лучшее тем, кто уже терял надежду. Он мечтал о дне, когда все люди осознают свою взаимную связь и опору, и освободятся от ига ненависти и рабства.
В его сердце горел огонь воли, который никогда не погасал, даже в самые сумрачные дни. Он верил, что внутри каждого человека живет искра света, которая способна преобразить весь мир, если только ее не заглушить страхом и злобой. Черная Птица знал, что его задача - разжечь эту искру в каждом, кого он встречает, и сделать этот мир лучше, даже если это только капля в море.
И хотя грядущее казалось непонятным и тяжким, Черная Птица продолжал верить в свою миссию помогать другим. Он знал, что его побратимы и все те, кого он лечил и поддерживал, были его силой и опорой, побуждая его на новые подвиги и жертвы. Его сердце было преисполнено благодарности за каждую возможность принести свет и исцеление в этот мир, даже если сам он был узником обстоятельств.
Бывший княжич Елизар стоял у ворот терема, полный смятения и тоски. Редкие лучи солнца пробивались сквозь облака, освещая стены, в которых он оставил часть своего сердца. Здесь, среди счастливых воспоминаний детства, в конюшнях, где он учился верховой езде, и в саду, где мечтал о великих приключениях, он находил радость. Однако в памяти все еще кружились тени — полтора года ожидания, когда его отец был в плену, терзали душу страхом и безнадежностью.
Он прошел в покои матери, внутренний мир его бушевал.
— Что же такого сделала наша семья, что боги отвернулись от нас? — спросил он с болью в голосе.- Разве это странно, что я не принимал его, не полюбил, не доверял? И отец...
Она взглянула на него с тягостным выражением.
— Неужели ты сам не понимаешь, Елизар? Как ты относился к своему брату?
Злость охватила его.
— Ты — его мачеха! Разве мачехи не ненавидят пасынков?
Слова вырвались неосознанно, но боль в его сердце лишь возросла. Молчание повисло между ними, словно магическая преграда, разделяющая утраченную семью.
Елизар отвернулся, чувствуя, как гнев и горечь сжимают его сердце. Он вспоминал, как раньше мечтал о старшем брате, воображал, как бы они вместе исследовали леса и представляли бы себя славными воинами. Тот навеянный грёзами образ... Не был ли он похож на Рассвета? Теперь же, эти воспоминания были загажены недоверием и предательством.
— За что мне его ненавидеть? За то, что он спас тебе жизнь? За то, что занял Терский престол? Что мне с того? Не в венце счастье, Елик.
Она назвала его детским прозвищем, и он, против воли подошел к ней, прячась от мира в ее объятьях.
Она сжала руки и, наконец, произнесла:
— Я старалась, насколько могла. Но его судьба была предопределена, как и твоя. Мы все заплатили цену за выбор.
Елизар почувствовал, как его злость постепенно уходит, уступая место безысходности. Он не хотел, чтобы это было правдой, но реальность их жизни была жестока.
— Я не знаю, как вновь обрести мир в душе, — признался он, опуская взгляд.
Мать крепче обняла его.
— Мы все носим свое бремя, сын. Но вместе мы сможем найти путь к исцелению.
Этот нежный жест, хоть и не изгонял тени, дал ему надежду, что между ними снова может возникнуть понимание.
Трубы возвестили о прибытии нового князя.
Мать разорвала объятия.
— Иди в казармы, дорогой. Помнишь условие князя? Вы, с отцом, не должны приближаться к нему ближе, чем на сто шагов. В этом вы клялись перед богами.
В казарме Елизару не нравилось. Вокруг него было девятнадцать молодых воинов, все они смотрели на него с опаской и недоверием. Елизару не нравилось, что он вынужден делить спальню с таким количеством людей, что его кровать — всего лишь соломенный тюфяк, а еда далеко не такая, как он был привык.
Он решил пожаловаться на все это своему отцу, который жил в своей личной комнате, как ветеран. Комнатка была маленькая, и ничего, кроме узкой койки, платяного шкафа и стола в ней не помещалось. Елизару было трудно понять, почему ему приходится страдать, в то время как отец наслаждался хоть каким-то комфортом. Он встретил отца в его покоях и выразил свое недовольство.
