Эпиграф
В нормальной женской биографии до тридцати лет — хронология, после — мифология.
Дон-Аминадо
Словно молодая лань она сбегала по тропинке горы, за спиной остались бурлящий водопад и цветущий луг, а впереди, она это точно знала, её ждал любимый и единственный, мечта всей её жизни. Она ещё с ним не познакомилась, они ещё не встретились, но вот-вот что-то должно произойти значащее, главное, неоспоримое в её жизни. Она это чувствовала интуитивно – что-то должно случиться такое, что она будет счастлива и любима.
Предчувствия и страхи.
Эпиграф
Есть любовь, которая вольно плавает по небу. Эта любовь согревает душу. А есть любовь, которая растворяется в повседневных делах. Эта любовь вносит тепло в семью.
Рабиндранат Тагор
Она восседала на вершине горы и созерцала всю округу с вышины птичьего полёта. Улицы, дома, сады, река казались игрушечными. Она могла кончиком своего пальца притронуться к башне на краю города или к галерее в курортном парке. Сейчас ей было подвластно абсолютно всё.
– Солнышко, как быстро ты взобралась на гору! Мы с папой еле-еле поспеваем за тобой. Смотри, не скатись вниз, здесь опасно. Мы знаем, что ты у нас ловкая и смелая, но побереги себя.
Голос мамы лился, как звонкий ручеёк. Девочка спрыгнула с камня и побежала навстречу родителям.
– Мама, ты видела, я первая взобралась?!
– Да, милая, ты умница. Сейчас отдохнём и будем спускаться вниз, – Кстати, – мама заговорила тише – ты снова переглядывалась с тем черноглазым мальчиком? Я видела, как он на тебя смотрел. Запомни, дочка, это лёгкая увлечённость. И она ничего общего не имеет с настоящей любовью.
– Да, мама. Я знаю. Он проходил мимо, и мы переглянулись. Вот и всё.
– Ох уж, эти ваши женские секреты, – усмехнулся папа, – Нам сегодня вечером на спектакль. Вы не забыли? Добрались до вершины, полюбовались природой и пора спускаться.
Лада ещё раз подставила лицо ветру, чтобы прочувствовать всю его свежеть и прохладу. Как же приятно было, сидя на камне, на самой вершине горы любоваться городом и сознавать, что именно сейчас, в эту минуту, в это самое мгновение ты счастлива! Счастлива, потому что день яркий и солнечный, мама и папа рядом, ветер треплет твои длинные каштановые волосы, а впереди долгая, как длинная дорога, жизнь.
Лада, чувствовала, вернее, предчувствовала, что всё будет так, как предначертано. Об этом она никому не говорила, ни с кем не делилась, даже с мамой, но знала, что идти ей придётся совсем непросто, и многое зависит от её выбора. Знала также, что выбор уже сделан за неё, а ей остаётся только правильно его угадать и не оступиться, не остановится на полпути. Все знания были призрачными, лёгкими, тонкими, прозрачными, еле уловимыми, но они были с ней и никуда не исчезали.
Именно здесь в горах её оставляли все страхи. Их уносили порывы ветра. Поэтому она старательно держала нос по ветру и дышала полной грудью, ощущая внутреннюю свободу и независимость.
А где-то там, за горами, за синими лентами рек и бурными водопадами жил человек, с которым ей предстояло встретиться. Они ещё незнакомы, им предстоит пройти немало вёрст, чтобы найти друг друга. Но всё это будет – и встреча, и первый взгляд, и нежное, чувственное прикосновение. Только, как его узнать? Как понять, что он тот, который предназначен ей судьбой? Как не ошибиться и не потеряться в этом огромном мире?
Нет, сейчас она не будет об этом думать, иначе её страхи снова овладеют ей, и станет нечем дышать, и сердце сожмётся, как маленький пугливый воробышек, и будет биться в груди, словно вот-вот выпрыгнет наружу и покатиться камушком по узкой тропинке.
Она залезла на самый высокий камень, ловила холодные порывы ветра, чтобы снова и снова прочувствовать волю к победе над собой, над своим страхом.
