Она поняла, что он действительно не пытается ничего ей навязать, а просто предлагает помощь. И, возможно, это был первый шаг к тому, чтобы она смогла принять, пусть и не всё, но хотя бы часть того, что с ней произошло.
— Хорошо, — наконец сказала она, её голос смягчился. С её характером это согласие прозвучало почти как примирение. — Давай поговорим. Может быть, ты и прав. Может быть, мне нужно просто выговориться.
Максим кивнул, подбадривая её взглядом, и Кира, наконец, села на край кровати, готовая хотя бы на миг открыть для себя возможность, что в этом мире есть что-то, чего она ещё не до конца понимает. Этот разговор мог бы стать первым шагом к пониманию того, что произошло на кладбище, и, возможно, он поможет ей снова обрести уверенность в себе и в своём мировоззрении.
Рассказ, возможно, одной из самых жутких и непонятных историй в её жизни, вышел до скорбного коротким. Буквально десять минут — и всё. А что в итоге? Увидели огни, Артём упал в яму, а потом они сбежали, как подростки. Даже у костра такую ерунду не расскажешь — засмеют за бессодержательность «жуткой» истории.
— Непонятно мне, что это за огни были, — вздохнула Кира, скидывая с себя когда-то белую толстовку, которая теперь была покрыта грязью. Она бросила её на стул, словно это была вещь, отслужившая своё время. Сейчас её можно было оставить на том же кладбище. Похоронить, то есть.
Оставшись в простом белом топе на двух тонких лямках, Кира казалась ещё хрупче, ещё тоньше и ещё меньше. В этом простом наряде, с абсолютным непониманием в голосе, с противоречием в мыслях и искренним желанием довериться, в ней было ещё больше очарования, чем обычно.
Многие мужчины боялись её именно из-за этого контраста. Они видели её в другие моменты — всегда ухоженной, всегда при параде, всегда сильной. Боялись, потому что понимали: ей не нужны те, кто не может соответствовать её уровню. А если и нужны, то только временно, пока они способны дать ей то, что она сама заберёт, если захочет.
Впрочем, Максиму, казалось, было вовсе не до её внешнего вида. Он слушал каждое её слово с неподдельным вниманием, словно пытаясь уловить каждую эмоцию, каждый оттенок её переживаний.
— Знаешь, что это могли быть за огни? Ну, по-вашему, по мистическому? — спросила Кира, всё ещё сомневаясь, но в её голосе звучала нотка искреннего любопытства. Она пыталась найти объяснение тому, что случилось, даже если это объяснение шло вразрез с её привычным мировоззрением.
Максим немного помедлил, словно собираясь с мыслями, прежде чем ответить. Его лицо оставалось спокойным, в глазах не было ни тени осуждения или желания убедить её в своей правоте.
— Есть много теорий о том, что такие огни могут быть проявлением чего-то необъяснимого. Некоторые считают, что это духи или остаточная энергия, связанная с местом, где они появляются. Другие верят, что это своего рода «энергетические узлы», где пересекаются силы, которые мы ещё не до конца понимаем. Они могут проявляться как огни, тени или даже звуки, — ответил он, стараясь быть осторожным в своих словах, понимая, что для Киры это всё звучит как фантастика.
Кира внимательно слушала, пытаясь осмыслить услышанное. Её разум всё ещё сопротивлялся, но глубоко внутри она знала, что то, что произошло на кладбище, не поддавалось простому рациональному объяснению.
— Это может звучать странно, — продолжил Максим, — но такие явления нередко происходят в местах с сильной энергетикой. Там, где произошло что-то значительное, оставившее глубокий след в пространстве и времени. Возможно, это просто «отпечаток» прошлого, который каким-то образом проявился в настоящем. Или же это действительно что-то, что до сих пор активно влияет на наш мир.
