Глава 1
— Тысяча? Не местная? — симпатяга-бармен прячет в нагрудный карман оставленную на чай тысячу.
Я невольно скольжу взглядом по широкой линии плеч и бугрящимся мышцам под белой футболкой. Он довольно ничего. Смуглый, кареглазый, с выбритой бровью. Парень привлекателен и что главное — парень прекрасно осведомлён о своей привлекательности. Не мой типаж. Совсем не мой.
— Вообще-то, местная. — киваю, опрокинув в себя стопку коньяка. И на выдохе: — Десять лет не была здесь.
Громкая музыка бьёт по ушам. Когда-то на этом месте был совсем небольшой бар, эдакая наливайка, которые всё ещё кое-где можно встретить: с минимальным количеством посадочных мест, пластиковых, как правило, и разливом всевозможных напитков, вряд ли имеющих лицензию. Теперь же здесь ночной клуб. Захудалый, но в два яруса, с вип-ложей. Смех, да и только.
— Так ты местная? Прикольно. Где была?
Мысленно прикидываю его возраст. Он в зелёной зоне явно, но слишком хорошо физически сложен.
— В Питере. Училась, работала, личную жизнь строила, замуж вот… выхожу. — зачем-то показываю бармену помолвочное кольцо на безымянном пальце. — А как будто и не делала ни фига. Веришь?
— Та же история. Только я уехать отсюда не могу. Вроде и работаю, вроде и блог свой вести начал, а дыра эта всё держит. И что, как там Питер?
Как там Питер?
Достаю из кошелька ещё тысячу и прошу повторить.
— Стоит Питер. Куда он денется?
— Ты же из него куда-то делась? — соблазнительная ухмылка застывает на губах бармена.
О-о-о, нет, я эти взгляды и ухмылки считываю на раз. Флирт не сработает. Не в этот раз.
— И со мной, и без меня Питер стоял и стоять будет. — отвечаю вызывающей улыбкой и снова пью залпом обжигающую горло жидкость.
Паршиво меня Воронеж встретил. Ох, как паршиво.
Хотя…
При чём здесь город?
Будь даже это Москва, при тех же вводных, встреча не была бы более радушной.
— Прикинь, — проверив телефон и поняв, что Ангелина всё ещё не в сети, я возвращаюсь к диалогу с барменом, — Вот ты уедешь, а жизнь прижмёт или просто вернуться захочется, к корням потянет, а неуда будет. — перед глазами встаёт лицо младшей сестры.
— Тебе ночевать, что ли, негде? — интерес в его глазах становится более отчётливым.
— Есть. В собственном доме. В зале. На диване. Потому что, оказывается, мою комнату под студию младшей сестре отдали. Она тоже, типа, блогер.
— Да? А кто такая?
Эх… Нет, всё, сеанс психотерапии с барменом провален. Молодой он ещё, глупый. Интересоваться и поддерживать нужно того, кто тебе деньги платит. Ну, в нашем случае, кто тебе кассу на баре делает и чаевые оставляет, а он…
Тьфу на него.
Как-то быстро я расклеилась. Тут и психолог за пятисотку в час не поможет.
Психолог? Сколько ещё я буду себя обманывать? Нет таких расценок у психологов. Да и ни одного диплома, в том числе с каких-нибудь сраных курсов, я у Ангелины не видела. Я просто глубоко одинокий человек. Глубоко… Мне просто нужно иногда с кем-то поговорить. По душам. Начистоту. С тем, кто далеко. Кто не вывалит коллегам или моим знакомым всё моё грязное бельё.
— Девушка? Психолог.
М?
Поворачиваю голову влево и встречаюсь с серыми, глубокими глазами.
Это ещё, что за мужик? Он всегда рядом сидел? Или только подсел?
— Что, простите? — жизнь научила меня тому, что из-за вежливости ещё никто в передряги не попадал, а вот из-за грубости… Бывало, в общем.
— Вам психолог звонит. — улыбается из-за густой растительности белозубой улыбкой сосед по бару.
— Мне?
У-у-у, Поля… По-ля! Соберись!
Перевожу взгляд на телефон и громче приличного выпаливаю:
— Да наконец-то!
Бармен — предатель. Переглядывается с этим бородачом и неприятно лыбытся.
Что я там о вежливости и о том, чему меня жизнь научила, думала?
— Что скалишься? Выпить повтори.