Спускаться вниз было легко и весело. Она почти бежала вприпрыжку по каменистой тропинке, а сзади, еле поспевая за ней, шли её родители. Они были вместе – одна семья. В такие моменты Лада ничего не боялась.
Сны и сновидения.
Эпиграф
Внутри каждого, даже самого лучшего из нас, дремлет неуправляемый дикий зверь, который просыпается, когда мы спим.
Платон
Лада проснулась. Перед её глазами была полная темнота, но только за несколько секунд до пробуждения мир был ярким и красочным. Она хорошо запомнила огромного огненного дракона и двух кузнецов-разбойников. Сначала сон был серым. У кузнецов ни как не получалось развести огонь. Они рычали, как дикие звери, пыхтели, бормотали какие-то непонятные слова, злились. Казалось, искры сыпались из их глаз. Но огонь не появлялся. Лада сидела в углу на старом деревянном стуле и тихонько поскуливала. Руки и ноги были связаны тугими верёвками.
Пальцы отекли, ими было трудно шевелить. Кричать она тоже не могла. В горле застрял комок страха, он давил и мешал дышать. Всё же пересилив себя, Лада шёпотом стала умолять разбойников отпустить её. Она даже пообещала им мармелада и шоколада. Лада точно помнила, что в кармане остались лимонно-мармеладная долька в сахаре и маленькая шоколадка. Она готова с ними поделиться своими вкусными сокровищами. Усатый разбойник с квадратным лицом криво усмехнулся:
– Пигалица, умолкни. Откуда у тебя шоколад с мармеладом? Лучше не мешай нам.
И они снова принялись раздувать огонь.
Лада смотрела на них во все глаза и точно знала, вот сейчас у них разгорится огонь, и они сделают из неё жаркое. Ох, как ей не хотелось быть похожей на цыплёнка табака! Да и умирать тоже не хотелось. Она же ещё такая маленькая, жизни не видела. У неё ещё столько всего впереди, а тут эти двое со своим огнём. Лада заскулила с удвоенной силой. Ей постоянно казалось, что она может их разжалобить.
– Прекрати выть, - отозвался второй в красном комбинезоне. – Мешаешь!
– Я вам точно дам шоколад и мармелад. У меня есть, – но тут Лада сообразила, что нельзя признаваться, что вкусности лежат у неё в кармане, иначе разбойники сразу всё отнимут. А так она их поддразнит и сама отдаст, как выкуп за себя.
Двое противных кузнецов вдруг громко заржали:
– Отлично, что у тебя уже готов соус. Ты у нас будешь обедом с зажаренной корочкой и шоколадно-мармеладной подливкой.
От этих слов девочку охватило чувство безысходности и жуткого страха. Она крепко зажмурила глаза, затем открыла их и увидела огромную яркую вспышку. Сначала она подумала, что у разбойников всё-таки разгорелся огонь. Они его разведут и займутся ею. Но перед глазами промелькнуло что-то длинное, белое, большое, словно змея. Из открытой пасти непонятного существа вырывались языки пламени. От сильного жара верёвки на руках и ногах расплавились и спали сами собой. Лада вскочила и побежала, что было сил, сама не зная куда. Разбойники бежали рядом с ней. Сначала Лада слышала их топот за спиной и думала, что они пустились за ней вдогонку. Но когда увидела разбойников рядом с перекошенными от страха лицами, поняла, что они тоже спасаются от кого-то большого, кто сильнее их. Лада бежала не оглядываясь. И тут что-то белое, длинное, усатое подхватило её к себе на спину. Они полетели высоко вверх с невероятной скоростью.
Да это же дракон – догадалась девочка.
Мама и папа рассказывали ей сказки только о злых драконах, а этот был добрым. Лада сразу это почувствовала. Теперь девочка зажмурила глаза от счастья и стремительной скорости, с какой они летели. А когда открыла глаза, кругом была тёмная ночь. Лада поняла, что проснулась.