Кира задумалась, её взгляд был направлен в сторону, но мысли оставались в той жуткой ночи. В её голове всё ещё крутились вопросы, ответы на которые казались такими же неуловимыми, как и те огни. Она всё ещё не могла окончательно принять мистическое объяснение, но и отбросить его уже не могла.
— Значит, ты думаешь, это могли быть духи? — спросила она, пытаясь уточнить, хотя внутри всё ещё боролась с этой мыслью.
Максим кивнул, но в его ответе не было однозначности.
— Возможно. Но я здесь не для того, чтобы заставить тебя верить в это. Важно, чтобы ты сама пришла к своим выводам. Ведь то, как мы воспринимаем такие события, гораздо важнее, чем то, что на самом деле произошло.
Кира снова вздохнула, чувствуя, как внутреннее напряжение немного спадает. В её мыслях всё ещё было много вопросов и сомнений, но теперь они казались не такими острыми. Может быть, это был первый шаг к пониманию того, что с ней произошло. А может, и к тому, чтобы принять, что не всё в этом мире поддаётся рациональному объяснению.
— Как ты обычно справляешься со стрессом? — мягко, но с долей иронии спросил Максим, его голос разорвал повисшую в комнате тишину, словно лёгкий ветерок, который принесёт с собой успокоение. — Намахни коньячку, сделай себе эти ваши женские штучки, не знаю, покричи на редакторов канала. Импульсивный шоппинг не предлагаю — здесь, как ты понимаешь, ничего не ловит.
Кира, усталая и раздражённая, вскинула бровь, её голос прорезал воздух с острым сарказмом:
— Коньяк, женские штучки и крики? — Она посмотрела на него, её взгляд был вызовом, испытанием. — Такой я по-твоему человек?
Максим усмехнулся, легко подыгрывая её напряжению:
— Я понятия не имею, какой ты человек. Просто размышляю стереотипами и тем, как вижу тебя. Точнее, какой ты хочешь казаться: жёсткой, «свойской», ухоженной, в чём-то карикатурной телеведущей. Только вот получается у тебя плохо. По лицу видно — хорошо соображаешь. Интеллект не спрятать ни за губами, ни за ресницами, ни за коньячком и километровой дистанцией с людьми.
Слова его были простыми, но в них скрывалось нечто большее, что заставило Киру насторожиться. Она выпрямилась, словно ощутив невидимую угрозу, но её губы дрогнули в лёгкой улыбке:
— Хорошо. Продолжай размышлять так. Меня устраивает.
В комнате, казалось, повисло молчание, в котором каждый из них чувствовал напряжение, возникшее между ними. Это было новое, неизведанное ощущение, словно они стояли на краю чего-то, что не имело определения, но манило своей неизвестностью. Кира внимательно смотрела на Максима, невольно вспоминая тот момент, когда впервые увидела его: мускулистый, с татуировками, забивающими его руки, и с той самой шальной улыбкой, которая легко могла ввести в заблуждение. Она пыталась игнорировать это, списывая на свою усталость и раздражение. Но теперь эти воспоминания всплыли, и она почувствовала, как её мысли начинают кружиться вокруг него, словно мотыльки вокруг пламени.
Глупости, думала она, пытаясь вернуть себе привычное рациональное мышление. Он же экстрасенс, в шоу снимается. Наверняка известный и публичный человек. И что он вообще здесь делает, пытаясь анализировать её?
Но в этот момент её тело сделало выбор за неё. Её губы коснулись его раньше, чем она успела осознать, что делает. Это было внезапное, импульсивное движение, продиктованное скорее накопившимся за день стрессом, чем настоящим желанием. Но в то же время это было как освобождение, как выплеск того, что копилось в ней всё это время. Стресс, напряжение, неуверенность — всё это нашло выход в одном мгновении.
