20.05.2000
Ночь. Пустые коридоры детского дома тихо дремали в ожидании утра. Стены, давно не видевшие ремонта, бережно охраняли хрупкий сон тех, кого, когда-то безжалостно бросили.
Эта ночь была бы одной их тех, что медленно скользит в реке обыденности... Однако...
Старые механические часы с кукушкой, мирно спящие у дальней стены, спустя многолетнее молчание, внезапно, снова начали свой отсчет, словно пробудившись от долгого сна. Громкое, монотонное тиканье, эхом разносилось по небольшому зданию, стрелки начали свой ход.
В тот момент, когда на востоке уже багровела тонкая полоска горизонта, покой детского дома был нарушен громким пронзительным криком ребенка.
Все двери детских комнат моментальным рывком распахнулись, создавая грохот старых деревянных панелей. Открылись все, кроме одной.
Громкий хлопок заставил сирот проснуться. В детских комнатах на смену безмятежному сну, пришёл испуг.
Малыши в панике бросились врассыпную. Страх, липкой паутиной охватил каждое детское сердечко.
Коридор детского приюта погрузился в хаос. От единственной закрытой двери, которая находилась в конце коридора начал клубиться густой туман.
Перепуганные сотрудники детского дома, спешили выводить из комнат плачущих детей, уводили подальше от леденящего кровь крика и пугающей неизвестности, которая плотным туманом расстилалась по всему восточному крылу здания. На фоне остальных сотрудников, особо выделялась седовласая женщина лет пятидесяти, которая торопилась к источнику крика. На ходу она раздавала указания и мельком осматривала опустевшие комнаты. Через несколько минут восточное крыло детского дома опустело. Анна Сергеевна, убедившись, что никого не осталось, нерешительно двинулась в сторону закрытой двери.
Детский крик чередующийся мольбой и рыданиями, то затихал, но раскатывался с новой силой. Он раздавался из крайней комнаты, в самом конце коридора. Анна Сергеевна, подошла к двери совсем близко и остановилась. На смену крику пришла звенящая тишина. Всё восточное крыло погрузилось в безмолвие. Ни звука. Лишь старые механические часы медленно вели отсчет.
Воспитательница на секунду замешкалась, затем медленно прислонила ухо к двери. По ту сторону было тихо... Слишком тихо. Сердце пожилой женщины сжалось. За дверью еле слышно раздался детский плач и... От услышанного у женщины, повидавшей на своем веку много страшных и странных вещей, холод прошёл по спине и волосы на руках встали дыбом. По ту сторону двери кроме детского плача был слышен шёпот. Этот противный приглушенный гортанный шёпот заставлял замирать сердце. Прислушиваясь, Анна Сергеевна, задержала дыхание.
Внезапный крик, разрезающий безмолвье, заставил воспитательницу отпрянуть от двери. Дрожь, словно электрический разряд импульсом прошла по её телу.
Анна Сергеевна невольно сделала пару шагов назад. Захотелось убежать как можно дальше. Возможно, она бы так и поступила, если бы не услышала за дверью знакомый голос.
- Заберите меня!
От услышанного воспитательница пришла в ужас. Это был голос Катюши, всеобщей любимицы детского дома. Воспитательница прикрыла рот рукой и забилась в немом рыдании. Ноги начали подкашиваться.
Сделав над собой немалое усилие, Анна Сергеевна вновь двинулась к двери. Дрожащей рукой толкнула её, готовясь к худшему. Шум за дверью вновь исчез.
Старая дверь из разбухшей фанеры со скрипом открылась.
Небольшая комнатка была погружена в сумрак. Плотный туман стелился по полу, создавая непроглядную плотную завесу. Безмолвье пугало и создавало некомфортное напряжение.
Ватными ногами воспитательница вошла в комнату. Услышав легкий шум рядом, она обнаружила около двери, вжавшегося в угол ребенка. Маленькая девочка шести лет, крепко обнимала свои колени вжав личико в складки ночной рубашки. Хрупкое тельце дрожало и содрогалось от рыданий.
