Камни, из которых он был сложен, потемнели от времени и покрылись мхом, словно сама природа пыталась скрыть его существование. Тёмные трещины извивались по их поверхности, напоминая оскал древних ран, которые так и не затянулись. Из глубины колодца поднималась ледяная сырость, пахнувшая гнилью и плесенью, словно он был воротами в иную, враждебную реальность.
Воздух вокруг сгущался, как будто сам лес задерживал дыхание, поджидая неизбежное. Каждая ветка, каждый лист, казалось, замерли в ожидании. Лёгкий ветер едва колыхал листву, но этот звук казался чужим, как будто принадлежал не этому миру. Ветви деревьев сплетались над головой, образуя купол, из-под которого невозможно было уйти взглядом.
Максим стоял у края колодца, его фигура вырисовывалась на фоне мрачного ландшафта. Темный спортивный костюм скрывал очертания его тела, превращая его в неподвижный монумент, застывший у самого сердца этого места. В руках он сжимал амулет, чёрный, словно ночь, и излучающий слабое мерцание, похожее на угасающий огонёк. Этот свет не освещал — скорее, он казался предупреждением о том, что находится рядом. Его лицо было неподвижным, но напряжённым, словно он чувствовал каждую вибрацию окружающего мира.
Кира стояла в нескольких шагах, её тело сковало странное чувство тревоги. Она ощущала, как сердце гулко стучит, будто пытаясь пробить грудную клетку. Дыхание стало поверхностным и неровным, словно воздух вокруг отказывался подчиняться законам природы. Она пыталась сосредоточиться, цепляясь за рациональное объяснение, но её разум раз за разом натыкался на непробиваемую стену этого места.
Антон лениво прислонился к одному из деревьев. Его поза казалась расслабленной, но внимательный взгляд Киры уловил напряжение в его руках. Он играл с сигаретой, будто она была его единственной защитой от этого жуткого места. Дым, клубящийся вокруг, выглядел неестественно густым, словно сам воздух пытался его задушить.
— Ну, место прям как из хоррора, — хмыкнул Артем. — Что дальше? Призраки?
Иван, экстрасенс с бледным лицом и взглядом, в котором читалась смесь усталости и сосредоточенности, поднял голову от символов, которые вырисовывал у основания колодца. Он и Максим были единственными из группы экстрасеснов, кто решились прийти и провести ритуал. Его голос прозвучал тихо, но в нём ощущалось почти шипение:
— Если будешь шуметь, то скоро появятся.
Антон приподнял бровь, наблюдавший за этой перепалкой, усмехнулся, но не успел отойти и тут же попал под раздачу. Иван, не поднимая головы, продолжил:
— И твоя сигарета не помогает. Она глушит энергию.
— Глушит энергию? — повторил Антон, затягиваясь ещё раз, и выпустил дым с подчеркнутой демонстративностью. — Ну допустим, я ей помешал. Что теперь? Лес обидится?
Максим, всё это время молчавший, повернулся к нему. Его взгляд был таким холодным, что Антон почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. В следующее мгновение огонёк сигареты угас сам собой. Продюсер шоу застыл, держа в руке тлеющий фильтр, затем небрежно бросил его на землю, пытаясь сохранить невозмутимость.
— Убери, — тихо сказал Максим. Его голос был ровным, но каждый слог звучал так, будто не подчиниться значило обречь себя на нечто ужасное.
Антон бросил короткий взгляд на нахмурившуюся Киру, затем пожал плечами и спрятал сигарету в карман. Его расслабленный вид начал трещать по швам. Артём стоял чуть в стороне, держа камеру на уровне глаз. Его лицо было бледным, но он старался сохранять профессионализм. Глаза, однако, выдавали страх. Он молча снимал, надеясь, что через объектив мир будет казаться менее реальным.
— Это реально как фильм, — пробормотал он, пытаясь звучать спокойно. — Символы, колодец, магия… Может, звук записать? Вдруг что-то скажет? Найдётся доказательство.
Иван поднял голову, его глаза сузились, как у хищника, увидевшего добычу.
