– Как тебя зовут, парень? – обратился Нааррон к мальчишке.
– Сей… Сайкер, господин.
– Необычное имя для деревенского парнишки, – отметил Крэг.
– Моя мать была из городских, – пожал плечами тот. – У них иные порядки. В деревне раньше смеялись, потом привыкли, даже дразниться перестали, – он многозначительно ударил кулаком по ладони, как бы говоря: «У меня сильно не забалуешь!»
– Вот что, Сайкер, помоги-ка собрать хворост для костра. Да не ленись.
– Да, господин Нари! – мальчишка тут же сорвался в лес.
– Только не отходи далеко, а то снова заблудишься на ночь глядя, – напутствовал Крэг и добавил тихо, обращаясь к Нааррону: – Во-первых, заучка, не зарывайся. А во-вторых, я уже сказал, не нравится мне этот мальчишка. что-то с ним нечисто.
Он сунул птиц в руки адепту и, мягко поднявшись, тенью скользнул вслед.
Через четверть часа объявился Сайкер с большущей охапкой хвороста, которую еле волок, чудом удерживая тонкими ручонками. Вскоре весело заплясал огонь, затрещал сучьями. Для разнообразия было решено запечь куропаток в глине – это Крэг, убедившись, что мальчонка занят именно тем, о чём его просили, не поленился сделать крюк и добрался до скрывающегося за полями озера. Нааррон к тому времени ощипал и выпотрошил птицу, начинив её припасёнными травами, и теперь занимался лошадьми. Ныне в лагере не было бездельников.
Стемнело.
Костер разгонял тьму, но за пределами небольшого круга, царил кромешный мрак. Сытый адепт осоловело развалился на одеяле и то таращился на огонь, то разглядывал своих попутчиков. Защитник сидел напротив и точил внушительный нож. В неверном свете языков пламени его лицо выглядело несколько зловеще. Мальчишка, довольно лыбясь, жадно впивался в мясо белыми крепкими зубами. Покончив со своей порцией, он свернулся клубочком под выделенной ему лошадиной попоной и теперь вовсю сопел.
Мелькнула мысль: «Парень был голодный, но за всю дорогу так и не попросил еды, только попил, когда предложили».
Мелькнула и тут же пропала.
– Завтра меня не буди, – распорядился Нааррон, удобнее устраиваясь на импровизированном ложе.
Крэг ничего не ответил, только криво ухмыльнулся в темноту.
2.
К удивлению адепта, это утро мало чем отличалось от вчерашнего и предыдущих, разве что изменилась подача:
– Подъём, господин, Нари! – одеяло по традиции улетело прочь. – Вы забыли, что велел лекарь? Вам необходимо для здоровья рано вставать, – незаметный пинок, подкрепил вежливые слова, заставив Нааррона подскочить.
– Кр… Рэн! Я же просил!
– Не забывайте, как полезно для организма принимать закаливающие ванны. Таков наказ вашего лекаря. Вы же не хотите его нарушать? – лицо Крэга выражало крайнюю учтивость, а в золотистых зрачках плясали черти. – Сымайте все лишнее и бегом умываться! Извольте, помогу.
Невзирая на слабые протесты, Защитник содрал с адепта хламиду, успев незаметно отвесить пару тумаков.
– Отстань! Я сам! – недовольный адепт, в основном из чувства самосохранения, стащил с себя все лишнее, оставшись, в холщовых портах.
– Вот и славненько. А теперь бегом! Бегом к озеру! – Крэг обернулся на сонно лупающего глазами мальчишку. – Эй, а ты чего расселся? Давай-ка следом! Я тебя одного в лагере не оставлю, даже не думай! – он направился было к Сайкеру, но тот, взвизгнув, вскочил и, мелькая босыми пятками, бросился за Наарроном.
– Господин Нари, господин Нари! Чой-та он? – завопил пацан визгливым, тоненьким голосом.
– С ума он сошёл! – отозвался адепт на бегу. – Топить будет.
– Как топить? – мальчонка от удивления даже остановился, но, опомнившись, припустил вновь.
Достигнув берега, будущий Хранитель самостоятельно вошёл в воду. Вздыхая и охая, поплескал на худосочный торс, привыкая к холоду. Вода показалось такой ледяной, что сводило кишки, но адепт заставил себя умыться, искоса поглядывая на Защитника. Тот, ехидно ухмыляясь, пронёсся мимо, щедро обрызгав, и уплыл туда, где было глубже. Сайкер, ёжась и поджимая то одну, то другую ногу, тёрся на берегу и беспомощно озирался по сторонам. Убедившись, что на него никто особого внимания не обращает, потихоньку бочком перебрался за камыши.