- Катюша, - шепотом произнесла воспитательница. - Я тут. Не бойся! – Анна Сергеевна, не отводя взгляд от подозрительной мглы, медленно присела рядом с девочкой и попыталась её обнять.
-Анна Сергеевна, это она... - девочка, не поднимая лица, вытянула крошечную ручку и дрожащим пальцем указала в серо-голубой туман. – Зачем она это делает? Зачем она меня пугает?! – всхлипывая, ребенок вцепился в руку воспитательницы.
- Всё хорошо, - Анна Сергеевна, бережно подняла ребёнка на руки, изображая насколько это было возможно, спокойствие. – Она тебя не обидит. Я с ней поговорю. Воспитательница, крепко прижимая девочку к груди, сделала несколько шагов назад, покинув комнату. Бежать! Нужно бежать, чтобы там ни было.
Как только Анна Сергеевна развернулась, боковым зрением она увидела движение внутри комнаты. Страх снова начал парализовать. Воспитательница медленно повернула голову и ужаснулась.
Мгла внутри комнаты начала вращаться, превращаясь в вихрь, а внутри него мелькнуло ещё одно лицо невинного ребенка.
Вторая девочка также обняв колени сидела у противоположного угла комнаты.
Сердце воспитательницы сжалось, и пересохшие губы смогли произнести лишь одно:
-Габриэлла!
12 лет спустя
20.05.2018г.
Яркие лучи весеннего солнца нежно скользили по верхушкам деревьев, согревая теплом новорожденную листву. Воздух все больше наполнялся ароматом цветущей вишни. Земля степенно пробуждалась от долгого сна и готовилась встречать знойное лето.
На окраине маленького провинциального городка, расшитого изумрудным кружевом парков и скверов, серым пятном возвышалось старое каменное здание. Покосившиеся стены, испещренные глубокими трещинами, грозились упасть на каждого, кто смел к ним приблизиться. Мрачный фасад грозно смотрел на оживлённую улицу. Когда-то в этих стенах звучали только молебны и божественные песнопения, сейчас им аккомпанировал детский плач. Это место вполне могло бы стать логовом приведений или безумных ученых, но нет – здесь обосновался сиротский приют. Детский дом, основанный в стенах старого монастыря, всегда являлся предметом косых взглядов горожан. Дети, обреченные жить здесь до своего совершеннолетия, были невольными узниками старых, покрытых плесенью стен.
Сегодняшний день мало чем отличался от предыдущих. На центральной улице всё так же кипела жизнь. Каждый человек, проходящий мимо серого здания, считал своим долгом заглянуть за ограду. Любопытные взгляды горожан не редко встречались с заплаканными глазами в окнах детского дома. Казалось, что во всем этом был свой план, своя система. Стены детского дома никогда не опустеют: уйдут одни, на их место придут другие.
Довольно печальная картина, скажете вы? Пожалуй, да, однако, сегодня в этой каменной клетке одно сердце все-таки светилось счастьем и надеждой. Одной из воспитанниц исполняется восемнадцать лет, а это значит, что после поздравления наставницы она сможет забрать свои документы и навсегда покинуть эту гавань скорби.
- Ведьма!
Гулким эхом в голове снова и снова раздавались голоса сверстников. Ежедневные издевательства уже не казались такими уж и обидными. Время — лучший помощник, оно все сглаживает. Детская жестокость всегда была самой опасной. Она бездумно разрывает маленькие сердца и неокрепшие души. Первые семь лет жизни Габриэллы сверстники обходились лишь обидными коверканьями её имени. Причудливые с их точки зрения дразнилки выливались горькими слезами в ночную подушку, затем снова день - и всё по кругу. Здесь спасало только одно – мечта. Каждый воспитанник детского дома грезил о своем: кто-то - о богатстве, а кто-то - о большой и чистой любви. Габриэлла была одной из немногих, кто мечтал об образовании. Глядя в пустые, наполненные одиночеством, глаза детей, она мысленно проклинала всех тех, кто их, когда-то несправедливо бросил. Она хотела стать тем, кто защищал бы всех обиженных и обездоленных.