— Этот колодец уже разговаривает. Но не с тобой.
Артём быстро опустил камеру, его взгляд метнулся к Кире, но она лишь пожала плечами, не зная, что сказать. Напряжение в воздухе нарастало, как перед грозой. Она не могла оторвать взгляда от каменного зева колодца, который будто бы притягивал её к себе. Из его глубин исходило странное ощущение, будто что-то наблюдает за ними, затаив дыхание.
Максим подошёл ближе и протянул Артёму амулет, вырезанный из тёмного камня. Символы, покрывающие его поверхность, казались странно живыми, как будто их рельеф двигался в такт невидимому дыханию этого места.
— Держи, — коротко сказал он, голос его был низким.
— Что мне с этим делать? — Артём неуверенно протянул руку, будто ожидал, что камень ужалит. Он сжал амулет, и его пальцы сразу покрылись потом, хотя камень был холодным на ощупь.
— Просто держи. — добавил Максим, устремив на оператора взгляд, от которого стало не по себе. В этом взгляде не было места сомнениям или вопросам, только холодная уверенность.
Антон, наблюдая за сценой, сощурился. Уголки его губ изогнулись в насмешливой ухмылке, которая, казалось, принадлежала совсем другому месту — как будто он смотрел телевизионное шоу, а не стоял у зловещего колодца в центре леса.
— Знаешь, Максим, — начал он, лениво растягивая слова, — всё это напомнило мне наш выпуск про кладбище. Помнишь? Когда мы весь день шлялись среди надгробий и слушали, как духи скрипят на камеру? — Он усмехнулся, доставая очередную сигарету. — И как нам потом подсунули амулет из сувенирной лавки. "Только держите, иначе беда будет!" — передразнил он.
Кира закатила глаза, чувствуя, как раздражение поднимается в ней волной.
— Антон, сейчас не время, — вздохнула Кира.
Но продюсер не отрегировал:
— Это был день! Зрители аплодировали, режиссёр в восторге. Настоящий триумф! А потом... сувенирный магазин. Вот это было открытие!
Его смех эхом отозвался в лесу, затихая в глубине колодца. Казалось, что эхо унеслось слишком далеко и не вернулось. Тишина повисла неожиданно резко, словно сама природа задержала дыхание. Группа экстрасенсов с осуждением взглянула на продюсера. Лицо мужчины на мгновение помрачнело.
Кира ощутила ледяной холод, пробежавший по спине. Это было не просто неприятное ощущение — это был предчувствие, глухой сигнал опасности, раздавшийся где-то внутри её сознания.
Максим медленно повернулся к колодцу. Его глаза сузились, рука едва заметно скользнула к карману, где лежал его собственный амулет. Он стоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то, недоступному для остальных.
— Антон, — тихо, почти шёпотом, произнёс он, но в голосе прозвучала угроза, отчётливая, как удар колокола. — Больше никаких шуток. Ты даже не представляешь, с чем играешь.
Антон чуть вздрогнул, но быстро скрыл это за своим обычным циничным видом. Он усмехнулся, хотя улыбка вышла натянутой, словно нарисованной на лице.
— Я молчу, — сказал он. Его глаза, однако, продолжали блуждать по сторонам, словно он искал в лесу что-то, что могло оправдать его беспокойство.
Максим обвёл взглядом собравшихся. Иван, молодой экстрасенс, всё так же сосредоточенно чертил круг на земле, его пальцы двигались уверенно, но в движениях чувствовалась напряжённость. Артём, сжимавший амулет, выглядел так, будто ждал, что он начнёт пульсировать или светиться. Кира, стоявшая в стороне, сцепила руки, чтобы скрыть их дрожь.
— Готовьтесь, — наконец сказал Максим, глядя на колодец. Его голос прозвучал глухо, словно он говорил не с людьми, а с самим этим местом. — Нам придётся действовать быстро.
