– Дай, что ли, закурить? – попросил я.
Бледная рука протянулась к карману пиджака, но вовсе не для того, чтобы поделиться со мной сигаретами.
– Курить вредно, – с бодрой назидательностью ответило существо.
Его-то уж точно не клонило в сон, оно бдело. Чем же его взять? Физическая сила против курильщика помогает, но лишь на время. Мордобоем его можно усмирить, но нельзя победить. И судя по реакции Ильдара, никто из моих предшественников не пробовал дать чудовищу по сопатке. Да и сама тварь к такому повороту не была готова. Я выиграл раунд, но не бой. Занесло же меня сюда. Влип из-за чашки кофе. А то б уже спал дома в теплой постели. Из-за чашки кофе? Нет. Я попался в тот момент, когда дал этому убоищу прикурить. Он просто прикурил, а я пошел за ним, как теленок. Сигареты… Он курил, а я его дыма глотнул.
– Ну, так что, любезный? – обратился я к неприятелю. – Угостите сигареткой?
– Нет у меня сигарет. Кончились. Оторви зад от стула и в баре поищи.
Курильщик хихикнул, кажется, радуясь своему остроумию.
Ну что, курнуть? Как бы не стало хуже. Но если б могло стать хуже, этот выродок не жадничал бы. Раз он зажал сигареты – значит я на правильном пути. Мы одновременно кинулись к его карману. Курильщик выхватил пачку и уже почти размахнулся, что бы забросить ее подальше, но я успел поймать костлявое запястье. Бледные пальцы сжались в кулак, корежа фиолетовую коробочку. Я придавил его руку ногой к полу и, повозившись, вырвал из бледной клешни волшебное курево. Пачка «Мальборо», с виду обычное фиолетовое «Мальборо», только без жутких медицинских картинок на упаковке.
– Спасибо, друг, – подмигнул я курильщику. – Я угостил тебя огоньком, ты меня сигареткой. Мы с тобой славные ребята. Верно?
Мне понравился его взгляд – растерянность и тревога мелькнули в красноватых глазках. Неотрывно следя за его лицом, я вставил в рот сигарету и вынул из кармана зажигалку. Красноватые глазки забегали, он запаниковал. Курильщик лихорадочно искал способ остановить меня – заелозил, запыхтел, вцепился когтями в мою ногу. Дурак, нужно было блефовать до упора и добивать меня сомнениями и страхом. А может, он сейчас и блефует? Семь бед – один ответ. Я высек из зажигалки язычок пламени, поджег сигарету и глубоко затянулся. Чудовище присмирело подо мной, я наклонился, целя в бледное испуганное лицо. Курильщик отвернулся, устремив в сторону напряженный взгляд. Я испустил струю белесого дыма. Кажется, бедолага пытался задержать дыхание, но зря старался – я затягивался снова и снова, дымя в лицо врагу.
– Ты прав, приятель. Курить, писец, как вредно. Активному курильщику от этого дела и хорошо, и хреново, но пассивному просто очень хреново. Верно я говорю?
Курильщик больше не рыпался, он лежал ничком и пустыми глазами смотрел в сторону – то ли обессилел, то ли смирился.
Меня потянуло поумничать:
– Все же интересно вы, черти, устроены. Такие хитрые, ушлые, неугомонные. Но если не упиваться собственными страхами и маленько не полениться, то где-нибудь у вас можно найти, хоть маленькую, да кнопочку. Вдвойне приятно почморить вас вашим же оружием.
Это я сам себя подбадривал, я вовсе не был уверен в своей победе. Тварь могла просто прикидываться и ждать удобного момента. Ну что ж, мне придется встать со стула и проверить. Если я прав, курильщик послушно пойдет за мной, как я пошел за ним. Если не прав, будет новая драка.
Погасив сигарету об пол и забросив окурок подальше, я сгреб свои нервы в кулак и осторожно встал. Курильщик не шелохнулся. Не спеша и аккуратно я поднял стул и поставил в сторонку, тем самым полностью освободив противника. Он пошевелился, неуверенно глянул на меня и, опираясь о пол руками, потихоньку сел, с таким видом, будто только что проснулся.
– Вставай, приятель, – приказал я. – Прогуляемся по ночным джунглям.
Он послушно поднялся на ноги, и, посапывая, стал одергивать свой костюм, заправлять рубашку, теребить галстук, отряхиваться.
– Да, брось. Хватит. Все, красивый. Идем. Идем со мной.