Стремясь к своей мечте, Габриэлла, как только научилась уверенно читать, немало ночей провела в старенькой библиотеке, изучая своды правил и законов. С восьми лет крохотная комнатка с высокими каменными потолками стала её маленьким убежищем. Среди обветшалых деревянных полок и пыльных книг она чувствовала себя в безопасности. Именно сюда Габриэлла убегала, пытаясь спрятаться от назойливых обидчиков. Здесь, закрывая старую дубовую дверь, она могла облокотиться на сырую каменную стену и просто выплакаться.
За свои восемнадцать лет Габриэлла мало с кем сблизилась. Единственной подругой была Катюша – соседка по комнате, которая также часто попадала под раздачу оплеух от сорванцов и хулиганов. За что их так невзлюбили, спросите вы. Всё просто. Катя – очень эмоциональная девочка. Любой повод, будь то радость или грусть, всегда сопровождался ручьями слез. У Габриэллы всё было сложнее. Во-первых, необычное имя, которое режет русский слух. Во-вторых, неординарная внешность. Представьте маленькую девочку с изумрудными глазами и огненно-рыжими волосами. Маленький аккуратный носик гармонично сочетался с пухлыми губами. Представили? Согласитесь, настораживает. Вот и ребята, которые жили в этом детском доме, относились к ней с опаской. Её называли ведьмой. Разбитая тарелка, потерянная вещь или же просто плохая погода служили поводом для избиения сверстниками.
- Это всё из-за тебя! Ведьма!
Восемнадцать лет слез и побоев - и вот наконец-то наступило двадцатое мая – день её рождения! Этот факт не мог не радовать. Заранее упакованный чемодан уже стоял наготове возле изголовья односпальной кровати. Прижав колени к груди, девушка с улыбкой смотрела на улицу сквозь мутные стекла на окнах. Казалось, что весеннее небо ярче, чем всегда. Сегодня она навсегда покинет детский дом! Трепет внутри не давал спокойно дышать. С самого утра её сердце, словно маленькая птичка, трепыхалось в груди. Как же долго она этого ждала!
- Габриэлла! Тебя настоятельница зовет! – громкий крик из гостиной заставил вернуться в реальность.
- Иду! – девушка слегка подскочила от неожиданности.
«Господи, помоги мне!» с дрожью в коленях, Габриэлла подошла к двери. На секунду замерев, она повернулась и окинула взглядом комнату, которая столько лет была её пристанищем. Небольшое деревянное окно с мутными от грязи и пыли стеклами; побеленные стены со следами копоти и пыли, от которых даже летом веяло холодом и две старые рассохшиеся кровати, застеленные выцветшим бельем – вот и весь незамысловатый интерьер.
- Пришло время! Прощай, моя клетка! – радость на мгновение сменилась нотками грусти. Воспоминания словно старая кинолента начали мелькать в голове.
- Габриэлла! – раздраженный крик из гостиной, прервал ностальгию, возвращая девушку в глухую реальность.
- Бегу! – поспешно закрыв скрипучую дверь комнаты, Габриэлла быстрым шагом направилась к источнику раздраженного крика.
Гостиная не отличалась изысканным убранством. Небольшая комната выглядела светлой и мрачной одновременно. Побеленные стены шелушились, придавая комнате нелепый вид средневековья. Высокий потолок, обшитый мощной деревянной вагонкой, выглядел угрюмо и неуклюже. В центре гостиной красовался огромный стол. Он был настолько длинным, что визуально занимал большую часть помещения. По краям от него располагались массивные стулья. Возле одной из стен одиноко стоял огромный комод, в котором хранились скатерти и столовые приборы. Вся эта обстановка всегда угнетала, но сейчас почему-то, больше обычного.
