Черная Госпожа, правительница трети мира, развлекала себя, как могла. Среди посланников оказались привлекательные княжичи, и перед ними она распустила хвост. В их честь устроили пышный ужин, который больше походил на грандиозное представление.
Черная Госпожа, прекрасная и страстная, как сотня милф, ослепляла своей роскошью. Ее черная одежда изысканно сочеталась с серебряными украшениями, в ушах сверкали рубиновые серьги, а глаза, хоолоными, словно лед, были непроницаемы.
Под перешептывания придворных и шуршание их шелковых одежд и бесчисленные приветствия, Сергей бродил по залу. Даже он, мелкая сошка, устал от светских любезностей, и замаскированных под них колкостей и вопросов с двойным дном.
Но вот наступила тишина, погас основной свет, оставив общество в полумраке. Всех попросили освободить центр зала. Черная Госпожа подготовила сюрприз.
Лица черных магов и безжалостных воинов, приносивших в жертву людей, не дрогнув, выражали детское предвкушение чуда. Горан украдкой взглянул на Черную Госпожу и сквозь маску безразличия уловил проблеск расслабленности. В центре зала появился давешний раб в темной одежде с тонкой золотой каймой.
Юноша замер с закрытыми глазами, скрестив на груди руки. Его черные волосы были гладко зачесаны назад, а на лице застыло неземное спокойствие. Рабский ошейник казался частью его наряда.
Его первое движение заставило Сергея затаить дыхание.
Танцор двигался так грациозно, что все артисты Земли показались бы коровами на льду, простые движения были исполнены невероятной легкостью и грацией. Он не касался мраморного пола, не замечал толпы и даже не обращал внимания на Черную Госпожу. Казалось, существует только он и музыка.
С последними аккордами мелодии танцор распростерся на полу. Тишина оглушила, а затем зал взорвался аплодисментами.
— Благодарю тебя, моя Черная Птица, за этот дар, — произнесла Черная Госпожа, прервав аплодисменты. Легким движением руки она подняла танцора с пола. — С каждым разом представление становится все великолепнее. Ты останешься нашим гостем на весь вечер.
Раба посадили за стол со всеми, пусть не за центральным столом, но все же. Гостей из белых княжеств рассадили в шахматном, можно сказать, порядке: чёрный, белый, чёрный, белый...
Обилие ложек, вилок, каких-то щипчиков пугало Сергея до чёртиков, не хотелось опозориться. Он хотел было воспользоваться простым правилом: от внешних приборов к внутренним при перемене блюд, но столовый этикет здесь отличался. Были блюда, которые полагалось есть, используя один прибор, а были такие, где три. И даже - одно блюдо предполагалось есть руками. Перед ним, и после, принесли каждому гостю чашу для омовения рук.
Но он почти сразу заметил, что сидящий напротив раб-танцор легко и понятно показывает ему что и чем есть.
Чёрные умели готовить изысканно и вкусно. Все таяло во рту под вино, торое все за столом пили без оглядки на похмелье. Только у сидящего напротив раба - вода в бокале, и некоторыми блюдами его обносили.
Произносились тосты, один за другим, и среди прочих, от Чёрной Госпожи:
- За мою Чёрную Птицу.
Танцор легко поднялся, услышав своё прозвище, изящно поклонился.
- Странно, - сказал себе под нос Сергей.
Сидящая рядом с ним изящная девушка улыбнулась понимающе.
- Мы ценим дары, данные чёрными ликами богов всем. Да, это раб, но раб одарённый. И ценим то, что он дарит нам. Можно заставить кота ловить мышей, но нельзя заставить его вспрыгнуть вам на колени и мурчать.
- За мурчание благодарность, а за ловлю мышей?
- Ловить мышей - обязанность кота. За её неисполнение можно и шкуру спустить...
Раб слушал эту странную смесь восхищения и пренебрежения, прикрыв серые глаза ресницами. Казалось, его совершенно не заботит то, что с ним будут делать. Погладят или спустят шкуру.
Когда ужин закончился, сотник сказал Сергею:
- Ты тоже поприсутствуй на встрече с ним. Ты его к себе расположил.