– Эй, малец, – тут же выкрикнул из воды Крэг, – а ну давай сюда! Тебе следует вымыться!
– Дяденька Рэн, вода холодная! Я плохо плаваю, – раздалось из зарослей.
– А вот как я тебе сейчас помогу?
– Не надо, дяденька Рэн! Я сам умоюсь, только не тащите в воду, пожа-алуйста! – стал канючить мальчишка и тотчас вернулся.
Присел у воды на корточки и, макая в воду по два пальца, начал старательно тереть лицо и даже шею, то и дело поглядывая с опаской на Защитника.
– Пойду бегать, – сообщил Нааррон, посчитав, что на сегодня с него водных процедур достаточно: «Вон уже зуб на зуб не попадает!»
Крэг направился к берегу, заметив, что Сайкер сразу опасливо отодвинулся подальше. Адепт тем временем весьма бодро чесал по тропинке к лесу. Малец, немного поразмыслив, здраво решил, что с господином Нари будет куда как безопасней, и припустил следом, громко крича:
– Господин Нари, подождите!
3.
Перекусив, троица свернула лагерь.
– К вечеру должны показаться Красные Горки. Хорошо бы успеть до темноты, пока ворота открыты, – Крэг придирчиво осматривал осёдланного Наарроном мерина. – Не хочется снаружи ночевать. А ежели опоздаем на постой пустишь?
Защитник подмигнул мальчонке, отметив, как тот слегка побледнел, но тем не менее бойко ответил:
– Отчего не пустить? Пущу. Да и тятька против не будет, ежели за постой заплатите.
– Коли не брешешь, твой батюшка останется доволен, – продолжил зубоскальство курсант.
В Красных горках он планировал задержаться на день-другой. Пополнить припасы и сменить лошадей. Мерин и кобылка для длительного путешествия не годились, разве что в качестве вьючных. Скудный запас провизии, захваченный из Ордена, подошёл к концу. Да и чтобы добраться до места требовалась серьезная подготовка.
Храм Киаланы у Излома так и назывался, потому как находился именно что у Излома. Климат в тех местах суровый. Не такой, как везде. Там царит вечная осень, знаменуя ночи лёгким морозцем, а дни – пронизывающим ветром и холодными дождями. Редкий случай, когда выглянет солнце. По крайней мере, в учебниках так писали. А потому неплохо бы было обзавестись подходящей одеждой. Сам Крэг снарядился по-походному: простая куртка и штаны, в сумках с собой тёплая поддёвка. Да и привычен он к прохладе. Защитникам нипочём жара и холод – это в крови, да ещё бережёт сила.
«Только вот обувь... Обувь может выдать, – Крэг прекратил созерцать свои ботинки и раздражённо глянул на заучку: – Да ещё эта хламида!»
Конечно, вряд ли кто-то признает в Нарроне мудреца из Ордена. Скорее примут за студиозуса какого-нибудь университета, коих тьма в столице. Но тех, кто бережётся, берегут сами боги.
– Сайкер, а ты часто бываешь в Красных Горках? – спросил Нааррон.
– Порой случается, – ответил парнишка.
– А что, есть там приличные места для ночлега?
– Приличные-то? А то как же! От северных ворот ведёт улица, вы на ней не останавливайтесь. Там самые дорогие заведения. Хозяева – ворюги!
– Все как один? – уточнил Защитник.
– Ага, – с готовностью подтвердил мальчишка.
– Так, где же лучше переночевать?
– Поверните к западным, через Калашную улицу. Увидите вывеску – огромный колос пшеницы. Это постоялый двор «Полный колос» – туда не заходите. Там дорого и хозяин…
– Ворюга? – приподнял брови Крэг.
– Не такой, как у северных ворот, но тоже ворюга и скупердяй. И пиво кислое наливает, – Сайкер скривился с видом знатока, – дай волю и три шкуры сдерёт.
– А ты то по чём знаешь?
– Так эта... Батька жеж сказывал, – развёл руками парнишка.
– Где же нам лучше ночевать-то? – Нааррон заёрзал в седле.