— Отче, — начал Елизар, — почему мы должны жить в таких условиях? Почему нам приходится спать на соломенных тюфяках и делить комнату с другими воинами? Почему наша еда такая скромная?
Отец, сидя на постели, будто на престоле, посмотрел на сына с пониманием в глазах.
— Сын мой, мы должны быть благодарны за то, что у нас есть, — ответил он тихим, но решительным голосом. — Мы имеем возможность искупить наши ошибки перед Родом и Миром, а также перед новым князем. Боги дали нам этот шанс, и мы должны использовать его на благо нашего народа.
Крыша терема, укрытая золотистыми чешуйками железного дерева, привезенного из-за моря, отразила утренние лучи солнца, окрасив внутренний двор в мягкие оттенки розового и пурпурного. Новый Терский князь прибыл к воротам. Бывшая княгиня вышла его встречать, отвесила земной поклон, опустилась на колени.
Рассвет помог ей встать.
— Оставайся, прошу тебя, княгиня...
- Теперь младшая княжна Роана. Да, я не лишилась милости богов, и мой род, род князей восточных дивинов, не отреклись от меня, но... - спокойно поправила его мачеха. - Я замужем за простым воином, пусть и ветераном. Для семей воинов есть недалеко деревня. Там я и поселюсь. Я хорошо шью, и вышиваю, не пропадем.
Как же мне остаться в княжьем тереме? В качестве кого?
Они пошли рядом к крыльцу терема.
- Ты знаешь, как вести хозяйство. Мне столько предстоит сделать и узнать, и мне нужен кто-то, кто сможет управиться с теремом, пока я буду в отъезде.
Светлые глаза её, полные мудрости и усталости, встретили его взгляд. В груди мачехи боролись чувства: она хотела быть ближе к мужу и сыну, поддержать их даже в этом - в искуплении бесчестия, но и заботу о привычном и любимом тереме не могла оставить без внимания.
— Я не могу остаться навсегда, — тихо произнесла она, обдумывая ситуацию. — Но сделаю всё, чтобы подготовить тебя. Ты — наследник по праву, и твоя сила должна проявиться именно сейчас. Я знаю, что на Совете ты произвёл сильное впечатление. И Власу ты можешь доверять. Процветание княжества Терского для него важнее всего. Гораздо важнее того, что за голова под венцом.
Ворон на плече Рассвета каркнул. Должно быть, это был смех.
- В этом мы похожи.
Она подошла ближе и положила руку ему на плечо.
— Ты не одинок. Я дам тебе всё, что знаю. Я подготовлю себе на смену твоих барынь. Они и ты должны учиться, слушать и наблюдать. Это не просто вопрос силы, но и мудрости.
Князь кивнул, вдохновленный её решимостью. Он знал, что время не ждет, и каждое мгновение важно. Внутренний двор, освещённый утренними лучами, стал символом его новых начинаний — ему предстояло не только стать князем, но и вести свой народ к новым победам.
Вечером, едва Елизар закрыл глаза, как оказался в глубинах своего сна. В этом сне, словно из самых ярких фантазий, предстала перед ним прекрасная девушка. Её волосы, чёрные, словно ночь, мягкие, словно шёлк, сияли, отражая лунный свет, а её глаза, глубокие и загадочные, притягивали его.
Елизар мгновенно узнал в ней Мархан Сафед, девушку, в которую он тайно влюблён. Однако, в реальности она считала его слабаком и насмехалась над ним. Но в этом сне она обратилась к нему с просьбой о помощи. Её голос звучал мягко и нежно, словно песнь ветра, и Елизар не мог устоять перед её просьбой.
Сердце Елизара забилось сильнее, когда он согласился помочь Мархан. Она улыбнулась ему, и в этой улыбке он увидел обещание счастья.
- Мы будем счастливы вместе, - прошептала она, словно предвкушая будущее.
Однако, чтобы быть рядом с Мархан и доказать свою силу, Елизару предстояло пройти нелёгкий путь. Он должен был стать сильным воином и чародеем, чтобы преодолеть свои сомнения и доказать своему старшему брату, что он достоин доверия.
С тех пор она часто приходила к нему во сне. Приходила, помогала советом, и жить становилось легче.