Раб-танцор сидел у низкого столика в беседке. Не было на нём уже шёлка. Обычная, крашеная охрой хлопковая рубашка и чёрные штаны, униформа местных рабов.
Он сидел на коленях и встал, приветствуя белых.
- Здравствуйте, Рассвет, - сказал Сергей и протянул ему руку.
- Это не моё имя. У рабов нет имён.
Рукопожатие он проигнорировал, снова поклонился. Хотя рукопожатие было тут вполне распространено. Сергей видел, что и жители чёрных земель так здороваются.
- И к свободному человеку я не имею права прикасаться без надобности - продолжил танцор.
Сотник пропустил вперёд боярыню Милицу Вороную, мать той самой Ярины, в которую, предположительно, угодила Елена Ветрова. Или ещё только угодит?
- Итак, что ты можешь нам предложить? - спросила Милица, устраиваясь. Сотник и Сергей остались стоять.
- Возвращение ваших людей в ваши земли. Немного. Человек десять каждый месяц. Иначе заметят.
- Как?
- Я посвящённый четвёртого круга. Могу снять ошейник с любого раба или военнопленного.
- Что ты хочешь за это?
- Ничего. У меня есть всё, кроме свободы. Но свободу я сам себе даровать не смогу, а никто другой не пожелает.
Милица протянула ему свёрнутый в трубочку лист.
- Это список тех, кого из плена надо вызволить в первую очередь, - сказал сотник.
Раб посмотрел на руны равнодушно, как будто они не имели никакого смысла.
- Ты умеешь читать? - спросила боярыня Милица.
- Да, - ответил он тихо. - Но вы меня не поняли. Я буду спасать тех, кого могу спасти, невзирая на титулы, звания и богатства. Для меня жизнь князя и новика равноценны.
- Среди этих имён мой брат, сотник Милош.
- Для меня он не важнее любого другого.
Милица нехорошо прищурилась.
- Ладно. Тут ты прав, родственные чувства следует откинуть прочь... А что насчёт княжича Елисея Терского?
- То же самое.
Милица разозлилась.
- Так, я не могу понять, ты нам помогаешь или вредишь?
- Помогаю. Если я смогу вытащить вашего княжича, я его вытащу. Удобнее будет спасти кого угодно другого, я спасу кого угодно другого. Я не буду нарочно его спасать.
Князем какого княжества был Рассвет? Не Терского ли? Думай, голова, шапку куплю, - пронеслось в голове Сергея мысль. Точно, точно! Терский князь Рассвет!
- Послушай, - сказал он как можно мягче. - Черная птица.
Танцор обжёг его неожиданным гневным взглядом.
- Не называй меня так. Она меня так зовёт.
По комнате прошёл холодный, леденящий ветер.
- Держи себя в руках, - рявкнула Милица.
Сергей поднял руки в примирительном жесте.
- Прости. Слушай, многие люди, оборотни, дивины, попали в этот список не просто так. Если они вернутся в Белые земли, они будут сражаться, это великие воины. Они сделают так, что в рабство будет попадать меньше людей.
Танцор прикрыл глаза, сжал список в руках.
- Хорошо. Насчёт некоторых имён я согласен.
- Мой брат, - снова начала Милица.
Он покачал головой.
- Я спасу его, если подвернётся удобный случай. Согласно — он усмехнулся, — живой очереди. Он просто сотник. Гвоздик в подкове лошади, не более. Другие тоже чьи-то братья, сыновья, отцы, матери, сёстры, дочери.
Милица хотела что-то ещё сказать, но сотник остановил её. Тихо сказал:
- Мальчишка прав.
И повернулся к рабу.
- Вы великий человек.
И поклонился ему. И Сергей повторил вслед за сотником.
Раб смотрел, как ему кланяются без всякого интереса.
- Ещё одно. Я хочу гарантий, что эти люди там, в Белых землях, не пропадут. Что у них будет крыша над головой, достойная жизнь, занятие, способное их прокормить. Иначе зачем уводить их отсюда? Их здесь тоже кормят. Дать умереть свободными? Я не люблю смерть...