Приняв входящий и подхватив кошелёк, направляюсь к выходу из клуба. Мне нужно на улицу. Нужен свежий воздух, уединение и отсутствие этих треклятых басов.
— Поговори со мной, пока у меня крыша окончательно не уехала. — вполне обычное начало разговора с “психологом”.
— Царица моя, что за музыка? Это не похоронный марш. Ты никого не укокошила. Уже хорошо. Сделай вдох поглубже. — приятным голосом начинает “сеанс” Ангелина.
— Это потому что я ни мать, ни Лёшу ещё не видела. Мне с сестрёнкой общения хватило. За десять минут меня вывела из себя!
— Эй? Нарядна-а-ая! — в шаге от выхода стихающую музыку сменяет пьяный громкий и раздражающе уверенный голос. Мужской.
Мне плевать. Сейчас станет легче…
— Глухая? — в руку с телефоном впиваются толстые пальцы. Сама не понимаю, как в движении, этот пьяный орангутанг умудрился меня схватить за предплечье. — Кто такая? Не местная?
Инстинктивно дёргаю руку, но хватка мёртвая. Передо мной возвышается гора мышц, пропахшая дешёвыми сигаретами и перегаром. Глаза мутные, взгляд не фокусируется.
— Отпусти, — ровно говорю, стараясь не провоцировать конфликт. Ангелина на том конце провода, кажется, замерла, слыша всё происходящее.
— А чё такая дерзкая? Разговаривать не умеешь? — амбал подаётся ко мне, от него волной бьёт отвратительный запах. Внутри начинает закипать злость, но вместе с ней просыпается и страх. Тот самый: давно забытый, похороненный, парализующий.
Мужик, кажется, на мгновение отрезвел. Оценивающе посмотрел на меня, потом на мою руку, которую всё ещё держал и дольше всего мне за спину. Медленно, словно нехотя, разжал пальцы.
— Ну, извини, если чё, — бормочет он и, пошатываясь, направляется обратно в клуб.
С трудом вспомнив, как дышать и двигаться, я выскакиваю на улицу, словно пуля.
Холодный ночной воздух обжигает лицо, но это приятнее, чем духота клуба и липкий страх, едва не задушивший меня.
— Ты слышала? Ангелина, ты слышала? — голос дрожит, несмотря на все мои усилия.
— Да, Полина, слышала. Господи, ты в порядке? Может, тебе в полицию позвонить?
Панически оглянувшись, я чуть ли не носом утыкаюсь в тёмную футболку.
— Сумочку лучше без присмотра не оставлять. — бородач с цепким взглядом невозмутимо вкладывает в свободную руку мой клатч, но не уходит.
До меня только сейчас доходит, почему тот амбал оставил меня в покое. Почему смотрел мне за спину.
— Я… — шумно выдыхаю, пытаясь подобрать слова. — Я перезвоню, Ангелин. — глядя в серые глаза, говорю вообще не то, что вертится в моей голове.
Глава 2
Сбрасываю вызов, прежде чем она успевает возразить.
— Спасибо, — тихо произношу, не зная, как ещё отреагировать.
— Не за что. Просто будь осторожнее. Здесь всякое случается.
Он отходит на несколько шагов, но не уходит совсем, оставаясь в поле зрения. Я машинально прижимаю сумочку к себе, словно в ней хранится вся моя жизнь. А ведь, по сути, так и есть. Там деньги, документы, личные вещи.
Смотрю на небо, усыпанное звёздами, такими далёкими и недостижимыми. Как и моё счастье, наверное. Замечаю, что незнакомец всё ещё здесь, наблюдает за мной издалека. Внезапно чувствую благодарность к этому незнакомому человеку, появившемуся в нужный момент. Возможно, дома не так уж и плохо, как мне показалось вначале. Просто нужно научиться видеть хорошее в мелочах. Хотя бы в серых глазах, наблюдающих за мной из тени.
Решив, что пора заканчивать этот фарс, делаю глубокий вдох и, стараясь держаться прямо, направляюсь к нему. Сколько уже можно бояться? До моей свадьбы осталось меньше месяца, а я до сих пор не уверена ни в себе, ни в своих чувствах, ни в своих травмах.
— Вы сразу за мной пошли? — спрашиваю, когда подхожу ближе.
Его лицо, освещённое тусклым светом фонаря, кажется спокойным и уверенным.