В гостиной было четверо. Настоятельница Антонина — пожилая высокая женщина с вытянутым серым лицом испещренным морщинами. Оно всегда выглядело угрюмо подстать самому зданию детского дома. Один её взгляд мог выписать приговор на внеплановую уборку помещений монастыря, что уж говорить о мрачной черной одежде монахини, за которую её в шутку называли «призрак ночи». Рядом с ней, подозрительно близко, стояла одна из воспитанниц – соседка по комнате Габриэллы — Катюша. Пятнадцатилетняя девочка, с её круглым лицом и пухлыми щечками выглядела младше своих лет. Её большие голубые глаза с длинными пушистыми ресницами всегда выглядели по-детски мило и наивно. Однако сейчас на лице подруги читался лишь страх. Габриэлла обратила свой взор в дальний угол комнаты и вопросительно приподняла одну бровь. «А кто эти два пижона?» Девушка насторожилась при виде двух незнакомцев. Они были симпатичны и мужественны, но холодный взгляд отталкивал. Угольно-черные костюмы поверх белоснежных сорочек выглядели вычурно.
- Габриэлла, присядь, – настоятельница, слегка ступив вперед, жестом указала на один из ближайших стульев. Обстановка в гостиной все больше накалялась. Робко присев, девушка начала разглядывать всех присутствующих в комнате. От волнения ладони начали потеть.
- Все хорошо? Кать? Что происходит? – Габриэлла вопросительно смотрела то на монахиню, то на свою подругу. В комнате повисла тишина. Настоятельница Антонина мяла в руке какую-то бумагу, противно ею шурша. Катюша стояла с опущенной головой и теребила тонкими пальцами подол своего пепельно-серого платья.
- Дитя, - безрадостно начала настоятельница Антонина. - Мы поздравляем тебя с восемнадцатым днем рождения! – на испещренном морщинами лице появилась натянутая улыбка. Прежде холодный взгляд лишь на мгновение стал теплее.
- Спасибо, - с трудом вытянув из себя слово, поблагодарила Габриэлла. Во рту пересохло, а ком в горле все никак не получилось проглотить.
- Согласно правилам, сегодня ты должна покинуть этот детский дом,- голос настоятельницы звучал непривычно тихо.
- Конечно же, знаю. Я уже собралась, – скрещенные пальцы рук, до этого мирно лежащие на коленях, начали нервно постукивать по крышке стола. Всё тяжелее было справляться с раздражением и накатывающей волной гнева. «Что здесь происходит? Кто эти люди? Почему настоятельница и соседка ведут себя так, словно меня за порогом ждет расстрел?»
- Габриэлла! Успокойся! – словно чувствуя внутреннее состояние своей воспитанницы, настоятельница дрожащей рукой протянуло бумажный сверток. Тот самый, который она нервно комкала — Тебе письмо!
-Что? – глаза Габриэллы округлились. - Какое письмо? О чем вы говорите? – взяв письмо, Габриэлла нетерпеливо начала искать глазами имя адресата.
- Я сирота, которую подбросили на порог этого детского дома! Что за бред? – Не найдя на конверте даже намека на подпись, она растерянно посмотрела на окружающих.
Мужчины в костюмах встали со своих мест. Их внимательный взгляд был прикован к конверту.
Настоятельница всё также протягивала конверт. Дрожащие пальцы выдавали её волнение. Посмотрев ей в глаза, Габриэлла с ужасом отметила во взгляде — страх.
- Эти два джентльмена настояли на своем присутствии во время передачи, - словно оправдываясь, пролепетала монахиня, – Да возьми же!
Не отводя глаз от настоятельницы, Габриэлла нерешительно взяла письмо.
Нетерпеливо сорвав печать, девушка вытащила из конверта старый лист бумаги. Губы слегка зашевелились, помогая прочитать содержимое.
«Габриэлла! Будь готова! Ключ рядом! Всадники в пути».
Прочитывая текст снова и снова, Габриэлла так и не смогла понять смысл написанного. Осторожно положив письмо на стол, она убрала руки, словно опасаясь, что сюрпризы от этого конверта еще не закончились. Габриэлла вопросительно посмотрела на настоятельницу.
-Что всё это значит? К чему я должна быть готова? – голос девушки с каждым вопросом становился тверже. - Какие, к черту, всадники?