Со временем он понял и принял, что это не Мархан. Что она - лучше.
Елизар проснулся, и солнечные лучи, пробиваясь сквозь занавесь, осветили его комнату. Образ прекрасной девушки, с которой он беседовал в своих снах, все еще сиял в его сознании. Она говорила о его брате с такой искренностью и гордостью, что в сердце Елизара затаился смутный стыд.
Во сне Елизара туманные вихри воцарились, словно зловещие призраки, пленяющие его разум. Среди этой мглы он увидел её — девушку с глазами, сверкающими как самые яркие звезды на небесах. Её голос звучал как пение сирен, обволакивая его сердце нежными нитями мечты.
Она стояла перед ним, величественная и уязвимая одновременно, словно роза в оковах.
- Елизар, — шептала она, словно луч света во тьме, — я пленница Черной Госпожи, заключенная в темницу бескрайнего страха. Только ты можешь проникнуть сквозь пелену тьмы и принести мне свободу. Я должна признаться тебе. Теперь, когда я вижу, как ты изменился, ты должен знать, что это я настоящая Мархан Сафед, заложница, из которой моя мать пошла на такое страшное преступление. Та, кого ты знаешь под этим именем, не более чем разведчица, наушница Черной Госпожи. Скоро в столицу прибудет мой отец, помоги ему спасти меня. Для этого надо расстроить свадьбу лже-Мархан и твоего брата. Ты ведь не хочешь, чтобы твой брат женился на злодейке...
Сердце Елизара забилось сильнее, чувствуя нарастающий порыв помочь этой загадочной девушке. Он понял, что его судьба переплетена с её судьбой.
С каждым вопросом, обращённым к жителям Терского Княжества, его удивление росло. Старший брат, князь Рассвет, был не просто властелином, но и защитником своих людей. Елизар узнал, что Рассвет находит время, чтобы лечить страждущих, всегда стремится помочь нуждающимся и делом и советом. Он вытащил с каменоломен, Черной Земли уже больше тысячи пленников. Он не был железным правителем, а мудрым и справедливым вождем.
Разговоры с горожанами пробудили в Елизаре желание преодолеть свою горечь. Он вспомнил слова девушки из сна: «Сердце, полное ненависти, не найдет покоя». Теперь он не мог не обращать внимания на голос, зовущий развеять тьму недопонимания.
Он прошелся по широкой улице к княжескому терему, окруженному садами. Елизару и Елисею позволено было навещать княжну Роану, если князя нет дома. Судя по приспущенным флагам — он в столице.
Елизар поцеловал в щеку занятую по хозяйству матушку и сделал вид, будто собирается в столицу прогуляться. Воспользоваться вратами мог любой житель княжества.
Елизар медленно пробирался сквозь шумный рынок столицы, его сердце стучало в унисон с ритмом города. Встречи с одногруппниками добавляли волнения, но он уже не был тем истеричным юношей, каким был раньше. Его мысли прервал весёлый голос за спиной.
— Елизар! Как здорово, что что я тебя встретила!
Он обернулся и увидел Амелию, свою бывшую однокурсницу, родом из Железных Земель, сияющую от восторга. Ее мало заботили заморочки Белых Земель, в ее землях не боги выбирала князя, по ихнему - короля, а сами люди. Оттого она не слишком хорошо понимала, отчего Елизар больше не княжич.
— Как тебе воезло со старшим братом! Ты просто не представляешь, какой удивительный опыт я получила на факультативе! Князь Рассвет — он потрясающий!
Сердце Елизара невольно обожгло. Он вспомнил, как страстно её интересовало чародейство черных земель, и он не мог не заметить, насколько изменился её голос, когда она говорила о его старшем брате.
— Он научил меня проникать в сны людей! — произнесла она, и её лицо засияло. — После академии я хочу стать связисткой. Это так захватывающе! Ох, прости... Мне так жаль, что ты больше не учишься в академии...
Елизар улыбнулся, осознавая, что в нём нет больше обиды на брата. Благодаря девушке из снов в нём многое изменилось. И в нём, и в мире вокруг.
Амалия спросила:
— Ты не занят?
— Нет, — сказал Елизар.