Сон закончился, но жар не исчез. Девочка горела изнутри. Язык и губы словно пересохли. Голова, руки, ноги – всё было горячим и пылало, словно в огне.
– Воды, – тихо-тихо простонал ребёнок.
Родители подскочили, как по команде. Мама первым делом приложила руку ко лбу дочки:
– Да, она горит!
Ладе сунули градусник. Температура подскочила до сорока.
– Я умру? Я сейчас сгорю? – девочка переводила испуганный взгляд с мамы на папу в ожидании ответа.
– Не сгоришь, быстро ответила мама. – Она тут же достала таблетки и заставила дочку выпить жаропонижающее.
Папа уже добавлял уксус в прохладную воду. Мокрый носовой платок оказался сначала на лбу девочки, потом заскользил по руками и ногам. Ладе становилось легче.
Периодически девочка проваливалась в глубокий сон. Тогда к ней прилетал дракон. Он был большой, белый, усатый, тыкал её своим мокрым носом, а языки пламени извергал в сторону. Но Лада чувствовала от них невероятный жар, который охватывал её с головы до ног. Потом ей смутно вспоминалось, как они втроём – мама, папа и она – под проливным дождём поднимались вверх по нескончаемым ступеням. Папа держал над ней зонтик, она была в резиновых сапожках, но это не спасало. Девочка вымокла с головы до ног. По ступеням водопадами стекали потоки воды. Дома перед походом родители уговаривали её не идти на спектакль, а остаться дома. На улице лил невероятный дождь. Но Ладе стало обидно, что она пропустит представление. Девочка рыдала в голос, и родители сдались. По ступеням идти было трудно, вода сбивала с ног, от скорости несущихся потоков кружилась голова, но они продолжали подниматься вверх.
Спектакль проходил в галерее, которая была похожа на сказочный домик. Галерея была отделана разноцветными витражными стёклами, поэтому под дождём и жёлтыми уличными фонарями блестела и сверкала, как волшебный дворец. Спектакль был ярким, музыкальным, захватывающим. Забавные клоуны и зверушки носились по сцене; они пели, кувыркались, танцевали, смешили детвору. Ладе было очень весело. От удовольствия она подпрыгивала на своём сиденье и громко вместе со всеми хлопала в ладоши. Домой девочка возвращалась в приподнятом настроении, словно летела на крыльях. Дождь не прекратился, стал немного слабее. А Лада пританцовывала в такт падающим дождинкам.
Все воспоминания проносились перед девочкой, как кадры в киноленте. Руки и ноги были горячими и тяжёлыми, а мысли лёгкими и светлыми. Дракон лежал рядом с Ладой. Он, большой и чешуйчатый, свернулся колечком, а хвост положил малышке под голову. Лада гладила его по спине, перебирала пальцами чешуйки, и от этого ей становилось легче.
Кстати сказать, девочка не чувствовала себя малышкой. Она всегда ощущала себя взрослой. Иногда ей хотелось побыть маленьким ребёнком, особенно в те минуты, когда папа и мама заботились о ней. Но такие мгновения быстро проходили, и она снова думала и рассуждала, как опытная женщина. Почему так происходило, Лада и сама не могла себе объяснить. Но так было.
Однобокая любовь
Эпиграф
Она должна быть его во что бы то ни стало! Она любит его!
Гейнце Н. Э., «Ермак Тимофеевич»
Лада ощущала жизнь, словно была зрелой женщиной. Ей часто было невдомёк, почему взрослые не видят и не хотят понимать самые обычные вещи. Например, её тётушка, папина сестра, часто приезжала в гости вместе со своим мужем. Они заходили к ним в квартиру весёлые, улыбающиеся. Муж тёти, нельзя сказать, чтобы он был красавцем, но интересным мужчиной, высоким, статным, с кудрявыми волосами и залихватским чубом на лбу. Он не блистал ни умом, ни хорошими манерами, но преподносил себя героем. Тётя же самая обычная женщина. Волосы, непонятно какого цвета, вечно собраны в конский хвост. Щёки напудрены так, что казались обсыпанными мукой. Губы ярко накрашены, при этом размазанная помада виднелась на подбородке и под носом. Она громко смеялась, вернее, гоготала при каждой его фразе, словно он говорил что-то остроумное. Хотя, все его шутки были наивными, тупыми и ни капельки несмешными. Лада всегда смотрела на них и про себя думала, что они не пара. Видя, как тётушкин муж свысока поглядывал на свою жену, Лада понимала, что вместе они ненадолго. И как взрослые этого не замечали, а продолжали считать их счастливой семейной парой? Так вскоре и вышло. Тётя осталась одна и переехала жить к своим родителям, потому что выяснилось, её муж ей изменяет, да не с одной любовницей, а сразу с тремя.
