Следующий выезд прошел рутинно. Я действовала будто на автомате.
Мои глаза закрывались, мысли путались, а движения были немного дерганными, нечеткими.
— Ты выглядишь как восставшее умервие, — «подбодрил» меня водитель реанимобиля.
— Сегодня по возможности раньше уйдем на обед, — решила я, — вы перекусите, а я хоть часик покемарю.
Возражений на это счет не последовало, поэтому оставалось только дождаться окошка между вызовами и надеяться на сознательность жителей нашего города. Надеюсь, они решат не умирать часок-полтора, пока я буду перебивать сон.
Я прекрасно понимала, что по-хорошему в таком состоянии работать нельзя. Слишком велика вероятность ошибки, которая будет стоить очень дорого. Возможно, даже чьей-то жизни.
Наконец, у нас появилось время для отдыха. Я устроилась прямо в реанимобиле и закрыла глаза, рассчитывая, что хоть сейчас мне удастся спокойно поспать.
Я мгновенно погрузилась в объятия Морфея и опять оказалась на уже знакомой лесной полянке. Вокруг все также царила темень.
Но на этот раз, на удивление, синеглазый незнакомец меня не ждал.
Я облегченно вздохнула. Сейчас завалюсь на мягкую травку и посплю.
«Попахивает сумасшествием: спать во сне», — мысленно ухмыльнулась я и настороженно осмотрелась, переживая, что гость моих сновидений мог просто где-то притаится, дожидаясь пока я не расслаблюсь, чтобы неожиданно меня схватить.
Понять бы еще почему меня преследует этот странный сон, и зачем мужчине меня хватать…
Я уже улеглась на немного сырую землю, мечтая о сладком небытие, когда из-за кустов, окружающих мое местоположение, раздался еле-слышный шорох и слабый стон.
Я была слишком опытной в своем деле и успела на многое насмотреться, чтобы понять: кому-то нужна помощь. Так стонут только умирающие…
Я подорвалась со своего места и бросилась в кусты.
Там лежал на животе мужчина. А в его спине торчало несколько арбалетных болтов.
— Помоги, — синеглазый на секунду открыл глаза и посмотрел прямо на меня. Но сразу же опять потерял сознание.
А меня захватило легкое волнение. Я бросилась к незнакомцу, быстро его обследуя.
Несмотря на то, что он портил мне последние ночи, я не хотела, чтобы он умирал. Я даже забыла, что сейчас сплю. Что все вокруг происходящее — лишь игры моего уставшего разума.
«Мне нужен мой рабочий чемодан!» — пришла к выводу я, внимательно осмотрев ранение, и понимая, что просто «тряпками замотать» тут не вариант.
Мне нужны медикаменты. Срочно.
Я встала с каталки в реанимобиле, даже не понимая, что уже проснулась.
В голове была лишь мысль, что я должна помочь умирающему.
Я была будто под гипнозом.
Схватив свою сумку с медикаментами, я открыла двери реанимобиля и вывались прямо на мягкую зеленую траву, покрывающую знакомую полянку посреди незнакомого леса.
Не знаю, что со мной было не так, однако удивилась я лишь на секунду. А потом сразу перестала думать о том, как наш реанимобиль оказался посреди леса.
Второй раз удивление кольнуло меня, когда я обернулась и автомобиля, из которого только что выбралась, позади себя не увидела.
Но опять же: я не застыла в изумлении, не стала ломать голову над странностью происходящего, а бросилась в кусты: туда, где находился раненный мужчина.
Наверное, это профдеформация. Мои нервы были настолько закалены разными ситуациями, а должностные обязанности так глубоко въелись в подсознание, что даже в такой необычной ситуации, я отбросила все переживания и мысли и бросилась к пациенту.
А он, надо сказать, был плох.
Огромная лужа крови разлилась под ним, сигнализируя о том, что времени у меня мало.
Вколов незнакомцу целый коктейль из лекарств, который должен был хоть как-то поддержать организм, я стала судорожно соображать, что делать дальше.
На самом деле, у меня были большие сомнения, что мужчина выживет.
Даже если бы у меня был реанимобиль, а мы бы находились в городе, довести живым до больницы пациента с такой кровопотерей и ранами было бы занятием непростым. А мы находились в лесу. У меня в рабочем чемодане лишь средства первой необходимости.
А пациенту явно срочно нужна операция. И ее явно придется делать прямо здесь.