Ему уже мерещились льняные, пахнущие лавандой, простыни. Ноздри, казалось, улавливали запах свежего хлеба. Грезились, тонущие в масле, клубни молодого картофеля, и нежный барашек вращался не спеша на вертеле… В животе громко заурчало.
– Напротив «Полного колоса» увидите другой постоялый двор «Четыре кошки». Там ещё вывеска забавная. Вот туда и идите. То что с виду невзрачно – не обращайте внимания. Зато еда свежая, и берут по-честному.
– Спасибо за напутствие, – поблагодарил Крэг, решив, что не так уж плох мальчонка, и спросил: – А рынок где?
– Так у западных ворот жеж и находится. Сейчас как раз должна быть, ярмарка. Купцы с заморскими товарами понаехали...
Адепт, в свою очередь проникшись, кинул пареньку мелкую монету. Тот её ловко поймал и, засияв, тут же спрятал под одежду.
1.
Кира открыла глаза и обнаружила, что лежит в собственной постели. Счастливо вздохнув, она откинулась на подушку. Хвала Киалане! Это всё просто дурной сон – вон, даже голова ещё побаливает. Выпростав руку, опустила её вниз, привычно ожидая тычка мокрым носом в ладонь, но вспомнила, что Туман уже неделю как на охотничьей заимке охраняет Полночь.
«Жаль, не все можно списать на сны».
Маясь от недостатка развлечений, бугаи Паситы затеяли устраивать лошадиные бега, порой, до пены загоняя деревенских кобылок. Всё это время ей удавалось скрывать свою красавицу-лошадку – отцовский подарок – в хлеву. Но когда тин Шнобберы стали шарить по дворам, Кира решила от греха подальше увести Полночь на заимку. Тоже, конечно, риск, но она предпочла бы, чтобы Полночь загрызли звери, или увели треклятые сартоги, чем грязный сапог Харилы пинал бы горячие беспокойные бока.
Внезапно Кира осознала, что тепло укутана и накрыта пуховым одеялом. А ведь она сроду не мерзла и зимой редко когда снимала куртку, лишь поддевая пуховый платок в особый мороз.
«И зачем все это? Странно. Лето на дворе!»
Последние воспоминания сводились к тому, что на улице стоит жара. Тем не менее она даже не спотела, хотя, раскрывшись, вздохнула свободней.
Размышления прервала откинувшаяся занавеска. Вошла Анасташа, тревожно всматриваясь ей в лицо.
– Мама?
– Как ты себя чувствуешь, доченька? – она тихо присела рядом, но вдруг не выдержала и, повинуясь порыву, сжала Киру в объятьях. – Проклятый Пасита! – рыкнула она так, что позавидовал бы и Могута. – Стая раздери его самого и этих лиходеев!
– Мам, ты чего? – Кира мягко отстранилась.
– Что эти дети сартогской шлюхи с тобой сотворили?
Анасташа никогда не позволяла себе так грязно ругаться, и Кира удивлённо выпучила глаза. – Я прихватила зелье у знахарки, – тем временем продолжала мать, тревожно всматриваясь в лицо дочери. – Выпей на всякий случай.
Кира вдруг осознала, что не помнит, как оказалась дома.
«Я вспоминала Микора по дороге к купальням. Но что же случилось потом?»
– Кто сделал? Какое зелье? – переспросила она, спуская ноги на нагретый солнцем дощатый пол.
– Зелье-то, чтобы плод не прижился. Лучше сразу, чем потом вытравлять. Опасно это.
Кира только открыла рот, но не успела ничего сказать, как из-за занавески вынырнули две мордашки. Залепетали наперебой:
– Кирочка!
– Кирочка, прости нас!
К охотнице бросились Маришка и Солана. Схватили за руки, принялись гладить. Затараторили, перебивая друг друга:
– Кирочка, мы так испугались! Побежали в деревню, – Маришка выпучила свои огромные, как у матери, глазищи.
– Люту с Ламитой встретили по дороге, – перебила её подруга.
– Это он тебя домой принёс.
– Ты у купален сомлела!
– И холодная! Прямо ледяная была, – наперебой трещали девчонки.
– Помедленней! Я за вами не поспеваю, – осадила их Кира.
– Кирочка, простишь ли? Мордан и Харила – страшные! Я испугалась. Не сумела промолчать, – Солана виновато опустила глаза и залилась краской.
– Ты, Соланка – дура. Нет бы соврала чего! – пихнула подругу в бок огнегривая Маришка.
