Глава 1
Паника накрывала. Я не понимала, что со мной происходило, сколько бы ни пыталась.
Что это? Мир сна, яви или ад?
Приложив ладонь к мокрому и горячему лбу, я сбросила с себя дурно пахнущее покрывало ногами и застонала в голос. Болело всё тело. Каждая мышца, каждая кость, каждая капля крови, казалось бы, закипала внутри меня.
— Измира… — прохрипела чужим, едва различимым голосом, отдав практически все оставшиеся силы. — Умираю…
По моим ощущениям, всё именно так и было. Я ждала приближения своей кончины с минуты на минуту, не веря, что моё тело сможет вынести ещё хотя бы час этих мучений.
«Гарс отправился за лекарем, госпожа. К утру будут.» — в затуманенном сознании мелькнули слова краснощёкой женщины, что подобрала меня под мостом, кажется, двумя днями ранее.
Лекарь. Госпожа. К утру…
Я в аду?!
Меня не должно здесь быть, чем бы это место ни было. Я должна быть дома. В Питере. В своей однушке. Или с Веркой в ресторане. Или в каком-нибудь баре. Мне положено красное полусладкое в тепле и комфорте, а не тошнотворный солевой раствор, каморка с жёсткой койкой и страшная чужая болезнь. Чужая! Абсолютно ЧУЖАЯ! После измены мужа и тяжёлого развода, я не валяться не пойми где должна, мучаясь и умирая, а научиться наслаждаться свободой, заставить Игната локти кусать.
Силы покидали меня. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее. Перед глазами проносилась отнюдь не вся моя жизнь. Обрывки фильмов, ожившие ночные кошмары, фрагменты каких-то клипов, воспоминания, сюжеты прочитанных книг, сценарии просмотренных сериалов, взлёты, падения, слёзы, радости…
Я в аду и бреду. Вот-вот умру, а моё сознание, нет, чтобы угаснуть, а наоборот, активизировалось, вываливая на меня всё новое и новое нечто.
— Госпожа, — крик прогнал мешанину воспоминаний, фантазий и голосов из моей головы, — Госпожа, лекарь прибыл!
«Измира… Моя нянюшка. Мой самый близкий и родной человек.» — мелькнуло в ноющей голове.
Внезапно я ощутила ни с чем не сравнимое спокойствие и смиренно прикрыла глаза, тотчас же провалившись в спасительную темноту.
Очнулась в гордом одиночестве. От стука собственных зубов друг о друга и сотрясающей тело дрожи. Завозилась на койке, подбив ногами покрывало к груди. Укуталась в него, как в любимый плед, прогнав все брезгливые мысли. Мне было настолько холодно и страшно, что меня ничуть не волновало, что это за покрывало и почему от него так воняет. Правда, если бы мне кто шепнул, что его достали из-под скоропостижно скончавшегося бомжа, я бы ничуть не стушевалась.
Я сбилась со счёта, какое это пробуждение в этом кошмаре.
Скосив взгляд к заваленному не пойми каким хламом столу, я засмотрелась на пламя свечей в высоком канделябре и ушла в весьма урывчатые воспоминания.
Мост над обмельчавшей рекой не служил мне укрытием от проливного дождя. Желай я там укрыться, я бы сидела под ним, а не под одной из его опор, прижимая к груди хнычущий свёрток, обмотанный плащом и меховой накидкой. Мне не было страшно, хоть и было больно. Что-то жгло и кололо в районе солнечного сплетения, отчего я практически не могла пошевелиться.
— Госпожа! Госпожа! Лиэн, миленькая… — возникшая из ниоткуда Измира прижимала грязные руки к лицу, оставляя на красных щеках грязь, которую тут же смывали крупные капли дождя, отправляя чёрные потёки вниз, к её белоснежному воротнику на вычурном тёмно-сером платье. — Как же так?
Я улыбнулась ей какой-то чужой улыбкой, чтоб в следующую секунду произнести тонким, слабым и дрожащим голосом:
— Позаботься о моём сыне. Его зовут… — сглотнув вязкую, отдающую ржавчиной и металлическим привкусом слюну, я едва слышно прошептала: — Варран.