Но вообще моя специализация: анестезиолог-реаниматолог. Я не лечу людей, редко зашиваю раны. Я провожу лишь экстренные меры по спасению жизни. Моя задача в основном следить за состоянием пациента и не давать ему умереть. Даже, если бы мы находились в операционной со всем оборудованием, мне было бы сложно помочь раненному. Ведь хирургия – не моя специальность, хотя, конечно, простейшую операцию я провести в состоянии, однако почти никогда этим не занималась.
Но делать нечего, свободного хирурга под рукой нет и не предвидится, так что мне придется действовать самостоятельно.
Для начала надо обязательно вытащить все лишнее из спины пострадавшего.
Сперва я попыталась просто выдернуть арбалетные болты, однако они крепко засели в плоти мужчины.
Я побоялась, что могу лишь усугубить повреждения и расширить раны, увеличив кровотечение, поэтому приняла решение аккуратно вырезать боезаряды.
К счастью, в моем рабочем чемодане были скальпели. Правда, как и многие инструменты, используемые для оборудования скорой помощи, они были одноразовыми и очень неудобными.
Однако привередничать было не время.
Я очень аккуратно вырезала болты из ран, предварительно продезинфицировав операционное поле.
Прежде чем зашивать спину своему пациенту, я очистила раны от некротических, уже умерших тканей. И это меня удивило. Обычно при таких ранениях, если некроз и развивается, то не за такое короткое время. Это же не огнестрельное оружие…
Однако, я не могла провести полноценные исследования мужчины и его поврежденных тканей. Анализы тут брать бессмысленно, ведь под рукой нет лаборатории, которая могла бы их изучить.
Я зашивала раны, а про себя думала: что делать дальше.
Из леса, понятно, надо выбираться как можно быстрее.
Во-первых, раненый незнакомец тут долго не протянет. Ему срочно надо в больницу к опытным врачам, современному оборудованию и качественным медикаментам.
Во-вторых, я сама тут долго не протяну. У меня с собой нет ни еды, ни воды. Конечно, в лесу есть грибы да ягоды и ими наверняка можно было бы как-то прокормится, но я совершенно не разбиралась во флоре. И, наверное, только мухомор смогла бы с уверенностью опознать.
Ну, а по поводу «в-третьих», думать не хотелось. Уж слишком большие опасения возникали. Все же мы находились, похоже, в глухой части леса. Вокруг не видно ни единого признака присутствия человека: ни мусора, ни старого кострища, ни одной протопанной тропинки…
Это наводило на мысль, что здесь могут водится опасные животные и что они могут напасть на нас в любой момент.
Мои познания о фауне были немного лучше, чем о флоре. Я не могла с уверенностью сказать могут ли обитать в таком лесу, например, волки или медведи…
Но как быть с пациентом? Я явно никуда не смогу утащить здорового мужика. Не оставлять же его тут одного?
Быстро доделав работу и перевязав пациента, я уселась напротив и, прислонившись к широкому стволу какого-то дерева, на секунду закрыла глаза, решив пару минут отдохнуть и подумать.
Но моему уставшему организму, оказалось совершенно все равно на умирающего рядом мужчину.
Стоило прикрыть веки, мое измученное потрясением сознание вырубилось, а я погрузилась в сон.
Судя по всему, пришла в себя я лишь спустя несколько часов, когда солнце уже начало клониться к закату.
Я медленно осмотрелась, не сразу вспомнив, где я и что я тут делаю.
Мой взгляд наткнулся на все еще бессознательного мужчину, повязки на теле которого уже успели пропитаться кровью.
Последний факт заставил меня вскочить и моментально преодолеть, разделяющее нас расстояние.
Я не понимала, почему раны продолжали так сильно кровить. Я не пожалела гемостатиков и качественно все почистила и зашила.
Я быстро сняла бинты и не смогла сдержать шокированного вздоха.
Ткани вокруг швов почернели. Некротические процессы продолжились.
Но этого не может быть!
Не ужели арболетные болты были смазаны каким-то ядом?
Я не знала. Я не могла объяснить еще более ухудшившееся состояния пациента.
Действия, которые я предпринимала, явно не помогали.
И я четко понимала только одно: если в самое ближайшее время что-то не придумаю, у меня появится личное врачебное кладбище.
Максимум несколько часов и мой пациент умрет.