– Цыц, балаболки! – прикрикнула на шумных подружек Анасташа. Устало и расстроенно всплеснула руками: – Дочка, беда-то какая! Защитник Пасита велел, чтобы ты к нему в избу явилась, как только очнёшься.
В мозгах немного прояснилось, и Кира резко вскочила, в ужасе схватившись за голову:
– Я убила Харилу!
– Киалана Заступница! Кира-а… – Анасташа так и опустилась на лавку, приложив ладони к щекам.
– Кирочка, что ты такое говоришь? – Маришка удивлённо наморщила лоб. – Харила вернулся вместе с Морданом. Живой он. Мы сами видели. Правда хромал сильно. Мордан его до избы Защитника довёл.
– Да! И на лбу у него теперь огроменная шишка! – радостно добавила Солана. – Но он уж точно не помер, – она робко улыбнулась. – Хотя, жаль.
– Ох и напугала же ты меня! Я и запамятовала, о чём люди судачили. – выдохнула Анасташа. – Мол, прихлебатели Защитничка передрались промеж собой, когда тебя насильничали.
– Что?! – тут уж пришла пора Киры удивляться. К счастью, произошедшее вспомнилось ровно до того самого момента, когда горе-воины убрались восвояси. – Никто меня не насильничал, мама! Мы подрались, и я… Я ударила Харилу, а Мордан его унёс, потому что он чувств лишился. А потом…
– Ой ли?! – перебила Анасташа, и в синих глазах отразилось недоверие.
– Мама! Тебе ли не знать, кто меня учил? Хотя, конечно, ты-то всегда считала, что это так – баловство. Любимое дитятко тешится. А я в драке не уступлю и Микору, даром что девка!
Анасташа все ещё с долей сомнения смотрела на дочь.
– Теть Таш, Кира не обманывает!
– Да-да, мы все видели! И как Мордан в воде искупался с Кириной помощью, – Маришка хихикнула.
– Видели! Т-а-ак и полетел. С головой окунулся! – с восторгом добавила Соланка.
– Я тоже так хочу уметь, – продолжила Маришка.
– А тятька сказал, что нас тогда никто замуж не возьмёт, как Киру! – выпалила Соланка и осеклась, покраснев под грозным взглядом Маришки.
– Да ну вас! – отмахнулась охотница. – Мам, не знаешь, зачем я Пасите понадобилась? – и тут же осеклась.
«Глупый вопрос. Конечно же, наказать хочет за то, что отлупила прихвостней. А, скорее, развлечься...»
Анасташа снова схватилась за сердце. Кира помрачнела. Похоже, прав был Микор. Рано или поздно ее, все одно, заметили.
– Чему быть, того не миновать. Негоже заставлять ждать Защитника.
Хмурая, как грозовая туча, Кира решительно выпрямилась и оглянулась в поисках одежды. Отбросив в угол злосчастный сарафан, попавшийся на пути первым, она споро натянула привычный наряд. Посетовала мысленно: «Будет жарко в куртке на рубаху. Да и пусть!»
Штаны и куртку, заботливо вычистила мать, и они аккуратной стопкой лежали на сундуке. Одевшись, охотница пристроила на пояс ножны и вдруг поняла, что они пустые.
– А где мой нож?!
Девчонки переглянулись и пожали плечами. Анасташа, чуть подумав ответила:
– Так, ты ж его с собой брала. Может, в воду упал?
– Точно! Я его под камень спрятала на берегу. Это даже хорошо, что про него в драке не вспомнила, а то тогда не к Защитнику идти, а за Излом бежать настала б пора.
Анасташа сделала защитный знак рукой, призывая Киалану смилостивиться и отвести беду.
– Ки-ир, – Соланка подёргала за рукав. – Может Лютобор прихватил?
– Нож Каррона Защитника – приметный. Его все в деревне узнают. Люта догадался бы забрать, – рассудительно добавила бойкая Маришка.
– Спасибо, девочки! Мама, – Кира порывисто крепко обняла Анасташу и быстро выскочила на двор.
Вдохнув вечерний воздух, напоенный запахами трав, взглянула на родное небо, на дорогу.
«Будто прощаюсь... – мелькнула мысль, и стало немного страшно. – Эх! Как же сейчас не хватает Полночи. Сесть бы верхом и нестись через поля, ни о чём не думая. Далеко-далеко… Полночь! Кто-то должен о ней позаботиться, если я вдруг не вернусь.
