— фыркаю. — Даже я их рассматривать не стала, а ты прямо в руки взял чужие трусы! Ещё и непонятно, куда их спрятал! Фу! Мерзость какая! Понадеялся, что я их не видела. Хотел скрыть. Значит, рыльце в пушку!
— Да, хотел скрыть! Чтобы ты мне мозг не ебала! Надоел уже этот вечный вынос мозга!
— А мне надоело, что я тебе, как ребёнку, должна объяснять, как себя не надо вести, куда нельзя ходить и с кем не стоит дружить! Я даже сейчас тебе объясняю, что ты не должен был трогать эту мерзость, если не виноват ни в чём! Как ты теперь докажешь, что не имеешь отношения к этим трусам, если уже так обосрался?
— Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Хули толку? Ты уже меня обвинила!
Ч-чего?
Доказывать он ничего не собирается? Вот как?
— Я тебя обвинила в ношении кружевных трусов, Костенька! За что могу перед тобой извиниться! Я тебе ни слова не сказала о твоей неверности.
— Ты сейчас об этом говоришь! — рявкает муж. — Почему я эту галиматью должен слушать?
Мне становится нечем дышать от вида разворота его плеч и напряжённой спины.
Он… он…
Уходит?
Следом за ним будто душа тянется. Сердце грохочет в груди, словно сейчас выпрыгнет и помчится к любимому.
Чудовищных усилий мне стоит оставаться на месте, посреди нашей спальне, где прежде крики случались отнюдь не из-за недопониманий и разногласий.
Лишь грохот входной двери, которым Костя обозначил своё отсутствие в нашей квартире, снимает тяжесть с моих плеч. Я позволяю себе шевельнуться и чаще задышать.
Ушёл. Он реально ушёл.
Я нашла в нашей машине женские трусы, а он просто развернулся и ушёл. Оставил меня одну с этими мыслями и растерянностью.
Понимаю, недоверие в отношениях разрушительно, но я ведь поставила под сомнение не его верность… Может, я так просто хочу, мне хочется верить в то, что Костя только мой, но я доверяю ему в этом плане. Я не верю, что он мне может изменять. Не может ведь?
Ну, не настолько тупо и глупо, во всяком случае.
Ещё вчера в машине точно никаких трусов не было, потому что мы на ней приехали к Миле и я, аккурат из этого же кармашка, брала влажные салфетки. Ну не могла я не заметить там чьих-то трусов. Как пить дать, не могла.
Машина весь вечер стояла у Милы во дворе. Там прорва народа тёрлась, выходя из дома на покурить. Да и до того, как я её сегодня забрала, она стояла там же.
Почему сейчас так сложно вспомнить, была ли она открытой?
К тому моменту, как Костя вернулся, я успела организовать в гостиной себе уголок под мастерскую, приготовить ужин и вымыть после готовки посуду. Встречаю его уже без злости, выдохнула и отошла, успела, а вот разочарование никуда не делось.
Ноздрей касается запах перегара. Меня будто холодной водой окатывает с головы до ног. Я ведь проверяла, выглядывала в окно, машины не было, Костя на ней уехал.
Опять где-то оставил тачку? Завтра снова ждать “сюрпризы”? Или… Не дай бог, он сел в таком состоянии за руль!
— Садись ужинать. — вздыхаю, а сама бросаюсь к окну. Машина во дворе.
Чёрт бы его побрал! Чёрт бы его побрал!!!
— Спасибо, я сыт твоими обвинениями и недовольством. — слышится из коридора.
— Ты в себе вообще? — меня колотит. Нервная дрожь пробивает всё тело. — Ты вёл машину в таком состоянии?!
Со скоростью света добираюсь до мужа и встаю на его пути, не позволяя скрыться в нашей спальне.
— В каком состоянии? — вздох бьёт как разряд тока.
— Ты пьян!
— Не неси ерунды. Я трезвый. — он касается меня, пытается отодвинуть в сторону, как препятствие какое-то, а не человека, чуть ли не толкает. — Да отойдёшь ты или нет?
— Зачем ты врёшь мне? Я же слышу запах спиртного. Запах перегара! — приходится упираться изо всех сил, чтобы стоять на своём месте.
— Так спиртного или перегара? Это как бы разные вещи. — хмыкает чёртов идиот.