- И как вы планируете проследить за тем, как мы выполним обязательства?
- Я спрошу у богов. К этим землям они обращены чёрными ликами. Но они ведают и то, что видят их белые лики.
- И они ответят? - не удержался от скепсиса Сергей. Хотя уж кому-кому, а не ему проявлять неверие.
- Мне, - ответил раб, вставая. - Мне ответят.
И кивнул так величественно, будто князь, закончивший аудиенцию, подскочила даже боярыня Милица.
Против воли Сергей присматривался ко всем встречным и поперечным по имени Рассвет. Имя было не слишком распространённое, так что сильно напрягаться не приходилось. Но только от раба-танцора, оставшегося в замке Черной Госпожи, исходила смесь силы и опасности.
Неплохая заготовка для Тёмного лорда, думал Сергей. Ничуть не хуже сиротского приюта, например. И учитывая его способности, ему гораздо больше, чем безносому английскому магу, подошло бы имя, значащее "полёт смерти".
Рассвет слово своё держал крепко. Сказал десять освобождённых рабов в месяц, значит десять. Никому прежде сделать то, что он делал, не удавалось. Иногда белые выкрадывали, или выменивали своих соплеменников, но стоило им попытаться пересечь границу, рабы умирали.
На территории, подконтрольной Черной Госпоже существовала развёрнутая сеть агентов Белых княжеств. Им и было поручено помогать переправлять через границу освобожденных.
Проблема была в том, что чтобы освободить раба, следовало его... убить. Потом снять снять ошейник и вернуться за ним в Навь. Вывести назад. Всё это быстро, пока тело не осознало смерть. Такая вот глубокая искусственная кома или клиническая смерть с мистической подоплёкой.
После того как на переговорах с Рассветом Сергей помог достичь некоего компромисса, его оставили в землях госпожи на нелегальном положении связного. Он же помогал вывозить освобождённых рабов. Среди них и того самого княжича Елисея, знаменитого воеводу. Ехать приходилось до границы довольно долго, по ночам, у них было время поговорить.
- Силен мой спаситель, силён, - вздыхал княжич, высокий, русый дивин, набравший редкую для представителей его расы мышечную массу. - Как под копыта бегущего быка, попал под его чары.
- Помочь бы ему, - вздыхал Сергей.
Княжич кивнул.
- Буду думать...
- Ну да, - согласился Сергей. - Может ваши чародеи своему помочь смогут...
- Своему, - удивился Елисей. - В каком смысле? Да он же оборотень наполовину. От него за версту волчьей сутью несёт. А что похож на дивина, так это случайный эээ...
- Фенотип, - подсказал Сергей.
- Фенотип? Слово какое мудрёное. Ну пусть будет фенотип. Может, среди пращуров дивины были, не раньше. Меж оборотнями и дивинами смесков нет. А среди полукровок с людьми... Ну если только прадед с одной стороны дивин, а с другой прабабка оборотница, может ребёночек и выйти такой чудной. Как его и назвать-то? Чудин? Чудоротень?
- Чудо-юдо, рыба-кит, - отозвался Сергей раньше, чем мозг отфильтровал иномирскую отсылку.
- Почему кит? - заинтересовался княжич. Солнце было высоко, лежать ещё и лежать до темноты...
Культурная экспансия пошла на ура. За "Коньком-горбунком" настала очередь "Федота-стрельца, удалого молодца", пусть местами Сергей и переврал кое-что. А там пришло время и царевны-лягушки от группы "Сектор Газа".
Княжич хохотал так, что слёзы текли.
- Ох хорошо! Давно так не смеялся. То что надо после этого треклятого ошейника.
- И как с ним?
- В... на... Х... во, - высказал своё мнение не князь. После царевны-лягушки он оставил все политесы. - Ничего не хочется и на всё согласен...
Они помолчали. Солнце клонилось к закату, пора было идти.
- Ты сильно к нему не привязывайся, - заметил княжич. - Друзей тяжело терять, особенно в молодости. Он ведь и сам понимает, что такое благолепие долго не продлится, скоро донесут на него. Такие как он - не жильцы.