– Сей… Сайкер, господин.
– Необычное имя для деревенского парнишки, – отметил Крэг.
– Моя мать была из городских, – пожал плечами тот. – У них иные порядки. В деревне раньше смеялись, потом привыкли, даже дразниться перестали, – он многозначительно ударил кулаком по ладони, как бы говоря: «У меня сильно не забалуешь!»
– Вот что, Сайкер, помоги-ка собрать хворост для костра. Да не ленись.
– Да, господин Нари! – мальчишка тут же сорвался в лес.
– Только не отходи далеко, а то снова заблудишься на ночь глядя, – напутствовал Крэг и добавил тихо, обращаясь к Нааррону: – Во-первых, заучка, не зарывайся. А во-вторых, я уже сказал, не нравится мне этот мальчишка. что-то с ним нечисто.
Он сунул птиц в руки адепту и, мягко поднявшись, тенью скользнул вслед.
Через четверть часа объявился Сайкер с большущей охапкой хвороста, которую еле волок, чудом удерживая тонкими ручонками. Вскоре весело заплясал огонь, затрещал сучьями. Для разнообразия было решено запечь куропаток в глине – это Крэг, убедившись, что мальчонка занят именно тем, о чём его просили, не поленился сделать крюк и добрался до скрывающегося за полями озера. Нааррон к тому времени ощипал и выпотрошил птицу, начинив её припасёнными травами, и теперь занимался лошадьми. Ныне в лагере не было бездельников.
Стемнело.
Костер разгонял тьму, но за пределами небольшого круга, царил кромешный мрак. Сытый адепт осоловело развалился на одеяле и то таращился на огонь, то разглядывал своих попутчиков. Защитник сидел напротив и точил внушительный нож. В неверном свете языков пламени его лицо выглядело несколько зловеще. Мальчишка, довольно лыбясь, жадно впивался в мясо белыми крепкими зубами. Покончив со своей порцией, он свернулся клубочком под выделенной ему лошадиной попоной и теперь вовсю сопел.
Мелькнула мысль: «Парень был голодный, но за всю дорогу так и не попросил еды, только попил, когда предложили».
Мелькнула и тут же пропала.
– Завтра меня не буди, – распорядился Нааррон, удобнее устраиваясь на импровизированном ложе.
Крэг ничего не ответил, только криво ухмыльнулся в темноту.
2.
К удивлению адепта, это утро мало чем отличалось от вчерашнего и предыдущих, разве что изменилась подача:
– Подъём, господин, Нари! – одеяло по традиции улетело прочь. – Вы забыли, что велел лекарь? Вам необходимо для здоровья рано вставать, – незаметный пинок, подкрепил вежливые слова, заставив Нааррона подскочить.
– Кр… Рэн! Я же просил!
– Не забывайте, как полезно для организма принимать закаливающие ванны. Таков наказ вашего лекаря. Вы же не хотите его нарушать? – лицо Крэга выражало крайнюю учтивость, а в золотистых зрачках плясали черти. – Сымайте все лишнее и бегом умываться! Извольте, помогу.
Невзирая на слабые протесты, Защитник содрал с адепта хламиду, успев незаметно отвесить пару тумаков.
– Отстань! Я сам! – недовольный адепт, в основном из чувства самосохранения, стащил с себя все лишнее, оставшись, в холщовых портах.
– Вот и славненько. А теперь бегом! Бегом к озеру! – Крэг обернулся на сонно лупающего глазами мальчишку. – Эй, а ты чего расселся? Давай-ка следом! Я тебя одного в лагере не оставлю, даже не думай! – он направился было к Сайкеру, но тот, взвизгнув, вскочил и, мелькая босыми пятками, бросился за Наарроном.
– Господин Нари, господин Нари! Чой-та он? – завопил пацан визгливым, тоненьким голосом.
– С ума он сошёл! – отозвался адепт на бегу. – Топить будет.
– Как топить? – мальчонка от удивления даже остановился, но, опомнившись, припустил вновь.
Достигнув берега, будущий Хранитель самостоятельно вошёл в воду. Вздыхая и охая, поплескал на худосочный торс, привыкая к холоду. Вода показалось такой ледяной, что сводило кишки, но адепт заставил себя умыться, искоса поглядывая на Защитника. Тот, ехидно ухмыляясь, пронёсся мимо, щедро обрызгав, и уплыл туда, где было глубже. Сайкер, ёжась и поджимая то одну, то другую ногу, тёрся на берегу и беспомощно озирался по сторонам. Убедившись, что на него никто особого внимания не обращает, потихоньку бочком перебрался за камыши.