— У меня лишний билет в Дом Пения на очень интересную постановку. Подарок боярина Вьюги для его невесты. Я в третий раз иду. Два раза уже рыдала.
Сюжет разворачиввавшися перед ними, был не очень нов. Чернокнижник, властный и хитрый, соблазнял белую жрицу своими обещаниями о великой силе и возможности освободить предвдушую Черную Госпожу из её мрачного плена. Слова чернокнижника звучали как мед, сладкий и лживый, пленяя умы тех, кто не видел за его маской зла. Его слова, пропитанные магией и обольстительной сладостью, словно колдовство, окутывали её ум и сердце.
Последняя песня звучала как предвестие несчастья. Слова о черном волшебнике и его судьбоносном выборе заставили Елизара задуматься. Вдруг он осознал: это же почти то же самое, что говорила ему та загадочная девушка из его сновидений! Страх охватывает его душу, словно холодный ветер ночи.
Несмотря на все ужасы рабства, в этом маленьком моменте Чёрная птица почувствовал проблеск надежды. Рождение новой жизни в таком мрачном месте было напоминанием о том, что даже в самые темные времена есть свет.
– Помоги мне, – прошептала она дрожащим голосом. – Спаси моего сына.
Черная Птица склонил голову, .
– В городе живет семья, которая обязана мне. Они с радостью примут твоего ребенка.
Женщина зарыдала от облегчения. Она наклонилась, нежно поцеловала сына и передала его в рукиЧерной птицы.
Чёрная Птица осторожно удерживал новорожденного, унося его. Рабыня наблюдала за его удаляющейся фигурой, надеясь, что будущего ее сына наполнит радость, которой она никогда не могла ему дать.
Он пропустил уроки, и пусть другие рабы прикрыли его отсутствие, все же наказание было неизбежно.
Надсмотрщик рассмеялся:
- Думал один раз ублажил госпожу, тебе все позволено?
Наказание он принял с ледяным спокойствием. Черная Птица сидел на каменном полу своей темницы, вглядываясь потрескавшуюся стену. Его спина покрыта была шрамами от кнута. Он вспоминал свои страхи, свои думы о воле, но главное - он вспоминал своих побратимов, с которыми он разделил эту участь.
Черная Госпожа, хозяйка всех рабов, была жестока и немилостива. Но не со всеми. Рассвету она позволяла заниматься лечебным искусством. Он помнил, как первый раз она позволила ему лечить других рабов. Он не мог понять, почему она это делала. Возможно, это было простое ее средство управлять им, но он был благодарен за эту возможность помогать другим.
В своих мечтах Черная Птица видел себя вольным, освобождающим своих побратимов и возвращающимся к своему роду. Он мнил о мщении, но и понимал что это только мечты. В конце концов, он был всего лишь рабом, без своей воли и выбора.
И все же, даже в самые темные часы своей жизни, Рассвет находил в себе силы помогать другим, дарить им надежду и исцеление. Возможно, это было его единственным образом остаться человеком в этом жестоком мире, где он был лишь игрушкой в руках властительницы Черных Земель.
Черная Птица был убежден, что только любовь и сострадание могли изменить этот мир. Он видел, как его прикосновенье приносило облегченье страждущим, как его слова дарили упование на лучшее тем, кто уже терял надежду. Он мечтал о дне, когда все люди осознают свою взаимную связь и опору, и освободятся от ига ненависти и рабства.
В его сердце горел огонь воли, который никогда не погасал, даже в самые сумрачные дни. Он верил, что внутри каждого человека живет искра света, которая способна преобразить весь мир, если только ее не заглушить страхом и злобой. Черная Птица знал, что его задача - разжечь эту искру в каждом, кого он встречает, и сделать этот мир лучше, даже если это только капля в море.
И хотя грядущее казалось непонятным и тяжким, Черная Птица продолжал верить в свою миссию помогать другим. Он знал, что его побратимы и все те, кого он лечил и поддерживал, были его силой и опорой, побуждая его на новые подвиги и жертвы. Его сердце было преисполнено благодарности за каждую возможность принести свет и исцеление в этот мир, даже если сам он был узником обстоятельств.