Кира кивнула, но в её голове шумели тревожные мысли. Воздух вокруг стал ещё тяжелее, как будто лес с каждым мгновением прижимался ближе, нависая над ними невидимой угрозой. Шёпот, казалось, раздался из глубины колодца, слишком тихий, чтобы различить слова, но слишком явный, чтобы быть плодом воображения.
Колодец был сердцем и душой этого места, и эта душа стонала. Максим зажёг свечи, расставленные по кругу, каждое пламя дрожало, отражаясь в блестящих глазах собравшихся. Густой дым поднимался в воздух, оседая тяжёлыми кольцами, будто сам воздух стал частью ритуала. Запах воска и горящих трав насыщал пространство, делая дыхание затруднённым.
Иван, сосредоточенно чертя символы на земле, выглядел так, будто уже не замечал окружающих. Его движения были быстрыми и точными, как у хирурга, работающего над сложной операцией. Он что-то тихо бормотал себе под нос, но слова терялись в густеющей тишине. Это было напряжённое, ждущее безмолвие, наполненное едва уловимым шёпотом, который, казалось, доносился из самого колодца.
Кира ощущала, как её сердце колотится с такой силой, что звук собственного пульса заглушал остальные звуки. Её взгляд метался от Максима к Ивану, а затем к колодцу. Она не могла понять, откуда взялся этот глухой страх, словно сам воздух вокруг них становился вязким и враждебным.
Глухой треск раздался из глубин леса, перекатился по земле, как отдалённый раскат грома, и ударил прямо в колодец. Земля слегка вздрогнула, а свечи замерцали, угрожая погаснуть. Этот треск был похож на звук чего-то сломанного, будто тонкий, невидимый барьер, удерживавший неведомое, разрушился.
Колодец издал звук, похожий на стон. От этого звука закладывало уши, и Кира инстинктивно прикрыла голову руками. Холодный порыв ветра вырвался из глубины, ударяя в лица собравшихся, и несколько свечей тут же погасли.
— Это только начало! — выкрикнул Максим, перекрывая шум ветра. Его голос звучал резко, отдаваясь эхом в гулкой тишине.
Тени начали вырываться из глубин колодца, их движение было хаотичным, как у насекомых, привлечённых светом. Они метались, образуя пугающие фигуры, которые то появлялись, то исчезали, путаясь с ветвями деревьев. Одно из призрачных созданий скользнуло к Антону, но отскочило, столкнувшись с барьером защитного круга.
— Что это за чёрт?! — Артём отшатнулся, едва удержав камеру. Его голос сорвался, а дрожащие руки схватились за объектив, чтобы не выпустить технику.
— Души, — коротко ответил Иван, не поднимая головы. Его голос звучал на удивление спокойно. — Те, кто здесь умер, но не нашёл покоя.
Максим поднял руку, и его губы зашевелились, произнося слова заклинания. Это были древние слова, звучавшие как шёпот тысяч голосов. В его фигуре было что-то пугающе уверенное. Он казался частью этого леса, этой тьмы, этой силы.
— Мы должны завершить ритуал, — сказал он, его голос был хриплым, словно каждое слово давалось ему с усилием. — Для этого нужна жертва.
Эти слова ударили по Кире, как удар молота. Её глаза широко раскрылись, она сделала шаг вперёд.
Но прежде чем Кира смогла вымолвить хоть слово, из колодца вырвалась чёрная, вязкая масса, напоминающая дым, но плотнее, насыщеннее. Она двигалась, словно живая, обвиваясь вокруг круга и медленно проникая внутрь. Тени, сотканные из этой субстанции, начали наступать, их силуэты становились всё более отчётливыми. Это были фигуры, человеческие, но изуродованные, их лица были лишены черт, а движения напоминали судороги.
Одна из фигур устремилась к Кире. Она не успела отреагировать, когда холодные ленты тьмы начали обвивать её руки, плечи, шею. Это было как прикосновение ледяной воды, но с каждой секундой оно становилось всё сильнее, будто из неё вытягивали тепло, жизнь. Её ноги подкашивались, дыхание стало прерывистым. Её глаза наполнились ужасом, когда она услышала их голоса — плачущие, шепчущие, кричащие. Они обвиняли её, молили о спасении, проклинали. Это был не просто хаос — это была боль множества душ, застрявших между мирами.