"Или они выживают, ломаются, выворачиваются наизнанку и становятся злодеями", - с горечью подумал Сергей, собирая нехитрые пожитки.
Вспомнил, как его в книге бесил князь Рассвет, когда ещё он был вроде как на стороне добра. Эти шёлка, чёрные как смоль кудри, перстни, презрительный взгляд из-под тяжелых век, ворон на плече. То, как с ним носились родичи, и прислуга. Предвзятое отношение к Горану...
А чего бы отношению этому не быть предвзятым? Что если... Сергей похолодел. Что если бы на месте Сергея, хоть сколько-то созревшей личности, Рассвет встретил бы пятнадцатилетнего пацана с оружием? А? Прислушался бы Горан, юный Горан, Горан без авторитета, к каком-то рабу? Рассказал бы о нем в сотнику? После танца возможно. Но до...
И что бы пятнадцатилетний пацан сделал бы с на все согласной девушкой? Рабы в магических ошейниках не смогли бы оказать ему сопротивление. Они не могут на свободного руку поднять! Такими бы запомнил будущий злодей белых. Запомнил бы, что они ничем не лучше черных.
Страшно. Неприятно было об этом думать.
Он проводил княжича Елисея до границы, передал из рук в руки своим. Вернулся заповедными тропами в замок Чёрной Госпожи. В условленный день и час раб-танцор ждал его сразу с тремя: бабка и трое детей.
- Это последние - сказал Рассвет безотчетно ломая пальцы. - Не, приходи больше! Во дворце прознали обо всем. Скоро за мной придут. Возвращайся в Белые земли.
Сергей кивнул. Ошибся он что ли... Неужели этот Рассвет не тот Рассвет?
Ответил:
- Может всё-таки с нами, Рассвет? Может придумаем что?
Он вздрогнул, но не стал напоминать о том, что у рабов нет имени.
- Не могу. Я знаю только один способ снять ошейник, и со мной он не сработает. Некому будет вернуть меня из нави. А идти
к границе, - он зажмурился. - В ошейнике. Это страшная и долгая смерть.
Сергей проводил лекарку Астену и детей к границе. И с удивлением узнал, что его уже ждет приказ о свертывании операции по освобождению рабов. Что ему приказано вернуться в Ройдану, получить награду из рук Верховного Князя и приступить к новым обязанностям. Что его ждет отличная карьера. Что у него теперь есть покровители в самых верхах.
Сергей внимательно посмотрел на официальные бумаги, как баран на новые ворота, и сказал сотнику, под чьим началом он служил:
- Нет. Не раньше, чем мы вытащим оттуда нашего человека.
- Всех, кого могли, мы вытащили, и даже больше, - начал сотник.
Сергей сказал:
- Нет.
И вышел из кабинета.
В работе разведки была своя прелесть. Чуть больше вольницы. Специфика такая, тем более в мире, где в кого ни плюнь - чародей с гонором до небес.
Его, конечно, наказали. И довольно серьезно. За малодушие и за совершенное нарушение всех обязанностей по службе лишили права на награды и разжаловали в рядовые.
Ох, напугали, так напугали! Плевать ему было и на награды, и на карьеру.
Сергей возвращаться в столицу отказался, за время брождений по черным землям он обзавелся большим количеством интересных знакомств, помогающих проворачивать полезные белым княжествам делишки на территории. Он сумел доказать, что тут от него больше пользы.
Черная Госпожа была столь любезна, что не запрещала горожанам приходить в дворцовый храм, циклопическое, как и все здесь, сооружение в виде шестнадцатиконечной звезды. В двенадцати углах - статуи богов, их черных ликов. Похоть вместо любви, гнев вместо справедливости, чревоугодие вместо умеренности...
Два луча пусты - один - вход в храм, в другом, напротив, - трон. На больших праздниках здесь восседает Черная Госпожа.
Рассвет был здесь. Сидел, по обыкновению, на коленях, сегодня в черных шелках, в образе танцора, жреца, любимца Чёрной Госпожи. Раба. Такой вот контраст. Готовился к какому-то празднику. Редкие молящиеся обходили его по широкой душе.