Максим, казалось, на мгновение был удивлён, но не отступил. Его ответ был таким же неожиданным, как и её импульс, и ещё более жарким. Он не просто ответил на её поцелуй — он впечатывал свои губы в её, словно хотел оставить на ней след, что-то большее, чем просто момент. Это было больше, чем простая страсть, это было как вызов, как знак, который он оставлял на её душе.
Она не успела опомниться, как оказалась на его коленях. Её тело словно само собой нашло место рядом с ним, их поцелуи стали ещё более страстными, а мир вокруг исчез, оставив только их двоих в этом пылающем вихре чувств. Время перестало существовать, и Кира больше не замечала ничего вокруг. Она забыла о тревогах и сомнениях, о том, что было или будет. В этот момент существовали только они, их прикосновения и жар, который вспыхивал между ними.
Но если бы она отвлеклась хотя бы на миг, то, возможно, заметила бы нечто необычное. Лёгкие, белоснежные искры, покрывающие руки Максима в тех местах, где он касался её, мерцали едва заметно, но всё же ощутимо. Эти искры были не просто светом — они были отражением той силы, которую он нес в себе, силы, которую он так тщательно скрывал. Но Кира была слишком поглощена моментом, чтобы заметить это. Её разум был слишком занят тем, чтобы разобраться с нахлынувшими чувствами, чтобы понять, что происходит на самом деле.
Какое уж тут снятие стресса? Это была настоящая битва за её разум, за её душу, измотанную и измученную за этот треклятый день. Она боролась с внутренними демонами, с сомнениями, с тем, что не могла объяснить. Но в этом поцелуе, в этом моменте, было что-то, что дало ей возможность отступить от реальности, забыть о своих страхах и просто быть здесь и сейчас.
Уже позднее, когда Максим, прервав это безумие, оставил лёгкий поцелуй на лбу девушки, он осознал произошедшее. Осознал яснее и чётче, чем это смогла сделать сама Кира. Для неё это был лишь миг, мгновение, когда она поддалась эмоциям, возможно, как и многие до неё, поддавшись очарованию экстрасенса. Но для Максима это было нечто гораздо большее, чем просто момент страсти.
Даже когда он вернулся в свой номер, его руки продолжали гореть теми самыми искрами, которые едва заметно мерцали на его пальцах во время их прикосновений. Эти искры были не просто проявлением его силы — это был знак, предупреждение, и в то же время свидетельство его удачи. Он осознавал, что ему повезло найти источник чистой энергии, настоящий дар, который крайне редко встречается среди людей. Это была большая удача для него, но и огромная проблема для неё.
Максим вернулся в мыслях к тому моменту, когда впервые увидел Киру. Он вспомнил, как пристально смотрел на неё и как внутри что-то дрогнуло, словно невидимая нить связывала их ещё до того, как они обменялись первыми словами. Вспомнил, как сказал ведущему шоу Антону, что эта встреча станет роковой, что с этими журналистами они будут повязаны. Конечно, повязаны — ведь не только он почувствовал в Кире этот чистый источник энергии, чистую силу, которая словно магнитом притягивала всё вокруг. Местная чертовщина тоже это почувствовала и тянулась к ней, как мотылёк на огонь.
Он вспомнил огни душ, которые они видели на кладбище. Эти огни не были разумными, они действовали инстинктивно, тянулись к тому, в ком чувствовали что-то родственное. Обычно такие огни выходили к тем, кто был связан с прошлым, кто нёс в себе следы давно ушедших поколений. Но к журналистам эти огни рванули не просто так — они рванули к чистому источнику силы, который они почувствовали в Кире.
Люди могли этого не ощущать, их связывают стандарты, запреты, социальные нормы. Максим бы и сам не понял, почему его так тянет к этой девушке. Просто красивая, просто харизматичная, просто наглая. Такой интересно завладеть, полюбить, возможно. Но теперь, когда он осознал, кто, а точнее что попало к нему в руки — разве кто-то бы отпустил? Он знал, что даже если расскажет всё это Кире, она не поверит. Её рациональный ум и скептицизм воспримут его слова как очередную выдумку экстрасенса.