Иван растерянно замер, пораженный тем, что тени выбрали не сильного экстрасенса, пылающего магией, а девушку. Максим не медлил — тут же метнулся к Кире. Его рука коснулась её плеча, и амулет вспыхнул ярким светом. Этот свет ударил в тени, заставив их отступить, но одна из фигур, более крупная и плотная, продолжала удерживать её, затягивая к краю колодца.
Кира почувствовала, как её сознание наполняется чужими воспоминаниями. Она видела магов, чьи тела бросали в колодец. Она ощущала их страх, слышала их крики. Она стала частью их боли.
Максим выкрикнул слова заклинания с такой силой, что его голос разнёсся эхом по всему лесу. Амулет вспыхнул, и свет обжёг тени, заставляя их разлетаться в стороны. Их вопли становились всё тише, пока, наконец, всё не стихло.
Кира ухватилась за край колодца, хватая ртом воздух, её тело дрожало от перенапряжения. Максим, тяжело дыша, опустился на колени рядом, его лицо было белым, как мел. Иван поднял взгляд к колодцу, его выражение было мрачным.
— Они всё ещё там, — тихо произнесла Кира, её голос почти утонул в ночной тишине. — Их тела. Мы должны вытащить их.
Антон замер, словно его парализовало. На его лице, обычно расслабленном и беспечном, теперь застыл чистый страх. Он не отводил глаз от колодца, будто ожидал, что тот вот-вот взорвётся или выпустит наружу своих мрачных обитателей.
— Тела убитых магов сбросили сюда, в этот колодец, — добавила Кира, её голос дрожал, словно она вытаскивала слова из какого-то чужого, но настойчивого источника. В её голове вспыхивали образы — отрывки чужих жизней, воспоминаний, которые захватили её разум. Призраки, цепляясь за её сознание, пытались рассказать свою историю, словно у них оставался лишь этот последний шанс. Они чувствовали своё исчезновение, свою гибель, и отчаянно хватались за Киру, чтобы не быть забытыми.
Боль в её голове усилилась, сдавливая виски и заставляя прикрыть глаза. Эти мысли, эти воспоминания, чужие и в то же время такие реальные, терзали её.
— Мы должны похоронить их, — вдруг сказал Максим. Его голос прозвучал хрипло, но уверенно. Он поднялся на ноги, крепко и решительно сжимая кулаки. Затем, обернувшись к Кире, он протянул ей руку.
Кира подняла взгляд. Её дыхание, прерывистое и тяжёлое, постепенно становилось ровнее. Но внутри всё ещё бушевала буря — и её собственные чувства, и боль тех, чьи жизни были оборваны. Она знала, что это не конец. Это был лишь первый шаг к тому, чтобы вернуть покой этим несчастным душам.
— Голова болит? — тихо спросил Максим, его голос звучал спокойно, почти ласково, как будто ничего особенного и не произошло.
— Разрывается, — честно призналась Кира, слабо улыбнувшись ему в ответ.
— Евпатий Ковратий, что это вообще было?! — раздался голос Артёма, который, казалось, только что вышел из шока. Он тут же включил камеру, словно по привычке, и принялся снимать. На него тут же обратились недовольные взгляды собравшихся. Его руки слегка дрожали, а глаза горели смесью страха и профессионального азарта. — Это что, теперь обычный вечер у нас?
Максим только хмыкнул, а Кира, всё ещё держа его руку, попыталась выдавить улыбку, но боль в голове была сильнее. Всё, что она могла сказать, звучало глухо и коротко:
— Просто обычный вечер в Чертиках.
Раннее утро окутало деревню Чертики густым туманом, сквозь который едва пробивались первые солнечные лучи. Около старого, давно заброшенного колодца, находившегося далеко за деревней, собрались жители. Все внимание было сосредоточено на людях в чёрной одежде — экстрасенсах, которые, казалось, чувствовали себя в своей стихии. Их движения были точными, почти ритуальными, словно они знали больше, чем говорили.