Черная Госпожа, прекрасная и страстная, как сотня милф, ослепляла своей роскошью. Ее черная одежда изысканно сочеталась с серебряными украшениями, в ушах сверкали рубиновые серьги, а глаза, хоолоными, словно лед, были непроницаемы.
Под перешептывания придворных и шуршание их шелковых одежд и бесчисленные приветствия, Сергей бродил по залу. Даже он, мелкая сошка, устал от светских любезностей, и замаскированных под них колкостей и вопросов с двойным дном.
Но вот наступила тишина, погас основной свет, оставив общество в полумраке. Всех попросили освободить центр зала. Черная Госпожа подготовила сюрприз.
Лица черных магов и безжалостных воинов, приносивших в жертву людей, не дрогнув, выражали детское предвкушение чуда. Горан украдкой взглянул на Черную Госпожу и сквозь маску безразличия уловил проблеск расслабленности. В центре зала появился давешний раб в темной одежде с тонкой золотой каймой.
Юноша замер с закрытыми глазами, скрестив на груди руки. Его черные волосы были гладко зачесаны назад, а на лице застыло неземное спокойствие. Рабский ошейник казался частью его наряда.
Его первое движение заставило Сергея затаить дыхание.
Танцор двигался так грациозно, что все артисты Земли показались бы коровами на льду, простые движения были исполнены невероятной легкостью и грацией. Он не касался мраморного пола, не замечал толпы и даже не обращал внимания на Черную Госпожу. Казалось, существует только он и музыка.
С последними аккордами мелодии танцор распростерся на полу. Тишина оглушила, а затем зал взорвался аплодисментами.
— Благодарю тебя, моя Черная Птица, за этот дар, — произнесла Черная Госпожа, прервав аплодисменты. Легким движением руки она подняла танцора с пола. — С каждым разом представление становится все великолепнее. Ты останешься нашим гостем на весь вечер.
Раба посадили за стол со всеми, пусть не за центральным столом, но все же. Гостей из белых княжеств рассадили в шахматном, можно сказать, порядке: чёрный, белый, чёрный, белый...
Обилие ложек, вилок, каких-то щипчиков пугало Сергея до чёртиков, не хотелось опозориться. Он хотел было воспользоваться простым правилом: от внешних приборов к внутренним при перемене блюд, но столовый этикет здесь отличался. Были блюда, которые полагалось есть, используя один прибор, а были такие, где три. И даже - одно блюдо предполагалось есть руками. Перед ним, и после, принесли каждому гостю чашу для омовения рук.
Но он почти сразу заметил, что сидящий напротив раб-танцор легко и понятно показывает ему что и чем есть.
Чёрные умели готовить изысканно и вкусно. Все таяло во рту под вино, торое все за столом пили без оглядки на похмелье. Только у сидящего напротив раба - вода в бокале, и некоторыми блюдами его обносили.
Произносились тосты, один за другим, и среди прочих, от Чёрной Госпожи:
- За мою Чёрную Птицу.
Танцор легко поднялся, услышав своё прозвище, изящно поклонился.
- Странно, - сказал себе под нос Сергей.
Сидящая рядом с ним изящная девушка улыбнулась понимающе.
- Мы ценим дары, данные чёрными ликами богов всем. Да, это раб, но раб одарённый. И ценим то, что он дарит нам. Можно заставить кота ловить мышей, но нельзя заставить его вспрыгнуть вам на колени и мурчать.
- За мурчание благодарность, а за ловлю мышей?
- Ловить мышей - обязанность кота. За её неисполнение можно и шкуру спустить...
Раб слушал эту странную смесь восхищения и пренебрежения, прикрыв серые глаза ресницами. Казалось, его совершенно не заботит то, что с ним будут делать. Погладят или спустят шкуру.
Когда ужин закончился, сотник сказал Сергею:
- Ты тоже поприсутствуй на встрече с ним. Ты его к себе расположил.