Спросите, откуда тётя всё узнала? Ответ очень прост – мир не без добрых людей. Но в данном случае, хорошо, что есть добрые люди на свете. Зачем маяться с тем, кто тебя ежедневно предаёт? А ты в это время продолжаешь готовить ему завтраки, ужины, стирать и наглаживать его рубашки, убирать его вещи, разбросанные по всей квартире и приводить дом в порядок. Зачем? Для кого стараться? А тётя старалась. Она была прилежной хозяюшкой. У неё каждая вещь имела своё место. Борщи получались наваристые, жаркое аппетитное, что только от одного аромата слюнки текли. Тоже самое она могла делать и для себя-любимой. Но как видно себя в то время она не любила, потому что продолжала жить с оболтусом, который мало зарабатывал, не помогал ей по дому и в грош её не ставил. Он настолько привык к её опеке, что мог пройти по квартире в уличной обуви и оставить на полу комки грязи, даже если тётушка только что вымыла полы. Вся её работа по дому была для него само собой разумеющемся фактом. Чубастый, как его про себя называла Лада, даже покрикивал на тётушку и делал ей насмешливые замечания. Вот только что не бил. Зато когда выпьет, становился ласково-слюнявым. Удивительно, тётушке это нравилось. Поэтому за ужином она иной раз сама подносила ему рюмочку другую для хорошего настроения. Он не отказывался, выпивал с удовольствием и начинал тётушке делать странные знаки – подмигивать, шевелить бровями, глупо скалить зубы. Тётушка любила его без памяти и радовалась его ужимкам, громко хохотала, как бы доказывая самой себе – всё-таки он меня любит. После их уединения в тёмной спальне, его козлиного блеяния и свинского похрюкивания, любовь заканчивалась. Затем стены сотрясались от тяжёлого храпа. Тётушка в растрёпанном виде возвращалась на кухню и снова принималась за уборку.
Многие сплетники поговаривали, что разводу тётушки с её мужем очень посодействовал её отец. Они обвиняли его за вмешательства в их семейные дела. Но по разумению племянницы, дедушка был абсолютно прав. Разве можно жить с грубияном и патологическим бабником? Если его дочь сама не видела, с каким гадом связала свою жизнь, то хоть дедушка ей помог выбраться из тупикового периода. Тем более, что двери своего дома для дочери он всегда держал открытыми.
В дом своих родителей тётушка возвратилась с потёртым чемоданом из грубой кожи и большим животом. Ситцевое платье в горошек излишне плотно обтягивало статную фигуру. Лицо было слегка изменившимся и отёкшим, как у нормальной беременной женщины. Дедушка зорким взглядом с головы до ног окинул свою дочь, но не проронил ни слова упрёков. А бабушка всю свою жизнь побаивалась дедушку, поэтому уловив настроение мужа, приняла дочь с распростёртыми объятиями, нежно, тихо и ласково.
Мальчик родился здоровым и крупным, четыре килограмма двести граммов, рост 55 сантиметров. Назвали Олегом. Такое имя ему выбрал дедушка. Вскоре и отец ребёнка объявился. Как же! У него ведь теперь сын есть. Но дедушка погнал чубастого, как паршивого пса. Тот поскандалил немного, поскулил и больше не объявлялся.
Тётушка устроилась на работу бухгалтером в Дом Моды, растила малыша и жила с родителями.