Максим, стоявший в центре круга, спокойно командовал, раздавая указания.
Воздух вокруг сгущался, как будто сам лес задерживал дыхание, поджидая неизбежное. Каждая ветка, каждый лист, казалось, замерли в ожидании. Лёгкий ветер едва колыхал листву, но этот звук казался чужим, как будто принадлежал не этому миру. Ветви деревьев сплетались над головой, образуя купол, из-под которого невозможно было уйти взглядом.
Максим стоял у края колодца, его фигура вырисовывалась на фоне мрачного ландшафта. Темный спортивный костюм скрывал очертания его тела, превращая его в неподвижный монумент, застывший у самого сердца этого места. В руках он сжимал амулет, чёрный, словно ночь, и излучающий слабое мерцание, похожее на угасающий огонёк. Этот свет не освещал — скорее, он казался предупреждением о том, что находится рядом. Его лицо было неподвижным, но напряжённым, словно он чувствовал каждую вибрацию окружающего мира.
Кира стояла в нескольких шагах, её тело сковало странное чувство тревоги. Она ощущала, как сердце гулко стучит, будто пытаясь пробить грудную клетку. Дыхание стало поверхностным и неровным, словно воздух вокруг отказывался подчиняться законам природы. Она пыталась сосредоточиться, цепляясь за рациональное объяснение, но её разум раз за разом натыкался на непробиваемую стену этого места.
Антон лениво прислонился к одному из деревьев. Его поза казалась расслабленной, но внимательный взгляд Киры уловил напряжение в его руках. Он играл с сигаретой, будто она была его единственной защитой от этого жуткого места. Дым, клубящийся вокруг, выглядел неестественно густым, словно сам воздух пытался его задушить.
— Ну, место прям как из хоррора, — хмыкнул Артем. — Что дальше? Призраки?
Иван, экстрасенс с бледным лицом и взглядом, в котором читалась смесь усталости и сосредоточенности, поднял голову от символов, которые вырисовывал у основания колодца. Он и Максим были единственными из группы экстрасеснов, кто решились прийти и провести ритуал. Его голос прозвучал тихо, но в нём ощущалось почти шипение:
— Если будешь шуметь, то скоро появятся.
Антон приподнял бровь, наблюдавший за этой перепалкой, усмехнулся, но не успел отойти и тут же попал под раздачу. Иван, не поднимая головы, продолжил:
— И твоя сигарета не помогает. Она глушит энергию.
— Глушит энергию? — повторил Антон, затягиваясь ещё раз, и выпустил дым с подчеркнутой демонстративностью. — Ну допустим, я ей помешал. Что теперь? Лес обидится?
Максим, всё это время молчавший, повернулся к нему. Его взгляд был таким холодным, что Антон почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. В следующее мгновение огонёк сигареты угас сам собой. Продюсер шоу застыл, держа в руке тлеющий фильтр, затем небрежно бросил его на землю, пытаясь сохранить невозмутимость.
— Убери, — тихо сказал Максим. Его голос был ровным, но каждый слог звучал так, будто не подчиниться значило обречь себя на нечто ужасное.
Антон бросил короткий взгляд на нахмурившуюся Киру, затем пожал плечами и спрятал сигарету в карман. Его расслабленный вид начал трещать по швам. Артём стоял чуть в стороне, держа камеру на уровне глаз. Его лицо было бледным, но он старался сохранять профессионализм. Глаза, однако, выдавали страх. Он молча снимал, надеясь, что через объектив мир будет казаться менее реальным.
— Это реально как фильм, — пробормотал он, пытаясь звучать спокойно. — Символы, колодец, магия… Может, звук записать? Вдруг что-то скажет? Найдётся доказательство.
Иван поднял голову, его глаза сузились, как у хищника, увидевшего добычу.
— Этот колодец уже разговаривает. Но не с тобой.