Раб-танцор сидел у низкого столика в беседке. Не было на нём уже шёлка. Обычная, крашеная охрой хлопковая рубашка и чёрные штаны, униформа местных рабов.
Он сидел на коленях и встал, приветствуя белых.
- Здравствуйте, Рассвет, - сказал Сергей и протянул ему руку.
- Это не моё имя. У рабов нет имён.
Рукопожатие он проигнорировал, снова поклонился. Хотя рукопожатие было тут вполне распространено. Сергей видел, что и жители чёрных земель так здороваются.
- И к свободному человеку я не имею права прикасаться без надобности - продолжил танцор.
Сотник пропустил вперёд боярыню Милицу Вороную, мать той самой Ярины, в которую, предположительно, угодила Елена Ветрова. Или ещё только угодит?
- Итак, что ты можешь нам предложить? - спросила Милица, устраиваясь. Сотник и Сергей остались стоять.
- Возвращение ваших людей в ваши земли. Немного. Человек десять каждый месяц. Иначе заметят.
- Как?
- Я посвящённый четвёртого круга. Могу снять ошейник с любого раба или военнопленного.
- Что ты хочешь за это?
- Ничего. У меня есть всё, кроме свободы. Но свободу я сам себе даровать не смогу, а никто другой не пожелает.
Милица протянула ему свёрнутый в трубочку лист.
- Это список тех, кого из плена надо вызволить в первую очередь, - сказал сотник.
Раб посмотрел на руны равнодушно, как будто они не имели никакого смысла.
- Ты умеешь читать? - спросила боярыня Милица.
- Да, - ответил он тихо. - Но вы меня не поняли. Я буду спасать тех, кого могу спасти, невзирая на титулы, звания и богатства. Для меня жизнь князя и новика равноценны.
- Среди этих имён мой брат, сотник Милош.
- Для меня он не важнее любого другого.
Милица нехорошо прищурилась.
- Ладно. Тут ты прав, родственные чувства следует откинуть прочь... А что насчёт княжича Елисея Терского?
- То же самое.
Милица разозлилась.
- Так, я не могу понять, ты нам помогаешь или вредишь?
- Помогаю. Если я смогу вытащить вашего княжича, я его вытащу. Удобнее будет спасти кого угодно другого, я спасу кого угодно другого. Я не буду нарочно его спасать.
Князем какого княжества был Рассвет? Не Терского ли? Думай, голова, шапку куплю, - пронеслось в голове Сергея мысль. Точно, точно! Терский князь Рассвет!
- Послушай, - сказал он как можно мягче. - Черная птица.
Танцор обжёг его неожиданным гневным взглядом.
- Не называй меня так. Она меня так зовёт.
По комнате прошёл холодный, леденящий ветер.
- Держи себя в руках, - рявкнула Милица.
Сергей поднял руки в примирительном жесте.
- Прости. Слушай, многие люди, оборотни, дивины, попали в этот список не просто так. Если они вернутся в Белые земли, они будут сражаться, это великие воины. Они сделают так, что в рабство будет попадать меньше людей.
Танцор прикрыл глаза, сжал список в руках.
- Хорошо. Насчёт некоторых имён я согласен.
- Мой брат, - снова начала Милица.
Он покачал головой.
- Я спасу его, если подвернётся удобный случай. Согласно — он усмехнулся, — живой очереди. Он просто сотник. Гвоздик в подкове лошади, не более. Другие тоже чьи-то братья, сыновья, отцы, матери, сёстры, дочери.
Милица хотела что-то ещё сказать, но сотник остановил её. Тихо сказал:
- Мальчишка прав.
И повернулся к рабу.
- Вы великий человек.
И поклонился ему. И Сергей повторил вслед за сотником.
Раб смотрел, как ему кланяются без всякого интереса.
- Ещё одно. Я хочу гарантий, что эти люди там, в Белых землях, не пропадут. Что у них будет крыша над головой, достойная жизнь, занятие, способное их прокормить. Иначе зачем уводить их отсюда? Их здесь тоже кормят. Дать умереть свободными? Я не люблю смерть...
- И как вы планируете проследить за тем, как мы выполним обязательства?