— Костя! — не выдерживаю его давления, силы неравны, теряю упор и валюсь на стену. — Чёрт!
— Больно?
Меня тут же сгребают в охапку и ощупывают, как дитя малое. Всхлипнуть хочется. Ну, в кого он такой балбес? Мой же. Мой до мозга костей. Родной, любимый…
— Не больно. — хрипло шепчу, прикусывая нижнюю губу, чтобы не расчувствоваться и не раскиснуть окончательно. — Страшно…
— Страшно? — в нос бьёт запах его дыхания. Неприятный и болезненный до студёной крови в венах.
— Очень, — прячу лицо на его груди.
— Я не хотел тебя пугать. Прости. — Костя обнимает меня заботливо и нежно, как хрупкую и очень ценную вещь. — Эй? Надь, ты же знаешь, что я бы никогда не тронул тебя?
Ду-рик. Как есть дурик.
— Что ты говоришь, дурачок? — грустно улыбаюсь, вдыхая родной запах. — Ты только попробуй поднять на меня руку… Поднимешь руку — протянешь ноги.
— Воинственная моя. — горделиво проговаривает он. — Чего же ты тогда испугалась?
— Представила, что всё могло повториться. Уже не с мотоциклом, а с машиной… Меня как в прорубь после бани окунули. — меня натурально передёргивает.
— Ты чё? Я как стёклышко.
Сердце царапает такое глупое враньё. Не думаю, что стоит промолчать и притвориться дурочкой.
Вожусь в его объятиях, недовольно сопя:
— Это не смешно, Костя. Ты опять сел выпившим за руль. Это страшно. Неужели ты не понимаешь? К чему эти шуточки и отрицание?
— Глянь, заладила, неугомонная. Говорю же, что не пил. А что у нас на ужин?
Я ушам и глазам своим не верю. Стоит передо мной муж, которого я вдоль и поперёк знаю, смотрит на меня хмельным взглядом, замутнёнными глазами, улыбается глуповатой, пьяной улыбкой и продолжает настаивать на том, что трезв.
— Что ты несёшь? Ты пил!
— Да с чего ты это взяла?
Идиотизм какой-то. Он же это несерьёзно?
— С тебя! От тебя перегаром пахнет!
— То алкоголем, то перегаром. — чуть ли не стонет страдалец. — Надь, тебе кажется. Мы идём ужинать или нет?
— Почему ты не можешь сказать, что пил, а потом уже шутки свои шутить? — начинает раздражать этот бред.
— Потому что я не пил! — заботливые объятия мужа вмиг становятся стальными тисками. Я задыхаюсь в них.
— Я тебя что, не знаю? Первый год за тобой замужем? Не могу отличить, трезвый ты или пьяный? — дёргаюсь, пытаясь вырваться из душащего кольца его рук. — Бред какой-то! Почему не признать…
— Короче, понятно. Ужинать мы не идём. Тебя опять заклинило. — с кривой ухмылкой. Костя разжимает руки и даёт мне свободу.
— Да что с тобой?! Ты приезжаешь домой выпивший и дуру из меня делаешь!
— То перегар, то алкоголь, то пьяный, то выпивший… Сама уже определись, какой я, по-твоему.
— Ты издеваешься или что?!
— Опять всё испортила. — не глядя на меня, выплёвывает муж, беря курс на спальню. — Помирились вроде, но нет, начался второй сезон выноса мозга и предъяв. Ещё про ужин рот открывала. Испортишь всё, настроение обосрёшь, а потом удивляешься, почему я не голоден, почему остыл к тебе.
Меня кто-то проклял? Я не понимаю! Не понимаю, что происходит! Какого чёрта творится с моей жизнью, с моим браком и с моим мужем?!
Остатки здравомыслия подсказывают, что стоит включить режим самосохранения и хвалёную женскую мудрость. Не лезть сейчас к Косте со своей аргументацией и разговорами, дать ему остыть, проспаться… Но, сука, как же от этого гадко. Как больно! Почему проявлять мудрость и адекватность должна я, а не он? Он ведь врал! Врал, глядя мне в глаза о том, что трезв. Плевать я хотела на то, что он с глупой улыбкой это отрицал и пытался шутить. От наличия придурковатого выражения лица и юмора ложь не перестаёт быть ложью.
А если… Если я дам ему время, дам проспаться, а утром ничего не изменится? Если он повторит, что пришёл трезвым?
