***ДРУГАЯ ИСТОРИЯ РУСАЛОЧКИ, 18+***
Глава 1
Последние залпы праздничного салюта ярко расцвечивают ночное небо, а затем звезды с пушистыми хвостами долго и медленно падают в дремлющее море. Под бурные рукоплескания молодые встают из-за стола, накрытого прямо на палубе корабля, и направляются в роскошный шатер из золота и пурпура, весь устланный мягкими подушками. Их ждет первая брачная ночь. Друзья принца подбадривают и подначивают молодого мужа, подружки принцессы смотрят ей вслед с завистью и с капелькой сочувствия, ведь первая брачная ночь — непростое испытание для обоих! Принцесса смущается и радуется, принц пребывает в предвкушении и нетерпении.
Они скрываются за пологом шатра. Внутри ярко горят свечи, на небольшом столике стоит блюдо с фруктами и бутылка шампанского в ведерке со льдом. Расправленная постель манит белоснежными простынями. Расторопная служанка тут как тут:
— Позвольте, госпожа, я помогу вам раздеться.
И уводит красавицу-принцессу за ширму и споро принимается за дело. Когда все окончено и принцесса остается в одной лишь сорочке, да еще распущенные волосы укрывают ее стан до пояса, тогда служанка незаметно выскальзывает прочь, оставляя молодых наедине. Принц тоже времени не теряет даром, раздевается до исподнего. Хотел бы полностью, но не решается смущать стыдливость юной супруги раньше времени.
— Наконец-то! — выдыхает принц, когда любимая выходит из-за ширмы, и крепко сжимает ее в объятиях.
Так тесно, так близко. Слышно, как сердце бьется пойманной птичкой в груди. Никогда прежде не смел он так обнимать нареченную, не позволял им, но теперь они муж и жена, и можно всё.
А принцессе непривычно, но приятно в кольце этих сильных теплых рук. Уютно, хорошо. И этот запах... Никогда прежде она не ощущала его так явственно, запах молодого и здорового мужского тела, оттененный благородным парфюмом. И он нравится ей, она жадно выдыхает его и не может надышаться.
— Я так давно хотел узнать, каковы твои губы на вкус. Позволь же мне…
О, разве она не хотела того же? Есть вещи в супружеском долге, которые немного страшат ее, если честно, но поцелуи… О, она мечтала о них, мечтала целовать своего принца и чтобы он целовал ее.
— Да, — шепчет принцесса, восторженными глазами глядя на своего прекрасного принца.
И в то же мгновение его губы прижимаются к ее. О да! А потом принц углубляет поцелуй, раскрывает неплотно сомкнутые губы, проникает языком внутрь. Принцесса послушна и податлива.
Но знает ли принц, в какой водоворот эмоций и ощущений ввергает он милую своим пылким поцелуем? Да что же это такое?! Какой-то жар окатывает ее всю, и становится больно внизу и больно в груди, и не хватает воздуха, чтобы дышать. Она просто тает, просто плавится в этих крепких руках под этими обжигающими губами. А когда он разрывает наконец поцелуй, она шепчет:
— Я и не знала, что целоваться — это так…
Скажи как! Он смотрит на нее взволнованно, ему крайне важно знать, что она чувствовала в эти мгновения.
— …что это так сладко.
Принц улыбается: милой понравилось! И он был первым, кто коснулся ее нежных губ поцелуем любви.
Он увлекает ее к постели. Снова легкая тревога овладевает принцессой. Говорят, в первый раз бывает больно… Но это ведь неизбежно, ничего не поделаешь. Вот бы перед тем «как» милый принц опьянил ее поцелуями и объятиями так, что она и не заметила бы того, что ее так пугает!
На кровати он снова ее обнимает и целует, усаживает к себе на колени. Рука его ложится ей на грудь, грудь, которая так высоко вздымается и которой жарко и тесно в сорочке. Не пора ли избавиться от этой докучной вещицы?
И принцесса не верит своим ушам: неужели она сказала это вслух, неужели осмелилась просить о «таком»:
— Развяжи ленты, пожалуйста, расстегни пуговицы. Мне тяжело дышать.