Что-то потом произошло. Меня накрыла темнота, в которой господствовали очень странные звуки. Поначалу они были похожи на медленные удары сердца, немногим позже всё стихло, чтобы совсем скоро оглушить меня совершенно чудовищным ультразвуком и заставить закричать.
— Скорую! Быстрее… Телефон в сумочке…
Почему все воспоминания были такими странными и глупыми, я не понимала, сколько бы ни силилась.
— Госпожа в бреду, Гарс. Не нравится мне всё это. Седлай лошадь, да отправляйся за лекарем.
Прислушавшись к чужому, но, казалось бы, ранее слышанному голосу, я воззрилась широко распахнутыми глазами на краснощёкую женщину средних лет, увиденную мной под мостом над обмельчавшей рекой, и не решалась открывать рот ни на секунду.
То ли мой бред стал явью, то ли я умом тронулась… Ничего не менялось.
Эта женщина, Измира, вызывала во мне не только страх и панику, но и какое-то доселе неизведанное чувство глубокой скорби и нежности. Увиденные сундуки, что стояли вдоль голых стен, на одной из которых я прекрасно рассмотрела плесень от скудного света трёх свечей, пугали куда больше. Как и источник света. Как и забитое фанерой окно, откуда по комнате, размером не доходящим даже до размеров моей ванной, посвистывал сквозняк. О нет, Измира меня не пугала, наравне со всем остальным. В конце концов, женщина меня умудрилась из-под моста в какую-то хибару притащить. Ох, нет, не меня… Лиэн.
— Варран в порядке, госпожа. Я нашла ему кормилицу. Ваш сыночек очень крепенький. Выздоравливайте, пожалуйста. Малыш в вас очень нуждается. Крохе и двух дней нет, а уже такие испытания, такие испытания… — снова принялась причитать эта знакомо-незнакомая женщина, выпроводив мальчугана, шмыгающего носом, за скрипучие двери.
Находясь наконец-то в одиночестве, пусть и в том же самом аду, у меня нашлось время на то, чтобы хорошенько всё обдумать. И, как это ни странно, в какое-то переселение душ и попаданство я верила куда охотнее, чем в то, что я или та, в чьём теле я стала заложницей, родила ребёнка меньше чем двое суток назад.
Абсурд!
Глава 2
Куда бы я ни угодила, а местная медицина справлялась здесь просто на ура. Я почувствовала себя лучше, немногим раньше, чем отлежала себе руку и отважилась осмотреться. Стало даже жалко, что я сам визит лекаря провела в беспамятстве и бреду. Правда, я так долго мучилась, так долго корчилась от боли, думая, что непременно вот-вот умру… А вылечил, ты смотри!
— Боженька, что же происходит? — шепнула, несмело привстав на локтях. Голова немного закружилась, мышцы рук очень быстро задрожали, но я не сдалась. Села, стараясь оставаться в сидячем положении как можно дольше, и перевела дыхание. — Как так?
Прошло ещё какое-то время, которое я провела за унылыми размышлениями и отрицанием происходящего. В хибаре не было слышно ни звука, что и радовало, и огорчало одновременно. В комнатушке стоял неприятный запах сырости и плесени. По-хорошему, это совсем неподходящее место для выздоровления кого бы то ни было, но что-то мне подсказывало, что других вариантов у моей спасительницы просто не было.
Восстановив силы, я опустила ноги с жёсткой койки и, укутавшись в уже почти не воняющее покрывало, встала на ноги. Пальчики тут же подсжались от холода, исходящего от пола.
— Бррр, — поёжилась, осторожно двинувшись к столу, хлам на котором интересовал меня в первую очередь.
При ближнем рассмотрении канделябр оказался просто огромным. Я попробовала его приподнять, чтоб подсветить себе скрытый полумраком угол комнаты, но сразу же пресекла свои порывы. Не удержу ведь. А вдруг упадёт? Всё это барахло, дощатый пол и горы макулатуры на столе вспыхнут ведь в одно мгновение. Как знать, может, эта хибара — предел мечтаний Измиры и… Лиэн.