Пролог
Ночь. Пустые коридоры детского дома тихо дремали в ожидании утра. Стены, давно не видевшие ремонта, бережно охраняли хрупкий сон тех, кого, когда-то безжалостно бросили.
Эта ночь была бы одной их тех, что медленно скользит в реке обыденности... Однако...
Старые механические часы с кукушкой, мирно спящие у дальней стены, спустя многолетнее молчание, внезапно, снова начали свой отсчет, словно пробудившись от долгого сна. Громкое, монотонное тиканье, эхом разносилось по небольшому зданию, стрелки начали свой ход.
В тот момент, когда на востоке уже багровела тонкая полоска горизонта, покой детского дома был нарушен громким пронзительным криком ребенка.
Все двери детских комнат моментальным рывком распахнулись, создавая грохот старых деревянных панелей. Открылись все, кроме одной.
Громкий хлопок заставил сирот проснуться. В детских комнатах на смену безмятежному сну, пришёл испуг.
Малыши в панике бросились врассыпную. Страх, липкой паутиной охватил каждое детское сердечко.
Коридор детского приюта погрузился в хаос. От единственной закрытой двери, которая находилась в конце коридора начал клубиться густой туман.
Перепуганные сотрудники детского дома, спешили выводить из комнат плачущих детей, уводили подальше от леденящего кровь крика и пугающей неизвестности, которая плотным туманом расстилалась по всему восточному крылу здания. На фоне остальных сотрудников, особо выделялась седовласая женщина лет пятидесяти, которая торопилась к источнику крика. На ходу она раздавала указания и мельком осматривала опустевшие комнаты. Через несколько минут восточное крыло детского дома опустело. Анна Сергеевна, убедившись, что никого не осталось, нерешительно двинулась в сторону закрытой двери.
Детский крик чередующийся мольбой и рыданиями, то затихал, но раскатывался с новой силой. Он раздавался из крайней комнаты, в самом конце коридора. Анна Сергеевна, подошла к двери совсем близко и остановилась. На смену крику пришла звенящая тишина. Всё восточное крыло погрузилось в безмолвие. Ни звука. Лишь старые механические часы медленно вели отсчет.
Воспитательница на секунду замешкалась, затем медленно прислонила ухо к двери. По ту сторону было тихо... Слишком тихо. Сердце пожилой женщины сжалось. За дверью еле слышно раздался детский плач и... От услышанного у женщины, повидавшей на своем веку много страшных и странных вещей, холод прошёл по спине и волосы на руках встали дыбом. По ту сторону двери кроме детского плача был слышен шёпот. Этот противный приглушенный гортанный шёпот заставлял замирать сердце. Прислушиваясь, Анна Сергеевна, задержала дыхание.
Внезапный крик, разрезающий безмолвье, заставил воспитательницу отпрянуть от двери. Дрожь, словно электрический разряд импульсом прошла по её телу.
Анна Сергеевна невольно сделала пару шагов назад. Захотелось убежать как можно дальше. Возможно, она бы так и поступила, если бы не услышала за дверью знакомый голос.
- Заберите меня!
От услышанного воспитательница пришла в ужас. Это был голос Катюши, всеобщей любимицы детского дома. Воспитательница прикрыла рот рукой и забилась в немом рыдании. Ноги начали подкашиваться.
Сделав над собой немалое усилие, Анна Сергеевна вновь двинулась к двери. Дрожащей рукой толкнула её, готовясь к худшему. Шум за дверью вновь исчез.
Старая дверь из разбухшей фанеры со скрипом открылась.
Небольшая комнатка была погружена в сумрак. Плотный туман стелился по полу, создавая непроглядную плотную завесу. Безмолвье пугало и создавало некомфортное напряжение.
Ватными ногами воспитательница вошла в комнату. Услышав легкий шум рядом, она обнаружила около двери, вжавшегося в угол ребенка. Маленькая девочка шести лет, крепко обнимала свои колени вжав личико в складки ночной рубашки. Хрупкое тельце дрожало и содрогалось от рыданий.