Точно помутнение рассудка. Но принц ничуть не лучше: смотрит на нее таким пьяным взглядом, но ведь ни капли вина не выпил он на пиру.
Поначалу он путается и не может понять что и где, а из нее плохая помощница в ее состоянии, но потом всё начинает получаться. Вот только принц не просто развязывает ленты и расстегивает перламутровые пуговки, он широко распахивает ворот и полностью обнажает грудь любимой.
Пальцем обводит сосок. Право, какое бесстыдство! Провалиться сквозь землю от смущения… Или не стоит? Она ведь мечтала об этом долгими одинокими ночами в удаленной обители, где постигала королевские добродетели. Ах, почему же болит живот и так жарко-жарко? И о боже, ей это нравится, всё — и его касания, и ее ощущения. Вздох, удивленный, восторженный, сладостный, срывается с губ. Он поднимает глаза, смотрит на нее, радостная улыбка играет на его губах, взгляд полон любви и восхищения. И она улыбается в ответ, сначала робко, а потом смелее. Тогда он склоняется над грудью и целует напряженный сосок, облизывает, берет в рот. Она то ли ахает, то ли охает, то ли стонет из-за какого-то нового чувства, такого восхитительного и горячего. Вторая его рука ложится ей на вторую грудь, сжимает.
Она зарывается одной рукой в его темные шелковые волосы, другой держится за его талию. Сквозь тонкую ткань рубашки она чувствует его мускулы, его кожу, такую горячую, такую волнующую. Скользит рукой по его спине вверх-вниз. Какой же он крепкий, сильный, ее принц!
Несильно ерзает на его коленях и внезапно ощущает бедром что-то очень твердое. На миг изумляется, а потом вспоминает. Ей говорили об этом! Мужское естество, которое делается твердым, как камень, от близости желанной женщины. Мужское естество, которое причинит ей боль, срывая алый цвет ее девства, но которое также подарит неземное блаженство. Вернее, может подарить, говаривали опытные замужние подруги, если в сердцах двух живет настоящая любовь. В их с принцем живет, а значит, ее ждет упоительная волшебная ночь. Всё трепещет внутри и сжимается от предчувствие неизведанного и чудесного.
— Позволь мне снять с тебя сорочку, — говорит ей милый принц, и она охотно соглашается.
Ей тоже кажется сейчас лишним эта деталь гардероба, нестерпимо хочется ощущать любимого всем телом, всей кожей, каждой-каждой клеточкой! Стыд? Какой стыд? Он давно уже растворился в других ощущениях.
Принц берется за подол сорочки, медленно тянет вверх, обнажая ноги сначала по колени, а потом всё выше и выше… Ни один мужчина не видел ее голых ног и никогда не увидит, никто, кроме принца. У нее красивые ноги, она знает, ей с детства твердили об этом, потому сейчас она испытывает скорее радость и гордость, нежели смущение (хотя и его капельку тоже, все-таки в первый раз): пусть милый принц любуется ее длинными стройными ножками. Он тянет рубашку дальше, открывая тот самый бугорок (ах, она все же краснеет), и живот, и грудь, которую он так нежно ласкал.
— Ляг, прошу, я хочу посмотреть на тебя. Ты такая красивая! — шепчет принц восторженно и возбужденно.
Она охотно подчиняется, устраивается удобнее на белоснежных простынях и мягких подушках, открывая темному от страсти взору любимого свои женские прелести. Ее пьянит собственная смелость и собственное жгучее желание, но еще больше — этот жаркий блеск в глазах любимого.
— Ты… тоже… разденься, — прерывисто говорит юная принцесса. — Я тоже хочу видеть тебя всего.
И жаром обдает ее после этих немыслимых слов.
В мгновение ока принц срывает с себя последнюю одежду — рубашку и кальсоны и остается полностью обнаженным.
Принцесса приподнимается на локте, чтобы получше рассмотреть. И ей нравится, безумно нравится то, что она видит. И эта часть его тела тоже. Так сильно нравится, что опять болит живот, той странной сладкой болью, которой хочется упиваться, а не страдать от нее.