Артём быстро опустил камеру, его взгляд метнулся к Кире, но она лишь пожала плечами, не зная, что сказать. Напряжение в воздухе нарастало, как перед грозой. Она не могла оторвать взгляда от каменного зева колодца, который будто бы притягивал её к себе. Из его глубин исходило странное ощущение, будто что-то наблюдает за ними, затаив дыхание.
Максим подошёл ближе и протянул Артёму амулет, вырезанный из тёмного камня. Символы, покрывающие его поверхность, казались странно живыми, как будто их рельеф двигался в такт невидимому дыханию этого места.
— Держи, — коротко сказал он, голос его был низким.
— Что мне с этим делать? — Артём неуверенно протянул руку, будто ожидал, что камень ужалит. Он сжал амулет, и его пальцы сразу покрылись потом, хотя камень был холодным на ощупь.
— Просто держи. — добавил Максим, устремив на оператора взгляд, от которого стало не по себе. В этом взгляде не было места сомнениям или вопросам, только холодная уверенность.
Антон, наблюдая за сценой, сощурился. Уголки его губ изогнулись в насмешливой ухмылке, которая, казалось, принадлежала совсем другому месту — как будто он смотрел телевизионное шоу, а не стоял у зловещего колодца в центре леса.
— Знаешь, Максим, — начал он, лениво растягивая слова, — всё это напомнило мне наш выпуск про кладбище. Помнишь? Когда мы весь день шлялись среди надгробий и слушали, как духи скрипят на камеру? — Он усмехнулся, доставая очередную сигарету. — И как нам потом подсунули амулет из сувенирной лавки. "Только держите, иначе беда будет!" — передразнил он.
Кира закатила глаза, чувствуя, как раздражение поднимается в ней волной.
— Антон, сейчас не время, — вздохнула Кира.
Но продюсер не отрегировал:
— Это был день! Зрители аплодировали, режиссёр в восторге. Настоящий триумф! А потом... сувенирный магазин. Вот это было открытие!
Его смех эхом отозвался в лесу, затихая в глубине колодца. Казалось, что эхо унеслось слишком далеко и не вернулось. Тишина повисла неожиданно резко, словно сама природа задержала дыхание. Группа экстрасенсов с осуждением взглянула на продюсера. Лицо мужчины на мгновение помрачнело.
Кира ощутила ледяной холод, пробежавший по спине. Это было не просто неприятное ощущение — это был предчувствие, глухой сигнал опасности, раздавшийся где-то внутри её сознания.
Максим медленно повернулся к колодцу. Его глаза сузились, рука едва заметно скользнула к карману, где лежал его собственный амулет. Он стоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то, недоступному для остальных.
— Антон, — тихо, почти шёпотом, произнёс он, но в голосе прозвучала угроза, отчётливая, как удар колокола. — Больше никаких шуток. Ты даже не представляешь, с чем играешь.
Антон чуть вздрогнул, но быстро скрыл это за своим обычным циничным видом. Он усмехнулся, хотя улыбка вышла натянутой, словно нарисованной на лице.
— Я молчу, — сказал он. Его глаза, однако, продолжали блуждать по сторонам, словно он искал в лесу что-то, что могло оправдать его беспокойство.
Максим обвёл взглядом собравшихся. Иван, молодой экстрасенс, всё так же сосредоточенно чертил круг на земле, его пальцы двигались уверенно, но в движениях чувствовалась напряжённость. Артём, сжимавший амулет, выглядел так, будто ждал, что он начнёт пульсировать или светиться. Кира, стоявшая в стороне, сцепила руки, чтобы скрыть их дрожь.
— Готовьтесь, — наконец сказал Максим, глядя на колодец. Его голос прозвучал глухо, словно он говорил не с людьми, а с самим этим местом. — Нам придётся действовать быстро.
Кира кивнула, но в её голове шумели тревожные мысли. Воздух вокруг стал ещё тяжелее, как будто лес с каждым мгновением прижимался ближе, нависая над ними невидимой угрозой. Шёпот, казалось, раздался из глубины колодца, слишком тихий, чтобы различить слова, но слишком явный, чтобы быть плодом воображения.