- Катюша, - шепотом произнесла воспитательница. - Я тут. Не бойся! – Анна Сергеевна, не отводя взгляд от подозрительной мглы, медленно присела рядом с девочкой и попыталась её обнять.
-Анна Сергеевна, это она... - девочка, не поднимая лица, вытянула крошечную ручку и дрожащим пальцем указала в серо-голубой туман. – Зачем она это делает? Зачем она меня пугает?! – всхлипывая, ребенок вцепился в руку воспитательницы.
- Всё хорошо, - Анна Сергеевна, бережно подняла ребёнка на руки, изображая насколько это было возможно, спокойствие. – Она тебя не обидит. Я с ней поговорю. Воспитательница, крепко прижимая девочку к груди, сделала несколько шагов назад, покинув комнату. Бежать! Нужно бежать, чтобы там ни было.
Как только Анна Сергеевна развернулась, боковым зрением она увидела движение внутри комнаты. Страх снова начал парализовать. Воспитательница медленно повернула голову и ужаснулась.
Мгла внутри комнаты начала вращаться, превращаясь в вихрь, а внутри него мелькнуло ещё одно лицо невинного ребенка.
Вторая девочка также обняв колени сидела у противоположного угла комнаты.
Сердце воспитательницы сжалось, и пересохшие губы смогли произнести лишь одно:
-Габриэлла!
Прода от 04.06.2021, 22:36
Глава 1
12 лет спустя
20.05.2018г.
Яркие лучи весеннего солнца нежно скользили по верхушкам деревьев, согревая теплом новорожденную листву. Воздух все больше наполнялся ароматом цветущей вишни. Земля степенно пробуждалась от долгого сна и готовилась встречать знойное лето.
На окраине маленького провинциального городка, расшитого изумрудным кружевом парков и скверов, серым пятном возвышалось старое каменное здание. Покосившиеся стены, испещренные глубокими трещинами, грозились упасть на каждого, кто смел к ним приблизиться. Мрачный фасад грозно смотрел на оживлённую улицу. Когда-то в этих стенах звучали только молебны и божественные песнопения, сейчас им аккомпанировал детский плач. Это место вполне могло бы стать логовом приведений или безумных ученых, но нет – здесь обосновался сиротский приют. Детский дом, основанный в стенах старого монастыря, всегда являлся предметом косых взглядов горожан. Дети, обреченные жить здесь до своего совершеннолетия, были невольными узниками старых, покрытых плесенью стен.
Сегодняшний день мало чем отличался от предыдущих. На центральной улице всё так же кипела жизнь. Каждый человек, проходящий мимо серого здания, считал своим долгом заглянуть за ограду. Любопытные взгляды горожан не редко встречались с заплаканными глазами в окнах детского дома. Казалось, что во всем этом был свой план, своя система. Стены детского дома никогда не опустеют: уйдут одни, на их место придут другие.
Довольно печальная картина, скажете вы? Пожалуй, да, однако, сегодня в этой каменной клетке одно сердце все-таки светилось счастьем и надеждой. Одной из воспитанниц исполняется восемнадцать лет, а это значит, что после поздравления наставницы она сможет забрать свои документы и навсегда покинуть эту гавань скорби.
- Ведьма!
Гулким эхом в голове снова и снова раздавались голоса сверстников. Ежедневные издевательства уже не казались такими уж и обидными. Время — лучший помощник, оно все сглаживает. Детская жестокость всегда была самой опасной. Она бездумно разрывает маленькие сердца и неокрепшие души. Первые семь лет жизни Габриэллы сверстники обходились лишь обидными коверканьями её имени. Причудливые с их точки зрения дразнилки выливались горькими слезами в ночную подушку, затем снова день - и всё по кругу. Здесь спасало только одно – мечта. Каждый воспитанник детского дома грезил о своем: кто-то - о богатстве, а кто-то - о большой и чистой любви. Габриэлла была одной из немногих, кто мечтал об образовании. Глядя в пустые, наполненные одиночеством, глаза детей, она мысленно проклинала всех тех, кто их, когда-то несправедливо бросил. Она хотела стать тем, кто защищал бы всех обиженных и обездоленных.