Повязаны. Ещё тогда, только увидев её, он понял это. Мозг не осознал, но его развитая интуиция уловила то, что только теперь стало явным. Эта девушка была не просто человеком, не просто интересным объектом для изучения или отношения. Она была источником чистой силы, такой редкой и такой притягательной. И теперь, когда он осознал всю важность этого открытия, он не мог просто так отступить.
Максим чувствовал, что это не просто случайная встреча, не просто игра чувств или страстей. Это было начало чего-то большего, чем их отношения или работа. Это была судьба, которая свела их вместе в этом странном месте, среди мистики и тайн, чтобы они вместе столкнулись с тем, что находилось за гранью обычного восприятия. И как бы ни было тяжело, как бы ни сопротивлялась Кира, он знал, что они повязаны. Навсегда.
Кира проснулась от звука лёгкого постукивания в дверь, который словно скользнул по её сознанию, вызывая ощущение неясного беспокойства. Вначале ей показалось, что это всего лишь отголосок сна, но когда стук повторился настойчивее, она резко села на кровати. Серый предрассветный полумрак густо окутывал комнату, пряча углы в тенях и создавая чувство отстранённости от всего, что происходило за её пределами.
Она протянула руку к телефону, чтобы проверить время. Экран загорелся тусклым светом, предательски высвечивая красную иконку низкого заряда батареи. Однако это было не столь важно. Время, полшестого утра, казалось ещё более удручающим. Кого черт принес в такую рань?
Сбросив одеяло, Кира поднялась с кровати, чувствуя, как холодный воздух мгновенно пробежал по её коже, заставив вздрогнуть. Внутри неё всё ещё тлело странное ощущение тревоги, корни которого она не могла сразу уловить. Возможно, это была просто усталость, или же остаточные эмоции от ночных событий, которые всё ещё отдавались глухим эхом в её сознании.
А может, не стоит сгущать краски и дело было просто в неестественно раннем пробуждении, к которому её организм не привык.
Она вздохнула, подойдя к двери. Открыв дверь, Кира сразу же увидела фигуру, стоящую в тусклом свете коридорных ламп. Максим смотрел на неё с едва заметной усмешкой, которая, несмотря на свою самодовольность, не могла скрыть искренней заинтересованности, светившейся в его глазах.
— Доброе утро, Кира, — тихо произнёс он, словно боялся разрушить утреннюю тишину, окутавшую гостиницу. — Надеюсь, ты смогла немного отдохнуть.
Кира старалась сохранить уверенный вид, хотя внутренне всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке, словно весь мир вокруг начал двигаться по какой-то неведомой ей траектории.
— Максим, — она выпрямилась. — Что-то случилось?
— Мы собираемся на съёмку, — сдержанно ответил он, слегка наклонив голову. — Деревенские рассказали о заброшенном доме на краю деревни. Говорят, что он принадлежал местной ведьме, которая проводила там свои ритуалы. Думаю, это место стоит и нашего, и вашего внимания.
Кира нахмурилась, её мысли лихорадочно искали подвох в предложении. Она прекрасно знала, что Максим — не тот человек, который делает что-либо без причины. Его внезапное проявление любезности казалось слишком подозрительным. И всё же, что-то в его взгляде, возможно, хитрость или таинственность, заставляло её задуматься. Журналистское любопытство, как всегда, брало верх над осторожностью.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с вами? — спросила она, скептически приподняв бровь.
Максим кивнул, его взгляд остался спокойным, но в нём мелькала та самая хитрость, которую Кира не могла не заметить.
— Вы рано или поздно всё равно туда доберётесь, — признал он неожиданно честно. — Но, зная ваш подход, вы, скорее всего, убьётесь в этом доме. Пол может провалиться, потолок обвалиться, а ещё хуже — если какой-нибудь дух из подвала вылезет. В общем, будет неприятно. Лучше, если вы отправитесь туда под нашим присмотром.