Вздохнув, я снова начала терять силы. Пришлось упереться двумя руками о края стола, чтобы облегчить себе столь непростую задачу. Покрывало, зараза, так и норовило упасть, заставляя меня тратить бесценные, угасающие силы на возню ещё и с ним.
Ничего. Всё нормально. Как по мне, просто слабость. После долгой болезни и высокой температуры — обычная практика. Расходиться надо, покушать…
Кто ещё настроил бы меня на позитивный лад, если не я сама?
Но моему позитивному мышлению здорово мешал хлам на столе. Чего там только не было, мама дорогая. Странные свечи, исписанные листы, какие-то печати, гербы, металлические маленькие пластины со странными тиснениями, карандаши, тряпьё, конверты, свитки, книги, чьи-то рукописи, стянутые бечёвкой по боковым сторонам пожелтевших страниц.
Признаться, я думала, что содержимое стола мне хоть немного задаст направление мыслей о том месте, где я оказалась, но ничего подобного! На столе просто свалка. Очевидно, кто-то вместо мусорного бака сгрузил сюда весь хлам, а я себя уже возомнила каким-то Шерлоком.
Хотя… погодите.
Уставившись на один из листов с витиеватой подписью в нижнем правом углу и странной печатью, я нахмурилась. Со зрением творилось что-то невообразимое. Я готова была поклясться, что закорючки и символы мне совершенно незнакомы, ударов пять моего сердце погодя, но вот чем дольше я смотрела на ряды незнакомых мне писаний, тем отчётливее понимала написанное.
«Шестой приют империи Валервиль переходит в бессрочное правление госпожи Лиэн Валервиль. Соответствующим указом подтверждаю, ежемесячное обеспечение вышеупомянутой и её подопечных производится в конце каждого месяца из Золотого Банка Валервиля, в размере ста серебряников по первому её обращению.
Приказ вступает в силу со дня его подписания.
Император: Кафарио Горм.
Секретарь императора: Здух Вильхельм.»
Погодите, это же, кажется, вроде как обо мне? Меня же Измира Лиэн называла.
Ничего не понятно, но очень интересно. Меня на самом деле заинтересовали многие пункты в изложенном на, без сомнений, важном документе. Собственно, не меньше меня и заинтересовало, у кого такое пренебрежительное отношение к важным документам, которые ворохом макулатуры раскиданы среди хлама на столе в какой-то хибаре. Дать бы по рукам и по шапке этому бессовестному!
Взяв в руки императорский приказ, я прошмыгнула обратно к своей койке и, хорошенько закутавшись в покрывало, погрузилась в раздумья.
Любопытный факт: империя носит название Валервиль, Лиэн носит фамилию, насколько я поняла, Валервиль. Что бы это значило?
Мне хотелось думать, что я какая-то императрица, даже несмотря на всё, что меня окружало. Но здорово коробило, идя наперекор моей фантазии, и то, что у императора, в отличие от какой-то там Лиэн, фамилия отнюдь не созвучная с Валервилем. Немножечко моя догадка не находила аргументов в свою пользу, конечно, но мысль-то хороша!
Я довольно приземлённый человек. Да, я, бывало, читала книги о попаданстве, смотрела фильмы, сериалы и новые адаптации старых сказок, но… Нет. Я женщина двадцать первого века. Здесь, извиняюсь, отхожее ведро стоит посреди комнаты, а на столе — канделябр. Я здесь не выживу. В сказочных сюжетах что? Живописные пейзажи, герои, магия, благородные мужчины. Да бог с ними, с пейзажами, героями, магией и мужчинами, там ведь все героини умницы-разумницы! Они тысячи рецептов помнят, непременно шьют, штопают, огороды вспахивают, и с детьми управляются, и с магией справляются, и электричество знают, как работает, и водопроводы вводят в новых мирах… Ха! Вот это совсем не про меня.
Да, конечно же, мне бы не помешало оказаться какой-то императрицей! Хоть в изгнании, — судя по обстановке и бедности вокруг меня, — мне бы императрицей жилось чуточку проще и был бы хоть какой-то шанс на выживание, а там, чем чёрт не шутит, и на возвращение домой. Но как-то мне слабо верилось в своё везение.
Зачем императору передавать правление каким-то приютом самой императрице?