Мне не нравятся эти мысли. Они посылают сигналы в те участки моего мозга, что рождают непреодолимое желание сорваться куда-нибудь, где можно купить алкотестер, вернуться домой, разбудить этого алконавта и заставить его «дышать в трубочку»! Лишь бы не ждать, не мариновать себя во всех этих эмоциях, накручивая себя до невозможного. Быть правой, доказать свою правоту, выиграть в этой войне.
— Господи, я точно чокнусь. — голова разрывается от мыслей. Нет ни единого мнения, ни правильного решения. О чём не думаю, а всё только на первый взгляд кажется грамотным и правильным.
В тишине квартиры отчётливо начинает слышаться храп моего мужа. Обычно он не храпит… трезвым. Ещё один индикатор, с которым и никакого алкотестера не нужно, чтобы выяснить, на чьей стороне правда.
Но не менее отчётливо и слышатся сигналы уведомлений о новых сообщениях.
Как в тумане я захожу на кухню, беру телефон в руки и долго таращусь на всплывающее окно с уведомлением одной из соцсетей, которыми я иногда пользуюсь.
«Дорофеева Анастасия. Файл.» — у аватарки горит цифра два.
Шумно сглатываю и с осторожностью сапёра, застывшего над тикающим механизмом бомбы, щёлкаю по уведомлению.
«Привет. Не знаю, что за что, но пусть будет.» — гласит текстовое сообщение.
Под ним, следующим отправлено видео, и запустить его тяжелее, чем выбить на экран диалоговое окно с той, кого я вычеркнула из своей жизни, казалось бы, раз и навсегда.
— Я посмотрю три секундочки, а потом выключу. — непонятно зачем обещаю себе, как сумасшедшая, болтая, видимо, со своим альтер эго.
Ставки повышались.
«Ты где?» — отправляю сообщение Насте.
«В Джоне. А что?» — тут же приходит от неё.
«Я буду через полчаса максимум. Никуда не уходи.» — отбиваю текст и принимаюсь за сборы, не дожидаясь положительного ответа.
Я никому не позволю водить себя за нос. Тем более, лезть в мою семью!
Мне поверить, что Настенька, сука, пытавшаяся соблазнить моего мужа, из благих намерений сбросила мне запись с регистратора своей машины? Вот ни с чего, сидела себе в «Джоне», пиццу трескала и такая, а посмотрю-ка я записи со своего видеорегистратора. Все же так делают, конечно. И Наде отправлю, как Алёна в их машину садится. Всё из благих намерений, всё по доброте душевной и чистой случайности.
Ага, пусть ищут другую дуру!
В машине я чувствую себя неуютно. Сразу же открываю окна. Мерещится запах перегара, что словно преследует меня. Да и нервы вынуждают осмотреть салон, бардачки и чехлы ещё раз.
Ничего. Всё чисто.
По дороге к кафе репетирую свои реплики, веду диалоги с самой собой, просчитывая заранее ответы мерзкой интриганки. На моей стороне логика и все факты! Что она может этому противопоставить? Ни-че-го.
Перед «Джоном» проверяю нашу переписку. От неё нет ответа до сих пор, но, учитывая, что я уже приехала, не вижу никакого смысла торчать на парковке.
Вхожу в шумное, переполненное посетителями кафе и теряюсь на какое-то время. Здесь слишком многолюдно. Все столы, кажется, заняты, и я никак не могу выловить взглядом рожу Настеньки.
Пальцы нервно сжимают корпус телефона.
Улизнула, сука!
— Надь? — сбоку, направляясь из дамской комнаты, ко мне подходит Дорофеева.
Надо же, а я думала, она реально уже свинтила.
Какая смелость, какая наглость… Не побоялась лицом к лицу со мной встретиться.
Всё ещё думает, что я та молоденькая и наивная дурочка? Считает, что снова сможет меня провести?
— Настя. — усмехаюсь. — Не думала, что дождёшься меня. — выдыхаю, смерив блондинку придирчивым взглядом.
Платье — отпад просто, хоть волком вой. Не удивлюсь, если это её бренд. Я в своём брючном костюме и кроп-топе чувствую себя замухрышкой.
— Ты даже раньше обещанного приехала. — невозмутимо ведёт плечом. — Идём к нам за столик.
— К нам?