Глава шестнадцатая
Бывший княжич Елизар стоял у ворот терема, полный смятения и тоски. Редкие лучи солнца пробивались сквозь облака, освещая стены, в которых он оставил часть своего сердца. Здесь, среди счастливых воспоминаний детства, в конюшнях, где он учился верховой езде, и в саду, где мечтал о великих приключениях, он находил радость. Однако в памяти все еще кружились тени — полтора года ожидания, когда его отец был в плену, терзали душу страхом и безнадежностью.
Он прошел в покои матери, внутренний мир его бушевал.
— Что же такого сделала наша семья, что боги отвернулись от нас? — спросил он с болью в голосе.- Разве это странно, что я не принимал его, не полюбил, не доверял? И отец...
Она взглянула на него с тягостным выражением.
— Неужели ты сам не понимаешь, Елизар? Как ты относился к своему брату?
Злость охватила его.
— Ты — его мачеха! Разве мачехи не ненавидят пасынков?
Слова вырвались неосознанно, но боль в его сердце лишь возросла. Молчание повисло между ними, словно магическая преграда, разделяющая утраченную семью.
Елизар отвернулся, чувствуя, как гнев и горечь сжимают его сердце. Он вспоминал, как раньше мечтал о старшем брате, воображал, как бы они вместе исследовали леса и представляли бы себя славными воинами. Тот навеянный грёзами образ... Не был ли он похож на Рассвета? Теперь же, эти воспоминания были загажены недоверием и предательством.
— За что мне его ненавидеть? За то, что он спас тебе жизнь? За то, что занял Терский престол? Что мне с того? Не в венце счастье, Елик.
Она назвала его детским прозвищем, и он, против воли подошел к ней, прячась от мира в ее объятьях.
Она сжала руки и, наконец, произнесла:
— Я старалась, насколько могла. Но его судьба была предопределена, как и твоя. Мы все заплатили цену за выбор.
Елизар почувствовал, как его злость постепенно уходит, уступая место безысходности. Он не хотел, чтобы это было правдой, но реальность их жизни была жестока.
— Я не знаю, как вновь обрести мир в душе, — признался он, опуская взгляд.
Мать крепче обняла его.
— Мы все носим свое бремя, сын. Но вместе мы сможем найти путь к исцелению.
Этот нежный жест, хоть и не изгонял тени, дал ему надежду, что между ними снова может возникнуть понимание.
Трубы возвестили о прибытии нового князя.
Мать разорвала объятия.
— Иди в казармы, дорогой. Помнишь условие князя? Вы, с отцом, не должны приближаться к нему ближе, чем на сто шагов. В этом вы клялись перед богами.
В казарме Елизару не нравилось. Вокруг него было девятнадцать молодых воинов, все они смотрели на него с опаской и недоверием. Елизару не нравилось, что он вынужден делить спальню с таким количеством людей, что его кровать — всего лишь соломенный тюфяк, а еда далеко не такая, как он был привык.
Он решил пожаловаться на все это своему отцу, который жил в своей личной комнате, как ветеран. Комнатка была маленькая, и ничего, кроме узкой койки, платяного шкафа и стола в ней не помещалось. Елизару было трудно понять, почему ему приходится страдать, в то время как отец наслаждался хоть каким-то комфортом. Он встретил отца в его покоях и выразил свое недовольство.
— Отче, — начал Елизар, — почему мы должны жить в таких условиях? Почему нам приходится спать на соломенных тюфяках и делить комнату с другими воинами? Почему наша еда такая скромная?
Отец, сидя на постели, будто на престоле, посмотрел на сына с пониманием в глазах.
— Сын мой, мы должны быть благодарны за то, что у нас есть, — ответил он тихим, но решительным голосом. — Мы имеем возможность искупить наши ошибки перед Родом и Миром, а также перед новым князем. Боги дали нам этот шанс, и мы должны использовать его на благо нашего народа.
***
Крыша терема, укрытая золотистыми чешуйками железного дерева, привезенного из-за моря, отразила утренние лучи солнца, окрасив внутренний двор в мягкие оттенки розового и пурпурного. Новый Терский князь прибыл к воротам. Бывшая княгиня вышла его встречать, отвесила земной поклон, опустилась на колени.