Глава 3
К тому времени, как за скрипучей дверью послышались торопливые шаги, я успела составить местами глупый, но хоть какой-то, план действий и наметить себе уверенную позицию.
— Госпожа, вам лучше? — широко улыбаясь, в комнатушку заглянула Измира, шурша плотной тканью своей серой юбки. Я успела выхватить деревянную стену, сколоченную словно наспех, позади неё, в коридоре, и в очередной раз ужаснулась. — Как прекрасно. Я сейчас разбужу Гарса, мы вам воды взгреем. Вам не помешает полежать в тёплой воде, после тяжёлых родов и лихорадки.
Приступ какой-то нежности и тоски, всколыхнувшийся в груди, вызвал нешуточное раздражение. Во-первых: я прекрасно знала, что никого не могла рожать! Уж тем более в тяжёлых родах. Во-вторых: меня дико беспокоили мои собственные ощущения рядом с Измирой. Начинало казаться, что они не мои вовсе, что, впрочем, неудивительно. Учитывая, что я явно находилась в теле той, кого прекрасно эта Измира знала, это не казалось чем-то странным — просто раздражающим. Ну и в-третьих: какая ещё тёплая вода и купание в таких условиях? Да здесь сквозняк такой гулял, что впору и лицо вонючим покрывалом обмотать! А куда чистой лечь? На эту койку, смердящую сыростью и не пойми чем ещё?
Эта женщина точно для Лиэн хочет блага? Может, всё-таки старается ради пневмонии, которую легко можно подхватить, если следовать её советам?
— Я бы хотела повременить с… купанием. — с трудом выдавила из себя, сдержав злые порывы внутри.
Измира кивнула, будто с пониманием, и шагнула к моему "императорскому" ложу. Я не успела опомниться, как тёплая ладонь легла мне на лоб, а проницательные, серые глаза впились в моё лицо с беспокойством.
И снова внутри меня этот комок нежности и тоски запульсировал. Так неприятно сделалось, так обидно. Может, настоящая хозяйка этого тела всё ещё существует где-то внутри меня? Может, её сознание — мой пленник, а я… А я, получается, паразит какой-то.
— Измира… — выдохнула одними губами, замерев под её взглядом, — Я ничего не помню. Совсем ничего не помню, Измира.
— Это как? — удивлённо вопрошала она. — Чего не помните?
Ладонь исчезла с моего лба так же неожиданно, как и на нём появилась.
Даже несмотря на все странные чувства, что вызывала во мне эта женщина, я решила быть с ней чуточку честной. К тому же это не шло вразрез с выдуманной легендой, на которую у меня было предостаточно времени.
— Ничего не помню, Измира. — уверенно проговорила, а сама ощутила, как глаза защипало от непрошенных слёз. — Сына не помню, приют не помню, императора, себя… себя не помню, Измира. — к концу своего бормотания у меня в горле уже так першило и жгло, что складывалось впечатление, будто сырости сейчас в этой комнатушке станет ещё больше. Залью, к чертям, всё своими слезами и соплями.
— Не пугайте меня, госпожа. — испуганно выпалила женщина, схватившись за сердце. — Меня же вы помните. Помните же?
— Не помню, Измирушка. — проревела я, некрасиво шмыгнув носом. — Знаю, что могу тебе доверять. Чувствую это. А не помню ничегошеньки…
Меня накрывала самая настоящая истерика. Причин для неё у меня было предостаточно, вот только, кажется, вместе со мной плакал кто-то ещё. То ли душа, то ли просто игра воображения, но внутри меня словно кто-то ещё выл, раненым, пойманным в капкан зверем. Казалось, что мой плач шумит в черепной коробке эхом, с существенной задержкой.
Измира качнулась с пятки на носок, да упала, испуганно взвизгнув при приземлении на пятую точку. Длинная тёмная юбка задралась, обнажив пухлые ноги с пугающей паутиной вздувшихся вен.
Меня будто кто столкнул с кровати. Я глазом моргнуть не успела, как уже сидела на полу, без покрывала, и обнимала причитающую женщину.
— Прокляли! Ведьмы проклятущие, прокляли вас, госпожа. Я знала! Я чувствовала, что нельзя было вам на ночлег