К моему стыду, Настя действительно здесь не одна. За столом, куда она меня пригласила, сидит Саша и незнакомая мне девушка.
— Погоди, ты не поняла, я приехала, чтобы поговорить с тобой. — теряюсь с каждой секундой всё больше и больше. — Откровенно поговорить. Наедине. Выйдем на улицу? Поверь, тебе не захочется, чтобы Саша слышал хотя бы часть этого разговора.
— Ну-у, давай выйдем. — задумчиво тянет она соглашаясь. Уже на улице, покосившись на мою машину, язвительно фыркает: — Если хочешь со мной подраться, чур волосы не трогать. Они мне слишком дорого обходятся. Да и зайти лучше за угол. От любопытных глаз подальше.
Очень хорошо, что она всё ещё помнит, как у нас на районе решались подобные разногласия между девчонками. За патлы и об колено! Кажется, я сейчас даже скучаю по тем временам, хотя мне самой никогда не приходилось ни забивать, ни приходить на стрелки.
— Думаю, что оттаскать тебя за волосы стоило бы тогда, когда ты к моему мужу в штаны залезть пыталась. Самостоятельно. Сейчас это как-то запоздало. Не находишь?
Дорофеева долго смотрит на меня и молчит. Мне не нравится её взгляд. Он него будто веет жалостью.
— В чём твоя проблема? — я развожу руки в стороны. Нет, я правда не понимаю её зацикленности на нас с Костей. — Почему бы тебе просто от нас не отстать? Зачем ты лезешь в нашу семью? Думаешь, я поверю, что ты случайно села просматривать записи с видеорегистратора и вдруг, расчудесным образом увидела Алёну в нашей тачке. Ещё и мне видео прислала. Типа по-дружески, да? Я дура, по-твоему?
— Я хотела как лучше, а ты перебарщиваешь. Опять. Это ты, а не я, отказалась от нашей дружбы, я напомню тебе. Мне снесли зеркало. Конечно, я просматривала записи с видеорегистратора. Потому что все эти соплежуи, доченьки и сынки богатеньких маменек с папеньками не признавались и зажмотили новое зеркало. — она говорит уверенно и даже зло. — С тобой у меня никаких проблем не было и нет! Ты понятия не имеешь, как я жила эти годы, но стоило мне вернуться, ты снова возводишь меня в статус врага! Сколько можно?
— Ух ты, — посмеиваюсь я, — Какого ты прекрасного мнения о компании наших друзей. Они знают об этом?
— Надя, чего ты хочешь? — морщась, Настя складывает на груди руки и кивает. — Давай начистоту. Что на этот раз?
— Всё то же самое. Не притворяйся дурой. Ты, как и тогда, пытаешься разрушить мой брак, только на этот раз чужими руками. Давно с Алёной спелась?
— Когда, тогда, боже? — ухмылка на её губах не коварная, а снисходительная.
— Ты прекрасно знаешь, когда! — добавляю в голос строгости. — Какой был твой план? Закосить под порядочную, слив мне свою подельницу, и снова втереться к нам в доверие? Или ты думаешь, что я брошу Костю из-за выходки этой конченой дуры и подброшенных в тачку трусов?
— Ты ненормальная. — с кивком произносит Дорофеева. — Откуда в твоей голове весь этот бред? Как там рождаются эти сюжеты? Я вообще не понимаю, что ты мне втемяшить пытаешься и в чём обвинить. Это смешно. Смешно и жалко, Надь. Шизофренией отдаёт. Увези мужа на необитаемый остров и будь с ним счастлива. А лучше, обратись всё-таки к специалисту. Пусть тебе мозги на место поставит. Ты не в себе.
— Так я тебе и поверила. Имей в виду, мы с Костей любим друг друга. И все ваши интриги и подставы нас никогда не разлучат. Никогда. А жалкая здесь только ты. Так задело, что тебе отворот-поворот дали? Столько времени прошло, а ты до сих пор бесишься, что мы живём счастливо. Ничего не выйдет. Ни у тебя, ни у тех, чьими руками ты свои обиды…
— За языком следи, Потапова! — краснея, Настя резко обрывает меня. — Я на твои отклонения не посмотрю. За твой гнилой язык реально в морду дам. Сама варись в своих фантазиях. Ещё слово…
— Ты мне угрожаешь? — ну всё, тоска по юности победила и выдержку, и здравый смысл, и устоявшуюся репутацию. Давно нужно было это сделать.