Рассвет помог ей встать.
— Оставайся, прошу тебя, княгиня...
- Теперь младшая княжна Роана. Да, я не лишилась милости богов, и мой род, род князей восточных дивинов, не отреклись от меня, но... - спокойно поправила его мачеха. - Я замужем за простым воином, пусть и ветераном. Для семей воинов есть недалеко деревня. Там я и поселюсь. Я хорошо шью, и вышиваю, не пропадем.
Как же мне остаться в княжьем тереме? В качестве кого?
Они пошли рядом к крыльцу терема.
- Ты знаешь, как вести хозяйство. Мне столько предстоит сделать и узнать, и мне нужен кто-то, кто сможет управиться с теремом, пока я буду в отъезде.
Светлые глаза её, полные мудрости и усталости, встретили его взгляд. В груди мачехи боролись чувства: она хотела быть ближе к мужу и сыну, поддержать их даже в этом - в искуплении бесчестия, но и заботу о привычном и любимом тереме не могла оставить без внимания.
— Я не могу остаться навсегда, — тихо произнесла она, обдумывая ситуацию. — Но сделаю всё, чтобы подготовить тебя. Ты — наследник по праву, и твоя сила должна проявиться именно сейчас. Я знаю, что на Совете ты произвёл сильное впечатление. И Власу ты можешь доверять. Процветание княжества Терского для него важнее всего. Гораздо важнее того, что за голова под венцом.
Ворон на плече Рассвета каркнул. Должно быть, это был смех.
- В этом мы похожи.
Она подошла ближе и положила руку ему на плечо.
— Ты не одинок. Я дам тебе всё, что знаю. Я подготовлю себе на смену твоих барынь. Они и ты должны учиться, слушать и наблюдать. Это не просто вопрос силы, но и мудрости.
Князь кивнул, вдохновленный её решимостью. Он знал, что время не ждет, и каждое мгновение важно. Внутренний двор, освещённый утренними лучами, стал символом его новых начинаний — ему предстояло не только стать князем, но и вести свой народ к новым победам.
***
Вечером, едва Елизар закрыл глаза, как оказался в глубинах своего сна. В этом сне, словно из самых ярких фантазий, предстала перед ним прекрасная девушка. Её волосы, чёрные, словно ночь, мягкие, словно шёлк, сияли, отражая лунный свет, а её глаза, глубокие и загадочные, притягивали его.
Елизар мгновенно узнал в ней Мархан Сафед, девушку, в которую он тайно влюблён. Однако, в реальности она считала его слабаком и насмехалась над ним. Но в этом сне она обратилась к нему с просьбой о помощи. Её голос звучал мягко и нежно, словно песнь ветра, и Елизар не мог устоять перед её просьбой.
Сердце Елизара забилось сильнее, когда он согласился помочь Мархан. Она улыбнулась ему, и в этой улыбке он увидел обещание счастья.
- Мы будем счастливы вместе, - прошептала она, словно предвкушая будущее.
Однако, чтобы быть рядом с Мархан и доказать свою силу, Елизару предстояло пройти нелёгкий путь. Он должен был стать сильным воином и чародеем, чтобы преодолеть свои сомнения и доказать своему старшему брату, что он достоин доверия.
С тех пор она часто приходила к нему во сне. Приходила, помогала советом, и жить становилось легче.
Со временем он понял и принял, что это не Мархан. Что она - лучше.
Елизар проснулся, и солнечные лучи, пробиваясь сквозь занавесь, осветили его комнату. Образ прекрасной девушки, с которой он беседовал в своих снах, все еще сиял в его сознании. Она говорила о его брате с такой искренностью и гордостью, что в сердце Елизара затаился смутный стыд.
Во сне Елизара туманные вихри воцарились, словно зловещие призраки, пленяющие его разум. Среди этой мглы он увидел её — девушку с глазами, сверкающими как самые яркие звезды на небесах. Её голос звучал как пение сирен, обволакивая его сердце нежными нитями мечты.
Она стояла перед ним, величественная и уязвимая одновременно, словно роза в оковах.