В нормальной женской биографии до тридцати лет — хронология, после — мифология.
Дон-Аминадо
Пролог
Словно молодая лань она сбегала по тропинке горы, за спиной остались бурлящий водопад и цветущий луг, а впереди, она это точно знала, её ждал любимый и единственный, мечта всей её жизни. Она ещё с ним не познакомилась, они ещё не встретились, но вот-вот что-то должно произойти значащее, главное, неоспоримое в её жизни. Она это чувствовала интуитивно – что-то должно случиться такое, что она будет счастлива и любима.
Часть первая.
Глава первая.
Предчувствия и страхи.
Эпиграф
Есть любовь, которая вольно плавает по небу. Эта любовь согревает душу. А есть любовь, которая растворяется в повседневных делах. Эта любовь вносит тепло в семью.
Рабиндранат Тагор
Она восседала на вершине горы и созерцала всю округу с вышины птичьего полёта. Улицы, дома, сады, река казались игрушечными. Она могла кончиком своего пальца притронуться к башне на краю города или к галерее в курортном парке. Сейчас ей было подвластно абсолютно всё.
– Солнышко, как быстро ты взобралась на гору! Мы с папой еле-еле поспеваем за тобой. Смотри, не скатись вниз, здесь опасно. Мы знаем, что ты у нас ловкая и смелая, но побереги себя.
Голос мамы лился, как звонкий ручеёк. Девочка спрыгнула с камня и побежала навстречу родителям.
– Мама, ты видела, я первая взобралась?!
– Да, милая, ты умница. Сейчас отдохнём и будем спускаться вниз, – Кстати, – мама заговорила тише – ты снова переглядывалась с тем черноглазым мальчиком? Я видела, как он на тебя смотрел. Запомни, дочка, это лёгкая увлечённость. И она ничего общего не имеет с настоящей любовью.
– Да, мама. Я знаю. Он проходил мимо, и мы переглянулись. Вот и всё.
– Ох уж, эти ваши женские секреты, – усмехнулся папа, – Нам сегодня вечером на спектакль. Вы не забыли? Добрались до вершины, полюбовались природой и пора спускаться.
Лада ещё раз подставила лицо ветру, чтобы прочувствовать всю его свежеть и прохладу. Как же приятно было, сидя на камне, на самой вершине горы любоваться городом и сознавать, что именно сейчас, в эту минуту, в это самое мгновение ты счастлива! Счастлива, потому что день яркий и солнечный, мама и папа рядом, ветер треплет твои длинные каштановые волосы, а впереди долгая, как длинная дорога, жизнь.
Лада, чувствовала, вернее, предчувствовала, что всё будет так, как предначертано. Об этом она никому не говорила, ни с кем не делилась, даже с мамой, но знала, что идти ей придётся совсем непросто, и многое зависит от её выбора. Знала также, что выбор уже сделан за неё, а ей остаётся только правильно его угадать и не оступиться, не остановится на полпути. Все знания были призрачными, лёгкими, тонкими, прозрачными, еле уловимыми, но они были с ней и никуда не исчезали.
Именно здесь в горах её оставляли все страхи. Их уносили порывы ветра. Поэтому она старательно держала нос по ветру и дышала полной грудью, ощущая внутреннюю свободу и независимость.
А где-то там, за горами, за синими лентами рек и бурными водопадами жил человек, с которым ей предстояло встретиться. Они ещё незнакомы, им предстоит пройти немало вёрст, чтобы найти друг друга. Но всё это будет – и встреча, и первый взгляд, и нежное, чувственное прикосновение. Только, как его узнать? Как понять, что он тот, который предназначен ей судьбой? Как не ошибиться и не потеряться в этом огромном мире?
Нет, сейчас она не будет об этом думать, иначе её страхи снова овладеют ей, и станет нечем дышать, и сердце сожмётся, как маленький пугливый воробышек, и будет биться в груди, словно вот-вот выпрыгнет наружу и покатиться камушком по узкой тропинке.
Она залезла на самый высокий камень, ловила холодные порывы ветра, чтобы снова и снова прочувствовать волю к победе над собой, над своим страхом.