— Хорошо, — наконец сказала она, её голос смягчился. С её характером это согласие прозвучало почти как примирение. — Давай поговорим. Может быть, ты и прав. Может быть, мне нужно просто выговориться.
Максим кивнул, подбадривая её взглядом, и Кира, наконец, села на край кровати, готовая хотя бы на миг открыть для себя возможность, что в этом мире есть что-то, чего она ещё не до конца понимает. Этот разговор мог бы стать первым шагом к пониманию того, что произошло на кладбище, и, возможно, он поможет ей снова обрести уверенность в себе и в своём мировоззрении.
Рассказ, возможно, одной из самых жутких и непонятных историй в её жизни, вышел до скорбного коротким. Буквально десять минут — и всё. А что в итоге? Увидели огни, Артём упал в яму, а потом они сбежали, как подростки. Даже у костра такую ерунду не расскажешь — засмеют за бессодержательность «жуткой» истории.
— Непонятно мне, что это за огни были, — вздохнула Кира, скидывая с себя когда-то белую толстовку, которая теперь была покрыта грязью. Она бросила её на стул, словно это была вещь, отслужившая своё время. Сейчас её можно было оставить на том же кладбище. Похоронить, то есть.
Оставшись в простом белом топе на двух тонких лямках, Кира казалась ещё хрупче, ещё тоньше и ещё меньше. В этом простом наряде, с абсолютным непониманием в голосе, с противоречием в мыслях и искренним желанием довериться, в ней было ещё больше очарования, чем обычно.
Многие мужчины боялись её именно из-за этого контраста. Они видели её в другие моменты — всегда ухоженной, всегда при параде, всегда сильной. Боялись, потому что понимали: ей не нужны те, кто не может соответствовать её уровню. А если и нужны, то только временно, пока они способны дать ей то, что она сама заберёт, если захочет.
Впрочем, Максиму, казалось, было вовсе не до её внешнего вида. Он слушал каждое её слово с неподдельным вниманием, словно пытаясь уловить каждую эмоцию, каждый оттенок её переживаний.
— Знаешь, что это могли быть за огни? Ну, по-вашему, по мистическому? — спросила Кира, всё ещё сомневаясь, но в её голосе звучала нотка искреннего любопытства. Она пыталась найти объяснение тому, что случилось, даже если это объяснение шло вразрез с её привычным мировоззрением.
Максим немного помедлил, словно собираясь с мыслями, прежде чем ответить. Его лицо оставалось спокойным, в глазах не было ни тени осуждения или желания убедить её в своей правоте.
— Есть много теорий о том, что такие огни могут быть проявлением чего-то необъяснимого. Некоторые считают, что это духи или остаточная энергия, связанная с местом, где они появляются. Другие верят, что это своего рода «энергетические узлы», где пересекаются силы, которые мы ещё не до конца понимаем. Они могут проявляться как огни, тени или даже звуки, — ответил он, стараясь быть осторожным в своих словах, понимая, что для Киры это всё звучит как фантастика.
Кира внимательно слушала, пытаясь осмыслить услышанное. Её разум всё ещё сопротивлялся, но глубоко внутри она знала, что то, что произошло на кладбище, не поддавалось простому рациональному объяснению.
— Это может звучать странно, — продолжил Максим, — но такие явления нередко происходят в местах с сильной энергетикой. Там, где произошло что-то значительное, оставившее глубокий след в пространстве и времени. Возможно, это просто «отпечаток» прошлого, который каким-то образом проявился в настоящем. Или же это действительно что-то, что до сих пор активно влияет на наш мир.
Кира задумалась, её взгляд был направлен в сторону, но мысли оставались в той жуткой ночи. В её голове всё ещё крутились вопросы, ответы на которые казались такими же неуловимыми, как и те огни. Она всё ещё не могла окончательно принять мистическое объяснение, но и отбросить его уже не могла.