- Я спрошу у богов. К этим землям они обращены чёрными ликами. Но они ведают и то, что видят их белые лики.
- И они ответят? - не удержался от скепсиса Сергей. Хотя уж кому-кому, а не ему проявлять неверие.
- Мне, - ответил раб, вставая. - Мне ответят.
И кивнул так величественно, будто князь, закончивший аудиенцию, подскочила даже боярыня Милица.
Глава пятая
Против воли Сергей присматривался ко всем встречным и поперечным по имени Рассвет. Имя было не слишком распространённое, так что сильно напрягаться не приходилось. Но только от раба-танцора, оставшегося в замке Черной Госпожи, исходила смесь силы и опасности.
Неплохая заготовка для Тёмного лорда, думал Сергей. Ничуть не хуже сиротского приюта, например. И учитывая его способности, ему гораздо больше, чем безносому английскому магу, подошло бы имя, значащее "полёт смерти".
Рассвет слово своё держал крепко. Сказал десять освобождённых рабов в месяц, значит десять. Никому прежде сделать то, что он делал, не удавалось. Иногда белые выкрадывали, или выменивали своих соплеменников, но стоило им попытаться пересечь границу, рабы умирали.
На территории, подконтрольной Черной Госпоже существовала развёрнутая сеть агентов Белых княжеств. Им и было поручено помогать переправлять через границу освобожденных.
Проблема была в том, что чтобы освободить раба, следовало его... убить. Потом снять снять ошейник и вернуться за ним в Навь. Вывести назад. Всё это быстро, пока тело не осознало смерть. Такая вот глубокая искусственная кома или клиническая смерть с мистической подоплёкой.
После того как на переговорах с Рассветом Сергей помог достичь некоего компромисса, его оставили в землях госпожи на нелегальном положении связного. Он же помогал вывозить освобождённых рабов. Среди них и того самого княжича Елисея, знаменитого воеводу. Ехать приходилось до границы довольно долго, по ночам, у них было время поговорить.
- Силен мой спаситель, силён, - вздыхал княжич, высокий, русый дивин, набравший редкую для представителей его расы мышечную массу. - Как под копыта бегущего быка, попал под его чары.
- Помочь бы ему, - вздыхал Сергей.
Княжич кивнул.
- Буду думать...
- Ну да, - согласился Сергей. - Может ваши чародеи своему помочь смогут...
- Своему, - удивился Елисей. - В каком смысле? Да он же оборотень наполовину. От него за версту волчьей сутью несёт. А что похож на дивина, так это случайный эээ...
- Фенотип, - подсказал Сергей.
- Фенотип? Слово какое мудрёное. Ну пусть будет фенотип. Может, среди пращуров дивины были, не раньше. Меж оборотнями и дивинами смесков нет. А среди полукровок с людьми... Ну если только прадед с одной стороны дивин, а с другой прабабка оборотница, может ребёночек и выйти такой чудной. Как его и назвать-то? Чудин? Чудоротень?
- Чудо-юдо, рыба-кит, - отозвался Сергей раньше, чем мозг отфильтровал иномирскую отсылку.
- Почему кит? - заинтересовался княжич. Солнце было высоко, лежать ещё и лежать до темноты...
Культурная экспансия пошла на ура. За "Коньком-горбунком" настала очередь "Федота-стрельца, удалого молодца", пусть местами Сергей и переврал кое-что. А там пришло время и царевны-лягушки от группы "Сектор Газа".
Княжич хохотал так, что слёзы текли.
- Ох хорошо! Давно так не смеялся. То что надо после этого треклятого ошейника.
- И как с ним?
- В... на... Х... во, - высказал своё мнение не князь. После царевны-лягушки он оставил все политесы. - Ничего не хочется и на всё согласен...
Они помолчали. Солнце клонилось к закату, пора было идти.
- Ты сильно к нему не привязывайся, - заметил княжич. - Друзей тяжело терять, особенно в молодости. Он ведь и сам понимает, что такое благолепие долго не продлится, скоро донесут на него. Такие как он - не жильцы.