– Эй, малец, – тут же выкрикнул из воды Крэг, – а ну давай сюда! Тебе следует вымыться!
– Дяденька Рэн, вода холодная! Я плохо плаваю, – раздалось из зарослей.
– А вот как я тебе сейчас помогу?
– Не надо, дяденька Рэн! Я сам умоюсь, только не тащите в воду, пожа-алуйста! – стал канючить мальчишка и тотчас вернулся.
Присел у воды на корточки и, макая в воду по два пальца, начал старательно тереть лицо и даже шею, то и дело поглядывая с опаской на Защитника.
– Пойду бегать, – сообщил Нааррон, посчитав, что на сегодня с него водных процедур достаточно: «Вон уже зуб на зуб не попадает!»
Крэг направился к берегу, заметив, что Сайкер сразу опасливо отодвинулся подальше. Адепт тем временем весьма бодро чесал по тропинке к лесу. Малец, немного поразмыслив, здраво решил, что с господином Нари будет куда как безопасней, и припустил следом, громко крича:
– Господин Нари, подождите!
3.
Перекусив, троица свернула лагерь.
– К вечеру должны показаться Красные Горки. Хорошо бы успеть до темноты, пока ворота открыты, – Крэг придирчиво осматривал осёдланного Наарроном мерина. – Не хочется снаружи ночевать. А ежели опоздаем на постой пустишь?
Защитник подмигнул мальчонке, отметив, как тот слегка побледнел, но тем не менее бойко ответил:
– Отчего не пустить? Пущу. Да и тятька против не будет, ежели за постой заплатите.
– Коли не брешешь, твой батюшка останется доволен, – продолжил зубоскальство курсант.
В Красных горках он планировал задержаться на день-другой. Пополнить припасы и сменить лошадей. Мерин и кобылка для длительного путешествия не годились, разве что в качестве вьючных. Скудный запас провизии, захваченный из Ордена, подошёл к концу. Да и чтобы добраться до места требовалась серьезная подготовка.
Храм Киаланы у Излома так и назывался, потому как находился именно что у Излома. Климат в тех местах суровый. Не такой, как везде. Там царит вечная осень, знаменуя ночи лёгким морозцем, а дни – пронизывающим ветром и холодными дождями. Редкий случай, когда выглянет солнце. По крайней мере, в учебниках так писали. А потому неплохо бы было обзавестись подходящей одеждой. Сам Крэг снарядился по-походному: простая куртка и штаны, в сумках с собой тёплая поддёвка. Да и привычен он к прохладе. Защитникам нипочём жара и холод – это в крови, да ещё бережёт сила.
«Только вот обувь... Обувь может выдать, – Крэг прекратил созерцать свои ботинки и раздражённо глянул на заучку: – Да ещё эта хламида!»
Конечно, вряд ли кто-то признает в Нарроне мудреца из Ордена. Скорее примут за студиозуса какого-нибудь университета, коих тьма в столице. Но тех, кто бережётся, берегут сами боги.
– Сайкер, а ты часто бываешь в Красных Горках? – спросил Нааррон.
– Порой случается, – ответил парнишка.
– А что, есть там приличные места для ночлега?
– Приличные-то? А то как же! От северных ворот ведёт улица, вы на ней не останавливайтесь. Там самые дорогие заведения. Хозяева – ворюги!
– Все как один? – уточнил Защитник.
– Ага, – с готовностью подтвердил мальчишка.
– Так, где же лучше переночевать?
– Поверните к западным, через Калашную улицу. Увидите вывеску – огромный колос пшеницы. Это постоялый двор «Полный колос» – туда не заходите. Там дорого и хозяин…
– Ворюга? – приподнял брови Крэг.
– Не такой, как у северных ворот, но тоже ворюга и скупердяй. И пиво кислое наливает, – Сайкер скривился с видом знатока, – дай волю и три шкуры сдерёт.
– А ты то по чём знаешь?
– Так эта... Батька жеж сказывал, – развёл руками парнишка.
– Где же нам лучше ночевать-то? – Нааррон заёрзал в седле.