— Сразу. — в его голосе нет ни насмешки, ни покровительства. И это подкупает. И пугает, чёрт возьми.
— Я Полина, — представляюсь, протягивая руку.
— Михаил, — отвечает он, пожимая мою ладонь. Его рука тёплая и сильная.
Несколько секунд мы просто смотрим друг другу в глаза, словно пытаясь понять, кто перед нами.
— Может, выпьем кофе? Здесь неподалёку есть круглосуточная кофейня. Или вам лучше домой?
Кофе сейчас не помешает. Как и компания. Пусть даже и незнакомого мужчины с серыми глазами.
— Кофе звучит неплохо.
Михаил улыбается, и эта улыбка делает его ещё привлекательнее.
— Тогда пойдёмте.
И мы идём. Просто идём по ночному Воронежу, как два случайных прохожих, встретившихся у входа в третьесортный клуб. Что-то в его взгляде, в его спокойствии заставляет меня довериться ему. Возможно, это глупо, возможно, опасно, но я не могу устоять перед этим соблазном.
В кофейне тихо и уютно. Заказываем два американо и устраиваемся за столиком у окна. Михаил молчит, давая мне время прийти в себя. И я благодарна ему за это. Смотрю на него: борода, короткая стрижка, простая, но стильная одежда. В нём нет ничего отталкивающего. Наоборот, он вызывает доверие и интерес.
— Так что привело вас в этот город? — спрашивает он, когда нам приносят кофе.
Я делаю глоток горячего напитка и вздыхаю.
— Возвращение блудной дочери, — отвечаю с горькой усмешкой. — Приехала к родителям. Домой. Но что-то пошло не так с самого начала. Не представляю, что будет на свадьбе…
— Не любите свадьбы? — интересуется Михаил.
— Не то чтобы не люблю… Просто у меня свадьба через месяц. И я совсем не уверена, что поступаю правильно.
В его глазах мелькает сочувствие.
— Значит, есть сомнения, — констатирует он.
— Огромные сомнения, — признаюсь я. — Но я боюсь признаться в этом самой себе.
Мужчина заторможенно кивает, но тут же вопросительно хмурится:
— А сейчас? Разве это было не признание самой себе?
Я смеюсь заливисто и раскатисто, не притворяясь нежной ромашкой:
— Увы, но нет. Так мой мозг устроен. Я сейчас сказала, а завтра проснулась и поняла, что ерундой себе голову забивала, и всё в полном порядке. С тобой так не бывает? На ты ведь можно?
— Со мной так не бывает, Полина. Я слишком много думаю, чтобы позволить себе подобную роскошь. Но я понимаю, о чём ты говоришь. Иногда мы убеждаем себя в чём-то, чтобы избежать правды. Это как защитный механизм. — он отпивает свой кофе, не отрывая от меня взгляда. Чувствую, как внутри меня что-то меняется. Словно под воздействием его слов и взгляда рушатся стены, которые я так тщательно возводила вокруг себя.
— И что же мне делать со своими сомнениями? — спрашиваю почти шёпотом. Странным. Интимным.
— Слушать себя, — просто отвечает Михаил. — Не бояться признаться себе в том, что чувствуешь на самом деле. Это трудно, но необходимо. Иначе ты рискуешь прожить чужую жизнь.
Его слова звучат как откровение. Смотрю в его серые глаза и вижу в них отражение своих собственных страхов и надежд.
Наверное, он прав. Жить чужую жизнь — это самое страшное, что может случиться. Лучше уж одиночество, чем фальшь и обман. Но как решиться? Как сделать этот шаг в неизвестность? Как быть, если ты не знаешь, какая жизнь твоя, потому что боишься?
— Сколько… Сколько тебе лет? — впервые мой радар сбоит. Впервые я хочу услышать цифру, входящую в зелёную зону, но слышу сигнал тревоги в голове одновременно с его ответом.
— Тридцать три.
Как и мне…
Впрочем, чем бы мне помог его возраст? Будь он даже на десять лет младше, это ничего бы не изменило. Он не производит впечатление русского богатыря, не тянет на бармена из клуба. Он довольно худощавого телосложения. Вполне обычного, на первый взгляд. Но это, зараза, тот самый редкий, эксклюзивный и мерзостный случай, когда сила мужчины идёт изнутри. Я её чувствую. Тот орангутанг её чувствовал.
— У нас ничего не получится. — с придыханием произношу я.