— Да, хотел скрыть! Чтобы ты мне мозг не ебала! Надоел уже этот вечный вынос мозга!
— А мне надоело, что я тебе, как ребёнку, должна объяснять, как себя не надо вести, куда нельзя ходить и с кем не стоит дружить! Я даже сейчас тебе объясняю, что ты не должен был трогать эту мерзость, если не виноват ни в чём! Как ты теперь докажешь, что не имеешь отношения к этим трусам, если уже так обосрался?
— Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Хули толку? Ты уже меня обвинила!
Ч-чего?
Доказывать он ничего не собирается? Вот как?
— Я тебя обвинила в ношении кружевных трусов, Костенька! За что могу перед тобой извиниться! Я тебе ни слова не сказала о твоей неверности.
— Ты сейчас об этом говоришь! — рявкает муж. — Почему я эту галиматью должен слушать?
Мне становится нечем дышать от вида разворота его плеч и напряжённой спины.
Он… он…
Уходит?
Следом за ним будто душа тянется. Сердце грохочет в груди, словно сейчас выпрыгнет и помчится к любимому.
Чудовищных усилий мне стоит оставаться на месте, посреди нашей спальне, где прежде крики случались отнюдь не из-за недопониманий и разногласий.
Лишь грохот входной двери, которым Костя обозначил своё отсутствие в нашей квартире, снимает тяжесть с моих плеч. Я позволяю себе шевельнуться и чаще задышать.
Ушёл. Он реально ушёл.
Я нашла в нашей машине женские трусы, а он просто развернулся и ушёл. Оставил меня одну с этими мыслями и растерянностью.
Понимаю, недоверие в отношениях разрушительно, но я ведь поставила под сомнение не его верность… Может, я так просто хочу, мне хочется верить в то, что Костя только мой, но я доверяю ему в этом плане. Я не верю, что он мне может изменять. Не может ведь?
Ну, не настолько тупо и глупо, во всяком случае.
Ещё вчера в машине точно никаких трусов не было, потому что мы на ней приехали к Миле и я, аккурат из этого же кармашка, брала влажные салфетки. Ну не могла я не заметить там чьих-то трусов. Как пить дать, не могла.
Машина весь вечер стояла у Милы во дворе. Там прорва народа тёрлась, выходя из дома на покурить. Да и до того, как я её сегодня забрала, она стояла там же.
Почему сейчас так сложно вспомнить, была ли она открытой?
Глава 9
К тому моменту, как Костя вернулся, я успела организовать в гостиной себе уголок под мастерскую, приготовить ужин и вымыть после готовки посуду. Встречаю его уже без злости, выдохнула и отошла, успела, а вот разочарование никуда не делось.
Ноздрей касается запах перегара. Меня будто холодной водой окатывает с головы до ног. Я ведь проверяла, выглядывала в окно, машины не было, Костя на ней уехал.
Опять где-то оставил тачку? Завтра снова ждать “сюрпризы”? Или… Не дай бог, он сел в таком состоянии за руль!
— Садись ужинать. — вздыхаю, а сама бросаюсь к окну. Машина во дворе.
Чёрт бы его побрал! Чёрт бы его побрал!!!
— Спасибо, я сыт твоими обвинениями и недовольством. — слышится из коридора.
— Ты в себе вообще? — меня колотит. Нервная дрожь пробивает всё тело. — Ты вёл машину в таком состоянии?!
Со скоростью света добираюсь до мужа и встаю на его пути, не позволяя скрыться в нашей спальне.
— В каком состоянии? — вздох бьёт как разряд тока.
— Ты пьян!
— Не неси ерунды. Я трезвый. — он касается меня, пытается отодвинуть в сторону, как препятствие какое-то, а не человека, чуть ли не толкает. — Да отойдёшь ты или нет?
— Зачем ты врёшь мне? Я же слышу запах спиртного. Запах перегара! — приходится упираться изо всех сил, чтобы стоять на своём месте.
— Так спиртного или перегара? Это как бы разные вещи. — хмыкает чёртов идиот.
— Костя! — не выдерживаю его давления, силы неравны, теряю упор и валюсь на стену. — Чёрт!
— Больно?