Ему уже мерещились льняные, пахнущие лавандой, простыни. Ноздри, казалось, улавливали запах свежего хлеба. Грезились, тонущие в масле, клубни молодого картофеля, и нежный барашек вращался не спеша на вертеле… В животе громко заурчало.
– Напротив «Полного колоса» увидите другой постоялый двор «Четыре кошки». Там ещё вывеска забавная. Вот туда и идите. То что с виду невзрачно – не обращайте внимания. Зато еда свежая, и берут по-честному.
– Спасибо за напутствие, – поблагодарил Крэг, решив, что не так уж плох мальчонка, и спросил: – А рынок где?
– Так у западных ворот жеж и находится. Сейчас как раз должна быть, ярмарка. Купцы с заморскими товарами понаехали...
Адепт, в свою очередь проникшись, кинул пареньку мелкую монету. Тот её ловко поймал и, засияв, тут же спрятал под одежду.
Глава 9
1.
Кира открыла глаза и обнаружила, что лежит в собственной постели. Счастливо вздохнув, она откинулась на подушку. Хвала Киалане! Это всё просто дурной сон – вон, даже голова ещё побаливает. Выпростав руку, опустила её вниз, привычно ожидая тычка мокрым носом в ладонь, но вспомнила, что Туман уже неделю как на охотничьей заимке охраняет Полночь.
«Жаль, не все можно списать на сны».
Маясь от недостатка развлечений, бугаи Паситы затеяли устраивать лошадиные бега, порой, до пены загоняя деревенских кобылок. Всё это время ей удавалось скрывать свою красавицу-лошадку – отцовский подарок – в хлеву. Но когда тин Шнобберы стали шарить по дворам, Кира решила от греха подальше увести Полночь на заимку. Тоже, конечно, риск, но она предпочла бы, чтобы Полночь загрызли звери, или увели треклятые сартоги, чем грязный сапог Харилы пинал бы горячие беспокойные бока.
Внезапно Кира осознала, что тепло укутана и накрыта пуховым одеялом. А ведь она сроду не мерзла и зимой редко когда снимала куртку, лишь поддевая пуховый платок в особый мороз.
«И зачем все это? Странно. Лето на дворе!»
Последние воспоминания сводились к тому, что на улице стоит жара. Тем не менее она даже не спотела, хотя, раскрывшись, вздохнула свободней.
Размышления прервала откинувшаяся занавеска. Вошла Анасташа, тревожно всматриваясь ей в лицо.
– Мама?
– Как ты себя чувствуешь, доченька? – она тихо присела рядом, но вдруг не выдержала и, повинуясь порыву, сжала Киру в объятьях. – Проклятый Пасита! – рыкнула она так, что позавидовал бы и Могута. – Стая раздери его самого и этих лиходеев!
– Мам, ты чего? – Кира мягко отстранилась.
– Что эти дети сартогской шлюхи с тобой сотворили?
Анасташа никогда не позволяла себе так грязно ругаться, и Кира удивлённо выпучила глаза. – Я прихватила зелье у знахарки, – тем временем продолжала мать, тревожно всматриваясь в лицо дочери. – Выпей на всякий случай.
Кира вдруг осознала, что не помнит, как оказалась дома.
«Я вспоминала Микора по дороге к купальням. Но что же случилось потом?»
– Кто сделал? Какое зелье? – переспросила она, спуская ноги на нагретый солнцем дощатый пол.
– Зелье-то, чтобы плод не прижился. Лучше сразу, чем потом вытравлять. Опасно это.
Кира только открыла рот, но не успела ничего сказать, как из-за занавески вынырнули две мордашки. Залепетали наперебой:
– Кирочка!
– Кирочка, прости нас!
К охотнице бросились Маришка и Солана. Схватили за руки, принялись гладить. Затараторили, перебивая друг друга:
– Кирочка, мы так испугались! Побежали в деревню, – Маришка выпучила свои огромные, как у матери, глазищи.
– Люту с Ламитой встретили по дороге, – перебила её подруга.
– Это он тебя домой принёс.
– Ты у купален сомлела!
– И холодная! Прямо ледяная была, – наперебой трещали девчонки.
– Помедленней! Я за вами не поспеваю, – осадила их Кира.
– Кирочка, простишь ли? Мордан и Харила – страшные! Я испугалась. Не сумела промолчать, – Солана виновато опустила глаза и залилась краской.
– Ты, Соланка – дура. Нет бы соврала чего! – пихнула подругу в бок огнегривая Маришка.