— Значит, ты думаешь, это могли быть духи? — спросила она, пытаясь уточнить, хотя внутри всё ещё боролась с этой мыслью.
Максим кивнул, но в его ответе не было однозначности.
— Возможно. Но я здесь не для того, чтобы заставить тебя верить в это. Важно, чтобы ты сама пришла к своим выводам. Ведь то, как мы воспринимаем такие события, гораздо важнее, чем то, что на самом деле произошло.
Кира снова вздохнула, чувствуя, как внутреннее напряжение немного спадает. В её мыслях всё ещё было много вопросов и сомнений, но теперь они казались не такими острыми. Может быть, это был первый шаг к пониманию того, что с ней произошло. А может, и к тому, чтобы принять, что не всё в этом мире поддаётся рациональному объяснению.
— Как ты обычно справляешься со стрессом? — мягко, но с долей иронии спросил Максим, его голос разорвал повисшую в комнате тишину, словно лёгкий ветерок, который принесёт с собой успокоение. — Намахни коньячку, сделай себе эти ваши женские штучки, не знаю, покричи на редакторов канала. Импульсивный шоппинг не предлагаю — здесь, как ты понимаешь, ничего не ловит.
Кира, усталая и раздражённая, вскинула бровь, её голос прорезал воздух с острым сарказмом:
— Коньяк, женские штучки и крики? — Она посмотрела на него, её взгляд был вызовом, испытанием. — Такой я по-твоему человек?
Максим усмехнулся, легко подыгрывая её напряжению:
— Я понятия не имею, какой ты человек. Просто размышляю стереотипами и тем, как вижу тебя. Точнее, какой ты хочешь казаться: жёсткой, «свойской», ухоженной, в чём-то карикатурной телеведущей. Только вот получается у тебя плохо. По лицу видно — хорошо соображаешь. Интеллект не спрятать ни за губами, ни за ресницами, ни за коньячком и километровой дистанцией с людьми.
Слова его были простыми, но в них скрывалось нечто большее, что заставило Киру насторожиться. Она выпрямилась, словно ощутив невидимую угрозу, но её губы дрогнули в лёгкой улыбке:
— Хорошо. Продолжай размышлять так. Меня устраивает.
В комнате, казалось, повисло молчание, в котором каждый из них чувствовал напряжение, возникшее между ними. Это было новое, неизведанное ощущение, словно они стояли на краю чего-то, что не имело определения, но манило своей неизвестностью. Кира внимательно смотрела на Максима, невольно вспоминая тот момент, когда впервые увидела его: мускулистый, с татуировками, забивающими его руки, и с той самой шальной улыбкой, которая легко могла ввести в заблуждение. Она пыталась игнорировать это, списывая на свою усталость и раздражение. Но теперь эти воспоминания всплыли, и она почувствовала, как её мысли начинают кружиться вокруг него, словно мотыльки вокруг пламени.
Глупости, думала она, пытаясь вернуть себе привычное рациональное мышление. Он же экстрасенс, в шоу снимается. Наверняка известный и публичный человек. И что он вообще здесь делает, пытаясь анализировать её?
Но в этот момент её тело сделало выбор за неё. Её губы коснулись его раньше, чем она успела осознать, что делает. Это было внезапное, импульсивное движение, продиктованное скорее накопившимся за день стрессом, чем настоящим желанием. Но в то же время это было как освобождение, как выплеск того, что копилось в ней всё это время. Стресс, напряжение, неуверенность — всё это нашло выход в одном мгновении.
Максим, казалось, на мгновение был удивлён, но не отступил. Его ответ был таким же неожиданным, как и её импульс, и ещё более жарким. Он не просто ответил на её поцелуй — он впечатывал свои губы в её, словно хотел оставить на ней след, что-то большее, чем просто момент. Это было больше, чем простая страсть, это было как вызов, как знак, который он оставлял на её душе.