Мои глаза закрывались, мысли путались, а движения были немного дерганными, нечеткими.
— Ты выглядишь как восставшее умервие, — «подбодрил» меня водитель реанимобиля.
— Сегодня по возможности раньше уйдем на обед, — решила я, — вы перекусите, а я хоть часик покемарю.
Возражений на это счет не последовало, поэтому оставалось только дождаться окошка между вызовами и надеяться на сознательность жителей нашего города. Надеюсь, они решат не умирать часок-полтора, пока я буду перебивать сон.
Я прекрасно понимала, что по-хорошему в таком состоянии работать нельзя. Слишком велика вероятность ошибки, которая будет стоить очень дорого. Возможно, даже чьей-то жизни.
Наконец, у нас появилось время для отдыха. Я устроилась прямо в реанимобиле и закрыла глаза, рассчитывая, что хоть сейчас мне удастся спокойно поспать.
Я мгновенно погрузилась в объятия Морфея и опять оказалась на уже знакомой лесной полянке. Вокруг все также царила темень.
Но на этот раз, на удивление, синеглазый незнакомец меня не ждал.
Я облегченно вздохнула. Сейчас завалюсь на мягкую травку и посплю.
«Попахивает сумасшествием: спать во сне», — мысленно ухмыльнулась я и настороженно осмотрелась, переживая, что гость моих сновидений мог просто где-то притаится, дожидаясь пока я не расслаблюсь, чтобы неожиданно меня схватить.
Понять бы еще почему меня преследует этот странный сон, и зачем мужчине меня хватать…
Я уже улеглась на немного сырую землю, мечтая о сладком небытие, когда из-за кустов, окружающих мое местоположение, раздался еле-слышный шорох и слабый стон.
Я была слишком опытной в своем деле и успела на многое насмотреться, чтобы понять: кому-то нужна помощь. Так стонут только умирающие…
Я подорвалась со своего места и бросилась в кусты.
Там лежал на животе мужчина. А в его спине торчало несколько арбалетных болтов.
— Помоги, — синеглазый на секунду открыл глаза и посмотрел прямо на меня. Но сразу же опять потерял сознание.
А меня захватило легкое волнение. Я бросилась к незнакомцу, быстро его обследуя.
Несмотря на то, что он портил мне последние ночи, я не хотела, чтобы он умирал. Я даже забыла, что сейчас сплю. Что все вокруг происходящее — лишь игры моего уставшего разума.
«Мне нужен мой рабочий чемодан!» — пришла к выводу я, внимательно осмотрев ранение, и понимая, что просто «тряпками замотать» тут не вариант.
Мне нужны медикаменты. Срочно.
Я встала с каталки в реанимобиле, даже не понимая, что уже проснулась.
В голове была лишь мысль, что я должна помочь умирающему.
Я была будто под гипнозом.
Схватив свою сумку с медикаментами, я открыла двери реанимобиля и вывались прямо на мягкую зеленую траву, покрывающую знакомую полянку посреди незнакомого леса.
Прода от 05.04.2022, 00:40
Глава 2
Не знаю, что со мной было не так, однако удивилась я лишь на секунду. А потом сразу перестала думать о том, как наш реанимобиль оказался посреди леса.
Второй раз удивление кольнуло меня, когда я обернулась и автомобиля, из которого только что выбралась, позади себя не увидела.
Но опять же: я не застыла в изумлении, не стала ломать голову над странностью происходящего, а бросилась в кусты: туда, где находился раненный мужчина.
Наверное, это профдеформация. Мои нервы были настолько закалены разными ситуациями, а должностные обязанности так глубоко въелись в подсознание, что даже в такой необычной ситуации, я отбросила все переживания и мысли и бросилась к пациенту.
А он, надо сказать, был плох.
Огромная лужа крови разлилась под ним, сигнализируя о том, что времени у меня мало.
Вколов незнакомцу целый коктейль из лекарств, который должен был хоть как-то поддержать организм, я стала судорожно соображать, что делать дальше.
На самом деле, у меня были большие сомнения, что мужчина выживет.
Даже если бы у меня был реанимобиль, а мы бы находились в городе, довести живым до больницы пациента с такой кровопотерей и ранами было бы занятием непростым. А мы находились в лесу. У меня в рабочем чемодане лишь средства первой необходимости.
А пациенту явно срочно нужна операция. И ее явно придется делать прямо здесь.