— Чего именно?
— Ничего. Совсем ничего не получится. Не из-за тебя. Дело не в тебе, дело во мне. Понимаешь? — чёрт, как же банально звучит. Выстрелить себе в голову хочется. — Ну, давай начистоту? Ты же не просто так пошёл за мной с моим клатчем. И того амбала ты как-то заставил устраниться. На кофе меня позвал. Я не против. Я понимаю. Сейчас времена такие, что некоторые и за чашку кофе ждут “благодарности” от женщины, выраженной в горизонтально-интимном. Ты классный. Крутой даже. Всё бы сработало. Просто не со мной. Не получится. Можешь считать меня фригидной.
— И этой фригидной тебя Питер сделал?
Ну что за чушь? Почему все думают, что понаехавшие в города крупнее, обязательно все круги ада проходят?
— Может, родилась такой? — пожимаю плечами. — Всё равно. В любом случае, я встретила того, кто с моей фригидностью научился жить. Уже хорошо, правда?
— Бросай его. Вылечу я твою… фригидность.
Глава 3
Лесной Михаил
Седьмой вольер, а звонка от Макса всё нет.
Забыл?
Делаю вынужденный перерыв, чтобы позвонить брату и напомнить о его обещании.
— Макс, ну что там? Адрес есть?
— Мих, какая муха тебя укусила? Я же сказал, водитель отсыпается. Он всю ночь таксовал. К обеду отоспится и наберёт. Будет тебе адрес твоей беглянки.
Беглянки?
Звучит ущербно. Даже задевает. Будто она из моей постели сбежала. Будто я её преследовал. А хотя стоило, стоило преследовать. Полина того стоит.
— А сейчас не обед, не?
— Ой, отвали, а. Что началось?
Я в шаге от того, чтобы попросить домашний адрес водителя, в чью машину вчера впрыгнула Полина, пока я оплачивал счёт в кофейне.
— Вторая линия, брат. Давай, перезвоню позже. Горячку не пори.
Дожился, младший брат воспитывать меня вздумал.
— Миша?
Оборачиваюсь, вижу знакомое лицо и киваю в знак приветствия.
— Я смотрю, ты уже закончил.
Интересно, когда мы успели с Ариной на ты перейти? Где я был в тот момент?
Ариша — местная звезда, и моё отношение к ней можно охарактеризовать одним словом «нейтралочка». Для приюта, где я частый гость на выходных, такие посетители и волонтёры, как она, спасение. Но, как по мне, в этой девочке больше пафоса, чем выхлопа со всей её возни.
— На сегодня, думаю, да.
— Вот как? Отлично. Значит, ты можешь меня выручить.
Это уже не впервые. И это начинает раздражать. Почему многие люди хорошее отношение к себе воспринимают как слабость или согласие к продолжению общения? Один раз поможешь и начнётся!
— Арин, вообще не до тебя сейчас, честно. — я иду в сторону выхода, где расположены умывальники. Нужно немного привести себя в порядок, прежде чем переодеться и садиться за руль.
— Ну, ты же всё равно за рулём, Миш. Ну, подвези, а! Мне и лампу тянуть, и рюкзак. — дует губы блондинка, скрещивая длинные загорелые ноги.
С мысленным стоном осматриваюсь. Мне казалось, что она сюда приезжает не одна. Кто-то помогает ей снимать видео. Но этого безликого кого-то не наблюдается.
Окидываю её пристальным взглядом, чувствуя подвох, но не видя возможности культурно слиться с нежелательного мероприятия.
Молоденькая, глупая, высокая, стройная, в джинсовых шортах и белой майке, выгодно подчёркивающей её загар, стоит, с ноги на ногу переминается, а рядом рюкзак. Объёмный. Реально тяжёлый, кажется.
— Ладно, жди. — соглашаюсь с неохотой.
Пятнадцать минут езды, а у меня уже черепная коробка ноет от её болтовни. Вроде и мысли здравые мелькают, но так много слов, так много слов… А Макс не перезванивает!
— Миш, слушай, ты настоящий рыцарь. Не бросил даму в беде. — с кокетливой улыбкой, Арина указывает на угловой дом. — Вот бы меня ещё кто-то спас!
Молчу. Знаю, что сейчас даже дышать опасно. Один вздох и на меня ещё какие-то просьбы посыпятся.
— Завидую я тебе.