Она не успела опомниться, как оказалась на его коленях. Её тело словно само собой нашло место рядом с ним, их поцелуи стали ещё более страстными, а мир вокруг исчез, оставив только их двоих в этом пылающем вихре чувств. Время перестало существовать, и Кира больше не замечала ничего вокруг. Она забыла о тревогах и сомнениях, о том, что было или будет. В этот момент существовали только они, их прикосновения и жар, который вспыхивал между ними.
Но если бы она отвлеклась хотя бы на миг, то, возможно, заметила бы нечто необычное. Лёгкие, белоснежные искры, покрывающие руки Максима в тех местах, где он касался её, мерцали едва заметно, но всё же ощутимо. Эти искры были не просто светом — они были отражением той силы, которую он нес в себе, силы, которую он так тщательно скрывал. Но Кира была слишком поглощена моментом, чтобы заметить это. Её разум был слишком занят тем, чтобы разобраться с нахлынувшими чувствами, чтобы понять, что происходит на самом деле.
Какое уж тут снятие стресса? Это была настоящая битва за её разум, за её душу, измотанную и измученную за этот треклятый день. Она боролась с внутренними демонами, с сомнениями, с тем, что не могла объяснить. Но в этом поцелуе, в этом моменте, было что-то, что дало ей возможность отступить от реальности, забыть о своих страхах и просто быть здесь и сейчас.
Уже позднее, когда Максим, прервав это безумие, оставил лёгкий поцелуй на лбу девушки, он осознал произошедшее. Осознал яснее и чётче, чем это смогла сделать сама Кира. Для неё это был лишь миг, мгновение, когда она поддалась эмоциям, возможно, как и многие до неё, поддавшись очарованию экстрасенса. Но для Максима это было нечто гораздо большее, чем просто момент страсти.
Даже когда он вернулся в свой номер, его руки продолжали гореть теми самыми искрами, которые едва заметно мерцали на его пальцах во время их прикосновений. Эти искры были не просто проявлением его силы — это был знак, предупреждение, и в то же время свидетельство его удачи. Он осознавал, что ему повезло найти источник чистой энергии, настоящий дар, который крайне редко встречается среди людей. Это была большая удача для него, но и огромная проблема для неё.
Максим вернулся в мыслях к тому моменту, когда впервые увидел Киру. Он вспомнил, как пристально смотрел на неё и как внутри что-то дрогнуло, словно невидимая нить связывала их ещё до того, как они обменялись первыми словами. Вспомнил, как сказал ведущему шоу Антону, что эта встреча станет роковой, что с этими журналистами они будут повязаны. Конечно, повязаны — ведь не только он почувствовал в Кире этот чистый источник энергии, чистую силу, которая словно магнитом притягивала всё вокруг. Местная чертовщина тоже это почувствовала и тянулась к ней, как мотылёк на огонь.
Он вспомнил огни душ, которые они видели на кладбище. Эти огни не были разумными, они действовали инстинктивно, тянулись к тому, в ком чувствовали что-то родственное. Обычно такие огни выходили к тем, кто был связан с прошлым, кто нёс в себе следы давно ушедших поколений. Но к журналистам эти огни рванули не просто так — они рванули к чистому источнику силы, который они почувствовали в Кире.
Люди могли этого не ощущать, их связывают стандарты, запреты, социальные нормы. Максим бы и сам не понял, почему его так тянет к этой девушке. Просто красивая, просто харизматичная, просто наглая. Такой интересно завладеть, полюбить, возможно. Но теперь, когда он осознал, кто, а точнее что попало к нему в руки — разве кто-то бы отпустил? Он знал, что даже если расскажет всё это Кире, она не поверит. Её рациональный ум и скептицизм воспримут его слова как очередную выдумку экстрасенса.