— О-о-о…
Принц подходит, опирается коленом о край ложа. Принцесса смотрит ему в глаза, потом снова скользит взглядом по всему его телу и вновь возвращается к его мужскому естеству. Она видела у старинных статуй и в медицинских книгах, которые рассматривала тайком, но то, что видит сейчас, оно совсем другое. И оно ей нравится. Мгновенно становится жарко, тяжестью наливается грудь и увлажняется лоно. И хочется прикоснуться к этой части любимого.
— Можно… я потрогаю?..
Радость вспыхивает в глазах принца. Он ожидал от милой согласной покорности, но видит живую страсть и даже робкую инициативу, которую принцесса проявляет, не без труда преодолевая смущение, и для него в этом верный залог ее любви. Она любит его так сильно, что желание быть вместе заставляет ее забыть о девичьей стыдливости.
— Я буду счастлив, если ты сделаешь это, — хриплым шепотом подбадривает принц свою юную жену.
Он устраивается на ложе поближе к принцессе, чтобы ей было удобнее. Она тоже садится и пододвигается ближе. Сначала смотрит внимательно, а потом робко касается пальцами головки. Принц судорожно вздыхает, а принцесса изумлена бархатистой нежностью кожи. Рука делает жесты смелее, принц закрывает глаза и просто млеет — столь блаженное выражение у его лица, а принцесса делает новые волнующие открытия. Мужской орган принца не только удивительно нежен на ощупь, но и невероятно тверд — как камень, как сталь. Принцесса готова убрать руку, ведь она узнала, что хотела, но страстный шепот принца призывает ее к другому:
— Еще!
И принцесса видит по чуть запрокинутому лицу принца, что ему безумно нравится всё, что сейчас происходит, и потому она продолжает осторожно исследовать новое и неизведанное. Проходит пара минут. Принц накрывает ее руку своей и показывает, как можно ласкать еще. Ученица понятлива и прилежна.
Но ей хочется трогать его везде — и крепкие бицепсы, и мускулистую грудь, и плоский живот, и сильные ноги. Хочется узнать, каков он везде и каждой клеточке его тела подарить свою ласку. Потому ее рука движется выше, по темной дорожке волос к пупку, от пупка к груди. Вторая рука повторяет путь первой. Принц перехватывает обе руки и хочет уложить любимую навзничь, чтобы самому ласкать ее, где, как и сколько вздумается. Воспользовавшись тем, что его тело так близко сейчас к ее лицу, принцесса целует ему грудь, скользит губами по ней и в самый последний момент касается кончиком языка. Как вкусно!
Нет больше ни страха, ни стеснения, всё выжжено дотла огнем желания, сладкого и острого. Как приятно лежать перед ним оголенной и видеть восторг и счастье в глазах любимого, как приятно ловить его поцелуи и ласки и чувствовать, как ее тело на них отзывается — жаром, тянущей болью и негой. И когда он сгибает ей ногу в колене и отводит в сторону, она не противится нисколько. Да, да, она знает всё, она знает, что это и зачем, и она уже сама хочет этого финального аккорда, он кажется ей необходимым и неизбежным, как высшее доказательство их любви: он в ней, они вместе, они — одно.
Но принц не спешит. Его поцелуи опускаются всё ниже и ниже, к самому низу живота, а руки гладят бедра. И каждый раз, когда он проводит пальцами «там», по нежной коже с внутренней стороны, принцессу охватывает дрожь, и она начинает невольно стонать. Еще, еще, еще! И неожиданно рождается желание, немыслимость и бесстыдство которого обжигают принцессу нестерпимым жаром: вот бы милый принц поцеловал ее «там» — в самом средоточии ее женственности! Попросить? Да она не осмелиться… Но отчего же? Ведь она просила сегодня о разном, о таком интимном, так почему же она колеблется сейчас?