Стремясь к своей мечте, Габриэлла, как только научилась уверенно читать, немало ночей провела в старенькой библиотеке, изучая своды правил и законов. С восьми лет крохотная комнатка с высокими каменными потолками стала её маленьким убежищем. Среди обветшалых деревянных полок и пыльных книг она чувствовала себя в безопасности. Именно сюда Габриэлла убегала, пытаясь спрятаться от назойливых обидчиков. Здесь, закрывая старую дубовую дверь, она могла облокотиться на сырую каменную стену и просто выплакаться.
За свои восемнадцать лет Габриэлла мало с кем сблизилась. Единственной подругой была Катюша – соседка по комнате, которая также часто попадала под раздачу оплеух от сорванцов и хулиганов. За что их так невзлюбили, спросите вы. Всё просто. Катя – очень эмоциональная девочка. Любой повод, будь то радость или грусть, всегда сопровождался ручьями слез. У Габриэллы всё было сложнее. Во-первых, необычное имя, которое режет русский слух. Во-вторых, неординарная внешность. Представьте маленькую девочку с изумрудными глазами и огненно-рыжими волосами. Маленький аккуратный носик гармонично сочетался с пухлыми губами. Представили? Согласитесь, настораживает. Вот и ребята, которые жили в этом детском доме, относились к ней с опаской. Её называли ведьмой. Разбитая тарелка, потерянная вещь или же просто плохая погода служили поводом для избиения сверстниками.
- Это всё из-за тебя! Ведьма!
Восемнадцать лет слез и побоев - и вот наконец-то наступило двадцатое мая – день её рождения! Этот факт не мог не радовать. Заранее упакованный чемодан уже стоял наготове возле изголовья односпальной кровати. Прижав колени к груди, девушка с улыбкой смотрела на улицу сквозь мутные стекла на окнах. Казалось, что весеннее небо ярче, чем всегда. Сегодня она навсегда покинет детский дом! Трепет внутри не давал спокойно дышать. С самого утра её сердце, словно маленькая птичка, трепыхалось в груди. Как же долго она этого ждала!
- Габриэлла! Тебя настоятельница зовет! – громкий крик из гостиной заставил вернуться в реальность.
- Иду! – девушка слегка подскочила от неожиданности.
«Господи, помоги мне!» с дрожью в коленях, Габриэлла подошла к двери. На секунду замерев, она повернулась и окинула взглядом комнату, которая столько лет была её пристанищем. Небольшое деревянное окно с мутными от грязи и пыли стеклами; побеленные стены со следами копоти и пыли, от которых даже летом веяло холодом и две старые рассохшиеся кровати, застеленные выцветшим бельем – вот и весь незамысловатый интерьер.
- Пришло время! Прощай, моя клетка! – радость на мгновение сменилась нотками грусти. Воспоминания словно старая кинолента начали мелькать в голове.
- Габриэлла! – раздраженный крик из гостиной, прервал ностальгию, возвращая девушку в глухую реальность.
- Бегу! – поспешно закрыв скрипучую дверь комнаты, Габриэлла быстрым шагом направилась к источнику раздраженного крика.
Гостиная не отличалась изысканным убранством. Небольшая комната выглядела светлой и мрачной одновременно. Побеленные стены шелушились, придавая комнате нелепый вид средневековья. Высокий потолок, обшитый мощной деревянной вагонкой, выглядел угрюмо и неуклюже. В центре гостиной красовался огромный стол. Он был настолько длинным, что визуально занимал большую часть помещения. По краям от него располагались массивные стулья. Возле одной из стен одиноко стоял огромный комод, в котором хранились скатерти и столовые приборы. Вся эта обстановка всегда угнетала, но сейчас почему-то, больше обычного.