Повязаны. Ещё тогда, только увидев её, он понял это. Мозг не осознал, но его развитая интуиция уловила то, что только теперь стало явным. Эта девушка была не просто человеком, не просто интересным объектом для изучения или отношения. Она была источником чистой силы, такой редкой и такой притягательной. И теперь, когда он осознал всю важность этого открытия, он не мог просто так отступить.
Максим чувствовал, что это не просто случайная встреча, не просто игра чувств или страстей. Это было начало чего-то большего, чем их отношения или работа. Это была судьба, которая свела их вместе в этом странном месте, среди мистики и тайн, чтобы они вместе столкнулись с тем, что находилось за гранью обычного восприятия. И как бы ни было тяжело, как бы ни сопротивлялась Кира, он знал, что они повязаны. Навсегда.
ГЛАВА 6
Кира проснулась от звука лёгкого постукивания в дверь, который словно скользнул по её сознанию, вызывая ощущение неясного беспокойства. Вначале ей показалось, что это всего лишь отголосок сна, но когда стук повторился настойчивее, она резко села на кровати. Серый предрассветный полумрак густо окутывал комнату, пряча углы в тенях и создавая чувство отстранённости от всего, что происходило за её пределами.
Она протянула руку к телефону, чтобы проверить время. Экран загорелся тусклым светом, предательски высвечивая красную иконку низкого заряда батареи. Однако это было не столь важно. Время, полшестого утра, казалось ещё более удручающим. Кого черт принес в такую рань?
Сбросив одеяло, Кира поднялась с кровати, чувствуя, как холодный воздух мгновенно пробежал по её коже, заставив вздрогнуть. Внутри неё всё ещё тлело странное ощущение тревоги, корни которого она не могла сразу уловить. Возможно, это была просто усталость, или же остаточные эмоции от ночных событий, которые всё ещё отдавались глухим эхом в её сознании.
А может, не стоит сгущать краски и дело было просто в неестественно раннем пробуждении, к которому её организм не привык.
Она вздохнула, подойдя к двери. Открыв дверь, Кира сразу же увидела фигуру, стоящую в тусклом свете коридорных ламп. Максим смотрел на неё с едва заметной усмешкой, которая, несмотря на свою самодовольность, не могла скрыть искренней заинтересованности, светившейся в его глазах.
— Доброе утро, Кира, — тихо произнёс он, словно боялся разрушить утреннюю тишину, окутавшую гостиницу. — Надеюсь, ты смогла немного отдохнуть.
Кира старалась сохранить уверенный вид, хотя внутренне всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке, словно весь мир вокруг начал двигаться по какой-то неведомой ей траектории.
— Максим, — она выпрямилась. — Что-то случилось?
— Мы собираемся на съёмку, — сдержанно ответил он, слегка наклонив голову. — Деревенские рассказали о заброшенном доме на краю деревни. Говорят, что он принадлежал местной ведьме, которая проводила там свои ритуалы. Думаю, это место стоит и нашего, и вашего внимания.
Кира нахмурилась, её мысли лихорадочно искали подвох в предложении. Она прекрасно знала, что Максим — не тот человек, который делает что-либо без причины. Его внезапное проявление любезности казалось слишком подозрительным. И всё же, что-то в его взгляде, возможно, хитрость или таинственность, заставляло её задуматься. Журналистское любопытство, как всегда, брало верх над осторожностью.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с вами? — спросила она, скептически приподняв бровь.
Максим кивнул, его взгляд остался спокойным, но в нём мелькала та самая хитрость, которую Кира не могла не заметить.
— Вы рано или поздно всё равно туда доберётесь, — признал он неожиданно честно. — Но, зная ваш подход, вы, скорее всего, убьётесь в этом доме. Пол может провалиться, потолок обвалиться, а ещё хуже — если какой-нибудь дух из подвала вылезет. В общем, будет неприятно. Лучше, если вы отправитесь туда под нашим присмотром.