Спускаться вниз было легко и весело. Она почти бежала вприпрыжку по каменистой тропинке, а сзади, еле поспевая за ней, шли её родители. Они были вместе – одна семья. В такие моменты Лада ничего не боялась.
Глава вторая.
Сны и сновидения.
Эпиграф
Внутри каждого, даже самого лучшего из нас, дремлет неуправляемый дикий зверь, который просыпается, когда мы спим.
Платон
Лада проснулась. Перед её глазами была полная темнота, но только за несколько секунд до пробуждения мир был ярким и красочным. Она хорошо запомнила огромного огненного дракона и двух кузнецов-разбойников. Сначала сон был серым. У кузнецов ни как не получалось развести огонь. Они рычали, как дикие звери, пыхтели, бормотали какие-то непонятные слова, злились. Казалось, искры сыпались из их глаз. Но огонь не появлялся. Лада сидела в углу на старом деревянном стуле и тихонько поскуливала. Руки и ноги были связаны тугими верёвками.
Пальцы отекли, ими было трудно шевелить. Кричать она тоже не могла. В горле застрял комок страха, он давил и мешал дышать. Всё же пересилив себя, Лада шёпотом стала умолять разбойников отпустить её. Она даже пообещала им мармелада и шоколада. Лада точно помнила, что в кармане остались лимонно-мармеладная долька в сахаре и маленькая шоколадка. Она готова с ними поделиться своими вкусными сокровищами. Усатый разбойник с квадратным лицом криво усмехнулся:
– Пигалица, умолкни. Откуда у тебя шоколад с мармеладом? Лучше не мешай нам.
И они снова принялись раздувать огонь.
Лада смотрела на них во все глаза и точно знала, вот сейчас у них разгорится огонь, и они сделают из неё жаркое. Ох, как ей не хотелось быть похожей на цыплёнка табака! Да и умирать тоже не хотелось. Она же ещё такая маленькая, жизни не видела. У неё ещё столько всего впереди, а тут эти двое со своим огнём. Лада заскулила с удвоенной силой. Ей постоянно казалось, что она может их разжалобить.
– Прекрати выть, - отозвался второй в красном комбинезоне. – Мешаешь!
– Я вам точно дам шоколад и мармелад. У меня есть, – но тут Лада сообразила, что нельзя признаваться, что вкусности лежат у неё в кармане, иначе разбойники сразу всё отнимут. А так она их поддразнит и сама отдаст, как выкуп за себя.
Двое противных кузнецов вдруг громко заржали:
– Отлично, что у тебя уже готов соус. Ты у нас будешь обедом с зажаренной корочкой и шоколадно-мармеладной подливкой.
От этих слов девочку охватило чувство безысходности и жуткого страха. Она крепко зажмурила глаза, затем открыла их и увидела огромную яркую вспышку. Сначала она подумала, что у разбойников всё-таки разгорелся огонь. Они его разведут и займутся ею. Но перед глазами промелькнуло что-то длинное, белое, большое, словно змея. Из открытой пасти непонятного существа вырывались языки пламени. От сильного жара верёвки на руках и ногах расплавились и спали сами собой. Лада вскочила и побежала, что было сил, сама не зная куда. Разбойники бежали рядом с ней. Сначала Лада слышала их топот за спиной и думала, что они пустились за ней вдогонку. Но когда увидела разбойников рядом с перекошенными от страха лицами, поняла, что они тоже спасаются от кого-то большого, кто сильнее их. Лада бежала не оглядываясь. И тут что-то белое, длинное, усатое подхватило её к себе на спину. Они полетели высоко вверх с невероятной скоростью.
Да это же дракон – догадалась девочка.
Мама и папа рассказывали ей сказки только о злых драконах, а этот был добрым. Лада сразу это почувствовала. Теперь девочка зажмурила глаза от счастья и стремительной скорости, с какой они летели. А когда открыла глаза, кругом была тёмная ночь. Лада поняла, что проснулась.