- Елизар, — шептала она, словно луч света во тьме, — я пленница Черной Госпожи, заключенная в темницу бескрайнего страха. Только ты можешь проникнуть сквозь пелену тьмы и принести мне свободу. Я должна признаться тебе. Теперь, когда я вижу, как ты изменился, ты должен знать, что это я настоящая Мархан Сафед, заложница, из которой моя мать пошла на такое страшное преступление. Та, кого ты знаешь под этим именем, не более чем разведчица, наушница Черной Госпожи. Скоро в столицу прибудет мой отец, помоги ему спасти меня. Для этого надо расстроить свадьбу лже-Мархан и твоего брата. Ты ведь не хочешь, чтобы твой брат женился на злодейке...
Сердце Елизара забилось сильнее, чувствуя нарастающий порыв помочь этой загадочной девушке. Он понял, что его судьба переплетена с её судьбой.
С каждым вопросом, обращённым к жителям Терского Княжества, его удивление росло. Старший брат, князь Рассвет, был не просто властелином, но и защитником своих людей. Елизар узнал, что Рассвет находит время, чтобы лечить страждущих, всегда стремится помочь нуждающимся и делом и советом. Он вытащил с каменоломен, Черной Земли уже больше тысячи пленников. Он не был железным правителем, а мудрым и справедливым вождем.
Разговоры с горожанами пробудили в Елизаре желание преодолеть свою горечь. Он вспомнил слова девушки из сна: «Сердце, полное ненависти, не найдет покоя». Теперь он не мог не обращать внимания на голос, зовущий развеять тьму недопонимания.
Он прошелся по широкой улице к княжескому терему, окруженному садами. Елизару и Елисею позволено было навещать княжну Роану, если князя нет дома. Судя по приспущенным флагам — он в столице.
Елизар поцеловал в щеку занятую по хозяйству матушку и сделал вид, будто собирается в столицу прогуляться. Воспользоваться вратами мог любой житель княжества.
Елизар медленно пробирался сквозь шумный рынок столицы, его сердце стучало в унисон с ритмом города. Встречи с одногруппниками добавляли волнения, но он уже не был тем истеричным юношей, каким был раньше. Его мысли прервал весёлый голос за спиной.
— Елизар! Как здорово, что что я тебя встретила!
Он обернулся и увидел Амелию, свою бывшую однокурсницу, родом из Железных Земель, сияющую от восторга. Ее мало заботили заморочки Белых Земель, в ее землях не боги выбирала князя, по ихнему - короля, а сами люди. Оттого она не слишком хорошо понимала, отчего Елизар больше не княжич.
— Как тебе воезло со старшим братом! Ты просто не представляешь, какой удивительный опыт я получила на факультативе! Князь Рассвет — он потрясающий!
Сердце Елизара невольно обожгло. Он вспомнил, как страстно её интересовало чародейство черных земель, и он не мог не заметить, насколько изменился её голос, когда она говорила о его старшем брате.
— Он научил меня проникать в сны людей! — произнесла она, и её лицо засияло. — После академии я хочу стать связисткой. Это так захватывающе! Ох, прости... Мне так жаль, что ты больше не учишься в академии...
Елизар улыбнулся, осознавая, что в нём нет больше обиды на брата. Благодаря девушке из снов в нём многое изменилось. И в нём, и в мире вокруг.
Амалия спросила:
— Ты не занят?
— Нет, — сказал Елизар.
— У меня лишний билет в Дом Пения на очень интересную постановку. Подарок боярина Вьюги для его невесты. Я в третий раз иду. Два раза уже рыдала.
Сюжет разворачиввавшися перед ними, был не очень нов. Чернокнижник, властный и хитрый, соблазнял белую жрицу своими обещаниями о великой силе и возможности освободить предвдушую Черную Госпожу из её мрачного плена. Слова чернокнижника звучали как мед, сладкий и лживый, пленяя умы тех, кто не видел за его маской зла. Его слова, пропитанные магией и обольстительной сладостью, словно колдовство, окутывали её ум и сердце.
Последняя песня звучала как предвестие несчастья. Слова о черном волшебнике и его судьбоносном выборе заставили Елизара задуматься. Вдруг он осознал: это же почти то же самое, что говорила ему та загадочная девушка из его сновидений! Страх охватывает его душу, словно холодный ветер ночи.