В гостиной было четверо. Настоятельница Антонина — пожилая высокая женщина с вытянутым серым лицом испещренным морщинами. Оно всегда выглядело угрюмо подстать самому зданию детского дома. Один её взгляд мог выписать приговор на внеплановую уборку помещений монастыря, что уж говорить о мрачной черной одежде монахини, за которую её в шутку называли «призрак ночи». Рядом с ней, подозрительно близко, стояла одна из воспитанниц – соседка по комнате Габриэллы — Катюша. Пятнадцатилетняя девочка, с её круглым лицом и пухлыми щечками выглядела младше своих лет. Её большие голубые глаза с длинными пушистыми ресницами всегда выглядели по-детски мило и наивно. Однако сейчас на лице подруги читался лишь страх. Габриэлла обратила свой взор в дальний угол комнаты и вопросительно приподняла одну бровь. «А кто эти два пижона?» Девушка насторожилась при виде двух незнакомцев. Они были симпатичны и мужественны, но холодный взгляд отталкивал. Угольно-черные костюмы поверх белоснежных сорочек выглядели вычурно.
- Габриэлла, присядь, – настоятельница, слегка ступив вперед, жестом указала на один из ближайших стульев. Обстановка в гостиной все больше накалялась. Робко присев, девушка начала разглядывать всех присутствующих в комнате. От волнения ладони начали потеть.
- Все хорошо? Кать? Что происходит? – Габриэлла вопросительно смотрела то на монахиню, то на свою подругу. В комнате повисла тишина. Настоятельница Антонина мяла в руке какую-то бумагу, противно ею шурша. Катюша стояла с опущенной головой и теребила тонкими пальцами подол своего пепельно-серого платья.
- Дитя, - безрадостно начала настоятельница Антонина. - Мы поздравляем тебя с восемнадцатым днем рождения! – на испещренном морщинами лице появилась натянутая улыбка. Прежде холодный взгляд лишь на мгновение стал теплее.
- Спасибо, - с трудом вытянув из себя слово, поблагодарила Габриэлла. Во рту пересохло, а ком в горле все никак не получилось проглотить.
- Согласно правилам, сегодня ты должна покинуть этот детский дом,- голос настоятельницы звучал непривычно тихо.
- Конечно же, знаю. Я уже собралась, – скрещенные пальцы рук, до этого мирно лежащие на коленях, начали нервно постукивать по крышке стола. Всё тяжелее было справляться с раздражением и накатывающей волной гнева. «Что здесь происходит? Кто эти люди? Почему настоятельница и соседка ведут себя так, словно меня за порогом ждет расстрел?»
- Габриэлла! Успокойся! – словно чувствуя внутреннее состояние своей воспитанницы, настоятельница дрожащей рукой протянуло бумажный сверток. Тот самый, который она нервно комкала — Тебе письмо!
-Что? – глаза Габриэллы округлились. - Какое письмо? О чем вы говорите? – взяв письмо, Габриэлла нетерпеливо начала искать глазами имя адресата.
- Я сирота, которую подбросили на порог этого детского дома! Что за бред? – Не найдя на конверте даже намека на подпись, она растерянно посмотрела на окружающих.
Мужчины в костюмах встали со своих мест. Их внимательный взгляд был прикован к конверту.
Настоятельница всё также протягивала конверт. Дрожащие пальцы выдавали её волнение. Посмотрев ей в глаза, Габриэлла с ужасом отметила во взгляде — страх.
- Эти два джентльмена настояли на своем присутствии во время передачи, - словно оправдываясь, пролепетала монахиня, – Да возьми же!
Не отводя глаз от настоятельницы, Габриэлла нерешительно взяла письмо.
Нетерпеливо сорвав печать, девушка вытащила из конверта старый лист бумаги. Губы слегка зашевелились, помогая прочитать содержимое.
«Габриэлла! Будь готова! Ключ рядом! Всадники в пути».
Прочитывая текст снова и снова, Габриэлла так и не смогла понять смысл написанного. Осторожно положив письмо на стол, она убрала руки, словно опасаясь, что сюрпризы от этого конверта еще не закончились. Габриэлла вопросительно посмотрела на настоятельницу.
-Что всё это значит? К чему я должна быть готова? – голос девушки с каждым вопросом становился тверже. - Какие, к черту, всадники?