Сон закончился, но жар не исчез. Девочка горела изнутри. Язык и губы словно пересохли. Голова, руки, ноги – всё было горячим и пылало, словно в огне.
– Воды, – тихо-тихо простонал ребёнок.
Родители подскочили, как по команде. Мама первым делом приложила руку ко лбу дочки:
– Да, она горит!
Ладе сунули градусник. Температура подскочила до сорока.
– Я умру? Я сейчас сгорю? – девочка переводила испуганный взгляд с мамы на папу в ожидании ответа.
– Не сгоришь, быстро ответила мама. – Она тут же достала таблетки и заставила дочку выпить жаропонижающее.
Папа уже добавлял уксус в прохладную воду. Мокрый носовой платок оказался сначала на лбу девочки, потом заскользил по руками и ногам. Ладе становилось легче.
Периодически девочка проваливалась в глубокий сон. Тогда к ней прилетал дракон. Он был большой, белый, усатый, тыкал её своим мокрым носом, а языки пламени извергал в сторону. Но Лада чувствовала от них невероятный жар, который охватывал её с головы до ног. Потом ей смутно вспоминалось, как они втроём – мама, папа и она – под проливным дождём поднимались вверх по нескончаемым ступеням. Папа держал над ней зонтик, она была в резиновых сапожках, но это не спасало. Девочка вымокла с головы до ног. По ступеням водопадами стекали потоки воды. Дома перед походом родители уговаривали её не идти на спектакль, а остаться дома. На улице лил невероятный дождь. Но Ладе стало обидно, что она пропустит представление. Девочка рыдала в голос, и родители сдались. По ступеням идти было трудно, вода сбивала с ног, от скорости несущихся потоков кружилась голова, но они продолжали подниматься вверх.
Спектакль проходил в галерее, которая была похожа на сказочный домик. Галерея была отделана разноцветными витражными стёклами, поэтому под дождём и жёлтыми уличными фонарями блестела и сверкала, как волшебный дворец. Спектакль был ярким, музыкальным, захватывающим. Забавные клоуны и зверушки носились по сцене; они пели, кувыркались, танцевали, смешили детвору. Ладе было очень весело. От удовольствия она подпрыгивала на своём сиденье и громко вместе со всеми хлопала в ладоши. Домой девочка возвращалась в приподнятом настроении, словно летела на крыльях. Дождь не прекратился, стал немного слабее. А Лада пританцовывала в такт падающим дождинкам.
Все воспоминания проносились перед девочкой, как кадры в киноленте. Руки и ноги были горячими и тяжёлыми, а мысли лёгкими и светлыми. Дракон лежал рядом с Ладой. Он, большой и чешуйчатый, свернулся колечком, а хвост положил малышке под голову. Лада гладила его по спине, перебирала пальцами чешуйки, и от этого ей становилось легче.
Кстати сказать, девочка не чувствовала себя малышкой. Она всегда ощущала себя взрослой. Иногда ей хотелось побыть маленьким ребёнком, особенно в те минуты, когда папа и мама заботились о ней. Но такие мгновения быстро проходили, и она снова думала и рассуждала, как опытная женщина. Почему так происходило, Лада и сама не могла себе объяснить. Но так было.
Глава третья.
Однобокая любовь
Эпиграф
Она должна быть его во что бы то ни стало! Она любит его!
Гейнце Н. Э., «Ермак Тимофеевич»
Лада ощущала жизнь, словно была зрелой женщиной. Ей часто было невдомёк, почему взрослые не видят и не хотят понимать самые обычные вещи. Например, её тётушка, папина сестра, часто приезжала в гости вместе со своим мужем. Они заходили к ним в квартиру весёлые, улыбающиеся. Муж тёти, нельзя сказать, чтобы он был красавцем, но интересным мужчиной, высоким, статным, с кудрявыми волосами и залихватским чубом на лбу. Он не блистал ни умом, ни хорошими манерами, но преподносил себя героем. Тётя же самая обычная женщина. Волосы, непонятно какого цвета, вечно собраны в конский хвост. Щёки напудрены так, что казались обсыпанными мукой. Губы ярко накрашены, при этом размазанная помада виднелась на подбородке и под носом. Она громко смеялась, вернее, гоготала при каждой его фразе, словно он говорил что-то остроумное. Хотя, все его шутки были наивными, тупыми и ни капельки несмешными. Лада всегда смотрела на них и про себя думала, что они не пара. Видя, как тётушкин муж свысока поглядывал на свою жену, Лада понимала, что вместе они ненадолго. И как взрослые этого не замечали, а продолжали считать их счастливой семейной парой? Так вскоре и вышло. Тётя осталась одна и переехала жить к своим родителям, потому что выяснилось, её муж ей изменяет, да не с одной любовницей, а сразу с тремя.