Колодец был сердцем и душой этого места, и эта душа стонала. Максим зажёг свечи, расставленные по кругу, каждое пламя дрожало, отражаясь в блестящих глазах собравшихся. Густой дым поднимался в воздух, оседая тяжёлыми кольцами, будто сам воздух стал частью ритуала. Запах воска и горящих трав насыщал пространство, делая дыхание затруднённым.
Иван, сосредоточенно чертя символы на земле, выглядел так, будто уже не замечал окружающих. Его движения были быстрыми и точными, как у хирурга, работающего над сложной операцией. Он что-то тихо бормотал себе под нос, но слова терялись в густеющей тишине. Это было напряжённое, ждущее безмолвие, наполненное едва уловимым шёпотом, который, казалось, доносился из самого колодца.
Кира ощущала, как её сердце колотится с такой силой, что звук собственного пульса заглушал остальные звуки. Её взгляд метался от Максима к Ивану, а затем к колодцу. Она не могла понять, откуда взялся этот глухой страх, словно сам воздух вокруг них становился вязким и враждебным.
Глухой треск раздался из глубин леса, перекатился по земле, как отдалённый раскат грома, и ударил прямо в колодец. Земля слегка вздрогнула, а свечи замерцали, угрожая погаснуть. Этот треск был похож на звук чего-то сломанного, будто тонкий, невидимый барьер, удерживавший неведомое, разрушился.
Колодец издал звук, похожий на стон. От этого звука закладывало уши, и Кира инстинктивно прикрыла голову руками. Холодный порыв ветра вырвался из глубины, ударяя в лица собравшихся, и несколько свечей тут же погасли.
— Это только начало! — выкрикнул Максим, перекрывая шум ветра. Его голос звучал резко, отдаваясь эхом в гулкой тишине.
Тени начали вырываться из глубин колодца, их движение было хаотичным, как у насекомых, привлечённых светом. Они метались, образуя пугающие фигуры, которые то появлялись, то исчезали, путаясь с ветвями деревьев. Одно из призрачных созданий скользнуло к Антону, но отскочило, столкнувшись с барьером защитного круга.
— Что это за чёрт?! — Артём отшатнулся, едва удержав камеру. Его голос сорвался, а дрожащие руки схватились за объектив, чтобы не выпустить технику.
— Души, — коротко ответил Иван, не поднимая головы. Его голос звучал на удивление спокойно. — Те, кто здесь умер, но не нашёл покоя.
Максим поднял руку, и его губы зашевелились, произнося слова заклинания. Это были древние слова, звучавшие как шёпот тысяч голосов. В его фигуре было что-то пугающе уверенное. Он казался частью этого леса, этой тьмы, этой силы.
— Мы должны завершить ритуал, — сказал он, его голос был хриплым, словно каждое слово давалось ему с усилием. — Для этого нужна жертва.
Эти слова ударили по Кире, как удар молота. Её глаза широко раскрылись, она сделала шаг вперёд.
Но прежде чем Кира смогла вымолвить хоть слово, из колодца вырвалась чёрная, вязкая масса, напоминающая дым, но плотнее, насыщеннее. Она двигалась, словно живая, обвиваясь вокруг круга и медленно проникая внутрь. Тени, сотканные из этой субстанции, начали наступать, их силуэты становились всё более отчётливыми. Это были фигуры, человеческие, но изуродованные, их лица были лишены черт, а движения напоминали судороги.
Одна из фигур устремилась к Кире. Она не успела отреагировать, когда холодные ленты тьмы начали обвивать её руки, плечи, шею. Это было как прикосновение ледяной воды, но с каждой секундой оно становилось всё сильнее, будто из неё вытягивали тепло, жизнь. Её ноги подкашивались, дыхание стало прерывистым. Её глаза наполнились ужасом, когда она услышала их голоса — плачущие, шепчущие, кричащие. Они обвиняли её, молили о спасении, проклинали. Это был не просто хаос — это была боль множества душ, застрявших между мирами.