Но вообще моя специализация: анестезиолог-реаниматолог. Я не лечу людей, редко зашиваю раны. Я провожу лишь экстренные меры по спасению жизни. Моя задача в основном следить за состоянием пациента и не давать ему умереть. Даже, если бы мы находились в операционной со всем оборудованием, мне было бы сложно помочь раненному. Ведь хирургия – не моя специальность, хотя, конечно, простейшую операцию я провести в состоянии, однако почти никогда этим не занималась.
Но делать нечего, свободного хирурга под рукой нет и не предвидится, так что мне придется действовать самостоятельно.
Для начала надо обязательно вытащить все лишнее из спины пострадавшего.
Сперва я попыталась просто выдернуть арбалетные болты, однако они крепко засели в плоти мужчины.
Я побоялась, что могу лишь усугубить повреждения и расширить раны, увеличив кровотечение, поэтому приняла решение аккуратно вырезать боезаряды.
К счастью, в моем рабочем чемодане были скальпели. Правда, как и многие инструменты, используемые для оборудования скорой помощи, они были одноразовыми и очень неудобными.
Однако привередничать было не время.
Я очень аккуратно вырезала болты из ран, предварительно продезинфицировав операционное поле.
Прежде чем зашивать спину своему пациенту, я очистила раны от некротических, уже умерших тканей. И это меня удивило. Обычно при таких ранениях, если некроз и развивается, то не за такое короткое время. Это же не огнестрельное оружие…
Однако, я не могла провести полноценные исследования мужчины и его поврежденных тканей. Анализы тут брать бессмысленно, ведь под рукой нет лаборатории, которая могла бы их изучить.
Я зашивала раны, а про себя думала: что делать дальше.
Из леса, понятно, надо выбираться как можно быстрее.
Во-первых, раненый незнакомец тут долго не протянет. Ему срочно надо в больницу к опытным врачам, современному оборудованию и качественным медикаментам.
Во-вторых, я сама тут долго не протяну. У меня с собой нет ни еды, ни воды. Конечно, в лесу есть грибы да ягоды и ими наверняка можно было бы как-то прокормится, но я совершенно не разбиралась во флоре. И, наверное, только мухомор смогла бы с уверенностью опознать.
Ну, а по поводу «в-третьих», думать не хотелось. Уж слишком большие опасения возникали. Все же мы находились, похоже, в глухой части леса. Вокруг не видно ни единого признака присутствия человека: ни мусора, ни старого кострища, ни одной протопанной тропинки…
Это наводило на мысль, что здесь могут водится опасные животные и что они могут напасть на нас в любой момент.
Мои познания о фауне были немного лучше, чем о флоре. Я не могла с уверенностью сказать могут ли обитать в таком лесу, например, волки или медведи…
Но как быть с пациентом? Я явно никуда не смогу утащить здорового мужика. Не оставлять же его тут одного?
Быстро доделав работу и перевязав пациента, я уселась напротив и, прислонившись к широкому стволу какого-то дерева, на секунду закрыла глаза, решив пару минут отдохнуть и подумать.
Но моему уставшему организму, оказалось совершенно все равно на умирающего рядом мужчину.
Стоило прикрыть веки, мое измученное потрясением сознание вырубилось, а я погрузилась в сон.
Судя по всему, пришла в себя я лишь спустя несколько часов, когда солнце уже начало клониться к закату.
Я медленно осмотрелась, не сразу вспомнив, где я и что я тут делаю.
Мой взгляд наткнулся на все еще бессознательного мужчину, повязки на теле которого уже успели пропитаться кровью.
Последний факт заставил меня вскочить и моментально преодолеть, разделяющее нас расстояние.
Я не понимала, почему раны продолжали так сильно кровить. Я не пожалела гемостатиков и качественно все почистила и зашила.
Я быстро сняла бинты и не смогла сдержать шокированного вздоха.
Ткани вокруг швов почернели. Некротические процессы продолжились.
Но этого не может быть!
Не ужели арболетные болты были смазаны каким-то ядом?
Я не знала. Я не могла объяснить еще более ухудшившееся состояния пациента.
Действия, которые я предпринимала, явно не помогали.
И я четко понимала только одно: если в самое ближайшее время что-то не придумаю, у меня появится личное врачебное кладбище.
Максимум несколько часов и мой пациент умрет.