Меня тут же сгребают в охапку и ощупывают, как дитя малое. Всхлипнуть хочется. Ну, в кого он такой балбес? Мой же. Мой до мозга костей. Родной, любимый…
— Не больно. — хрипло шепчу, прикусывая нижнюю губу, чтобы не расчувствоваться и не раскиснуть окончательно. — Страшно…
— Страшно? — в нос бьёт запах его дыхания. Неприятный и болезненный до студёной крови в венах.
— Очень, — прячу лицо на его груди.
— Я не хотел тебя пугать. Прости. — Костя обнимает меня заботливо и нежно, как хрупкую и очень ценную вещь. — Эй? Надь, ты же знаешь, что я бы никогда не тронул тебя?
Ду-рик. Как есть дурик.
— Что ты говоришь, дурачок? — грустно улыбаюсь, вдыхая родной запах. — Ты только попробуй поднять на меня руку… Поднимешь руку — протянешь ноги.
— Воинственная моя. — горделиво проговаривает он. — Чего же ты тогда испугалась?
— Представила, что всё могло повториться. Уже не с мотоциклом, а с машиной… Меня как в прорубь после бани окунули. — меня натурально передёргивает.
— Ты чё? Я как стёклышко.
Сердце царапает такое глупое враньё. Не думаю, что стоит промолчать и притвориться дурочкой.
Вожусь в его объятиях, недовольно сопя:
— Это не смешно, Костя. Ты опять сел выпившим за руль. Это страшно. Неужели ты не понимаешь? К чему эти шуточки и отрицание?
— Глянь, заладила, неугомонная. Говорю же, что не пил. А что у нас на ужин?
Я ушам и глазам своим не верю. Стоит передо мной муж, которого я вдоль и поперёк знаю, смотрит на меня хмельным взглядом, замутнёнными глазами, улыбается глуповатой, пьяной улыбкой и продолжает настаивать на том, что трезв.
— Что ты несёшь? Ты пил!
— Да с чего ты это взяла?
Идиотизм какой-то. Он же это несерьёзно?
— С тебя! От тебя перегаром пахнет!
— То алкоголем, то перегаром. — чуть ли не стонет страдалец. — Надь, тебе кажется. Мы идём ужинать или нет?
— Почему ты не можешь сказать, что пил, а потом уже шутки свои шутить? — начинает раздражать этот бред.
— Потому что я не пил! — заботливые объятия мужа вмиг становятся стальными тисками. Я задыхаюсь в них.
— Я тебя что, не знаю? Первый год за тобой замужем? Не могу отличить, трезвый ты или пьяный? — дёргаюсь, пытаясь вырваться из душащего кольца его рук. — Бред какой-то! Почему не признать…
— Короче, понятно. Ужинать мы не идём. Тебя опять заклинило. — с кривой ухмылкой. Костя разжимает руки и даёт мне свободу.
— Да что с тобой?! Ты приезжаешь домой выпивший и дуру из меня делаешь!
— То перегар, то алкоголь, то пьяный, то выпивший… Сама уже определись, какой я, по-твоему.
— Ты издеваешься или что?!
— Опять всё испортила. — не глядя на меня, выплёвывает муж, беря курс на спальню. — Помирились вроде, но нет, начался второй сезон выноса мозга и предъяв. Ещё про ужин рот открывала. Испортишь всё, настроение обосрёшь, а потом удивляешься, почему я не голоден, почему остыл к тебе.
Меня кто-то проклял? Я не понимаю! Не понимаю, что происходит! Какого чёрта творится с моей жизнью, с моим браком и с моим мужем?!
Остатки здравомыслия подсказывают, что стоит включить режим самосохранения и хвалёную женскую мудрость. Не лезть сейчас к Косте со своей аргументацией и разговорами, дать ему остыть, проспаться… Но, сука, как же от этого гадко. Как больно! Почему проявлять мудрость и адекватность должна я, а не он? Он ведь врал! Врал, глядя мне в глаза о том, что трезв. Плевать я хотела на то, что он с глупой улыбкой это отрицал и пытался шутить. От наличия придурковатого выражения лица и юмора ложь не перестаёт быть ложью.
А если… Если я дам ему время, дам проспаться, а утром ничего не изменится? Если он повторит, что пришёл трезвым?