"Или они выживают, ломаются, выворачиваются наизнанку и становятся злодеями", - с горечью подумал Сергей, собирая нехитрые пожитки.
Вспомнил, как его в книге бесил князь Рассвет, когда ещё он был вроде как на стороне добра. Эти шёлка, чёрные как смоль кудри, перстни, презрительный взгляд из-под тяжелых век, ворон на плече. То, как с ним носились родичи, и прислуга. Предвзятое отношение к Горану...
А чего бы отношению этому не быть предвзятым? Что если... Сергей похолодел. Что если бы на месте Сергея, хоть сколько-то созревшей личности, Рассвет встретил бы пятнадцатилетнего пацана с оружием? А? Прислушался бы Горан, юный Горан, Горан без авторитета, к каком-то рабу? Рассказал бы о нем в сотнику? После танца возможно. Но до...
И что бы пятнадцатилетний пацан сделал бы с на все согласной девушкой? Рабы в магических ошейниках не смогли бы оказать ему сопротивление. Они не могут на свободного руку поднять! Такими бы запомнил будущий злодей белых. Запомнил бы, что они ничем не лучше черных.
Страшно. Неприятно было об этом думать.
Он проводил княжича Елисея до границы, передал из рук в руки своим. Вернулся заповедными тропами в замок Чёрной Госпожи. В условленный день и час раб-танцор ждал его сразу с тремя: бабка и трое детей.
- Это последние - сказал Рассвет безотчетно ломая пальцы. - Не, приходи больше! Во дворце прознали обо всем. Скоро за мной придут. Возвращайся в Белые земли.
Сергей кивнул. Ошибся он что ли... Неужели этот Рассвет не тот Рассвет?
Ответил:
- Может всё-таки с нами, Рассвет? Может придумаем что?
Он вздрогнул, но не стал напоминать о том, что у рабов нет имени.
- Не могу. Я знаю только один способ снять ошейник, и со мной он не сработает. Некому будет вернуть меня из нави. А идти
к границе, - он зажмурился. - В ошейнике. Это страшная и долгая смерть.
Сергей проводил лекарку Астену и детей к границе. И с удивлением узнал, что его уже ждет приказ о свертывании операции по освобождению рабов. Что ему приказано вернуться в Ройдану, получить награду из рук Верховного Князя и приступить к новым обязанностям. Что его ждет отличная карьера. Что у него теперь есть покровители в самых верхах.
Сергей внимательно посмотрел на официальные бумаги, как баран на новые ворота, и сказал сотнику, под чьим началом он служил:
- Нет. Не раньше, чем мы вытащим оттуда нашего человека.
- Всех, кого могли, мы вытащили, и даже больше, - начал сотник.
Сергей сказал:
- Нет.
И вышел из кабинета.
В работе разведки была своя прелесть. Чуть больше вольницы. Специфика такая, тем более в мире, где в кого ни плюнь - чародей с гонором до небес.
Его, конечно, наказали. И довольно серьезно. За малодушие и за совершенное нарушение всех обязанностей по службе лишили права на награды и разжаловали в рядовые.
Ох, напугали, так напугали! Плевать ему было и на награды, и на карьеру.
Сергей возвращаться в столицу отказался, за время брождений по черным землям он обзавелся большим количеством интересных знакомств, помогающих проворачивать полезные белым княжествам делишки на территории. Он сумел доказать, что тут от него больше пользы.
Черная Госпожа была столь любезна, что не запрещала горожанам приходить в дворцовый храм, циклопическое, как и все здесь, сооружение в виде шестнадцатиконечной звезды. В двенадцати углах - статуи богов, их черных ликов. Похоть вместо любви, гнев вместо справедливости, чревоугодие вместо умеренности...
Два луча пусты - один - вход в храм, в другом, напротив, - трон. На больших праздниках здесь восседает Черная Госпожа.
Рассвет был здесь. Сидел, по обыкновению, на коленях, сегодня в черных шелках, в образе танцора, жреца, любимца Чёрной Госпожи. Раба. Такой вот контраст. Готовился к какому-то празднику. Редкие молящиеся обходили его по широкой душе.