Я звал курильщика и медленно двигался к темноте, стараясь держаться на расстоянии и следя за каждым движением монстра. Вовсе не похожий на сомнамбулу, он был тих и, вроде бы, послушен. Он шел спокойно, сунув одну руку в карман брюк, глядя на меня так, будто спрашивал: «какого тебе от меня надо?» А я гадал: что варится в его круглой прилизанной башке? А ну, как кинется да вцепится? И когда мы оказались у самого края, на границе, где свет смеркался и перетекал во тьму… Я резко ударил курильщика в плечо, тот качнулся, потерял равновесие, вскинул руки, пытаясь ухватиться за меня или хоть за что-нибудь. Крепким пинком я швырнул монстра в черную дыру. И все… Он исчез. Провалился в темноту. Я не слышал удара о стену или грохота об пол. Куда он делся? Не знаю. Я не пошел за ним проверять. Не спуская глаз с тихого мрака, я попятился, боясь повернуться к нему спиной.
Задом на перед, шаг за шагом, то и дело сшибая черные тонконогие стулья, я добрался до средины зала. Меня окружала желто-черная пустота, убегающая в темную глотку черт знает чего. Я больше не звал Ильдара. На кой сдался мне этот мистер «не могу» и «не знаю»? Следующая задача – выйти отсюда. Победил ли я врага – еще не известно. Что если дверь и теперь не откроется? Смогу ли я выбраться из ловушки? Может, так и останусь здесь, между мирами? Теперь черная застекленная дверь казалась мне страшнее самого курильщика. Глядя на нее я видел отражение желтой стены и силуэт, темневший на ее фоне. Спокойно, это мой силуэт. Не надо заморачиваться, в случае чего, запущу стулом в окно. Разобьётся ли? А вот посмотрим. Я подошел к двери и, малодушно помедлив несколько секунд, поднажал – почти без сопротивления она поддалась и открылась. Меня окатило холодным ночным воздухом, я шагнул на улицу.
Поначалу, я думал, что уже больше никогда не переступлю порог славного бистро «Лемур». Но меня тянуло туда, меня теребило странное беспокойное чувство, будто я не закончил что-то важное. И несколько дней спустя, солнечным воскресным утром, я вошел в черно-желтый зал. Посетителей было много, сладенько наигрывал джаз, бубнили голоса, звенели вилки и ложки. Не заметив за барной стойкой Ильдара, я справился о нем у бармена. Тот ответил: «Он здесь больше не работает». И никаких подробностей – только старое доброе «не знаю». Сев за свободный столик я пил вкусный, как всегда, кофе, а с черной стены на меня смотрели знакомые красные глаза.
Бледная рука протянулась к карману пиджака, но вовсе не для того, чтобы поделиться со мной сигаретами.
– Курить вредно, – с бодрой назидательностью ответило существо.
Его-то уж точно не клонило в сон, оно бдело. Чем же его взять? Физическая сила против курильщика помогает, но лишь на время. Мордобоем его можно усмирить, но нельзя победить. И судя по реакции Ильдара, никто из моих предшественников не пробовал дать чудовищу по сопатке. Да и сама тварь к такому повороту не была готова. Я выиграл раунд, но не бой. Занесло же меня сюда. Влип из-за чашки кофе. А то б уже спал дома в теплой постели. Из-за чашки кофе? Нет. Я попался в тот момент, когда дал этому убоищу прикурить. Он просто прикурил, а я пошел за ним, как теленок. Сигареты… Он курил, а я его дыма глотнул.
– Ну, так что, любезный? – обратился я к неприятелю. – Угостите сигареткой?
– Нет у меня сигарет. Кончились. Оторви зад от стула и в баре поищи.
Курильщик хихикнул, кажется, радуясь своему остроумию.
Ну что, курнуть? Как бы не стало хуже. Но если б могло стать хуже, этот выродок не жадничал бы. Раз он зажал сигареты – значит я на правильном пути. Мы одновременно кинулись к его карману. Курильщик выхватил пачку и уже почти размахнулся, что бы забросить ее подальше, но я успел поймать костлявое запястье. Бледные пальцы сжались в кулак, корежа фиолетовую коробочку. Я придавил его руку ногой к полу и, повозившись, вырвал из бледной клешни волшебное курево. Пачка «Мальборо», с виду обычное фиолетовое «Мальборо», только без жутких медицинских картинок на упаковке.
– Спасибо, друг, – подмигнул я курильщику. – Я угостил тебя огоньком, ты меня сигареткой. Мы с тобой славные ребята. Верно?