Мне не нравятся эти мысли. Они посылают сигналы в те участки моего мозга, что рождают непреодолимое желание сорваться куда-нибудь, где можно купить алкотестер, вернуться домой, разбудить этого алконавта и заставить его «дышать в трубочку»! Лишь бы не ждать, не мариновать себя во всех этих эмоциях, накручивая себя до невозможного. Быть правой, доказать свою правоту, выиграть в этой войне.
— Господи, я точно чокнусь. — голова разрывается от мыслей. Нет ни единого мнения, ни правильного решения. О чём не думаю, а всё только на первый взгляд кажется грамотным и правильным.
В тишине квартиры отчётливо начинает слышаться храп моего мужа. Обычно он не храпит… трезвым. Ещё один индикатор, с которым и никакого алкотестера не нужно, чтобы выяснить, на чьей стороне правда.
Но не менее отчётливо и слышатся сигналы уведомлений о новых сообщениях.
Как в тумане я захожу на кухню, беру телефон в руки и долго таращусь на всплывающее окно с уведомлением одной из соцсетей, которыми я иногда пользуюсь.
«Дорофеева Анастасия. Файл.» — у аватарки горит цифра два.
Шумно сглатываю и с осторожностью сапёра, застывшего над тикающим механизмом бомбы, щёлкаю по уведомлению.
«Привет. Не знаю, что за что, но пусть будет.» — гласит текстовое сообщение.
Под ним, следующим отправлено видео, и запустить его тяжелее, чем выбить на экран диалоговое окно с той, кого я вычеркнула из своей жизни, казалось бы, раз и навсегда.
— Я посмотрю три секундочки, а потом выключу. — непонятно зачем обещаю себе, как сумасшедшая, болтая, видимо, со своим альтер эго.
Глава 10
Ставки повышались.
«Ты где?» — отправляю сообщение Насте.
«В Джоне. А что?» — тут же приходит от неё.
«Я буду через полчаса максимум. Никуда не уходи.» — отбиваю текст и принимаюсь за сборы, не дожидаясь положительного ответа.
Я никому не позволю водить себя за нос. Тем более, лезть в мою семью!
Мне поверить, что Настенька, сука, пытавшаяся соблазнить моего мужа, из благих намерений сбросила мне запись с регистратора своей машины? Вот ни с чего, сидела себе в «Джоне», пиццу трескала и такая, а посмотрю-ка я записи со своего видеорегистратора. Все же так делают, конечно. И Наде отправлю, как Алёна в их машину садится. Всё из благих намерений, всё по доброте душевной и чистой случайности.
Ага, пусть ищут другую дуру!
В машине я чувствую себя неуютно. Сразу же открываю окна. Мерещится запах перегара, что словно преследует меня. Да и нервы вынуждают осмотреть салон, бардачки и чехлы ещё раз.
Ничего. Всё чисто.
По дороге к кафе репетирую свои реплики, веду диалоги с самой собой, просчитывая заранее ответы мерзкой интриганки. На моей стороне логика и все факты! Что она может этому противопоставить? Ни-че-го.
Перед «Джоном» проверяю нашу переписку. От неё нет ответа до сих пор, но, учитывая, что я уже приехала, не вижу никакого смысла торчать на парковке.
Вхожу в шумное, переполненное посетителями кафе и теряюсь на какое-то время. Здесь слишком многолюдно. Все столы, кажется, заняты, и я никак не могу выловить взглядом рожу Настеньки.
Пальцы нервно сжимают корпус телефона.
Улизнула, сука!
— Надь? — сбоку, направляясь из дамской комнаты, ко мне подходит Дорофеева.
Надо же, а я думала, она реально уже свинтила.
Какая смелость, какая наглость… Не побоялась лицом к лицу со мной встретиться.
Всё ещё думает, что я та молоденькая и наивная дурочка? Считает, что снова сможет меня провести?
— Настя. — усмехаюсь. — Не думала, что дождёшься меня. — выдыхаю, смерив блондинку придирчивым взглядом.
Платье — отпад просто, хоть волком вой. Не удивлюсь, если это её бренд. Я в своём брючном костюме и кроп-топе чувствую себя замухрышкой.
— Ты даже раньше обещанного приехала. — невозмутимо ведёт плечом. — Идём к нам за столик.
— К нам?
К моему стыду, Настя действительно здесь не одна. За столом, куда она меня пригласила, сидит Саша и незнакомая мне девушка.