Иван растерянно замер, пораженный тем, что тени выбрали не сильного экстрасенса, пылающего магией, а девушку. Максим не медлил — тут же метнулся к Кире. Его рука коснулась её плеча, и амулет вспыхнул ярким светом. Этот свет ударил в тени, заставив их отступить, но одна из фигур, более крупная и плотная, продолжала удерживать её, затягивая к краю колодца.
Кира почувствовала, как её сознание наполняется чужими воспоминаниями. Она видела магов, чьи тела бросали в колодец. Она ощущала их страх, слышала их крики. Она стала частью их боли.
Максим выкрикнул слова заклинания с такой силой, что его голос разнёсся эхом по всему лесу. Амулет вспыхнул, и свет обжёг тени, заставляя их разлетаться в стороны. Их вопли становились всё тише, пока, наконец, всё не стихло.
Кира ухватилась за край колодца, хватая ртом воздух, её тело дрожало от перенапряжения. Максим, тяжело дыша, опустился на колени рядом, его лицо было белым, как мел. Иван поднял взгляд к колодцу, его выражение было мрачным.
— Они всё ещё там, — тихо произнесла Кира, её голос почти утонул в ночной тишине. — Их тела. Мы должны вытащить их.
Антон замер, словно его парализовало. На его лице, обычно расслабленном и беспечном, теперь застыл чистый страх. Он не отводил глаз от колодца, будто ожидал, что тот вот-вот взорвётся или выпустит наружу своих мрачных обитателей.
— Тела убитых магов сбросили сюда, в этот колодец, — добавила Кира, её голос дрожал, словно она вытаскивала слова из какого-то чужого, но настойчивого источника. В её голове вспыхивали образы — отрывки чужих жизней, воспоминаний, которые захватили её разум. Призраки, цепляясь за её сознание, пытались рассказать свою историю, словно у них оставался лишь этот последний шанс. Они чувствовали своё исчезновение, свою гибель, и отчаянно хватались за Киру, чтобы не быть забытыми.
Боль в её голове усилилась, сдавливая виски и заставляя прикрыть глаза. Эти мысли, эти воспоминания, чужие и в то же время такие реальные, терзали её.
— Мы должны похоронить их, — вдруг сказал Максим. Его голос прозвучал хрипло, но уверенно. Он поднялся на ноги, крепко и решительно сжимая кулаки. Затем, обернувшись к Кире, он протянул ей руку.
Кира подняла взгляд. Её дыхание, прерывистое и тяжёлое, постепенно становилось ровнее. Но внутри всё ещё бушевала буря — и её собственные чувства, и боль тех, чьи жизни были оборваны. Она знала, что это не конец. Это был лишь первый шаг к тому, чтобы вернуть покой этим несчастным душам.
— Голова болит? — тихо спросил Максим, его голос звучал спокойно, почти ласково, как будто ничего особенного и не произошло.
— Разрывается, — честно призналась Кира, слабо улыбнувшись ему в ответ.
— Евпатий Ковратий, что это вообще было?! — раздался голос Артёма, который, казалось, только что вышел из шока. Он тут же включил камеру, словно по привычке, и принялся снимать. На него тут же обратились недовольные взгляды собравшихся. Его руки слегка дрожали, а глаза горели смесью страха и профессионального азарта. — Это что, теперь обычный вечер у нас?
Максим только хмыкнул, а Кира, всё ещё держа его руку, попыталась выдавить улыбку, но боль в голове была сильнее. Всё, что она могла сказать, звучало глухо и коротко:
— Просто обычный вечер в Чертиках.
Эпилог
Раннее утро окутало деревню Чертики густым туманом, сквозь который едва пробивались первые солнечные лучи. Около старого, давно заброшенного колодца, находившегося далеко за деревней, собрались жители. Все внимание было сосредоточено на людях в чёрной одежде — экстрасенсах, которые, казалось, чувствовали себя в своей стихии. Их движения были точными, почти ритуальными, словно они знали больше, чем говорили.
Максим, стоявший в центре круга, спокойно командовал, раздавая указания.