Спросите, откуда тётя всё узнала? Ответ очень прост – мир не без добрых людей. Но в данном случае, хорошо, что есть добрые люди на свете. Зачем маяться с тем, кто тебя ежедневно предаёт? А ты в это время продолжаешь готовить ему завтраки, ужины, стирать и наглаживать его рубашки, убирать его вещи, разбросанные по всей квартире и приводить дом в порядок. Зачем? Для кого стараться? А тётя старалась. Она была прилежной хозяюшкой. У неё каждая вещь имела своё место. Борщи получались наваристые, жаркое аппетитное, что только от одного аромата слюнки текли. Тоже самое она могла делать и для себя-любимой. Но как видно себя в то время она не любила, потому что продолжала жить с оболтусом, который мало зарабатывал, не помогал ей по дому и в грош её не ставил. Он настолько привык к её опеке, что мог пройти по квартире в уличной обуви и оставить на полу комки грязи, даже если тётушка только что вымыла полы. Вся её работа по дому была для него само собой разумеющемся фактом. Чубастый, как его про себя называла Лада, даже покрикивал на тётушку и делал ей насмешливые замечания. Вот только что не бил. Зато когда выпьет, становился ласково-слюнявым. Удивительно, тётушке это нравилось. Поэтому за ужином она иной раз сама подносила ему рюмочку другую для хорошего настроения. Он не отказывался, выпивал с удовольствием и начинал тётушке делать странные знаки – подмигивать, шевелить бровями, глупо скалить зубы. Тётушка любила его без памяти и радовалась его ужимкам, громко хохотала, как бы доказывая самой себе – всё-таки он меня любит. После их уединения в тёмной спальне, его козлиного блеяния и свинского похрюкивания, любовь заканчивалась. Затем стены сотрясались от тяжёлого храпа. Тётушка в растрёпанном виде возвращалась на кухню и снова принималась за уборку.
Многие сплетники поговаривали, что разводу тётушки с её мужем очень посодействовал её отец. Они обвиняли его за вмешательства в их семейные дела. Но по разумению племянницы, дедушка был абсолютно прав. Разве можно жить с грубияном и патологическим бабником? Если его дочь сама не видела, с каким гадом связала свою жизнь, то хоть дедушка ей помог выбраться из тупикового периода. Тем более, что двери своего дома для дочери он всегда держал открытыми.
В дом своих родителей тётушка возвратилась с потёртым чемоданом из грубой кожи и большим животом. Ситцевое платье в горошек излишне плотно обтягивало статную фигуру. Лицо было слегка изменившимся и отёкшим, как у нормальной беременной женщины. Дедушка зорким взглядом с головы до ног окинул свою дочь, но не проронил ни слова упрёков. А бабушка всю свою жизнь побаивалась дедушку, поэтому уловив настроение мужа, приняла дочь с распростёртыми объятиями, нежно, тихо и ласково.
Мальчик родился здоровым и крупным, четыре килограмма двести граммов, рост 55 сантиметров. Назвали Олегом. Такое имя ему выбрал дедушка. Вскоре и отец ребёнка объявился. Как же! У него ведь теперь сын есть. Но дедушка погнал чубастого, как паршивого пса. Тот поскандалил немного, поскулил и больше не объявлялся.
Тётушка устроилась на работу бухгалтером в Дом Моды, растила малыша и жила с родителями.