— Погоди, ты не поняла, я приехала, чтобы поговорить с тобой. — теряюсь с каждой секундой всё больше и больше. — Откровенно поговорить. Наедине. Выйдем на улицу? Поверь, тебе не захочется, чтобы Саша слышал хотя бы часть этого разговора.
— Ну-у, давай выйдем. — задумчиво тянет она соглашаясь. Уже на улице, покосившись на мою машину, язвительно фыркает: — Если хочешь со мной подраться, чур волосы не трогать. Они мне слишком дорого обходятся. Да и зайти лучше за угол. От любопытных глаз подальше.
Очень хорошо, что она всё ещё помнит, как у нас на районе решались подобные разногласия между девчонками. За патлы и об колено! Кажется, я сейчас даже скучаю по тем временам, хотя мне самой никогда не приходилось ни забивать, ни приходить на стрелки.
— Думаю, что оттаскать тебя за волосы стоило бы тогда, когда ты к моему мужу в штаны залезть пыталась. Самостоятельно. Сейчас это как-то запоздало. Не находишь?
Дорофеева долго смотрит на меня и молчит. Мне не нравится её взгляд. Он него будто веет жалостью.
— В чём твоя проблема? — я развожу руки в стороны. Нет, я правда не понимаю её зацикленности на нас с Костей. — Почему бы тебе просто от нас не отстать? Зачем ты лезешь в нашу семью? Думаешь, я поверю, что ты случайно села просматривать записи с видеорегистратора и вдруг, расчудесным образом увидела Алёну в нашей тачке. Ещё и мне видео прислала. Типа по-дружески, да? Я дура, по-твоему?
— Я хотела как лучше, а ты перебарщиваешь. Опять. Это ты, а не я, отказалась от нашей дружбы, я напомню тебе. Мне снесли зеркало. Конечно, я просматривала записи с видеорегистратора. Потому что все эти соплежуи, доченьки и сынки богатеньких маменек с папеньками не признавались и зажмотили новое зеркало. — она говорит уверенно и даже зло. — С тобой у меня никаких проблем не было и нет! Ты понятия не имеешь, как я жила эти годы, но стоило мне вернуться, ты снова возводишь меня в статус врага! Сколько можно?
— Ух ты, — посмеиваюсь я, — Какого ты прекрасного мнения о компании наших друзей. Они знают об этом?
— Надя, чего ты хочешь? — морщась, Настя складывает на груди руки и кивает. — Давай начистоту. Что на этот раз?
— Всё то же самое. Не притворяйся дурой. Ты, как и тогда, пытаешься разрушить мой брак, только на этот раз чужими руками. Давно с Алёной спелась?
— Когда, тогда, боже? — ухмылка на её губах не коварная, а снисходительная.
— Ты прекрасно знаешь, когда! — добавляю в голос строгости. — Какой был твой план? Закосить под порядочную, слив мне свою подельницу, и снова втереться к нам в доверие? Или ты думаешь, что я брошу Костю из-за выходки этой конченой дуры и подброшенных в тачку трусов?
— Ты ненормальная. — с кивком произносит Дорофеева. — Откуда в твоей голове весь этот бред? Как там рождаются эти сюжеты? Я вообще не понимаю, что ты мне втемяшить пытаешься и в чём обвинить. Это смешно. Смешно и жалко, Надь. Шизофренией отдаёт. Увези мужа на необитаемый остров и будь с ним счастлива. А лучше, обратись всё-таки к специалисту. Пусть тебе мозги на место поставит. Ты не в себе.
— Так я тебе и поверила. Имей в виду, мы с Костей любим друг друга. И все ваши интриги и подставы нас никогда не разлучат. Никогда. А жалкая здесь только ты. Так задело, что тебе отворот-поворот дали? Столько времени прошло, а ты до сих пор бесишься, что мы живём счастливо. Ничего не выйдет. Ни у тебя, ни у тех, чьими руками ты свои обиды…
— За языком следи, Потапова! — краснея, Настя резко обрывает меня. — Я на твои отклонения не посмотрю. За твой гнилой язык реально в морду дам. Сама варись в своих фантазиях. Ещё слово…
— Ты мне угрожаешь? — ну всё, тоска по юности победила и выдержку, и здравый смысл, и устоявшуюся репутацию. Давно нужно было это сделать.