Мне понравился его взгляд – растерянность и тревога мелькнули в красноватых глазках. Неотрывно следя за его лицом, я вставил в рот сигарету и вынул из кармана зажигалку. Красноватые глазки забегали, он запаниковал. Курильщик лихорадочно искал способ остановить меня – заелозил, запыхтел, вцепился когтями в мою ногу. Дурак, нужно было блефовать до упора и добивать меня сомнениями и страхом. А может, он сейчас и блефует? Семь бед – один ответ. Я высек из зажигалки язычок пламени, поджег сигарету и глубоко затянулся. Чудовище присмирело подо мной, я наклонился, целя в бледное испуганное лицо. Курильщик отвернулся, устремив в сторону напряженный взгляд. Я испустил струю белесого дыма. Кажется, бедолага пытался задержать дыхание, но зря старался – я затягивался снова и снова, дымя в лицо врагу.
– Ты прав, приятель. Курить, писец, как вредно. Активному курильщику от этого дела и хорошо, и хреново, но пассивному просто очень хреново. Верно я говорю?
Курильщик больше не рыпался, он лежал ничком и пустыми глазами смотрел в сторону – то ли обессилел, то ли смирился.
Меня потянуло поумничать:
– Все же интересно вы, черти, устроены. Такие хитрые, ушлые, неугомонные. Но если не упиваться собственными страхами и маленько не полениться, то где-нибудь у вас можно найти, хоть маленькую, да кнопочку. Вдвойне приятно почморить вас вашим же оружием.
Это я сам себя подбадривал, я вовсе не был уверен в своей победе. Тварь могла просто прикидываться и ждать удобного момента. Ну что ж, мне придется встать со стула и проверить. Если я прав, курильщик послушно пойдет за мной, как я пошел за ним. Если не прав, будет новая драка.
Погасив сигарету об пол и забросив окурок подальше, я сгреб свои нервы в кулак и осторожно встал. Курильщик не шелохнулся. Не спеша и аккуратно я поднял стул и поставил в сторонку, тем самым полностью освободив противника. Он пошевелился, неуверенно глянул на меня и, опираясь о пол руками, потихоньку сел, с таким видом, будто только что проснулся.
– Вставай, приятель, – приказал я. – Прогуляемся по ночным джунглям.
Он послушно поднялся на ноги, и, посапывая, стал одергивать свой костюм, заправлять рубашку, теребить галстук, отряхиваться.
– Да, брось. Хватит. Все, красивый. Идем. Идем со мной.
Я звал курильщика и медленно двигался к темноте, стараясь держаться на расстоянии и следя за каждым движением монстра. Вовсе не похожий на сомнамбулу, он был тих и, вроде бы, послушен. Он шел спокойно, сунув одну руку в карман брюк, глядя на меня так, будто спрашивал: «какого тебе от меня надо?» А я гадал: что варится в его круглой прилизанной башке? А ну, как кинется да вцепится? И когда мы оказались у самого края, на границе, где свет смеркался и перетекал во тьму… Я резко ударил курильщика в плечо, тот качнулся, потерял равновесие, вскинул руки, пытаясь ухватиться за меня или хоть за что-нибудь. Крепким пинком я швырнул монстра в черную дыру. И все… Он исчез. Провалился в темноту. Я не слышал удара о стену или грохота об пол. Куда он делся? Не знаю. Я не пошел за ним проверять. Не спуская глаз с тихого мрака, я попятился, боясь повернуться к нему спиной.
Задом на перед, шаг за шагом, то и дело сшибая черные тонконогие стулья, я добрался до средины зала. Меня окружала желто-черная пустота, убегающая в темную глотку черт знает чего. Я больше не звал Ильдара. На кой сдался мне этот мистер «не могу» и «не знаю»? Следующая задача – выйти отсюда. Победил ли я врага – еще не известно. Что если дверь и теперь не откроется? Смогу ли я выбраться из ловушки? Может, так и останусь здесь, между мирами? Теперь черная застекленная дверь казалась мне страшнее самого курильщика. Глядя на нее я видел отражение желтой стены и силуэт, темневший на ее фоне. Спокойно, это мой силуэт. Не надо заморачиваться, в случае чего, запущу стулом в окно. Разобьётся ли? А вот посмотрим. Я подошел к двери и, малодушно помедлив несколько секунд, поднажал – почти без сопротивления она поддалась и открылась. Меня окатило холодным ночным воздухом, я шагнул на улицу.
Поначалу, я думал, что уже больше никогда не переступлю порог славного бистро «Лемур». Но меня тянуло туда, меня теребило странное беспокойное чувство, будто я не закончил что-то важное. И несколько дней спустя, солнечным воскресным утром, я вошел в черно-желтый зал. Посетителей было много, сладенько наигрывал джаз, бубнили голоса, звенели вилки и ложки. Не заметив за барной стойкой Ильдара, я справился о нем у бармена. Тот ответил: «Он здесь больше не работает». И никаких подробностей – только старое доброе «не знаю». Сев за свободный столик я пил вкусный, как всегда, кофе, а с черной стены на меня смотрели знакомые красные глаза.