– Цыц, балаболки! – прикрикнула на шумных подружек Анасташа. Устало и расстроенно всплеснула руками: – Дочка, беда-то какая! Защитник Пасита велел, чтобы ты к нему в избу явилась, как только очнёшься.
В мозгах немного прояснилось, и Кира резко вскочила, в ужасе схватившись за голову:
– Я убила Харилу!
– Киалана Заступница! Кира-а… – Анасташа так и опустилась на лавку, приложив ладони к щекам.
– Кирочка, что ты такое говоришь? – Маришка удивлённо наморщила лоб. – Харила вернулся вместе с Морданом. Живой он. Мы сами видели. Правда хромал сильно. Мордан его до избы Защитника довёл.
– Да! И на лбу у него теперь огроменная шишка! – радостно добавила Солана. – Но он уж точно не помер, – она робко улыбнулась. – Хотя, жаль.
– Ох и напугала же ты меня! Я и запамятовала, о чём люди судачили. – выдохнула Анасташа. – Мол, прихлебатели Защитничка передрались промеж собой, когда тебя насильничали.
– Что?! – тут уж пришла пора Киры удивляться. К счастью, произошедшее вспомнилось ровно до того самого момента, когда горе-воины убрались восвояси. – Никто меня не насильничал, мама! Мы подрались, и я… Я ударила Харилу, а Мордан его унёс, потому что он чувств лишился. А потом…
– Ой ли?! – перебила Анасташа, и в синих глазах отразилось недоверие.
– Мама! Тебе ли не знать, кто меня учил? Хотя, конечно, ты-то всегда считала, что это так – баловство. Любимое дитятко тешится. А я в драке не уступлю и Микору, даром что девка!
Анасташа все ещё с долей сомнения смотрела на дочь.
– Теть Таш, Кира не обманывает!
– Да-да, мы все видели! И как Мордан в воде искупался с Кириной помощью, – Маришка хихикнула.
– Видели! Т-а-ак и полетел. С головой окунулся! – с восторгом добавила Соланка.
– Я тоже так хочу уметь, – продолжила Маришка.
– А тятька сказал, что нас тогда никто замуж не возьмёт, как Киру! – выпалила Соланка и осеклась, покраснев под грозным взглядом Маришки.
– Да ну вас! – отмахнулась охотница. – Мам, не знаешь, зачем я Пасите понадобилась? – и тут же осеклась.
«Глупый вопрос. Конечно же, наказать хочет за то, что отлупила прихвостней. А, скорее, развлечься...»
Анасташа снова схватилась за сердце. Кира помрачнела. Похоже, прав был Микор. Рано или поздно ее, все одно, заметили.
– Чему быть, того не миновать. Негоже заставлять ждать Защитника.
Хмурая, как грозовая туча, Кира решительно выпрямилась и оглянулась в поисках одежды. Отбросив в угол злосчастный сарафан, попавшийся на пути первым, она споро натянула привычный наряд. Посетовала мысленно: «Будет жарко в куртке на рубаху. Да и пусть!»
Штаны и куртку, заботливо вычистила мать, и они аккуратной стопкой лежали на сундуке. Одевшись, охотница пристроила на пояс ножны и вдруг поняла, что они пустые.
– А где мой нож?!
Девчонки переглянулись и пожали плечами. Анасташа, чуть подумав ответила:
– Так, ты ж его с собой брала. Может, в воду упал?
– Точно! Я его под камень спрятала на берегу. Это даже хорошо, что про него в драке не вспомнила, а то тогда не к Защитнику идти, а за Излом бежать настала б пора.
Анасташа сделала защитный знак рукой, призывая Киалану смилостивиться и отвести беду.
– Ки-ир, – Соланка подёргала за рукав. – Может Лютобор прихватил?
– Нож Каррона Защитника – приметный. Его все в деревне узнают. Люта догадался бы забрать, – рассудительно добавила бойкая Маришка.
– Спасибо, девочки! Мама, – Кира порывисто крепко обняла Анасташу и быстро выскочила на двор.
Вдохнув вечерний воздух, напоенный запахами трав, взглянула на родное небо, на дорогу.
«Будто прощаюсь... – мелькнула мысль, и стало немного страшно. – Эх! Как же сейчас не хватает Полночи. Сесть бы верхом и нестись через поля, ни о чём не думая. Далеко-далеко… Полночь! Кто-то должен о ней позаботиться, если я вдруг не вернусь.