Но принц опережает нерешительную принцессу. Раздвигает пальцами влажные набухшие лепестки и касается губами чего-то такого чувствительного там, что от неожиданности и резкого удовольствия принцесса громко вскрикивает, удивленная, восхищенная и пронзенная невероятным сладостным чувством.
Небеса! Она и не знала, что может быть так. Всё, что было до, ни в какое сравнение не идет с тем, что она ощущает сейчас. Так сладко-сладко. Сколько же этой медвяной сладости может вместить ее плоть? Каждый раз кажется, что всё, она вспыхнет и взорвется сейчас, но нет, за покоренной вершиной вырастает следующая. И палец, что аккуратно проникает внутрь и ласкает ее там, это совсем не больно и не стыдно, напротив, так приятно ощущать его в себе, зная, что это тоже часть любимого, не говоря уж про то удовольствие, которое он ей доставляет.
Ей кажется, что лучше и быть не может, что она познала все волшебные тайны любви, но нахлынувший огненный шторм, что срывает с ее уст удивленный и болезненный крик, убеждает ее в обратном…
— Что это было? — спрашивает ошарашенная и немного испуганная принцесса через несколько мгновений или даже через пару минут.
Тело ее подрагивает от затихающих волн наслаждения, но сознание уже ясное.
— Это любовь, — шепчет принц, приникая к ее губам своими, еще влажными от солоноватых соков.
Он нависает сверху, опираясь на свои руки. Коленом вторгается ей между бедер. В ответ принцесса с готовностью разводит ноги как можно шире, приглашая любимого скорее войти. Протяжно стонет, чувствуя, как его мужской орган скользит между влажных складок и упирается в лоно. Такой твердый, большой и желанный. Он замирает на несколько мгновений, но ожидание так мучительно, так тянет живот и так болят соски, а разум куда-то безвозвратно уплыл. Принцесса не выдерживает этой сладостной пытки, делает движение бедрами вперед и с блаженным стоном насаживается на напряженное мужское естество.
Легкая боль удивляет на миг, но вскоре она забывается из-за неги, что делается всё сильней, и огромной радости, оттого что они вместе, что наконец-то это свершилось.
Они то стремятся навстречу друг другу, стараясь слиться в одно, то удаляются, однако в последний момент спохватываются и снова сближаются до предела. Удивительный танец любви. Никогда принцесса не догадывалась о его рисунке и правилах, но она быстро постигает сладкое искусство, интуитивно овладевает волнующим ритмом.
Но скоро молодым приедаются монотонные движения и обыденная поза, они ищут разнообразие и находят его. И юная принцесса едва ли не смелее и не изобретательнее, чем принц. Любовь — лучший наставник страсти…
И вновь ей дано изведать то необыкновенное наслаждение, о котором она прежде и не знала. И любимый принц на этот раз делит его с ней. Они вместе на небесах. Как же это прекрасно! Но им мало, и после небольшой передышки, отведав сочных фруктов и игристого вина, они вновь окунаются в бескрайнее море нежной страсти.
Порой сладкая дремота одолевает их, но вдруг спохватившись посреди неглубокого сна, то один, то другой будит любимого, и тот охотно пробуждается и спешит вновь вкусить волнующих ласк и ошеломительного единения душ и тел. Волшебная ночь кажется бесконечной…
Глава 2
Она видит всё от начала и до конца, и сердце ее болит так же, как и ее бедные ножки, когда она делает малейший шаг — будто иголки вонзаются глубоко-глубоко и острые кинжалы режут и кромсают без жалости. Уже который час она прячется в тени и смотрит сквозь небольшой разрез в стенке шатра на то, что происходит внутри. Когда молодые ушли, все сразу позабыли о прелестной подруге принца и она смогла ускользнуть в этот укромный уголок. Чтобы смотреть и… страдать. Страдать и смотреть. Уйти бы прочь, чтобы где-нибудь в уединенном местечке оплакивать свою безответную любовь и незавидную участь, ведь уже скоро-скоро, с первым лучом солнца обратится она в морскую пену, но оторваться от обжигающе бесстыдного и чарующе нежного зрелища невозможно.
